Отшельник. Вокруг одни поэты. Глава 4. Любовная история (Олег Паринов)

Глава 4. Любовная история

Нижний край пышной белоснежной юбки взметнулся кверху и, не успев опасть, тут же снова взлетел. Стройная загорелая ножка раз за разом подбрасывала кружевной подол высоко к небу. Грациозная девушка упоенно кружилась в стремительном танце, полностью отдаваясь каждому движению в такт только ей одной слышимой музыке. Время от времени она высоко подпрыгивала, ярко освещенная солнечным светом. И тогда легкое платье плотно облегало точеную фигурку танцовщицы молочной пеленой. Ее лицо никак не удавалось рассмотреть, лишь гибкие смуглые руки порхали вокруг гордо посаженной головы. Черные как смоль, длинные волосы, были собраны в тугой пучок на затылке и удерживались сверкающей в солнечных лучах заколкой. Тонкую талию танцовщицы охватывал широкий алый пояс.

Истово исполняемый девушкой танец был посвящен цветущей весне и радости обновления. Своими корнями он уходил в далекое прошлое Обитаемых Земель. В те времена люди еще не поклонялись религиозным идолам и жили в полном согласии с природой. Об этом говорило буквально каждое движение танцующей. Вот она, подобно травинке, колышется на ветру, а здесь звонким ручейком бежит в лесной чаще. Девушка грациозно порхала, едва касаясь земли, и казалась невесомой белой пушинкой. Ее тело, словно не имеющее костей, упруго изгибалось то в одну, то в другую сторону. Изящные ножки беспрестанно взмывали вверх и неудержимо несли девушку в вихре танца. Внезапно танцовщица замерла, как будто к чему-то прислушиваясь. И вдруг, разом лишившись сил, упала на землю и замерла без движения.

Морщинистое веко медленно поднялось, открывая мутное в красных прожилках око. Ссохшаяся рука, густо покрытая пигментными пятнами, с усилием провела по потемневшей от времени поверхности стеклянного шара.

– Кхе-кхе! – разнесся по пустым залам замка лающий старческий кашель.

Гулкое эхо пробежало по полутемным комнатам, заставленным обветшалой, покрытой толстым слоем пыли мебелью. Затем покатилось вниз по лестнице, летя мрачными галереями с потрескавшимися ступенями. Добежав до крохотной каморки в конце дальнего коридора, оно всколыхнуло, заставив затрепетать, пламя свечи на постаменте перед картиной. С потрескавшегося полотна невинным взором смотрела вдаль юная девушка с высокой прической и большим желтым самоцветом на груди. Где-то глубоко в подземелье под замком раздался заунывный звук, похожий на жалобный стон.

Дряхлая старуха с трудом успокоила надсадный кашель в груди. Скрюченными пальцами с загнутыми желтоватого цвета ногтями она ласково погладила гигантскую сороконожку, прижавшуюся к поверхности дубового стола. Создание размером с кулачок ребенка благодарно окрасилось в розовый цвет.

– Моя лапочка! – проскрипела старая сгорбленная женщина, восседавшая за столом в центре комнаты.

Перед старухой возвышался магический шар на бронзовой подставке. В глубине хрустальной сферы медленно таяла фигурка танцовщицы в белом платье.

Сороконожка торопливо засеменила по столешнице. Преследуя только ей известную цель, она упорно пробиралась между стопами древних фолиантов и грудами скрученных в трубочку свитков. Наконец дивное насекомое отыскало нужную ей вещь. Подцепив коготками, существо вытащило из-под обрывка старого пергамента инкрустированный перламутром гребень и принялось толкать его в сторону хозяйки.

– Многоцветка, оставь гребешок в покое! – остановила сороконожку старая женщина. – Беги лучше на кухню! Передай мое распоряжение: в восемь часов накрыть ужин в Синей столовой.

Сколопендра Многоцветка ловко спрыгнула со стола на пол и поспешила к дверям. Но на полдороге она вдруг замедлила движение и остановилась в нерешительности. Подняв вверх передние ножки, существо забавно замахало ими в воздухе. Все тельце многоножки окрасилось в красный цвет.

Старуха за столом тяжело вздохнула.

– Да знаю, знаю я, что на кухне уже давно никого нет, – тоскливо проскрипела она. – Но все еще вернется, милая моя, и будет как в прежние славные времена! Ждать нам осталось совсем недолго!

Старая женщина выдвинула верхний ящик стола и достала оттуда металлический поднос. Поставив его на стол, она окинула равнодушным взором свой сегодняшний ужин. На блюде лежало засохшее яблоко, кусок черствого хлеба и ломоть заплесневелого сыра. Старуха посмотрела в большое витражное окно. Вдалеке багровое солнце медленно опускалось за горизонт. Одинокая дряхлая женщина взяла в руки нож и вилку. Не отводя задумчивого взгляда от угасающего заката, она приступила к обыденной вечерней трапезе.

Сороконожка проворно вскарабкалась вверх по ножке стола и вылезла на столешницу. Подбежав ближе к хозяйке, она немного понаблюдала за ее медленными механическими движениями. Затем свернулась в клубок рядом с подносом и задремала в ожидании крошек от скромного ужина.

Почти скрывшееся за горизонтом солнце посылало к земле последние лучи, готовясь уступить надвигающейся темноте. На вечернем небе клочковатыми темно-синими полосами застыли закатные облака.

Двое припозднившихся всадников, скакавших по проселочной дороге, встрепенулись и придержали разгоряченных лошадей. Наездники, один из которых был еще совсем молодой юноша, а другой – умудренный сединами воин, поняли, что достичь ближайшей деревни до наступления ночи они уже не успеют. Ехать дальше в стремительно сгущавшейся тьме становилось опасно, и путники решили заночевать в лесу. Они развели костер на вершине прижавшегося к дорожному тракту холма. Вдалеке, в паре слошей от дороги, густой лес прорезала бездонная пропасть. На другом краю бездны молчаливой громадой проступали контуры высоких башен.

– Кто-нибудь живет в том заброшенном замке? – поинтересовался младший из путников.

И указал прутиком на высившуюся над расселиной каменную крепость.

Бывалый воин, охранявший юношу в дальнем путешествии, молча поправил веткой дрова в костре. Кинув короткий взгляд на темнеющие вдалеке очертания башен, седой ветеран достал из-за пазухи курительную трубку и кисет с табаком. Он принялся неторопливо набивать трубку, глядя в огонь и думая о чем-то своем. Юноша уже хорошо изучил своего сопровождающего. По незначительным приметам молодой человек понял, что его вопрос не останется без ответа. Старый солдат долгие годы прослужил под началом отца юноши и немало повидал на своем веку. Теперь же он готовился поведать сыну сюзерена какую-то интересную историю.

– Замок, что молодой господин изволит видеть вдали, раньше принадлежал древнему дворянскому роду, – негромким голосом начал рассказ седовласый телохранитель. – Пятьдесят лет назад последний отпрыск знатной фамилии барон Дидье де Пасленак вернулся сюда из очередного завоевательного похода. К вящему удивлению соседей-феодалов, он привез из чужедальних краев юную полонянку – ослепительно красивую черноволосую девушку. Как сказывали, вся ее семья погибла во время нападения вассалов барона на одно из южных поселений. Сраженный прелестями чужестранки, стареющий воитель увез чудом оставшуюся в живых сироту в родовой замок. Зрелый годами муж потерял голову от любви к прекрасной пленнице и сгорал в огне всепоглощающей страсти. Стремясь любой ценой покорить сердце красавицы Велесы, барон бросил к ее ногам все свои богатства. Но юная полонянка лишь безмолвно взирала на тюремщика огромными глазами.

И вот однажды вечером обезумевший от неистового влечения барон принес в комнату Велесы шкатулку, в которой хранилась священная реликвия его семьи – Желтый камень. Сжимая в руке цепочку с драгоценным самоцветом, барон поклялся на нем в вечной любви и верности Велесе. Не сводя завороженных глаз с сияющего камня, пленница согласилась выйти замуж за Дидье де Пасленака. Счастливый барон тут же преподнес Желтый камень в дар своей возлюбленной.

Через месяц состоялась пышная свадьба. Сотни гостей съехались в имение барона со всей округи. Знатные вельможи, простые селяне и вообще всяк желающий были свободно допущены в фамильный замок. Прибывших гостей поили и кормили до упаду.

Невеста, во время брачной церемонии прятавшая лицо под белой вуалью, не подняла ее и, когда гости расселись за праздничные столы. Она ничего не ела, молча сидя рядом со своим мужем. Но вот, в разгар свадебного пира, старший сын владетеля соседних земель Клайд Лукаш вышел перед столом новобрачных. В сильном подпитии, с трудом стоя на ногах, он принялся громогласно требовать, чтобы Велеса показала всем свое лицо. «А то вдруг слухи о неземной красоте невесты пустые враки! – пьяно горланил он во всеуслышание, поднимая вверх огромный пенящийся брагой кубок. – Если она хотя бы на сотую долю красива, так, как о ней говорят, я выпью вот эту самую чашу до дна!». Возбужденные гости, разогретые вином, принялись громко кричать, поддерживая полупьяного аристократа. Барон скривил рот в недовольной улыбке и взглянул на свою избранницу. Невеста едва заметно кивнула жениху. Девушка легко поднялась из-за стола и медленно откинула плотную вуаль. Тишина незримой волной пробежала по рядам пирующих. Гости за столами замерли, забыв обо всем на свете.

Казалось, что от фигуры юной невесты исходит чудесное сияние. Лицо Велесы поражало своей неземной красотой. Оно словно светилось изнутри мягким светом. Тонкие черные брови, огромные сверкающие, как звезды, глаза, ярко-алые губы, волосы цвета вороньего крыла – все было восхитительно. Хотелось смотреть и смотреть на нее, не отрываясь. На белоснежной груди девушки играл отблесками крупный желтый самоцвет. Велеса накинула на лицо вуаль, и в зале будто приглушили свет.

Гости стали тихо перешептываться между собой, постепенно приходя в себя. Клайд Лукаш мгновенно протрезвел. Не отводя горящих глаз от невесты барона, он подрагивающими пальцами погладил шрам на правой щеке, полученный в пьяной драке, а затем залпом опустошил кубок с брагой. Больше не произнеся ни слова, присмиревший дебошир отошел от стола новобрачных. Весь оставшийся вечер он просидел в дальнем углу зала, не сводя глаз с красавицы-невесты.

Старый воин прервал свое неспешное повествование. Он глубоко затянулся из походной трубки и тонкой струйкой выпустил дым в темное небо. Над головами путешественников одна за другой загорались звезды. Лес безмолвствовал, словно заслушавшись давней историей.

– После свадьбы минул год, – продолжил рассказ седой ветеран. – Супружеская чета редко покидала родовое поместье. Гостей у них было мало. Судя по всему, молодоженов вполне устраивало общество друг друга. Сына соседа-землевладельца Клайда Лукаша с компанией приятелей стали часто видеть поблизости от замка барона де Пасленака. Отец Клайда через месяц после пышной свадьбы скоропостижно скончался. Как поговаривали, от непомерного чревоугодия. После смерти родителя Клайд Лукаш унаследовал отцовские владения вместе с титулом баронета.

И вот однажды барон де Пасленак по давней традиции устроил для своих вассалов охоту на оленя. Старинная забава закончилась поздним пиром в замке барона. Вассалы вместе с гостями пили за здоровье сюзерена, славя его военные подвиги, верный глаз и твердую руку. По правую сторону от хозяина замка сидел его новый друг баронет Клайд Лукаш, который зорко следил, чтобы бокал де Пасленака не оставался пустым. Велеса покинула разнузданное веселье в самом его начале.

Далеко за полночь кто-то тихонько постучал в дверь спальни баронессы, расположенной в восточной башне замка. На вопрос «Кто там?» ответа не последовало. Взяв в руку маленький изящный кинжал, молодая женщина решительно отворила дверь. Внизу на винтовой лестнице мелькнула расплывчатая тень, и послышался чей-то короткий смешок.

– Кто здесь? – громко воскликнула Велеса.

Ответом ей был тихий шепот «Сюда! Сюда!» и шорохи удаляющихся шагов. Встревоженная женщина стала быстро спускаться вниз, желая догнать незнакомца. Таинственный поздний гость заинтриговал ее, и молодая баронесса не спешила звать слуг. Она была твердо уверена, что сможет защитить себя в своем собственном замке. Неизвестный все время был впереди, не позволяя не только настигнуть его, но даже увидеть. Из-за поворота винтовой лестницы Велеса могла видеть только пляшущую в свете факелов тень. «Сюда! Сюда!» – снова и снова слышалось ей.

Лестница достигла нижнего этажа. Здесь располагались гостевые покои. Впереди по коридору раздался скрип закрываемой двери. Не раздумывая, баронесса ворвалась внутрь комнаты и обомлела. На пышном ложе под шелковым балдахином лежал ее муж – барон де Пасленак, держа в объятьях незнакомую девушку.

Страшный крик потряс стены замка. Ярко вспыхнул Желтый камень на груди у Велесы. Что в точности случилось дальше, не знает никто.

Путники разом вздрогнули от треснувшей в огне костра ветки. Сноп огненных искр взлетел вверх и без остатка растаял в ночном воздухе.

– Той ночью разразилась страшная гроза, – выпустив кольцо дыма, продолжил прерванный рассказ старый воин. – Проливной дождь лил весь день. А к вечеру в ближайшей от поместья барона деревне появились двое младших слуг из замковой прислуги. Это были девушка-служанка и маленький мальчик, сын садовника. Беглецы были с головы до ног перепачканы грязью и едва держались на ногах от усталости. Мальчик все время бредил, в горячке повторяя: «Грязь! Живая грязь…» Он умер на следующее утро. Молоденькая служанка сбивчиво поведала трагическую историю об измене барона. С ее слов выходило, что все случившееся той ночью в фамильном замке было подстроено Клайдом Лукашем. Он опоил барона и отвел его к продажной женщине, а потом заманил в их спальню Велесу. Никто из слышавших рассказ служанки не мог понять, зачем он это сделал. Возможно, причиной была черная зависть к чужому счастью. По словам девушки, все обитатели поместья барона погибли странной смертью. Спасшаяся служанка после той памятной ночи не могла больше уснуть и лишь беспокойно металась в постели. А по прошествии двух дней начала заговариваться. Целый день она без конца терла свои руки и лицо, повторяя «Грязно! Грязно…» На третий день бедную девушку нашли утонувшей в пруду. На поверхности воды оставалось лишь ее лицо, с недоумением смотревшее в синее небо. Трое местных смельчаков отправились в замок, чтобы выяснить, что же там все-таки случилось, но ни один из них назад не вернулся. На четвертый день к замку барона выехал конный отряд стражников, посланный градоначальником близлежащего города. Проехав несколько часов по размытой дождем дороге, воины приблизились к владениям барона де Пасленака. Деревня, расположенная у стен молчаливого замка, была пуста. На каменном мосту перед крепостью и у самых ее ворот в беспорядке лежали многочисленные трупы обитателей баронского поместья. Все они лежали навзничь, раскинув руки и уставившись широко открытыми глазами на проплывавшие в небе облака. Никаких ран на телах людей видно не было. Они просто перестали дышать. Судя по всему, жителей поместья поразила какая-то загадочная болезнь. Трупы умерших лежали нетронутыми после смерти. Обычного в таких случаях воронья и других любителей падали нигде не было видно, словно все живое опасалось приблизиться к проклятому месту. Присланные стражники не решились заходить внутрь баронского замка, боясь подхватить неизвестную заразу. Они крепко-накрепко заколотили входные ворота крепости снаружи. С тех самых пор никто больше не приближался к заколдованному поместью. Со временем прежнее название замка забылось, и теперь местные жители называют его Проклятый.

Старый воин закончил свой печальный рассказ. Он аккуратно постучал погасшей трубкой о торчавший из земли камень, выбивая пепел.

– Значит, уже долгие годы в замке никто не живет, – задумчиво произнес юный слушатель. – Но кто же тогда зажег огонь в центральной башне?

Седой ветеран недоуменно вскинул голову и посмотрел на чернеющую на фоне темного неба крепость. В одном из окон заброшенного замка мерцали кроваво-красные отблески пламени.

Утреннее солнце осветило верхушки лесных деревьев. Всю ночь просидевшие у костра, не сомкнув глаз, путники оседлали лошадей. Поспешно собрав нехитрые пожитки, они тронулись в путь. Молодой господин бросил прощальный взгляд в сторону башен крепости, но не увидел там никаких признаков жизни. «Может быть, ночью мне все померещилось?» – озадаченно подумал юноша. Еще не раз он оглянулся назад, пока всадники не скрылись за поворотом дороги.

Солнечные лучи проникли сквозь толстые прутья решетки в подземелье Проклятого замка. В углу тюремной камеры зашевелилась куча прелой соломы. Оттуда на четвереньках выполз исхудавший узник в едва прикрывавших голое тело лохмотьях. Почувствовав на лице слабое тепло, он повернул голову к окну темницы. Падавший сверху свет осветил провалы пустых глазниц заключенного. Изможденный мужчина, звякнув тяжелыми кандалами, с трудом поднял руку. Проведя кончиками пальцев по заросшему бородой лицу, он коснулся старого шрама на правой щеке.