Вчерашний «террористический акт», устроенный Безымянной при моём молчаливом пособничестве, ненадолго сделался краеугольной темой обращения граждан в соответствующие службы спасения. Во всяком случае так было до тех пор, пока мы не добрались до моста, а потом и до гнездилища разврата. Оперативность реакции и скорость прибытия на место трагедии снижались дорожными заторами. Не без затруднений приходилось преодолевать их. Благодаря погоне за обгорелым незнакомцем к месту трагедии, на улицу с разбитыми Безымянной витринами, первыми прибыли какие-никакие, но телевизионщики.
Место происшествия заполонили любопытствующие зеваки, почерпнувшие знание о катаклизме из самых недостоверных источников посредством сарафанного радио. Непоседы выдёргивали себя из своей естественной среды обитания: залов кафе, магазинчиков, машин и офисов. Мюнхгаузены, обоществлённо тянущие себя за волосы из болота, воображали подвиги, сравнимые с деяниями Геракла. Увидеть хоть раз в жизни своими глазами разбитую по воле злодея витрину! Да таким не стыдно похвастаться перед друзьями и коллегами. «Сдачи не надо», – типичная фраза одного из непосед, твёрдо решившего прервать двухчасовое распитие кофе в кафе и лично отправиться на разведку. Впервые грудь колесом, твёрдая рука щедрым жестом выбрасывает официанту денег чуть больше запланированного, жёсткие слова сами слетают с губ, точно удары гусарской сабли, движения выбритого бледного подбородка настолько размашисты, что воздух наполняется ароматом крема после бритья. И вот такие усилия на грани возможного, такие финансовые растраты оказались тщетными, волнительное свидание с разбитой витриной не состоялось.
Некоторых постигло разочарование, кто-то негодовал, другие окончательно сбились с толку, а тем не менее улица была в полном порядке. По её центру к противоположному концу маршировал как ни в чём не бывало хорошо знакомый господин ростом далеко выше среднего. Глумливо повернувшись к преследовавшей его съёмочной бригаде, фантом приподнял шляпу, напоследок откланялся, растворился в воздухе да был таков.
Титаны постарались реабилитироваться: состряпать по горячим следам душещипательную социальную халтуру и презентовать её зрителям в выпуске утренних новостей между нагнетающими на плебеев раболепный трепет сюжетами «признаки того, что ваша морская свинка готовится совершить самоубийство» и «учёные доказали – с дуба всё-таки можно рухнуть».
К сожалению, вскоре их постигло разочарование. Никто так и не смог сыскать хотя бы одного документального подтверждения приключившегося. Не имея возможности подкрепить показания доказательствами, расследование инцидента забуксовало в тот же вечер. На следующий день все, тем или иным образом непосредственно связанные с необъяснимыми событиями, вовсе стали про них забывать. Схожая участь ждала всех посетителей других мест, где сперва побывали я и Безымянная, а потом идущий по горячим следам исполин, особое внимание уделивший одному из членов побитой компании.
Покинутая сцена произошедшего нападения перечеркнула знания прибывшего патруля о возможностях современной организованной преступности. Оставалась слабая надежда на то, что подающие слабые, но стабильные признаки жизни, свисающие, размётанные тела не соблаговолят писать заявление. Она тут же улетучилась. Её вдребезги разбил выскочивший навстречу, давящийся эмоциями, нервно трясущийся гражданин, принявшийся взахлёб повествовать о пережитом опыте полёта на фонарный столб.
В состоянии крайнего возбуждения потерпевший запамятовал, что в нашем мире неправдоподобнее всего зачастую звучит именно чистая правда. Тоскливо переглянувшись между собой, блюстители спокойствия обречённо вздохнули.
Во внутренний двор ввалилась со скоростью не спеша ползущего до морга человека бригада медицинской помощи, не с первого раза преодолев расстелившийся на подступах для противодействия лихачеству на дорогах безобидной наружности холмик. Доктор, очень хороший и весёлый человек, не женатый вопреки общительному характеру, выскочил из машины. Не прекращая смеяться ни на секунду, он первым делом обратился к одному из представителей закона: «Ха-ха! Если вы не прекратите пить, то скоро умрёте». Наставительно побарабанив указательным пальцем по груди сбитого с толку полицейского, доктор отправился осматривать пациентов дальше, щедро источая громоподобные, раскатистые, неуместно жизнерадостные реплики: «Ха-ха-ха! Перелом, замечательно! Ха-ха! Жив! Жив! Ну, натурально жив! Ха-ха! Так, сильный ушиб! Селезёнка!? К сожалению, цела!» Определив силу жизненных проявлений у каждого без погрешности, доктор распорядился вызвать ещё несколько бригад.
Ликвидация последствий, наряду с распутыванием случая, выходящего за привычные рамки, шли за счёт регулярно прибывающих новых караванов. Волнующейся толпе продемонстрировали технологию упаковки подающих признаки жизни человеческих туш для дальнейшей транспортировки в больницу. Поделиться со следствием услышанным, а тем более увиденным соизволили немногие.
Сверлимые суровыми очами сгустившегося тучного организма необозримой ширины и необъятной выпуклости, угнетавшего тяжёлым своим дыханием, известные, пожалуй, единственные очевидцы побоища давали первые показания, предварительно решив выбросить из карманов на случай обыска тяготившие страшным балластом пачки сигарет. Несовершеннолетним не хватило житейской прозорливости, увлекаемые зовом «детектора приключений», разместившегося в районе пятой точки, пока ещё не открытого наукой отдела головного мозга, они вернулись к насиженному гнезду, где, из-за неумения прятать испытываемые эмоции, по неосторожности попали в поле зрения правоохранительных органов.
Допрос шёл успешно, подозреваемые уже почти сознались в организации незаконного бандформирования, в двух, одновременно произошедших за несколько километров друг от друга кражах сотовых телефонов, употреблении наркотических веществ, распитии спиртных напитков и мошенничестве в особо крупных размерах. Правда, именно нынешнее преступление как-то совсем не вязалось с возможностями спрятанных в мешковатую попугаячью одежду слабеньких тел, приводящих в особый ужас на школьных диспансеризациях немногих, практикующих до сих пор врачей, помнящих голод войны.
За спиной у багровевшего от стараний дознавателя, на стене дома без видимых причин заплясали языки пламени. Площадь возгорания была сопоставима с площадью, занимаемой в пространстве обычной входной дверью. В одном из своих многочисленных обличий во внутреннем дворе показался неугомонный уничтожитель следов, шедший по нашим с Безымянной пятам. Грозного вида фигура, раздувающаяся и увеличивающаяся в размерах, вселила великую тревогу в неполный состав великовозрастных из девятого «б» или десятого «в», но точно не одиннадцатого «а». Нервно дёргая плавниками, косяк кильки вконец разволновался, когда огромный, невиданный хищник, заинтересовавшийся ими, стал приближаться. Не заметить его манёвры было невозможно, однако более крупная рыба в акватории не подавала и малейших признаков беспокойства, и это парализовало стремление задержанных подростков к бегству.
Пылкая речь, примечательная тем, что парламентарские выражения в ней почти не употреблялись, цели не достигала. Оратор тужился уразуметь первоисточник возмутительного поведения. Готовясь с жаром выдать следующую импровизацию, он было открыл рот. Подкравшийся вплотную монстр воспрепятствовал началу выступления, водрузив на фуражку левую руку. Забралом надвинул свои мерзкого вида пальцы на лицо, когтями фамильярно барабанил по горлу пленного.
«До-мой», – протяжно завибрировал воздух. Внутренние органы услышавших голос чудовища начали крайне неприятно колебаться от зашкаливающей враждебности. Второй раз озвучивать распоряжение не пришлось, все, не стеснённые чуждыми прикосновениями, инстинктивно почувствовали, исполнения какого алгоритма от них добиваются. Вслед убегающим завистливо смотрел сквозь решётку своеобразного намордника приросший к земле доблестный полицейский. Вынуждаемый ходом действа, он впервые в жизни воспользовался воображением, детально представив, с какой невероятной лёгкостью на самом деле отделяется от туловища чья бы то ни было голова.
Заложник, попавший из привычного мира в потусторонний, мог об этом только догадываться. Люди вокруг, подёрнутые странной пеленой, слегка потускнели, казалось, механически продолжая выполнение присущих операций. Надежды на помощь окружающих быстро таяли. Звуки производимой работы, произносимые слова едва достигали ушей захваченного полицейского, словно из глубины разделённых эонами эпох. О многом успел он подумать за короткие мгновения, казавшиеся вечностью, пока бесцеремонно не был выброшен невиданным существом обратно в свой мир. Оно отпихнуло жертву назад, та пробежала задом наперёд метров десять и осела на землю у обочины, с разинутым ртом смотря вслед недавнему своему тюремщику. Не спеша шествующий надменной походкой сквозь самую гущу событий, он принялся постепенно сдуваться. С каждым шагом пропорции его очертаний уменьшались. Достигнув среднего человеческого роста, неизвестный отстранил правую руку и сделал ею властный, призывный жест. Одно из вещественных доказательств повиновалось зову заложившего руки за спину нового господина, вокруг которого оно принялось неторопливо вращаться. Уходя прочь, оба, так никем и не замеченные предмета сужались до тех пор, пока по понятным причинам наблюдение за ними сделалось невозможным.