Глава 3
Май – дни все длиннее, а юбки у девчонок все короче. Озорной он, этот месяц, но так по-другому и быть не должно. Все вокруг живет и дышит, цветет и пахнет. Погода сегодня отличная, тепло, солнце, и латунные пуговицы в ряд – золотом горят. Часовые на посту где-то там, далеко, а у Игоря Дергуна – дембель.
Его друзья уволились в запас еще в апреле, а он – только сейчас. И все из-за контузии, которую получил в последний для него день войны. Целый месяц в госпитале провел, но не сожалеет. Его друзья получат медали дома, через военкомат, когда уже и форму надеть не с руки. А у него сейчас на кителе сверкает серебром «За отвагу» и «За боевые заслуги». Причем второй медалью его бы вообще не наградили, если бы не попал в госпиталь. Так что все пучком. Голубой берет, ворот распахнут – тельняшка на виду, погоны на толстой негнущейся пластмассе, аксельбанты… Еще можно было китель золотом подшить, и в госпитале такая возможность имелась, но глупо устраивать такую клоунаду, когда есть серебро боевых медалей.
Домой его тянуло неудержимо, но еще больше он хотел заглянуть на огонек к Юле. Она два года ждала. А может, и не ждала. Может, загуляла, закрутилась, понеслась по кочкам и прочим тому подобным обстоятельствам. Все в этой жизни возможно, потому и переживал Дергун.
Он подошел к дому старой, еще сталинской застройки. Уютный дворик, яблоня цветет, как тогда, когда он уходил в армию. Скамейка под этой яблонькой, на ней они с Юлей впервые поцеловались. Мама ее тогда вышла, разогнала их. Вероника Ивановна женщина боевитая, дочке спуску не давала и женихов ее не жаловала, но Игорь все-таки смог найти с ней общий язык. Сейчас она могла открыть ему дверь, но это ничуть его не пугало.
Так и вышло – дверь ему открыла Вероника Ивановна. Интересная она женщина, видная, яркая. Здорово, если в ее годы Юля будет выглядеть так же хорошо. Так подумал Игорь, глядя на женщину, которую хотел бы видеть своей тещей.
– Здравствуйте, Вероника Ивановна!
Рука вдруг потянулась под козырек, но Игорь удержал себя от военной привычки. Он в армии отслужил, а значит, человек серьезный, обстоятельный.
– Ну, здравствуй, здравствуй… – разглядывая его медали, кивнула женщина. – А Юли нет, в институте она.
– Жаль.
Игорь посмотрел на часы. Половина пятого, Юле уже пора быть дома.
– Я думаю, она скоро вернется. Какой ты большой стал.
За два года Игорь вымахал почти на десять сантиметров и вширь заметно раздался. Метр восемьдесят шесть у него рост, в плечах размах.
– На турнике много висел, – невесело сказал он.
– А чего ты загрустил? – усмехнулась женщина, поняв, в чем дело.
– Да нет, не загрустил.
– Заходи, солдат, чаю попьем.
Она взяла Игоря за руку, потянула на себя. Сопротивляться он не стал.
Отчим у Юли хорошо зарабатывал, и обстановка в квартире соответствующая. Чувствовался достаток в доме. Квартира большая, светлая, с высокими потолками. И все это на одну семью. А у Игоря родители жили в двухкомнатной квартире с матерью отца, и еще старшая сестра замуж вышла, потомство ждет. Придется им потесниться…
– Не надо грустить, солдат, – зажигая конфорку под чайником, улыбнулась Вероника Ивановна. – Ждала тебя Юля. И ждет. Верно ждет. Не гуляет, на дискотеки не ходит. И хорошо, что не ходит, время такое, воры, бандиты на каждом шагу, – вздохнула она.
– Бандитов нужно уничтожать, – думая о Юле, Игорь автоматически отреагировал на последнюю фразу.
– Уничтожать?! – встрепенулась женщина.
– Ну, наверное, – пожал он плечами. – Мы уничтожали, в Чечне. Там же бандформирования…
– И ты уничтожал? – Женщина с интересом смотрела на него.
– За спинами не отсиживался.
– Страшно было?
– Поначалу да.
– А потом?
– А потом еще страшней, – улыбнулся Игорь. – Чем ближе к дому, тем страшней. Оно, как правило, в последнем бою случается.
– Что случается?
– Ну, со мной контузия случилась. Мы уже домой шли, на мину нарвались…
– Да, Юля говорила, что ты в госпитале был. Она очень переживала…
– Да там ничего страшного.
Не так страшна контузия, как ее последствия. Если махнуть на это дело рукой и не лечить, то можно стать инвалидом на всю голову. Игорь это понимал, поэтому не торопил врачей с выпиской и полностью прошел весь курс лечения.
– Страшно на войне было, а сейчас… И сейчас не все просто. Здесь свои бандформирования, – с горечью усмехнулась женщина. – Только их никто не уничтожает.
– Что-то случилось? – почуяв неладное, нахмурился Игорь.
– С Юлей? Нет, с Юлей, тьфу-тьфу, ничего не случилось.
– А может случиться?
– Почему ты так думаешь? – не на шутку разволновалась Вероника Ивановна.
– Ну, не знаю. Вид у вас такой…
– Какой?
– Как будто что-то с Юлей произошло, – сказал парень.
– Да нет, показалось тебе, – в замешательстве посмотрела на Игоря женщина.
– А Юля всегда так поздно приходит?
– Да нет, не поздно…
– У них что там, факультативы?
Раньше в Тиходольске вообще не было высших учебных заведений, но в прошлом году открылся филиал юридического института. Юла писала, что, по сути, это шарашкина контора, но тем не менее она получит диплом государственного образца.
– Да нет у них факультативов. Может, и поздно, – пожала плечами Вероника Ивановна.
– Я пойду встречу ее?
– Конечно, иди!.. Да, да, надо встретить! Она пешком обычно ходит! – обеспокоенно закивала женщина.
Игорь знал, где находится институт, к нему он и направился вдоль центральной улицы.
Юлю он увидел неподалеку от института, она стояла у витрины главного универмага и с обескураженным видом разговаривала с каким-то мужиком в кожаном пиджаке. Немолодой уже мужчина, с лысоватой макушкой. Крупная голова на кряжистой шее, широкие плечи, ноги сильные. Покатый лоб, большие надбровья, крепкий нос с мясистыми ноздрями, губы настолько тонкие, что их не видно.
Он был не один, чуть в сторонке от него стоял громила в кожаной куртке. И у этого такие же грубые и массивные черты лица, и физическая мощь бросалась в глаза. Игорь поймал себя на мысли, что не хотел бы столкнуться в рукопашном бою с таким исполином. Хотя если саперную лопатку взять или нож разведчика, тогда без разницы, но не было при нем ни того, ни другого.
Юля выглядела растерянной и едва заметно пятилась от плешивого. Он что-то ей говорил, небрежно улыбаясь, а она робко отшагивала назад. Этот дикобраз явно подавлял ее своей запредельной энергетикой, а она боялась послать его.
Увидев Игоря, она подпрыгнула на месте от радости. Глаза загорелись, улыбка озарила лицо, ноги сами понесли к любимому.
Внешне Юля напоминала мать, но не было в ней той боевитости, задиристости, которой отличалась Вероника Ивановна. Худенькая она, хрупкая, застенчивая. Милая и очень женственная. Игорь чуть не захлебнулся от восторга, когда Юля утонула в его объятиях. И даже о плешивом забыл.
– Не понял, это что такое?
Зато плешивый не обошел его вниманием.
– Ой! – Юля отпрянула от Игоря и спряталась у него за спиной.
Мужик явно был подшофе, хотя перегаром от него не тянуло. Может, обдолбился? Зрачки сужены, глаза хищно сощурены, желваки зло раздуваются.
– Ты кто такой? – пристально глядя на Игоря, спросил он.
– Юля, кто это такой? – не сводя с него глаз, обратился к своей девушке Дергун.
– Не знаю. Подошел, сказал, что маму хорошо знает…
– И маму твою знаю, и тебя такой помню… – глянув на нее, кивнул мужик. И ладонь поднял на метр от уровня земли. – Но дело не в этом, а в том, откуда ты взялся, солдатик? – пренебрежительно скривив губы, спросил он.
– Из армии взялся.
– Из армии?.. Ты его знаешь? – Мужик пальцем показал на Юлю, а потом ткнул им в Игоря.
– Это жених мой. Он из армии вернулся. Я его два года ждала!
Голосок у Юли нежный, ласковый, но сейчас он звенел от негодования.
– А дядю Сережу не ждала?
– Нет, дядю Сережу не ждала!
Игорь едва сдерживался, чтобы не отправить мужика в нокаут. До службы он занимался боксом, в армии осваивал рукопашный бой – ротный у них был большим специалистом по этой части. Не щадил на своих занятиях капитан Запашный, и это не раз спасало Игорю жизнь. Два раза он сходился с боевиками в рукопашной, одному вырывал, как учили, кадык, а другого зарубил саперной лопаткой. Не комнатный он боец, и дядя Сережа мог в этом сейчас убедиться.
Но мужик явно не в себе, а с пьяными и обдолбленными Дергун старался не связываться. К тому же Вероника Ивановна могла обидеться: вдруг этот дядя Сережа ей очень дорог. И еще этот дикобраз сам по себе крутая личность, если у него есть телохранитель. И проблемы из-за него могли начаться прямо сейчас. Громила в кожаной куртке мог оказаться непосильным противником. Да и сам дядя Сережа наверняка умел держать удар.
– А жаль… Дядя Сережа вернулся… Ну, до встречи, дочка! – Мужик приветливо подмигнул Юле и, ожесточенно глянув на Игоря, повернулся к ним спиной.
Он подошел к черной «Волге», которая стояла неподалеку, громила открыл ему дверь. В машину он садился как директор крупного предприятия, ничуть не сомневающийся в своем праве на персональный транспорт. Но ведь не директор он. На уголовника он больше похож. На какого-то маститого, прожженного лагерной жизнью уголовника. Сейчас такие персонажи в почете…
– Ты его знаешь? – спросил Игорь, обняв Юлю за плечи.
– Впервые вижу… Почему он меня дочкой назвал? – в раздумье спросила она.
– Ну, выражение такое. А что?
– Да нет, ничего… Как хорошо, что ты вернулся!
Юля прижалась к парню, но спохватилась и отстранилась. Людей на улице много, все идут, смотрят, а она девушка застенчивая. Какой была, такой и осталась… Дергун вспомнил про скамейку под яблоней и улыбнулся. Есть у них фирменное место, где они могли бы целоваться хоть до утра.
– Ты сейчас домой? – спросила Юля.
– Да надо бы. Но сначала провожу тебя. Мама твоя просила встретить и проводить. Волнуется она за тебя… И, кажется, не зря.
Неспроста Вероника Ивановна говорила о бандформированиях в городе. Видно, местная братва повылезала из нор, нормальных девчонок отлавливает. А может, именно этого дядю Сережу Вероника Ивановна и боялась.
Ханка, ширка, лярвы… Мирон и выпить любил, и морфием по вене ударить, и бабу накрутить. Но увлекаться этим нельзя. Тот же Говорец сначала берега под наркотой попутал, а затем от передоза склеился. Мирон говорил по душам с Фруктом, пацан уверял, что не трогала новая братва старого вора. А если все-таки помогли Говорцу скопытиться, так он сам в этом виноват. Дурь ему и нюх отбила, и чуйку, а без этого в мире животных долго не протянешь.
У Мирона оставалась склянка с морфием, и дел у него сегодня особых нет. Почему бы не раскумариться? Но все-таки он сдержал свои желания, отдал склянку Сазону, чтобы он отнес его Мурзе – пусть братва оттянется. А себе водочки налил, чисто аперитив перед обедом, сейчас это модно. И от девочки бы он не отказался, от такой хорошенькой, например, как Юля.
Он собирался спускаться в ресторан, когда в дверь номера постучали.
– Да!
Сазон дождался разрешения, зашел в номер и закрыл за собой дверь.
– Мирон, там к тебе твоя Вероника.
А Вероника разрешения дожидаться не стала. Дверь распахнулась, и она решительным шагом переступила порог. Роскошная баба, эффектная, но уже не молодая. И Мирон уже хотел ее далеко не так, как раньше. Хотя и не прочь был оторваться с ней.
– Что, по горячему соскучилась?
Он опустился в кресло, забросил ногу на ногу, достал из пачки сигарету, но Вероника вырвала ее.
– Не понял… – ошалело протянул Мирон.
– Все ты понял! Мы же с тобой договаривались! – чуть ли не заорала на него женщина.
– Ты меня со своим чушком мужем не попутала? – угрожающе нахмурился Мирон.
– Извини! – спохватилась Вероника.
– Вмажешь? – Он барским жестом показал на стол.
Бутылка «Пшеничной», отборное сало крупными ломтями, ядреные огурчики домашнего посола, хрустящая капустка. В холодной лагерной зоне такая поляна была редкостью, а здесь это у него как разминка перед обедом. И всегда так будет, потому что он хозяин в этом городе. И заводские платят, и октябрьские, и всякая мелкая шушера вроде Бурмистра, который занимался автоугонами. Еще можно будет прижать цыган с их наркотой, но с этим спешить не стоит. Да и не хотелось никуда спешить. Если жизнь наладилась, чего суетиться? Сейчас водки для заводки, на обед можно винца для поднятия огольца, а потом в номера с Вероникой. А если она еще и дочурку свою приведет… Но ведь не приведет. И глядя на Веронику, Мирон очень хорошо это понимал.
– Ну, можно.
Она махнула водки, хрустнула огурчиком и, взяв со стола зажигалку, запалила ту самую сигарету, которую забрала у Мирона.
– Ты же не куришь, – ухмыльнулся он.
– С тобой не только закуришь!
– Ну, да, еще и ноги раздвинешь! – подхватил мужчина.
Вероника резко глянула на него, но сдержалась, хотя грубое словцо рвалось наружу.
– А что не так? – усмехнулся Мирон.
Недолго ломалась она. Сначала он опрокинул ее в ресторанном кабинете, а потом она сама пошла к нему в номер. Через недельку после первого раза пришла, по первому же звонку. Только он ей больше не звонил… Притупилась вдруг острота очарования.
– Сказала бы я тебе…
– Так скажи!
– К Юльке чего приставал?
– Я приставал?! Да я пальцем ее не тронул!
– А подходил зачем?
Юлю Мирон увидел случайно. Подъехал к ней, заговорил. И даже захотел ее. Очень захотел. И сейчас, на трезвую голову, хочет. А Вероника уже на втором плане. – Я должен у тебя спрашивать, к кому подходить, а к кому нет?
– Ну мы же договаривались! – с беспомощной злостью посмотрела на него женщина.
– О чем мы договаривались? Ты спишь со мной, а я не лезу к Юле? Ты так не спишь со мной.
– Ты мог бы позвонить, – обескураженно сказала женщина.
– А сама прийти не можешь?
– Ну, пришла.
– А я тебя хочу? – совершенно серьезно спросил он.
– Э-э… – замялась Вероника.
– Хочу, хочу, – небрежно пошевелил Мирон пальцами, вытатуированные перстни на которых закрывали золотые печатки. – Вот видишь, как хорошо, подъехал к твоей девочке, и ты уже здесь. Сама приходить не будешь, буду подъезжать.
– Хорошо, сама буду приходить! – закивала Вероника.
– Я что-то не понял, ты что, в жертву себя приносишь?.. А зачем это мне? Ты меня любить должна. Больше, чем своего мужа, должна любить. Скажи, ты меня любишь?
– Ну, ты же знаешь, я скажу все, что ты хочешь, – сквозь зубы проговорила женщина.
– Я знаю, что у тебя хорошая девочка, – глумливо усмехнулся Мирон. – Она реально девочка?
– Мирон, будь человеком!
– Я задал вопрос… Что там за пацан у нее?
– Игорем его зовут, он из армии вчера вернулся.
– И дальше что?
– А что дальше? Ну, поженятся.
– А право первой брачной ночи за кем?
Мирон очень хотел получить это право. Но так просто никто с этим правом не расстанется, значит, его надо будет забрать. А почему бы и нет?
– Ну что ты за человек! – глянув на него с затаенной ненавистью, всплеснула руками Вероника.
– Я реальный человек, и не надо на меня так смотреть, – разозлился он.
– Ты вор! А Юлю хочешь взять по беспределу!
– Ты хорошо подумала, что сказала?
Вероника вздохнула и отвела взгляд. При всем своем желании она не могла противостоять бандиту.
– Ты меня любишь? – напористо спросил он.
– Да, – обреченно кивнула она.
– Громче.
– Да!
Приелась ему Вероника, но все-таки смачная она, только вот в постели как бревно. Но если она сама возьмет синицу в руки да покажет журавля в небе, то, пожалуй, можно будет на время забыть Юлю. Так думал Мирон, поднимаясь со своего кресла.
– А как ты меня любить будешь? – спросил он, пристально и с похотливой усмешкой глядя на нее.
– Как скажешь…
– Да нет, я даю слово тебе. Прошу к микрофону.
Он опустил руки ей на плечи, приложил усилие. Вероника все поняла и опустилась на колени. И кто скажет, что это любовь по беспределу? Нет, все по взаимному согласию.
А Юля пусть отдыхает. Пока…