Глава 4
Клюква на бересклете
Имелась у Чужинова одна мысль, как завалить одну-две, а при везении и три твари. Сама идея была проста: открыть дверь нараспашку, и твари кинутся внутрь. Вот тут-то и наткнутся на сооруженную преграду – досок в бане хватает. Одних только разобранных в парилке полков сколько. Но, немного подумав, он все же ее отринул. Три мертвые гадины погоды не сделают, валить нужно как можно больше, желательно сразу всех. Кроме того, далеко не факт, что обязательно кинутся.
– Значит, так, – начал он инструктаж после того, как лично побывал в солеварне и все хорошенько осмотрел. – Семен, ты останешься здесь. После первых наших выстрелов пробиваешь в бревне дыру, там совсем немного осталось, дальше уже дело техники, а она у тебя другим на зависть. Считаю, работать удобней пистолетом, но решать тебе самому.
Поликарпов кивнул: вопросов нет.
– Ну а вам, – и Глеб посмотрел на Ракитина с Ваксиным, – объясню все на месте.
– Семен, – обратился он снова к Поликарпову, – ты поосторожней у этой дыры. Не рискуй понапрасну, черт бы с ними, все равно их всех достанем, не так, то по-другому.
Они уже давно заняли места на чердаке солеварни, и цели были распределены, а Чужинов все тянул. По какой именно причине, и сам понять не мог. Следовало поторопиться: солнце уже вплотную приблизилось к макушкам деревьев, пройдет немного времени, и по земле потянутся длинные тени, что создаст неудобства, а то и проблемы. Но что-то его останавливало, и он никак не мог понять что. Какое-то смутное беспокойство, которому не было объяснения. Что-то Глеб делал неправильно, но что именно?
Тянуть было больше нельзя, и потому, преодолев себя, Чужинов скомандовал:
– Патроны не экономьте. Возможно, такого шанса у нас больше не будет. Приготовились!
Повторных команд не потребуется: его бойцы начнут стрелять сразу же после него. Для себя он выбрал самую тяжелую цель – двух особей, находящихся на почти плоской кровле бани. Обе вели себя крайне беспокойно. Еще три, цели Ракитина и Ваксина, лежали у самых стен бани неподвижно, вон и головы их прекрасно видны, и потому тут проблем быть не должно. С теми же, что устроились на крыше, дела обстояли хуже. За одну из них Глеб был спокоен, но вот вторая… Стрелять по стремительно перемещающейся твари, когда целью являются лишь голова и хребет, – задачка еще та. Да и времени у него будет даже не миг, четверть его. После первого же выстрела оставшаяся тварь обязательно спрыгнет с крыши, вероятнее всего, на противоположную от них сторону и тогда пропадет из виду. Там Семен Поликарпов, но он может не успеть, ведь ему еще предстоит пробить амбразуру, и хорошо бы с первого удара. Слой дерева остался тонкий, но все же, все же… Кроме того, там могут быть и другие твари, которых отсюда не разглядеть.
– Пора. – Глеб, затаив дыхание, навел мушку на ту тварь, что вела себя более активно, и плавно нажал на спуск. Успел подумать: «Какое там – между биениями сердца, если оно стучит так, что соседям, наверное, слышно».
Привычно толкнуло в плечо, тварь свалилась на месте, и он мгновенно перевел прицел на вторую. С ней, чего уж там, ему повезло. Сразу после выстрела она метнулась в сторону, но не рассчитала прыжка и задела за дымовую трубу. Ее повело, и Чужинов не оплошал, всадив в нее для надежности целых две пули. С крыши тварь все же свалилась и теперь лежала на боку, дергая в конвульсиях задними конечностями. С этими все.
– Что у вас?
– Нормально, Чужак, – ответил за обоих Иван. – Все три дохлые.
– Семен! – во весь голос окликнул Поликарпова Глеб. – Как у тебя?
Судя по звукам, тот палил из пистолета, магазин точно расстрелял. А у его ПММ он емкостью на двенадцать патронов. Из этого следовало, что тварь там все же присутствовала.
– Есть контакт! – крикнул тот. – Парочка.
«Итого семь штук. Вроде бы все, – подумал Глеб. – И все же не мешает подстраховаться».
– Жди нас, не высовывайся, – закричал он Семену. – Ракитин, останешься здесь, подстрахуешь нас сверху. А мы вернемся тем же путем и уже втроем с Семеном пройдем по двору. Ночью снежок выпал, так что по следам обязательно что-нибудь увидим. Или они сами на нас бросятся, если остались.
– И повнимательней тут: сверху далеко видно, – добавил Ваксин.
Он, кстати, слова не сказал, что Ракитин забыл снять автомат с предохранителя и, когда все открыли огонь, потерял драгоценные секунды. Промолчал и Чужинов, хотя тоже это заметил. Какой смысл укорять? Парень либо сам сделает выводы, либо все безнадежно.
Они с Ваксиным уже успели спуститься в ход, ведущий в баню, и даже преодолеть часть пути, когда в солеварне раздались частые выстрелы. Хуже того, Ракитин кричал, кричал отчаянно, а вслед за этим раздался какой-то грохот. И они рванули назад, туда, где крики Ракитина не прекращались, а становились все более отчаянными. Крики уже смолкли, когда Глеб рывком выскочил из люка, держа наготове «Бердыш». В солеварне было темно, и все же ему удалось разглядеть, что тварь рвет тело Ракитина, как будто уже безжизненное. Увидев Чужинова, она кинулась к нему. Метнулась так молниеносно, что он едва успел вскинуть оружие. Тварь непременно сбила бы его с ног, и Глеб отчетливо это понимал, когда Ракитин внезапно вцепился ей в заднюю лапу. Надолго его не хватило, тварь высвободилась мгновенно, но именно эта заминка позволила Чужинову навести пистолет.
Обычная девятимиллиметровая пуля ПМ обладает отличным останавливающим действием. Правда, против бронежилета толку от нее почти ноль. На твари бронежилета не было, зато имелось другое – расположенные наклонно толстенные лобные кости черепа.
Для Глеба сей факт всегда был удивительным, особенно если принять во внимание то, что произошли твари от людей. Еще он опасался задеть Ракитина, лежавшего на полу позади хищника. В общем, вышло так, что пуля лишь скользнула по черепу твари, нисколько ее не задержав. Одновременно со следующим выстрелом он, ухватившись за одну из четырех подпорок, поддерживающих крышу, рванулся в сторону, пытаясь убраться с ее пути. Отродья всегда отличались не только стремительностью, но и изворотливостью, и потому им ничего не стоило молниеносно поменять направление в прыжке-полете. Наверное, Чужинова спасло то, что Иван не успел еще скрыться в люке, и, когда Глеб оказался в стороне, перед тварью возникла наполовину скрытая фигура Ваксина, и она продолжила свой бросок. И снова Глеб выстрелил, теперь уже опасаясь попасть в Ваксина. Но нет, пуля на этот раз угодила в цель, под правое ухо. Тварь рухнула над самым люком, дергая всеми конечностями сразу и все еще скалясь. Подскочив к ней одним прыжком, Глеб приставил пистолет к самой ее морде и дважды нажал на спуск.
– Иван! – закричал он. – Как ты там? Зацепить не успела?
– Нормально все, Глеб, – донеслось снизу. – Отодвинь ее в сторону, иначе мне не выбраться.
– Ты поосторожней там! – предупредил его Чужинов. – Держись пока подальше.
Тварь истекает кровью, которая может попасть Ваксину в рот. Всего-то пара вынужденных глотков, и тогда шансов выжить нет, настолько та ядовита. Или в глаза, что практически неизбежно приводит к слепоте. Или в открытую рану: в этом случае велики шансы заболеть болезнью, которую в народе прозвали твариной чумкой. Для инфицирования порой достаточно даже царапины. Глеб отлично представлял, что это такое, и если бы не Старовойтова!..
Одним прыжком он оказался у тела Ракитина, под которым образовалась лужа крови. Беглого взгляда хватило, чтобы понять, что парень мертв. Из множественных рваных ран торчали осколки костей и обрывки сухожилий. И все же Глеб попытался нащупать пульс, отлично понимая всю бессмысленность своего поступка.
– Чужак! Ты где?! – донесся до него из-под земли встревоженный голос Ивана.
Туша твари оказалась настолько тяжелой, что пришлось использовать удачно подвернувшийся под руку лом. Наконец Ваксин оказался наверху, и они подошли к телу Ракитина уже вдвоем.
– Да уж, тут без вариантов, – покачал головой Ваксин. – Вероятно, он уже, когда падал, мертвым был. – Иван посмотрел наверх.
– Нет, я же видел, как он ее схватил, – возразил ему Глеб. – Он меня спас фактически.
– Показалось тебе, ты только на его горло взгляни.
Шея Ракитина действительно выглядела ужасно: сплошное кровавое месиво.
– Ты же сам слышал, как он кричал.
– Ну, может, крикнуть-то он и успел, но чтобы ее задержать!.. Темно здесь, тебе показалось.
Чужинов что-то пробормотал себе под нос, но настаивать на своем не стал. Он видел, как Ракитин пытался тварь удержать, и никто не сможет его переубедить. Ему показалось, как утверждает Ваксин? Возможно. И все же пусть все останется так, как он думает.
Из люка послышался шум, и сразу же вслед за ним появился Семен Поликарпов.
– Что у вас тут? Слышу – крики, шум, стрельба. Посчитал, что без моей помощи тут не обойтись, – попытался он оправдаться за то, что покинул свою позицию без приказа. – Е-мое! – Взгляд наткнулся на распростертого Ракитина. – Откуда она взялась? Мы же все тут проверили.
– Была она здесь, неоткуда ей больше взяться. – Глеб заскрежетал зубами. – С самого начала была. Таилась только до поры до времени.
Он от души впечатал кулак в служивший подпоркой крыши столб, отчего тот загудел.
– Но ведь тогда получается… – изумленно протянул Поликарпов.
– То и получается.
– Но ведь такого никогда раньше не было.
– А теперь есть.
Его вина в том, что притаившаяся в солеварне тварь осталась незамеченной. Повадки у всех тварей – будь то облудки или обычные – одинаковые: появилась возможность вцепиться человеку в горло – вцепятся.
Они и зачистку солеварни делали так, как привыкли: прошли по помещению, ожидая в любой момент броска и готовые встретить тварь огнем. Такая тактика оправдывала себя всегда, но не в этот раз. Сдохшая тварь оказалась другой. Даже не хитрой – хуже: она научилась ценить свою жизнь. Напала на Ракитина только тогда, когда посчитала, что остальные люди отсюда ушли.
Чужинову вспомнилось, как буквально прошлым летом он добровольно стал приманкой для тварей, прижавших их на чердаке дома в давно обезлюдевшей деревне. И ведь не смогли они преодолеть соблазна кинуться на него, хотя он и был защищен металлической клеткой, сооруженной из того, что под руку попало. Кстати, только этим тогда и спаслись.
– Вот такие грустные дела, брат Сема.
– Ты это, Глеб, не злись, нет в его смерти твоей вины. Кто же мог знать, что зимние твари другими стали? Не было такого раньше.
Чужинов кивнул: не было. А вот теперь стало.
– Дело даже не в самих тварях, Сема. Ведь был у меня выбор, и возьми я вместо него кого-то поопытней, глядишь, и не случилось бы того, что случилось. Нет, думал, обучу его, натаскаю, и все будет как надо.
– А вот это ты зря. И покруче нас парни гибли. Окажись на его месте я или даже ты, то же самое произошло бы. Не было у него шансов, как не было бы их и у нас. Ты же сам все видел: дистанция из того закутка, где она пряталась, ей как раз на один прыжок была, а он к ней спиной стоял, потому как за двором наблюдал. А вообще, если разобраться, все мы ему жизнью обязаны: не успей Ракитин выстрелить, нашуметь, тварь, скорей всего, в ход за вами полезла, и черта с два вы бы с ней там справились. А там бы и до меня очередь дошла, – и поинтересовался: – Что молчишь, Глеб?
– Думаю.
– О чем? – не отставал Поликарпов.
– О мещанстве.
– О мещанстве? – не на шутку удивился Семен. – А что о нем сейчас думать?
Но Чужинов лишь отмахнулся:
– Долго объяснять.
Читал где-то Глеб объяснение тому, что есть мещанство.
«Мещанин – это человек, у которого полно дорогой, красивой посуды, а он пользуется щербатыми чашками, – утверждалось там. – Бережет он дорогую на какой-то особый случай. Бывает, что так она у него и простоит без дела до самой его смерти: старуха с косой в любой момент может заглянуть без приглашения».
Вот и он сам. На голове твари осталась отметина от его пули. Той, от первого выстрела, что дала рикошет. Будь у него не обычные пээмовские, а патроны ПБМ, этого единственного выстрела ей и хватило бы. Нет же, тоже берег их на какой-то особый случай, а когда он наступил – они в «Снегирях» оказались. И сам едва со смертью разминулся, и Ваксин на волоске был. Черта с два его теперь заставишь пить из щербатых чашек, пусть уж лучше патроны кончатся.
– …Примерно так все и случилось, Петрович, – закончил свой рассказ Чужинов. – Мы одну лапу с собой прихватили как доказательство, чтобы не подумал никто, что нам с перепугу все примерещилось.
– И без того верю. Мне уже после вашего ухода сообщили, что в Косорях нечто подобное произошло. Все переживал, что вы не знаете. Но там больше домыслы – в живых никого не осталось, по следам выводы делали. А тут прямые доказательства и свидетели есть. Хорошего, конечно, мало, но, по крайней мере, вводных достаточно, чтобы принять меры. Или, по крайней мере, подумать над ними.
Викентьев расхаживал по комнате из угла в угол.
– Да, перед тем как все случилось, соли они много успели сварить. На одни сани точно не поместится.
– Соль вывезем, не проблема. Где людей найти, чтобы там оставить? – Викентьев поморщился. – И раньше-то никто туда особенно не рвался, а теперь и подавно только под угрозой расстрела. Ладно, справимся как-нибудь. Тут вот что: Старовойтова весточку тебе прислала. Я так понимаю, договор у вас какой-то был, и она о нем напоминает.
«Совсем как фронтовое письмо», – усмехнулся Глеб, принимая свернутый треугольником лист бумаги.
Он бегло прочел текст. Так и есть: Евдокия Петровна просила наведаться к ней во Фрязин. И хотя в письме слова не было о данном Старовойтовой обещании, Чужинов понимал, что просьба ее связана именно с ним.
– Что пишет? – поинтересовался Викентьев.
– Просит к ней прибыть. Отпустишь?
– Ты вроде не подневольный человек, сам вправе выбирать. И так спасибо, что столько времени у меня задержался. И за парней благодарность – вижу, чего они теперь стоят. Кроме того, думаю, то, о чем она хочет тебя попросить, касается нас всех.
– А что тебе самому известно? – живо поинтересовался Чужинов. Были у него и свои предположения, недаром же он столько времени во Фрязине пробыл: что-то увидел, что-то услышал, что-то домыслил сам. Но, возможно, Викентьев знает больше.
– Прибудешь к ней, она сама тебе все и расскажет, – уклончиво ответил тот. – Кстати, Поликарпова с собой заберешь?
– Заберу, Петрович, не обессудь. Путь неблизкий, а в свете последних событий еще и вдвойне опасный. Понадобятся мне надежные люди. Но ты, если что, Ваксина смело можешь ставить, он справится, ручаюсь.
– Марину здесь оставишь?
– Да. Зачем ее с собой по зимнему лесу таскать? Дорога больше недели займет. А тут она как за каменной стеной.
– Не очень-то сейчас стены каменные, – возразил Викентьев. – Завтра с утра начнем частокол наращивать, так, чтобы заканчивался он уклоном наружу. Представляешь, сколько работы?
– Представляю, Кирилл Петрович. Вовремя я отсюда сваливаю. – Глеб помолчал. – Петрович, никому еще не говорил… В общем, крестным отцом будешь?
– Ну наконец-то хоть одна хорошая новость за последнее время! Конечно, буду, чего спрашиваешь! Имя-то уже придумали?
– Рано еще, не сглазить бы.
После того как с миром случилась катастрофа, на свет стали появляться мертвые дети. Какие уж тут имена?
В путь Чужинов с Поликарповым отправились буквально через два дня. Вышли поздно, время уже близилось к полудню. Отправляться с утра не было смысла: первый переход самый короткий – до Мальчинского кордона всего-то четыре часа хода. А там придется ждать следующего дня, потому что Тарасовка – еще одно из поселений, которые придется миновать по пути во Фрязин, – находится довольно далеко, и вот тогда действительно придется поторопиться, чтобы ночь не застала в пути. В общем времени у Глеба хватило, чтобы и выспаться перед дорогой, и с Мариной попрощаться.
– Глеб, ты же вернешься? – Марина спросила с такой надеждой, что у Чужинова невольно дрогнуло сердце.
– Куда же я денусь? – улыбнулся он в ответ. – Я не надолго: еще найдешь себе какого-нибудь хахаля. Будто я не вижу, как мужики на тебя заглядываются.
– Я не об этом, Глеб. – Девушка едва сдерживала слезы.
– Я обязательно вернусь, Марина, – твердо пообещал он, прижимая ее себе и целуя куда-то в висок.
«Снегири» проводили путников громким стуком: Викентьев, как и обещал, принялся за переустройство стен периметра. Грохот был слышен до тех пор, пока они, наконец миновав поле, не скрылись за деревьями. Шли молча, внимательно прислушиваясь к звукам зимнего леса. Рекой до Мальчинского кордона из «Снегирей» не доберешься и летом, и потому дорога к нему была широкой, очищенной от подлеска, чтобы бросок тварей не стал внезапным. То и дело на деревьях, стоящих вдоль дороги, попадались помосты – средство для спасения на тот случай, если нападение все же случится. Скрипел под лыжами снег, где-то раздавался стук дятла, и все казалось таким мирным, что совершенно не верилось, что в любой момент можно попрощаться с жизнью.
– Стоп! – Застыв на месте, Глеб мгновенно перекинул оружие со спины на грудь, взяв его на изготовку.
– Что там? – не оборачиваясь, через плечо спросил Поликарпов, который теперь почти прижимался к нему спиной, поводя перед собой стволом автомата и контролируя тыл.
– Кровь на кусте. Как будто бы свежая, – так же через плечо ответил ему Глеб.
Оба, не сговариваясь, посмотрели на ближайшее укрытие на дереве, оценивая дистанцию и время, которое понадобится, чтобы его достичь. Затем, затаив дыхание, прислушались. Вокруг стояло безмолвие, лишь где-то вдалеке по-прежнему раздавалась частая дробь дятла.
– Прикрывай. – Чужинов, сделав широкий шаг, заскользил по направлению к кусту, на ветках которого заметил застывшие капельки крови. Ночью прошел снег, и потому их не должно быть видно, а тут вот они – яркие такие, крупные, целая россыпь, как будто вдруг на кусте бересклета внезапно появились ягоды клюквы.
Поликарпов, пятясь, последовал за ним.
– Что там? – через некоторое время снова спросил он.
– Сам взгляни.
– Ну ни хрена себе! – Семен присвистнул.
То, что они увидели за кустарником, неподготовленного человека непременно заставило бы вздрогнуть. Или даже стошнить. А уж побледнеть точно.
– Сколько их тут?
– Ты по сторонам больше гляди, – пробормотал Чужинов, пытаясь представить себе картину произошедшего. – Возможно, какая-нибудь до сих пор поблизости. – После случая с Ракитиным на многие вещи следовало смотреть иначе, нежели прежде. – Три человеческих трупа. И две твари. Облудки. Но лапы у них самые обычные.
Глеб ошибся: трагедия произошла день, два, возможно, три назад, потому что тела, пусть и не полностью, были скрыты снегом. Ну а кровь на ветках бересклета… Она оказалась там еще до снегопада. От холода кровь быстро застыла, не успев потерять свой ярко-красный цвет. Затем ее припорошило. А после сюда наведалась лесная живность. Судя по следам, какие-то звери размером с лисицу. Возможно, именно лисы и были. Тварей конечно же не тронули: редкие падальщики способны переварить их плоть. Кто-то из трупоедов и сбил снег с куста, обнажив на ветках застывшие капельки крови.
«Откуда она взялась на бересклете? Да хотя бы вот отсюда, от этого мужчины, одетого в овчинный полушубок, перетянутый портупеей. От горла осталось месиво, обе артерии перегрызли одним укусом, и фонтан был еще тот, – размышлял Глеб. – Вот он точно не успел схватиться за оружие: меховые рукавицы так и остались на руках, а нажать в них на спуск довольно проблематично. Этот человек явно погиб сразу, даже не успев отреагировать на нападение».
Другой труп вначале показался Чужинову женским или принадлежащим подростку, слишком уж тщедушным было его сложение. Но нет. Кисть руки, почти перекушенная тварью в запястье, когда он шевельнул ее концом лыжи, открыла ему татуировку на тыльной стороне ладони: восходящее из-за гор солнце с прямыми лучами и надписью понизу «Север». Такие были популярны минимум полвека назад, следовательно, лет владельцу должно быть немало. Ковырнув снег возле его головы, Глеб увидел лоскут кожи с абсолютно седой щетиной. Судя по всему, этот тоже не стрелял, бросился к ближнему дереву, тут-то его и настигли: его оружие – коротыш АКСУ – так и продолжало висеть поперек спины.
Оставался еще один труп – третий.
«Вот этот и положил обеих гадин, – пришел к выводу Чужинов, подняв старый добрый автомат АК, из ствола которого, несмотря ни на что, продолжало кисло вонять порохом. – А погиб он от потери крови: бедренная артерия вскрыта, вон сколько ее натекло. Судя по позе, жгут наложить не успел. Вот и ремень валяется, который можно вместо жгута использовать».
Лицо одетого в армейский бушлат мертвеца оказалось почти нетронутым.
– Семен, взгляни, может, ты его признаешь, а я пока по сторонам посмотрю, – обратился Глеб к Поликарпову.
– Нет, не знаю, – через некоторое время ответил Сема. – Глеб, уходить пора, время теряем. Не хочется всю ночь на дереве просидеть. С кордона людей отправим, возможно, они как раз оттуда.
– Не видел я их там, – возразил Глеб. – Но ручаться не стану. Кстати, и Викентьев не говорил, что гостей ждет. Но в любом случае ты прав, потопали.
Забрать документы? А кто их теперь при себе имеет? Трофеи? Что с бою взято – то свято, но обирать трупы… Нет, до такого они еще не докатились. Вот оружие они заберут точно, ведь оно способно спасти жизнь кому-то другому, коль уж этим не помогло.