Уссурийск
И вот он, Уссурийск – провинциальный городок в Приморском краю. Когда-то пограничная зона и въезд по пропускам КГБ или приглашениям родственников. Вот и в этот раз, нас в гости пригласили родственники мамы. А папа, получал первое высшее образование в Педагогическом институте города Уссурийска.
Свое десятое день рождения, я отмечал в Уссурийске, без сестры. Ирина, осталась с мамой и потом планировала с ней поехать в пионерский лагерь «Космос». А к концу лета, мы с отцом, ждали их в гости. На свой первый юбилей, я пригласил местную детвору и в основном это были девченки. Ни одного из них теперь не помню. Но, когда мы наелись, всей гурьбой вышли на балкон. Не помню, кому пришла в голову такая, забавная идея, кидать пироженными в прохожих. Скорее всего, мне. Зато этот день мне запомнился. Потому как в квартиру, пришли несколько таких прохожих, с желанием наказать деток. А так, как к ним вышли два ангелочка, две девочки и извинились, то прохожие дядя и тетя ушли в хорошем настроении.
Кроме дня моего рождения, никаких важных событий не было. Кроме одного. Я сидел на балконе, наслаждался видом и щелкал семечки. В один, прекрасный момент мне надоело их щелкать, поэтому глотал с шелухой. Так мне показалось вкуснее. Не помню, сколько я съел семечек. В конце концов, мне надоело это занятие, и я пошел читать интересную книжку.
Приблизительно через неделю после приезда из Уссурийска, мне стало плохо. Болел низ живота, правая сторона. Но я отнесся к этому легкомысленно и постарался не раскисать. В пять лет, у меня была подобная боль в низу живота, правда я забыл, в каком боку болело.
В этот раз, тупая боль не отпускала и насиловала так, что я не мог разогнуться. Пришлось звать маму, так я долго не мог заснуть. В спальню пришли отец с матерью и начали суетиться. Отец быстро определил, что у меня воспалился аппендикс. А мать, еще долго причитала и делала различные предположения, отгоняя самое худшее.
Вызвали скорую и меня увезли в больницу. Мужчина врач, долго ощупывал низ живота, что-то спрашивал, я отвечал автоматически. Хотелось спать. За окном была глубокая ночь. Медсестра отвела меня в какую-то комнату, передала санитарке. Пожилая женщина попросила пописать в баночку и сходить по «большому». Я не понимал,
– Зачем мне ходить в туалет? Я очень хочу спать и домой.
Но тупая боль мучила меня. В голове как-то шумело. Когда я вышел от санитарки, меня опять взяла за руку медсестра и отвела в светлую комнату. Усадили на стул и сказали достать ручку и поработать кулачком. Я сжимал руку в кулак, что есть мочи. Но не знал, для чего все эти манипуляции?
Медсестра, протерла руку прозрачной жидкостью и сказала,
– Сейчас тебя укусит комарик и будет немного больно.
Я подумал,
– Да откуда здесь такие комарики, что мне станет больнее, чем уже есть?
Но пока она мне, что-то говорила, я не заметил, как мне проткнули пальчик и высосали кровь. Медсестра заулыбалась и сказала,
– Вот и умничка, ты даже ничего не заметил.
Теперь, ко мне подошел молодой парень в белом халате,
– Видимо врач, подумал я.
Он улыбался, протянул свою руку и сказал,
– Пойдем со мной, – и повел по длинному коридору.
У меня похолодело в области спины и ноги начали подгибаться, живот перестал болеть. Парень вел меня по больнице, на потолке потрескивали лампы дневного света. Путь напоминал дорожку в никуда.
Я шел и рассматривал лампы на потолке. Как-то долго мы шли и наконец, дошли до больших железных дверей. Двери распахнулись и меня ввели в огромный зал, похожую на комнату отдыха. Стояли диваны, шкафчики, столы вдоль стен. Все было белое и много освещения.
До этого случая, я не был в больнице в осознанном возрасте. Поэтому все, что увидел в этом месте, было для меня новым.
Меня усадили на диван и сказали седеть тихо. В большой комнате никого и стояла угнетающая тишина. Самое страшное для ребенка, это приказ сидеть тихо и не двигаться. Я не был тихоней, но что-то мне подсказывало, что сейчас именно тот момент, когда надо послушаться взрослого.
Я тихо изучал обстановку комнаты, смотрел на потолок, подмигивал сам себе, высовывал язык, корчил рожи и просто болтал ногами. Во времени я почти потерялся и только большие часы напоминали, что сейчас 00.30 часов.
Через час вышел мужчина, с повязкой на лице, а на руках перчатки. Он снял повязку и позвал кого-то. Зашел молодой мужчина, выслушал команды пожилого, и парень направился в мою сторону.
Парень сказал мне как-то ласково,
– Дружок, давай, раздевайся тут оставляй свою одежду и пошли за мной.
Я встрепенулся, быстро снял с себя все, кроме плавок.
Молодой человек взял меня за руку и завел в большую светлую комнату. В центре стоял какой-то большой белый стол, над ним свисала огромная лампа. Вокруг стола суетились несколько женщин в халатах, повязках на лице и перчатках.
Меня подвели к столу и помогли залезть на него. Ко мне обратилась женщина,
– Давай мой маленький ложись на стол.
Я прилег и посмотрел на потолок, лампа сильно слепила глаза, и я их закрыл. В эту минуту мне кто-то сделал укол в руку, у меня пошли из глаз слезы и я заснул.
Когда очнулся, мне не понравилось, что я лежу на кровати голый, без простыни, подушки и очень хочу пить. Видимо была глубокая ночь. В комнате стояло несколько кроватей и на них крепко спали люди. Пока я не начал кричать,
– Я хочу пить, у меня нет подушки! Ау, кто здесь!
Ни кто не откликался и тем более, ни кто не проснулся. Я полежал еще немного. В палату ни кто не зашел. Я сомневался,
– Могу ли я шевелиться, если у меня внизу живота заплатка пришита?
Я попытался встать,
– Зачем мне пришили тут эту заплатку? – подумал я.
Я сел на кровати, осмотрел комнату. Поковырял заплатку. Увидел на теле швы, обработанные зеленкой, торчали нитки. Она немного отошла от тела. Я испугался и приложил ее обратно. Встал, прошелся по палате. Выглянул из комнаты в коридор.
Рядом с палатой находился пост медсестры, горела настольная лампа, и стоял графин. Я подбежал, схватил графин, перевернул на себя, но воды в нем не было. Я даже не замечал, что мой вид был не совсем для прогулок. Я был абсолютно голым. С момента операции прошел минимум час. Мне хотелось пить.
Я прошелся по всему коридору этажа, от поста к посту, голышом в поисках воды. Проверил каждый графин и все кружки. Крутил вентили на умывальниках, но воды не было. В итоге пришлось вернуться в свою палату и лечь на голую кровать.
Видимо я немного заснул. Но встрепенулся, как в палату вошел врач или санитар. Я сразу вскочил и вцепился в рукав халата,
– Дайте мне воды и накройте, мне зябко, – кричал я на всю палату.
Парень ответил мне,
– Тихо, тихо не кричи. Тебе нельзя воды. А простыню и подушку сейчас принесу.
Но я не унимался, все требовал воды. Видимо все проснулись и начали шипеть на меня, только после этого пришел санитар и принес мне воды. Правда, поить не собирался, а только протер мне губы.
Я жадно вцепился в мокрое полотенце зубами, санитару пришлось вырывать его у меня изо рта. Он напрягся, схватил меня за плечо и сказал,
– Тихо, тихо, ты чего. Пить тебе нельзя. Просто всасывай воду губами.
Я немного удалил жажду и заснул.
Утром меня рано разбудили и дали выпить таблетку. Я отказался пить таблетки и также отказался от уколов. Мне пытались сделать это насильно, но я сопротивлялся. В итоге от меня отстали.
День я пролежал в кровати, так как мне запретили вставать и ходить в туалет. А мне так хотелось бегать и общаться со сверстниками. В моей палате было скучно. Мальчиков не было, в палате лежали, девочки и как мне показалось взрослые женщины.
Ночью, когда все спали, привезли еще взрослую женщину, она была абсолютно голая и ее скинули с носилок на пустую кровать. Я постеснялся ее разглядывать, поэтому отвернулся и заснул.
На протяжении двух дней за мной ухаживала одна взрослая девочка, пациент палаты. Она терпеливо кормила меня куриным бульоном и подбадривала,
– Давай, дорогой, пей куриный бульон. Очень полезно.
Аппетита у меня не было, кушал я очень плохо. Конечно, я не нуждался ни в чем, но мне нравилось, что за мной ухаживают.
На третий день мне разрешили вставать и ходить самому. Но я итак вставал, когда, ни кто не видел. Более того, в палате я устроил цирк. Мне было просто скучно, и я решил всех развеселить. Залез на спинку кровати и прыгнул, прокрутив сальто. Вся палата была в шоке, и не одобрили моих действий.
Такое я вытворял каждый последующий день, улучшая технику прыжка в сальто. Прыгал до тех пор, пока меня не вызвали к главврачу на беседу. Главный врач сделал мне словесное вливание и предупредил, что выгонит из больницы.
В итоге меня все же выписали раньше срока, но сказали, чтобы я пришел через неделю на осмотр. Я был несказанно рад. Родители, забрали меня домой, всю дорогу полоскали мне мозги.
Не дождавшись похода в больницу, я содрал с себя заплатку и выковырял все нитки со шва. Шов потом немного разошелся, но я особо, поэтому не переживал. Врачи все время ругали моих родителей, но они разводили руками и говорили, что ребенок гиперактивный. Более того, я тогда активно занимался спортивной гимнастикой, и время пребывания в больнице использовал как тренировочные дни.
История закончилась тем, что мне опять зашили место шва и дали несколько напутственных слов, которых я не запомнил. А шов, к сегодняшнему дню вообще не видно.
Отец потом провел со мной ликбез, по части того, что я потерял частичку своего тела, и каждый орган тела несет в себе определенную функцию, назначенную природой.