Борода
Когда мы устали смотреть друг другу в глаза, я задал один единственный вопрос: «Дружище, зачем»?
Сергей посмотрел на меня, пожал плечами, затушил сигарету о дорогую мебель гостиничного номера и тихо произнес: «У меня нет другого выбора…»
Все началось задолго до того, как это случилось. Первым значимым событием в моей жизни было мое близкое знакомство с Ветром. Только пойми правильно, это был не тот ветер, который пошло бегает по улицам и переулкам города и задирает юбки простодушным незнакомкам. Это был Ветер с большой буквы. Ветер, который наполняет дыхание смыслом. Ветер, который указывает кораблям направление движения, а волнам направление волнений. Ветер, который одновременно может гасить и разжигать огонь. Ветер, который способен останавливать летящие пули и Ветер, которому подчиняются сами небеса. Ветер сеятель и ветер разрушитель. Ветер, которыйо чаще именуют Великим или Могучим Духом, а некоторые даже Святым.
Я стоял у высокого обрыва на берегу равнинной реки. Был полдень погожего летнего дня, ярко светило солнце. Зеленая некошеная трава, деревенская церковь и свежий воздух. Обрыв возвышался метров на двести над рекой. С высоты открывался чудесный вид: бесконечная даль, наполненная множеством лугов. На лугах паслись коровы, которые на расстоянии казались черно-белыми жучками – божьими коровками. В голове вертелась детская присказка: Божья коровка полети на небо, своим деткам принеси конфетки… Ничто не предвещало никакой опасности. И вдруг, в момент, когда душа наслаждалась природной благодатью, меня в спину ударил сильный порыв ветра. Словно чья-то нога толкнула меня так, что никаких сил не хватило бы удержаться на кромке обрыва. Одно мгновение и я камнем полетел вниз. Падение – одна из нераскрытых человечеством форм познания истины. Эпизоды жизни промелькнули в голове, мне показалось, что дверь жизни закрылась пред мной. И были в этих мгновениях зеленая некошеная трава, деревенская церковь и свежий воздух – вся моя жизнь. Я почувствовал прикосновение чьих-то рук, которые меня, словно пушинку, подхватили в воздухе, и вытащили из открытой пасти неведомого мне Зверя. Чьи-то зубы противно лязгнули рядом со мной, оставив на долгую память звук опасности. А я, как бумеранг, вопреки всем законам физики совершил настоящий полет над пропастью, вернулся к краю обрыва, будто ничего не произошло. – Так я стал поэтом. Обыденная жизнь состоит из череды тормозов. Запреты и ограничения составляют суть воспитания. Культурный человек – это тот, кто знает время и место, когда надо остановиться. Вовремя прийти, вовремя уйти, вовремя сказать или промолчать – люди, знающие цену времени вызывают уважение. Но остановиться можно только тогда, когда ты двигаешься. А любое движение, изменение – это, в любом случае, вызов традиции, протест против времени. Нельзя молиться Богу в движении. Не случайно слово «заблуждение» является синонимом выражения «уходить с места».
После моей встречи с могущественным Ветром на обрыве, я, вдохновленный соприкосновением со стихией, обрел способность разговаривать с небесами, горами, полями. Я научился чувствовать ритм жизни и презирать дыхание смерти. Я мог спать на железнодорожных рельсах и быть уверенным, что проходящие поезда не причинят мне вреда. Я мог гулять месяцами в столичных трактирах и удивлять праздную братию своею неутолимой жаждою. Я пил, а в результате пьянели другие. Неведомая рука всегда вытаскивала меня из любой потасовки, превращая любую превратность в озарение, несчастный случай в надежду, трагедию в рассвет. Любой восход солнца неотвратимо заканчивается закатом. Я потихоньку сходил с ума, я изощрялся безумием, но всякий раз оказывался умней, счастливей, удачливей других. Порой казалось, что весь мир решил превзойти меня в глупости. Я плевал в колодец, а другие его закапывали. Я писал книги, а другие запрещали их читать. Я читал свои стихи, а другие их слушали. Слушали, не читали и закапывали все то, что я делал, о чем мечтал, что было рядом со мной, что наполняло мою несчастную душу. И вскоре я начал понимать, что рано или поздно наступят времена, когда общество не простит мне собственную глупость, уж слишком много дураков уподобилось мне. Мне надоело быть кумиром тех, кто был мне внутренне противен, кого я презирал и ненавидел. Я вытащил из дорожного саквояжа револьвер, поднес дуло к виску, нажал на курок. Три звонких щелчка оказались беспомощными в соревновании с роком. И тогда я принял решение найти выход из лабиринта, называемого жизнью. Что я только не делал. Но все попытки казались безуспешными. Я писал на себя кляузы, надеясь сгнить в тюремных казематах. Я общался с шпионами, преступниками и убийцами. Я затевал драки, бросался под машины. Но в результате, убийцы убивали убийц, душегубы душили душегубов, а под колесами машин гибли невинные люди. Святой Дух был сильнее любого несчастного случая, поэтому на помощь себе я позвал тебя, мой друг. Надеюсь, ты сможешь помочь мне…
28 декабря 1925 года в пятом номере ленинградской гостиницы «Англетер» сидели два человека, мирно пили кофе и долго о чем-то разговаривали. Один был известен как поэт, второй был не менее известной личностью, но предпочитал всегда оставаться инкогнито.
Поэт: Надеюсь, ты сможешь помочь мне…
Неизвестный: Отчего же не помочь своему другу, конечно, помогу. Случай, как видится мне не простой, но вполне разрешимый.
Конец ознакомительного фрагмента.