Шестая глава
Я посмотрел на свои охуенные часы, теперь у меня их двое, так что я могу сверять их друг с другом. Уже почти двенадцать часов ночи. На советской должно быть уже отбой.
Кажется, этот день смог смыть с себя клеймо самого хуевого. Если еще днем я был совершенно на мели, и насквозь провонял каким-то неведомым дерьмом. То сейчас я чист, у меня появились новые охуенные часы с компасом и почти восемь штук денег: семь сотен дал жиробас-торговец, две штуки подарил пиздюк, три подогнал его батя, в благодарность за то, что я избавил его от мелкого пидора и еще две сто, пожертвовал мой лучший друг, бескорыстный Леха.
Короче живем. Надо будет найти, где поспать, а утром купить патронов и жратвы, и сдернуть отсюда к ебеням. Думаю, до утра кипишь на Пушкинской не поднимут. А потом, старикан приведет сюда целую армию, чтобы найти меня и выебать.
Впереди появилась светлая точка. Вот и Советская.
Я подошел ко входу на станцию. Тоннель заварен стальными листами. Прямо передо мной здоровенная, тяжелая двустворчатая дверь. Сбоку от нее узкий проем, из него прямо мне в ебло светит фонарь. Я закрыл лицо рукой. Слепит – пиздец.
– Кто такой? – Раздался женский голос из проема.
– Сталкер, – ответил я. – Выпал на Достоевскую, заебался к вам идти.
– Понятно, – ответил женский голос безразличным тоном.
Нахуй вообще было спрашивать, если самой похуй?
Через несколько мгновений двери заскрипели и разошлись в стороны, открыв проход. Я вошел внутрь.
По ту сторону стоит пять бойцов, двое у проема с фонарем, а трое сидят у костра в трех метрах от входа. Все в черной форме, такую носят наемные сталкеры, когда на службе.
Да уж. Раньше сталкеры только на поверхности магазины шмонали – тушняк собирали. А теперь – бравые наемники. Элитные войска подземелий, бля. Охраняем границы, держим тюрьму, сопровождаем заключенных, участвуем в боевых столкновениях за ту сторону, которая больше платит. Нас нанимают не только подземные жители, но и те, кто живет на поверхности. Да и многие сталкеры тоже переселились наверх. Короче разрастаемся. Мы заняли пять станций под землей, плюс держим два крупных поселения снаружи. Конкуренции в нашем ремесле мало. Есть всякие мелкие боевые группировки, да бандиты, которых нанимать станет только ебнутый – это ж наглухо отбитые отморозки. Правда бандитов до хера, и сталкеров они пиздец как не любят.
Ладно, хуй с ним. Хорош тут стоять на проходе и думы думать. Вон уже смотрят как на долбоеба.
Я прошел немного дальше, свернул к деревянной лестнице и поднялся на платформу. Да, Советская все такая-же. Точнее хуй его знает, такая же она или нет, но с этой позиции нихуя не изменилось. Дома выстроены под самый потолок. Все из кирпича. Красного. Все расположены строго по плану. Между домами оставлены узкие улочки и места для загонов и подземных грядок.
Такая сложная и монументальная архитектура тут нихуя неспроста. На этой станции выход наружу. Если какие твари, включая людей, попрут сюда сверху, сколько бы их не было, сдержать их сможет совсем небольшая бригада. Все двери быстро запрут, окна есть только под самым потолком. Незадачливые долбоебы окажутся в узких каменных коридорах и их уничтожат прицельным огнем сверху или же закидают горючими бутылками.
Я шел по узким улочкам, освещенным масляными лампами. Ни души. Стоит тишина. На стенах тут и там намалеваны указатели: «Кабак, второй поворот налево», «Выход на поверхность, первый поворот налево и см. указатели» и масса других.
Наконец, я увидел надпись «Ночлежка» у одной из дверей. То, что надо. Я подошел и дернул ее на себя. Деревянная дверь со скрипом поддалась. Я вошел внутрь.
Небольшое помещение. Стены такие же, как и снаружи – кирпич без отделки. Освещение тусклое, снова масляные лампы. Тут стоит около десяти деревянных столов, вокруг которых расставлены такие же стулья. В углу помещения стоит массивная, деревянная, барная стойка. По ней растекся какой-то жирный пидр. Спит, падла, в рабочее время. Рядом со мной наверх, на второй этаж, уходит вертикальная лестница из проржавевшей стали.
Все столы кроме одного пустуют. За ним сидит компания их трех мудаков. Явно конченые уебки. Уверен, пидорасы с бандитских станций.
Я прошел и сел за свободный столик. Один из мутных уебков оглянулся на меня, изучил взглядом, потом развернулся к своим друзьям-пидорасам и что-то сказал, после чего они тоже посмотрели на меня. Ясно, блядь, не мог этот день закончится хорошо. Интересно, успею я хоть пожрать… Нет, нихуя не успею, встают. Пидоры.
Они подошли с какими-то охуевшими ухмылками. Чуют свое численное превосходство, мрази гнилые. Двое с наглыми ебальниками сели за мой стол, а третий подошел ко мне и поставил ногу на стул, стоящий рядом. Он облокотился на ногу и наклонился поближе ко мне.
– Слышь, – заговорил он. Ты че тут…
Я выхватил ствол из оперативной кобуры быстрее, чем он успел изменить выражение лица с наглого и надменного, на испуганное и обосрашвееся.
Оглушительный хлопок, и уже хуй поймешь какое у него выражение лица. Разорванное пулей ебло расползлось в кровавую кашу. Пидора бросило назад, и он ебнулся в проход между столами.
Следом последовало еще семь ритмичных выстрелов. Два в грудь первому уебку, два в грудь второму, возвращаемся к первому – выстрел в ебло, возвращаемся ко второму – выстрел в ебло, переводим ствол на проснувшегося бармена, выстрел в ебло. Бляяяя… бармена-то нахуя…
Тишина. Ее нарушает только привычный звон в ушах. В воздухе стоит запах пороха, в глазах мутно от дыма. В руке дымится ствол, вставший на затворную задержку.
Да уж. Кажется, у меня проблемы. Зря я бармена ебнул. Надо съебывать. Причем срочно.
Я быстро встаю со стула и иду к выходу. Открываю дверь и выхожу наружу. Блядь. Поздно. Сюда бежит банда сталкеров. Я быстро захожу обратно и запираю дверь на защелку. Они ее разъебут за пару минут, ясен хуй, но мне этого должно хватить.
Я хватаюсь за лестницу и быстро поднимаюсь на второй этаж. Внизу начинают колотить в дверь. Надеюсь дебилы не сразу поймут, что дверь открывается в их сторону.
На этаже никого нет. Заебись, хоть с этим повезло. В помещении восемь раскладушек и восемь тумбочек с замками. Пол из досок. Я быстро отодвигаю ближайшую тумбочку, сажусь на пол и загоняю нож между досками. Тяну. Нихуя. Попробовал следующую. Заебись, поддается. Через несколько мгновений мне удалось ее поднять. Я заглянул внутрь. Отлично, место есть. Достаю обрез, и скидываю туда. Потом снимаю набедренную кобуру. Это заняло больше времени – пришлось вытягивать и ремень, к которому она крепилась. Наконец, бросаю туда часы с компасом и бабки. Ставлю доску на место, задвигаю тумбу. Снизу раздается треск. Дверь сломали. Слышу множество шагов.
– Тут минуса. Трое! С огнестрелами! – Раздается голос. Через мгновение он добавляет. – Нет, четверо! Бармена тоже ебнули.
Следом я услышал другой голос:
– Наверху сныкался. Давай дымовуху, ща выкурим!
– Нахуй ваши дымовухи! – Прокричал я. Я спускаюсь! Я один, проблем не будет! Уебки первые начали!
– Окей! – сразу согласился тот же голос, который мгновение назад хотел меня задымить. – Давай только хуйни не твори. Кинешь грену, мы тебе ее обратно закинем. Тут шесть сталкеров. Снаружи еще столько же. Все опытные. Если задумал хуйню какую – раздумай.
– Договорились. Только и вы там не нервничайте. Ща ствол скину и нож. Спускаться пустой буду. Руки на виду буду держать, как спущусь.
Я кинул вниз ствол. Он упал с глухим стуком. Следом со звоном ебнулся нож.
Ну, надеюсь не захуярят. Хотя, сталкеры не отморозки, не должны.
Я начал спускаться вниз. Чем ниже я спускался, тем больше ожидал что вот-вот услышу крик «Вали его!», и выстрелы следом за ним. Но переживания оказались напрасными. Я встал на пол и развернулся. Их реально шестеро. Ебальники не злые. Скорее суровые.
– Ну, – Заговорил усатый крепкий мужик, лет под пятьдесят. Тот самый с которым я уже успел пообщаться, – Хули ты тут натворил и нахуя?
Я задумался на пару мгновений.
– Пидоры напали, я их ебнул.
– И бармен на тебя напал? – скептическим тоном спросил он.
– Бармен случайно пулю словил. Надо было ему под стойку прятаться, когда стрельба началась, а он стоял, еблом торговал.
Усач призадумался на мгновение, затем покачал головой.
– Хуевые твои дела браток. При любых раскладах, хуевые. – Он повернулся к бойцам. – Пакуйте.
Я не стал сопротивляться. Я, конечно, боец бравый, но не ебнутый. Тут шесть сталкеров. За дверью еще шесть. Конечно, штук десять я убить голыми руками успею, но шансы что завалю всех, примерно семьдесят на тридцать, в мою пользу. Такие риски мне в хуй не уперлись.
Я знаю, что будет дальше. Поеду на Тюремную. А Тюремной она называется знаете почему? Сейчас охуеете. Потому что там тюрьма.