6. Легенда о рубле как новой резервной валюте
Слухи о смерти доллара и конце американской экономики, необходимости принципиально новой валютно-финансовой архитектуры мира сильно преуве-личены, все эти разговоры преждевременны, мир не пойдет на замену доллара ни сейчас, ни в обозримом будущем.
В июне 2008 г. на ХП Санкт-Петербургском международном экономическом форуме тогда еще молодой Президент РФ Д.А. Медведев выдвинул амбициозную и совершенно фантастическую задачу превращения Москвы в «мощный мировой финансовый центр, а рубля – в одну из ведущих региональных резервных валют». И в тот момент эта задача казалась назревшей, необходимой и вполне осуществимой в свете повышения конкурентоспособности России на мировой геополитической арене благодаря сырьевой конъюнктуре. Хотя масштабы глобальной экономики были таковыми, что бурные темпы роста России в начале 2000-х годов на ней фактически никак не сказывались. Накануне кризиса, например, доля России в мировом ВВП составляла всего 3,2 %, в мировом экспорте – 2,6 %. Для сравнения: показатели Китая – 10,9 % и 11,3 % соответственно. И все разговоры о роли России в глобальной экономике выглядели не более чем преувеличением собственной роли и значимости.
Как известно, во многом именно качество национальных финансовых институтов определяет темпы и устойчивость социально-экономического развития страны. Россия начала XXI в. была перед выбором: либо создавать свой эффективный развитый рынок, существование которого в современных условиях возможно только в форме международного финансового центра, либо смириться с ролью подчиненного игрока на мировом финансовом рынке, архитектура которого сложится в ближайшее десятилетие. Глобализация резко сокращает период суверенного существования национальных денежных систем, превращая их в периферию современного финансового мира.
Пореформенная Россия своевременного поворота к новой, созидательной экономической политике, к технотронному базису развития, к масштабной денежной реформе, когда главным побудительным стимулом становится наращивание выпуска продукции ради выручки и накопления в национальной, а не иностранной, валюте не сделала. В результате, монетарная либерализация укоренила в стране долларизацию, мультивалютную денежно-кредитную систему, американский доллар стал соперничать с рублем не на внешнем, а на внутреннем рынке, а правительства реформаторов дефакто отдавали приоритет доллару. Таким образом, экономическая политика властей превратила доллар для российских товаропроизводителей в более значимый денежный стимул, чем свой рубль.
И рубль, например, 2005 г. был эквивалентен 0,55 рубля 2001 г., т.е. пред-ставлял почти вдвое меньшую товарную массу. Получалось, что ВВП страны рос, а сама Россия недостаточно развивалась и не обеспечивала решения масштабных проблем технологической модернизации экономики и подъема уровня жизни населения. Стабилизация валютного курса рубля по отношению к доллару выдавалось за «укрепление рубля», между тем как в действительности рубль терял в покупательной способности, особенно для субъектов товарного производства, а доллар предопределял характер и рост ВВП, и экономики в целом.
Только в России произошло реальное укрепление доллара по сравнению с национальной валютой, рубль потерял в товарной покупательной способности в 2,3 раза сильнее, чем доллар. Между тем как другие национальные валюты, например, евро, иена, юань усилились как денежные стимулы для своих товаропроизводителей, ибо выросли по своей вн–тренней покупательной способности относительно своего главного конкурента американского доллара. Россия же превратилась в какой-то отстойник-резервуар для бестоварных долларов.
После мирового экономического кризиса 1998 г. в России начался экономи-ческий рост, обусловленный повышением цен на нефть и другие сырьевые товары. Что вело, в свою очередь, к сбалансированности бюджета и укреплению государственных финансов. Рост реального ВВП за период 1998-2008 гг. составил 94 %, инвестиции увеличились более чем на 200 %, а реальные доходы населения – на 137 %. Банковские сбережения населения в рублях выросли в 2000-2009 гг. в 21 раз. Обменный курс рубля по отношению к основным миро-вым валютам практически не изменился.
Поэтому выдвинутая в 2008 г. конечная цель – вхождение рубля в клуб резервных валют до 2020 г. казалась вполне оправданной. Финансовые эксперты считали, что между выгодами и издержками интернационализации рубля существует положительный баланс: в совокупности российская экономика, граждане страны, компании и банки выиграли бы от превращения рубля в резервную валюту.
Однако разразившийся осенью того же 2008 г. мировой валютно-финан-совый и экономический кризис внес свои серьезные коррективы в эти планы. России не удалось стать «тихой гаванью» и, несмотря на накопленные международные резервы (по этому показателю она занимала третье место в мире), национальная банковская система и финансовые рынки не смогли смягчить негативное внешнее воздействие.
Дело в том, что Россия все еще принадлежит к группе стран с недостаточно развитой финансовой системой, а рубль относится к категории внутренних валют, даже не международной, не говоря уже о резервной. Сейчас в мире к свободно используемым валютам МВФ относят только американский доллар, евро, иену и фунт стерлингов.
Однако, сигнал свыше был подан и Россия перешла в наступление на мировом финансовом фронте. После начала мирового валютно-финансового кризиса и обвала экономики МИД РФ устами своего официального предста-вителя поспешил объявить, что «новая финансовая архитектура должна опираться на множество резервных валют и международных финансовых центров».
Затем громко «выстрелил» Президент РФ Д.А. Медведев, заявивший о необходимости мер по «диверсификации моновалютной системы, в которой доллар продолжает оставаться единственной резервной валютой». Однако, премьер-министр России В.В. Путин, один из самых ярых противников доллара, был вынужден поправить их и признать: «Американские власти никогда не пойдут на то, чтобы сдать позиции доллара».
И верно, на пресс-конференции в Вашингтоне в марте 2009 г. Барак Обама без обиняков заявил: «США – страна с сильнейшей экономикой и наиболее стабильной политической системой в мире и поэтому я не верю в необходимость мировой валюты» (в смысле новой, взамен доллара). Глава ФРС Бен Бернанке и министр финансов США Тимоти Гайтнер также в один голос категорически заявили, что позиции доллара «очень сильны» и никакой необходимости в новой мировой единице вместо доллара нет.
Следует отметить, что в предвыборной программе Демократической партии и Б.Обамы в качестве одного из центральных пунктов значился пункт о переходе к сильному доллару. И это программное требование является традиционным именно для демократов. При их правлении доллар, как правило, укреплялся, госбюджет иногда становился даже профицитным, повышался приток валюты в страну.
Эту позицию на саммите «двадцатки» в Лондоне в апреле 2009 г. поддер-жали и другие участники встречи. На встрече была принята Декларация об укреплении глобальной финансовой системы, объявлены меры по увеличению финансовых фондов МВФ и других международных банков развития. В частности, в МВФ было решено дополнительно вложить 500 млрд. долларов для поддержки экономик слабых и бедных стран. Идея новой наднациональной валюты там даже не обсуждалась, участники встречи отнеслись к ней очень сдержанно, призвали избегать поспешных и популистских заявлений. Поэтому ее просто холодно проигнорировали, как нелепую, несвоевременную и неразумную в данный исторический момент.
А ведь Россия, ничтоже сумняшеся, с жаром предлагала и продолжает предлагать свой рубль на роль региональной и даже мировой резервной валюты. И эту идею горячо одобрил лишь один президент Венесуэлы Уго Чавес – современный «матрос Железняк», который известен тем, что разогнал демократическое Учредительное собрание России в январе 1918 г. Раньше, помнится, в этой роли выступал экстравагантный лидер некоей Джамахирии но к старости он остепенился и спокойно живет теперь в палатке бедуина, не забывая заботиться и о благосостоянии своего неразумного народа.
Чавес же еще относительно молод, горяч, нетерпелив, видит себя в роли освободителя Латинской Америки от влияния США и готов всегда и везде осуждать «долларовый империализм», словно в него воплотился дух Симона Боливара. И поэтому поддерживает любую антиамериканскую инициативу, от кого бы она ни исходила. Кстати, Чавес выразил надежду, что мировой валютой может стать и его родной «боливар».
Он никогда не упустит случая высказать свою позицию по-любому поводу, будь это политика, экономика, балет или даже спорт. Например, Чавес пообещал лично дать уроки игры в футбол дважды лучшему футболисту мира аргентинцу Лионелю Месси, недостаточно хорошо сыгравшего, по его мнению, на чемпионате мира 2010 г. в ЮАР…
А корзина мировых валют, по его разумению, должна выглядеть так: российский рубль, китайский юань и венесуэльский боливар (что-то вроде новой мировой валюты – «рубоань…»). Но это вообще уже за гранью разумного и не поддается даже самому ядовитому сарказму. Ведь в 2009 г. темпы инфля-ции в Венесуэле составили 25 %, а в январе 2010 г. власти вынуждены были провести девальвацию боливара на 17 % и установили два разных курса боливара к доллару, что вызвало недовольство населения. Эта мера может лишь подстегнуть дальнейший рост темпов инфляции. Страна была вынуждена просить у Китая очередной кредит в 20 млрд. долларов, в ответ на согласие КНР Чавес заявил, что «мы готовы предоставить Китаю всю нефть, которая ему требуется».
По последним данным, Венесуэла в долине реки Ориноко может располагать крупнейшими в мире запасами нефти – до 500 миллиардов баррелей (нынешние запасы сертифицированной нефти равны 297 млрд. баррелей). Сейчас Венесуэла экспортирует 2,3 млн. баррелей нефти в день и находится по этому показателю на пятом месте в мире (на первом месте – Россия, на втором – Саудовская Аравия). На сегодняшний день основным покупателем венесуэль-ской нефти являются Соединенные Штаты – они потребляют у Чавеса один миллион баррелей в сутки.
Тем не менее Россия ополчилась на американский доллар, как на Черкизовский рынок в Москве (Черкизон – символ зла для российских ультраправых радикалов). И весь 2009 г. Москва как бы «наливалась гневом» против доллара и собиралась «поджаривать его на медленном огне». Вся вина которого заключалась только в том, что у него американский, а не другой, например, российский, паспорт…
Для России навязчивая мысль о свержении американского доллара с пьедестала мировой валюты оказалась такой же идеей фикс, как в свое время идея «расказачивания казаков», «раскулачивания крестьянина» или желание Хрущева показать Америке «кузькину мать». Россия бросилась в атаку на доллар, как французы в свое время на Бастилию или большевики на Зимний дворец. Ничем особо хорошим ни то, ни другое не кончилось.
Кардинальная реформа мировой финансовой архитектуры активно обсуж-далась и на XIII Международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге в июне 2009 г. (кстати, на аналогичном форуме в 2008 г. приближение кризиса никто даже не заметил и о нем вообще не говорили). А сейчас Россия замахну-лась ни больше ни меньше как на радикальное «переформатирование мира», как говорится, к западу от Пулковского меридиана. Где она стала бы одним из экономических лидеров, а в Москве находился бы один «из мировых финансовых центров» с опорой на конвертируемый рубль как на мировую или региональную резервную валюту, что просто смешно. А рублевый фундаментализм российских властей и вовсе выглядит химерой. Потому что неизвестно, на базе чего российские власти хотят превратить рубль в резервную валюту, какие финансовые инструменты можно предложить владельцам рубля? Наверное, прежде всего нужно развивать торговлю на внутренней бирже, где иностранец мог бы за рубли покупать, например, те же российские нефтепродукты.
Воодушевленные своей смелостью, отважные российские бизнесмены – участники форума, видимо, вдохновляемые призраками Октябрьской революции 1917 года, арендовали для заключительного банкета с фуршетом легендарный крейсер «Аврора», но не смогли, естественно, удержаться в рамках приличия, что вызвало резкое общественное осуждение и негодование. Министр обороны РФ Анатолий Сердюков после этого отвратительного случая был вынужден пообещать, что на исторической «Авроре» больше никогда не будет никаких вечеринок и банкетов с участием олигархов и госчиновников.
Подобные мировые финансовые центры не создаются президентскими указами, а возникают в результате долгой, кропотливой работы над имиджем страны, подъемом экономики и укреплением ее национальной валюты. Как говорится, «если вы хотите, чтобы Бог рассмеялся, расскажите ему о своих планах». Статус резервной валюты – это высшая ступень в иерархии глобальной валютной системы. И прежде, чем его обретут, проходят очень долгий путь.
Как и становление признанных международных финансовых центров. Например, Нью-Йорк, Гонконг, Сингапур, Лондон, Париж, Токио, Женева, а также Дубай и Мумбай очень долго, иногда столетиями приобретали аналогичный статус. Так, на долю Лондона приходится сейчас 95 % мировой торговли металлами, 70 % операций с евробондами, 50 % бизнеса по фрахту танкеров, 22 % мирового страхового рынка. Здесь сосредоточено 486 офисов иностранных банков и уступает по этому показателю лишь Франкфурту, Парижу и Цюриху.
На долю 10 крупнейших международных финансовых центров приходится 10 % мирового ВВП. И деньги сегодня перетекают из страны в страну не как обычная вода, а как ртуть, концентрируясь лишь в финансовых центрах. И здравомыслящий российский министр финансов Алексей Кудрин констатирует, что рано об этом мечтать, так как Россия по международному индексу GFCI находится лишь на 68-м месте по уровню возможностей для создания финансового центра.
Москве же, чтобы претендовать на роль одного из мировых финансовых центров, надо много поработать над своим имиджем благоустроенного, безопасного и комфортного города, ликвидировать пробки, дефицит гостиниц, обзавестись ресторанами и кафе европейского уровня с соответствующим сервисом и т.п. А также позаботиться о том, чтобы в случае жаркого лета вокруг столицы не горели торфяники, или от летней грозы или зимнего ветра не нарушалось электроснабжение и люди были бы вынуждены сидеть при свечах.
Рейтинг глобальных городов мира определяется по пяти критериям и первым среди них является деловая активность. А у российской столицы с этим дела обстоят неважно – в три раза хуже, чем, например, у Нью-Йорка. Не случайно Нью-Йорк является самым притягательным городом для туристов со всего мира. В 2010 г. его посетило рекордное количество туристов – 48,7 млн. человек, что на 7 % больше, чем в 2009 г. И мэр Нью-Йорка Майкл Блумберг поставил цель достичь цифры в 50 млн. туристов к 2012 году.
На XIV Санкт-Петербургском Международном экономическом форуме в июне 2010 г. Президент РФ Д.А. Медведев вновь с оптимизмом заявил, что Россия должна стать самой привлекательной страной, куда будут стремиться люди «со всего мира в поисках своей особенной страны-мечты» и попытался убедить инвесторов в том, что Россия – именно та страна, в которую стоит вкладывать деньги. Без масштабных иностранных инвестиций действительно невозможен переход к инновационной экономике и модернизации – это аксиома сегодняшнего глобального мира.
Но России нужно очень много поработать над своим инвестиционным имиджем. И в докризисный период действительно наблюдался масштабный прирост инвестиций в страну: чистый прирост инвестиций в 2004 г. – 36,7 млрд., в 2005 г. – 53,4 млрд., в 2006 г. – 68,2 млрд., в 2007 г. – 207,9 млрд, а в 2008 г. – 92,2 млрд. долларов. Но это только непосредственный прирост инвестиций, а не прямые инвестиции. А объем прямых инвестиций по соот-ношению к ВВП составлял всего 20 %. В то время как для решения задачи перевооружения экономики необходимо повысить этот показатель как минимум до 30 %.
Отсюда вывод: условия привлечения капитала в страну недостаточно благоприятны и состояние инвестиционного климата все еще неудовлетворительно. Например, инвестор, решивший построить в России новое предприятие, на реализацию проекта вынужден тратить от трех до пяти лет. И он зачастую принимает решение в пользу другой страны. Здесь очень большое поле деятельности для правительства, чтобы инвестор во всем мире позитивно воспринимал бренд «Россия».
Россия тем не менее упорно продвигает свой рубль на роль сначала региональной клиринговой и резервной валюты типа «шерпа» для бывших республик СССР в рамках СНГ, ЕврАзЭС, Таможенного союза или даже ШОС, а затем и одной из мировых. Хотя для абсолютного большинства стран мира российский рубль по-прежнему выглядит экзотикой, как матрешка, валенки, самовар с сапогом или водка с икрой и соленым огурцом (русскую водку в мире знают, уважают и ценят, кстати, больше, чем рубль).
Правда, для этого российская экономика должна не пикировать, а стабильно развиваться на протяжении многих лет, что маловероятно. К тому же высокая инфляция в стране (в 2009 г. – 8,8-9% и спад ВВП до 7,9 %) в принципе несовместимы со статусом рубля как возможной мировой расчетной единицы и судьба его по-прежнему всецело зависит от мировых цен на нефть. Так как валюта страны с сугубо сырьевой экономикой никак не может быть не только мировой, но даже и региональной (она будет колебаться вместе с ценами на сырье: нефть, газ, металл, лес, зерно и т.п.). Такая валюта никому не нужна. Да и к тому же нужно уже сейчас продавать нефть и газ хотя бы на некоторых мировых рынках за российские рубли, но желающих пока не находится. Как говорится, «рубль не «Челси» и его никто не купит». То есть российский рубль сейчас еще находится в «нежном возрасте» и ему нужно, как говорится, сначала пройти кастинг претендентов на роль резервных валют, чтобы попасть в мировой финансовый пул, что сейчас для него нереально. Наверное, это про рубль сказано, что таких не берут в «президенты».
Рубль никогда не станет резервной валютой, пока в России не будет самостоятельной денежной политики. А ее нет, потому что по существу Россия является финансовым придатком Запада, и Запад это прекрасно понимает, а Россия, похоже, делает вид, что не так.
Экономическое положение сегодняшней России не располагает к каким-то амбициозным проектам, из кризиса бы выйти поскорее, а не двигать рубль на место мировой валюты. В первом полугодии 2009 г. был самый глубокий экономический спад – почти 11 %. Такого не было ни у одной из стран G-7 или G-20, т.е. у мировых лидеров. Спад ВВП Бразилии составил всего -1,6 %, Франции-2,6 %, США-3,9 %, Германии- 5,9 %, Японии – 6,5 %. Рост же ВВП Китая на целых+8,7 %, Индии +5,6 %. У Казахстана же скромные +1,2 %, ной то уже хорошо, что не спад.
А у России – «кризисный нокдаун» привел к спаду ВВП в первой половине года на все 11 %! Самый настоящий «пик Коммунизма», только наоборот. Из 20 крупнейших экономик мира по итогам 2009 г. лишь две совершили самое большое падение – России и Мексики. В России спад был наиболее глубоким по сравнению с развитыми экономиками: физический объем ВВП сократился на 7,9 %.
Поэтому не надо надеяться, что динамика национального хозяйства страны в 2010-е годы за счет бочки «черного золота» приблизится к показателям уникально благоприятного десятилетия «тучных» 1999-2008 гг., когда среднегодовые темпы экономического роста составляли +6,8 %.
И в это время помощник Президента РФ Аркадий Дворкович на вопрос о самой п–ивлекательной с точки зрения инвестиций мировой валюте, ответил: «Рубль и точка!». А некоторые российские экономические гуру и вовсе гордо заявляют о том, что «Россия остров стабильности в бушующем море кризиса…».
Как остроумно заметил губернатор Вятской области РФ Никита Белых, «плавать в реке Вятка не совсем правильно ни с медицинской, ни с этической, ни с экологической точек зрения». Российскому рублю надо еще научиться «плавать» в мировом финансовом море, а затем претендовать на роль ведущего пловца/ или гребца. Так что пространство по обе стороны от Гринвичского меридиана еще очень долго будет пользоваться американским долларом. И планам российского блицкрига по вытеснению доллара с мировых рынков еще очень нескоро воплотиться в жизнь. И не случайно в рейтинге мировых финансовых центров Всемирного экономического форума Россия за последний год опустилась на 4 позиции, с 36-й на 40-ю, заняв место между Польшей и Венгрией.
Резервной валютой может стать только та национальная валюта, которой «очень много» и излишки которой хранят в надежных финансовых инструментах, например, в государственных казначейских билетах или облигациях. А куда же будут вкладывать гипотетические иностранцы свои «резервные рубли», если в России отсутствует такой емкий и ликвидный рынок финансовых активов? Она даже не готова предоставлять другим странам рублевые кредиты для того, чтоб они покупали на них российские товары. И вообще, инвесторы охотнее идут не в страны типа «проходного двора», а в те, где сами хозяева содержат в порядке свое имущество и рачительно, бережно относятся к нему.
Медитации с рублем как возможной мировой валютой заставляют вспоминать незабвенного Остапа Бендера, с его «Одесской бубличной артелью «Московские баранки», созданной якобы с благородной целью, чтобы «Провал» (т.е. рубль) не слишком «проваливался». Так что рано еще исполнять реквием по доллару. А один российский журналист метко и с мягким юмором написал в своей газете: «У рубля вид неопрятного хулигана, готового с кем-нибудь подраться».
Российский рубль явно страдает манией величия. Проталкивать сегодня рубль на роль мировой расчетно-платежной валюты – то же самое, что строить Эйфелеву башню из спичек. Кстати, в самой России с началом кризиса стало меньше доверия к рублю: в октябре 2008 г. спрос на доллары вырос в 2,5 раза, а на евро – в 4 раза и держался на ажиотажных уровнях следующие четыре месяца. Только в декабре 2008 г. россияне купили 18,9 млрд. долларов наличными и это стало рекордом за весь период мониторинга финансового рынка ЦБ с 1996 г. Если в октябре 2008 г. 41 % россиян хранили свои сбережения в рублях, то в августе 2009 г. – только 26 %. По итогам августа 2009 г. рублевые вклады населения в российских банках выросли на 26 млрд. рублей, а валютные – на 60,9 млрд. рублей. Доллар стал по сути второй наиболее востребованной валютой России после рубля. Хотя некоторые остряки утверж-дают обратное: ею по-прежнему является традиционная пол-литра водки…
Можно сколько угодно взывать к патриотическим чувствам людей, агитировать их держать свои сбережения в национальной валюте, т.е. в рублях и не хранить в иностранной валюте. Но тщетно, пока что в России доллар – «народное средство» трудовых сбережений, так уж устроено массовое сознание россиян, привыкших хранить свои кровные в более надежной зарубежной валюте. И нужно очень много времени, чтобы преодолеть эту психологию. А пока Россия занимает первое место в мире по объему используемых наличных долларов за пределами США.
Сегодня мировой элитный финансовый клуб «валютных трейдеров» выглядит следующим образом: доллар США – 64 % мировых денежных запасов, евро – 27 %, фунт стерлингов – 5 %, японская иена – 3 %, швейцарский франк – 1 %. И российский рубль еще очень не скоро или вообще никогда не станет шестой мировой валютой наряду с долларом. Как с некоей элегической грустью говорил один из героев «Трех мушкетеров»: «Для Атоса это слишком много, а для графа де ля Фер – слишком мало…».
Кстати, и Центробанк России свои валютные резервы держит точно таким же образом: 47 % в американских долларах, 41 % в евро, 10 % – в британских фунтах, 2 % – в иенах. Примерно треть этих резервов вложена в американские казначейские бумаги. Министр финансов РФ Алексей Кудрин заявил, что в перспективе Россия может добавить и китайский юань в корзину своих международных резервов, когда он станет полностью конвертируемой валютой. Очень символическое признание роли Китая и его валюты в современном мире. А также, возможно, добавят канадский и австралийский доллары как одни из самых твердых мировых валют.
Действительно, скорее китайский юань может обрести такой почетный статус. Правда, лет через 10-12 и такой цели на ближайшую перспективу Китай пока не ставит. Китай не хочет пока отказываться от заниженного валют-ного курса юаня, делать свой юань свободноконвертируемым и превращать его в альтернативу американскому доллару для международных расчетов. Считает, и вполне обоснованно, что его время еще не пришло. Хотя в ряде стран юань уже используется как резервная валюта. В Монголии, к примеру, значительная часть золото-валютных резервов уже накоплены в «жэньминьби» (с кит. «народные деньги»). Кроме того, сам Китай накопил почти 2,6 трлн. долларов (около 50 % ВВП по официальному курсу) и без того крепко держит за хвост «американского тигра». Хотя до смерти боится и его, и краха его доллара.
По мнению ныне покойного директора Института экономики переходного периода Егора Гайдара, в перспективе сложится триумвират международных денег первого эшелона – доллара, евро и юаня. Этот передовой отряд мировых резервных валют придаст финансовой системе планеты новую конфигурацию и большую устойчивость в период очередных кризисов.
Что касается российского рубля, то на ярмарке тшеславия на валютном трансферном рынке он, как лиллипут в стране гулливеров, и в лучшем случае может стать резервной валютой второго плана региональной, такой же, как швейцарский франк, фунт стерлингов, канадский доллар, бразильский реал и ряд других национальных валют. Что, в общем-то, неплохо. В худшем – превратиться в персонаж из финансового «театра теней».
Как говорил один из героев кинофильма «Берегись автомобиля», «звание народного театра ко многому обязывает». А журналист одной газеты и вовсе изрек: «От осины не родятся апельсины».
Если финансовая система России подойдет к следующему глобальному кризису более слабой, чем ее основные конкуренты, то она может его не пережить. И задачи модернизации российской финансовой системы необходимо решать уже в ближайшие пять-семь лет. Поэтому планы превращения России в один из ведущих мировых финансовых центров и поворота мировых финансовых потоков в сторону Москвы кажутся нереальными и делом нескорого будущего. Хотя даже создана рабочая группа, в задачу которой входит создание в России со штаб-квартирой в Москве и в ряде регионов нового международного финансового центра.
Более реальным представляется превращение российского рубля в региональную резервную валюту, особенно с формированием Таможенного союза в составе России, Белоруссии и Казахстана, возможно, в будущем и других стран, перспективами его трансформации в Единое экономическое пространство (ЕЭП). И дальновидное российское руководство ведет дело, как кажется, именно к этому. Последние шаги российского руководства показывают, что реинтеграция постсоветского пространства в некий экономический союз под патронатом РФ становится главной составляющей «ближнезарубежной» стратегии внешней политики России на этом направлении.
Сегодня СНГ – это 5 % глобального ВВП, 11 % мировых запасов пресной воды, по 30 % запасов природного газа и угля, 10 % нефти, 36 % урана, по 20 % золота цинка и свинца, по 10-12 % мировых запасов никеля, меди и молибдена и т.д. и т.п. Что и говорить, лакомый кусок и Россия постарается, чтобы он достался только ей. Так как только путем консолидации хозяйственного пространства СНГ могут быть решены стратегические задачи обеспечения устойчивого и сбалансированного экономического развития самой России в долгосрочной перспективе. То есть ее собственной выживаемости в глобальном мирохозяйстве. Так как на карту поставлено будущее России как одного из мировых экономических центров, как одного из ключевых геополитических игроков. И она ищет свое спасение перед лицом беспрецедентно острых угроз и вызовов прежде на пути реинтеграции на постсоветском пространстве под своим повседневным диктатом.
Ведь Россия, чтобы ни говорили мировые и европейские политики на официальных саммитах и переговорах, – психоисторический противник Запада, в том числе и Америки, несовместимый с их ценностями. Да и не только их. Не нужно сбрасывать со счетов и Китай, также не забывающий исторических обид и поражений. Не случайно Збигнев Бжезинский постоянно говорит о необходи-мости устранения «непосредственной стратегической угрозы» со стороны России к 2030 г. Поэтому и торопится Россия с оформлением Таможенного Союза, Единого экономического пространства и Евразийского экономического содружества. Чтобы «тащить в свой карман» все стратегические ресурсы и природные богатства стран-участниц этих интеграционных объединений ради своих национальных интересов.
Хотя в официальном заявлении о создании ЕЭП и говорится, что он «придаст новый импульс развитию более тесной интеграции, сближению экономик государств-участников в целях ускорения социально-экономического прогресса наших стран, роста благосостояния наших народов». На самом деле все эти интеграционные образования России нужны для осуществления вторичной колонизации некоторых бывших союзных республик СССР для перехода на их плечах от достигнутого индустриального уровня к структурно новому технологическому этапу, для формирования в итоге некоего подобия Соединенных Штатов Северной Евразии, центр которых будет находиться по всем известному старому адресу: Россия – Москва – Кремль. Любая экономическая интеграция нескольких стран ведет затем и к политической, примеров на этот счет в истории немало.
А госсекретарь Союзного государства России и Белоруссии Павел Бородин уже открыто заявляет: «Скоро 2017 год (т.е. исполнится 100 лет Октябрьской революции. – Авт.), и надо восстановить все постсоветское пространство». Конечно, помечтать можно о чем угодно: о возрождении СССР, Римской, Российской и Османской империй, или даже Золотой Орды. Но кто знает, что на уме у этих «кремлевских мечтателей», один из них когда-то мечтал о мировой революции и победе коммунизма во всемирном масштабе. А СССР взял и развалился через неполные 70 лет. Другой нынешний «кремлевский мечтатель» расценил это событие как геополитическую катастрофу и, наверное, всерьез мечтает о его реставрации.
И если Таможенный союз «всерьез и надолго», то в скорой перспективе речь уже пойдет о создании некоей общей валюты (типа алтына, евразия или скорее всего российского рубля), единой финансовой системы с единым Центробанком и единого консолидированного надзора за финансовыми рынками суверенных государств-участников ТС. Но тогда это будет выглядеть не экономической интеграцией, а нечто другим. Потому что переход на валюту другой страны, пусть и партнера, означает уже частичную потерю экономического суверенитета с далеко идущими политическими последствиями.
Известный экономист Мухтар Тайжан справедливо спрашивает: «Зачем в угоду России изолироваться высокими российскими таможенными ставками от остального мира? Нам нужно интегрироваться в мировые экономические связи, но не в одну страну. А надо двигаться в сторону ВТО… Если с образованием ТС мы добровольно делегировали нашу внешнеторговую политику наднациональному органу в Москве, то в рамках ЕЭП мы ограничиваем уже самостоя-тельную внутриэкономическую политику. Подразумевается, что будут общие правила государственных финансов, уровней инфляции, дефицита бюджетов, прогнозных цен на нефть и т.д.» (Дат, 19 января 2011 г.). В его аналитической статье содержится немало верных наблюдений и выводов, которые заставляют по-иному задумываться о некоторых внешнеполитических шагах нашей власти.
С ним согласен другой независимый эксперт, доктор экономических наук Магбат Спанов. Анализируя последствия вступления РК в ТС и ЕЭП, он утверждает о неизбежности синхронизации экономик Казахстана и России, что повлечет за собой, лет через пять, вопрос о наднациональной валюте. А это для нас – частичная потеря суве…енитета. «Меня лично пугает даже не само ЕЭП, а растущие амбиции России», – с тревогой говорит он (Время, 21 декабря 2010 г.). Конечно, договор о ТС в какой-то степени выгоден Казахстану, другое дело, как мы сумеем им воспользоваться, чтобы не уронить свое государст-венное достоинство, не нанести ущерб суверенитету и независимости.
Ведь за все почти трехвековое время пребывания Казахстана в составе России/или СССР в качестве протектората, вассала, колонии, автономной или союзной республики, наши отношения были всегда неравными, несправедливыми и односторонними. Негативных моментов было, наверное, столько же, сколько позитивных, а может быть, даже и больше. Республика Казахстан сегодня – это не Казахская АССР в составе РСФСР 1920-1936 гг., наша страна – вполне самодостаточное во всех отношениях государство, авторитетное не только в СНГ, но и Европе и мире. Поэтому нашим властям нужно крепко думать о сохранении реальной государственной независимости в рамках разных интеграционных объединений, о персональной ответственности за свои некоторые поспешные шаги, о возможном будущем морально-нравственном суде потомков.
Хотя некоторые российские, да и казахстанские, чиновники и эксперты соблазняют нас «тульским пряником», утверждая, что экономическая выгода от вступления в Таможенный союз для Казахстана в ближайшие два года составит приблизительно 15 млрд. долларов. Для России, между прочим, – 60 млрд. долларов. Что формирование единой таможенной территории позволит увели-чить рынок сбыта казахстанской продукции с 16 до 168 миллионов потребителей и т.п.
Но нельзя все на свете, как базарный торговец или ростовщик-меняла, по-фарисейски мерить деньгами, пусть даже и очень большими. А что будет потом, например, через 10-15 лет? Кто просчитывал политические и экономиче-ские последствия стратегического характера создания ТС, ЕврАзЭс или ЕЭП с их наднациональными органами не в такой отдаленной перспективе? Арабы говорят в таких случаях: «У погонщиков верблюдов свои планы, а у верблюдов – свои».
И кто-то из наивных политиков новой волны, когда пройдет эйфория, в сердцах опять воскликнет: «Хотели как лучше, а получилось как всегда…». А расхлебывать последствия этой российской «реинтеграции» опять придется нашим потомкам. И не наступит ли новый «Желтоксан» 1986 года?