Ответственность государства за причинение вреда. Глава I. Особенности гражданской правосубъектности государства (Ю. Н. Андреев, 2013)

§ 1. Гражданская правоспособность и дееспособность российского государства

Гражданский кодекс РСФСР 1922 г., Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. и Гражданский кодекс РСФСР 1964 г. не содержали положения о гражданской правосубъектности государства, а большинство советских юристов не признавали государство субъектом гражданского права вплоть до принятия Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г. Ряд советских юристов полагали, что самостоятельными субъектами гражданских правоотношений являются отдельные звенья государственной власти, а не само государство.[11] Некоторые советские ученые отрицали гражданскую право- и дееспособность государства (указывали только на такие неизменные качества публично-правовых образований, как суверенитет и публичная власть), настаивая при этом на том, что государство как участник гражданского оборота «выступает не в качестве обычной фигуры гражданского права, а остается властным субъектом».[12] Другая часть советских юристов утверждали, что государство является непосредственным участником гражданских правоотношений. Гражданская правосубъектность государства носит особый характер, служит его властно-публичным целям, устанавливается и воплощается не только гражданско-правовыми, но и другими мерами и способами, присущими суверену. Однако во всех имущественных правоотношениях государство выступает через свои органы, оставляя за собой и государственными юридическими лицами имущественную правосубъектность.[13] При этом ученые признавали наличие у государства и иных публично-правовых образований гражданской правосубъектности и указывали на существование властных элементов в процессе реализации государством гражданских прав.[14] Ряд ученых полагали, что гражданская правосубъектность государства заключает в себе единство политического и хозяйственного руководства страной, единство власти суверена и собственника, представляющего в своем лице весь советский народ.

В советский период, когда все средства производства, за некоторыми исключениями, были объектом государственной социалистической собственности, а государство – единым собственником государственного имущества, преобладала точка зрения, согласно которой Советское государство являлось единым и единственным собственником всего государственного имущества, в чьем бы управлении оно ни находилось. Субъектом права общенародной социалистической собственности признавалось само социалистическое общество в целом, весь советский народ в лице своего социалистического государства. Все без исключения государственное имущество, в чьем бы ведении оно ни находилось, составляло единый фонд государственной социалистической собственности. Отдельные государственные органы лишь управляли закрепленными за ними частями этого фонда, не являясь их собственниками.[15] В то же время отдельные юристы допускали возможность самостоятельного субъекта права в виде союзной республики СССР.[16]

Современный ГК РФ предусматривает участие государства в качестве третьей разновидности субъектов гражданского права наряду с физическими и юридическими лицами в отношениях, регулируемых гражданским законодательством (гл. 5 ГК РФ).[17] По существу государственно-публичные и муниципально-публичные образования (Российская Федерация, ее субъекты, муниципальные образования) можно назвать особыми субъектами гражданского права (sui generis), специфическими участниками гражданского оборота, субъектами гражданско-правовых обязательств и деликтных отношений. В этих отношениях они выступают на равных началах с иными участниками гражданско-правовых отношений – гражданами и юридическими лицами, и к ним применяются нормы, определяющие участие юридических лиц, если иное не вытекает из закона или особенностей данных субъектов (п. 2 ст. 124 ГК РФ).

Гражданская правосубъектность является существенным элементом в структурной системе гражданско-правового статуса государства и выступает в качестве средства фиксирования (закрепления) круга субъектов (лиц), обладающих способностью быть носителями субъективных гражданских прав и обязанностей. Это первая ступень на пути к реализации норм гражданского права.[18] Гражданская правосубъектность государства конкретизирует, определяет круг и границы гражданских правоотношений, в которых оно может участвовать, пользуясь при этом способами и средствами гражданско-правового воздействия. Существенное влияние на гражданско-правовую (отраслевую) правосубъектность государства оказывают не только известные нормы публичного права, но и дозволительность, диспозитивность, юридическое равенство, инициатива участников гражданских правоотношений, действующих на основе автономии воли и имущественной самостоятельности, по своему усмотрению.

По общему мнению цивилистов, гражданская правосубъектность включает в себя правоспособность, дееспособность[19], сделкоспособность[20] и деликтоспособность.[21] Правоспособность – это способность (возможность) иметь, приобретать, осуществлять и защищать свои субъективные права и юридические обязанности, а также распоряжаться ими. Правоспособность и дееспособность являются основой правообладания, возникновения, существования и реализации правосубъектности в любом правоотношении.[22]

Гражданская правоспособность имеет всеобщий, неотчуждаемый характер и действует для всех участников гражданских правоотношений (п. 1 ст. 17 ГК РФ). Кроме того, гражданская правоспособность обладает такими свойствами, как стабильность, масштабность,[23] однотипность содержания, равенство правовых возможностей.[24] Существенной особенностью гражданской правоспособности являются ее абстрактность, неисчерпаемость и неизменность.[25] Абстрактность правоспособности выражается в предоставлении субъекту законной возможности иметь любые права и нести любые обязанности, предусмотренные действующим законодательством в той или иной сфере гражданско-правовых отношений.[26] По своим исходным элементам и в целом гражданская правосубъектность имеет абстрактный характер, а конкретизирующие ее общие права и обязанности выражают общую, принципиально равную возможность тех или иных лиц быть субъектами имущественных отношений, складывающихся на основе товарного производства и обращения.[27]

Кроме того, для гражданской правоспособности характерны: внутреннее единство, неопределенность срока своего существования, возможность использования в общем интересе.[28] Гражданская правоспособность предполагает самостоятельное активное осуществление ее носителем, недопустимость воздействия других лиц на его волю.[29] Правоспособность не может быть ограничена иначе как в случаях и в порядке, установленных законом.

В содержание гражданской правоспособности входят: способность иметь имущество на праве собственности; наследовать имущество; заниматься предпринимательской и любой иной не запрещенной законом деятельностью; создавать юридические лица самостоятельно или совместно с другими гражданами и юридическими лицами; способность совершать любые не противоречащие закону сделки и участвовать в обязательствах и т. д. (ст. 18 ГК РФ).

Представляется неверным существующее в цивилистической литературе мнение о правоспособности как об особом субъективном праве абсолютного типа,[30] о включении субъективных прав в содержание правоспособности.[31] Субъективное право – это наличное право, которым гражданин обладает реально, и до тех пор, пока право не стало таковым, оно находится в стадии правоспособности.[32] Гражданская же правоспособность имеет потенциальный характер и не является готовым набором субъективных гражданских прав. Это всего лишь возможность субъекта гражданского права обладать теми или иными субъективными правами в будущем, с дальнейшим возникновением гражданского правоотношения при условии дееспособности управомоченного лица (правопритязателя), при наличии соответствующих юридических фактов, иных оснований и условий возникновения и реализации гражданских прав.[33] Быть правоспособным еще не означает фактически и реально иметь конкретные права и обязанности, предусмотренные или допускаемые законом. Правоспособность – это лишь основа для правообладания, его предпосылка. Приобретение субъективного права является актом реализации правоспособности, результатом ее воздействия.[34] Еще в дореволюционный период известный российский теоретик права Н. М. Коркунов писал: «Правоспособность и правообладание – не одно и то же. Каждый способен иметь право собственности на недвижимое имение, но отсюда еще не следует, чтобы каждый обладал имением».[35]

О. А. Красавчиков верно отмечает, что если рассматривать правоспособность правом, то последнему не будет корреспондировать традиционная обязанность со стороны других лиц, включая государство.[36] В отличие от субъективных прав гражданская правоспособность обеспечивается не публичным признанием права за всеми субъектами гражданских правоотношений, а соответствующими юридическими обязанностями обязанных лиц.

С. С. Алексеев справедливо подчеркивает, что субъективное право в виде правомочия требования является средством, направленным на обеспечение обязанности, исполнение которой и приводит к достижению известного юридического эффекта.[37] Еще в 1917 г. наш соотечественник юрист М. В. Вишняк писал: «От объективного права теоретическая юриспруденция стала отличать субъективное право, которое определялось как совокупность правомочий и притязаний, как то, что признается в интересах индивида и снабжено возможностью правовой защиты».[38]

Уместно заметить, что в немецком частном праве центральное место занимает правопритязание, открытое в 1856 г. немецким ученым Б. Виншейдом. Выявленное свойство предоставляет право носителю субъективного права удовлетворять с помощью суда свои притязания к другим (обязанным) лицам.[39] Приобретая субъективные права и обязанности на основаниях, предусмотренных законом (ст. 7 ГК РФ), правосубъектные лица становятся участниками конкретных правоотношений, в которых управомоченным лицом выступает обладатель субъективного права, а обязанным лицом – носитель гражданско-правовой обязанности.

Субъективное гражданское право, в отличие от правоспособности, существует в рамках конкретного гражданского правоотношения. В. Д. Рузанова верно замечает, что субъективное право – это элемент правоотношения, а правоспособность – свойство субъекта права.[40] Возникновение и прекращение субъективных гражданских прав не влияет на правоспособность (правосубъектность), закрепленную за субъектом гражданского права. Если содержание и объем правоспособности постоянны, то состав (набор) субъективных гражданских прав может динамически меняться, видоизменяться. Государство не может одновременно обладать всем набором субъективных гражданских прав, предусмотренных кодексом, но, пользуясь правоспособностью, оно имеет возможность приобрести и реализовать любое субъективное гражданское право, предусмотренное законом и в установленном законом порядке. Правоспособность и субъективные права различны по своему определению: если первая правовая категория означает, как уже отмечалось, способность, то вторая – вид и меру возможного поведения. Субъективные гражданские права – это конкретные полномочия, которыми обладает субъект гражданского права на основе норм объективного (позитивного) права, это юридические возможности, права, требования, притязания конкретного субъекта права, которые непосредственно вытекают из общих, абстрактных правил поведения, установленных законом.[41] В отличие от субъективных прав и обязанностей, представляющих собой меры возможного и, соответственно, должного поведения конкретного лица в данных конкретных условиях, правоспособность является мерой поведения вообще.[42] Правоспособность неисчерпаема, абстрактна, в то время как субъективные права конкретны, могут возникать и прекращаться.

С. С. Алексеев полагает, что нет необходимости выделять деликтоспособность в системе правосубъектности: по его мнению, если лицо обладает правосубъектностью, то оно тем самым деликтоспособно.[43] По нашему мнению, поскольку в состав гражданско-правового статуса включены такие элементы, как юридические гарантии, меры гражданско-правовой ответственности и защиты, постольку правомерно утверждать о существовании в рамках правосубъектности такого относительно самостоятельного признака, как деликтоспособность. Сделанный вывод соответствует законодательной и правоприменительной практике, способствует более полному и содержательному пониманию гражданской правосубъектности.

Существенной особенностью гражданской правосубъектности Российского государства является то, что, будучи субъектом гражданского права, Российская Федерация продолжает оставаться суверенным (независимым) государством,[44] особой организацией, органом политической публичной власти (imperium) в отношении проживающих на ее территории граждан, имеющим легитимные властные полномочия, включая установление и сбор налоговых платежей, принятие нормативных правовых актов, обладание государственным аппаратом (законодательными, судебными, исполнительными органами, вооруженными силами и т. п.) Являясь обладателем солидной части собственности, мощного управленческого аппарата, набором правовых средств и рычагов и участвуя в имущественных (гражданско-правовых) отношениях, государство призвано выполнять экономические, социальные, экологические, правоохранительные и иные общегосударственные функции в интересах всего гражданского общества. Выступая в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с иными участниками этих отношений (гражданами и юридическими лицами), государство обязано соблюдать правила игры, им же установленные, и применять при этом нормы, определяющие участие юридических лиц в деликтных обязательствах (ст. 124 ГК РФ).

Гражданское законодательство не может изменить правовое положение публично-правовых образований, установленное нормами публичного (конституционного, муниципального и административного) права, ибо в противном случае это будет неправомерным вторжением гражданского права в сферу компетенции публичного права. В то же время оно допускает участие публично-правовых образований в гражданско-правовых отношениях на основе норм, определяющих участие юридических лиц в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, если иное не вытекает из закона или особенностей данных субъектов.

Будучи собственником имущества, государство выступает в имущественном обороте, в гражданско-правовых отношениях как доминиум (собственник государственного имущества), субъект права публичной собственности с соблюдением правил, действующих для юридических лиц, включая правила о гражданской правоспособности, дееспособности и деликтоспособности. Оставаясь органом политической власти и выступая в качестве «imperium», государство сохраняет властные полномочия по вертикали, которые никоим образом не должны влиять на равенство участников гражданско-правовых отношений и на соблюдение иных принципов гражданского права. Российская Федерация, ее субъекты (республики, края, области, города федерального значения, автономная область, автономные округа), муниципальные образования (городские и сельские поселения), не перестают быть носителями публичной власти, властных государственных полномочий, со всеми вытекающими отсюда правовыми последствиями, но наделяются некоторыми свойствами (признаками) юридического лица, предусмотренными нормами гражданского права, необходимыми для участия субъектов публичного права в имущественном обороте, деликтных обязательствах.[45]

Как правильно замечает Д. В. Пятков, государство добровольно (в силу закона) ограничивает свои властные (имперские) полномочия в момент вступления в гражданские правоотношения, не допускает властность (субординацию) при реализации этих правоотношений, но сохраняет при этом все признаки властных (административных) полномочий за пределами гражданских правоотношений.[46]

По справедливому мнению В. П. Звекова, «особые качества правосубъектности государства, проистекающие от объединения в одной структуре и политической организации, облеченной властными прерогативами, и субъекта хозяйствования не должны изменять природу регулируемых гражданским правом отношений, в которых участвует государство, превращать их в смешанные отношения власти и подчинения – в противном случае исчезает рынок и разрушается его гражданско-правовая основа».[47]

Еще в советский период С. Н. Братусь подчеркивал, что государство при вступлении в гражданские правоотношения добровольно ограничивает свой иммунитет.[48]

В связи с этим представляется неточным высказывание А. Головизнина о том, что, поскольку «метод гражданско-правового регулирования прямо противоположен административно-правовым методам, необходимым условием вступления государства в гражданский оборот является „отказ“ этого субъекта от некоторых только ему присущих характеристик (суверенитет, власть), входящих в противоречие с общими принципами гражданского права».[49] Публично-правовые образования вовсе не отказываются от своей власти и суверенитета. Такой отказ будет незаконным (нелегитимным) и противоречит принципам конституционного права. Публично-правовые образования, будучи субъектами гражданского права, подчиняясь принципам и нормам гражданского законодательства, вынуждены не пользоваться властными (административно-командными) полномочиями в отношении других участников имущественных (гражданско-правовых) отношений и становятся носителями одновременно двух видов правосубъектности: конституционной и гражданско-правовой. По этому поводу А. А. Иванов вполне обоснованно пишет: «Государство сохраняет властные функции даже тогда, когда оно вступает в построенные на началах равенства гражданско-правовые отношения».[50]

В. Г. Голубцов пришел, на наш взгляд, к верному выводу о том, что государство, выступая в гражданском обороте, остается публично-властной организацией – сувереном, носителем одновременно конституционной и гражданско-правовой правосубъектности, ограничивая при этом свой иммунитет в добровольном порядке.[51]

Современный российский законодатель представляет наше государство в качестве субъекта гражданского права не как единое публично-правовое образование, а в виде Российской Федерации, ее субъектов (государственных образований) и муниципальных образований, обозначив тем самым курс на многоуровневый подход к участию государства в отношениях, регулируемых гражданским законодательством.[52]

В 1981 г. М. И. Брагинский писал о советском социалистическом государстве как о системе субъектов гражданского права, полагая, что субъектом гражданского права может быть не только Союз ССР как самостоятельное суверенное государство, но и его суверенные союзные республики, а также государственные образования: автономные республики, автономные области, автономные округа и административно-территориальные единицы (области, города, районы, села и рабочие поселки).[53]

Современное российское государство (публично-правовые образования) как субъект гражданско-правовых отношений обладает целевой (специальной) гражданской правоспособностью, ибо его деятельность нацелена на выполнение публичных функций, определенных источниками публичного (конституционного) права, на служение делу народа. При рассмотрении одного из конституционных обращений Конституционный Суд РФ прямо указал: «Российская Федерация, субъекты Российской Федерации и муниципальные образования участвуют в гражданских правоотношениях как субъекты со специальной правоспособностью, которая в силу их публично-правовой природы не совпадает с правоспособностью других субъектов гражданского права – граждан и юридических лиц, преследующих частные интересы».[54] О. Н. Алдошин верно отмечает, что государство – это особый субъект права со специальной правоспособностью, определяемой нормами как частного, так и публичного права.[55]

Целевая (специальная) гражданская правосубъектность публично-правовых образований и, прежде всего, всего государства в целом предопределена самой природой, конституционным назначением публично-правовой власти, и это свойство существенным образом влияет на содержание и объем приобретаемых ими гражданских правомочий, способы и порядок осуществления этих правомочий. Установление гражданской правосубъектности самим государством (публично-правовыми образованиями), определение им ее содержания и объема отнюдь не означают, что публично-правовые образования (государство) могут произвольно без законных на то оснований изменить или нарушить содержание и объем этой правоспособности. На публично-правовые образования, как и на иных субъектов гражданского права, в полной мере распространяются нормы гражданского законодательства, касающиеся порядка их участия в отношениях, регулируемых этим законодательством, требования по обеспечению формального (юридического) равенства всех субъектов гражданских (деликтных) правоотношений.[56]

Свою гражданскую правоспособность и дееспособность российское государство осуществляет через созданные им органы государственной власти, иные государственные органы, органы местного самоуправления, действующие соответственно от имени Российской Федерации, субъектов Российской Федерации и муниципальных образований в рамках своей компетенции, установленной актами, определяющими правовой статус этих органов, а также через государственные и муниципальные органы, юридические лица и граждан, действующих от имени публично-правовых образований по специальному поручению в случаях и в порядке, предусмотренных законами, указами Президента РФ и постановлениями Правительства РФ, нормативными актами субъектов Российской Федерации и муниципальных образований (ст. 125 ГК РФ). Государство как таковое, публично-правовые образования (Российская Федерация, ее субъекты, муниципальные образования) не способны своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, исполнять обязанности, иными словами, реализовывать свою гражданскую дееспособность, минуя свои государственные (муниципальные) органы.[57]

В юридической литературе различаются понятия «органы государственной власти» и «государственные органы». Согласно ст. 11 Конституции РФ государственную власть в Российской Федерации осуществляют Президент РФ, Федеральное Собрание РФ (Совет Федерации и Государственная Дума), Правительство РФ, суды РФ, а государственную власть в субъектах Российской Федерации – образуемые ими органы государственной власти (ч. 1, 2). Получается, что перечень федеральных органов государственной власти, осуществляющих государственную власть в пределах Российской Федерации, является исчерпывающим, а его расширение невозможно без изменения гл. 1 Конституции РФ, и тогда под термином «орган государственной власти» имеются в виду Президент РФ, Федеральное Собрание РФ (Совет Федерации, Государственная Дума), Правительство РФ, суды РФ).[58]

Представляется, что понятие «орган государства», «государственный орган» шире понятия «орган государственной власти». Согласно общетеоретической правовой доктрине к признакам органа государства как звена государственного аппарата, участвующего в осуществлении определенных функций государства и наделенного в связи с этим властными полномочиями, относятся следующие: 1) орган государства представляет собой самостоятельный элемент механизма государства, выступает неотъемлемой частью единого государственного организма; 2) орган государства действует от имени государства и по его поручению; 3) орган государства образован и функционирует на основе нормативных правовых актов и на него не распространяется правовой принцип «разрешено все, что не запрещено законом»; 4) орган государства выполняет свойственные только ему задачи и функции, наделен в связи с этим властными полномочиями; 5) орган государства имеет соответствующую компетенцию (круг ведения), под которой понимается совокупность законодательно закрепленных прав и обязанностей, предоставленных ему в целях надлежащего выполнения им определенного круга государственных или общественно значимых задач и осуществления соответствующих функций; 6) орган государства осуществляет свою компетенцию путем принятия нормативных правоприменительных актов и осуществления конкретно-организационной деятельности; 7) орган государства состоит их государственных служащих и подразделений, имеет необходимую материальную базу и финансовые средства; 8) орган государства обладает определенным правовым статусом, в котором отражается его положение как государственного органа и его конкретное социальное содержание; 9) орган государства в процессе реализации имущественных прав выступает в качестве юридического лица; 10) орган государства действует на определенной территории.[59]

В соответствии с выводами ведущих теоретиков права государственный орган – это учрежденное в структуре аппарата государства в установленном порядке образование, характеризующееся определенными задачами, функциями, структурными особенностями и специальной компетенцией; это отдельная и относительно самостоятельная организационная структура государственной власти, сформированная государством для реализации государственных функций и задач и наделяемая его специальной компетенцией.[60]

По нашему мнению, вышеизложенные признаки в полной мере относятся и к органам государственной власти, и к государственным органам. В то же время органами государственной власти являются органы, перечисленные в ч. 1 ст. 11 Конституции РФ,[61] ибо только они, осуществляя государственную власть, непосредственно реализуют народный, национальный и государственный суверенитет. Не подрывают этого вывода и общетеоретические конституционные положения о классификации органов государства на законодательные, исполнительные и судебные, на органы, избираемые непосредственно народом, и органы, образуемые другими государственными органами, на центральные, республиканские и местные органы, на коллегиальные и единоначальные, постоянные и временные органы, на органы общей и специальной компетенции, на правотворческие, правоприменительные и правоохранительные органы.

Исходя из изложенного, можно сделать вывод о том, что Президент РФ, Федеральное Собрание РФ (Совет Федерации и Государственная Дума), Правительство РФ могут выступать от имени Российской Федерации для участия в гражданско-правовых отношениях в рамках п. 1 ст. 125 ГК РФ в силу своего конституционного положения (служебного статуса), без каких-либо специальных полномочий и особых дополнительных указаний закона.[62] Полагаем, что иные государственные органы выступают в гражданско-правовых (включая и деликтные) отношениях от имени Российской Федерации, ее субъектов лишь по специальному поручению соответственно Российской Федерации, ее субъектов. Это специальное поручение может быть постоянным состоянием, обязанностью, полномочием, элементом компетенции того или иного государственного органа, предусмотренного публично-правовым актом. Не исключена и дача одноразового специального поручения какому-либо государственному органу (в рамках п. 3 ст. 125 ГК РФ) в силу каких-либо чрезвычайных или иных заслуживающих внимания обстоятельств.

В связи с тем, что действующим законодательством не урегулирован в полной мере правовой статус публичных юридических лиц, в юридической литературе продолжаются теоретические споры относительно правового статуса государственных органов, участвующих в гражданско-правовых отношениях от имени государства, о правовой природе публичных юридических лиц и их соотношении с юридическими лицами частного права. Начало названной дискуссии положено еще в XIX в. немецкими учеными при разработке Германского гражданского уложения (ГГУ) 1896 г.

Германское гражданское уложение не содержит определения особенностей правового положения юридических лиц публичного права. В единственном параграфе (§ 89) подраздела 3 ГГУ «Юридические лица публичного права» только констатируется, что по аналогии с ответственностью объединений за действия своих органов, причинившие имущественный вред другим лицам в процессе исполнения своих обязанностей (§ 31), несут ответственность казна, корпорации, фонды и учреждения публичного права.[63]

Один из основателей ГГУ известный немецкий профессор Л. Эннекцерус подчеркивал, что юридические лица публичного права – это юридические лица, которые создаются либо непосредственно законом или административным актом в качестве носителей публичных задач, и их устройство в этих случаях регулируется предписаниями закона в публичном интересе, либо позднее они признаются законом или административным актом компетентных государственных органов, выполняющих задачи публичного характера. К юридическим лицам публичного права ученый относил: государство (Германскую империю, а также входящие в ее состав земли, но не государственные учреждения), общины, округа, провинции, школьные союзы, союзы помощи бедным, дорожные союзы, университеты, торговые и сельскохозяйственные палаты, цеховые объединения, больничные кассы и кассы взаимопомощи, товарищества по страхованию от профессионального увечья, учреждения по страхованию на случай инвалидности, старости и сиротства, учреждения по призрению больных и бедных, Имперский банк, Общество германских имперских железных дорог, христианские и религиозные общества, отдельные церковные общины, отраслевые земельные союзы (сельскохозяйственные кредитные учреждения, кредитные кассы), союзы по постройке плотин, товарищества по водоснабжению, товарищества по рыбоводству и рыбной ловле. Среди публично-правовых лиц Л. Эннекцерус различал корпорации и заведения, указывая, что юридические лица публичного права регламентируются нормами публичного права.[64]

Конституция ФРГ (1949 г.) предусматривает учреждения социального страхования, действующие в качестве федеральных корпораций публичного права (ч. 2 ст. 87), указывает, что управление воздушным сообщением входит в состав федеральной администрации, и федеральный закон устанавливает, будет ли оно иметь организацию в публично-правовой или частноправовой форме (ст. 87-d), подчеркивает, что с помощью федеральных учреждений публичного права Федерация выполняет отдельные задачи в отношении предприятий, образованных на основе имущества Германской федеральной почты (ст. 87-f).[65] Понятие юридических лиц публичного права закреплено в § 1 Закона ФРГ «О порядке производства дел, находящихся в ведении административных органов».[66] Параграф 48 немецкого Закона о бюджетных правах союза и земель от 19 августа 1969 г. предусматривает равное положение юридических лиц публичного права, основанных на союзном или земельном имуществе, с другими юридическими лицами в бюджетном процессе.[67]

Современные немецкие исследователи подчеркивают, что к юридическим лицам публичного права, упомянутым в § 89 ГГУ, относятся корпорации, учреждения и фонды публичного права. Юридическое лицо публичного права несет ответственность по правилам абз. 1 § 89 ГГУ лишь постольку, «поскольку оно действует как субъект частного права».[68]

Немецкий ученый К. Лауе пишет, что корпорации публичного права (Korperschaft des offentlichen Rechts) создаются на основании закона или нормативного подзаконного акта и являются органами, выполняющими функции публичной власти, однако не представляют собой «государственные органы» в узком смысле этого понятия, поскольку государство через них осуществляет лишь опосредованное управление. От других юридических лиц публичного права они отличаются тем, что имеют членов (Mitglieder), а не клиентов. Власть корпорации публичного права распространяется не только на ее членов.[69] Исходя из территориального принципа, места жительства (нахождения) физических и юридических лиц (членов корпорации), к территориальным корпорациям публичного права относятся: государство ФРГ в целом, как Федерация, а также 16 федеральных земель и коммунальные общины. Территориальные корпорации публичного права образуют объединения (союзы коммунальных общин). С учетом личных или профессиональных признаков физических лиц (членов корпорации) к персональным корпорациям публичного права относятся, например, высшие учебные заведения, Палата адвокатов и Палата врачей. Реальные корпорации публичного права построены на праве членства на пользование определенной вещью или на владении определенным предметом (охотничьи корпорации и т. д.). Учреждение публичного права (Anstalt des ofentlichen Rechts) представляет собой организационное единство имущественных и кадровых средств в руках носителя публичной власти с определенной управленческой целью (например, Немецкий федеральный банк, публичные сберегательные кассы, Федеральное учреждение по финансовому надзору). Эти учреждения создаются на основании закона, наделены особыми публичными правами поддержки порядка собственными средствами в отведенной им сфере, оказывают ряд публичных услуг, не имеют членства (как в корпорациях публичного права), однако у них есть клиенты. Главная цель данных организаций состоит в освобождении управленческих государственных структур от предпринимательской (по существу, экономической) деятельности. Фонд публичного права регистрируется в соответствии с нормами публичного права, и его функция состоит в поддержке образования, охраны природы, культуры.[70]

Институт юридических лиц публичного права закреплен не только в Конституции ФРГ, но и в конституциях, гражданских и торговых кодексах таких стран, как Испания, Португалия, Италия, Нидерланды, Швейцария, Греция, Польша, Бразилия, Мексика, Колумбия.[71] Международная конвенция о гражданской ответственности за ущерб от загрязнения бункерным топливом (Лондон, 23 марта 2001 г.), ратифицированная Россией, ссылается на существование юридических лиц публичного и частного права (п. 2 ст. 1). Аналогичные формулировки содержит Международная конвенция о гражданской ответственности за ущерб от загрязнения нефтью 1992 г., а также ряд других многосторонних и двухсторонних международно-правовых документов с участием Российской Федерации.[72]

Во Франции к публичным юридическим лицам относят государство, департаменты, государственные учреждения, государственные учебные заведения, торговые палаты, благотворительные организации.[73] Гражданский кодекс Франции (1804 г.) в ряде статей указывает на государство, государственные учреждения и коммуны как на субъекты гражданских правоотношений, действующие при аренде, исковой давности по аналогии с юридическими лицами частного права (см., например, ст. 1712, 2227).[74] Известный французский юрист Ж. де ла Морандьер называет юридическими лицами публичного права государство, департаменты, общины (больницы, приюты), государственные учреждения (академии, университеты).

В Гражданском кодексе Нидерландов прямо указано, что статусом юридических лиц обладают государство, провинции, муниципалитеты, управления по надзору за плотинами, а также все органы, обладающие предписывающими полномочиями (ст. I).[75]

В настоящее время в большинстве западноевропейских стран к юридическим лицам публичного права относят: университеты, вузы, религиозные организации, профессиональные объединения, палаты (торговые, промышленные палаты, палаты ремесленников, работодателей, адвокатские, нотариальные, врачебные палаты и т. п.), некоторые учреждения социальной защиты (больничные и страховые кассы, организации по выплате государственных пенсий и пособий и т. п.).[76]

В качестве характерных признаков публично-правовых юридических лиц зарубежные исследователи называют: 1) создание юридического лица на основе властного акта или специального закона; 2) публичные (общественные или государственные), «идеальные» (а не коммерческие) цели и задачи их деятельности; 3) наличие властных полномочий в отношении третьих лиц; 4) создание юридического лица публично-правовым образованием; 5) невозможность его реорганизации (преобразования) в юридическое лицо частного права; 6) целевая (а не общая) правоспособность; 7) особый порядок обращения взыскания на его имущество по его долгам; 8) невозможность банкротства.[77]

Известный российский цивилист С. Н. Братусь писал: «С точки зрения характера и значения своей деятельности не только в теории, но и в законодательстве юридические лица буржуазного права делятся на: а) публичные и б) частные. Публичными юридическими лицами признаются государство, административно-территориальные образования, некоторые государственные учреждения и так называемые публично-правовые корпорации (например, адвокатура). Частными юридическими лицами называют все иные общественные образования – корпорации и учреждения, деятельность которых не поднята до уровня деятельности, имеющей общегосударственное, публично-правовое значение».[78]

Характеризуя систему юридических лиц в буржуазном обществе, известный юрист М. И. Кулагин отмечал, что, следуя разделению буржуазного права на частное и публичное, юридические лица подразделяются на публичные и частные, или на юридические лица публичного и частного права. К первым он относил само буржуазное государство, выступающее в имущественных отношениях в качестве казны, а также административно-территориальные подразделения (земли, штаты, департаменты, общины и т. д.), государственные учреждения и государственные организации, выступающие одновременно как хозяйствующие субъекты и как органы государственного управления. Ученый выделял смешанные компании, в которых государство участвует в капитале и управлении наряду с частным капиталом. При этом М. И. Кулагин подчеркивал, что в последние годы правовой статус государственных и смешанных обществ заметно приближается к правовому положению юридических лиц частного права. В отличие от юридических лиц частного права, публичные юридические лица обладают государственно-властными полномочиями.[79]

Необходимо заметить, что, несмотря на наличие в позитивном законодательстве норм, посвященных публичным юридическим лицам, в зарубежной правовой доктрине не сложилось достаточно четкой и общепризнанной характеристики особенностей статуса юридических лиц публичного права. По этому поводу С. Н. Братусь писал: «Характерно, что буржуазные ученые, защищающие деление юридических лиц на публичные и частные, не находят убедительных доводов для обоснования полезности и необходимости этого деления с точки зрения гражданского права».[80] В английском праве до сих пор отсутствует четкое деление юридических лиц публичного и частного права.[81]

Известный отечественный цивилист XIX в. Г. Ф. Шершеневич указывал, что публичные юридические лица создаются помимо воли частных лиц. К таковым ученый относил государство-казну, городские, сельские, мещанские общества, губернские и уездные земства, казенные учебные заведения, монастыри, церкви, а также публичные учреждения.[82] Изложенный вывод соответствовал положениям ст. 698 Свода законов Российской империи (т. X ч. 1), однако российское дореволюционное законодательство не содержало термина «юридические лица публичного права». Проект Гражданского уложения предлагал два вида юридических лиц: 1) казну и другие государственные и общественные установления, имеющие свое отдельное имущество, и 2) частные товарищества, общества и установления (ст. 13). Комментаторы названного проекта указывали, что отличительной чертой государственных и общественных установлений (публичных юридических лиц) является их связь с государственным устройством и управлением. К таковым они относили: казну (государство, обладающее государственным имуществом и казенным хозяйством) и все прочие государственные и общественные, земские, городские, волостные, сельские, сословные и церковные установления, за которыми закон признал право иметь отдельное имущество и хозяйство, заведование определенными частями государственного управления.[83]

Предложение закрепить в российском законодательстве конструкцию юридического лица публичного права содержала в себе Концепция развития корпоративного законодательства на период до 2008 г., подготовленная Министерством экономического развития России. В п. 35 названной Концепции указывалось: «Назрела необходимость ввести в российское законодательство категорию юридического лица публичного права, существующую в большинстве развитых правопорядков».[84]

В современной отечественной науке продолжаются споры о целесообразности введения категории юридических лиц публичного права. Активными сторонниками такого нововведения являются, в частности, профессоры В. Е. Чиркин, В. П. Мозолин и В. И. Лафитский.[85]

В. Е. Чиркин обосновывает закрепление юридических лиц в публичном праве следующими качественными характеристиками этой категории лиц: 1) юридическое лицо публичного права по своему происхождению и основному качеству – публично-правовое образование, а его «цивилистические» свойства не являются основными в его правовом статусе; 2) особое целевое назначение: реализация не просто общих, а общественных интересов; 3) обладание властными полномочиями; 4) юридические лица публичного права являются носителями прав и обязанностей публичного характера; 5) использование имущества, закрепленного за публичным юридическим лицом, не для извлечения прибыли, иной хозяйственной деятельности, а для осуществления его полномочий (компетенции); 6) особый порядок создания публичного юридического лица; 7) отсутствие устава, регистрационных процедур; 8) ограниченный характер самостоятельности; 9) публично-правовой характер ответственности юридического лица публичного права; 10) иерархия системы юридических лиц публичного права.[86]

По мнению В. Е. Чиркина, юридическое лицо публичного права – это признанное государством некоммерческое формирование, выступающее в частноправовых и (или) публично-правовых правоотношениях в различных организационно-правовых формах в целях осуществления дел общественного значения (общего блага) путем законного применения публичной власти, состязательности или сотрудничества с ней, давления на нее, имеющее название и другие идентифицирующие признаки, собственность или имущество, права и обязанности и несущее ответственность за свои акты и действия.[87]

Ученый выделяет следующие основные организационно-правовые формы юридических лиц публичного права: 1) территориальные публичные коллективы федерации, ее субъектов, автономных и муниципальных образований, родовые общины коренных малочисленных народов; 2) сами публично-правовые образования (государство, субъект федерации, территориальное автономное образование, муниципальное образование, родовая община коренного малочисленного народа); 3) органы публичной власти (публично-правовые органы), которые могут выступать как законные представители публично-правовых образований, если имеют такие полномочия, и как самостоятельные юридические лица в рамках своей компетенции; 4) учреждения публичной власти (публично-правовые учреждения, органы публичной власти; 5) публично-правовые объединения в форме организации (политические партии, общественные объединения).[88]

В. Е. Чиркин утверждает, что цивилистическое определение юридического лица (ст. 48 ГК РФ) неприменимо к юридическим лицам, чей статус определяется публичным правом (конституционным, административным и др.). Вступая в частноправовые отношения, государственные и муниципальные органы, учреждения остаются, по существу, юридическими лицами публичного права, созданными властвующими структурами не в целях извлечения прибыли. Государственные и муниципальные органы, упомянутые в ст. 124, 125 ГК РФ, фактически являются юридическими лицами публичного права. Их статус определяется не Гражданским кодексом РФ, а Конституцией РФ и иными источниками публичного права. Юридические лица частного права не могут быть превращены в субъекты публичной власти.[89]

Одним из основных доводов, приведенных В. И. Лафитским в обоснование разработки конструкции юридического лица публичного права, является неспособность ГК РФ сформировать и объяснить правовой статус Российской академии наук, Центрального банка России, Управления делами Президента РФ, Агентства по страхованию вкладов и других юридических лиц, осуществляющих властные полномочия и участвующих в коммерческой деятельности.[90]

По нашему мнению, основную нагрузку по разработке конструкции юридического лица, включающего в себя государственные и муниципальные органы, организации, учреждения, наделенные властными полномочиями для выполнения возложенных на них публично-государственных функций, а также общественные организации, несет на себе гражданское законодательство. Нормы ГК РФ содержат основные признаки юридического лица (ст. 48), классификацию коммерческих и некоммерческих лиц (ст. 117–121), определяют правовой статус некоммерческих организаций, включая учреждения, предназначенные для осуществления управленческих, социально-культурных и иных функций некоммерческого характера, а также общественные организации и фонды (ст. 117–120). Термин «юридическое лицо» возник как частноправовая конструкция. Гражданский кодекс РФ называет в качестве участника гражданско-правовых отношений публично-правовые образования (Российская Федерация, ее субъекты, муниципальные образования, которые выступают в этих отношениях на равных началах с иными участниками этих отношений – гражданами и юридическими лицами (п. 1 ст. 124 ГК РФ). В ст. 125 ГК РФ прямо указывается на то, что от имени Российской Федерации, ее субъектов и муниципальных образований приобретать имущественные и личные неимущественные права и обязанности, выступать в суде могут государственные и, соответственно, муниципальные органы в рамках компетенции, установленной актами, определяющими статус этих органов (п. 1,2).

Для таких субъектов публичного права, как государство (федерация, ее субъекты), территориальные коллективные общины, муниципальные образования, нет необходимости называться юридическими лицами. Они участвуют в публично-правовых, включая имущественные, правоотношениях в полном соответствии с нормами публичного (конституционного, административного, финансового права) без наделения их статусом юридического лица публичного права.[91]

Названные публично-правовые образования участвуют в имущественных отношениях, регулируемых нормами гражданского законодательства, с применением гражданско-правовых норм, определяющих участие юридических лиц, если иное не вытекает из закона или особенностей данных субъектов (п. 2 ст. 124 ГК РФ). Однако наделение правами юридического лица не означает создание юридического лица. Публично-правовые образования признаны Гражданским кодексом субъектами гражданского права, но не признаны юридическими лицами. В. Е. Чиркин не приводит убедительных доводов, подтверждающих наличие признаков юридического лица у публично-правовых образований (государство, государство-подобные образования, территориальные публичные коллективы, муниципальные образования).[92]

Что же касается государственных и муниципальных органов, действующих в гражданских правоотношениях от имени государства и муниципальных образований, то ГК РФ признает учреждением некоммерческие организации, созданные собственником для осуществления управленческих, социально-культурных или иных функций некоммерческого характера. Кодекс позволяет Российской Федерации, ее субъектам и муниципальным образованиям создавать государственные и муниципальные (казенные, бюджетные или автономные) учреждения (ст. 120 ГК РФ).[93] Иными словами, создаваемые публично-правовыми образованиями государственные и муниципальные учреждения можно условно назвать публичными юридическими лицами или юридическими лицами публичного и частного права, с наличием у них всех особенностей, указанных выше в отношении так называемых юридических лиц публичного права.

В ст. 125 ГК РФ прямо указано, что от имени публично-правовых образований могут действовать государственные и муниципальные органы, а также юридические лица и граждане. Участие государственных и муниципальных органов в имущественных правоотношениях от имени публично-правовых образований происходит в порядке, предусмотренном федеральными законами, указами Президента РФ, постановлениями Правительства РФ, нормативными актами субъектов Российской Федерации и муниципальных образований (п. 3). Представляется, что именно на основании указанной нормы ГК РФ и происходит активное наделение правами юридического лица различных государственных и муниципальных финансовых органов (министерства, федеральные службы, агентства, налоговые органы и т. д.).

Таким образом, отсутствует острая необходимость разработки категории публичного юридического лица исследователями публичного права. Представляется возможным предусмотреть в гражданском законодательстве особенности правового статуса юридических лиц, создаваемых публично-правовыми образованиями. По этому поводу О. А. Серова верно пишет, что для создания так называемых юридических лиц публичного права необходимо увеличение, прежде всего, цивилистического инструментария. Попытки вывести регламентацию деятельности этих субъектов из-под действия общих правил гражданско-правового регулирования (как это произошло в отношении государственной корпорации) наносят существенный вред всей системе юридических лиц, так как порождают такое количество исключений из общего правила, которое делает неэффективным наличие данного правила и фактически нивелирует его, делает бессмысленным в использовании.[94]

Наличие в законодательстве отдельных норм о публичных юридических лицах вызвано, скорее, конкретно историческими, социально-экономическими и правовыми условиями, правовыми традициями той или иной страны. Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации, одобренная решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 7 октября 2009 г., констатировала следующее: «Действующее российское законодательство в отличие от некоторых европейских правопорядков не знает категории „юридическое лицо публичного права“. Данное понятие формировалось в указанных правопорядках исторически и имеет в них существенно различное содержание и разновидности (например, в Австрии к ним относят органы власти и некоторые публично-правовые образования в целом, тогда как в Германии к ним относят также государственные университеты, торгово-промышленные палаты и некоторые другие организации, не являющиеся носителями публичной власти). Это говорит об отсутствии необходимости прямого заимствования указанного понятия в отечественное право» (п. 7.2.4).[95]

Президентский проект Закона о внесении изменений и дополнений указывает лишь на публичные и непубличные акционерные общества, отличающиеся друг от друга открытой или закрытой формой подписки размещаемых акций (ст. 66-3).[96]

М. И. Кулагин, указывавший на существование в капиталистическом государстве публичных юридических лиц, пророчески писал, что «само понятие юридического лица в буржуазном праве трактуется как понятие гражданско-правовое, тождественное разновидности субъектов частного права. Особенности публичного юридического лица в основном относятся к внутренней его организации… В тех случаях, когда публичные юридические лица выступают как носители государственно-властных полномочий, они уже действуют как органы государства, как субъекты публичных прав и обязанностей».[97]

Еще в советский период А. В. Венедиктов обратил внимание на то, что противопоставление юридических лиц публичного и частного права «затемняет тот основной факт, что все организации, принимающие участие в гражданском обороте в качестве самостоятельных носителей гражданских прав и обязанностей, являются в этом своем „качестве“ субъектами – а, следовательно, и юридическими лицами – гражданского права, хотя бы их внутренняя структура определялась нормами не гражданского, а иного права…».[98]

Е. А. Суханов также вполне обоснованно обращает внимание на условность термина «юридическое лицо публичного права». Ученый пишет, что «из буквального смысла этого термина как будто бы следует, что речь идет об участниках публично-правовых, а не гражданских правоотношений. Но если бы все обстояло таким образом, то никакой проблемы вообще не возникло бы, ибо речь шла бы о субъектах отношений, не входящих в предмет гражданского (частного) права. В том-то и дело, что такие организации становятся самостоятельными участниками гражданского оборота и тем самым субъектами гражданского, а не публичного права. От обычных „юридических лиц частного права“ они отличаются лишь тем, что возникли вне сферы гражданских правоотношений, на основе и в сфере публично-правового регулирования».[99] Ученый подчеркивает, что статус юридического лица публичного права вызывает ряд вопросов, в частности: 1) в каких случаях и на каких условиях юридическое лицо публичного права может выступать в качестве самостоятельного субъекта в имущественных отношениях, регулируемых частным, а не публичным правом; 2) кто является собственником имущества этого юридического лица, на каком вещном праве (или ином правовом титуле) оно владеет имуществом и как финансируется его деятельность; 3) несет ли такая организация самостоятельную имущественную ответственность по своим гражданско-правовым обязательствам и на какое имущество может быть обращено взыскание кредиторов по ее долгам.[100]

Гражданская правосубъектность государственных и муниципальных органов, участвующих в имущественных отношениях от имени государства и муниципальных образований, вызывает особую сложность в цивилистической науке. В ст. 125 ГК РФ указано, что органы государственной власти от имени Российской Федерации и субъектов Федерации приобретают своими действиями и осуществляют имущественные и личные неимущественные права и обязанности, выступают в суде в рамках их компетенции, установленной актами, определяющими статус этих органов. От имени муниципальных образований органы местного самоуправления могут приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права и обязанности в рамках своей компетенции, установленной актами, определяющими статус этих органов. В случаях и в порядке, предусмотренных законами, указами Президента РФ и постановлениями Правительства РФ, нормативными актами субъектов Российской Федерации и муниципальных образований, по их специальному поручению от их имени могут выступать государственные органы, органы местного самоуправления, а также юридические лица и граждане.

По мнению отдельных ученых, участниками гражданских правоотношений являются непосредственно органы публичных образований.[101] Другие ученые полагают, что участниками имущественных отношений являются сами публично-правовые образования, которые приобретают для себя права и обязанности через свои органы.[102] Согласно третьей точке зрения участниками имущественных правоотношений выступают публично-правовые образования и их органы.[103]

Э. В. Талапина утверждает, что гражданской правоспособностью обладает все государство в целом, а дееспособностью – государственные органы, реализующие правосубъектность государства.[104]

С точки зрения О. Ю. Ускова, «федеральные органы государственной власти, органы государственной власти субъектов РФ, любые другие государственные органы и органы местного самоуправления точно так же, как и органы юридических лиц, не обладают никакой гражданской правосубъектностью, а лишь осуществляют своими действиями права, принадлежащие самому публично-правовому образованию».[105]

По мнению А. Головизнина, органы государственной власти (местного самоуправления) никак не могут быть юридическими лицами в строгом смысле этого понятия, в силу того, что виды субъектов гражданского права исчерпывающим образом определены в ст. 2 ГК, а перечень и признаки юридических лиц даны в ст. 48-123 ГК. Ученый подчеркивает, что «правовая природа учреждения как вида юридического лица, которое может создаваться для осуществления управленческих функций (в том числе и государством), однако властными полномочиями не обладает, отлична от правовой природы органа государственной власти».[106]

М. В. Жабреев считает, что «органы публичного образования не являются субъектами гражданско-правовых отношений и всегда действуют от имени публичного образования, поэтому у них нет и не может быть каких-либо особых организационных форм и вещных прав». Он также утверждает, что органы публичных образований не могут иметь статус юридического лица – учреждения, так как государственное учреждение согласно гражданскому законодательству не обладает властными полномочиями в отношении третьих лиц, а указание в п. 1 ст. 120 ГК РФ на возможность осуществления учреждением управленческих функций говорит лишь о возможности учреждения управлять объектами, а не субъектами права. Кроме того, действовать на основе такого вещного права, как оперативное управление, могут только казенные предприятия и учреждения.[107]

По убеждению В. Н. Гапеева, С. А. Зинченко и А. А. Лукьянцева, органы публичного образования не являются самостоятельными участниками гражданско-правовых отношений и не имеют статуса юридического лица, всегда действуют от имени публичного образования.[108]

В. Г. Голубцов полагает, что гражданско-правовая природа Российской Федерации всегда монистична в том смысле, что Федерация является единым самостоятельным субъектом, а модель участия в обороте – плюралистична. Действующие в рамках п. 1 ст. 125 ГК РФ государственные органы не обладают и не могут обладать самостоятельной правосубъектностью. Они действуют в целях реализации функциональной правоспособности Российской Федерации в качестве элемента государственного аппарата на основе норм публичного права, а их гражданско-правовая природа аналогична природе органа юридического лица и не предполагает самостоятельной правосубъектности. В то же время ученый отмечает, что государственные органы при участии в имущественном обороте в целях удовлетворения их собственных экономических потребностей могут иметь статус юридического лица (публичного учреждения).[109]

По нашему мнению, государственные и муниципальные органы, осуществляя имущественные полномочия публично-правовых образований в отношениях, регулируемых нормами гражданского законодательства, выступают в качестве юридического лица в случаях и в порядке, предусмотренных федеральными законами, указами Президента РФ и постановлениями Правительства РФ, нормативными актами субъектов Российской Федерации и муниципальных образований, по их специальному поручению от их имени (п. 3 ст. 125 ГК РФ). В таких случаях государственные и муниципальные органы, получившие статус юридического лица, можно условно назвать публичными юридическими лицами или юридическими лицами публичного права. Термин «юридическое лицо публичного права» может использоваться, но с учетом гражданско-правовых положений о юридических лицах и существа того или иного вида публичного правоотношения, норм публичного права.

Государственный орган всегда действует от имени государства, как составная часть государственного механизма и в интересах общего государственного дела (у него нет понятий «своего», «чужого», «негосударственного» интереса). Будучи юридическим лицом (некоммерческой организацией) и выступая в гражданско-правовых отношениях от имени государства, государственный орган выступает при этом и от своего имени, участвуя тем самым в этих отношениях.[110]

В связи с этим следует отметить, что позиция Э. В. Талапиной ведет к недопустимому отделению друг от друга гражданской правоспособности и дееспособности публично-правовых образований, а также юридических лиц, действующих от имени этих образований. Будучи юридическими лицами, государственные и муниципальные органы, действующие в рамках ст. 125 ГК РФ, не могут быть лишены правоспособности или дееспособности. Согласно действующему законодательству и цивилистической доктрине, с момента регистрации юридического лица у последнего возникает и правоспособность и дееспособность как составные части гражданской правосубъектности. Публичные юридические лица обладают гражданской правосубъектностью с той лишь особенностью, что эта правосубъектность нацелена на успешное осуществление стоящих перед юридическим лицом задач в сфере имущественных отношений от имени публично-правового образования.

Утверждение В. Г. Голубцова о том, что гражданско-правовая природа государственных органов, действующих в рамках ст. 125 ГК РФ, аналогична природе органа юридического лица и не предполагает самостоятельной правосубъектности, также подлежит, на наш взгляд, критической оценке, ибо невозможно рассматривать юридическое лицо как орган юридического лица – публичного образования. Публично-правовые образования не признаны отечественным законодателем юридическими лицами. Юридические лица, включая и юридические лица, действующие в рамках ст. 125 ГК РФ, не могут не обладать гражданской правосубъектностью (правоспособность, дееспособность, сделкоспособность, деликтоспособность). Государственные и муниципальные органы наделены правами юридического лица (с определенными особенностями) потому, что именно наделение их статусом юридического лица – субъекта гражданского права позволяет им участвовать в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, и подчиняться цивилистическим правилам о правоспособности, дееспособности, сделкоспособности и имущественной (гражданско-правовой) ответственности перед всеми иными участниками гражданско-правовых отношений. Одна из особенностей гражданской правосубъектности публично-правовых образований (Российская Федерация, ее субъекты, муниципальные образования) состоит во множестве государственных и муниципальных органов, пользующихся правами юридического лица с целью исполнения публичных (государственных и муниципальных) обязанностей в сфере имущественных отношений на основе юридического равенства (с другими участниками этих отношений), относительной имущественной и волевой самостоятельности.

Исследуя участие советского государства в гражданских правоотношениях, М. И. Брагинский писал, что государственные образования осуществляют гражданско-правовую деятельность (складывающуюся из определенных действий, направленных на возникновение, изменение и прекращение гражданских правоотношений, реализацию гражданских прав и исполнение гражданских обязанностей) через сеть своих организаций, которыми могут выступать организации, обладающие и не обладающие правами юридического лица. Органы публичных образований являются самостоятельными участниками гражданско-правовых отношений и имеют статус юридического лица.[111]

О. Е. Кутафин указывал, что органы государственной власти могут участвовать в гражданских правоотношениях не только от имени соответствующего публично-правового образования, но и самостоятельно, в роли финансируемых собственником государственных учреждений – юридических лиц с ограниченным вещным правом оперативного управления на закрепленное за ними имущество под субсидиарную ответственность создавшего их публично-правового образования.[112]

Н. В. Козлова также полагает, что органы государственной власти, местного самоуправления как таковые могут иметь статус юридического лица.[113]

Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации, одобренная решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 7 октября 2009 г., констатировала следующее: «Гражданско-правовой статус юридического лица (учреждения) обычно получают также органы публичной власти, которые одновременно могут участвовать в гражданском обороте от имени соответствующего публично-правового образования. Но в большинстве случаев этот статус необходим органу государственной власти (например, министерству, ведомству, суду и т. п.) только для совершения сделок, направленных на обеспечение его внутрихозяйственной деятельности (закупка канцелярских принадлежностей, оплата коммунальных расходов, оплата ремонтных работ и т. п.). В остальных случаях следует исходить из того, что сделки соответствующего ведомства должны рассматриваться как действия самого соответствующего публично-правового образования» (п. 7.2.3).

Наделение государственных и муниципальных органов, включая органы исполнительной власти, признаками юридического лица является, на наш взгляд, положительным явлением, позволяющим другим участникам имущественного оборота рассчитывать на наличие у государственных, муниципальных органов – юридических лиц обособленного имущества и самостоятельной, с подключением субсидиарной ответственности государства (муниципалитета), гражданско-правовой ответственности в установленном законом порядке. Указание на государственный, муниципальный орган как на юридическое лицо свидетельствует о том, что последнее наделяется на основе ограниченного вещного права имуществом, бюджетными средствами, необходимыми для участия в гражданско-правовых отношениях как от имени государства, так и от своего имени. Наделение государственных, муниципальных органов признаками юридического лица подчеркивает способность этого органа вступать в целях исполнения своих публичных функций в гражданско-правовые отношения с позиций юридического лица с учетом особенностей публично-правового положения этого органа и его компетенции. Для того чтобы осуществить возложенные на орган отдельные властные полномочия в сфере имущественных отношений, государственный, муниципальный орган обязан приобретать статус юридического лица и действовать в дальнейшем с другими участниками гражданско-правовых отношений на паритетных началах.[114] При приобретении мебели, оргтехники, при оплате услуг за отопление, освещение, водоснабжение и т. п. в целях обеспечения своей жизнедеятельности государственные органы, действующие на правах юридического лица, могут выступать от своего имени.

Можно утверждать, что между властными полномочиями государственного органа и его гражданской правосубъектностью имеется постоянная диалектическая взаимосвязь, взаимообусловленность: государственный орган существует с определенным правовым статусом, властными полномочиями для того, чтобы выполнять возложенные на него публичные функции, в том числе связанные с осуществлением имущественных и неимущественных прав публичного образования на постоянной основе или в силу разового поручения. С другой стороны, для того чтобы выполнять гражданско-правовые действия в этом направлении, государственный орган должен иметь властные полномочия, компетенцию, предоставленные ему публичным образованием на основе нормативного правового акта.

Придание публично-правовым образованиям признаков юридического лица при их участии в гражданско-правовых отношениях подтверждает точку зрения ученых, отстаивающих позицию взаимного проникновения, взаимодействия норм публичного и частного права. В исследуемой ситуации нормы частного (гражданского) права, определяющие участие юридических лиц, проникают в отношения с участием публичных субъектов конституционного, административного права с целью цивилизованного участия последних в имущественном обороте. Использование таким образом достижений гражданского права в отношении публично-правовых образований свидетельствует о стремлении законодателя упрочить существующий правопорядок на пути к правовому государству.

А. А. Иванов вполне обоснованно отмечает, что в настоящее время практически все государственные органы, участвующие в гражданском обороте от имени государства, признаны юридическими лицами, и главное при этом не формальный критерий наличия или отсутствия прав юридического лица, а направленность действий государственного органа, которые должны быть совершены от имени государства в пределах компетенции такого органа.[115]

Анализ современного законодательства показывает, что большая часть государственных органов, действующих от имени государства в имущественных (гражданско-правовых) отношениях, являются юридическими лицами в виде некоммерческих организаций – бюджетных и автономных учреждений. Большинство федеральных органов исполнительной власти и муниципальных органов действуют как юридические лица в виде учреждений (государственных и муниципальных).[116]

Так, согласно положениям о федеральных министерствах, службах и агентствах, названные органы признаны юридическими лицами.[117] Администрация Президента РФ является юридическим лицом.[118] Счетная палата Российской Федерации, Центральная избирательная комиссия и избирательные комиссии субъектов Российской Федерации также являются юридическими лицами.[119] Субъекты Российской Федерации называют свои органы-учреждения юридическими лицами.[120]

В ст. 41 («Органы местного самоуправления как юридические лица») Федерального закона от 6 октября 2003 г. № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»[121] подчеркнуто, что «от имени муниципального образования приобретать и осуществлять имущественные и иные права и обязанности, выступать в суде без доверенности могут глава местной администрации, другие должностные лица местного самоуправления в соответствии с уставом муниципального образования. Органы местного самоуправления, которые в соответствии с настоящим Федеральным законом и уставом муниципального образования наделяются правами юридического лица, являются муниципальными учреждениями, образуемыми для осуществления управленческих функций, и подлежат государственной регистрации в качестве юридических лиц в соответствии с Федеральным законом. Представительный орган муниципального образования и местная администрация как юридические лица действуют на основании общих для организации данного вида положений закона и в соответствии с Федеральным законом от 12 января 1996 г. „О некоммерческих организациях“ применительно к учреждениям».

Еще в 1981 г., ссылаясь на ст. 24, 94–97 Гражданского кодекса РСФСР 1964 г., М. И. Брагинский отмечал, что «вместо одного субъекта – Советского социалистического государства – в гражданском праве выступает множество экономически самостоятельных государственных предприятий, учреждений и организаций», что государство передает в оперативное управление государственных юридических лиц – предприятий, учреждений и организаций основную массу принадлежащего ему на праве собственности имущества, а по поводу управления нераспределенной части общегосударственного имущества (фонда) в гражданские правоотношения вступают отдельные правосубъектные звенья государства, представляющие собой особые субъекты гражданского права, которые не укладываются в рамки конструкции юридического лица.[122]

Ученый писал, что правовой режим, связанный с управлением нераспределенным между государственными юридическими лицами имуществом, носит исключительный характер и не совпадает во многом с правовым режимом обычных субъектов гражданского права – юридических лиц или граждан. Участвуя непосредственно в имущественном обороте, государство как политический суверен приобретает для себя ряд специфических прав и реализует принадлежащее ему право собственности.[123]

Известный исследователь юридических лиц Н. В. Козлова сделала верный вывод о том, что идея учреждения как юридического лица возникла в период обособления христианского (церковного) имущества с появлением первых христианских общин в Риме, с той лишь особенностью, что римскому праву не было известно понятие юридического лица.[124]

К основным признакам учреждения известнейший советский цивилист С. Н. Братусь относил следующие признаки: 1) учреждение создается по воле одного или нескольких учредителей, но действует в интересах неопределенного круга лиц (пользователей) (общественный интерес); 2) основой деятельности учреждения является не только воля учредителя и администраторов, реализующих эту волю, но и государственная воля; 3) основой учреждения является имущество, переданное его учредителями и предназначенное для удовлетворения целей, ради которых создано учреждение; 4) между учреждением и его пользователями, а также между самими пользователями корпоративные отношения не возникают; 5) учреждение не может быть прекращено по воле администрации учреждения, а только в силу закона.[125]

В отличие от учредителей (участников) корпораций (хозяйственных товариществ и обществ, кооперативов, общественных и религиозных организаций, некоммерческих партнерств, союзов юридических лиц), основанных на корпоративных началах (на принципах членства, участия, обладания корпоративными (обязательственными, имущественными, организационными, уставными, трудовыми, земельными) правами), учредители государственных (муниципальных) учреждений (государство, муниципалитет) не теряют свое право собственности на имущество, передаваемое учреждению на праве оперативного управления. Это имущество является единым и неделимым (на доли, паи, акции) и продолжает принадлежать учредителю (государству, муниципалитету) на праве публичной (государственной, муниципальной) собственности.[126] Работники государственных (муниципальных) учреждений не имеют обязательственных прав по отношению к созданному государственному (муниципальному) учреждению, действуют в трудовом коллективе того или иного учреждения на основе норм трудового, служебного, муниципального права. Учредитель назначает руководителя учреждения, который формирует трудовой коллектив на основе норм служебного, муниципального права. Учреждение действует на основе Положения (устава), утверждаемого учредителем (публично-правовым образованием).

Согласно ст. 120 ГК РФ учреждением признается некоммерческая организация, созданная собственником для осуществления управленческих, социально-культурных или иных функций некоммерческого характера. Учреждение может быть создано Российской Федерацией, субъектом Российской Федерации, муниципальным образованием (государственное или муниципальное учреждение). Государственное или муниципальное учреждение может быть казенным, бюджетным или автономным. Порядок их финансового обеспечения определяется законом. Права учреждений на имущество, закрепленное за ними, а также на имущество, приобретенное ими, определяются в соответствии со ст. 296 ГК РФ. Особенности правового положения отдельных видов государственных учреждений определяются законом и иными правовыми актами.

Так, большую роль в формировании правового статуса публичных (государственных и муниципальных) учреждений выполняют федеральные законы: «О некоммерческих организациях» от 12 января 1996 г.,[127] «О высшем и послевузовском профессиональном образовании»,[128] «О библиотечном деле»,[129] «О музейном фонде Российской Федерации и музеях в Российской Федерации»,[130] нормы Закона РФ «Об образовании» от 10 июля 1992 г.,[131] Основ законодательства РФ о культуре от 9 октября 1992 г.[132] и др.

Федеральный закон от 8 мая 2010 г. № 83-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием правового положения государственных (муниципальных) учреждений» (в ред. от 30.11.2011 г., с изм. от 06.01.2011 г.)[133] изменил правовое положение государственных (муниципальных) учреждений, предусмотрел изменения в Гражданском, Бюджетном, Налоговом кодексах РФ, в других законодательных актах из сферы образования, науки, культуры, архивного дела, обороны и др. В соответствии с этими изменениями все государственные и муниципальные бюджетные учреждения разделяются на три типа – казенные, автономные и бюджетные учреждения.

Согласно изменениям, внесенным Федеральным законом № 83-ФЗ, казенные учреждения – это государственные (муниципальные) учреждения нового типа, которые обязаны перечислять все доходы, полученные от приносящей доходы деятельности, в бюджет. В число таких учреждений входят воинские части, учреждения, исполняющие наказания, учреждения Министерства внутренних дел Российской Федерации, психиатрические больницы (стационары) специализированного типа с интенсивным наблюдением и ряд других учреждений согласно перечню. Казенное учреждение будет иметь статус, близкий статусу известных нам бюджетных учреждений, с рядом дополнительных ограничений и с предоставлением права выполнять деятельность, приносящую доходы, с изыманием их в бюджет. Казенное учреждение обязано находиться в ведении органа государственной власти (государственного органа), органа управления государственным внебюджетным фондом, органа местного самоуправления, осуществляющего бюджетные полномочия главного распорядителя (распорядителя) бюджетных средств, если иное не установлено законодательством Российской Федерации. Финансовое обеспечение деятельности казенного учреждения будет осуществляться за счет средств соответствующего бюджета бюджетной системы Российской Федерации и на основании бюджетной сметы. Казенное учреждение сможет осуществлять приносящую доходы деятельность, только если такое право предусмотрено в его учредительном документе. Доходы, полученные от указанной деятельности, поступают в соответствующий бюджет бюджетной системы Российской Федерации. Заключение и оплата казенным учреждением государственных (муниципальных) контрактов, иных договоров, подлежащих исполнению за счет бюджетных средств, будут производиться от имени Российской Федерации, субъекта Российской Федерации, муниципального образования в пределах доведенных казенному учреждению лимитов бюджетных обязательств и с учетом принятых и неисполненных обязательств. Казенное учреждение не вправе отчуждать либо иным способом распоряжаться имуществом без согласия собственника имущества (п. 4 ст. 298 ГК РФ). Казенное учреждение, за которыми имущество закреплено на праве оперативного управления, владеет, пользуется этим имуществом в пределах, установленных законом, в соответствии с целями своей деятельности, назначением этого имущества и, если иное не установлено законом, распоряжается этим имуществом с согласия собственника этого имущества. Собственник имущества вправе изъять излишнее, неиспользуемое или используемое не по назначению имущество, закрепленное им за учреждением либо приобретенное учреждением за счет средств, выделенных ему собственником на приобретение этого имущества. Имуществом, изъятым у учреждения, собственник этого имущества вправе распорядиться по своему усмотрению (ст. 296 ГК РФ).

Все остальные государственные учреждения получили статус автономных и так называемых новых бюджетных учреждений. Для этого вводится упрощенный порядок изменения типа государственного и муниципального учреждения, не требующий реорганизации и предусматривающий лишь внесение соответствующих изменений в учредительные документы. Автономное учреждение не обязано отчитываться перед государством о заработанных средствах, приобрело право распоряжаться всем своим имуществом, за исключением особо ценного. При этом государство избавляется от ответственности за такое учреждение. Автономное учреждение без согласия собственника не вправе распоряжаться недвижимым имуществом и особо ценным движимым имуществом, закрепленными за ним собственником или приобретенными автономным учреждением за счет средств, выделенных ему собственником на приобретение такого имущества. Остальным имуществом, находящимся у него на праве оперативного управления, автономное учреждение вправе распоряжаться самостоятельно, если иное не установлено законом. Автономное учреждение вправе осуществлять приносящую доходы деятельность лишь постольку, поскольку это служит достижению целей, ради которых оно создано, и соответствующую этим целям, при условии, что такая деятельность указана в его учредительных документах. Доходы, полученные от такой деятельности, и приобретенное за счет этих доходов имущество поступают в самостоятельное распоряжение автономного учреждения (п. 3 ст. 298 ГК РФ).

Бюджетное учреждение без согласия собственника не вправе распоряжаться особо ценным движимым имуществом, закрепленным за ним собственником или приобретенным бюджетным учреждением за счет средств, выделенных ему собственником на приобретение такого имущества, а также недвижимым имуществом. Остальным имуществом, находящимся у него на праве оперативного управления, бюджетное учреждение вправе распоряжаться самостоятельно, если иное не установлено законом (п. 3 ст. 298 ГК РФ). Бюджетное учреждение вправе осуществлять приносящую доходы деятельность лишь постольку, поскольку это служит достижению целей, ради которых оно создано, и соответствующую этим целям, при условии, что такая деятельность указана в его учредительных документах.

Новые бюджетные учреждения финансируются на основе государственного задания в форме субсидии, могут заключать крупные сделки только с согласия учредителя (государства или региональной власти, муниципалитета). Закон лишает бюджетные учреждения права распоряжения недвижимым или особо ценным движимым имуществом, закрепленным за учреждением, а также тем имуществом, которое было приобретено за счет средств, выделенных учредителем на покупку такого имущества. Недвижимым имуществом бюджетное учреждение распоряжается только с согласия учредителя, причем вне зависимости от оснований приобретения бюджетного учреждения. Движимое имущество, приобретенное за счет доходов от самостоятельной деятельности, может находиться в полном распоряжении бюджетного учреждения, а особо ценным имуществом можно будет распоряжаться только с согласия учредителя. Иное имущество, специально приобретенное для бюджетного учреждения, тоже выпадает из объектов распоряжения учреждений. Бюджетные учреждения могут осуществлять работы (оказывать услуги) за плату только сверх установленного госзаказом норматива. Порядок формирования государственного (муниципального) задания и порядок финансового обеспечения выполнения этого задания будут определяться: Правительством РФ – в отношении федеральных бюджетных учреждений; высшим исполнительным органом государственной власти субъекта Российской Федерации – в отношении бюджетных учреждений субъекта Российской Федерации; местной администрацией – в отношении муниципальных бюджетных учреждений. Учредителем бюджетного или казенного учреждения будут являться: Российская Федерация – в отношении федерального бюджетного или казенного учреждения; субъект Российской Федерации – в отношении бюджетного или казенного учреждения субъекта Российской Федерации; муниципальное образование – в отношении муниципального бюджетного или казенного учреждения.[134]

Последние изменения и дополнения, внесенные в ГК РФ по инициативе Президента РФ (от 7 февраля 2012 г.), признают учреждением унитарные некоммерческие организации, созданные собственником (в том числе Российской Федерацией, субъектом Российской Федерации, муниципальным образованием – государственное или муниципальное учреждение), действующие на праве оперативного управления.[135]

Согласно названным изменениям законодатель различает в системе государственных и муниципальных учреждений казенные, бюджетные и автономные учреждения (ст. 120-1 ГК РФ).

Имущественная правоспособность (правосубъектность) публичных (государственных, муниципальных) учреждений является специальной (целевой). Публично-правовое образование, создавая государственный (муниципальный) орган в виде юридического лица, определяет цели и задачи этого лица, предмет его деятельности, полномочия, иные права и обязанности, основы взаимоотношения с государством и его органами, структуру и компетенцию органов управления юридического лица, правовой режим имущества, ответственность юридического лица и ответственность самого учредителя (как правило, субсидиарную) по деликтным, кондикционным и договорным обязательствам созданного публичного юридического лица, порядок отчетности о его деятельности и способы государственного контроля за его деятельностью, порядок его реорганизации, ликвидации и пр. Публичные юридические лица имеют общегосударственное значение и являются составной частью государственной власти, обладают властными полномочиями публичного характера, включая издание нормативных актов, осуществление надзорных и контрольных функций, сбор налогов, отправление правосудия и т. д.

По нашему мнению, частное (гражданское) и публичное законодательство предусматривает следующие особенности государственных и муниципальных учреждений как публичных юридических лиц: 1) создание юридического лица на основе властного акта или специального закона публично-правовым образованием; 2) публичные (общественные или государственные), «идеальные» (а не коммерческие) цели и задачи их деятельности; 3) наличие властных полномочий в отношении третьих лиц; 4) невозможность реорганизации (преобразования) в юридическое лицо частного права; 5) целевая, а не общая правоспособность; 6) особый порядок обращения взыскания на его имущество по его долгам; 7) невозможность банкротства.

Отдельные юристы справедливо полагают, что органам публичного образования, претендующим на статус юридического лица, необходимо соблюдать установленную Гражданским кодексом процедуру государственной регистрации в уполномоченных на то регистрирующих органах с приобретением статуса юридического лица после государственной регистрации.[136] Представляется перспективным направление, избранное законодателем в Федеральном законе от 6 октября 2003 г. № 131-ФЗ, установившем обязательную регистрацию муниципальных органов, создаваемых в качестве юридических лиц (ст. 41).

К числу публичных юридических лиц можно условно отнести и государственные, муниципальные унитарные предприятия.

Отношение ученых-цивилистов к существованию унитарных (государственных, муниципальных) предприятий в нашей стране неоднозначное. Ряд ученых полагают, что участие в гражданском обороте России субъектов-несобственников – это прямое следствие переходного характера этого оборота, сохранение в нем некоторых элементов огосударствленной экономики.[137] В. А. Дозорцев предлагает вообще отказаться от унитарных предприятий с заменой их на акционерные общества и иные объединения капитала. В порядке исключения он допускает оставление некоторых унитарных предприятий как уникальных (реликтовых) образований для единичных случаев применения (ad hoc).[138]

Другие ученые, наоборот, полагают, что в переходный период в системе коммерческих организаций имеются определенные ниши, которые должны занять государственные и муниципальные предприятия. Не всегда пригодно косвенное управление государственным имуществом через своих государственных представителей в акционерных обществах, в которых интересы государства зачастую игнорируются. Должен быть какой-то переходной период, в течение которого государственные предприятия должны иметь право на свое существование и свое место в системе юридических лиц страны.[139]

Представляется, что государственные (муниципальные) предприятия имеют право на свое существование в современной российской правовой системе страны. Деятельность унитарных предприятий направлена не на извлечение прибыли, а на выполнение государственных (муниципальных) задач в тех сферах деятельности, в которых получение прибыли вряд ли возможно (ввиду заведомой убыточности этих видов деятельности). Федеральным законом от 14 ноября 2002 г. № 161-ФЗ «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» (в ред. от 30.11.2011 г.),[140] конкретизирующим правовой статус публичных унитарных предприятий, перечислены основания создания таких предприятий: осуществление деятельности в целях решения социальных задач организации и проведения закупочных и товарных интервенций для обеспечения продовольственной безопасности страны; использование имущества, приватизация которого запрещена; осуществление научной и научно-технической деятельности в отраслях, связанных с обеспечением безопасности государства; производство отдельных видов продукции, изъятой из оборота или ограниченно оборотоспособной (п. 4 ст. 8).

Каждое суверенное государство, а тем более на определенном этапе своего развития, в законодательном порядке предусматривает различные организационно-правовые формы хозяйственных субъектов, а также способы своего непосредственного или опосредованного участия в решении экономических и социальных задач, стоящих перед публично-правовым образованием, в зависимости от социально-экономических условий своей жизнедеятельности. Особенно значима помощь унитарных предприятий в водо-, энерго-, газоснабжении, оказании других коммунальных услуг. Даже в странах с развитой рыночной экономикой высок удельный вес государственной собственности и государственных предприятий. Так, например, почетный член Государственного Совета, член Высшего Совета магистратуры Франции Жак Фурнье пишет, что французские публичные службы связаны с удовлетворением потребностей населения в транспорте, газо- и электроснабжении, связи, коммунальном хозяйстве (вода, ассенизация). Государственные предприятия, выполняющие эти задачи, имеют ряд особых обязательств (преемственность деятельности, равные условия доступа, адаптируемость и т. п.), пользуются специальными правами, получают соответствующие финансовые компенсации. Подобные службы, отмечает ученый, существуют и во многих других странах Европейского Союза. Среди нескольких видов публичных западноевропейских предприятий в Западной Европе ученый выделяет организации, на которые частично распространяются нормы публичного права: «публичное учреждение» во Франции, «коммерческое агентство» в Швеции, «публичная корпорация» в Дании и т. д. При этом такие организации (предприятия) создаются как на федеральном, так и на региональном уровне. В Германии действуют региональные публичные банки. Органы управления публичными предприятиями назначаются, как правило, государством. В отношении этих предприятий осуществляются различные формы контроля. Публичные предприятия имеют на правах юридического лица самостоятельные счета. Часть доходов отчисляется государству, которое, в свою очередь, предоставляет предприятиям субвенции, несет субсидиарную ответственность по их долгам.[141] Г. Лешлер указывает на действующие в Германии государственные предприятия, обладающие самостоятельностью в вопросах организации, финансов, управления кадрами и наделенные правоспособностью юридического лица.[142]

Согласно ст. 114 ГК РФ унитарное предприятие, основанное на праве хозяйственного ведения, создается по решению уполномоченного на то государственного органа или органа местного самоуправления. Учредительным документом предприятия, основанного на праве хозяйственного ведения, является его устав, утверждаемый уполномоченным на то государственным органом или органом местного самоуправления. В соответствии со ст. 8 Федерального закона «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» решение об учреждении федерального государственного предприятия принимается Правительством РФ или федеральными органами исполнительной власти в соответствии с актами, определяющими компетенцию этих органов. Решение об учреждении государственного предприятия субъекта Федерации или муниципального предприятия принимается уполномоченным органом государственной власти субъекта Федерации или органом местного самоуправления в соответствии с компетенцией последних.

В случаях и в порядке, которые предусмотрены Законом о государственных и муниципальных унитарных предприятиях, на базе государственного или муниципального имущества может быть создано унитарное предприятие на праве оперативного управления (казенное предприятие) (ст. 115 ГК РФ).

Статьи 30, 31 Федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» констатируют, что органы местного самоуправления вправе в соответствии с законом создавать предприятия для осуществления хозяйственной деятельности, решать вопросы их реорганизации и ликвидации, определять цели, условия и порядок деятельности муниципальных предприятий, регулировать цены и тарифы на их продукцию (услуги), утверждать их уставы, назначать на должность и освобождать от должности руководителей данных предприятий, заслушивать отчеты об их деятельности в порядке, предусмотренном уставом муниципального образования (п. 1). Аналогичные положения имеются и в ст. 51 одноименного Федерального закона от 6 октября 2003 г.

Государственное или муниципальное унитарное предприятие, которому имущество принадлежит на праве хозяйственного ведения, владеет, пользуется и распоряжается этим имуществом в пределах, определяемых в соответствии с Гражданским кодексом РФ (ст. 294 ГК РФ). Собственник имущества, находящегося в хозяйственном ведении, в соответствии с законом решает вопросы создания предприятия, определения предмета и целей его деятельности, его реорганизации и ликвидации, назначает директора (руководителя) предприятия, осуществляет контроль за использованием по назначению и сохранностью принадлежащего предприятию имущества. Собственник имеет право на получение части прибыли от использования имущества, находящегося в хозяйственном ведении предприятия. Предприятие не вправе продавать принадлежащее ему на праве хозяйственного ведения недвижимое имущество, сдавать его в аренду, отдавать в залог, вносить в качестве вклада в уставный (складочный) капитал хозяйственных обществ и товариществ или иным способом распоряжаться этим имуществом без согласия собственника. Остальным имуществом, принадлежащим предприятию, оно распоряжается самостоятельно, за исключением случаев, установленных законом или иными правовыми актами (ст. 295 ГК РФ).

Плоды, продукция и доходы от использования имущества, находящегося в хозяйственном ведении или оперативном управлении унитарного предприятия, а также имущество, приобретенное унитарным предприятием по договору или иным основаниям, поступают в хозяйственное ведение или оперативное управление предприятия в порядке, установленном ГК РФ, другими законами и иными правовыми актами для приобретения права собственности (ст. 299 ГК РФ).

В ст. 17 Федерального закона «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» подчеркнуто, что унитарное предприятие ежегодно перечисляет в соответствующий бюджет часть прибыли, остающейся в его распоряжении после уплаты налогов и иных обязательных платежей, в порядке, в размерах и в сроки, определяемые Правительством РФ, уполномоченными органами государственной власти субъектов Федерации или органами местного самоуправления.

Следует заметить, что объектом унитарных предприятий являются не обычные недвижимые вещи, а имущественные комплексы, включающие в свой состав и движимое имущество, права и обязанности (ст. 132 ГК РФ). Земельные участки предоставляются унитарным предприятиям не на праве хозяйственного ведения, так как такого титула на землю для юридических и физических лиц не предусмотрено, а на праве постоянного (бессрочного) пользования земельными участками (ст. 216, п. 1 ст. 268 ГК, п. 1 ст. 20 Земельного кодекса РФ).

Анализируя полномочия собственника имущества унитарных предприятий, Е. А. Суханов отмечает, что публично-правовые образования лишены возможностей непосредственно использовать свое имущество, распределенное ими между унитарными предприятиями, и лишь вправе давать свое согласие на совершение созданными ими юридическими лицами сделок по его отчуждению, т. е. фактически контролировать осуществление правомочия распоряжения. Наделение унитарных предприятий имуществом на праве хозяйственного ведения является способом осуществления публично-правовым образованием своего права собственности.[143]

Последние изменения и дополнения, внесенные Президентом Российской Федерации в ГК РФ (7 февраля 2012 г.), признают унитарным предприятием коммерческую организацию, не наделенную правом собственности на закрепленное за ней собственником имущество, которое является неделимым и не может быть распределено по вкладам (долям, паям), в том числе между работниками предприятия. Имущество государственного или муниципального унитарного предприятия находится соответственно в государственной или муниципальной собственности и принадлежит такому предприятию на праве оперативного управления (ст. 113 ГК РФ). Новеллы ГК РФ относят государственные и муниципальные унитарные предприятия к юридическим лицам – унитарным организациям, учредители которых не становятся их участниками и не приобретают права членства (ст. 65-1 ГК РФ).

Федеральный закон «О некоммерческих организациях» предусматривает такую разновидность некоммерческих организаций, как государственная корпорация (ст. 7.1). По нашему мнению, названный вид организации, предусмотренный указанным Законом, невозможно отнести к государственным организациям и к корпорациям (корпоративным организациям) вообще ввиду отсутствия соответствующих атрибутивных признаков публичного юридического лица или корпорации. На данное обстоятельство указывают многие отечественные исследователи юридических лиц.

Английские профессоры К. Грэхем и Т. Проссер отмечают, что государственная корпорация в Великобритании – это юридическое лицо, независимое от Правительства и являющееся собственником своих активов. Полномочия корпорации определяются законом об ее учреждении, принимаемым Парламентом страны. Для роспуска или приватизации корпорации также требуется специальный закон. Корпорация управляется советом директоров, назначаемым Правительством.[144]

Профессор Н. В. Козлова дополняет, что Англия является прародительницей государственных корпораций и последние широко распространены в зарубежье. Она отмечает, что в английском праве различается несколько видов таких корпораций: коммерческие публичные корпорации (Национальное управление железных дорог), управленческие публичные корпорации, отвечающие за организацию и функционирование сферы услуг (корпорация по развитию городов и жилищного строительства), публичные корпорации, осуществляющие совещательные, консультативные функции.[145] В США публичные корпорации создаются для осуществления отдельных правительственных функций, например для комплексного использования природных ресурсов, для нужд местного самоуправления.[146]

В какой-то степени по правовому положению государственные корпорации напоминают промышленные и коммерческие публичные учреждения (EPIC) во Франции: они также создаются государством и являются самостоятельными юридическими лицами, их имущество не принадлежит государству, но в случае ликвидации юридического лица – возвращается государству как учредителю.[147]

Статья 7.1 российского Федерального закона «О некоммерческих организациях» указывает на то, что государственной корпорацией признается не имеющая членства некоммерческая организация, учрежденная Российской Федерацией на основе имущественного взноса и созданная для осуществления социальных, управленческих или иных общественно полезных функций. Корпорация создается на основе федерального закона. Имущество, переданное корпорации Российской Федерацией, становится собственностью корпорации. Корпорация не отвечает по обязательствам Российской Федерации, а последняя не отвечает по обязательствам корпорации, если законом, предусматривающим создание корпорации, не предусмотрено иное. Корпорация может осуществлять предпринимательскую деятельность лишь постольку, поскольку это служит достижению целей, ради которых она создана, и соответствующую этим целям. Особенности правового положения корпорации устанавливаются законом, предусматривающим создание этой корпорации. Для ее создания не требуется учредительных документов, предусмотренных ст. 52 ГК. Законом, предусматривающим создание корпорации, определяются наименование корпорации, цели ее деятельности, место ее нахождения, порядок управления ею, порядок реорганизации и ликвидации, порядок использования имущества корпорации при ликвидации.

Д. В. Пятков предлагает изменить редакцию гл. 5 ГК РФ и ввести понятие «хозяйственные публичные организации», под которым понимает «объединения граждан, созданные в целях обеспечения условий для удовлетворения общественных интересов»[148]. К таким организациям ученый предлагает отнести Российскую Федерацию как объединение всех граждан России; субъекты Российской Федерации как объединения граждан республик, жителей краев, областей, городов федерального значения; а также муниципальные образования как объединения жителей городов, сел, поселков. При этом ученый пишет, что такие «публичные хозяйственные организации создаются одновременно с одноименными государствами и иными организациями, служащими выражению власти народа», что, в свою очередь, названные публичные организации создают учреждения, действующие от своего имени.[149]

Представляется, что предлагаемая Д. В. Пятковым правовая конструкция организации, которая действовала бы в имущественном обороте с учетом публичных и частных интересов, страдает аморфностью, неопределенностью, неясностью, и реализация такого предложения внесет еще большую путаницу в правоприменительную практику. Автор изложенного предложения не уточняет, что скрывается под демократичным, но не совсем ясным понятием «Российская Федерация – объединение всех граждан России» и т. д.

Теоретическое обоснование участия государственных и муниципальных органов на правах юридического лица (учреждений) в гражданско-правовых отношениях осложняется длительной научной дискуссией о правовой природе представительства этим органом (юридическим лицом) интересов публично-правового образования. Одна группа юристов-цивилистов рассматривает орган юридического лица в качестве особого представителя, действующего в гражданских правоотношениях от имени юридического лица и не нуждающегося в получении доверенности в силу закона и устава.[150] Изложенная точка зрения основывается на теории юридического лица как фикции, согласно которой юридическое лицо, будучи недееспособным, может участвовать в обороте только с помощью (через) своих представителей, действия которых от имени юридического лица в пределах предоставленных полномочий создают права и обязанности для этого юридического лица, но не считаются действиями этого лица.

Вторая группа юристов считает, что орган юридического лица является структурно обособленным, организационно оформленным подразделением юридического лица, предназначенным для реализации его правосубъектности.[151] Данная точка зрения базируется на реалистическом понимании сущности юридического лица, являющегося самостоятельным субъектом права, обладающим своими интересами, и действующего по собственной воле. Действия органа, совершенные в пределах его компетенции, считаются действиями самого юридического лица. Иными словами, говорить о представительстве юридического лица его органом можно лишь в смысле представительства целого его частью.

Представляется, что последняя концепция получила свое закрепление в п. 1 ст. 53 ГК РФ, согласно которому «юридическое лицо приобретает гражданские права через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами». Следует при этом заметить, что многие современные российские ученые не считают орган юридического лица самостоятельным субъектом права, а рассматривают его в качестве составной части юридического лица, которая в определенных сферах деятельности обладает компетенцией выступать от имени целого. В то же время содержание п. 3 ст. 53 ГК РФ[152] свидетельствует, на наш взгляд, об эклектичном использовании законодателем обеих вышеназванных точек зрения относительно правового положения органа юридического лица и допускает функционирование у юридического лица органа как субъекта права (возможно, в виде юридического лица, индивидуального предпринимателя или гражданина) на основании законного или договорного представительства, со всеми вытекающими отсюда правовыми последствиями представительства.

Если следовать второй точке зрения ученых и содержанию п. 1 ст. 53 ГК РФ, то получается, что правовое положение государственного органа, как «неотъемлемой части единого государственного организма», действующего «от имени государства», идентично правовому положению органа юридического лица как органа, являющегося «составной частью» юридического лица и выступающего от имени целого.

§ 2. Гражданская деликтоспособность российского государства

Гражданско-правовая (частноправовая) ответственность государства берет свое начало с римского частного права. Часть общественного достояния, предназначенного для общественных нужд (государственная казна, res publicae, aerarium), была включена древними римлянами в гражданский оборот и получила гражданскую защиту. Начиная с императорского периода, государственная казна слилась с императорской казной, и под именем фиска (fiscus) осталась по-прежнему в пределах гражданского права, став олицетворением всей совокупности имущественных отношений государства к третьим лицам. Казна оказалась лицом среди других лиц, хотя римские юристы не называли ее этим именем и не включали в общий ряд физических или юридических лиц, говоря о ней как о чем-то особенном.[153] До времен императорства римской юридической жизни не был известен принцип, согласно которому государство, вступившее в имущественные отношения гражданского оборота с частными лицами, должно рассматриваться юридически как частное лицо.[154]

Большой вклад в развитие теории гражданско-правовой ответственности государства внесли немецкие исследователи конца XVII в., основывавшие свои учения на положениях римского частного права.[155] Германское государство (фиск) понималось ими как особое юридическое лицо частного права с подсудностью общеимперским гражданским судам.[156] Государство призвано отвечать за действия чиновников как за действия третьих лиц. Вина публично-правового образования состоит в неудовлетворительном выборе того или иного чиновника при назначении на должность или в недостаточном контроле за его деятельностью.[157]

Развитию частноправовой ответственности государства препятствовали кризис теории вины и цивилистический подход к государственному служащему как к представителю власти.[158] В конце XIX в. изменилось теоретическое обоснование ответственности юридического лица и государства в целом. В цивилистической науке стал доминировать взгляд, согласно которому работник (агент) юридического лица является не представителем, а органом юридического лица, через которого последнее осуществляет свою право- и дееспособность. Действия такого работника являются действиями самого юридического лица, и в случае совершения им гражданского правонарушения при исполнении своих служебных обязанностей считается, что этот деликт совершило само юридическое лицо. Орган юридического лица может состоять из нескольких физических лиц, посредством воли которых формируется воля самого юридического органа (лица).[159]

Известный российский цивилист В. И. Синайский подчеркивал, что орган юридического лица не следует смешивать с его представителем: первый является частью юридического лица, а второй находится вне его. Упущения и недозволенные действия этих органов не должны освобождать юридическое лицо от ответственности перед третьими лицами.[160]

Известный философ и знаток гражданского права Г. Ф. Шершеневич констатировал, что посредством своих органов юридические (включая публичные) лица приобретают права и принимают на себя обязанности. Юридическое лицо несет ответственность в случае неправомерных действий своих органов по выполнению возложенных на них полномочий или указаний закона.[161]

Российский государствовед М. Б. Горенберг также утверждал, что государство есть юридическое лицо и должностные лица как органы государства осуществляют права государства. Поэтому вина должностного лица есть вина самого государства, и за ущерб, причиненный противозаконными действиями должностного лица, должно отвечать само государство.[162]

Исходя из теории профессионального риска, при обосновании частноправовой ответственности государства в начале XX в. стала применяться теория административного риска, согласно которой государство, обладая мощными материальными и организационными возможностями, призвано возмещать причиненный вред.[163]

Человеческая мысль активно работала над обоснованием имущественной ответственности государства перед лицами, пострадавшими от незаконного уголовного преследования.[164] Развитию теории в этом направлении способствовали гуманистические идеи Великой французской революции, ее призывы к свободе, равенству и братству. Российская империя с некоторым запозданием восприняла идею государственного возмещения, причиненного невиновным уголовным преследованием, и в XIX в. предусмотрела в законодательстве личную ответственность судей, прокуроров, лжезаявителей, свидетелей и потерпевших при наличии у них злого умысла или корысти.

Германское гражданское уложение 1896 г. закрепило личную ответственность должностных лиц, умышленно или неосторожно причинивших вред гражданам при исполнении служебных обязанностей. Согласно § 839 ГГУ, если должностное лицо умышленно или по неосторожности нарушит возложенные на него обязанности в отношении третьего лица, оно должно возместить третьему лицу причиненный вред. Если должностное лицо виновно лишь в неосторожности, оно привлекается к возмещению только при условии, что потерпевший не имеет возможности получить возмещение иным способом. Если должностное лицо нарушит свои обязанности при вынесении решения по спорному делу, оно отвечает за причиненный вред только при условии, что нарушение является уголовно наказуемым деянием. Действие этого предписания не распространяется на несовместимые с должностью отказ или просрочку исполнения обязанностей. Обязанность возмещения не возникает, если для его предотвращения потерпевший умышленно или вследствие неосторожности не оспорил решение.[165] Веймарская Конституция 1919 г. (ст. 131) и Основной закон ФРГ 1949 г. (ст. 34) закрепили общий принцип непосредственной ответственности государства. Как указано в ст. 34 Основного закона ФРГ, если какое-либо лицо при исполнении вверенной ему публичной должности нарушит свои служебные обязанности по отношению к третьему лицу, то в принципе ответственность несет государство или корпорация, на службе у которой он состоит. При наличии умысла или грубой неосторожности сохраняется право регрессного иска. Для требований о возмещении ущерба и для регрессного иска не может быть исключен общий судебный порядок.[166]

Французское законодательство отвергало нормы об ответственности государства в сфере осуществления административной власти до середины XX в., предлагая взамен личную ответственность государственного служащего.[167]

В 1947 г. английский парламент принял Закон о судебном производстве с участием Короны, признавший непосредственную деликтную ответственность Короны за вред, причиненный ее служащими при осуществлении последними публичных властных полномочий в сфере административного управления.[168]

Согласно Конституции Испании 1978 г. частные лица имеют право в рамках закона на возмещение ущерба, причиненного их имуществу или правам, если этот ущерб является следствием деятельности публичных служб, за исключением форс-мажорных обстоятельств (ч. 2 ст. 106).[169]

В ст. 40 Конституции Японии 1947 г. указывается, что в случае оправдания судом после ареста или задержания каждый может в соответствии с законом предъявить иск о возмещении ущерба.[170]

Российский законодатель не сразу пришел к современному пониманию гражданско-правовой ответственности государства по деликтным обязательствам. Нужны были годы кропотливой работы ученых и правоприменительных органов, чтобы прийти к выводу о необходимости более полной (цивилизованной) юридической защиты имущественных прав граждан и юридических лиц от незаконных действий (бездействия) органов публичной власти.

Гражданский кодекс РСФСР 1922 г.[171] не содержал прямых норм об ответственности государства за действия (бездействие) государственных органов (учреждений). Согласно ст. 406 этого Кодекса «учреждение отвечало за вред, причиненный неправильными служебными действиями должностного лица, лишь в случаях, особо указанных законом, если притом неправильность действий должностного лица признавалась надлежащим судебным или административным органом». Учреждение освобождалось от ответственности, если потерпевший своевременно не обжаловал неправильного действия.

Статья 407 ГК РСФСР 1922 г. предусматривала 3 условия ответственности государственных учреждений за вред, причиненный неправильными действиями должностных лиц: 1) связанность действий должностных лиц с возложенными на них государственной службой; 2) наличие дополнительных (специальных) законов, предусматривающих такую ответственность; 3) предварительное признание судебным (административным) органом (по жалобе потерпевших) таких действий незаконными.

Статья 407-а, внесенная в ГК РСФСР 6 апреля 1928 г.,[172] предусмотрела дополнительное условие, ограничивающее право потерпевших лиц на возмещение причиненного им государственными учреждениями вреда: передача потерпевшим имущества (денежных средств) государственному учреждению или должностному лицу в случаях, предусмотренных этой статьей. Как было отмечено в этой статье, «учреждение отвечает за служебные действия должностных лиц, совершенные последними в пределах их компетенции, и допущенные ими по службе упущения, признанные подлежащим судебным или административным органом неправильными, незаконными или преступными в тех случаях, когда потерпевший сдал имущество (в частности, денежные суммы) учреждению или должностному лицу во исполнение требований закона или судебного решения, приговора, определения, либо основанного на них или на правилах внутреннего распорядка государственного учреждения распоряжения должностного лица. Учреждение отвечает на тех же основаниях в тех случаях, когда имущество (в частности, денежные суммы) было сдано в пользу потерпевшего». Иными словами, ст. 407-а ГК РСФСР 1922 г. существенным образом сузила правовые основания ответственности государственных организаций (учреждений) по деликтным обязательствам в сфере административного управления, доведя эти основания до случаев передачи потерпевшим какого-либо имущества государству (учреждениям).

Судебная и арбитражная практика 1924–1926 гг. шла по пути признания незаконными административных распоряжений должностных лиц, их действий в сфере административной деятельности государственных учреждений.[173]

Пленум Верховного Суда СССР в своем постановлении от 10 июня 1943 г. № 11\М\6\У «О судебной практике по искам из причинения вреда» разъяснил судам, что по правилам ст. 407 ГК РСФСР и соответствующих статей ГК других союзных республик подлежат разрешению иски, предъявленные к государственным учреждениям, о возмещении за вред, причиненный неправильными действиями должностных лиц в области административного управления. Ответственность за убытки, причиненные действиями должностных лиц при выполнении ими хозяйственных или технических функций данного учреждения, определяется по общим правилам ст. 403 ГК РСФСР[174] и соответствующих статей ГК других союзных республик.[175]

Некоторые комментаторы разъясняли ст. 407 ГК РСФСР 1922 г. в широком смысле слова: как ответственность не только государственного учреждения за вред, причиненный неправильными служебными действиями должностного лица в случаях, указанных законом, но и как ответственность государства за властные действия его должностных лиц.[176]

В 50-60-х годах XX в. в советской юридической литературе появились обоснования того, что под термином «учреждение», упомянутым в ст. 407 ГК РСФСР, понимается всякий государственный орган. Так, выдающийся советский цивилист Е. А. Флейшиц по этому поводу писала: «Ст. 407 ГК РСФСР распространяется единственно на акты власти, осуществляемые государственными учреждениями, причем под учреждениями следует понимать все государственные органы…»[177] А. Н. Савицкая обоснованно предлагала не ограничивать ответственность государственных органов случаями, предусмотренными особыми законодательными актами.[178]

А. Л. Маковский отмечает, что «заслуга» ст. 407 ГК РСФСР состоит в том, что благодаря этой статье была юридически закреплена именно гражданско-правовая ответственность государственных органов за акты власти.[179]

Гражданский кодекс РСФСР 1964 г.[180] предусматривал норму, согласно которой государственные учреждения отвечают за вред, причиненный гражданам неправильными служебными действиями их должностных лиц в области административного управления, на общих основаниях (ст. 444, 445), если иное не предусмотрено специальным законом (ст. 446). Согласно ст. 445, 446 комментируемого Кодекса вред, причиненный личности и имуществу гражданина, а также вред, причиненный организации, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Причинивший вред освобождается от его возмещения, если докажет, что вред причинен не по его вине. Вред, причиненный правомерными действиями, подлежит возмещению лишь в случаях, предусмотренных законом.

Иными словами, ответственность государственных учреждений устанавливалась за вред, причиненный гражданам в сфере административного управления, и вина государственных органов в его причинении презюмировалась. Ответственность за причинение вреда юридическим лицам должна была конкретизироваться специальным порядком, предусмотренным законом. Изложенные положения соответствовали требованиям Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г.[181]

В ст. 447 ГК РСФСР 1964 г. указывалось, что за вред, причиненный гражданам неправильными служебными действиями должностных лиц, органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, соответствующие государственные органы несут имущественную ответственность в случаях и в пределах, специально предусмотренных законом.

Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 23 октября 1963 г. «О судебной практике по искам о возмещении вреда»[182] разъясняло судам, что изложенные нормы не применяются ни тогда, когда вред причинен работниками государственных учреждений, не являющимися должностными лицами (например, шоферами, истопниками и т. п.), ни тогда, когда его причинили должностные лица действиями, вытекающими из области административного (властного) управления (например, при совершении технических операций) (п. 4).

Конституция СССР 1977 г.[183] закрепила правовую норму согласно которой граждане СССР получили право на возмещение ущерба, причиненного незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей (ст. 58). Однако, по справедливому замечанию многих цивилистов, в конституционном порядке не был решен вопрос о субъекте ответственности за такое причинение вреда. Как обоснованно отмечалось в юридической литературе, содержание этой статьи создавало у исследователей Конституции СССР впечатление, что ответственными могут быть либо сами организации, либо их должностные лица. Положительной стороной ст. 58 Конституции СССР явилось то, что эта статья не предусматривала принятия специального дополнительного закона об основаниях и пределах ответственности правоохранительных органов и суда за вред, причиненный гражданам.[184]

18 мая 1981 г. во исполнение конституционных норм Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей», утвердивший Положение о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, а также Инструкцию по применению этого Положения.[185] Эти нормативные правовые акты впервые указали на государство как на непосредственный субъект такой ответственности, однако не предусматривали ответственность государства за вред, причиняемый юридическим лицам, а также ответственность государства за вред, вызванный незаконными действиями органов власти в результате принятия ими незаконных нормативных правовых актов.

Согласно ст. 1 Указа ущерб, причиненный гражданину СССР незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также их должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей в области административного управления, подлежал возмещению на общих основаниях (ст. 88 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик), если иное не было предусмотрено законом. Ущерб, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ, подлежал возмещению государством в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного расследования, прокуратуры и суда.

В 1981 г. в Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. были внесены изменения,[186] согласно которым вред, причиненный гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей в области административного управления, подлежал возмещению на общих основаниях (ст. 88 Основ), если иное не было предусмотрено законом. За вред, причиненный такими действиями организациям, ответственность наступает в порядке, установленном законом. Вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ, возмещается государством в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом.

Дальнейшая небогатая практика применения вышеизложенных статей Основ 1961 г. и ГК РСФСР 1964 г. показала, что эти статьи не нашли своего полного практического применения в деле защиты законных прав и интересов граждан нашей страны. Причиной возникновения такой ситуации можно назвать отсутствие политической воли и, как следствие этого, отсутствие специального закона о порядке привлечения к ответственности государства за незаконные действия правоохранительных органов и суда. При этом следует отметить различный принцип подхода к ответственности за незаконные действия государственных органов (кроме правоохранительных органов и суда) и ответственности правоохранительных органов и суда за вред, причиненный гражданам незаконными служебными действиями: если за вред, причиненный правоохранительными органами и органами суда (независимо от вины), наступала ответственность самого государства, то за вред, причиненный гражданам иными государственными учреждениями (органами), ответственность несли сами эти учреждения. Однако изложенное различие не имело существенного значения, так как положения Конституции СССР и Конституции РСФСР, Гражданского кодекса РСФСР не реализовывались на практике.

Статья 127 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г., принятых в переломный период политических и социально-экономических отношений в нашей стране,[187] установила норму, согласно которой вред, причиненный гражданину или юридическому лицу незаконными действиями государственных органов, а также должностных лиц при исполнении ими обязанностей в области административного управления, возмещается на общих основаниях, если иное не предусмотрено законодательными актами (п. 1). Вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ, возмещается государством независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законодательными актами. Вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате иной незаконной деятельности органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, возмещается на общих основаниях (п. 2).

Таким образом, можно сделать вывод о том, что Основы 1991 г. впервые установили ответственность именно государственных органов, а не государственных учреждений, за вред, причиненный незаконными действиями, и не предусмотрели иного (специального) порядка возмещения вреда юридическим лицам, как это было ранее.

Законодатель подчеркнул, что возмещение вреда происходит на общих основаниях, если иное не предусмотрено законодательными актами.

21 апреля 1992 г. в Конституцию РСФСР была включена ст. 67-2, согласно которой возмещению государством подлежал вред, причиненный незаконными действиями государственных органов и их должностных лиц при исполнении служебных обязанностей. В дальнейшем такое нововведение повлияло на содержание Конституции РФ, ГК РФ, иных важнейших нормативных правовых актов нашей страны.

Конституция РФ 1993 г. закрепила в качестве конституционных норм-принципов положения о том, что каждый гражданин страны имеет право на возмещение со стороны государства вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц (ст. 53), права потерпевших от преступлений и злоупотребления властью охраняются законом, государство обеспечивает компенсацию причиненного ущерба и доступ к правосудию (ст. 52).

Конкретизируя положения и принципы Конституции РФ, Гражданский кодекс РФ расширил пределы ответственности государства, предусмотрел ответственность государства не только за незаконные действия (бездействие) органов государственной власти и их должностных лиц, но и за незаконные действия (бездействие) иных государственных органов и их должностных лиц, а также органов местного самоуправления и их должностных лиц, предусмотрел несколько видов противоправных действий (юридические и фактические действия (бездействие), издание незаконного правового акта), за совершение которых возникает ответственность государства, назвал в числе потерпевших, имеющих право на возмещение вреда, не только граждан, но и юридических лиц, указал на имущественный источник возмещения (казну соответствующего уровня).

В ст. 16 ГК РФ прямо указано, что убытки, причиненные незаконными действиями (бездействием) государственных органов, органов местного самоуправления, должностных лиц этих органов, включая действия по изданию незаконного правового акта, подлежат возмещению Российской Федерацией, ее соответствующим субъектом или муниципальным образованием. Вред возмещается за счет казны Российской Федерации, казны субъектов Российской Федерации или казны муниципального образования.

Как констатируется в ст. 1070 ГК РФ, вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста, а также вред, причиненный юридическому лицу в результате незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного приостановления деятельности, возмещается за счет казны Российской Федерации, а в случаях, предусмотренных законом, – за счет казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом. Вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконной деятельности органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры, не повлекший вышеназванных последствий, возмещается по основаниям и в порядке, которые предусмотрены ст. 1069 ГК РФ. Вред, причиненный при осуществлении правосудия, возмещается в случае, если вина судьи установлена приговором суда, вступившим в законную силу.

Иными словами, ГК РФ (ст. 1069) предусматривает деликтную ответственность государства не только за действия (бездействие) государственных органов и их должностных лиц, но и за действия (бездействие) органов местного самоуправления (муниципальных органов) и их должностных лиц, несмотря на то, что ст. 53 Конституции РФ указывает лишь на действия (бездействие) органов государственной власти или их должностных лиц. Представляется, что изложенные положения ГК РФ не противоречат названной конституционной статье. Хотя органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти (ст. 12 Конституции РФ), они тесно связаны с деятельностью государственных органов. Муниципальная и государственная службы в Российской Федерации имеют много общих черт. Взаимосвязь этих служб обеспечивается: 1) единством основных квалификационных требований к должностям муниципальной службы и должностям государственной гражданской службы; 2) единством ограничений и обязательств при прохождении муниципальной службы и государственной гражданской службы; 3) единством требований к подготовке, переподготовке и повышению квалификации муниципальных служащих и государственных гражданских служащих; 4) учетом стажа муниципальной службы при исчислении стажа государственной гражданской службы и учета стажа государственной гражданской службы при исчислении стажа муниципальной службы; 5) соотносительностью основных условий оплаты труда и социальных гарантий муниципальных служащих и государственных гражданских служащих; 6) соотносительностью основных условий государственного пенсионного обеспечения граждан, проходивших муниципальную службу, и граждан, проходивших государственную гражданскую службу, а также членов их семей в случае потери кормильца.[188] Муниципальные органы также наделены публично-правовой компетенцией.

Известный исследователь проблем ответственности государства Л. В. Бойцова утверждает, что отношения по возмещению вреда, причиненного административными и судебными органами в результате незаконного уголовного и административного преследования, не относятся к числу гражданско-правовых, а принадлежат к публично-правовой ответственности государства. Гражданин находится в правовых отношениях с государством в силу гражданства как правового института. Поэтому и ответственность государства носит исключительно публичный характер. Причиненный в результате осуществления публичной власти вред разоряет членов общества, подрывает экономическую и социальную базу государства. Незаконные акты власти оказывают отрицательное воздействие на психическое состояние граждан, порождают неуважение к закону и органам власти. Государство призвано выполнять не только компенсационную, но и социальные, иные публично-правовые функции. Возмещая ущерб жертвам правосудия в рамках публичной ответственности, государство восстанавливает утраченное доверие, попранную справедливость, укрепляет доверие граждан, снижает напряженность в обществе. В случае принадлежности обсуждаемого института возмещения ущерба к гражданскому праву на потерпевшего будет возложено бремя доказывания вины причинителя вреда, что создает дополнительные трудности для пострадавшего. Гражданско-правовая ответственность за вину приведет к индивидуализации субъекта возмещения ущерба путем привлечения к ответственности конкретного государственного органа или должностного лица, которые могут оказаться неплатежеспособными. При отсутствии вины причинителя вреда будет исключена ответственность государства, в то время как при осуществлении публичной власти ущерб гражданам может быть причинен и при отсутствии вины должностных лиц в результате формально правомерных действий последних. Институты гражданского права рассчитаны на взаимоотношения отдельных, самостоятельных друг от друга людей, преследующих свои личные цели и интересы, в то время как общим назначением (целью) публичного права является общественное благо, общая польза. Задачей публичного права является гарантирование равенства публичных прав и обязанностей граждан. Именно публично-правовой подход к ответственности государства позволит сделать ее реальной, ибо публично-правовая ответственность государства вытекает из самого факта причинения вреда, а не из субъективного принципа вины, и личность ответчика (государства) заранее определена конституционной нормой.[189]

Аналогичную позицию занимает Б. Т. Безлепкин. По его мнению, правила возмещения имущественного вреда, причиненного должностными лицами при исполнении своих служебных обязанностей, не вписываются по своей правовой природе в рамки гражданско-правового института. Уголовное судопроизводство имеет ярко выраженную публичную сферу. Для гражданско-правовой ответственности характерно наличие вины в совершении правонарушений. Только некоторые уголовно-процессуальные действия должностных лиц правоохранительных органов образуют предпосылки для юридического закрепления права потерпевшего на возмещение имущественного вреда, однако признаками правонарушения они не обладают.[190]

Г. З. Климова и И. Н. Сенякин также считают, что институт юридической ответственности государства за незаконное осуждение и привлечение к уголовной ответственности имеет публично-правовую природу, так как преследует публичные интересы, выполняет не только компенсационную, но и социальную, политическую функции, носит объективный (независимый от вины должностных лиц) характер, основывается на самом факте привлечения невиновного лица к юридической ответственности и на императивном методе правового регулирования.[191]

По нашему мнению, выводы, изложенные Л. В. Бойцовой и другими учеными, нуждаются в некотором уточнении, ибо сделаны они до принятия первой и второй частей ГК РФ, основываются на положениях дореволюционных российских и зарубежных юристов, отрицавших гражданско-правовую ответственность при отсутствии вины делинквента и придерживавшихся идеи исключительно публично-правовой ответственности государства за причинение вреда.[192]

В настоящее время общепринятым мнением в цивилистической науке является возможность привлечения к гражданско-правовой ответственности в отдельных случаях независимо от вины.[193] Требование вины является отражением смешения гражданской и уголовной ответственности, возмещения вреда и уголовного наказания.[194] В прежней концепции гражданской ответственности основное значение придавалось санкции, применяемой к виновному лицу. В настоящее время акценты переместились, и основное значение придается праву потерпевшего на получение возмещения.[195] Ведущей мировой тенденцией стал отказ от принципа вины как одного из условий гражданско-правовой ответственности, ибо растет число жизненных ситуаций (сфер), испытывающих потребность в реализации безвиновной ответственности. Превращение юридического лица в главного участника имущественного оборота способствовало обесцениванию критерия вины как необходимого условия гражданско-правовой ответственности.[196] Государство, вернее, его государственные органы, участвующие в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, получили статус (признаки) юридических лиц, со всеми вытекающими отсюда правовыми последствиями.

Все это опровергает опасения Л. В. Бойцовой о невозможности имущественной (гражданско-правовой) ответственности государства при отсутствии вины государственных органов и их должностных лиц. Согласно п. 2 ст. 1064 ГК РФ законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда. В п. 1 ст. 1070 ГК РФ перечислены случаи безвиновной ответственности государства за вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, а в ст. 1100 ГК РФ указывается, что компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда, если вред причинен гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ. Бремя доказывания законности совершенных действий, принятых актов в случае их оспаривания возложено на самих должностных лиц.

Привлечение к гражданско-правовой ответственности самого государства за действия (бездействие) государственных органов и их должностных лиц не повлечет, как опасается Л. В. Бойцова, неплатежеспособности должника, а, наоборот, способствует гарантированному возмещению вреда гражданам и юридическим лицам за счет государственной казны. Нормами современного гражданского права заранее предопределен ответчик за действия (бездействие) государственных органов и их должностных лиц, причинивших вред при исполнении своих служебных обязанностей, – государство, обладающее солидными финансовыми и материальными ресурсами (ст. 16, 1069–1071 ГК РФ). Посредством применения гражданско-правовых норм, способов и средств защиты нарушенных прав (ст. 12–16 ГК РФ), норм гражданского и арбитражного процессуального права гарантируется полное возмещение причиненного в ходе осуществления публичной власти вреда. Именно гражданское право обладает хорошо налаженным механизмом восстановления нарушенных прав, включая и права в сфере осуществления публичной власти.[197] Гражданское законодательство основывается на признании юридического равенства участников регулируемых им отношений (равенства правовых возможностей, самостоятельных действий по своему усмотрению, в своих интересах), неприкосновенности собственности, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, необходимости беспрепятственного осуществления гражданских прав, обеспечения восстановления нарушенных прав, их судебной защиты (п. 1 ст. 1 ГК РФ).

Предоставление участникам гражданского (арбитражного) процесса равных возможностей по отношению к государственным и публичным органам (государству) в деле осуществления и защиты своих прав, наделение их соответствующими процессуальными правами, включая право давать объяснения, представлять доказательства, обжаловать состоявшееся решение, особый порядок исполнения судебных решений по искам к казне, является большим историко-правовым и социальным достижением, благом для всего гражданского общества, результатом длительной борьбы человечества за свои права, положительным итогом законотворческой деятельности. Публично-правовые же отношения с участием государства характеризуются императивностью, властностью одной стороны (государства) и подчиненностью другой стороны (гражданина).

Возмещение вреда, возникшего в сфере осуществления публичной власти, в публично-правовом порядке осложнило бы многие вопросы возмещения имущественного вреда, включая основания, размер, порядок возмещения и круг потерпевших, поставило бы возмещение вреда в зависимость от усмотрения самих государственных органов.[198] Правоохранительные и иные государственные органы не могут быть судьей в своем споре, связанном с причинением вреда незаконными публичными действиями (бездействием). Поэтому имущественный спор должен разрешаться судом на равных для делинквента и потерпевшего условиях в порядке гражданского (арбитражного) судопроизводства. Гражданско-правовой подход определяет исследуемый вид отношений, возникающий между гражданином, юридическим лицом и органом публичной власти по поводу причиненного вреда, как деликтное обязательство (обязательство из причинения вреда). Гражданско-правовое возмещение вреда производится при наличии оснований и условий возмещения, предусмотренных законом, в полном объеме, с применением судебной формы исковой защиты, по инициативе самого потерпевшего.[199] Публичные (в частности, конституционные) правовые нормы могут реализовываться непосредственно, а также опосредованно с помощью отрасли гражданского законодательства по усмотрению самих заинтересованных лиц (потерпевших).

Современные институты гражданского права рассчитаны на участие не только физических, юридических лиц, но и публично-правовых образований в отношениях, регулируемых гражданским законодательством (ст. 124, 125 ГК РФ), что способствует восстановлению нарушенных имущественных и неимущественных прав физических и юридических лиц при их нарушении государственными и муниципальными органами в процессе осуществления публичной деятельности, дает правовую возможность привлекать государство к имущественной (гражданско-правовой) ответственности наряду с обычными субъектами гражданского права. Гражданское право ставит государство как участника гражданских правоотношений в равные с гражданином условия, несмотря на то, что государство, как известно, является органом политической власти, особым суверенным формированием. Будучи классическим примером частного права, гражданское право способствует и общему (публичному) благу, защищая имущественные и личные неимущественные интересы граждан. Границы между публичным и частным правом точно не определены, а само гражданское (частное) право обладает элементами публичности.[200]

Гражданство – это не только совокупность определенных публичных обязанностей со стороны гражданина по отношению к государству, но и набор встречных обязанностей самого государства к гражданину, призванных гарантировать реализацию его социально-экономических, гражданских, личных прав и свобод.[201] Именно на основе конституционно-правовых взаимоотношений государства и личности (гражданина) и происходит действие гражданско-правовых норм по конкретной реализации и защите имущественных и личных неимущественных прав граждан.[202] Если государство признается участником гражданско-правовых отношений, в частности договорных, то почему оно не может быть субъектом деликтной гражданско-правовой ответственности за действия правоохранительных и судебных органов?[203]

Различные виды публично-правовой ответственности (конституционная, уголовно-правовая, административно-правовая и др.) не исключают действие гражданско-правовой ответственности и одновременно обладают своими специфическими способами и средствами защиты прав нарушенных (оспариваемых) прав граждан, общества, государства. Однако эти меры и способы менее пригодны для защиты (восстановления) имущественных прав граждан и юридических лиц, нежели известные гражданско-правовые способы защиты.[204] Именно гражданско-правовые способы защиты прав граждан нацелены на удовлетворение частного интереса каждого конкретного индивида. Ограничение защиты прав граждан публично-правовыми способами противоречило бы конституционному праву на доступ к правосудию.[205] Декларация основных принципов правосудия для жертв преступления и злоупотребления властью, принятая резолюцией 40/34 Генеральной Ассамблеи ООН от 29 ноября 1985 г.,[206] ст. 53 Конституции РФ способствуют успешному действию гражданско-правовых норм в исследуемой сфере.

Поэтому вполне обоснованным является вывод о том, что наиболее уместным и целесообразным, в наибольшей степени отвечающим целям института ответственности государства является частноправовая ответственность государства.[207]

Государство как особый субъект гражданского права, являющееся одновременно органом политической власти (сувереном), наделенное гражданской правоспособностью и деликтоспособностью, выступает ответчиком по искам к казне, реализует общегосударственные (публичные) функции по защите прав граждан, поддержанию должного правопорядка в гражданском обществе и функции казны, за счет которой происходит возмещение вреда за незаконные действия (бездействие) государственных органов и их должностных лиц.

Представляется, что к гражданско-правовой сфере относится имущественная ответственность государства за незаконные действия (бездействие) государственных органов, их должностных лиц в сфере исполнительной власти (административного управления) (ст. 1069 ГК РФ), в области правосудия (включая вопросы исполнения судебных решений) (п. 2 ст. 1070 ГК РФ), в деятельности правоохранительных органов за незаконные действия, причинившие вред, не перечисленные в п. 1 ст. 1070 ГК РФ (п. 2 ст. 1070 ГК РФ).

В научной среде нет единства мнений относительно сферы действия гражданско-правовой ответственности государства по деликтным обязательствам. Одни исследователи считают, что существует два правовых режима ответственности: 1) в сфере административного управления и 2) в сфере деятельности органов правоохранительной (судебно-прокурорской) системы.[208] Другая группа ученых утверждает, что ответственность государства наступает не только за действия (бездействие) правоохранительных органов, действия (бездействие) должностных лиц в сфере административного управления, причинившие вред гражданам, юридическим лицам, но и во всей сфере государственной деятельности (ответственность в широком смысле слова).

Основываясь на положениях действующего российского законодательства, А. Л. Маковский верно замечает, что оно предусматривает возмещение вреда, причиненного не только в области «управления» (в сфере деятельности исполнительной власти), но и в сфере деятельности государственной власти вообще, в сфере властвования, независимо от того, незаконной деятельностью какой власти причинен вред – законодательной, исполнительной или судебной.[209]

По справедливому замечанию И. А. Тактаева, система отношений ответственности публично-правовых образований за вред, причиняемый их органами и должностными лицами, должна строиться не через их разделение на две сферы деятельности, а путем установления общих положений и выделения специфических норм ответственности, учитывающих определенные особенности отдельных видов исследуемых правоотношений.[210]

Большой интерес вызывает правовая природа имущественной ответственности государства (вернее, способ, отраслевой характер реализации этой ответственности) за причинение вреда от террористических актов и экологических бедствий[211] при применении Закона РФ от 15 мая 1991 г. № 1244-1 «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС» (в ред. от 30.11.2011 г.; с изм. и доп., вступившими в силу с 01.02.2012 г.),[212] Федерального закона от 21 ноября 1995 г. № 170-ФЗ «Об использовании атомной энергии» (с изм. и доп., вступившими в силу с 01.01.2012 г.),[213] Федерального закона от 21 декабря 1994 г. № 68-ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» (в ред. от 29.12.2010 г.; с изм. и доп., вступившими в силу с 11.01.2011 г.),[214] Федерального закона от 9 января 1996 г. № 3-ФЗ «О радиационной безопасности населения» (в ред. от 19.07.2011 г.).[215] Названные нормативные правовые акты предусматривают систему мер, направленных на обеспечение радиационной безопасности и защиту населения от чрезвычайных ситуаций, включая катастрофу на Чернобыльской АЭС.

Согласно Федеральному закону от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» (в ред. от 08.11.2011 г.)[216] государство осуществляет компенсационные выплаты физическим и юридическим лицам, которым был причинен ущерб в результате террористического акта (ст. 18). Указанные выплаты производятся в порядке, предусмотренном постановлением Правительства РФ от 13 октября 2008 г. № 750 «О порядке выделения бюджетных ассигнований из резервного фонда Правительства РФ по предупреждению и ликвидации чрезвычайных ситуаций и последствий стихийных бедствий» (в ред. постановлений Правительства РФ от 24.02.2009 г. № 158, от 17.08.2010 г. № 624, от 22.11.2011 г. № 963).[217] Федеральные органы исполнительной власти и органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации при недостаточности бюджетных ассигнований, предусмотренных в федеральном бюджете и бюджетах субъектов Российской Федерации для ликвидации чрезвычайных ситуаций, не позднее одного месяца с даты возникновения чрезвычайной ситуации могут обращаться в Правительство РФ с просьбой о выделении бюджетных ассигнований из резервного фонда на финансовое обеспечение мер по ликвидации чрезвычайной ситуации.

Членам семей (супруге (супругу), детям, родителям и лицам, находившимся на иждивении) граждан, погибших (умерших) в результате террористического акта и (или) при пресечении террористического акта правомерными действиями, выплачиваются единовременные пособия в размере 1 млн руб. каждому в равных долях, возмещаются расходы на ритуальные услуги согласно гарантированному перечню услуг на погребение, установленному законодательством Российской Федерации. Гражданам, получившим в результате террористического акта и (или) при пресечении террористического акта правомерными действиями тяжкий вред здоровью или вред здоровью средней тяжести, выплачивается по 400 тыс. руб. на человека, а при получении легкого вреда здоровью – по 200 тыс. руб. на человека. Гражданам из числа заложников, не получившим в результате террористического акта и (или) при пресечении террористического акта правомерными действиями вреда здоровью, выплачивается по 100 тыс. руб. на человека. Гражданам, частично утратившим имущество, выплачивается до 50 тыс. руб. (на семью), а за полностью утраченное имущество – до 100 тыс. руб. (на семью). Юридическому лицу выплачиваются до 100 тыс. руб. за частично утраченное имущество, а за полностью утраченное имущество – до 200 тыс. руб. Перечисленные виды выплат производятся независимо от страховых выплат, осуществляемых страховщиками по заключенным договорам страхования.

Компенсация морального вреда, причиненного в результате террористического акта, осуществляется за счет лиц, его совершивших (ст. 18 Федерального закона от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ).

Возмещение вреда жертвам террора осуществляется независимо от вины государственных органов в допущении террористического акта, что несколько напоминает безвиновную ответственность государства за причинение вреда незаконными действиями правоохранительных органов, суда в случаях, предусмотренных п. 1 ст. 1070 ГК РФ. Закрепление в названном Федеральном законе правовой нормы-указания об источнике возмещения вреда является, на наш взгляд, прогрессивным шагом законодателя.[218]

Представляется верной позиция Е. А. Суханова, согласно которой отношения по возмещению вреда жертвам террористических актов являются разновидностью обязательств из причинения вреда, специальным видом деликтной ответственности государства.[219]

По нашему мнению, юридическая ответственность государства за причинение вреда, вызванного совершением техногенных, радиоактивных катастроф, террористических актов, затрагивающих жизнь, здоровье и имущество граждан, носит межотраслевой характер и должно включать в себя имущественную (гражданско-правовую) ответственность (ст. 16, 1069, 1071 ГК РФ). Налицо комплексные способы ответственности государства за причинение экологического вреда, включающие в себя как гражданско-правовые, так и иные отраслевые способы возмещения вреда.

Известный российский цивилист М. И. Кулагин писал, что расширение сферы применения гражданской ответственности происходит вслед за расширением сферы правового регулирования общественных отношений. Развитие юридической регламентации отношений в области государственного управления, использования природных ресурсов и т. п. потребовало разработки соответствующих правовых средств. Компенсация возникающего в этих сферах имущественного ущерба решается путем использования детально разработанного и апробированного механизма гражданско-правовой ответственности, нормы которой при этом приобретают некоторые специфические черты.[220]

Закон РФ «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС» предусматривает различные виды возмещения вреда и меры социальной поддержки гражданам, пострадавшим от последствий чернобыльской трагедии, закрепил систему компенсации за вред здоровью гражданам, получившим или перенесшим лучевую болезнь и другие заболевания вследствие чернобыльской катастрофы, инвалидам и членам семей граждан, погибших (умерших) вследствие чернобыльской катастрофы. Семьям, потерявшим кормильца вследствие чернобыльской катастрофы, выплачивается единовременная компенсация. Гражданам, принимавшим участие в ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС, ежегодно выплачивается компенсация (ст. 39).

Конституционный Суд РФ разъяснил, что, принимая закон по чернобыльской трагедии, законодатель исходил из того, что государство признает ответственность перед гражданами за последствия крупнейшей по масштабам радиоактивного загрязнения биосферы экологической катастрофы, затронувшей судьбы миллионов людей, проживающих на огромных территориях. Эта экстраординарная по своим последствиям техногенная авария XX в. привела к неисчислимым экологическим и гуманитарным потерям. В результате были существенно нарушены не только право на благоприятную окружающую среду (ст. 42 Конституции РФ), но и, как следствие этого, другие конституционные права и интересы граждан, связанные с охраной жизни, здоровья, жилища, имущества, а также право на свободное передвижение и выбор места пребывания и жительства, которые ущемлены столь значительно, что причиненный вред оказался реально невосполнимым.

Конституционный Суд РФ пришел к выводу об особом характере отношений между гражданином и государством, выражающемся в том, что государство принимает на себя обязанность возмещения такого вреда, который, исходя из его масштабов и числа пострадавших, не может быть возмещен в порядке, установленном гражданским (выделено нами. – Ю.А.), административным, уголовным и другим отраслевым законодательством. Установление в части первой ст. 3 Закона РФ «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС» обязанности государства возмещать вред, причиненный гражданам вследствие чернобыльской катастрофы, посредством установленных Законом денежных и других материальных компенсаций и льгот вызвано также и фактической невозможностью его возмещения в обычном судебном порядке, которое должно было бы обеспечить потерпевшим полное восстановление их нарушенных прав. Независимо от того, о каких способах возмещения идет речь в оспариваемом Законе – о льготах, денежных (материальных) компенсациях, других денежных доплатах к социальным выплатам, все они входят в объем возмещения вреда на основе принципа максимально возможного использования государством имеющихся средств для обеспечения достаточности такого возмещения.[221]

Являясь по определению демократическим, правовым и социальным государством, политика которого призвана создать условия, обеспечивающие достойную жизнь и свободное развитие человека (ст. 1, 7 Конституции РФ), российское государство обязано исполнять три группы деликтных обязательств в рамках гл. 59 ГК РФ: 1) возмещение вреда в порядке социальной защиты отдельных категорий повышенного риска;[222] 2) возмещение ущерба, причиненного государственными органами, осуществляющими властные полномочия, и их должностными лицами (ст. 1069, 1070 ГК РФ); 3) возмещение вреда, причиненного в результате совершения тяжких и особо тяжких преступлений, в частности при совершении террористического акта, аварий и техногенных катастроф, при причинении экологического вреда.

Деликтные отношения, возникающие между государством и гражданином, юридическим лицом по поводу причинения вреда в ходе осуществления публичной власти, отвечают признакам отношений, регулируемых нормами гражданского права (предмет гражданско-правового регулирования). Согласно ст. 2 ГК РФ гражданское законодательство регулирует обязательства, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности участников (п. 1). Этими признаками в полной мере наделены и участники деликтных правоотношений, возникающих в ходе осуществления публичных полномочий органами государственной власти. Именно включение в круг гражданско-правовых отношений деликтных правоотношений с участием государства и граждан, как имущественных отношений, не основанных на административном или ином властном подчинении одной стороны другой (п. 3 ст. 2 ГК РФ), создает легальные позитивные условия для регулирования и защиты имущественных прав граждан и юридических лиц, личных неимущественных прав граждан и деловой репутации юридических лиц. Метод гражданско-правового регулирования (юридическое равенство, диспозитивность) также способствует усилению защиты потерпевших от незаконной деятельности органов публичной власти.