Осужденные и глупые женщины (сборник). Безразличие (Г. В. Юленин, 2014)

Безразличие

Кабинет заместителя начальника БиОР, отдела безопасности Учреждения № 4 посёлка Форносово Ленинградской области, содрогался от ругани.

Бор – так ответственного за безопасность в учреждении называли осуждённые, ходя из угла в угол, в ярости поносил жалобщиков. По вине которых в учреждение с огромной частотой наведывались надзорные комиссии, контролирующие деятельность учреждений мест лишения свободы.

Вошедшая секретарша, тупо дожидаясь, когда владелец кабинета выговорится, не выдержав, заявила:

– К вам посетители.

– Кто там ещё? – остановил свои тирады Бор.

– Представители Управления Федеральной службы исполнения наказания (УФСИН) г. Санкт-Петербурга.

– Пусть войдут, – успокаивающе выразился Бор.

Худощавый, высокого роста, один из четверых вошедших протянул бумагу.

– Вот распоряжение руководства, ознакомьтесь.

– Присаживайтесь, – предложил Бор, беря бумагу.

– Насколько я понял из написанного, вы будете реализовывать новую программу и вам необходимо предоставить возможности учреждения.

– Понятно, и что же это за программа? – поинтересовался Бор.

– Этот метод прост, основан по принципу нейролингвистического программирования сознания, сокращённо – НЛП, – включился в разговор худощавый. – Такую основу на данный момент используют религиозные деятели, финансируют перевод фильмов, используют вставки в сценариях, либо приобщают фанатично настроенных личностей, которые ради своих религиозных убеждений используют непроизвольный лексикон однообразно повторяющихся фраз, тем самым воздействуя на подсознание.

– Воздействие на сознание, – озадаченно, задумчиво произнёс Бор, – и на меня можно воздействовать.

– Да! Но у вас есть выбор, например, в армии такой метод неприменим, хотя условия соответствуют местам лишения свободы. Необходимо замкнутое пространство, чтобы человек был лишён широкого контакта, исключения новой информации, так как человек обрабатывает её, искажая, накопления в памяти и его результат видоизменяется. Поэтому вам данное не грозит, вы можете защищаться своими увлечениями, разнообразием жизненных форм.

– Ничего себе, а как это воздействуют переводчики, через телевидение, что ли? – всё больше удивлялся Бор.

– Да! Мало кто обращает внимание, но поглощает это сознанием. В каждом фильме, передаче – используется подтекст фраз, при эмоциональной реакции героя, тупиковой ситуации, он восклицает – «Боже, Боже мой, Господи помоги» и в таком роде.

Вы могли заметить, в особенности это просматривается при переводе иностранных фильмов, где подобные фразы используются при любой возможности, а данное и является установкой. Высокая частота их употребления сродни использованию двадцать пятого кадра.

Хотя зрительное воздействие не сродни слуховому анализатору. Словосочетания более эффективны и способны давать любые установки. Тем самым религиозные деятели приобщают в свои ряды огромное количество сторонников.

– То есть вы хотите сказать, что таким образом можно управлять людьми, – уточнял Бор.

– Да! Будет точнее – манипулировать. Но это только фрагмент общего воздействия на принципах нейролингвистического программирования. В основе своей такое воздействие на закрепление в сознание религиозных тематик рассчитано на малообразованных, среднестатистических людей – форма – низкий интеллект, с преобладанием чувственного восприятия – индивид без задающегося вопроса – а нужно ли ему вбирать то, что ему навязывают.

– Поэтому, для начала, нам нужен человек, способный не тупо вбирать в себя все «подачи». А с интеллектом выше среднего, с богатой фантазией, который будет закручиваться с изобретательностью различных интерпретаций, обращая на себя внимание общей массы осуждённых.

– А у вас есть такая личность? – вопрошающе посмотрел на Бора худощавый.

– Трудно сказать, – озадачился Бор, – основная масса осуждённых низкий слой общества, малообразованны, а если и знали что, то забыли.

– Хорошо, давайте посмотрим образцы жалоб, всё же не каждый способен обосновать те или иные действия.

Бор вытащил из шкафа пачку жалоб.

– Вот, любуйтесь, они мне уже поперёк горла.

Представители программы долго изучали образцы жалоб.

– Вот, наконец-то, – один из них обратил внимание, – посмотрите, у этого человека явно высокий интеллект. Довольно неглупо, в своих жалобах он не обращает внимание на эмоции, недовольства, а жёстко ставит требования на несостоятельность действий администрации учреждения, по самодеятельным организациям (СО). Подводя смысл так, что руководство учреждений отделено от функций управления – предоставив осуждённым решение своих проблем внутри деятельности самодеятельных организаций (СО) – через посреднические услуги лидеров самодеятельных организаций, старшин, дневальных, бригадиров.

При этом прекрасно понимает, что «деятели» (СО) не несут юридической ответственности за свои действия, в любом случае ответственность за происходящее в учреждении возложено на руководство учреждения.

– Смотри-ка, это точно, – подключился второй.

– Этот гад явно понимает, что никаких реформ в пенитенциарной системе государства не происходит, а Министерство юстиции РФ использует примитивную социалистическую платформу самодеятельных организаций, сформированную ещё во времена ленинско-сталинского режима для управления учреждениями по отбыванию наказания.

Пишет, что в такой системе используется только силовой метод по подавлению личности для достижения полного подчинения. С переводом внимания от сотрудников учреждения на посредников (СО) – что осуждённые сами виноваты в том, что ими производится.

– Это точно, – удивился третий.

Понимает, что лагерная система России – это утопия коммунистических времен, удерживаемая от глобальных реформ ввиду чьих-то личных обогащений, а оптимальное содержание, где каждый осуждённый без различий в статусе может отбывать наказание, достижимо только в тюремно-территориальном учреждении, с малым количеством содержания людей в камере. Приводя пример Макаренко при работе с трудными подростками, который ещё в ленинско-сталинские времена отметил характерную черту – коллектив свыше пятнадцати человек исключает воздействие на индивида в виде новообразований – а значит, человек перестаёт осознавать с ним происходящее и довольствуется необходимостью.

Подчеркнув, что в лагерной системе России законом предусмотрено содержание отряда до двухсот человек – в корне исключая воспитательный характер на личность, создавая только подчинительную форму лицемерия и лживости. Так как устанавливается норма – «кто не с нами, тот против нас», а значит, нужно унижать, подавлять, что и производится силовым методом лидеров (СО) – где рукоприкладство поощряется администрацией учреждений.

– Мда! – заключил четвёртый участник. Это была девушка, довольно молодая и с увлечением занимающаяся НЛП, подающая надежды в дальнейшем стать психоаналитиком. – Интересный типчик, – подчеркнула девушка, – посмотрим, такой ли он умный, как кажется по жалобам.

– Итак, – приподнялся из-за стола худощавый, создающий вид руководителя группы. – Выбираем данного участника, вы согласны?

– Да, – не замедлился ответ остальных.

– Что от меня требуется? – засуетился Бор, пытаясь разговорить участников программы, размышляя, что надо побольше узнать, а то всё как-то запутанно.

– От вас требуется немного, – начал объяснять худощавый, – доверенное лицо в отряде подопечного, которое будет вести наблюдение за объектом. Мы снабдим его телефоном, конечно, это запрещено, но мы надеемся, что он будет находить возможность выхода на связь, это по вашей части способствовать.

– Не проблема, – вставил Бор, – все лидеры, бригадиры, старшины, кроме общей массы осуждённых, снабжены телефонами.

– Это хорошо, – продолжил худощавый, – он будет выдавать нам характеристику объекта, его поведение, мысли, действия, а мы ему обратную связь, как воздействовать на объект в соответствии с обработанной информацией. Участники для контроля за ситуацией разместятся в дежурном пункте, с него хорошо просматривается учреждение, тем более что напротив плац, где проводится общее построение всей колонии на проверку. С правой стороны, вдоль дороги, столовая, где ходят строем осуждённые обедать – все на виду. Тем самым объект будет под визуальным наблюдением участников программы.

У вас ведь всё вышло из-под контроля, – разошёлся худощавый, – вымогательства денег через лидеров (СО), которые, встав на свои должности старшин, дневальных, забывают, что утверждены на данные действия руководством учреждения и должны не вымогать, избивая осуждённых, купаясь в роскоши халявных денег с демонстрацией бравады суперличностей перед администрацией учреждения, а, технически используя подтекст мошенничества – «разводить» осуждённых на отмывание денег, реконструируя учреждение, производя ремонт жилых и производственных помещений – за свой счёт. Дабы руководство УФСИН обогащалось за счёт поступления государственных средств на амортизацию учреждения ремонтно-восстановительных работ. А вам же предоставлялась возможность иметь средства за счёт сборов от продаж должностей через вид самодеятельных организаций (СО), использовать доход зарплат тех, кто работает на производстве.

А у вас что? Надзорные комиссии по жалобам, лидеры избивают битами, вымогая денег у осуждённых, да так, что их пенсионерки мамаши бегают по инстанциям и жалуются, требуя перевести их детей, внуков в другие учреждения.

Все ведь и так понимают, – продолжал худощавый, – что осуждённый за свои деяния несёт наказание в виде лишения свободы, и никакие другие лишения на него и его родственников не налагаются. Руководство УФСИНа устало отбиваться от реакций надзорных комиссий по жалобам. Чего стоило только уладить конфликт весны 2004 года, когда три колонии Ленинградской области объявили голодовку, чтобы пресечь произвол и издевательство в данном учреждении. Нам даже пришлось средства массовой информации (СМИ) подкупить, чтобы перепутали номер учреждения – назвали не четвёртое, а третье в трансляции, а съёмки фильмов с демонстрацией, что в этом учреждении всё благополучно, – одни расходы. Этот весь шум не устраивает никого.

Поэтому руководство УФСИНа приняло решение использовать новую методику трансовой индукции осуждённых с беспрекословным выполнением команд.

Вот двое молодых людей и наш будущий психолог, юное создание, с хорошими задатками аналитика, справятся. А я вас покину, – заключил худощавый, – бумажных дел хватает. Ну а дальше, если всё пойдёт хорошо, развернём глобально и поглотим учреждение.

– Могу поинтересоваться, – заметил Бор, – вы сказали, поглотите всё учреждение, это как?

– Очень просто. Мы закручиваем субъекта в своё восприятие, создавая вокруг него ажиотаж преследования, акцентируя на нём основную массу осуждённых, тем самым приобщая их к деятельности, отвлекая их доминантное полушарие мозга от вопросов происходящего вокруг.

Переводя в дальнейшем всю деятельность на них самих, создав биологическую массу роботоподобных людей, пребывающих в своих восприятиях и выполняющих команды, не осознавая их значение.

Ведь не зря используется момент удовольствий, смеха. При этой ситуации человек становится поверхностным, много не замечает, не углубляется в суть вещей. И объект явится точкой преткновения в развлечении общей массы, которая, надев «розовые очки», не заметит, как сама обратится в нечто подобное, развлекая нас манипуляцией ими. Последовательно перейдём на каждый отряд с формированием подобного и поглотим учреждение, устраняя недовольных жалобщиков и получая выгоду в денежном эквиваленте.

«Отлично, – подумал Бор, – пускай этих жалобщиков сводят с ума. По крайней мере избавимся от надзорных комиссий, которые уже просто живут тут, развлекаясь в банных заведениях».

– Так. Ну, всё! Предоставьте всё необходимое моим подопечным, а я ухожу, всё, до свидания, – бросил, уходя, худощавый.

– Насколько я понял, от меня требуется предоставить вам агента для связи и разместить в дежурном пункте учреждения, – ответил Бор.

– Да, оборудование у нас с собой, необходимо реализовать несколько вопросов, – приобщился к разговору круглолицый молодой человек. – За что отбывает наказание данный объект?

Бор взял личное дело.

– Невским районным судом г. Санкт-Петербурга осуждён к девяти годам за умышленное лишение жизни. Он обжалует приговор, – заметил Бор, – ввиду необъективности суда, считает, что совершил преступление в состоянии аффекта, что суд не установил.

Мы не даём ему обжаловать. Спецчасть учреждения выполняет распоряжение не заверять его бумаги, и он их получает обратно каждые три месяца со ссылкой на процессуальный кодекс – что юридические бумаги должны быть заверены гербовой печатью, – засмеялся Бор. – Он судился без свидетеля, говорящего в его пользу, что соответствует отмене приговора. Вдруг отменят на новое рассмотрение, да начнёт потом в тюрьме жаловаться на наше содержание осуждённых.

– Понятно, – вмешался в разговор до сих пор молчащий бородатый, среднего возраста человек. – А передачи от родственников он получает? Я являюсь техническим исполнителем программы, – представился бородатый, – и меня интересует ещё вопрос – учреждение полностью снабжено телевизорами, приёмниками?

– Да, – удивился Бор, – в каждом отряде по несколько телевизоров. Отряды поделены на секции, они их называют кубриками, в каждом имеется телевизор, а то и несколько, а приёмники на их усмотрение, многие приобретают, слушают музыку. А передачи мать ему регулярно привозит, судя по анкете, он состоит на облегчённых условиях режима содержания, без нарушений, и получает их каждые три месяца, плюс ложит деньги на лицевой счёт учреждения для приобретения продуктов питания через магазин.

– Отлично, – заключил бородатый, – после всего обсуждения пригласите ко мне связиста для содействия в налаживании оборудования.

– А кого из агентов вы нам представите? – подключилась к разговору молодая девушка.

– Новгородова, сам он не местный, в отряде уже полгода, ведёт наблюдение за деятельностью лидеров (СО). Снабжает меня информацией напрямую, а то они на вызовах говорят одно, а на деле порой всё по-другому. Надёжный человек, – заметил Бор, – мне его рекомендовал старый знакомый из Управления.

– Хорошо, – заключила девушка, – также необходимо через агентурную сеть осуждённых распустить слух, что лидеры (СО), создают дискомфорт в бытовом плане, используя насмешки над объектом. Мол, слишком недоволен и много жалуется на администрацию. И пока их доминантное сознание отвлечено развлечением борьбы с жалобщиком, мы установим в отряде видеонаблюдение и переоборудуем техническую аппаратуру, телевизоры, приёмники, по которым будем транслировать свои передачи. Пусть думают, что наблюдение установлено над жалобщиком.

– Вот, – круглолицый достал пакет. – Здесь содержатся порнографические компакт диски, передавайте начальнику отряда, пусть осуждённые сутками смотрят данную публицистику.

Объект необходимо расположить между двух телевизоров, с правой стороны пусть смотрят порнографию, а с левой различные фильмы, музыку. И необходимо объединить объект с Новгородовым, который должен играть роль ребяческой натуры, надеюсь, с данным он справится.

– А какой смысл в порнографии? – озадаченно спросил Бор.

– Всё просто, – пустилась в размышления девушка. – Для деятельности нам необходимо сформировать фобию – определить её задатки и посредством косвенного следования вести объект в любом из выбранных им направлений. А лучшая фобия – это страх, закрепив её, мы посредством данного сможем воздействовать. Ведь объект относится к категории обычных осуждённых, а просмотр данных передач с правой стороны воздействует на левое полушарие мозга, отвечающего за логику. Тем самым воздействие порно и внешней среды будет исключать логику, создавая абстракцию, что, если субъект не успокоится в своих недовольствах, лидеры (СО) изобьют, изнасилуют при подкреплении внешней демонстрацией физических насилий в среде осуждённых, боксирование по груше, занятия штангою.

Правое же полушарие мозга, отвечающее за воображение, будет получать информацию с левого телевизора, по которому будут транслировать программы, стимулирующие воображение. Тем самым мы активизируем мозг на формирование фобии страха, блокируя логику с переводом на усиление фантазии.

Такие зарождения страха присущи впечатлительным людям, они смотрят на вещи, мысленно перенося их на себя, думая, что это непосредственно относится к ним.

Так правительство формировало страх, демонстрируя и постоянно говоря о терроризме, используя древние принципы, – лучшее управление при войне. При наличии двойного эффекта формирование страха у населения – мотив терроризм и обогащение за счёт нефти на территории, которая изначально ей не принадлежит. Оставляя в людях внутреннее убеждение, укреплённое с младенчества, что они под гнётом более крупного государства – формируя новые всплески терроризма.

Отсутствие нефти произвело бы безразличие к данной территории. Пока всё наоборот.

А по большому счёту терроризм – это форма возмущения за невозможность решить личностные конфликты на официальном уровне – демонстрирует несостоятельность органов власти. Но это людей мало беспокоит, большее беспокойство вызывают собственные страхи за имущество, жизнь, свобод изъявление и так далее.

Вот так и образовываются фобии страха – воды, высоты, насекомых, пауков, змей и так далее, человек мысленно рисует различные картинки, жутко воспринимая это в себе.

Немного сложновато, – обращаясь к заместителю начальника БиОР, оборвала речь девушка, продолжив: – Но в этом закономерность образования фобий, а использование нейролингвистического программирования (НЛП) выявляет эти причины, давая разъяснение их происхождения, в содействии человеку – побороть внутренние страхи.

Так мы и действуем. Формируем страх и используем данный аспект для манипулирования объектом, углубляя его в свои личные восприятия, искажая понимание окружающей действительности – оставляем в полёте воображение. Подкрепляя данные установки через следование клиенту, извиняюсь, профессиональная терминология, – бросила, смутившись, девушка, – и держим объект в таком состоянии искажённого восприятия необходимое время, хоть весь срок. А дальше от человека, либо он пребывает в фантазиях, либо, исчерпав ресурс своих фантазий, зомбируется внутренним страхом, довольствуясь только чётко поставленной программой монотонии автоматических действий, схожих с конвейерной работой на производстве. Он ведь не гений, исчерпает фантазии и будет наш.

Тем самым мы не содействуем человеку победить внутренний страх, а развиваем его для манипулирования.

– Это и есть ответ, – подключился к разговору круглолицый, – такой же принцип используется и на государственном уровне. Формирование у населения страха, а дальше программа развлечений на уровне эстрады с яркими красками оформлений – что «в жизни не так всё плохо» – отвлекая доминантное полушарие мозга от возможности задаваться вопросами, произведя перевод внимания на религиозные тематики через определённые установки, сводя всё на чувственное восприятие. Под позитивным намерением чем больше обратятся в религию, тем меньше будет агрессии и преступлений.

На деле же – преступник, насильник, через эту же религию и оправдывает свои действия. Значит, вывод данной деятельности – коммерческий успех в добротном образе жизни деятелей религии.

Ведь религиозная тематика, развёрнутая государством, есть цепная реакция пропаганды телевидения, радиостанций. Изначально запуганные люди с лёгкостью бросаются в мистику, желая в ней найти успокоение. Другие же, видя, что политика государства строится на религиозной пропаганде, боясь государственной дискриминации, начинают поддерживать данную позицию. А реклама фильмов, сериалов с безупречной работой милиции, с перестановкой слов полиции, нашей сферы УФСИНа, государственных служащих, подспорье. Люди чувствами живут, а не разумом, а когда сами сталкиваются с чиновничьим безразличием, возмущаются эмоционально без обоснований, только недовольство.

А это хорошо, – рассмеялся круглолицый, – способствует нашему обогащению, так как всем плевать на возмущения, нужны факты, доказательства, обоснования, а как люди могут их приводить, если эмоционально переполнены религиозным восприятием.

При таком околпачивании людей можно спокойно устанавливать любые нормы поведения в обществе – что «за всё надо платить».

Так что наша программа в соответствии с государственной политикой, – подчеркнул круглолицый, продолжив: – На деле же пройдёт не так уж и много времени, когда все эти новоиспечённые религиозные постройки со своей пропагандой, уйдут в принадлежность средневековой старины – как музейные раритеты, демонстрирующие людям прошлое манипулирование сознанием человеческих масс. Как ушло в прошлое поклонение солнцу, птицечеловеку в индейских племенах, как ушло в прошлое поклонение Перуну на Руси.

А пока. И это замечательно, под такой политикой государства мы будем использовать свои методики манипулирования осуждёнными, исключая жалобы, недовольства, и обогащаться за их счёт. Если даже сравнить с Францией, то там, наоборот, полицию высмеивают, демонстрируя недостатки, тем самым приземляя их деятельность, чтобы задумывались над своей репутацией. Нам подобное не грозит. Демонстрация детективов, с высокой раскрываемостью преступлений, высоких показателей государственных структур, способствует развитию прикрывания друг друга, что и происходит под названием – бюрократия. Все хотят иметь высокие показатели, скрывающие недостатки.

Вот так, – заключил круглолицый. – Как руководитель всей деятельности в учреждении, определим сроки работы. Сейчас август, в ближайшее время надзорных комиссий не будет, а к новому году нам необходимо сформировать новую среду осуждённых, которые будут беспрекословно выполнять команды, финансируя учреждение через своих родственников.

– Отлично, – обрадовался Бор в предвкушении будущих доходов. – Немедленно вызываю Новгородова, снабжаю инструкциями и отдам распоряжение, чтобы в дежурном пункте никто не вмешивался в вашу деятельность.

– Это точно, – заключил круглолицый, собираясь со своей группой в расположение дежурного пункта учреждения.

Осматривая учреждение, субъект вышел на улицу, дневная духота августа хоть и утомляла, но позволяла расположиться в локальном секторе отряда без назойливости обывателей учреждения.

Субъект уже несколько лет находился в данном учреждении, приспособленном из бывшей военной части под место лишения свободы. С атрибутами военизированных принципов внутреннего содержания, выраженными хождением осуждённых строем, самоуправление через вид самодеятельных организаций, где назначались на должности старшин, дневальных, бригадиров, различных председателей секций как то досуг, спорт и так далее, осуждённые из среды осуждённых. Заправкой «по-белому» – простыня стелется поверх кровати, лишая осуждённых бытовой жизни – расположиться возле тумбочки, отдохнуть, поесть получаемые продукты питания в передачах и странностью гигиены – так как на этих простынях в дальнейшем приходилось спать. Доставляя удовольствие только надзорным комиссиям, приезжающим в учреждение оценивать содержание осуждённых по внешним показателям чистоты помещений «армейской жизни», не понимая разницы:

– В армии люди целый день тренируются, не занимая жилых помещений, имея отменное здоровье молодого человека.

– В местах лишения свободы люди разных возрастов, взглядов, привычек, здоровья отбывают наказание, проживая часть жизни годами. Нуждаются в повседневной бытовой жизни вольного образца обывателя – приготовить пищу, посмотреть телевизор, почитать книгу, отдохнуть и так далее.

В целом, перейдя в двадцать первый век, учреждение Ленинградской области претерпевало последствия придуманного содержания осуждённых ещё во времена коммунистов и застрявших где-то на середине девяностых годов, в рэкетирско-потребительской деятельности. Используя принцип бандформирований, руководство учреждения с лёгкостью управляло через вид самодеятельных организаций, утверждая физически развитых осуждённых на различные должности по карьерной лестнице самодеятельных организаций с предоставлением вседозволенности, которая находила своё место в вымогательствах, избиениях, порой пытках над людьми, присущих корыстным целям.

Вот и субъект прибыл с довольно большим сроком отбывать наказание, столкнулся со всем содержанием данного учреждения.

В карантине, закрыто-изолированном помещении (ныне называемом отряд по подготовке осуждённых к отбыванию наказания), субъекта, как и всех прибывших, встретили с битами старшие лидеры самодеятельных организаций (СО).

Произведенный ими обыск с вытряхиванием сумок личных вещей показал материальную состоятельность осуждённых. Всё лучшее отбиралось.

Вытряхнув сумку субъекта, лидеры (СО) обнаружили одни только книги.

Один из дневальных решил забрать. Субъект воспротивился, обескуражив лидеров (СО), заявлением: возьмёшь книги, подам заявление на начальника учреждения – бери что хочешь, книги не трогай.

Такой психологический ход не сработал, субъекта жестоко избили, но всё же основную массу книг не тронули, забрав несколько.

В дальнейшем субъект со всеми остальными с подъёма до отбоя вне погодных условий находился на улице. В определённое время по желанию лидеров заходил в помещение опорожниться и за ложкой для «шествования» в столовую.

Чтобы избежать такой участи отбывания наказания, от старшего лидера поступило предложение приобрести какую-нибудь должность. Понимая безвыходность положения, так как платили все, даже бедные изыскивали средства через друзей, знакомых, названивая по телефону. Субъект на небольшую сумму резервных средств, оставшихся на свободе, через родственников заплатил за рабочую должность плотника в клубе, с желанием выйти в жилую зону учреждения, осмотреться, а там видно будет…

В клубе он познакомился со многими людьми. Разговаривая с ними, он во всё вникал и понял всю «пирамиду» данного учреждения.

Платили все – от бездельника до старшего лидера (СО):

– Рядовые осуждённые платили за меньшее пребывание на улице, за ненормированные хозяйственные работы грузчиков, уборщиков и т. д.

– Рабочие платили за свои рабочие места, чтобы меньше бывать на отряде, испытывая придирки лидеров (СО).

– Младшие лидеры (СО), различные председатели секций – досуга, быта, дисциплины и порядка, дневальные, платили за безделье и возможность командовать основной массой осуждённых.

Сборы средств во всех вышеперечисленных производили:

– На производстве – бригадиры.

– В жилой зоне отрядов – старшие лидеры самодеятельных организаций (СО).

Бригадиры и старшие лидеры часть денег оставляли себе, условно ремонт каждые полгода на отряде, остальную часть отдавали руководству учреждения, деля их на доли, – от начальника отряда до начальника учреждения.

Так происходило в каждом отряде – по всей колонии.

От поступившего предложения старшего лидера клуба внести плату на ремонт субъект отказался, понимая бесконечность данного процесса. Решив списаться в нерабочий отряд и платить там мизер за ненормированность хозяйственных работ.

Прибыв в нерабочий отряд второго этажа длинного здания, разделённого на четыре отряда, субъект для себя отметил.

На первом этаже был рабочий отряд швейного производства, дальше ещё два нерабочих отряда в таком же расположении. У всех отрядов были свои огороженные участки, называемые локальным сектором.

Из локального сектора отряда, в который прибыл субъект, просматривалась практически вся колония.

Напротив было здание в виде буквы «Г» закрытого типа, в нём на первом этаже размещался карантин, отряд строгих условий содержания (СУС), инвалидный отряд, на втором этаже новое изобретение УФСИН – помещение, функционирующее в режиме следственного изолятора (ПФРСИ), которое субъект никак не мог понять, глядя, как оттуда лидеры (СО) выводили строем в столовую людей в рабочей одежде с нагрудными знаками, так называемой биркой, официально свободных, так как являлись следственными с приговорами без вступления в законную силу. На второй половине здания отряд хозяйственной обслуги, рабочие столовой, банно-прачечного комбината, клуба и так далее, за ним медицинская часть.

Перед этим зданием находился раскинутый плац, на котором строилась вся колония для общей проверки.

На другом конце плаца здание дежурного пункта, совмещаемое с проходной на рабочую территорию и административных зданий, с выходом на длительные, короткие свидания с родственниками.

Вдоль аллеи, примыкавшей к дежурному пункту и отделяющей плац от остальной колонии, находилась столовая, церковь, футбольное поле, за ним банно-прачечный комбинат, клуб, и ещё одно здание, аналогичное тому, в которое прибыл субъект, располагалось рядом. Тем самым здания образовывали полукольцо вокруг плаца, примыкавшего к огороженной территории колонии.

Отряд имел длинный коридор, разделённый на три жилых секции, в конце коридора умывальник, туалет, напротив вход в большую секцию, где содержалась основная масса осуждённых, семьдесят человек при общем количестве сто двадцать.

В обратном направлении с одной стороны коридора две маленькие секции, на другой стороне кабинет начальника отряда и помещение в расположении старшего лидера.

Стандартно решив все вопросы со старшим лидером, субъект платил немного, за ненормированность хозяйственных работ, и расположился в общей секции основной массы осуждённых. Решив обжаловать приговор, подавая бумаги через спецчасть учреждения, стал обнаруживать постоянные возвраты вышестоящих инстанций. То не хватает нескольких листов, то бумаги не заверены гербовой печатью, понял, обжаловать приговор в данном учреждении не дадут. И он стал косвенно подавать жалобы в надзорные инстанции, используя знакомых в учреждении, родственников, на деятельность в данном учреждении, с желанием выехать для отбывания наказания и возможности заниматься своими делами в другом учреждении.

Поступали угрозы уничтожить, затронуть его родственников, но всё безрезультатно, субъект ловил всё на лету, чуть его касалось, как сразу подавал жалобу.

Хоть они и были бесполезны, но подстёгивали надзорные инстанции к приезду, давая понять – что все они кормятся с одного «котла» государственных субсидий на реконструкции учреждений.

И так продолжалось несколько лет.

За свой тридцатипятилетний возраст субъект имел колоссальные знания и мог бы преуспеть в любых направлениях, но, ведя одинокий образ жизни, на который мало кто обращает внимание, предложений не поступало. Чем он только ни занимался, но основное направление это было воровство. Понимая, что воровать становилось всё труднее, ввиду большей защищённости граждан, субъект был довольно изобретателен, прибегая к различным средствам химических реактивов, как то устранение препятствий как из металла, так и стекла. И как только в какой-нибудь передаче «криминала» – думающих только в привлечении зрителей, опрокидывалась хоть малейшая подсказка, как субъект молниеносно использовал данную разновидность на практике.

Тем не менее данная деятельность, так или иначе, приводила субъекта к неоднократным попаданиям в места лишения свободы. Что не особо удручало субъекта, так как, освобождаясь, он старался найти что-то более новое, разнообразнее, интереснее. Он даже занимался предпринимательством, которое быстро его утомило своим однообразием дебета, кредита в передаче данной деятельности своему другу, который со своей девушкой быстро обанкротился, вытеснением более предприимчивыми дельцами.

Занимаясь кражами, субъект находил не только материальное обеспечение.

Больше ему нравилось видеть и оценивать разнообразие жизни людей, их скупость, нищету, деловитость, демонстративность – которая удивляла и вносила непонимание людей, живущих на грани бедности, но приобретающих дорогую машину, «отражая» преуспевающего человека.

Доходность субъекта в последние годы была минимальна, люди, поверившие в защищённость банков от инфляции, хранили деньги на счетах, довольствоваться приходилось золотом и ценными вещами быстрой реализации. Но если находил неординарный предмет, то обязательно забирал себе, получая удовольствие от восприятия.

По этой причине субъект задавался вопросом, почему не заняться разбоем – проще, примитивнее, доступнее, а главное – прибыльно. И тут же понимал, что ненавидит насилие, хотя и отбывал данное наказание за умышленное убийство.

Но это был странный случай, случайное стечение обстоятельств. Субъект был влюблён. Эта чудная девушка Наташа, имеющая выраженную несимметричность, так называемую рыхлость лица, обретала яркую привлекательность при улыбке на лице. Становилась такой очаровательной, что просто до безумия могла обволакивать мужчину своей скрытой красотой. Внешне при улыбке на лице напоминала эстрадную певицу Черникову, худощавую и угловатую, притягивающую своей вневозрастной детской внешностью. Которая напоминала какую-то крайнюю беспомощность.

И вот, возвращаясь глубокой ночью от гостей, к субъекту с Наташей пристали двое. Один, невзирая на присутствие субъекта, стал домогаться сексуальных отношений от Натальи, стремясь увлечь её с собой. Субъект, растерянный происходящей ситуацией, понимая, что ранее судим и во всём будет крайний, словесно старался прекратить данное. Но это игнорирующее хамство и наглость вывели субъекта из равновесия, он уже не понимал происходящего, это было как замыкание сети, он набросился на обидчика и в пылу ярости бил. Бил бы и бил, но шум толпы, к которой удалился собутыльник, пришедшей к торговому павильону, стоящему поблизости, за очередной дозой алкоголя, вернула субъекта в реальность.

Судья, явно ущемлённый хулиганами подросткового периода, внутренне произвёл сравнение – потерпевший был офицером Российской армии, а субъект бывший зек с погашенными судимостями. Ёрзая на стуле с демонстрацией заинтересованности уголовным делом, он никого не слушал, заранее определив виновность, назначив длительный срок.

Субъект ни о чём не сожалел, он только думал: ты пошёл в армию воевать – вот тебе война, пренебрежительно воспринимая разговоры о чести и достоинстве офицеров Российской армии. Зная, что даже последний дворовый хулиган по прозвищу «гопник» не позволит себе пристать к проходящей мимо паре. Обжаловал приговор, безрезультатно.

И сколько бы времени субъект ни находился в местах лишения свободы, он всё время занимался, изучая какую-нибудь авторскую работу:

– Точные науки, химия, экономика, логика позволяли сосредоточиться, произвести какой-нибудь расчёт.

– Художественная литература позволяла развивать воображение, проходя жизненный путь героев историй.

И так, никого не задевая и не затрагивая, субъект, где бы ни находился, постоянно что-то читал, изучал.

Вот и сейчас. Сняв с себя футболку, предоставив солнцу обжигать спину, субъект решительно углубился в учебник химии. Давно хотел понять увиденное в одном старом чёрно-белом фильме военных лет. Как молодой человек использовал формулу химического реактива для разрушения цементной составляющей кирпичной кладки. Он просто поливал раствором, а на следующий день спокойно вытаскивал кирпичи, так как цементная составляющая превращалась в песок. Спасая свою семью от голода, был расстрелян по военному времени на месте, унеся с собой формулу, разрушающую цементный состав.

– Много читаешь, начнёшь ещё вопросами задаваться, – прозвучала брошенная вскользь фраза.

Субъект поднял голову. Мимо него, ухмыляясь, проходил Новгородов.

– Тебя в отряд зовут, вон дневальный в окне торчит, глотку надрывает, – заключил Новгородов.

Достали, злобные мысли проскочили в голове субъекта, что им ещё надо – живу сам по себе, деньги плачу.

Поднявшись на второй этаж отряда, субъект спросил:

– Ну что ещё?

– Есть предложение, – начал разворот разговора дневальный, – ты же вопросы со старшиной решаешь, деньги платишь на ремонт, за хозяйственные работы.

– Ну да, – подчеркнул субъект.

– А живёшь в отстойном кубрике, там почти весь отряд, семьдесят человек, три яруса. Тумбочек, проходов наполовину нет, чуть что какая комиссия, сразу снимают третий ярус, прячут, демонстрируя два яруса, как установлено законом. Отрядник постоянно придирается ко всем, нервяк прививает, чтобы быстрее раскошелились, – развивал тему дневальный. – Зачем тебе это, никакого спокойствия, поэтому старшина решил переложить тебя в маленький кубрик, там два яруса, телевизор, скоро ещё один поставят.

– Я не смотрю телевизор, – заметил субъект, – к тому же в этих кубриках живут все проплаченные «новые блатные» и председатели секций (СО). А я мало плачу, у моих родственников возможности минимальны, поэтому и живу в отстое по режиму учреждения, а плачу только за хозяйственные работы, которые у вас не нормированы, будешь работать целый день и каждый день, пока платить не начнёшь, а были бы как по закону, два часа в неделю, так вообще не платил бы, отработал бы и занимался бы своими делами.

– Но ты ведь много читаешь, пишешь, – изменил тему дневальный, начиная хитрить, – платить не надо, там мест много свободных, а расположить некого, а ты спокойный, никуда не влезаешь, тебе мешать никто не будет, читай себе, пиши.

– Хорошо, – согласился субъект, поняв, что не отстанут, а переложат и без его согласия, а так хоть выбор будет лечь на первый ярус.

Расположившись посередине маленькой секции, напоминающей комнату квартиры, в простонародии называемой кубриком, субъект испытывал какой-то дискомфорт.

Пытаясь разобраться в причинах, уселся на кровать, оперевшись спиной о подушку, в таком положении удобно просматривалась вся секция.

Справа от него, ближе к выходу, находились «обиженные», контингент разряда гомосексуалистов, которые забавлялись игрой компьютерной приставки по телевизору. В этой же стороне, ближе к окну, угол занимали лидеры низшего ранга, председатели незначительных секций спорта, досуга и так далее.

Левую сторону углов занимали проплаченные блатные, которые только что принесли телевизор и занимались настройкой антенны.

Тут же в проходе, разделённой тумбочкой, субъект обнаружил Новгородова, который принёс заваренный чай.

Он уже давно привлёк внимание субъекта высоким лбом и атлетическим телосложением, первоначально говорившими о широте взгляда человека. Но по мере общения субъект понял ограничение – высокий лоб являлся лишь причиной редкости волос, а атлетическое телосложение сводилось только к разговорам о спорте. Являясь поклонником Шварценеггера, он, бесспорно, преуспел в разновидности культуризма. Порой, выходя на спортплощадку, мог от груди выжать сто сорок килограмм, раз пять, шесть, отражая рабочий вес нагрузки. А вот маленькие поросячьи глазки на размытом лице говорили о внутренней хитрости данного человека, напоминая оперативного сотрудника, использующего практику с подтекстом.

– А я тут живу, – заметил Новгородов, предложив распить «заварку» чая.

– Давай разопьём, – ответил субъект, желая отвлечься от тягостных мыслей неудобства нового расположения.

Выпив чай, Новгородов тут же закурил сигарету, предложив субъекту.

– Тут можешь курить смело, – заметив смятение субъекта, ответил Новгородов, – блатной ведь кубрик, так что расслабься, никто тебе ничего не скажет.

И тут субъект понял причину дискомфорта.

В этом кубрике все вели себя слишком вольготно с завышенной демонстрацией крутизны друг перед другом.

А будучи крадуном на свободе, субъект бывал в разных квартирах. Но в большинстве своём попадались бедные, по причине чего он злился, так как ничего не брал, а только излишне подвергал себя риску.

И вот предыдущим сроком за попытку кражи субъект решил поэкспериментировать. Письма от родственников, которые получают осуждённые российских колоний, выдаются на руки осуждёнными, а не сотрудниками учреждения, а также домашние адреса переписывают лидеры (СО) в книгу перечня осуждённых на отряде по правилам самодеятельных организаций.

Используя такой фактор, субъект переписал несколько адресов осуждённых, получающих роскошные передачи от родственников, и по наивности молодого возраста предположил получить хорошую прибыль, обворовав живущих беззаботно и припеваючи в местах лишения свободы.

Но каково же было его удивление, человека, который по обстановке квартиры мог понимать уровень жизни и деятельность проживающих там лиц.

Забравшись к родственникам одного из них, он понял, брать тут нечего. Пустые стены, пенсионеры сдают квартиру внаём, сами живут на даче, а на скопленные деньги отправляют сыну передачи, финансируя его роскошную и беззаботную жизнь в неволе, которую он демонстрирует окружающим, раздавая направо и налево, проигрывая в азартные игры те крошечные деньги, спрятанные родственниками.

После такого случая субъект больше не пользовался адресами осуждённых, зная, что вся эта крутизна, хорошие сигареты, кофе и разговоры о роскошных машинах суть в большинстве своём недоедание родственников, отдающих последнее, чтобы хоть частично сгладить пребывание в неволе родного.

Поэтому и сейчас, выпив чай и вернувшись в исходное положение, субъект понял причину дискомфорта: не само помещение создавало его, а непосредственно контингент проживающих тут лиц. Их бравада друг перед другом и косвенный разговор по телефону одного из председателей (СО), требующего от матери купить ему бумагу, краски и ещё какие-то канцелярские товары ввиду нужды учреждения, которые в будущем облегчат ему освобождение, говорили субъекту о том, что мать данного вымогателя из сил выбивается, чтобы накопить деньги на продуктовую передачу, а он ещё с угрозами и обидами требует предметы для учреждения, при наличии которых он будет вольготно тут жить.

Слушание всего этого удручало субъекта и вызывало неприязнь к данному председателю (СО), которого субъект знал как человека постоянно обкуренного или обнюханного героином, шатающегося по отряду и задирающего и пристающего к осуждённым, показывая своё превосходство и высокомерие перед ними, что такой уровень жизни под кайфом разрешается только лидерам самодеятельных организаций. На что остальные осуждённые только брезгливо смотрели, зная, конечно, что подобная прерогатива разрешалась только «узкому кругу», а остальных замеченных под кайфом старшие лидеры (СО), по распоряжению администрации учреждения, жестоко избивали.

– Ну, ничего, – решил субъект, – приживёмся.

И всё вокруг закрутилось.

По вечерам слушал Новгородова, стремящегося своими рассказами завладеть вниманием субъекта.

Справа – в углу «обиженных» – постоянно смотрели порнографию.

Слева – играла музыка, видеоклипы, нравящиеся субъекту из подсказок Новгородову.

Так же рядом, в ожидании ближайшего освобождения, поселился новый сосед Поспелов. Он больше завладел вниманием субъекта, нежели Новгородов. Поспелову было лет двадцать пять, черноволосый, небольшого роста, худощав, был как заведённая машинка, постоянно в суете, повадками напоминая подростка, хватающегося за различные увлечения. То бегающего играть в футбол, то неотрывно смотрящего порнографию, то предлагающего субъекту скооперироваться, нажарить подпольно булочек из приобретенного теста в столовой учреждения.

Подкручивая своей игривостью, Поспелов был интересен, умел рассказывать смешные истории из собственной жизни. Как, работая в автомастерской, он мошенничал, меняя с одной машины на другую диск сцепления, новое оставляя себе, и смотрел, как благодарный клиент уезжал, довольный работой.

Изредка размышляя над тем, что неплохо бы создать компьютерную игру с коэффициентом раздражения на осуждённого, в допустимости сохранения им социально-человеческого фактора, спрашивал Поспелова, любящего футбол, каково его отношение к компьютерным играм.

На что Поспелов, стремясь скрыть внутреннее подростковое состояние, отвечал, что не любит компьютерные игры. На этой основе возникал диалог.

– В футбол же ты играешь.

– Так это футбол, а компьютерная игра это другое, – вызывающе отвечал Поспелов.

– Ну, хорошо, а что ты знаешь о футболе?

– Всё, – стараясь уйти от компьютерной темы, высказал Поспелов.

– Тогда объясни, почему в футболе запрещена чёрная униформа.

– Как это запрещена? – завозмущался Поспелов.

– Всё очень просто, чёрный цвет усиливает агрессию игроков, по этой причине возникает больше травмирующих ситуаций, максимум, что допустимо, это приближённый тёмно-синий цвет.

– Вот это да, а ведь точно нет, – рассудил Поспелов.

– Так что, – продолжил субъект, – наверное, ты не нашёл свою компьютерную игру. – И видя, что Поспелов переключил своё внимание на порнографию, стал размышлять.

Странно всё же, в футболе чёрная униформа запрещена, а в пенитенциарной системе России «лет сто» практикуют и всё Америку критикуют, в которой за тяжкие преступления осуждённые носят оранжевую униформу – с наименьшим падением в депрессию, а средней тяжести – голубую, содействующую раскаиванию.

И так, в ожидании сентябрьского длительного свидания, предвещающего встречу с родственниками, на котором можно сутки отдохнуть от лагерной жизни, субъект проводил время, подводил итог прочитанным книгам. Которые он возвращал матери, надеясь в будущем почерпнуть что-нибудь полезное.

Как обычно расположившись на скамейке локального участка под лучами жары уходящего августа, субъект достал запоем читаемый учебник химии, желая разобрать очередную формулу. Но информация не воспринималась. Играющие в нарды за соседним столом создавали дискомфорт своими разговорами, вызывая обострённо-раздражающее состояние. Ранее не обращающий внимания на происходящее вокруг, субъект, поглощённый литературой, уходил далеко за грань реально понимаемого людьми, создавая и высчитывая свои представления личного интереса. Теперь ситуация немного изменилась.

Раздражённый чехардой происходящего вокруг, субъект лихорадочно стремился понять причину, мешающую ему заниматься своими личными делами.

Поначалу думал, что его перемещение в отряде с одного спального места на другое вызвано проекцией выуживания денег. Столь излюбленный способ, практикующийся в учреждении, когда собирают в небольшую уютную секцию мало-мальски обеспеченных осуждённых и под предлогом создать ремонт помещения «для себя» предлагают профинансировать данное мероприятие. С дальнейшей целью лишний раз не беспокоить такую категорию осуждённых режимным отбыванием наказания. Но нет, таких предложений не поступало.

Поняв, что чтение на улице не получится, субъект вернулся в секцию отряда, расположившись на спальном месте.

Точно, рассудил субъект, вариант выуживания денег явно отпадает, тогда причина в другом.

В это время дверь секции закрылась, и в коридор отряда вышел старшина боксировать по лапам, озадачивая субъекта тем, что, имея пуповую грыжу, старшина, в прошлом занимающийся кикбоксингом, никогда не тренировался, а тут вдруг стал проявлять инициативу в боксировании с напарником.

Ну, всё, застрял, раздражённо подумал субъект, не особо жаждущий долго находиться в секции, где, как напыщенные индюки, осуждённые думали, что, проплатившись, им всё дозволено.

Отвлекаясь шумом с коридора, расположившийся по соседству Новгородов ненавязчиво предложил распить заваренный чай. Выпив чай, субъект, расположившись на кровати, стал слушать Новгородова. Чай взбадривающе растекался по организму, вызывая активность внимания. Достав журнал по искусству, Новгородов рассуждал на тему создания чёрного квадрата Малевича, уводя субъекта в далёкий мир пространства, отражая квадрат вселенной мира. Закурив предложенную сигарету, субъекту явственно захотелось говорить. Блеснувшая вдруг мысль, что Новгородов подставной, пытающийся выудить какую-то информацию, привели к сжатости «философии» рассуждений. Субъект коротко закончил разговор, дав объяснение работы Малевича.

– Данный квадрат является законченностью его работ, так сказать, точка и не более того.

И, откинувшись спиной на кровать, сменил книгу химии на маркетинг управления, желая углубиться в другое направление. Но мысли уже не давали покоя, набирая всё больше и больше оборот.

Новгородов отвернулся смотреть телевизор, предоставив возможность субъекту оставаться наедине. Напряжённая обстановка раздражала, шум, раздающийся из коридора, выводил из себя. Чтение книги не удавалось. Вращение мыслей вело субъекта вокруг принятых решений по жалобам, которые он использовал через родственников, желая выехать из учреждения. Привело его к пониманию, что, испытывая неприязнь от создаваемых проблем в привлечении внимания надзорных инстанций к деятельности данного учреждения, администрация могла принять решение по созданию нагнетающей обстановки вокруг субъекта через активных лидеров (СО).

Точно, решил субъект, услышав двойку ударов, раздающихся в коридоре отряда, нагнетают обстановку, желая вызвать внутренний страх, запугав, чтобы бежал, как трусливый заяц, растеряв разум трезвой мысли. Лишился воли к обжалованию приговора, который за необъективностью суда будет отменён с выездом из учреждения, где допустимо будет раскрываться язва содержания.

Дождавшись окончания тренировки, субъект схватил книгу и бросился на улицу.

Усевшись на скамейке с озадаченностью вопросом, кто главный в этой афере по созданию вращающегося дискомфорта, в раскрытой книге стал вычерчивать раскладывающие формы. С желанием понять, как вести себя в сложившейся ситуации при определении источника воздействующих сил.

Нарисовав круг замкнутого пространства колонии и разместив в нём общую массу отряда. Субъект разделил учреждение на две группы:

– Формальная организация, руководство учреждения, администрация.

– Неформальная организация самодеятельная – старшины, дневальные председатели секций, бригадиры из среды осуждённых для управления общей массой осуждённых.

Делая вывод – за любую деятельность в учреждении ответственность несёт руководство учреждения, и никакие перекладывания, ссылки на ответственность из среды осуждённых не допускаются. Быстро рассчитал, расставив вокруг отряда кружки:

– Отрядный из администрации учреждения.

– Старшина, окружённый подопечными дневальными, председатели секций, ведущие создатели дискомфорта на отряде.

В отдельный кружок ответственного за безопасность в учреждении, заместителя начальника БиОР, называемого в среде осуждённых «Бор», и направил стрелки полукруга колонии на отряд.

Закрепив мысль расчёта, что исходная по воздействию, вне начальника учреждения, занятого административными вопросами, нагнетаемой обстановки исходит от заместителя начальника БиОР, в подчинении которого начальник отряда и старший лидер (СО), субъект решил анализировать ситуацию для подкрепления своей версии. Сделав определение: манипулятор – Бор; аналитик – объект, подразумевая себя под воздействием общей среды.

Новгородов, получивший информацию на закручивание субъекта, был доволен увиденной картиной и, подойдя, подстегнул интерес.

– Учреждением интересуешься?

Субъект в соответствии своей версии воспринял информацию на свой лад, думая – точно подставной. Дополнил кружком ещё одно лицо – подставной.

В один из последующих дней субъект, всё ещё пытающийся читать книги, сидя на всё той же скамейке локального участка, увидел, что в углу рядом находящегося огорода, где некоторые из осуждённых выращивали различные специи, сидел Новгородов. Писал что-то на клочке бумаги. Субъект не преминул моментально подойти к нему с вопросом по происходящей перестановке в отряде. В их нерабочий отряд списали старшину карантина Гусева за избиение осуждённых и хамское высокомерие к администрации.

Который размещался, перенося массу отобранных предметов у вновь прибывших осуждённых. Используя караван носильщиков. Субъект опрокинул информацию Новгородову с предположением будущей перестановки в отряде. Что, возможно, такой переезд ознаменуется сменой власти, и старшиной в «отстойнике» нерабочего отряда станет Гусев. И опять начнутся новые вымогательства средств с различными теориями бесконечного ремонта.

Новгородов сказал, что данное не интересно, и, после ухода субъекта, на клочке бумаги написал – субъект неглуп. Проявляет высокий интерес, возможны действия в соответствии его реакции.

Увидев, что субъект сам проявляет инициативу к действиям, не понимающий полной ситуации Новгородов, довольный собой, что не надо самому подстраиваться, выявлять информацию по полученному распоряжению сверху, установить круг знакомых субъекта для исключения возможности отправления каких-либо бумаг. Часто приносил чай и распивал с субъектом, утратившим временные рамки.

Для субъекта действительно не было границ времени. С полностью рассеянным вниманием ему было глубоко наплевать на вокруг происходящее. Раздражённый тем, что не имеет возможности читать литературу, он лихорадочно стремился разобраться в причине происходящего с ним, озадачиваясь неожиданным проявлением чувственно-обострённой реакции на поступающую информацию. И закрепившись своими представлениями воображаемой теории, с желанием определить исходную руководящего лица, по причине которого созданные условия вокруг него лишают возможности развиваться, отвлекая навязчивым преследованием. Прогоняя день за днём, в поисках ответа опрокидывал различную информацию Новгородову, придя к выводу, что лучшее средство – это наблюдение.

Перечислял с видимостью знакомых, различных осуждённых колонии. После с интересом наблюдал, как данные осуждённые на сборе общей колонии перед проведением построения на проверку становились неподалёку от субъекта в ожидании, подойдёт он к ним или нет. Смотря на всё это, субъект прекрасно понимал, что создать движение осуждённых всей колонии вокруг субъекта можно только с помощью руководства учреждения.

На поступавшую информацию от Новгородова Бор звонил в различные отряды колонии и старшинам говорил, какого осуждённого с отряда направить перед проведением проверки постоять на глазах субъекта. Подтверждая версию широкомасштабной акции, не ограниченной отрядом.

Новгородов, уверовавший в свою миссию агента, теперь ни на шаг не отставал от субъекта. Провоцируя различными средствами на разговор. Даже на общей поверке колонии в строю стоял рядом. Производя различные намеки, «глумя» голову фашистским крестом – на что получал объяснения. Что из всей когорты достойный только – Геббельс, умеющий поддержать пропаганду арийской расы, расширением здорового деторождения за счёт демонстрации танцующих в пивных пабах девушек с широкими бёдрами, создавая стереотип любви к крупным женщинам, которым легче рожать. И будь такая выдающаяся личность в современном мире, то он явно стал бы гением рекламного бизнеса.

Также давая понять Новгородову, ищущему однобоких взглядов, за которые можно зацепиться для направления личности, – широкое толкование.

Массы уничтоженных евреев в концентрационных лагерях Германии, виновных только в переделе собственности, занимающих ведущие места правительства, бизнеса. Которые, наперекор всей критике мира, неприязни, насмешек, пропихивают своих людей во все области, распространяясь по всему миру. Демонстрируя унизительную податливость, граничащую со слабостью, при высокой работоспособности и желанием развиваться, обогащаясь на глупости и лени других наций.

Расширяя границы понимаемого, субъект притягивал к себе всю информацию, поддерживающую интерес своего вывода. Обнаружив, что Новгородов заглядывает в книги, отразил в одной из них своё мнение. Что приходящие заниматься спортом под немецкую музыку в локальный сектор отряда старшие лидеры (СО) из других отрядов действуют на окружающих запугивающе, развивая страх.

В один из последующих дней в понравившейся позиции, сидя на корточках и покуривая сигарету в углу локального сектора, субъект со стороны наблюдал за всем отрядом.

Оценивающе посмотрел на пришедшего в отряд Бора, крупного, с высоким лбом, чем-то напоминающим Новгородова, переговорить с бывшим старшиной Гусевым. Окончательно пришёл к выводу о негативно воздействующей среде, созданной в отряде под руководством заместителя начальника БиОР – вынужден был поддерживать общее представление.

Заходя в отряд с книгой в руке, садился на кровать, лихорадочно сжимаясь в стремлении сосредоточиться на читаемом, никак не понимая, почему читаемое не воспринимается. Внешне создавая ложный вывод, доставлявший удовольствие лидерам (СО), которые носились вокруг, демонстрируя силу, боксируя грушу. Ставя всё жёстче и жёстче порнофильмы, усердно стремясь отражением насилия развить фобию страха.

Под немецкую музыку занимаясь на спортплощадке локального сектора. Используя начальную букву фамилии субъекта, кричали Гусев и поддерживающие его из других отрядов старшины, выжимая штангу на выдохе. И, наблюдая, смеялись, как субъект носился по локальному сектору отряда.

Безликая масса осуждённых, являя собой обычный контингент мест лишения свободы, содержала внутренне обывательское желание жить в традиции учреждения, хорошо поесть, посмотреть телевизор, имея личный уголок собственности, не очень понимала происходящее. Но остро ощущала двоевластие в отряде. Беспредельщика Гусева, рыжеволосого, приземисто-низкорослого, обладающего природной силой, который не считался ни с кем, и попадающиеся ему на глаза люди, когда он проходил по отряду, падали от его ударов. И утверждённый администрацией учреждения – старшина, молодой парень, который боксировал в коридоре отряда, выбирая послеобеденное время отдыха, создавая напряжённое восприятие у всего контингента осуждённых. Которые всё больше и больше желали меньше находиться в самом помещении отряда, кучкуясь на улице, обсуждая происходящее, поглощённые своими личными проблемами обустройства в колонии. Оказывали на субъекта непроизвольное воздействие своими разговорами. Думая, что он от них ничем не отличается, живёт по режиму учреждения, иногда носится как угорелый, постоянно что-то пишет, читает, по мере возможности помогает малограмотным в юридических вопросах обжалования приговора, всего лишь с прибабахом.

Сопоставляя всё вокруг и задавая тон деятельности на отряде, субъект внутренне желал разнообразить фон, вбирал бранные слова ничего не понимающих гуляющих либо разговаривающих между собой людей на произвольные темы.

Расширяя воспринимаемое, разнообразив блеклую массу, внутренне считал, что они тоже принимают участие в деятельности, созданной вокруг него.

Подстёгивал внутренний интерес преследования, обращая брошенные фразы – подлец, ублюдок и т. д., трактуя их отношением к себе. В виде недовольства окружающих присутствием субъекта на отряде.

Используя книгу как источник информации, отражал оценку всей деятельности, давая Новгородову, просматривающему записи, понимание. Что бежать из отряда к руководству учреждения за оказанием поддержки при ими же созданных условиях не будет.

Делая свои записи, утомлённый видимой беготней субъект порой отвлекался. Не имея возможности читать, получал моральное удовлетворение от лёгкой влюблённости в девушку, работающую в специальной части учреждения.

Изредка проходящая с бумагами в находящийся напротив отряд ПФРСИ, порой мягко говорящая при выдаче бумаг, эта хрупкая, милая девушка своей худощавостью напоминала лепесток в чёрном омуте воды. Порой пренебрежительно отталкивающая осуждённых, мешающих ей пройти в приёмный кабинет, не разочаровывала субъекта своими волнообразными перепадами. Зная, что вновь прибывшим сотрудникам учреждения всегда давали самые отвратительные приговоры осуждённых для ознакомления, вызывая в них неприязнь ко всем осуждённым. Он только однажды услышал, как вызывали по громкоговорителю младшего лейтенанта Милую, и услышал её звонко раздающийся смех, привлекающий внимание, не мог быть даже уверенным в точности её имени, получил удовлетворение от простого присутствия.

Подойдя в приподнятом настроении к Новгородову. Желая расширить тему общения об отношениях мужчины и женщины, столкнулся с «кандалами» сексуально похотливого восприятия. Понимая, что данный человек, претендующий на ведущую деятельность агента, имеет ограничение, не знает даже вида платонической любви, примера Пушкина к Наташе, вечером того же дня слушал о разбитых бокалах, кабачных похождениях возомнившего о воздействующей силе на субъекта рассказ Новгородова.

Роль преследуемого субъекту удавалась, раззадоривая окружающих. Днём он носился по локальному сектору отряда, реагируя на бранные слова гуляющих осуждённых. По вечерам в секции справа смотрел порнофильмы. Слева сериалы. А перед сном слушал рассказы Новгородова. С желанием понять – где в его интерьерных описаниях находятся люди, и размышлял над происходящим вокруг. Бор является главным. На отряде бардак. Вымогательство. Много шума. Трудность усмирить ими же порождённых лидеров (СО).

Возможно, они хотят акцентировать внимание общей массы лидеров на самом субъекте, создавая полный дискомфорт. Если же сразу не сломится, то, возможно, со временем. А нет, так пусть лидеры (СО) прикалываются, отвлекая внимание от деятельности в учреждении, а то ещё среди них появятся недовольные. Ведь за должности председателей секций, для возможности командовать другими также приходится платить из карманов родственников. А значит, отвлечение им на руку, заключил субъект.

Сопоставив всё данное, через несколько дней наблюдения, перестав писать в книге, открыто опрокинул Новгородову фрагмент сказки «Буратино», намекая, что выструганный папой Карло деревянный человечек, шагая по своей истории, создал в конце истории новый образец театра.

Подразумевая, что Бор, используя субъекта, совокупно Буратино, решил использовать его в целях реконструкции жизни на отряде.

И опять всё вокруг субъекта закрутилось. Но приобрело более утончённую форму, подстёгивая интерес субъекта. Теперь не он реагировал на фразы, а на его высказанные фразы реагировали другие. Производя смешивание и подстёгивание реакций взаимообразным оборотом. Кто-то ел в открытую луковицу, тем самым подкалывая и демонстрируя отражение Буратино, смеша субъекта и позволяя высказаться. Кто-то подходил и приводил в пример фрагменты из самой сказки, что кот и лиса постоянно обманывали Буратино. На что субъект отвечал:

– Да всё это происходило с Буратино лишь переменно, а главное, что в результате он преподнёс папе Карло новый театр.

Разглагольствуя, что люди театральные марионетки, наблюдал, как общая масса, находящаяся в локальном секторе, отражала хождение строем, одиночное перемещение, руководимое с окна второго этажа одним из дневальных. Подзадоривая субъекта отражением театрализованности действий вокруг него, смеясь над тем, что он подбегал к людям и говорил:

– Вы же руководимы с окна лидерами (СО).

Желая разнообразить и стимулировать воображение перед проведением проверки, стоя на плацу возле своего отряда, в разговоре с Новгородовым перечислял проходящих мимо него людей, говоря:

– Этот похож на Гоголя, этот Достоевский. – А глядя на пришитую к рабочей одежде бирке, нагрудному знаку, где выражалась фамилия, имя, отчество, интерпретировал её в персонажей. Желая хоть таким образом разнообразить серую массу безлико проходящих мимо людей.

Со временем поняв скудность воображения Новгородова, всё реже и реже общался с ним. Отдаляясь в разнообразии общения с разными людьми.

Ближе к длительному свиданию субъекта переложили в другую секцию, где содержалась основная масса осуждённых, почти семьдесят человек.

Расположившись посередине секции, на нижней кровати двухъярусных спальных мест, субъект быстро освоился в среде новых знакомых, определив удобства данного расположения.

На вторых ярусах спали двое пожилых людей. Один работал в клубе музыкантом. Второй там же столяром. Оба целый день пребывали на работе.

Напротив, по соседству, расположился мордвин Свинякин, дебильноватый на вид, но прост и неприхотлив в общении бытового уровня. Мог с лёгкостью войти в долю по приготовлению пищи и заморочиться с продуктами. Порой уходил в игровую деятельность нард, обеспечивая неумелой игрой прибыток заядлым каталам. Также в секции находились два телевизора.

В углу левой стороны один находился у Покрепы, круглолицего весёлого мужичка, занимающегося барыжничеством – покупал, продавал повседневные предметы, чай, продукты, вещи со своей «командой»: Дмитрием, высоким, худощавым, постоянно решающим кроссворды и в общении казавшимся интеллектуально развитой личностью, а также с морщинистым, напоминающим старого пенсионера человеком, который непонятно чем занимался в их компании, но постоянно находился с ними.

С правой стороны телевизор находился у проплаченных блатных. Жили они в своём углу разрознено. Разве что двое создавали видимость дружбы, компенсирующей взаимное потребление пищи. Лебедев Сергей, неплохой, спокойный, немного даже флегматичный молодой человек лет двадцати, квадратной формы, физически очень развит. Арапов, явно невротическая личность, постоянно крутящийся вокруг лидеров (СО), худощав, мал ростом, физически очень слаб, постоянно занимался спортом с отражением окружающим своей крутизны. Подчёркивал только, что спортом занимался только в местах лишения свободы. И Крейман, внешне напоминавший аристократа царских времен, стройный, высокий. С идеальными пропорциями лица. Был чрезвычайно глуп. Весь обвешанный церковной утварью, позволял Арапову надевать на себя сшитые щитки для занятия боксированием. Доставлял неимоверное удовольствие Арапову, разрешая боксировать по нему в присутствии осуждённых, находящихся в жилой секции.

Новгородов же, наоборот, любящий комфорт, оставался в той же секции блатных и встречался с субъектом только в локальном секторе отряда да рядом на общем построении проверки.

Обнаружив спад активности вокруг себя, субъект решил, что руководство учреждения сбавило обороты, поняв, что такой метод не решает вопросов. Тем более впереди длительное свидание, начнёт ещё жаловаться родным, и оставило субъекта в покое.

Упаковав постельное бельё, которое не выдавалось на свидании, положил в сумку тапочки, книги с определёнными работами, субъект оставил Новгородову книгу «Теория маркетинга». В которой написал свои пожелания Бору – о красиво проделанной работе, заключив – «пришедший с дружбой не всегда друг». Думая, что на этом деятельность вокруг него остановится, и он будет в спокойствии режимного содержания отбывать свой срок.

Встретившись с матерью и обменявшись бытовой информацией жизни, не желая расходовать малое время, предоставленное руководством учреждения в суточном пребывании с родственниками, субъект заварил крепкого чая, решив, пока мать, будет отдыхать от тяжёлой поездки с нагруженными продуктами сумками, просмотреть ночные каналы телевидения. Интересного ничего не транслировали, и субъект вышел на кухню покурить. Каково же было его удивление, когда он обнаружил идущего по коридору в свою комнату с чайником в руке Новгородова.

Мда, не очень понятно, видимо, умолчал, возвращаясь в комнату, подумал субъект.

Накрыл одеялом спящую мать, допил оставшийся чай. Пощёлкав телевизор, остановил внимание на нестандартном фильме цыганского режиссёра – где в комедийном жанре отражалась любовная драма во времена югославской войны. Углубившись в просмотр фильма, нахлынувшие чувства сопереживания нелепо образовавшейся любви двух «существ» разного возраста, социального круга отодвинули комедийный жанр на второй план. Погружая субъекта в понимание красоты естественного вида – где жизнь дана не погибать в нелепых играх дураков, а продлевать в любых их проявлениях.

Вдруг, явственно отвлекаясь от фильма, субъект услышал какой-то шум в коридоре. Была уже глубокая ночь, и данное заинтересовало. Чуть приоткрыв дверь, был обескуражен увиденным.

В коридоре стояли Бор и Новгородов, разговаривая между собой. Видеть субъекта, находящегося во второй комнате от входа на длительное свидание разговаривающие не могли, поэтому субъект спокойно выслушал всё. Бор спрашивал:

– Ну как, подходит тот или этот человек, а то команда переживает, думает, что в выборе объекта ошиблись.

– Тот, тот, – утвердительно закивал Новгородов, – вы даже не представляете, что он вытворяет, колоссальный размах, широкие знания. Думаю даже, что за ним не поспеть, а загружен он капитально, весь в своём восприятии.

– Ну, продолжай в том же духе, – довольно заключил Бор.

Субъект прикрыл дверь, чтобы не заметил проходящий мимо Новгородов, для себя решил: да, это точно, исходная версия правильна, вся деятельность вокруг него исходит от Бора. Но всё-таки странно, что он говорит продолжать в том же духе. Довольно интересно, подумал субъект, нужно будет присмотреться к происходящему вокруг.

С утра собрав вещи, взял привезённые продукты, попрощавшись с матерью, вернулся в отряд.

Где был приглашен Новгородовым к столу, который он накрыл в честь того, что был на длительном свидании. Уточнив об умолчании и выслушав какой-то рассказ Новгородова о неожиданном приезде родственников, субъект поел продуктов, и с присоединившимся к ним Свинякиным распили крепкий чай.

Ощутив лёгкую тошноту, субъект бросился в туалет сплюнуть, такое часто бывает, когда перепьёшь чая натощак. Но взорвавшееся воображение раскинуло границы, и субъект, думая, что это лёгкое отравление, сунул несколько пальцев в рот, и его стошнило. Вернувшись, субъект высказал Новгородову, что глупо отравлять человека, обладающего широкими знаниями экономики, психологии. Но увидев непонимающую реакцию, быстро забыл, переводя внимание Новгородова в другое русло разговора. Поговорив ещё немного на какую-то пространную тему, субъект удалился к себе, размышляя над тем, что же они задумали.

Так, не придя ни к какому выводу, ходя и разглагольствуя, субъект уже третий месяц «регулировал» деятельность в отряде. Теперь не было надобности лидерам самодеятельной организации избивать, заставлять осуждённых выполнять какие-то команды. Достаточно было сводить всё на шутку, говоря, что подобное необходимо для насмешек над субъектом. Тем самым, выполняя разовую поручительную функцию, человек повторно в более требовательных тонах на выполнение каких-то работ уже отказаться не имел моральной возможности. Совершая первоначально глупое действие, оно же и ставилось в укор. Насмехаешься ты, будут насмехаться над тобой, так что делай что говорят. И люди делали, маршировали, не возмущаясь ненормированностью хозяйственных работ, ходили на грязную, черновую работу вне положенных двух часов в неделю.

Не имея возможности читать, субъект для разнообразия ходил в техническое училище, слушать преподавание по автослесарному делу, пытаясь внести хоть какую-то компенсирующую функцию для работы мозга, полностью погрязнув в наблюдении обратной связи – реакции окружающих на свою деятельность.

Дискомфорт вокруг сменился.

И теперь, приходя в помещение спального места, субъект обнаруживал открытое окно над своей кроватью, не позволяющее отдохнуть, и рядом занимающихся спортом Арапова, боксировавшего по Крейману, обвешанному сшитыми щитками, и Лебедева, занимающегося разминкой.

Привыкнув к данной чехарде, субъект особо не обращал на них внимания, обнаружив общее спокойствие и притупление сознания в приковывании всего отряда к телевидению.

Людей больше на улицу не выгоняли, и, как только появлялось свободное время, они всё бросали и тупо смотрели программы по телевидению. Даже лидеры (СО) всё реже стали попадаться на глаза, пропадая в своих каморках, уткнувшись в телевизор.

И так, вращаясь по отряду, ходя по учреждению, субъект стал ощущать какое-то оглупление. Посмотрев на сидящих рядом с ним Свинякина и пришедших с работы, которые только и делали, что обсуждали продукты питания, понял. Надо взять какую-то книгу, хотя бы по автослесарному делу, а то уже совсем тупик разнообразий.

На следующий день, придя из технического училища, взбодрившись крепким чаем, субъект раскрыл учебник автослесаря. Через силу углубившись в чтение, не заметил, как звучащая вокруг музыка вдруг явственно разделилась, создавая контраст восприятия в наполнении каждой клеточки организма невообразимой полнотой переходов различного ритма, порождая ощущение движущихся по капиллярным кровотокам радугой взрывающихся пузырьков, заполняя каждую клеточку живительной силою.

Стоило лишь волне звукового ритма коснуться тела, как чувственное восприятие раскрывало молниеносную силу настроения, в такт стремясь разнообразить тоскливо надвигающуюся зиму. И только бездарно сочинённые тексты русских исполнителей вызывали раздражение, в созвучии напоминая эстрадных бардов – «что вижу, то пою».

Но этот контраст раздражения текста и гармонии музыки создавал расширение круга восприятия вращающийся вокруг действительности. Позволив реагировать на слова не только окружающих людей, ограниченных плотско-пищевым потреблением, но и воспринимать в своем представлении слова песенных текстов. Интерпретируя их в постановке воздействующих сил.

Услышав лай собак, субъект трансформировал себя переходом в представляемого кота, которого преследуют лидеры (СО) в виде холуйских псов руководства учреждения. Не преминув поделиться своими мыслями с Новгородовым, субъект тотчас стал получать обратную связь. Теперь по телевидению в одном конце секции отряда транслировали различные собачьи сериалы с угрожающе тявкающими псами, а в другом звучала музыка русских исполнителей, на которые более всего реагировал субъект. Воспринимая фрагменты текстовых слов как поощрительное, неодобрительное воздействие.

Употребляемые слова в виде «ты живёшь в центре, а я в окраине», интерпретировалось субъектом как укор нахождения учреждения в области, в виде недолюбливания руководством учреждения – городских.

А слова из песни «оставайся сама собой» воспринималось как альтернатива не менять своих устоявшихся взглядов, быть самим собой. Такого рода стержень поддерживал личные взгляды от происходящего вокруг, вбирая и перерабатывая различные фрагменты текстов на своё восприятие, в реагировании на преследование.

При демонстрации лая от собак субъект сжимался в комок, поддерживая себя одобрительными фразами из любых звучащих песен. И, раздражаясь от неодобрительных, выражал внутреннюю агрессию кошачьим отражением, с грацией и лёгкостью перемещаясь по отряду. Стараясь обходить острые углы столкновений с осуждёнными.

На другом же конце учреждения довольные полученной от Новгородова информацией, что субъект реагирует на музыку, решили активировать полный объём.

Поняв, что в субъекте сформировалось смещение сознания, позволяющее использовать человека как марионетку в получении любой деятельности, удовлетворённые запустили весь механизм.

Используя телевидение, радиоприёмники, перенастроенные в соответствии с программой воздействия на личность, закрутили весь отряд. Взяв в свои руки через встроенные микрофоны теле-, радиоаппаратуры бразды правления обратной связи, позволяющие слушать, что говорят окружающие, и делая выводы в направлении установки программы. Использовали для запугивания – полицейские сериалы, для поощрения – криминальные новости пойманных людей.

Удобно расположившись в здании дежурного пункта (ДПНКа) с которого хорошо просматривались все осуждённые колонии, поотрядно расположенные к проведению карточной проверки на центральном плацу, и наблюдая, как колонны осуждённых по аллее направляются в столовую и обратно, могли свободно оценивать общее положение жизнедеятельности в отрядах.

Затеянный ремонт на отряде уже не только подкручивал субъекта, выражающего преследуемого кота, но и всех находящихся в отряде осуждённых. Слякоть и начинающиеся морозы, предвещающие начало зимы, загоняли людей с проверки на отряд. Где созданный дискомфорт от затеянного ремонта настолько разрушил стереотипное понимание жизни на отряде, что люди, уплотнившись спальными местами в три яруса в данном бардаке, тупо припадали к телевизору либо к приёмнику с желанием отвлечь своё сознание от происходящего вокруг них. И ещё больше оглупляясь внутренними страхами потерять в хаосе частицы своего личного имущества.

Установленная аппаратура позволяла прослеживать весь поток информации, воздействуя на личность для получения от него любого вида деятельности.

Запугивание сериалами полицейско-детективной деятельности производило в людях установки не сопротивляться, бороться бесполезно, всё равно будешь платить деньги, полиция всегда права.

И люди действительно добровольно, без возмущения, оплачивали за счёт родственников отбывание наказания, «затягивая» строительно-гуманитарную помощь в виде стройматериалов, переводили деньги на счета банковских реквизитов, оплачивали телефонные переговоры. Позволяя руководству учреждения обогащаться за счёт выделяемых государственных средств на реконструкцию и удвоив прибыль тем – что лидеры (СО) теперь не тратили деньги на себя, живя в роскоши, а приносили в виде компенсирующей благодарности за предоставленные должности по самодеятельным организациям.

Субъект же, глядя на скопившихся вокруг телевизоров людей, смотрящих лицемерно поставленные сериалы о безупречной работе добросовестных чиновников, заключал, внося противоречие:

– Да, России с Францией не равняться…

Французские режиссёры, по крайней мере, высмеивают полицию и жандармерию в коррупции и глупости ещё со времен Луи де Фюнеса до фильмов Бессона, тем самым приземляя их в желании оглупляться. У нас же, наоборот, возвеличивают, создавая ширму в стимуляции самообмана, влекущей разочарование при столкновении в реальной жизни. Желая хоть как-то вывести людей из симбиотического оглупления сознания, задаваться вопросом, насколько актуальна воспринимаемая ими информация. И, видя не производимую реакцию, уходил.

Устав носиться по отряду, субъект заваливался на кровать и, постукивая слегка ступнёй ноги, слушал поставленные сценки лая собак, как кот, помахивающий хвостом, раздражённо лежащий на дереве, размышляя, от чего такое чувственное восприятие. Тут же отвлекаясь, занимался описанием людей, кратко характеризуя внутреннее содержание того или иного индивидуума. Изучив весь отряд, субъект знал практически всё об окружающих его людях.

Как писатель, тонко проникающий в глубину человеческой души, определял внутреннее ядро темперамента, сангвиник, холерик, флегматик, меланхолик.

Как Достоевский – чувствующий чужую боль, как свою собственную, мог с точностью установить содержание личности, интригана, демонстранта, труса, подлеца, нытика, зануду. Заведомо зная, что от кого ожидать.

Предложив Новгородову узнать своё внутреннее ядро, на испуганный отказ понимающего Новгородова, что последует точное описание его личности, передумал, сводя общение на пустую болтовню.

Наступившая зима полностью закончила ремонт в отряде. Закрытые окна, накуривали весь отряд, курили везде и повсеместно, глядя в телевизор, обсуждая бытовые истории жизни.

Глядя на всё это, субъект явно начинал скучать, понимая, что дискомфорт, созданный вокруг него, является ненужной нормой, так как все вокруг и так какие-то «очарованные», и является только привычкой глупцов, действующих по изначально заданной программе.

Оглупление окружающих, которые даже книгу в руки не брали, приводило к раздражению, и субъект, одевшись потеплее, вышел на улицу, тяжело вздохнул.

– Мда, скукотища.

Походив немного по локальному участку, субъект остановился перекурить. Близилась вечерняя проверка, придуманная руководством учреждения сокращать личное время осуждённых, которая проводилась за час до отбоя, не позволяя массе в сто двадцать человек толком соблюсти личную гигиену перед сном, давая право первым успевшим пробултыхаться в трёх раковинах умывальника отряда.

Предусмотрительно зная положение в учреждении, субъект сделал всё заранее, теперь смотрел на выходящих людей из отряда, которые собирались в локальном секторе для общего выхода на плац для карточной проверки всей колонии. Проследовав со всем отрядом на плац общего построения, субъект в привычной норме встал на место, где обычно стоял в строю отряда, и смотрел на разбежавшийся отряд в поисках знакомых из других отрядов, в общении начав ходить по кругу плаца. Содействуя друг другу материально сигаретами, чаем, делясь мнением жизни.

Подошедшие и вставшие поблизости Крейман и незнакомый парень лет двадцати пяти, худощаво-среднего роста, стали о чём-то беседовать.

Субъект, недолюбливающий Креймана за лицемерную демонстрацию религиозной веры, которая выражалась в обвешивании вокруг своего спального места религиозной утвари, напоминая идолопоклонничество, и стукачество лидерам (СО) о жизнедеятельности других осуждённых, не желая слушать их разговор, хотел было отойти, но вдруг Крейман повернулся к субъекту с обращением познакомить с его знакомым.

– Ну, давай познакомимся, – без особого энтузиазма заключил субъект, – наверное, тоже, как и ты, верующий, – с сарказмом бросил субъект, поворачиваясь к новому знакомому.

– А что ты имеешь против веры? – услышал раздражение субъект.

И, посмотрев на представленного, резко отошёл, осмысливая, что же произошло.

Какая-то непонятная волна накрыла субъекта, не давая возможности понять.

Субъект уже ничего не слышал, ему было всё равно, он отошёл от них ещё дальше, думая только об одном, что это было.

Ещё раз посмотрел в сторону представленного нового знакомого и, увидев обращённую на него злорадную ухмылку, ещё больше погрузился мыслями в себя. Думая над странностью произошедшего, больше не проронил ни слова за всю проверку привыкшему прилипать в слушании Новгородова.

Не замечая окончания проверки, молча проследовал в отряд, думая о странности, связанной с «приобретённым» знакомым. Увидев, как он проследовал в отряд, где располагался субъект, удивлённый этой неожиданностью, подошёл к курившему перед отбоем Новгородову, спросил:

– Ты знаешь вон того человека? – указывая на приближающегося к входным дверям новому знакомому.

– Ну да, – ответил Новгородов, – он живёт в нашем отряде, работает в церкви.

– Странно, – удивился субъект, – почему-то раньше его не видел.

– Да он постоянно в церкви, утром уходит, вечером приходит, – стал объяснять Новгородов.

– Понятно, – подчеркнул субъект, – но знаешь, какая-то странность произошла, когда меня Крейман знакомил, стоило ему только рот открыть, как на меня нахлынула волна. Волна такой силы, будто проваливаешься в бездну. Точно – бездна, такое ощущение как будто провалился в бездну, – стал объяснять субъект, пытаясь демонстрацией рук донести ощущение пустоты восприятия мрачного пространства. – Понимаешь, это даже толком не передать, как будто тебя окунули в бездонное пространство, а затем вытолкнули. Даже как-то странно стало.

– Да ну, ерунда какая-то, он обычный зек, работает в церкви.

– Да какая ерунда, – возмутился субъект, – что с того, что он работает в церкви, ты просто не понимаешь, это какое-то дерьмо, мне даже противно представить, что это может быть.

– Да ну, ерунда, – тупо повторил Новгородов.

Напомнив субъекту ленивых глупцов, постоянно желающих через слушание научиться чему-нибудь. Даже не соответствуя фигуральному общению по общепринятым авторским канонам диалогового общения, Дон Кихот, Санчо Панчо, Шерлок Холмс, доктор Ватсон, которые своими обывательскими взглядами хоть частично привносили нестандартным людям своё мнение, хода рассуждений. Полностью разочаровал субъекта, так как, рассказывая что-либо раннее, желая обсудить, не встречал понимания вопроса. Поняв это, субъект удалился в отряд, сказав себе:

– Хватит, сам разберусь, надо попробовать ещё раз с новым знакомым заговорить.

Придя к спальному месту, растелился и завалился спать, не дожидаясь отбоя.

Сколько прошло времени, субъект не знал, вскочив среди ночи и усевшись с широко раскрытыми глазами, глядя в темноту спящего отряда, старался осмыслить сиюминутно произошедшее.

Нет, точно, рассуждал субъект, это какое-то дерьмо, такого не бывает, это просто не передать. Точно, нужно описать данное ощущение, передать письменно состояние.

И, включив над головой светильник, схватил с тумбочки первую попавшую бумагу. Это оказалась «Реклама Шанс», которую субъект иногда просматривал, чтобы не отставать от жизни.

Подойдёт, подумал субъект и немедленно стал прямо на ней описывать внутреннее состояние, вызвавшее выдёргивание из сна. Лихорадочно думая о причинах.

Это боль, какая-то яростно сильная боль, боль, которая не просто передаётся, а проникает, разрушает и выворачивает наизнанку. Такое ощущение, будто на крюки насажен, и слёзы текут. Записывая это, субъект понял, что слёзы до сих пор текут. Даже сейчас выражая эти строки, передаваемое ощущение не может остановить потока слёз, они текут ручьём. И это ощущение, словно пытки, разрушает изнутри – не моё. «Тогда чьё?» – подумал субъект, решивший заварить крепкого чая и осмыслить происходящее в ночной тишине спящего отряда.

Это боль, какая-то невыносимая, проникающая в душу выворачивая её наизнанку. Будто внутренний стон. Точно, стон, как будто кто-то просит, умоляет о помощи. И слёзы текут ручьём.

Нет, это точно какое-то дерьмо, записывая всё это, размышлял субъект, и связано это точно с этим новым знакомым. Стоило ему только открыть свой поганый рот, как провалился в бездну какого-то дерьма. Точно. Ну нет, решил субъект, теперь от него не отстану. Завтра попробую заговорить с ним, и будет всё понятно, решил субъект, засыпая.

С утра бодро проснувшись, субъект съел хлеб с маслом, запил чаем, принесённым со столовой одним из осуждённых, которого он попросил, так как с утра, не умывшись, бежать в столовую было лень, и, довольствуясь этим, субъект прокручивал ночное происшествие. Взял «Рекламу Шанс» и, просматривая свои наброски, опять ощутил нахлынувшие угасшие было чувства от прочитанного.

Нет, это точно какое-то дерьмо, подумал субъект, необходимо как-то заговорить с этим новым знакомым, церковником.

Придя с отрядом на плац утренней проверки колонии, субъект церковника не обнаружил. Как оказалось в дальнейшем, он был снят с некоторых проверок руководством учреждения, очевидно, для каких-то церковных нужд.

И субъект, проведя дневную деятельность в обычном русле режима содержания, сходил в техническое училище, пообедал, отдохнул и на дневной проверке, где строился отряд, обнаружил пришедшего на проверку церковника. Решив подойти с банальным вопросом, спросил:

– Ты работаешь в церкви?

– Да, и желания с тобой разговаривать нет, – получил озлобленный ответ.

Этого для субъекта было достаточно. Отойдя от церковника в сторону и ощутив какую-то волну всё нарастающего и нарастающего заряда, словно увеличивающийся ком, катящийся с горы, подумал, нет, это что-то не то, это не провал в бездну, это какой-то заряд, и он всё нарастает и нарастает.

Субъект отошёл от церковника ещё дальше, но поток какой-то необъяснимой силы всё прибывал и прибывал. Поначалу ощутив необычайную лёгкость, с нарастанием создавая ощущение подъёма, становилось тяжело. Словно надуваемый воздушный шарик, вот-вот готовый лопнуть, субъект стал носиться по плацу вдоль своего отряда, старясь хоть как-то избавиться от огромного прилива сил.

В это время объявили проверку, и субъект встал в строй отряда, еле сдерживая себя, сжимая челюсти и кулаки, чтобы не заорать в разрядке волнообразного прилива сил, который всё прибывал и прибывал, а выхода не находил.

Посмотрев в сторону церковника, который явно являлся виновником потока, субъект ощутил ещё больший прилив и, не удержавшись, отвернулся, желая хоть таким образом сбавить поток. Услышав объявление окончания проверки, субъект вздохнул, понимая, что при ходьбе можно немного разрядиться, и, двигаясь колонной вместе с отрядом, чуть ли не бегом заскочил в локальный сектор отряда, начав с необычайной быстротой ходить по локальному участку.

Увидев носящегося по локальному сектору субъекта, Новгородов, взявший привычку подходить под предлогом спросить сигарету, спросил:

– Что с тобой?

– Да так, – остановился субъект, – ты всё равно не поймёшь. Стоило мне заговорить с этим церковником, как на меня нахлынула волна такой силы, что даже сейчас не избавиться.

– А при чём тут церковник, обычный человек, работает. Вон он даже сейчас что-то убирает, – показал Новгородов рукой на находящуюся напротив локального сектора отряда церковь.

– Так и думал, – возразил субъект, – ничего ты не понял, да хрен с ним, что он работает в церкви. Вчера стоило ему заговорить, как провалился в бездну какого-то дерьма, а сейчас заряд какой-то, до сих пор не избавиться.

Новгородов думая, ну всё, явно у субъекта «крышу» завернуло, с насмешкой, сказал:

– А ты глубоко подыши.

– Так и думал, – вспылил субъект, – ничего ты не понял, при чём тут дыхание, нужно двигаться, только так на данный момент можно избавиться от переизбытка заряда.

И субъект стал дальше носиться по территории отряда.

Новгородов, думая, что с субъектом происходит что-то не то, сообщил наверх, что у субъекта явно «крышу» завернуло, чем и оказал неоценимую услугу.

Ближе к вечерней проверке, под предлогом отнести несколько коробок гуманитарной помощи в дежурный пункт учреждения, субъект вместе с несколькими осуждёнными отправился оказать «содействие», которое выполняли довольно часто, используя нерабочий отряд на черновых работах грузчиков, дворников.

Взяв несколько коробок с какими-то вещами, субъект поставил их в комнате дежурного пункта и с остальными осуждёнными стоял в ожидании каких-либо распоряжений. С любопытством осматривая помещение, окна которого выходили на плац учреждения, в котором находились новые для учреждения лица, с содержанием различных электронных предметов, бочек, заполненных какой-то жидкостью.

За стойкой различных электронных предметов находился бородатый мужчина, выслушивал какие-то указания молодого круглолицего человека с высоким лбом, нечасто встречающегося для такого возраста. Напротив субъекта сидела, закинув ногу на ногу, молодая девушка, энергично помахивая ногой. Немного скуловатое лицо с тремя серёжками в ухе и короткая стрижка напоминали хулиганистого подростка. Рядом с ней ходил худощаво-высокого роста мужчина, над чем-то глубоко размышляя.

Оценив новых людей, субъект вдруг неожиданно для себя услышал пронзительно тонкий звук и, моментально отреагировав, бросил взгляд. В этот момент его взору предстал воткнутый нож, болтающийся в дереве, транслируемого по телевидению фильма, установленного под потолком комнаты.

Кто-то из присутствующих сказал: «Всё, все свободны. Спасибо за оказание помощи».

Выходя в коридор вместе со всеми, субъект вдруг явственно расслышал смех, раздающийся за спиной, и восклицание радости: «Всё получилось, я же говорил, что воздействие происходит в необходимом русле». «Да, это точно», – кто-то заключил.

Субъект подумал, что смеются, непонятно, сидят тут как в мышеловке, от этого малого пространства и мысли низменные идут, спросил у окружающих:

– Кто это такие, раньше их не видел.

– Да, – бросил один из осуждённых, – это с УФСИНа приехали, что-то проверяют.

Вернувшись в отряд, где собирался народ для проведения проверки, субъект подошёл к Новгородову и рассказал фрагмент реакции на нож, озадаченно заметил: сам не понимаю, с чем связана подобная реакция.

И, видя тупик Новгородова, пошёл на проверку.

Придя на плац проведения проверки, субъект, в ожидании, когда появится церковник, смотрел на людей, забавляющихся первым снегом зимы. Располагаясь по кругу плаца, отряды перекидывались снежками. Заставляя вместе со всеми шарахаться из стороны в сторону от летящих повсюду снежных комков. Смотрел, как взрослые люди смеялись и веселились, как дети, от разбивавшихся повсюду комков.

Отскакивая от очередного летящего снежка, субъект вдруг увидел стоящего неподалёку церковника. Отряд делился при построении на пять рядов, и церковник стоял в переднем ряду, практически перед субъектом. Подойдя поближе, субъект взглянул на повернувшееся лицо церковника в сторону летящего снежка, и что-то отвратительное отразилось в его оскалившейся улыбке на летящий мимо снежный комок. Не стал с ним разговаривать, дождался окончания проведения проверки, обратив внимание, что, когда смотрел в сторону церковника, внутри будто накапливалась статическое электричество, а когда отворачивался, прекращалось. Подумал, что это какая-то ерунда, надуманности забава, и как обычно, придя в отряд, не дожидаясь отбоя, завалился спать.

Сколько он проспал, было неизвестно. Вскочив среди ночи, охваченный волнением и тревогой от неожиданного восприятия боли, выворачивающей и коверкающей душу. Воскликнул:

– Что за хрень, – и впал в размышление над происходящим с ним.

Эта боль, исходящая изнутри, выворачивающая наизнанку, сравни летописной хронике военных лет – когда ты видишь трупы, полусгнившие, иссохшие, грудами наваленные, концентрационных лагерей германской оккупации, а рядом кучки маленьких детей, пожухлых, скрюченных в уродстве издевательств. И слышишь набатный текст симфоническо-оперного поддержания фильма «Александр Невский», созданного в коммунистические времена сороковых годов, уничтоживших царскую семью, знающих, как завладеть вниманием людей в развитии патриотизма. «Вставайте, люди русские, на смертный бой, на грешный бой…» Рисуя картину католического сжигания детей в костре и поднимающихся людей с землянок сожжённых городов, лишённых страха, ненависти полноты.

Словно окончание белорусского фильма «Иди и смотри», где подросток, не по годам поседевший, пройдя всё пережитое, в разгромленной партизанами автоколонне немцев. Подобрав винтовку сломанного приклада, подходит к разбитой машине, где на земле разбросана аптечка, а рядом стонущая от тяжёлого ранения немка. Берёт бинт и, отойдя от немки, оказывает помощь сломанному прикладу винтовки, стреляя в брошенный портрет Гитлера.

Все эти сценки, как картинки, в рисунке передав сюжет, вставали перед взором лишь разрушая свет и вывернув всю душу наизнанку несли ту боль внутри людей.

Смешав всё это, субъект вдруг понял. Вот откуда та чувственность людей, не зря ведь социальны люди, передавая опыт прошлых лет. Чем больше знаний, тем выше интерес, проникнув в боль чужую, мы раскрываем путь, чем больше в людях горя и страдания, тем выше понимание других.

Такое впечатление, как будто кто-то память всколыхнул и направляет мысли ход, вращая их, подсказкой расширяя.

И вот опять фрагмент из современной передачи.

Тот паренёк в детдоме инвалидов, ездит на коляске и на заданный вопрос «В Бога веришь?» даёт ответ:

– Нет, когда б он был, со мною бы вот так не поступил.

И вот опять навёрнута слеза, что всё вокруг слова.

Как те хождения в церковный храм на территории учреждения – где проповедуют добро, а в паре метров от него – на карантинном, ныне с измененьем слов отряде (по подготовке осуждённых), людей калечат битами в руках и унижают, денег вымогая – словами пытки прикрывая. А горе лишь исходит в понимании, что корень этому всегда – безразличие – дающее право одному в разрядке издевательства другого.

Ну, нет, подумал вдруг субъект, такая боль, её не заглушить, тут безразличием не пахнет.

И мысленно вернулся на начальный круг, оценку дал.

– Да это же ребёнок.

Боль, выворачивающая изнутри, то боль ребёнка.

– Сука, мразь! – закричал субъект, не обращая, что вокруг все спят.

Какого хрена. Как попал ко мне ребёнок, засевший в голове, всю душу измотав. Нет, что-то тут не так. Такого не бывает. И всё же, остывая, подумал, нет, роль подсказок велика и душу разрывает так, что слёзы льются, будто из ведра. И всё, как пообщался с тем уродом, церковник грёбанный, пасть открыл, как на тебе, одно дерьмо полезло. Ну, нет, теперь я от тебя и шага не ступлю, озлобленно решил субъект, до сути докопаюсь. Подсказка, наблюдение, урок, всегда давала ход науке, вернусь назад.

Боль человеческих страданий, как будто насадив на крюк, снимает кожу из ещё живого, такую боль и взрослый выдержать не мог, что говорить уж о ребёнке. Но в этом сила передачи, что это боль, слиянье чувств, мольбы и умаления, не просто пережить, а помощи прошение.

И всё-таки тут надо многое понять, решил субъект, включая аналитику ума. Дан человеку мозг не просто ложкой пищу принимать, но и научно рассуждать. Имея столько знаний, неужто не пойму? Мне боль подспорье, пойму, и срыва тут не будет.

Как и раньше, возник вопрос, откуда такое чувственное восприятие окружающей среды, с фиксирующим вниманием на деталях, дающих творчеству полёт, сродни художнику, поэту.

А может, чувственность даёт напиток злой, возникла рифма.

Точно, чай ещё не пил, решил субъект, и заварил.

Необходимо всё понять, а значит, нужен концентрат, и настоял чифиря. Выпив, завалился на кровать. В раздумье, а будет результат?

Ну, точно, чувственность усилил чай, переизбыток только к тошноте ведёт, а тут и ничего.

Понаблюдаю, всё пойму, решил субъект, всё нужно записать, вдруг возникнут упущения.

Взял ручку и бумагу, написал.

Чувственность, конечно, хорошо, даёт понимание многого, но как в моей голове страдания чужого отразились. Ведь это не слова, не голос, взявшись ниоткуда, а чувственное восприятие среды убитого ребёнка – его страдание, боль, мучение. Но почему убитого? Что мне известно? Ничего. Лишь только восприятие того, что он замучен. Нет даже возраста. Сколько. Одно предположение. Подсказок нету, ничего…

И отложив всё в сторону, улёгся на кровать. Уставившись в верхний ярус кровати, сложив руки на груди, размышлял. Вопрос за вопросом, наращивался в голове, откуда понимание, что ребёнок мёртв, откуда предположительно возраст. Ведь это непроизвольно – приходящие решения, но откуда они появились?

И так, плывя в своих размышлениях, субъект не заметил, как мысли, отдаляясь от решаемых вопросов, уходили куда-то вдаль, отражая какой-то водоворот вращения. Мелькнувшая мысль – наверное, засыпаю – не дала закончиться, как перед глазами субъекта водоворот, делая вращение, стал проносить картинку разных книг. Они, как накопление библиотеки, текли перед глазами, но многие из них практически и не открыты. И вдруг одна из них, открывшись пролистнулась, затем другая, третья, ничего. Но вот знакомая страница, Зигмунд Фрейд, ну точно он, субъект тут встрепенулся, он и до этого восхищался фрейдовской работой. Но тут вдруг, почему, задал вопрос, давно уж не читал, лет десять. Что в нём интересного на данный момент, озадачился субъект, раньше восхищался работой оговорок, затем он дал доступное для всех людей определение работы мозга.

И вдруг перед субъектом страницы книги Фрейда в ход пошли, перелистнув одну, другую, и вот раскрытие страниц. Там фотография рисунка, где в понимании простом рабочий мозг имеет место быть. Там информация, лишь только поступив, проходит обработку, а дальше «сторож» – фильтр имеет место делать вывод, насколько ценность в ней нужна, и, получив определение, даёт дальнейшее значение, переводить или нет в хранилище как интеллекта, что называют современно долговременной памятью.

Ну, это всё понятно, а дальше что, и вдруг опять все книги полетели, и в выборе полёт остановился, химия, перемещение книг, электротехника, перемещение дальше, водоворот, а вот и физика «болот».

Субъект подумал, какая связь?

В это время на отряде объявили подъём, все зашевелились, включился свет.

Субъект, не вставая, посмотрел на лампочку и понял, ну, точно – электричество.

То, что было от церковника, является не электричеством, не волна, а является энергией, как в электричестве, поток электронов несёт энергия.

Точно, заключил субъект, это был выброс энергии.

Субъект встал, заправился и, не желая идти на завтрак, улёгся поверх белой простыни, идиотски придуманной заправки в подражание армейским принципам, так называемой заправкой «по-белому», в дальнейшем размышлении.

Точно, церковник накрыл меня энергией, вернее, даже выплеснул её, но как, каким образом? И субъект быстро прокрутил в голове.

В первую встречу он был раздражён, а когда заговорил, такое впечатление, будто в пропасть провалился.

Вторая встреча, опять же при раздражении, накрыла волна невероятной силы.

Но как, каким образом такое возможно, необходимо размышлять, а пока только одно ясно, разговаривать с ним нельзя, так как управлять энергией невозможно, почти пять часов от последнего раза носился по отряду, не зная, как избавиться. Одно понятно, что приток энергии идёт, когда стоишь лицом к нему, и пока он безостановочный.

Субъект встал, заварил чай, отвлекая себя от нагруженных мыслей. Напившись, завалился на кровать и только хотел подумать, как раздражение взяло.

В мозг воткнулись слова – немой. Музыка, с каким-то текстом разливалась по отряду. Но субъект уже не слушал, он размышлял над фразой, немой, несущее многозначительное понимание, не разговаривающий либо не относящийся к чему-то, кому-то. Стал понимать, что частота употребления таких слов при усилении чувственного восприятия может нести воображение человека в любые границы его интеллекта.

Играли рэперские напевы, иначе их не назовёшь, простое чтиво, наборный текст и больше ничего. Не переваривая это, субъект непроизвольно разделил, слова отбросил за ненужностью, решив, что это пустозвон, способен только будоражить воображение у мысли ограниченных полёт, воздействуя на малолеток, не понимающих, что деньги делают на этом и больше ничего.

И только он отбросил все слова и уделил внимание музыке. Прекрасно уловил и переход волны, паденье звука и шепелявый ритм, и нарушенье частоты. Та музыка, что в секции отряда раздавалась, сменяя тон, лишая понимания, старалась унести куда-то вдаль.

Всё понял, осознал и, обоняньем заработав, учуял запах миндаля, он исходил из коридора. И, не вставая с места, подумал, вот это чудеса, пройдя все запахи и выделив знакомый, не выходя, понять уже сумел, что это проходил по коридору один из осуждённых, старшина, попивая чай в стакане. А ведь такой тончайший запах уловить возможно, только рядом проходя. Ну, точно, химия, раскрытие симптомов – обоняние, слух, активность мозга в визуальном понимании даёт определение – мескалин.

Такое средство используют шаманы, употребив, стремятся расщепить сознание, дав бессознательному ход, усилив чувственное восприятие, дают воображению поток.

Ах, вот в чём дело. Это принцип НЛП (нейролингвистического программирования).

Используемая практика Гриндера и Бэндлера по технике Милтона Эриксона, которые считали наиболее эффективным введением человека в измененное состояние сознания, контрастным воздействием на оба полушария мозга, в два уха. Человек не успевает обрабатывать информацию, переводя внимание на воображение.

Транс, точно, заключил субъект.

Трансовое состояние – когда человек внешне совершает осмысленные действия, но не осознаёт того, что он делает, не даёт отчёта своим действиям, не помнит их впоследствии.

Вот почему все платят деньги, не возмущаются, они не понимают происходящего, мысленно заняты трансдеривационным поиском значения метафоры или идиоматического выражения в глубокой структуре языка.

Использование генерализованных предикатов, глаголов, уводят людей в фантазии.

Точно, это направление рассматривалось мной.

Использование данной техники позволяло некоторых людей переводить в изменённое состояние сознания. Один даже несколько часов, в комфорте и удобстве утопая, «ехал в шикарной машине», вспомнил субъект свои эксперименты.

Но тогда же пришло и понимание, что это специфическое направление удел специалистов, обладающих огромными знаниями, для содействия людям в устранении внутренних страхов, фобий. Недаром ведь их единицы, способных понимать внутреннее содержание личности, а дилетантов, желающих преуспеть на этом поприще, масса.

Интересно, каким образом произошло закручивание, озадачился субъект. И вот начало действий стало возвращаться, как будто кто-то, киноленту прокрутив, старался показать сначала.

Содействие Поспелова, к регрессу в детство.

Активность Новгородова, стремящегося фантазию развить.

Порнуха – негатив, и позитив как музыки аперитив.

Вокруг шум, гам, в паре бьются, боксируют по груше, насмешки всё вокруг.

Ну, точно, регресс – защитный механизм, от фобии лишь средство, на деле форма мании преследования, её лишь подстегни, она свой путь найдёт.

Значит, кто-то использует препарат на базе мескалина, добавляет в чай, такое уж точно нетрудно, опрыскал и всё, и использует технику нейролингвистического программирования (НЛП) для ведения клиента. Но кто, зачем, возник вопрос.

Вдруг подумал, странно, ведь если бы не книги в голове, то явно даже этого не понял бы. Наверное, вот так, не видя даже книг перед глазами, творцы, лишь обладая знанием наук, способны действовать на благо, изобретатель делает велосипед, учёный формулу даёт, а остальные в накоплении передают из поколения в поколение, давая шанс хотя бы одному открыть всего лишь новизну и не завязнуть в повторениях.

Тот, кто проник в меня, стремится мне помочь, раскрыть ту тайну извращений, перемещая знания в порядке составления, и это явно не живое существо. И, видимо, основа вся в подсказках.

Тут явно нужно отмечать в дневник, странно, дневником никогда не пользовался, назову – записки, вдруг пригодится что-то. Смешав науки все, пошёл расчёт, взяв ручку и тетрадь, субъект писал, на схеме отражая.

Использование технических средств с транслируемыми вставками генерализованных слов и обратной связи для направления личности требует оборудования, контроля. Следовательно, работа в команде, кто-то направляет, кто-то контролирует – это удел специалистов. Ошибка, что Бор главный, он всего лишь посредник, содействующий деятельности в манипулировании осуждёнными. Значит, для контроля необходим обзор и оборудование. В учреждении одно только место оборудования за контролем над осуждёнными – дежурный пункт (ДПНКа).

Точно, пришёл к окончательному выводу субъект, главные манипуляторы всей деятельности НЛП – это команда в дежурном пункте, молодой, бородатый, девушка, худощавый.

При этом используют препарат, аналогичный мескалину, добавляя в чай, а может, и не только, содействующий быстрому смещению сознания с переводом в абстрактное мышление при поддержании воздействующей среды музыкальной направленности.

Посмотрев на людей, кучкующихся вокруг телевизоров, словно религиозная пропаганда слов антагонистов, замещая слова не соответствующие лексике, эмоциям, выражаемых героями историй, засоряя объективное мировоззрение – слова врезались в мозги голов слушающих, смотрящих телевидение. Всё верно. Отряд под препаратом, основа действий напоминает мескалин. Все люди ходят в поисках себя, на всё ища ответа. Воображение их в игре, они лишь плоть манипуляций, всё делается так, как нужно лишь тому, кто всё придумал.

Тогда понятно всё, но чтобы весь отряд накрыть, для этого необходимо препарат добавить в пищу.

Точно, заключил субъект, у каждого отряда свои столы, и пища в баках на столах заранее расставлена, добавить препарат труда не составляет. Добавив в пищу препарат для расщепления сознания, дальнейшее воздействие на всех идёт через программу.

Контрастное восприятие, основа НЛП, там принцип прост, воздействие внушения, для абстрагирования лица в полёт воображения.

Субъект посмотрел по сторонам секции, ну, так и есть, вот основа – телевизор справа, телевизор слева. Как только один перестаёт работать, замещение приёмник занимает и продолжает.

И в схеме отразил, посередине разместил – объект воздействия, справа, слева отделив на расстояние аппаратуру, телевидение, и стрелками на воздействующий объект указал. В одном играет музыка, тексты, ведущие к раздражению. С другой положительные.

Да уж, подумал субъект, напоминает автомобиль в дороге, открыл одно окно и ничего, а стоит два открыть, как тут же просквозит. Так вот и тут, при изменении сознания такой контраст воздействия приводит к переводу мысли на полёт фантазии, а дальше закрутив, всего лишь поддержи, и действиям сам будет набран оборот.

Субъект дополнил свой чертёж, нарисовав дугой среду воздействия отряда, сотрудников и авторов программы НЛП, направил стрелки на объект.

Подумал, видимо, тяжело любому творческому лицу попасть и находиться в подобной вот среде. Наверное, от этого они уединяются, молчат, всего лишь от того, что не с кем выразить полёт фантазии, поговорить о том о сём, найти идею новую, а после, может, претворить её и в деле.

Так действия тех, кто закрутил, начинались с одного, продолжились всем отрядом.

И, как обычно, чаю заварив, напился и намеренно настроил всё восприятие своё на музыку, звучащую вокруг, улавливая интонаций тон, – справа раздражение получил от восприятий той бутафории, что постоянно слушалась там, на этот раз блатные тексты, а так обычно русский рэп, и молодёжь там «зажигала» пустую болтовню.

А слева музыка звучала, хиты различных иностранных тем, слова и не нужны, там музыка текла в разнообразии волны различных переходов. Субъект, лишь раздражившись, вмиг уловил волны несущего поток и в восприятии свободы, «оторвался» от земли.

Слова смешались в текстах, их отбросив, он в музыке лишь наслаждение находил и только ритм необходимый уловил, смешав все чувства воедино, он музыку в картинку превратил.

Воображение взыграло, понесло и в даль далёкую перенесло. Вот маленький ребёнок там играет, бежит он по лужайке зелёной яркости травы и, в солнечных лучах купаясь, смеётся радостно, визжит.

Но вдруг воткнулось раздражение от переходности волны, и восприятие такое, как будто хочется войны.

Трава лужайки, поднимаясь, запутывает то дитя, и он как будто прилипает, не может оторвать себя, кричит и злится, и, вставая, зверь просыпается в нём. Он разрывает свои путы и моментально в рост идёт, и, в трансформации меняясь, уже и носорог, встаёт он на дыбы и рушит всё вокруг, а разметав всё, успокоясь, вмиг маленьким опять стаёт, то переход иной волны пришёл на смену.

Субъект же, тормознув себя, в момент не удаляться, вернулся на исходную. Подобный маленький эксперимент дал много, в разъяснении.

Музыкальное сопровождение сопутствует переводу визуально воспринимать, что было в памяти, и конструированию фрагмента. Всё правильно, писал субъект, для обывателя простого достаточно лишь обрести контраст набора слов, немного подкрутив, он забирает всё подряд, как губка, не фильтруя, плывёт в абстракции своей. А дальше поддерживай лишь интерес, веди его по облакам фантазии полёта. От этого и рассеянность, пребывая в фантазиях, человек живёт обычной жизнью, лишая себя знаний, развития, прозябая в желудочной лишь полноте.

Точно, лучшего сравнения не подобрать, массовость людей, что обезьяны, одни рефлексы желудка наполнения. Наверное, и Дарвин так же рассуждал, отсутствие мышления с инстинктами животного лишь выживать, себя едой наполняя, сродни той обезьяне, что только физиологическое сходство и имеет.

А суть проста – мутация. Человек в отдельный вид развился, прогрессу-то всего лет восемьсот. Поэтому уж точно заключить, что разновидность человека исходная от обезьяны, никак нельзя.

Охотники Сибири, убив медведицу, снимая шкуру, говорят, что в обнажённом виде пред ними женщина лежит.

Но не успел субъект и развернуться в рассуждении, как вдруг скачок. А всё же странно, воображение полёт, ребёнок тут, ребёнок там, как будто кто-то всё желает подсказку дать и направляет. Как только рассуждение включилось, вдруг стоп, назад, как будто возникает беспокойство, что мысли улетят, оставив что-то важное и значимое, что нельзя терять.

Ну, с этим всё понятно, используют препарат, возможно, незаконно, манипулируют людьми через НЛП, а вот с энергией не всё понятно, заключил субъект, записывая.

Выброс энергии скорее обусловлен тепловой концентрацией, вспомнились знания физических явлений природы. Механическая энергия, израсходованная на разрыв межатомных связей, обусловлена возбуждением электронов, превращается в тепловую. А при разрыве атомной связи электроны, получая избыточную энергию, производят сток энергии, которую несут высокоэнергетические электроны.

Да уж, поразмыслил субъект, бесспорно, атомно-молекулярное понимание даёт общее представление, но явно не раскрывает сути. Скорей всего, тут фрейдовская теория сознательного-бессознательного ближе.

Раздражение церковника произвело перевод механического действия в тепловое. При всплеске эмоций – давление повышается, защитный барьер сознательного снижается, предоставляя выход бессознательному.

Получается, в первую встречу с церковником, при всплеске эмоций было раздвинуто сознание с провалом в бессознательное. Субъект нарисовал схему:

Да уж, жуткое зрелище, вздрогнул субъект. Наличие смещённого сознания и поступление энергии от одного к другому, исходная потребления препарата, который не практикуется только на мне одном.

По сути, для субъекта становилось всё понятно, он лишь записывал, констатируя факт.

Произошла явная деформация информационного хранилища церковника, позволяющая при смещении сознания выход скрытой информации, глубоко хранившей в памяти.

Странно, а вот знаний с управлением энергии явно не хватает, подумал субъект.

И вдруг перед глазами встала работа Рубинштейна, субъект подумал, что за чушь, какое от него значение, только начал читать, как, не закончив, отложил.

Решил: на досуге как-нибудь возьму, попробую читать, и тут понял, вот это да, давно читать ведь не могу, а значит, под препаратом уже давно. Но тут субъекта действия по размышлениям прервались. Объявили выход на утреннюю проверку, и все в отряде стали собираться.

Субъект в размышлении даже не заметил, как сосед Свинякин принёс со столовой хлеб и чай. Отложив свои записи, субъект быстро съел хлеб, запил чаем, оделся и вышел на улицу.

Морозное утро не особо радовало, и субъект стал ходить по локальному сектору в размышлении.

Вот это завяз, и самое интересное, непонятно, когда возникло действие препарата, явно добавляют в чай, но ведь чай употребляет всё учреждение, неужели вся колония под препаратом.

Все стали выходить на плац.

После разберусь, решил субъект, сейчас необходимо понять, как управлять энергией, исходящей от церковника, а то она прибывает, а результата нет.

Субъект, выйдя на плац, решил пройтись. Встретил некоторых знакомых, поздоровался, немного пообщавшись, понял, ничего интересного, вернулся к своему отряду.

Поблизости, как тень блуждая, встал Новгородов, в ожидании, вдруг заговорит. Но субъект молчал и ждал церковника. Все мысли были там, он даже видел раздвинутое сознание, стоявшее как барьер – теперь оно открыто. Понял. Оно теперь открыто, пока не выйдет весь рассказ, вся информация, что скрыта в таинстве души.

Душа и есть то бессознательное, что Фрейдом в описании дана, тот фильтр стражи, решив, что можно, а что нет, пускает далее к вратам сознания, и, сделав полный оборот, мы получаем ложь или правду, в зависимости от социальных нот.

И поняв всё, субъект лишь ждал. Он понимал, теперь уже не деться и, даже бросив всё, не завершив, та боль не даст спокойно жить и будет, не доделав, всё твердить, указывая на мучение и страдание. Чем глубже понимал, тем больше злобы, ненависти возникало, какого хрена, мразь, ты натворил, что мне приходиться копаться. И, размышляя в злобе сил, субъект дождался, появился как раз к проверке. Объявили, все построились, но оказалось, что церковник стоит в последнем ряду строя. Боясь как будто бы чего.

Только объявление фамилии прозвучало, субъект назвался, вышел, как и все, на противоположную сторону. Сразу подошёл к церковнику, не говоря ни слова, встал рядом и смотрел. Поток энергии идёт непроизвольно и заполняет мышечную ткань. Субъект так постоял, понял – больше некуда, встал в строй.

Закончилась проверка, все пришли в отряд.

Субъект не мог остановиться, опять носился по локалке, всё время думая, ну и хаос, никак не разрядиться, его всего трясло, и мысли хаотично носились в такт ходьбе.

Новгородов, видя, что субъект молчит и носится как угорелый, решил посмеяться.

Занимаясь на спортплощадке штангой с одним из осуждённых, позвал субъекта.

– Сможешь выжать? – указал на штангу в стойке от груди.

– Давай, – и лег под штангу, два раза выжал и сказал: – Да уж, толку мало, – и пошёл ходить.

Новгородов удивлённо бросил всё и к субъекту подбежал.

– Ты почему так просто, не спросив ни вес, ни сколько там, лёг под штангу и выжал?

Субъект, не останавливаясь:

– А что там думать, ты жмёшь среднее сто двадцать, напарник шестьдесят, рабочий вес у вас ну максимум восемьдесят.

И Новгородов удалился. А дальше, как обычно, наверх передавал:

– Не знаю, что и думать, с ним происходит что-то странное, за год ни разу не видел, чтобы он к штанге подходил, а тут взял и выжал пару раз сто сорок килограмм.

Мы дурачились с весами, решили посмеяться, а он всех удивил. И в записях своих всех вас раскрыл, установил, что действия направлены с дежурного пункта, используют НЛП, вот только с Фрейдом непонятно, энергией и препаратом.

В команде всполошились не на шутку, вот это да, как это возможно, кто ему сказал. Немедленно к нам, с бумагами субъекта. Мы вызвали тебя по громкой связи, в отряде скажешь, неожиданно родственник приехал, придумаешь сам.

Удивлениям не было границ, когда убедились, что результаты их деятельности известны какому-то субъекту. Новгородов заметил:

– Говорил же, нестандартный человек, он будет как Чапаев на лихом коне, а позади вся армия людей.

И долго думая, не понимая, что и как, возможно ли такое, под препаратом раскрыть всю деятельность структуры.

– Да. Чудеса, – заключил руководитель группы, круглолицый с высоким лбом. – Немедленно установить аппаратуру, где живёт субъект. Кто с ним по соседству?

– Свинякин, – ответил Новгородов.

– Вот, возьми этот приёмник, пусть Свинякин слушает его постоянно. А дальше мы посмотрим, о чём он говорит, может, ему кто-то всё объяснил. Необходимо всё узнать, установить. Вести теперь конкретное за ним наблюдение, чуть что, сразу бросай всё и к нам с докладом.

Пока субъект ходил, собрали всех, кто в клуб идёт на занятия в техническое училище. Спросили у субъекта:

– Ты идёшь?

– Да, – прозвучал ответ.

Субъект со всеми вышел, в класс пришёл, его всего трясло. Не зная, что и делать, он просился выйти, то, возвращаясь, ёрзал, не сидел. Но постепенно спад пошёл.

Немного поостыв, субъект пришёл в отряд. Он всё ещё был бодр, ходил туда-сюда, без всякой цели, пообедал и после понял – спад уже прошёл. Мысли хоть и хаотично, но всё-таки работали, субъект сел на кровать, взял ручку и тетрадь.

Поток энергии уж очень мощный, необходим разряд, одно понятно, с энергией идёт и информация.

Чем быстрее заберу, тем быстрее всё раскрою.

Непонятно, как управлять энергией, как избавляться, она уходит постепенно, очень долго, и явно подсказок тут не будет, придётся самому разбираться.

Так, бегая каждый день, в желании понять, прошла неделя, зима помехой не была. И, получив на день рождения передачу, субъект усиливал себя, пил чай практически без меры. Воздействуя препаратом, знал, поток энергии, усилив, возможно, он найдёт ответ. Спать не хотелось, мыслей нет, избыточность энергии к утру лишь проходила. Думая, что, так переполняясь, он быстро заберёт энергию и успокоится в расшифровании того, что было в ней, но так не происходило, он набирал, и всё безрезультатно.

На очередной проверке субъект увидел церковника не в конце строя, а впереди себя. Вот дерьмо, теперь энергия попрёт, и, зарядившись немереным приливом, прямо вбежал в локальный сектор отряда, поносившись, как обычно, ушёл в техническое училище. Придя оттуда, встал в строй отряда, построенного в локальном секторе начальником отряда, для измерения линейкой нагрудного знака бирки, по образцу норм девять на четыре сантиметра, думая, вот дурачьё, когда-то экспериментально давали осуждённым паспорта, лишь образец реального, но все же. Ведь осуждённый рано или поздно освободится, а так хоть навык «паспорт» личности предъява, а бирка что, коммунистические времена, не личность, а лишь номер ярлыка, как раньше в концентрационных лагерях нумеровали человека, руку исколов.

И тут субъект вдруг понял, мысли заработали, а значит, и энергии отток. Тому причина люди, и стоя тут в толпе, и находясь в техническом училище, в присутствии людей, наутро спад-то в окружении людей. Они берут энергию.

Точно. Вспомнил субъект, давно забытое, когда же изучал, сейчас уже за тридцать, уж точно раньше фрейдовских работ. И суть проста. Там автор в описании людей использует взаимоотношения прилипала и вампир. Этот тип энергию берёт. Есть сильные вампиры, есть слабые, они способны забирать у всех и друг у друга тоже.

Такие типы прилипалы, увидев человека, вмиг пристанут и начинают всё скулить, на жалость надавить беспочвенное всё то нытьё, а главное, расслабить, разозлить и только данное увидев, энергию забрав, повеселев, спокойно удалился. Вампиры проще, подойдут, поговорят, и видишь, человек уже без настроения, а он спокойно в наслаждении ушёл.

Точно, сопоставил всё субъект, тому пример и гороскопы, энергию берут, огонь и воздух, а отдают земные знаки. Мой знак Стрелец, огонь, а значит, забираю, отдаю, огонь ведь разожжёшь, он согревает.

Да, озадачился субъект, для понимания простого неделю с лишним всё бродил, старясь разгадать, а ведь примеры есть, и человек про вампиризм энергии приводит.

Как женщина, всё внешне не старея лет, в работе медсестрой, энергией детей омоложалась.

Как старики преклонных лет себя всё молодёжью окружают. Так и в истории пример – цари всё в окружении подростков питаются энергией всё молодых, в желании продления жизни.

Так Джуна Брежнева вела, чтоб дольше правил срок, подпитывая энергией своей, сама старея, продлевала жизнь другому.

Понятно всё, решил субъект, теперь-то разберусь. И, не дожидаясь вечерней проверки, где можно получить дополнительную энергию, стал осматривать разошедшуюся по отряду толпу. Один ходил, трое перекуривали, обсуждая что-то, четвёрка за столом играла в домино, нардисты, окружённые толпой, кидая зарики, всё возмущались, все заняты, кто чем мог.

Субъект всё оценил и начал рассуждать, исходная понятна. Вон старикашка бойко говорит, уж явно там энергии хватает.

Начну со стариков, решил субъект и подошёл к тому, что мрачен, спокойно закурить спросил и после пары слов вдруг понял, как энергии отток даёт живительную силу старику. Тот, вдруг повеселев, дал сигарету и начал что-то бойко говорить, всё больше забирая силы. Субъект осмыслил всё, да уж это точно, упадок сил пришёл. Решил поэкспериментировать далее.

Увидев юное лицо решившего перекурить, не преминул поблизости расположиться, понял, возвращение энергии, и в разговоре не было нужды.

И тут субъект в восстановлении баланса рассудил. Так люди от прекрасного – земли – питаются природой. Ведь кто-то говорил, что получить заряд, достаточно до дерева рукой коснуться. А можно от прекрасного, лишь посмотрев, уже впитать в себя гармоний радость, так, видимо, и раньше было, когда стремился обсудить творенье женской красоты, увидев в прохождении той девушки – сотрудника спецчасти, чудесной красоты роскошный лепесток.

Разобравшись в этом, субъект всё понял, спад, наплыв энергии граничат с собственным барьером.

В общении или нет, но собственный резерв есть в каждом человеке не меньше и не больше, свой личный уровень – потенциал, от этого исходная.

С церковника идёт энергия сверх моего баланса, поэтому надрыв, переизбыток сил, приходится носиться. Теперь же проще, решил субъект, ведь можно опустошиться, и в слабом состоянии прийти и на проверке зарядиться, не переполняя свой резерв, а норму получив, спокойно рассуждать и делать вывод.

Над этим всем субъект порассуждал, перекурил, пошёл в отряд и всё в свою тетрадку записал. Расставил всё как есть – от молодых энергией питаться, а старым отдавать. Решил на вечер полностью опустошиться, прийти к проверке и там уж зарядиться, чтобы понять конкретную основу перетока.

И так впоследствии ходил от одного к другому, определяя, кому в дальнейшем отдавать преизбыточный заряд. А вечером ходил то к пожилому или старику за разговором весь практически пустой явился на проверку.

Встал в строй, лицом к церковнику и, понимая, что энергия идёт, переполняясь ей, в душе кричал, давай ещё, скотина, когда-нибудь всю заберу и разгадаю то дерьмо, что в глубине твоей души хранится. В озлобленности и не заметил, что грань баланса перешёл, теперь переизбыток наполнения. Ничего, подумал, справлюсь, уже не привыкать, и, дождавшись окончания проверки, влетел в локальный сектор отряда. Забегал, заходил, а хаос мыслей не давал покоя, увидев старика, подскочил к нему и встал поближе, заметил, как энергия уходит. Но стоп, предел, дальше не идёт, понял, этот больше не возьмёт. Подошёл к другому. Рядом постоял, понял, этот не берёт. И так переходя от одного к другому, смотрел, кто забирает, а кто нет. Таким вот опытным путём себя с трудом уравновесил. Понял, тут всё-таки придётся разбираться, причин тому немало.

Потратив время так практически до отбоя, субъект зашёл в отряд, расправил кровать, улёгся отдыхать в раздумье. Спать не хотелось, и субъект смотрел вокруг. Секция была большая, и, находясь посередине, прекрасно видел всё вокруг.

Слева в том углу, где находились вещи осуждённых, смонтировали стеллаж для сумок и различной ерунды, сидел Покрепа, старый с ним, Димон в очках, решая всё кроссворды. А позади от них вся остальная масса осуждённых, кто где расположившись, смотрели телевизор.

Наблюдая, субъект остановился на энергетическом вампиризме людей, объединяющихся в совместном проживании. Включил над головой светильник, чай заварил, напился, дальше рассуждая. Ну, точно. Приток энергии идёт от одного к другому в зависимости от потребности, и, взяв тетрадь, решил всё рассчитать. Вспомнил, как в иллюзии кота, от делать нечего, характеристики людей давал, определяя их лишь постоянство. Теперь же всё решил смешать для лучшего их понимания, определил – характеристика подспорье.

Покрепа, лжив, мошенник мелкий, способен обмануть лишь только тех, кто связан родственными узами. Своих родных да близких им, на оправдании доверия, он деньги брал взаймы, над нытиками в «возвращении» всего лишь насмехаясь. Вот и ответ – он весельчак, отменное здоровье, и всё тому пример, забрав энергию, он в наслаждении купается. Если говорить словами энергетического вампиризма – вампир сильнейшей масти. Ко мне он редко подходил, а если и случалось, то погрустнев обратно уходил, интуитивно зная, перед ним вампир и заряженья мало, а то, отдав свою, он грустно удалялся.

А рядом с ним старик, ну точно прилипала. И вот они в своем кругу уж точно «обезводили» Димона, и телевизор он не смотрит, в решении кроссвордов «утонул».

Точно, этот старый прилипала, уж лучше пиявкою назвать, сидит всё рядом, Димону что-то там бубнит. Димон же, как в «космической прострации», уже не говорит, а просто головой кивает.

Значит, вампиры могут забирать и отдавать энергию, а прилипалы только забирают и внутренне уже не отдают, довольствуясь приобретённым.

Тут субъект направо посмотрел, в углу блатных сидел Сергей, Арапов, обсуждая что-то, смотрели телевизор. Точно, посмотрев на них, решил субъект. Сергей отдатчик, Арапов тот вампир, но явно слабый, всё время как юла вокруг авторитетов местных крутится. Понятно, слабый, не зря он всё вокруг Гуся кружит заискивающими словами, всё льстит и пресмыкается, не понимая, что к чему он изымает. А Гусь действительно отдатчик сильный, и от природы он здоров. Но, видимо, поэтому не может долго находиться с вампирами различной масти, утрачивая свой заряд, он утомляется довольно быстро. Сергей, тот тоже от природы всё здоровьем пышет, а значит, осчастливливает Арапова, который, потеряв энергию с другими, растраченное восстанавливает рядом с ним.

Ну, всё понятно, заключил субъект, рассчитывая составление. Отдатчик главный и земной, а вампиры в своём лишь виде – прилипала средний класс, вампиры переменные, слабые и сильные вампиры. Основа тут проста, принцип гороскопа – сильные вампиры – знак огня, средние и переменные – то воздуха поток, а остальные знаки отдают, питаясь от природы, врождённо либо в творчестве питая наслаждение и отдавая часть другим.

Осталось только, заключил субъект, конкретно выявить лишь тех, кто забирает, ведь каждый опустошиться может лишь на треть, а далее упадок сил. Чем больше будет знаний, кто есть кто, тем больше потребителей узнаю.

В углу Покрепы раздался смех, субъект посмотрел в ту сторону, ему уже не нужно было разбираться, он только делал вывод. С жалостью посмотрев на Димона, решающего кроссворды, который просто чахнул, отдавая энергию всё более и более заряжающемуся Покрепе, смех которого всё громче и громче раздавался по секции, субъект окинул взглядом, основная масса уже спала. Фролов в углу, напротив Покрепы, громко говорил и жестикулировал, субъект оценил его, точно вампирёныш, молодой, около двадцати, худой, как вобла, постоянно нуждается в энергии, слабый, заключил субъект, поэтому и болтает много, не остановить, практически любые находит темы. Заведёт разговор, и несёт его, не остановишь. А чем больше говорит, тем больше утомляет. Подавив своей болтовнёй, текучестью энергии заряжается. А вокруг только и чахнут. Уже всех усыпил, спящий хоть через сон восстанавливает энергетический баланс.

Учту, решил субъект, ведь они как основные потребители нужны, и расставил всё на схеме.

Всё отложив, незаметно для себя субъект заснул. Обычно просыпающийся по подъёму отряда, субъект был немного удивлён, когда его разбудил Свинякин, незадолго до утренней проверки. Полностью разбитый, с чрезмерным утомлением, субъект заварил чай, размышляя, отчего такое состояние, и, выпивая, напротив через проход составленных кроватей увидел одного из «полосатых» осуждённых, тех, кому суд заменил особый режим на строгий для дальнейшего отбывания наказания. Ну вот, точно, «рыбка прилипала», уже с утра приклеился к кому-то и подпитывается энергией.

И только подумал, как ощутил выход собственной энергии в его сторону, ещё более подавляя своё состояние.

Странно, мысли как-то чётко упорядочены, даже рассуждается отлично. Но почему такая слабость? И опять посмотрел в сторону «рыбки прилипалы» и, пока смотрел, энергия выходила.

А, ну, всё понятно, заключил субъект, разбитость утреннего состояния основана тем, что приходилось смотреть только на потребителей энергии. Значит, если мысли направлять на тех или иных людей, то можно отдавать и получать энергию. Отлично. Такое впечатление. Что с каждым днём всё больше и больше совершенствуешься. И мысли упорядочены как-то необычайно последовательно, в необходимости, как будто кто-то помогает.

Надо подзарядиться, а то упадок сил, подумал субъект и посмотрел вокруг себя, рядом находился Свинякин. Субъект заговорил с ним и вдруг ощутил прилив сил от приходящей энергии.

Посмотрев на Свинякина, прекратил разговор.

Увиденное как-то удручающе подействовало на субъекта. Свинякин ещё больше ссутулился и вжался в себя, видимо, старясь сэкономить уходящую энергию.

Мда! Теперь понятно, почему ты, как отдатчик, малоразговорчив и ходишь, волоча ноги, как старик, в свои двадцать восемь лет. Ограниченное твоё сознание не понимает, как восстанавливать энергию. Воображение нулевое, от природы не зарядишься. Поэтому ты и слушаешь по приёмнику только одну радиостанцию блатных, пытаясь этим ограничить доступ в общении с другими, и вжимаешься в себя в тоске экономии или демонстрируешь глупую браваду блатных песен, думая, что таким образом можно получить хоть частицу энергии.

Выйдя на улицу и до проверки ходя практически один в локальном секторе, субъект использовал данное для позитивного регулирования энергетическими возможностями. Подзаряженности от Свинякина хватало для бодрого состояния, и субъект, ходя по натоптанной в снегу тропинке, оценивал окружающих либо проходящих мимо.

Неподалёку от спортплощадки ходили двое, общались, одного субъект знал, это был весельчак Антон, субъект поздоровался с ним и увидел, как он моментально погрустнел, сам ощутил большой прилив сил, понял – он отдатчик, и, находясь в отличном состоянии, дополнил, поздоровался с гуляющим неподалёку малоросликом Ваней, понял – тоже отдатчик, думая, всё-таки перебор. Увидел проходящего мимо начальника отряда, спешащего от мороза в здание отряда, поздоровался в желании оценить, что он представляет, и вдруг был просто поражён, как лавинообразно энергия начала убывать, практически выход произошёл на всё то, что субъект успел собрать в кратких общениях с окружающими.

Повеселевший отрядник остановился даже и стал спрашивать, как дела, субъект понял, что происходит, быстро ответил, что всё нормально, и пошёл ходить дальше, думая, надо заряжаться.

Бросил пару фраз Антону, Ване и проходящему мимо осуждённому, восстановил баланс, думая – да, неудивительно, что к начальнику отряда никто не ходит, в особенности по утрам. Сильный вампир, только берёт – этот не будет отдавать, так и в остальном привык только брать. Даже в общении ранее прослеживалась ограниченность ума, а теперь и подавно видно, не умеет даже с женой ладить, вся энергия уходит на скандал. От этого и пьянствует, думая, что этим восстановление энергии придёт, а уж явно подсознанием понимает, что восстановления нет, и на работу спешит, прозябает тут на трое суток, всё питаясь энергией людей. Чувствует себя как «барин в усадьбе», и прислуга у него есть, только свистни, как «шестёрки» да старшины вмиг ему и чай заварят, и накормят, ну а вечером и распить дадут.

И вот он тут всё «плавает» на отряде, кайфует, как осуждённые друг друга избивают, денег вымогая, так и ему часть перепадёт, и, довольный от всего этого, только после домой идёт.

Вампир сильный, заключил субъект, учту, а вдруг переизбыток, а тут пустой начальник отряда.

И, прохаживаясь далее, субъект рассуждал.

Да, жаль, отдатчиков энергии очень много, практически весь отряд, но, может быть, на этом вся природа держится, ведь забирает дерево углекислый газ, а возвращает кислород, давая жизнь всему, и все довольны, и никто не думает об этом. Только в школе изучив и вмиг забыв, повзрослев, на мистику всё сводят, забыт круговорот природы.

Войдя с отрядом на проверку плаца, субъект решил понять. Встал, где как всегда стоит отряд, рассуждая, думал – так, при попадании энергии в смещённое сознание она фактически сама мной управляет, и стоит мне подумать или заговорить, смотря на человека, как вмиг энергия идёт ко мне, и отдавая та же суть. Так может постоять, на церковь глядя, и забирать на расстоянии. Проделав это, субъект подумал, не идёт, странно, повторил, ничего. Ну ладно, буду дожидаться. А мысли ведь не уходили от церковника, и вдруг субъект непроизвольно повернулся и ощутил прямой поток, далёкий, но весомый, а так как вышел по привычке он пустой, то заряжаться стал с лихвой по мере приближения церковника. И, заряжаясь, понял, нужно отходить и отдавать другому, тому, кто всё берёт и вечно недоволен.

Проделав так несколько раз, субъект, неперегруженный, подумал, как-то странно, как будто кто-то торопит и хочет поскорей уйти оттуда.

Субъекта передёрнуло, и злобная ненависть охватила.

Всю последующую проверку субъект стоял, сжимая кулаки и челюсти, набирая всё больше и больше энергии, мысленно только думая: сука, всё заберу, ничего ты не оставишь.

Как только объявили шаг, субъект бросился метаться по отряду, заведомо зная кому отдать. Так, перестраиваясь в строю, дошёл он до отряда, энергии просто много, слишком много, и субъект забегал по отряду, то к старику, то к молодому. Отдав какую-то часть, пошёл в техническое училище, а в классе сидя, весь трясясь, остатки отдавал тем, кто с других отрядов. Их было мало, и субъект особо их не запоминал, он знал, остатки сами выйдут до уровня собственного состояния.

От нечего делать решил, параллельно слушая преподавателя автослесарного дела, в тетради начертить – две книги, одна побольше, написал: Зигмунд Фрейд – гений, он дал простое объяснение работы мозга; в другой, поменьше, написал: Карнеги просто ерунда, манипуляция людьми и больше ни хрена. Не думая над этим более, взял и просто отложил тетрадь.

Пришёл в отряд, сходил в столовую и, как обычно, завалился на кровать, желая отдохнуть после обеда.

Странно, вдруг подумал, к чему в тетради написал про Фрейда и Карнеги, какая связь.

И только на собирающихся людей на хозяйственные работы посмотрел, медленно-монотонных действий сбор отдавал какой-то тупизной, желтовато-мутный взгляд стеклянных глаз чуть навыкате дал понимание. Да, весь отряд под препаратом.

Ну ладно, препарат на базе мескалина, тупизм, рассеянность внимания. Но как такое сочетание даёт им управление простое. И тут вдруг раз, другой, слова из музыки.

– Работать надо, ты не один. Убрав всю территорию, ходи счастливый и довольный.

Странные слова, подумалось субъекту, как будто акцентирует внимание, и выбраны-то неспроста, в такт ритма на отряде. Как будто кто-то их намеренно включил и двигает их, как манипулист иголками втыкая, акупунктурой занимаясь. А люди как бараны, вопросами не ставятся преграды. Субъект встал, пошёл к Покрепе, где они со своей «командой» что-то ели, посмотреть программы телевидения. Спросил:

– Не помешаю, посмотрю, что хоть по телеку идёт.

– Смотри, – брошен был ответ собою поглощённый.

Там шла какая-то передача в духе путешествий про первобытных карликов до нашей эры.

Димон вдруг, слушая всё это, говорит:

– Да ну, откуда им известно, что маленькие были, а может, они как великаны в соответствии рептилий были.

Вдруг телевизор щёлк, программа изменилась, про великанов высоты большой пошёл там разговор, примеры баскетбола современности пошли, где люди ростом под два метра.

Компания Покрепы, наевшись, закурила и в дымности своей разговорилась о разном росте, высоте, размеров. И только что-то вдруг сказав конкретное, как телевизор вмиг переключал свои программы, сказал размер и на тебе, про толстых передача, сказал, что худощавость лучше, вмиг по подиуму программы манекенщицы пошли, платьями шурша.

Тема разговора изменилась, вдруг они наперебой стали громко говорить, сколько девок поменяли, где и как они гуляли, не успели даже тему развернуть, как опять телевизор щёлк, программа изменилась, криминал, насилие девчонок. И вот тут их понесло, кто кого ударил, чуть напившись, сразу в бой – над девчонкою герой, ограниченность словами в компенсации рукой. Каждый, слушая программу, нёс такую чехарду. Что субъект невольно понял, люди, как в бреду, несут какую-то муру. Их типаж совсем другой, бить девчонок явное не их занятие.

Дима, замкнут в меру, рассудителен, от обиды просто отвернётся и уйдёт. Старый тот уж от природы прилипала, хвать за юбку, волочится. Ну, Покрепа скандалист, тут без спора, но такой, что сам кого угодно доведёт, а почуяв ход до драки, хвост подожмёт и заскулит. И живёт-то явно с женщиной такой же, другая бы давно ушла, а у него всё приезжает. Значит, всё слова, детская бравада, врут друг другу, тему взяв из фрагмента слова, лишь фантазии полёт внутренних желаний. И процесс-то тут простой, переборка слов программы, только слово ты сказал, а тебе уже программа, расширяя оборот, ждёт, что дальше скажешь, и в текучести своей делает лишь остановку там, где интерес – расширяющий сознание.

Вот в чём дело, понял субъект и спросил Покрепу:

– Телевизор щёлкает почему?

– Да бывает часто, видимо, сломалось что-то, вечером нормально.

Ну, понятно, заключил субъект, осматриваясь.

В секции пустота, все на хозяйственных работах, и пошёл к себе. Всё верно, закрепил свои наблюдения субъект. Принцип НЛП. Когда гипнотизируют не взглядом, а ядом вашего языка, вспомнились слова А. Чехова из рассказа «Удав и Кролик».

Субъект немедленно взял ручку и тетрадь и стал свои расчёты делать. Теперь понятно, почему Карнеги – его основа манипулирование людьми. Введённый препарат, дающий людям смещение сознания, подспорье для ведения словом. А дальше только говори, и люди в безвольных действиях своих всё будут делать сами, они ведь как рабы – уголовники, никто не поверит, что с ними вот такое происходит. А если кто из строя выйдет, признают дураком, а если и погибнет, то, как всегда от сердечной недостаточности, излюбленный приём, других диагнозов не надо. Врачи все на доверии свои, а нет, зарплату снизим, контроль ведь свой, родной – «чужих» ведь не пускают.

Довольно интересно, подумал субъект, вся функция построена на базе НЛП, красиво сделан весь процесс, начав лишь с одного, закончив всей колонией, но неизвестно, чем всё данное закончится. Хотя как знать, возможно, всё у них продуманно.

Но всё-таки подобное эксперимент. Решили явно новое использовать. Вот государственная глупость, нет чтобы средства нефтедолларов использовать на строительство новых тюрем длительного содержания, хотя бы по аналогии США с возможностями выхода на территорию и наблюдением за людьми. Так нет же, они на старых «лагерных» постройках стремятся «новое» создать. Всего лишь к чехарде с отсутствием контроля суть приводят, а всем кричат у нас «реформа». Как тот процесс в перестановке мест Генерального прокурора России с министром юстиции, и говорят – теперь всё будет «по-другому». На деле же, закон простой, от перестановки мест ничего не меняется, подобное как аксиома – куда ни ставь ты бюрократа, да хоть местами переставь, таким он будет всюду.

А значит, весь процесс, построенный на базе трансовой индукции НЛП, рассчитан скрыть коррупцию и произвол работы учреждений, где вымогают, требуют и бьют людей, чтоб денег дали, от зека до начальства весь процесс, всё остальное на бумаге. Кому-то выгоден процесс, рабочие места от государства, чем больше осуждённых, тем больше средств на содержание, на реконструкции учреждений, ремонт, амортизация. А зеки что, пускай глумятся друг над другом. И от такого содержания на воле в ненависти грабят обывателя – опять в тюрьму, процесс безостановочный.

Объявили проверку.

Субъект отметился со всеми, зарядился энергией и, не имея ответов на произошедшее с церковником, решил до вечерней проверки взять книгу «Основы психологии» Рубинштейна с желанием понять, в чём суть подсказки.

Команда НЛП, узнав, субъект взял книгу и читает, не понимая толком ничего, стремясь избавить от прочтения книг, дающих расширение сознания, опять вокруг субъекта закрутила в желании побольше всё узнать. Как так, все «роботы», субъект же отделён, живёт в своем лишь мире, высчитывая всё вокруг.

Опять над субъектом открыли окно, и в секции боксирование началось, обвешанный щитками Крейман ловил Арапова удары.

Холод пронизывал субъекта, сидящего на своём спальном месте, но желание понять, что скрыто в информации церковника, сильнее было.

Субъект лишь посмотрел на эту чехарду и в книгу углубился. Читаемое не очень воспринималось. Мысли вращались вокруг того, что мог совершить церковник. Один за другим возникали вопросы, почему ребёнок, почему убит, кто именно. И не успел субъект спросить себя, какой возраст, как вдруг рука непроизвольно в ход пошла и, перелистывая книгу, встала. Субъект довольно удивлённо взял авторучку, излюбленный его приём, подчёркивать всё значимое в книге. И стал читать раскрытые листы, рука же с авторучкой сама слова подчёркивать пошла.

– Ребёнок, глубже познаёт действительность, форма мышления осознается им.

Страницы в ход пошли.

– Пять лет.

Субъект посмотрел оглавление статьи – «Начало активной деятельности ребёнка».

Сосредоточиться не удалось, как страница перевернулась, подчёркнуто.

– Девочка.

В голове всё помутилось, он понял всё, и ненависть готова разорвать.

Остыл, и эта злоба всего лишь силы придала, вся эта боль – страдание ребёнка.

Но что он сделал, пока ещё неясно, насилие, убийство, что ещё, вопрос открытым оставался.

И вдруг, рука опять страницы пролистнув, остановилась подчеркнув.

– Сосредоточенность на нём, углублённость в познавательную деятельность.

Понятно, решил субъект, больше ничего не узнает, мало информации. Отложив книгу, стал размышлять, как происходит неконтролируемое движение руки направленное на получение информации.

Явно происходит генерализация импульсов по передаче информации на соответствие, трансформируемое в текстовый показатель. Все эмоциональные, визуальные восприятия церковника на момент совершаемых действий преобразовались в накопитель несоответствия, а боль и страдание ребёнка сгруппировали их на выход. И теперь через энергетический поток информация преобразуется с выходом того, что было – форма проводника. Информация, поступающая с энергией, будет обрабатываться и выходить в разных интерпретациях, визуальных, аудиальных, кинестетических, письменно либо зрительно, заключил субъект.

И, посмотрев на окружающих, вжатых в свои спальные места, пока проводилась экзекуция по боксированию, субъект оделся и вышел на улицу.

Его интересовало только одно, собрать как можно больше энергии. Как одержимый, он ходил до проверки по локальному сектору отряда, мысленно говоря себе, теперь ты никуда не денешься. Как охотник, почуявший добычу, буду преследовать тебя, пока всё не узнаю.

В зацикленности этой на проверке зарядился, раскидал, не думая больше ни о чём, с отбоем завалился на кровать и, засыпая, как бы невзначай подумал, зеки под препаратом, начальник отряда понятно, а вот остальные сотрудники учреждения как? Озадаченно поставил вопрос и заснул.

Вскочил он среди ночи, распахнуты глаза, а перед ним качающийся дом многоэтажки, странно как-то, как будто на ветру. Дом точечный, шестнадцатиэтажный, оценил субъект, качается, как ветка дерева, к чему бы это, задал вопрос. Но в тот же миг мучительная боль его обволокла и с ощущением пыток, вывернув всю душу.

– Ну, нет, – воскликнул вдруг субъект, старясь удержать слезу, – всё это содержание церковника.

Взял тетрадь, стал рассчитывать опять.

Энергия церковника несёт информационный поток, имея весь отчёт того, что там произошло.

Видимо, не последовательно всё. И если исходить из понимания работы мозга, то он разбит на разные отделы, два полушария и кора как связующее звено. А значит, информация размещена везде, где только можно. Такое распределение указывает на хаос мысли, возможно, в этом есть ответ, смещение сознания сопутствовало тому, что там внутри всё ныло и желало выйти.

Так и в реальности людей, внутри у человека гложет, гложет, а уж замучив до конца несоответствием своим, ведёт лишь человека говорить, чтобы избавить от мучений. Так называют совесть, не даёт она покоя за вредоносность действий для себя.

Таких примеров много, так люди от усталости своей идут на кражу и в чужой квартире, увидев что-то знакомое, родное, понимают, что всё, устал, так жить нельзя, и набирают номер телефона – уж лучше арестуйте вы меня – увидел китель, похожий на отцовский, и понял всю ошибку жизни.

Так многие, всю жизнь лишь в поисках себя, когда найдут, то как-то странно.

Точно, для церковника религия всего лишь ширма, скрывает тайны он свои в общении с другими, всё время только прописные истины он говорит, пример тому и лицемерный Крейман, что с ним хотел лишь познакомить. А сам обвешался иконами и прячется за них, что ни спроси, всё сводит к Богу. А только фильм по телеку включили, где отражались «страсти по Христу», как тотчас задом повернулся и заснул, не стал смотреть мученья человека за слова. А после, днём, уже кому-то проповедовал, про то, что нужно верить в Бога. Спросишь – ты ведь пятый раз сидишь, а всё твердишь про веру в Бога, а как же заповеди те, что должен ты блюсти, а он в ответ, видать угодно Богу – какому только не понять.

И вот субъект, и в этом разбираясь, записывая, понимал. В той информации церковника все ощущения того, что делал он с тем человеком на тот момент, вся боль и восприятие мучений. Видимо, там что-то отвратительное было, раз он закрылся ширмой, скрывая всё в себе. И только лишь работа НЛП в воздействии на сознание, сместив его, способна вывести всё то, что так хотело выйти и само.

Ну, ничего, подумал субъект, откладывая ручку.

Так. Дом. Возможно, он там жил или бывал, намёк-то в этом направлении, нужно забрать как можно больше энергии, мало информации.

Утром субъект попил покрепче чая, желая усиление придать, и по дороге на проверку как обычно опустошился, забрал энергию и отдавать направился в техническое училище, там покрутился, пообщался с разными людьми, энергии немного сбавил и в класс зашёл преподавание слушать.

Сидел, немного всё равно трясло, но тут заметил, что преподаватель перевозбужден, танцует, как в балете, бегает вдоль доски, чего-то там всё машет и на плакаты на стене, которые указывают описание машин, всё тычет, пытаясь объяснить. Тут субъект заметил, энергия уходит именно к нему, от этого он, видимо, взбодрился, теперь не понимая, что к чему, несёт какую-то бурду. Хорошо ещё, что все вокруг не понимают ничего, летая в облаках, он тоже под препаратом, заключил субъект, иначе как энергию забрал. Тот ещё вампир, поэтому пришёл в учреждение работать, особых знаний тут не надо, а энергии хоть отбавляй.

А как к нему попал препарат, задался вопросом субъект.

Сотрудники питаются в столовой учреждения, а пищу готовят осуждённые, значит под «колпаком» воздействия препарата всё учреждение. Возможно, и начальник, и всё руководство, ведь все едят в одном лишь месте, в столовой, что на промышленной зоне.

Да. Интересно. Возможно, данная команда НЛПистов решила не ограничиваться только осуждёнными и теперь над всеми управляет. Нужно присмотреться. Убедиться.

Субъект закончил занятие, решил. Ну, всё, теперь и в техническом училище делать нечего, слушать просто неинтересно, несёт какую-то ерунду. А раньше можно было поговорить, спросить, поинтересоваться мнением на разные тематики жизни. Теперь же полное оглупление, падение интеллекта – очевидно, он даже сам не понимает, что говорит. Серьёзно всё, закручивают людей довольно сильно, так что даже здравомыслящий человек перестаёт вникать во всё, что рядом с ним.

Субъект ушёл в отряд, сходил со всеми на обед, а после, отдохнув перед дневной проверкой, вышел на улицу подумать, а заодно посмотреть на всё «движение» вокруг.

Зима хорошая была, солнце, снег, хрустящий под ногами, всё стимулировало походить.

Субъект, немного опустошённый, ходил по натоптанной тропинке, как тот медведь, что в зоопарке долго держат, а выпущенный в пространство, он ходит по три шага туда-обратно по привычке лет. И так субъект, перемещаясь, анализировал среду. Услышав лай собаки за забором, который простирался вдоль отряда, огораживая всю колонию под названием «запретная зона», субъект остановился, посмотрел в сторону, где лаяла собака, и понял, поступление энергии идёт, выравнивая до баланса, и, тихо-тихо заскулив, собака замолчала.

Вот это да, взбодрился, размышляя, собак кормят с одной кухни вольной столовой, где питаются сотрудники учреждения. А значит, и внешняя охрана, да все вокруг под препаратом.

И, отдавая дань природе, позволяющей нам многое понять, осмыслил суть, что даже и вороны не летают, а кучкою собравшись, на дереве сидят. Только начал размышлять, как воробей с забора, чуть пролетев, хотел усесться на субъекта. От неожиданности субъект взмахнул рукой, и воробей уселся чуть подальше от него.

Точно, животные все в округе подвержены препаратом, кормятся в помойке отходами столовой, что воробьи, вороны.

И вспоминая все детали, заключил, и крысы все пропали. А раньше постоянно по ночам всё грызли половые доски, помнится, и в сумку продуктовую залезали. Теперь же нет, в округе тишина, не слышно по ночам подпольного шуршания крыс. А, как известно, с трюма крысы первые бегут.

Точно, заключил субъект, всё нужно отмечать, записывать, вдруг пригодится что-то.

Пошёл в отряд, расставил всё по полкам рассуждений, определив, весь вид животных полностью дезориентирован. Основа проста, воздействие препарата оказывает полную дезориентацию на животных, не позволяя точно определить пути места нахождения, и только голод возвращает их обратно. Но явно крысы-то другого склада, они, поняв опасность, больше не вернутся, а птицы что, они, чуть отойдя от препарата, немного посидев на дереве, обратно возвращаются питаться.

Непроизвольно вдруг рука субъекта письменность нашла и, выражая строки, изменила текст.

«Жила у бабушки. Они туда частенько приходили и были там, пока бабуля с работы не приходила. Она их часто приглашала присматривать за мной».

Удивление письменности у субъекта пропало моментально, понимая, что выраженная информация через книгу имеет прогресс в передаче информации на бумаге. Находясь в состоянии транса, люди неконтролируемо передают информацию в письменности. Поэтому субъект заключил, что увеличенное накопление информации способно выражать содержание в различной интерпретации. Чем больше её проходит через субъекта, тем выше её содержание. Больше информации не поступало, и субъект, озадаченный, почему они приходили, значит, их было несколько, решил на вечерней проверке проигнорировать переизбыток энергии и тупо спросить, где на свободе проживал церковник.

Явившись на вечернюю проверку, субъект подошёл к стоявшему в строю церковнику и как бы невзначай спросил:

– Зёма, а ты где на свободе жил?

Повернувшийся к нему церковник с ухмылкой ответил:

– Да в пригороде при церкви.

Огромный приток энергии нахлынул на субъекта, но он сдержался удаляться на сбрасывание, продолжив:

– А где непосредственно, знакомое лицо, где-то видел тебя, – солгал субъект.

– Да в пригороде, в небольшой деревушке, – стал уходить от расспросов церковник.

– Понятно всё, – заключил субъект, удаляясь к гулявшим по плацу осуждённым, сбрасывая энергию одним, другим.

Вернувшись в строй с объявлением проверки, субъект определил, энергия идёт непроизвольно, можно понаблюдать за руководством учреждения, определить, наличествует в них препарат или нет.

Один из сотрудников учреждения подошёл с карточками к отряду и пофамильно начал называть.

Субъект всмотрелся, ну точно, глаза навыкат, слезливость небольшая, зрачок широкий, словно весь в прострации, не видит ничего. А действия все механические, машинально карточку вынул, произнёс фамилию, другую взял и так он весь отряд практически перебрал. Оценку дал трибуне находящихся людей, начальника учреждения там не было, но заместитель по воспитательной работе, дождавшись окончания проверки, начал что-то в микрофон вдруг говорить. Говорил так долго и протяжно, всё красочно пытаясь описать, что все устали слушать и, абстрагируясь от речей, всё ждали, когда же он закончит, чтобы присесть и помечтать о чём-то там своём.

Субъекту всё понятно стало, препарат усилил чувственность людей, что интеллект упал настолько, что даже человек с высшим образованием несёт такую ерунду, что толком ничего не разберёшь. А слушаешь лишь по привычке надобности режима содержания. И сравнив заместителя по воспитательной работе и преподавателя в техническом училище, понял, регресс налицо. Накрыли всю колонию и управляют с дежурного пункта, скорее всего, намеренно, чтобы не вышла информация, так как явно всё это запрещённые методы, официально вряд ли разрешат.

Вернувшись в отряд, субъект, прогуливаясь по улице, мысленно старался произвести то, что сказал церковник.

В быстроте своих шагов субъект увидел лес и избушку, подумал, нет, это не то. Что церковник врёт, это понятно. Изначально дом был шестнадцатиэтажный, при чём тут лес и избушка. И, оглянувшись по сторонам, понял, темнота зимнего периода и макушки лесополосы, окружающие учреждение, произвели сбитие с толка.

Проходив так до отбоя, лёг спать.

Неожиданно проснувшись, увидел перед глазами фрагмент помещения, напоминающего кухню, в одном углу стоял холодильник, стол, а рядом две тени от людей. Субъекта затрясло, и в ненависти к тем, кто мучает детей, старался воссоздать картинку на проявление тех лиц, что в комнате той находились.

Дополнить нечем было, фрагменты небольшие лишь прошли, кастрюля, спиной ребёнок в чёрно-белом виде на столе сидел, фрагмент волос, каштановые были. Решил всё утром записать. Проснувшись по подъёму, субъект увидел напротив себя соседа Свинякина, попивающего чай и слушающего блатную музыку по приёмнику. Тоже заварил чай и, попивая, слушал Свинякина, расхваливающего блатные тексты. Но вдруг не выдержал и высказал:

– Достал ты своей «муркой», неинтересно это. Если хочешь знать, то мой удел тупо срок свой отбывать, посадили, сижу, а играть в детские игры «красного, чёрного» не моё. Если трудно будет, человеку подсоблю, а нет, значит, всё у него хорошо.

На безразличие Свинякина, начавшего подпевать мелодию, субъект подумал, странно, с чего бы это появилась неприязнь, раньше такого не наблюдалось. И, записав в тетрадь ночные фрагменты, с озадаченностью гулял до проверки по улице.

Какая-то грусть сжимала сердце, доводя субъекта до состояния депрессии, приводя его к отчаянию. Волной сменялись различные состояния, появлялось то безразличие, то раздражительность, то ненависть выливалась в агрессию, и всё как-то странно, будто не родное, не своё.

Решив, будь что будет, на проверке опять заговорить с церковником на любую пространную тему, лишь бы собрать основную информацию.

На проверке церковник опять стоял в другом конце строя.

Дождавшись окончания проверки и строем пройдя вокруг плаца, субъект увидел удаляющего церковника. Приближаясь к нему, субъект окликнул:

– Дружище, не торопись, хочу спросить.

Церковник ускорил шаг.

Сблизившись, субъект повторил:

– Куда спешишь?

В ответ церковник остановился, схватил субъекта за грудки и шипящим голосом, с вытаращенными глазами закричал:

– Отстань от меня!

И тут же, не дав субъекту опомниться, чуть ли не бегом вбежал на территорию церкви.

Огромный прилив энергии нахлынул на субъекта, который он разгонял, перемещаясь по локальному сектору отряда, где после проверки перекуривали осуждённые.

Увидев Новгородова, субъект спросил:

– Ну что, видел?

– Что? – переспросил Новгородов.

– Как что, – возмутился субъект, – ты говорил, что он верующий, работает в церкви, обычный осуждённый. А стоило несколько раз попытаться с ним заговорить, как он накидывается.

– Когда это? – удивился Новгородов.

– Да вот с проверки когда шли.

– Не видел, – заключил Новгородов.

– Ладно, – бросил субъект, продолжая перемещаться по отряду.

Раскидав энергию, опять стали появляться непонятные состояния, весёлость сменялась игривостью, порождая легкомыслие и безразличие.

Странно как-то, подумал субъект. Проходив так до сбора на обед, взял ложку и с отрядом направился в столовую.

Пока отряд рассаживался за свои столы, субъект встал в очередь за диетой, так как раньше болел туберкулёзом и в целях профилактики прогрессирования заболевания условно приравнивался к «инвалидности» на более калорийное питание. Вдруг ощутил лёгкий приток энергии.

Удивлённый непониманием, откуда, стал осматривать окружающих, полагая, что поблизости церковник. Но нет, церковника не было, во всей очереди находился инвалидный отряд.

И вдруг один из инвалидов повернулся в сторону зала столовой, морщинистое лицо с испуганными глазками озиралось по сторонам, ссутуливая себя, стремилось спрятаться в очереди. Что-то мерзкое и отвратительное проскочило в его лице, словно искажённая картинка нефотогеничного лица на фотографии, напомнила первоначальную встречу с церковником.

Странно какое-то сходство, подумал субъект, не придавая большего значения, пообедав, в отряде расположился на своем спальном месте. Опять нахлынули какие-то непонятные состояния, как будто смешинку в рот закинули, субъект смеялся «до упаду» истерическим смехом, еле сдерживая себя, с безразличием смотря на окружающих.

Зарядившись на дневной проверке, субъект вернулся в отряд и под звучащую музыку в секции отряда завалился на кровать, сложив руки на груди, размышляя над странностью состояний, не замечая уходящего времени к вечерней проверке. Собираясь встать со спального места, только сейчас понял все эти состояния. С энергией шло всё содержание церковника как защитный механизм, отражаясь в различных состояниях, стремясь таким способом защитить скрытую информацию. Субъект не мог пошевелиться, был парализован таким образом, что ни встать, ни рук развести. Озадаченный тем, что необходимо идти на проверку и не имея возможности это сделать, субъект стал перебирать, какие состояния присущи людям, определяя, каким именно он был скован.

Перебрав все возможные, субъект понял, все они вели к безразличию, желанию проигнорировать всю информацию. И только маленькое содержание, то крохотное, мимолетное содержание, что есть в каждом человеке и способно перерасти в нечто большее, огромное, неконтролируемое, способное обволочь человека так, что он теряет рассудок, называлось – любовь. Это маленькое, крохотное чувство, что сохранилось где-то в глубине души церковника, заблокировало, парализовав субъекта. Поняв это, субъект решал, как избавиться от данного состояния, чтобы выйти на проверку, не привлекая к себе внимания. Весь отряд вышел на проверку. Прибежал дневальный, спрашивая:

– Ты что лежишь, уже все вышли.

Субъект понял, попал впросак. Сейчас начнётся чехарда, дневальному сказал:

– Не пойду, не могу пошевелиться.

И тут началось. Сбежались все лидеры самодеятельных организаций, не понимая, что к чему, кричат, вставай.

От суеты вокруг субъект, не думая, стал объяснять:

– Сковал меня церковник той крохотной любовью, что сохранилась в нём, стремится заблокировать весь доступ к информации.

Тут Гусев в секцию вошёл, стараясь напугать авторитетом. Увидев безразличие субъекта, развернулся и ушёл, который попросту сказал:

– Уйди, в тебе заряд энергии большой, влияет на меня, и так не встать не шевельнуться.

И санитар тут прибежал, кружит вокруг, кричит:

– Да он свихнулся!

Команда НЛП, всё слушая через приёмник, никак понять не может, что к чему. От осуждённых слушают одно, на деле там другое что-то. Послали на отряд оперативного сотрудника, узнать получше, что и как, пока отряд весь на проверке.

С отряда все ушли, субъект один остался и понял, музыка нужна, которая развяжет «путы».

Вошёл оперативник, субъект узнал его. Молодой, небольшого роста, подвижный, любознательный, вечно куда-то спешащий. Как кто-то подметил из осуждённых – «до сих пор в армии, воюет с кем-то». И действительно, как-то вызывал субъекта к себе, отражая «разведчика», интересовался жизнью на отряде, сказал, что субъект закреплён за ним. Как бы невзначай спросил:

– Почему не встаёшь?

Субъект стал объяснять, что скован любовью, и необходима музыка, которая нейтрализует состояние.

– Какая музыка? – подошёл к телевизору оперативник.

– Да откуда мне знать, – возмутился субъект, – вы перебирайте всё подряд, и будет понятно.

Оперативник пощёлкал телевизор, видит, результата никакого, заметил:

– Ладно, пойду, отряд с проверки возвращается, за тобой присмотрят.

Оперативник ушёл в дежурный пункт и передал команде НЛП, что видел.

А, понятно, решил круглолицый с высоким лбом, он опять «дуру гонит», где-то в облаках летает. Он любви хочет, так давайте посмеёмся. И отдал распоряжение.

Вокруг субъекта собралась команда лидеров (СО), ожидая распоряжения администрации учреждения – что делать.

Как только разрешение получили, на субъекта набросились шесть человек, перевернули на живот, стянули штаны, в ожидании как себя он поведёт.

Субъект заорал:

– Скованность моя вам волю для глумления даёт. Во мне столько боли и страдания, что страха нет. Всех перебью по одному, случись со мной плохое.

Лидерам сказали – «отбой тревоги».

Новгородов наблюдавший эту картину, размышлял. Вот идиоты, всё шутки, примитив, на похоть сводят, а там уж явно-то другое, ещё проявит всё себя.

– Всё успокойся, – сказал один из лидеров, освобождая субъекта, – сделали тебе «укол успокоительного».

Перевернули субъекта в ожидании, что дальше будет.

Субъект зашевелился, встал и понял, не музыка нужна была, а стресс, разрядка, скинуть все оковы.

– Ну что, всё нормально, – спросили у субъекта, – не гони, сделали «укол», не более того.

– Да, понял, – заключил субъект.

Объявили отбой, субъект лёг спать.

Вскочил он среди ночи. Боль и страдание его обволокли, вокруг него фрагменты – части тела, две детских маленьких ручонки стремятся всю картину показать. Субъект хотел представить, но нет, опять ограничение. Остановился и заснул.

Как обычно, проснувшись, заварил крепкого чая, с безразличием оценив произошедшее накануне. Взял тетрадь и стал описывать виденное ночью. Но тут рука, всё под себя взяла и стала текст свой выдавать.

«Родителей не стало, жила у бабушки, двоюродным братом он был и жил по соседству, ему шестнадцать, мне пять лет. Друг приходил к нему».

Но тут прервался текст, и меланхолия пришла, ручьями слёзы потекли, как будто прося – не нужно, не копайся более, сводя всё к безразличию процесса. Опять защитный механизм церковника сработал. Субъект переборол себя, уставил взгляд вдоль секции отряда, стараясь устранить нытьё, – зачем тебе всё это надо.

Весельчаки из НЛП решили дальше всё насмешками травить. Свинякин притащил кастрюлю, на тумбочку поставил, ухмыляясь, делал вид, что варит что-то.

Субъект окинул взглядом, понял, текст читают, подумал, пусть, им всё равно всё не понять. Удел их безразличие, их бьют, молчат, пытают, не скулят, всё только разными словами прикрывают. А то, что выйдет на свободу, разруху встретит за потерей лет, и вот опять на преступление, а руководству учреждений что, опять дополнит «человечком», как дополнительный доход на содержание, при этом выжмет средства из родных, амортизацию себе, и вот вам новый вид учреждения.

Субъект посмотрел на Свинякина и просто сказал:

– Кастрюлю уже видел.

Оделся и вышел на улицу. Походил до утренней проверки и в строю отряда, получая энергию от церковника, понял, поток энергии убавляется.

Вдруг стоп, энергия церковника закончилась, и, повернув субъекта вполоборота, усиленный поток пошёл с отряда инвалидов, что за спиной отряда находился. Так и думал, заключил субъект, этим всё не ограничится, энергия идёт от морщинистого инвалида, там точно что-то скрытое давно. Хорошо, что с церковником закончилась, подчеркнул субъект, теперь осталось только всё расшифровать, и вытечет само – давно хотело выйти.

Вернувшись в отряд, субъект занялся бытовыми делами, что-то постирал, помыл, чаю заварил, и всё время будто бы тянуло что-то мысли отразить в тетрадь.

Не выдержал, напился чаю, ручку взял. Сама она пошла писать.

«Бабуля на работе, он с другом замещает. Пытаются меня насильно накормить. Но вот один из них не выдержал.

Удар, мое падение. Не вижу ничего, но почему-то слышу всё.

Убил, один другому говорит. Что будем делать, ведь нам каюк. Давай избавимся от тела, а скажем, вышли погулять, пропала без вести, искали, не нашли».

Но тут движение на отряде субъекта отвлекло, обед, взял ложку, вышел, размышляя.

Вот малолетние придурки, терпения нет с ребёнком сладить, а всё равно брались сидеть, убили точно. Только непонятно, при чём кастрюля, кормили, видимо, с неё. И в очереди столовой поток энергии от инвалида получал. Решил необходимо с девочкой закончить, понять, что, где и как, а то смешение произойдёт, и после всё не разберёшь.

Вернувшись в отряд, не писалось, субъект сидел на спальном месте в размышлении. Как найти тело девочки, ведь церковник не признается, за столько лет не признался, так с чего сейчас. Точечные шестнадцатиэтажные дома, как правило, в Питере, но где этот дом, улица.

И вдруг рука субъекта написала.

«Не знаю».

Что такое, подумал субъект, это уже не источник информации, тогда что, поставил вопрос и понял.

Видимо, концентрация энергии девочки трансформировалась в нечто одухотворённое, способное к диалоговому общению. И поставил вопрос иначе.

«Что произошло в дальнейшем?»

Рука опять пошла писать.

«Один другому говорит: ты знаешь, мясо загниёт, тухлый запах выдаст нас.

Так что же делать, испугавшись, говорит другой.

Мы от костей всё мясо отделим и в кожу завернём, а после спрячем. А мясо попросту съедим. Едят же дикари друг друга.

Второй вдруг с любопытством: точно, мясо человека навряд ли кто-то из знакомых ел».

Ну, мрази, остановил себя субъект, кто что делал там из них, субъекту было всё равно, и так понятно – полное дерьмо. В кастрюле всё варили.

И вдруг перед глазами картинка проскочила, полянка, небольшой кустарник.

Странно, удивился субъект и понял – это не от девочки, фрагмент от инвалида проскочил. Решил ускорить диалог.

«А дальше что?»

«Стон, хрип мой их остановить не мог, боль сильная была. Проделав всё, останки унесли в подвал и спрятали расщелине угла».

Ну, твари, мрази, остановил субъект себя, она ещё была жива, снимали кожу из ещё живой, и слёзы навернулись на глаза. Вот сволочь, столько лет молчит. Узнать, где жил, подспорья мало, а если адреса менял. Другой подход тут нужен. Ну почему всё мне. Почему мне приходиться копаться, с отчаянием задал вопрос субъект.

«У тебя семь татуировок, ты избран», – рука спокойно написала.

Почему, кем избран, озадачился субъект.

«Это крест твой, – ответила рука. – Пройдут года, и повторять начнут тебя». Подумал, ребёнок, что тут взять, наивность детская подспорье, взрослому вопросы задавать.

Субъект отложил всё в сторону, оделся и вышел на улицу в размышлении, как ещё можно высчитать месторасположение ребёнка и уличить в этом церковника. Зомбирование учреждения субъекта вполне устраивало, никто не вмешивался, каждый занимался своими делами, пребывая в полёте своих фантазий. И, прогуливаясь по локальному сектору, субъект бросил взгляд на утоптанные в снегу следы. Точно, дошло до субъекта, отпечатки.

На свертке, спрятанном в подвале, есть отпечатки пальцев. Но как узнать, где она жила, нужно имя, осознал субъект, имя девочки.

И ставя себе этот вопрос, повторял снова и снова.

«Как, как тебя зовут?» И вдруг слово «как» стало застревать, обретая заикание, Ка… Ка… выскочив в имени Катя.

Ах, вот оно что, понял субъект, информация приобрела окончательный путь и теперь выдаётся в словосочетаниях. Девочку зовут Катя, а фамилия, фамилия, ставил вопрос субъект.

И тут же получил ответ. «Стрельникова».

Точно, заключил субъект, она как стрела вонзилась в мой мозг, стремясь сказать всем, где находится.

– Катя Стрельникова, – повторил субъект, посмотрев по сторонам.

На улице ходил Новгородов, и ещё в отдалении присутствовало несколько осуждённых.

Субъект подошёл к Новгородову и сказал:

– Девочку зовут Катя.

– Какую девочку, – насторожился Новгородов, озадаченный репликой.

– Без вести пропавшую девочку, живущую в г. Санкт-Петербурге, – коротко объяснил субъект, – зовут Катя Стрельникова.

– Ну и что? – с блеснувшей улыбкой спросил Новгородов.

– Как ну и что, её можно найти, – стал объяснять субъект. – Скажи наверх, пусть сделают запрос на пропавших без вести, девочку зовут Катя Стрельникова, она жила с бабушкой, и в подвале дома, где проживала, они найдут все улики виновных и того, что с ней произошло.

– Ладно, ладно, – согласился Новгородов, думая, ну, опять «засвистел».

Субъект удалился, рассуждая: надеюсь, что сделает.

Новгородов всё же передал. Субъект опрокинул информацию о пропавшей без вести девочки Кате Стрельниковой, проживающей в г. Санкт-Петербурге, с желанием сделать запрос на архивное восстановление.

Команда НЛП только рассмеялась, опять он что-то придумал, никакого от него спокойствия, вся колония в трансе, а он один всё носится. Но всё же ради интереса запрос сделали.

В течение оставшегося дня субъект зарядился энергией от инвалида, записал в тетрадь данные девочки со всеми атрибутами местонахождения. С отбоем лег спать.

Проснулся ночью, храп вокруг, все спят, бьёт лунный свет в окне, как будто бы дорога. И ощутил волнообразный переход, всё тело загуляло, заходило, приподнимая на весу, как будто бы воздушная подушка пролегла под телом. С луча луны спустилась тень, вселяясь в субъекта. И тут же рухнул на кровать, от странности такой вопрос нелепости возник.

«Да что со мной?»

«Не бойся, – прозвучал ответ. – Нас называют разными словами, кто ангелами нас зовёт, кто просто духи зла, добра, кто белой, чёрной тенью. Вселился лишь один, брат мой над тобой кружит, и если будет нужно, нам поможет.

Спасибо мы хотим тебе сказать за девочку, что обнаружил. Она сестра нам. С рождения на землю послана была, чтоб подрасти и радость людям принести. Пропала без вести. Искали долгие года и только нынче поняли утрату. Тебе поможем мы собрать всю информацию, что скрыта в людях, тут сгусток зла, давно хотели всколыхнуть всё это. Удел мой души собирать, ты архивировать находки будешь – в дальнейшем всё найдёшь». Субъект подумал, разве всё это возможно, и отключился, засыпая.

Проснувшись утром как обычно, всё проделав, умылся, чаю заварил, смотрел напротив.

За несколько проходов от Свинякина сидела группа. Приезжие из разных мест на заработки в город Санкт-Петербург, их условно называют гастарбайтерами. Срок отбывают, как правило, за перевозку наркосредств. Кучкуются обычно, как пещерные людишки у костра, в надежде поддержать друг друга.

Собравшись как обычно, трезвоня на своём, готовили еду на завтрак. И среди них один седой, уж в возрасте давно, росточка небольшого, всё время грустный, печаль в глазах, посмотришь, жалость разбирает. И вдруг оттуда, от него, поток энергии пошёл. Субъект был удивлён, неужто скрытое там что-то, уж больно безобидный человек. И, получив энергию, субъект передёрнулся, как будто всю её забрал. Всё это удивило, переизбытка нет, процесс спокойный.

Субъект оделся, вышел походить на улицу.

Хоть мороз и стоял, но ощущалось приближение весны. Субъект расстегнул фуфайку, наслаждаясь лучами солнца, прогуливался так до проверки.

На проверке, зарядившись от инвалида, не испытывая потребности раскидывать энергию, ощутил странную тягу к письменности. Забежал в отряд, взял ручку и тетрадь. Рука пошла писать.

«Насилие, подросток. Четырнадцать лет. Закопан на поляне, под кустом».

Но как узнать где именно, нет имени, нет местности.

«Ты все найдёшь, пройдёт лишь время. Там отпечатки, местность, где живёт», – ответил голос.

Субъект всё понял, решил, пусть собирают души, а сам же буду отмечать. Но почему-то странно, энергия печального седого вся вышла, а инвалида нет, возможно, что-то есть ещё. Решил проверить. Все на отряде разбрелись, кто где, все заняты делами, а гастарбайтеры опять в кружочек собрались и тарабанят на своём. Субъект же на печального седого посмотрел и понял всё. Картина встала перед ним.

Пустыня. Жалкая хибара, детишек целый хоровод, и вот он выдержать не мог, не прокормить семейство всё. Жена рожает, плодовита, а толку – нищета кругом. Он взял младенца и в колодец, как топят маленьких котят.

Конец ознакомительного фрагмента.