Глава 3
Восточноевропейские шакалы
В моей натальной карте преобладают стихии Огня и Земли. Поэтому мне всегда так нравится там, где много воды и воздуха; лучше всего я себя чувствую на вершине какого-нибудь прибрежного утеса. Эта вот тяга к простору и привела меня однажды в дельтапланерный клуб.
В детстве я, как все мы, летала во сне. Причем – на дельтаплане! Потом, когда появилась тяга к полетам не только во сне, но и наяву, я очень долго не могла найти, где в нашем городе занимаются дельтапланеристы. Все их видели летающими, но никто не знал мест их «гнездовий». Отчаявшись, я уже сходила на пару тренировок в альпсекцию, когда мне сообщили адрес одного и того же дельтаклуба одновременно двое знакомых.
Тогдашний начальник дельтаклуба – маленький, худенький, лысенький и очень спокойный и доброжелательный Гена – сказал мне, оробевшей в первый вечер среди чем-то очень занятых мужиков:
– Не тушуйся!
И мало-помалу началось постижение премудростей дельтапланеризма.
Но впервые я поднялась в воздух только месяца через три.
В тот жаркий майский день меня, едва успевшую взобраться на крутой высоченный холм, ошеломило мужество парней, бросавшихся со своими аппаратами в многометровую бездну… а потом разноцветные лавсановые крылья плавно и бесшумно несли их куда-то…
С самого утра и до вечера мы, новички, занимались подтаскиванием дельтапланов к месту старта более опытных товарищей. Тридцатикилограммовый дельтаплан приходится тащить в гору, маневрируя парусом, чтобы аппарат не перевернулся, а в это время рядом шагает налегке погруженный в себя пилот. Почему сам не таскает? Ответ я узнала в конце дня.
…Одета, проверена и пристегнута к аппарату с помощью инструктора подвесная система. Я поднимаю дельтаплан, выставляю угол атаки, по команде начинаю разбег…
…И вдруг какая-то огромная неведомая сила хватает меня, как котенка за шкирку, и отрывает от матушки-земли. Захватывает дух, ноги болтаются подо мной ненужными тряпками, мир куда-то медленно поворачивается…
Через пару секунд аппарат окончательно теряет скорость, сваливается на крыло, меня довольно «вежливо» протаскивает по земле, голова в шлеме несильно ударяется о килевую балку. Во рту почему-то оказывается теплая земля, я барахтаюсь в тросах подвески, стараясь подняться, и слышу у себя за спиной:
– Ну, с первым подлетом тебя, Татьяна! Постой, я тебя сейчас отстегну…
Щелкает альпинистский карабин, мне помогают подняться. Я стаскиваю шлем и с удивлением замечаю, что за короткие мгновения моего первого в жизни подлета изнанка шлема успела промокнуть насквозь вместе с волосами. А ведь я даже не думала пугаться, просто удивилась: кто же это такой меня вот сейчас вверх поднял?
И тут стало понятно, отчего пилотов стараются избавить от обязанностей возвращения дельтаплана к месту старта. Я шла, и казалось, будто не десять метров пробежала только что, а десять километров: ох, как жарко!!
Тот день и тот первый подлет на стареньком красно-синем учебном «ФСК» вспоминается до сих пор…
Потом я очень медленно, с трудом училась управлять дельтапланом. Когда ты чувствуешь, что громадные крылья слушаются тебя и несут куда надо, – это переполняет до краев. Дельтаплан – летательный аппарат с балансирным управлением: пилот маневрирует, пользуясь весом собственного тела. Подвешенный на ремнях и тросах, сжимая в руках рулевую трапецию, ты всем телом ощущаешь свой дельтаплан и сливаешься с ним – крылья становятся по-настоящему твоими.
Однажды – стоял штиль – я хотела покрутиться рядом со склоном, чтобы не пришлось далеко тащить свой красно-синий.
Но едва я после старта отошла от склона, как на меня прямо-таки обрушилось поистине вселенское спокойствие и умиротворенность. Аппарат шел ровно, как по линейке. Подо мной, далеко внизу, проплывало поле подрастающей кукурузы. Промелькнула – снова НИЖЕ МЕНЯ! – стайка птиц. Мир умолк и будто прислушался.
Я забыла обо всем и отдалась чувству полета, чувству оторванности от всего на свете. Я просто летела и не думала ни о чем.
Возвращаться было легко.
…Рос опыт. Менялись модели дельтапланов – мы строили по чертежам французской фирмы с небесным названием «La Mouette» – «Чайка»: «Atlas», «Azur» … Несколько раз приходилось летать на «Аш-Пи».
Мы оставались на дельтадроме с ночевкой, ставили палатки, шли в ближний дубняк – там в любую жару почему-то было прохладно – за водой к роднику. Собирали травы и дикие ягоды, груши, варили необыкновенный «чай-компот». Ставили палатки, сидели у костра, смотрели на звезды…
Я пару раз падала метров с пятнадцати, но в общем отделывалась легко. Приходилось в двадцатиградусный мороз собирать дельтаплан голыми руками. Однажды стартовала, и вдруг началась метель – видимо, тогда впервые проявилось мое «второе зрение».
А еще я парила. Исхоженная к тому времени вдоль и поперек вершина горы вдруг уходит вниз и поражает своим каким-то неземным и незнакомым видом с высоты. Когда переходишь на другой галс, подвесная система крепко обнимает тебя, тросы скрипят, ветер ненадолго чуть стихает…
…Спинка моей лежанки грубо стиснула меня еще раз, и «КамАЗ» остановился, визжа и скрежеща тормозами.
– Вон они! – прошипел Володька.
Я скатилась на сиденье, огляделась.
Наш грузовик стоял, клюнув носом, на спущенных шинах. Влево и вправо из-под машины уходили длинные стальные ленты, утыканные шипами. Спереди подкатывала к нам выскочившая с проселка серебристая «девятка».
Володька выхватил откуда-то монтировку, Алексей сжал в руке помповик. Мужики одновременно спрыгнули на дорогу. Лешка бросил мне, не поворачивая головы:
– Побудь в резерве, ладно?
«Разумно», – мысленно согласилась я, проверяя пистолет и следя за тем, как из остановившейся метрах в десяти от нас легковушки не спеша вылезает самоуверенная братва.
Алексей отошел метра на три вперед и вправо, держа наготове ружье. Володя приблизился почти вплотную к бандитам, поигрывая своим инструментом.
– Эй, чуваки, вы чего нам шины портите? С Валетом поссориться хотите? – начал разговор сотрудник охранного предприятия «Щит».
– Твой Вал-лет нам не указ, – с нарочитой брезгливостью оттопыривая нижнюю губу, произнес, растягивая слова, вышедший вперед немного более волосатый, чем остальные, гоблин – очевидно, вожак этой стаи – и сделал неприличный жест. – Ты с нами договаривайся, у меня братаны конкретные, – и он небрежно махнул стволом пистолета.
У его троих братанов в руках появились две короткие дубинки и пистолет.
– Платить надо! – резюмировал главгоблин.
– Мы всем, кому надо, уже заплатили, – ответил Алексей, не спуская глаз с обладателей стволов. – А вот с вас надо бы за колеса-то взять.
– Не, ты понял?! – вытаращил глаза бандит-расстрига. – Митяй, короче, глянь, что там за баба в кабине осталась!
Противненько ухмыляясь, вооруженный пистолетом Митяй подошел к правой дверце – я предусмотрительно сместилась именно вправо, но не стала выходить навстречу посланному за мной джентльмену.
– А ну, выл-лазь!
– Лучше давай ты ко мне, – маняще улыбнулась я ему и слегка «коснулась» биополем одной его интимной точки.
Спинальные рефлексы у этих тварей почти всегда действуют безотказно. Посол местной мафии засопел, поставил ногу на подножку и, придерживаясь за дверцу правой рукой с пистолетом, вцепился в край кабины левой.
Очень неудобное положение для стрельбы и начала схватки.
Я мысленно крикнула Лешке: «Давай!», и мы начали боевые действия одновременно.
Ребром ладони я ударила бандита по шее, а второй схватила за руку, державшую пистолет, и резко крутанула.
Крик гоблина и выстрел помповика раздались одновременно.
Я вырвала пистолет из ослабевшей руки своего противника, коротким пинком выбросила его из кабины, спрыгнула следом, отключила как следует ударом ноги в печень, развернулась к оставшимся бандитам, держа в обеих руках по пистолету, и крикнула:
– Ложись, гады!!
Лешка подкрепил мой приказ вторым выстрелом.
Оказавшиеся теперь уже между трех стволов и оглушенные выстрелами помпового ружья, гоблины лишились былого боевого духа.
– Бросай пистолет, живо! – повел стволом ружья Алексей.
Главгоблин подчинился, его пушка шмякнулась об асфальт и крутанулась на месте.
– И вы дубье бросайте! Ну! Повторять вам?! – взмахнул монтировкой Вовка.
Подчиненные последовали примеру своего босса.
Я покосилась в ту сторону, где лежал мой неудавшийся ухажер… и не увидела только что возлегшего на асфальт тела!
Н-да. Кажется, его Митькой звали?
Впрочем, чьи это ноги под машиной?
– А ну, вылазь! – повторила я его недавнюю фразу.
Неудавшийся беглец, извиваясь, выполз на свет божий.
Звали его Митькой, а теперь будет Червяк!
– Володя, обыщи-ка их быстренько, – сказал между тем Алексей, подобрав пистолет и подогнав бандитов к нашей машине. – Руки на капот, ноги пошире!
Червяка я тоже подвела к остальным. Володя побросал в кабину свою монтировку и бандитские дубинки, а потом принялся шарить у пленных по карманам. Мы с Алексеем держали братву на мушке.
– Вот, ножей две штуки, – доложил Володя через пару минут.
– Молодец. Теперь двоих с краю – вяжи. Веревка есть? – поинтересовался Алексей.
– А как же! – улыбнулся Володя и ловко связал сначала главаря, а потом – одного из подчиненных. Бандиты отчаянно матерились, но резких движений не делали.
– Ну что, конкретные ребята, потрудимся? – предложил Алешка. – Володя, двоих связанных сажай чуть в сторонке, а остальными – командуй. Не тебе же, в самом деле, колеса чинить?
Мои мужики озорно перемигнулись.
Под чутким руководством нашего шофера конкретные ребята шустро убрали с дороги свой «капкан» и приступили к устранению сотворенных собственными руками неисправностей. Работа двигалась споро, и примерно через полчаса наш «КамАЗ» обрел первозданную осанку.
Можно было продолжать путь.
– Леша, – предложила я, – пусть-ка парни прогуляются.
Алексей все понял и заулыбался.
– Верно говоришь! – одобрил он мою мысль. – Володя, ты уж не сочти за труд, свяжи и этих двух…
Мы отогнали стаю этих животных в посадки, примотали злобно молчавшую братву к березкам и повернули обратно.
– Счастливо! – бросил им через плечо Алексей и добавил, подумав: – Хотя какие щас сливы…
Потом он сел за руль трофейного автомобиля и поехал первым, а мы – следом.
Километров через пять Алексей посигналил и свернул на боковую дорожку, ведущую к берегу довольно большого озера.
Там мы остановились и вышли из машин.
– Топим? – предложил Лешка, кивнув в сторону берега. – А то одна морока с ней будет.
Мы не стали возражать и распрощались с трофеем. Прямо у берега начинался обрыв, вода в озере была очень мутная…
Потом я ухитрилась метнуть кости:
33, 17, 1.
«Символы грозящих тревог и досады».
Ну, сие давно не новость…
И еще я успела разглядеть это озеро с дороги: длинное, с изломанной линией берега, местами подбиравшееся почти к трассе, сверкавшее в свете клонившегося к закату дня…
Дальше дорога пошла вверх-вниз: многокилометровые подъемы чередовались с такими же затяжными спусками, и было видно с таких «перевалов» далеко-далеко. По сторонам от разрезавшего поля размокшего на жаре и блестевшего в косых уже лучах солнца асфальтового лезвия появились ряды тополей, словно кто-то боялся держать без ножен меч трассы, заострявшийся у горизонта и превращавшийся сначала в проволоку, а потом и вовсе в нить…
Но вот мы опять стали притормаживать.
– Что, снова родник? – осведомилась я, видя вдалеке только стоявшую у обочины какую-то будку.
– Да нет, – хмыкнул Володя, – хуже. Менты!
Когда мы поравнялись с будкой – увы, внутри не было и в помине источника живительной влаги, – из своей конуры вылез рыжий худой гаишник и лениво, как римский император, поднял свой жезл.
Машина остановилась.
– Сержант Приходько. – Гаишник, совсем мальчишка, еще более лениво, чем жезл, начал было подносить руку к козырьку фуражки, но, кажется, примерно на полпути устал. – Куда следуем?
– В Москву, – ответил Володя.
– Документы, пожалуйста! – привычно изрек тощий страж дороги; глаза его при упоминании столицы почему-то радостно блеснули.
Изучение путевки и водительских прав не заняло много времени.
Конец ознакомительного фрагмента.