7
Он попросил таксиста высадить его на Херенграхт, перед издательством «Медиа 24». Оттуда он двинулся на восток, миновал театрально-концертный центр «Нико Малан» и повернул налево, на Хертцог-стрит. Сейчас, вечером, машин на улицах было мало. Он нарочно шел не спеша, словно беззаботный гуляка. Еще раз повернул налево и оказался на Освальд-Пиро-стрит. Проходя мимо бензоколонки и поздоровавшись с заправщиками через стекло, он увидел, что перед его мотосалоном стоит машина со включенными фарами. Мотор работал на холостых оборотах. На переднем сиденье он увидел двух агентов, и сердце его упало.
Он открыл дверь комнаты отдыха персонала и вошел внутрь, понимая, что, если останется на улице, агенты в машине его скоро вычислят.
То, что двигатель работает на малых оборотах, – хороший знак. Если бы агенты спецслужб держали мотосалон под постоянным наблюдением, они бы оставили машину на перекрестке, а фары и мотор выключили. Заправщики обрадовались ему; в такое позднее время они бывали рады любому развлечению. Что он здесь делает и что у него в сумке? Тобела наскоро придумал: одному клиенту не вернули мотоцикл вовремя, и сейчас он, Мпайипели, должен решать проблемы белых. Говоря, он косился на машину за окном. Она еще немного постояла и тронулась с места. Тобела проводил ее взглядом.
Неужели ему надо доставить мотоцикл так поздно, ночью?
Да, клиент сердится, мотоцикл нужен ему завтра утром, а белый начальник такой лентяй, что не хочет вечером отрывать зад от кресла, вот и вызвал его. Знаете ведь, как бывает? Что вы там, ребята, смотрите по ящику? Конкурс? Да, каждому парню надо выбрать одну из трех девушек, но он их не видит, только может задавать вопросы…
Машина скрылась из вида. Из вежливости Тобела задержался еще на пару минут, потом извинился и вышел, оглядываясь. На улице никого не было. Он перешел на другую сторону, обошел главное здание мотосалона и подошел к служебному входу. Вынул из синей сумки бумажник, порылся в его отделениях. Серебряный ключик от деревянной двери тихо лежал там, куда он всегда его клал. Каждое утро он приезжал на работу самым первым и подметал пол до прибытия остальных механиков. Кроме того, он ставил чайник, включал электричество и протирал стекла. Тобела отпер дверь и набрал код на панели кодового замка. Предстояло решить, включать свет или нет. Если он не включит свет, парни из гаража удивятся, но все же лучше не зажигать – он не должен привлекать к себе внимание.
Следующий шаг: какой взять мотоцикл? Господи, ну и здоровые же они все! Сумеет ли он справиться с такими монстрами, ведь до сих пор он ездил только на маленькой «хонде»? Ему не разрешали кататься на мотоциклах. Он лишь выкатывал их на улицу, мыл, полировал, натирал до блеска сухой тряпкой и вкатывал назад, в салон. Сегодня он должен взять один из них и поехать на нем в Йоханнесбург. Но какой выбрать?
Он взвесил в руке спортивную сумку. Тяжелая!
Самый быстрый – RS 1200, но как насчет сумки? В LT есть багажный отсек, но он просто огромный. На рекламной модели GS, стоявшей в демонстрационном зале, имелись багажные отсеки по обе стороны заднего сиденья. Оранжево-желтый, коренастый, он словно бы припал к земле. Ключ, как знал Тобела, висел в зале запчастей.
Несмотря на бетонный забор, обтянутый поверху колючей проволокой, несмотря на высокие ворота, несмотря на то, что обитатели соседних домов уже проснулись и могли заранее оповестить о визите, и, наконец, несмотря на то, что за забором их ждали восемь вооруженных охранников, Тигру Мазибуко и его бойцам понадобилось всего семь минут на то, чтобы проникнуть в дом.
Они шли в темноте, разделившись на три группы. В двух было по четыре человека, в третьей – пять. Они прибыли на место в двух машинах без опознавательных знаков, высадились в квартале от дома и беспрепятственно добрались до места с тыла, передвигаясь по соседним участкам. Наконец они взобрались на забор с трех сторон, легко и бесшумно перерезав колючую проволоку. Три группы подавали друг другу знаки, хорошо заметные при свете уличных фонарей.
На окнах были решетки, но стекла оказались самыми обычными, пулепробиваемыми. Через окна они и проникли внутрь. Удар по стеклу – прыжок – перекат… Три группы оказались внутри через несколько секунд. Когда обитатели дома поняли, что происходит, началась паника, но было поздно. Бойцы в камуфляже, с боевой раскраской на лице, ловко уложили всех на пол, приставив каждому к виску ствол автоматического пистолета. Крики стихли, и наступила тишина, нарушаемая лишь четким и властным мужским голосом.
Мазибуко велел вывести пленников в прихожую и уложить всех на живот с руками за головой.
– Вейерс, Зонгу, следите за улицей. – Потом Мазибуко сосредоточился на груде тел на полу. – Кто здесь главный? – спросил он.
Пленники лежали ничком. Некоторые задергались. Шли секунды, ответа Мазибуко не услышал.
– Да Коста, стрельни в кого-нибудь, – распорядился он.
– В кого, капитан?
– Начни отсюда. Стреляй в колено.
– Есть, капитан!
Да Коста громко отвел назад затвор и прижал дуло к ноге жертвы.
– Вы не имеете права! – произнес чей-то голос.
– Почему это?
– Полиция не имеет права стрелять!
Мазибуко расхохотался:
– Давай, Да Коста!
В помещении выстрел прогремел особенно громко; раненый утробно застонал. Запахло порохом.
– Слушайте, козлы, – сказал Мазибуко, – у меня для вас плохие новости. Мы не полицейские. Спрашиваю еще раз: кто здесь главный бандит?
– Я, – произнес человек, лежащий в середине. Лицо его тревожно сморщилось.
– Встать!
– Вы меня пристрелите?
– Это зависит от многих факторов, бандит. От многих!
Янина Менц уделяла особое внимание хранению ценной информации.
Самым главным было не допустить утечек, которые происходили постоянно. Можно сказать, ценные сведения утекали, как вода из земляной дамбы, через трещины прежних связей и новых желаний, просачивались сквозь песок коррупции и мелочной жадности. Почуяв запах денег, на добычу слетались стервятники, причем иногда из самых неожиданных мест.
С самого начала она взяла за правило никому особенно не доверять, не вводить никого в искушение, приглушать запах денег.
Раджив Раджкумар указал ей на недостатки информации в электронном формате. Такую информацию легко скопировать, легко размножить: ведь существуют дискеты, zip-диски, диски CD-ROM, протокол передачи файлов, накопители на жестком диске размером с полпачки сигарет. А еще есть электронная почта, да и хакеры не дремлют. Словом, все, что с чем-то связано, можно взломать. Если они могут входить в чужие базы данных, рано или поздно появятся новые программы, с помощью которых можно будет взломать их собственные базы данных.
Надежно сохранить информацию можно только одним способом. Делать одну бумажную копию. Легко хранить, легко контролировать, доступ к хранилищу строго ограничен.
Вот почему Раджкумару, помимо основной работы, поручили это важное дело. Он заведовал машбюро. Под его началом были четыре женщины, которые виртуозно печатали на старомодных электрических машинках IBM. Их пальцы порхали по клавишам со скоростью света. Они сидели в отдельной комнате на седьмом этаже, за которой можно было следить по видеомонитору. Машинистки расписывались за все полученные ими исходники, расшифровывали записи и снова расписывались – уже на бумажной копии. Им выдавали специальную белую бумагу, которая не желтеет и не портится. После того как бумажные документы просматривали Радебе и его группа, их убирали в хранилище, войти в которое можно было только по особому пропуску. В хранилище поддерживалась специальная температура. Там же держали и накопители на магнитной ленте. Информация в цифровой форме уничтожалась.
К тому времени как принесли распечатку допроса Орландо Арендсе, через сорок семь минут после того, как с ним побеседовали в его доме в Милнертон-Ридж, Янина уже была знакома с наиболее важными частями документа.
Расшифровка допроса Орландо Арендсе, проведенного А.Дж. М. Уильямсом 23 октября в 21:25 в доме номер 55 по Милнертон-авеню (Милнертон-Ридж).
У. Мистер Арендсе, я представляю интересы государства. У меня к вам несколько вопросов, которые касаются Тобелы Мпайипели и Моники Клейнтьес…
А. Дома я не работаю. Приходите завтра утром ко мне на службу.
У. Боюсь, мистер Арендсе, дело не может так долго ждать.
А. Где ваше удостоверение?
У. Вот, пожалуйста, мистер Арендсе.
А. Да бросьте вы ваше «мистер», я ведь вижу, что вы это несерьезно. Ваша карточка ничего мне не говорит. Приходите утром, до свидания.
У. Может быть, вы все же…
А. Ничего не может быть. Мой рабочий день закончен, а ордера у вас нет.
У. Есть.
А. Тогда где он?
У. Здесь.
А. Это не ордер, а мобильный телефон.
У. Вот, послушайте.
А. Прощай, братец.
У. Вам звонят из дома на Митчеллз-Плейн, который принадлежит вам.
А. Что?
У. Возьмите трубку.
А. Алло. Да… Да… Вот сволочи… Да… Уильямс, да кто вы такой, черт вас дери?
У. Мистер Арендсе, мы с вами можем где-нибудь побеседовать с глазу на глаз?
А. Чего вы хотите?
У. Мне нужны кое-какие сведения.
А. Сказал паук мухе. Пошли посидим на заднем дворе.
У. Спасибо.
А. Уильямс, вы ранили моего человека.
У. Мы хотели привлечь ваше внимание.
А. Нельзя так просто калечить людей! Есть же какие-то правила игры…
У. Уверен, вас поддержат многие сотрудники правительственных учреждений.
А. Так кто же вы?
У. Нам нужны сведения о некоем Тобеле Мпайипели и некоей мисс Монике Клейнтьес.
А. Дамочку я не знаю.
У. А Мпайипели?
А. Он уже давно на меня не работает. Два года как уволился…
У. Какого рода работу он выполнял?
А. Теперь я должен попросить вас подождать, пока я позвоню своему адвокату.
У. Боюсь, вы не сможете этого сделать.
А. Мой темнокожий брат, неужели ты воображаешь, что я начну сливать тебе разоблачительные сведения, потому что ты приставил ствол к голове моего начальника охраны? Мои люди знают, на что идут; они понимают, что при их работе можно и пулю схлопотать.
У. Мистер Арендсе, нам известно, что вы являетесь главарем организованной преступной группировки, но позвольте заметить: нас ваша деятельность не волнует. Пусть ею занимается ЮАПС. Неужели вы и правда считаете, будто наши действия в Митчеллз-Плейн, которые едва ли согласуются с Уголовным кодексом, направлены на то, чтобы предать вас в руки правосудия?
А. Почему ты говоришь как белый? Где твои корни, брат?
У. Меня интересует Мпайипели. Что он для вас делал?
А. Да пошел ты!
У. Мистер Арендсе, мои люди в доме на Митчеллз-Плейн говорят, что нашли там в общей сложности два килограмма кокаина в различных стадиях производства. Уверен, это что-то да значит для вас – даже если вам наплевать на ваших подчиненных.
(Неразборчиво.)
У. Мистер Арендсе!
А. Чем вам насолил Крошка?
У. Кто?
А. Мпайипели.
У. Нам просто нужны кое-какие сведения о нем.
А. Зачем?
У. Обычная проверка, мистер Арендсе.
А. В десять-то вечера? Пудри мозги кому-нибудь другому.
У. Я не уполномочен обсуждать с кем бы то ни было наш интерес к мистеру Мпайипели.
А. Он что, сам решил заняться бизнесом?
У. Что вы имеете в виду?
А. Наверное, он что-то натворил, раз привлек ваше внимание.
У. Что он делал для вас?
А. Он был моим силовиком.
У. Силовиком?
А. Да.
У. Не могли бы вы более конкретно описать характер его деятельности?
А. Ну и ловко же подвешен у тебя язык! Здорово ты натаскался болтать на госслужбе.
У. Мистер Арендсе…
А. Ладно, ладно, но толстого романа не жди, у меня скорее рассказ. Крошка стрелял, когда надо, но чаще я брал его с собой как средство физического устрашения, вот и все. Ездил в машине на первом сиденье, слева от водителя. Стреляет он так, что ты и представить себе не можешь. Здоровый, сильный и умный малый. Это видно по его глазам – как у ястреба. Он следит за тобой и ждет, когда ты дашь слабину.
У. Сколько времени он на вас работал?
А. Лет шесть, кажется… Да, по-моему, шесть лет.
У. А до того чем он занимался?
А. Уж кому и знать, как не вам. Он был солдатом и участвовал в Борьбе.
У. Состоял в «Умконто ве сизве»? В «Копье нации»?
А. Вот именно.
У. При всем к вам уважении, мистер Арендсе, немногие бойцы «Умконто ве сизве» стали бы заниматься наркоторговлей.
А. Твоя правда, братец, у них другие интересы и цели в жизни. Но мне повезло. У меня освободилась вакансия, и знаешь, как бывает – не успел обронить словечко, как в дверь ко мне уже звонит здоровяк коса. Я как его увидел, так сразу и понял: то, что нужно. С ним мне, надо сказать, крупно повезло.
У. Он сам сказал вам, что состоял в «Копье нации»?
А. Вот именно. Сначала я ему не поверил, и мы поехали в Страндфонтейн для подробного собеседования. Дали ему старый АК-47 и расставили кучу пивных бутылок на расстоянии метров двести. Возможно, братец, для тебя такое расстояние ничего не значит, но бутылочки были маленькие, а он разносил их вдребезги методично и аккуратно. Наконец ребята устроили ему настоящую овацию, представляешь?
У. Ему приходилось применять свои таланты у вас на службе?
А. Говори проще, братец. Тебя интересует, замочил ли он кого-нибудь?
У. Да.
А. В этом ни разу не было необходимости. Достаточно было его ястребиного взгляда. Мать его, наверное, любила, но все остальные при виде его делали в штаны.
У. Где он служил, когда был в «Копье нации»?
А. Откуда мне знать? Он об этом не рассказывал.
У. Никогда?
А. Из него слова не вытянешь. Прослужил у меня шесть лет, а я почти ничего о нем не знаю. Держался наособицу, всегда был чуть в стороне, как «Чужой» Колина Уилсона. Да мне было плевать, он был бриллиантом в моей короне.
У. Какой Колин?
А. Литературная реминисценция, браток. Тебе не понять.
У. А потом он ушел со службы?
А. Два года назад явился ко мне и сказал, что уходит. Я думал, он хочет получить прибавку, но деньги его не интересовали. Потом мы узнали, что он устроился обычным уборщиком в сервисный центр по обслуживанию мотоциклов – разнорабочим и уборщиком, представляешь? Там ему платят гроши, а у меня он заработал целое состояние. Но сейчас создается такое впечатление, что у него появились кое-какие делишки на стороне.
У. Значит, последние два года вы с ним не общались?
А. Ни хрена.
У. Мистер Арендсе, не буду больше тратить ваше драгоценное время.
А. Уф, полегчало.
У. Можете послать медицинскую помощь в Митчеллз-Плейн. Мы уходим оттуда.
А. Мистер Уильямс, я правильно понял – вам на самом деле ничего не известно о Крошке Мпайипели?
У. Почему вы спрашиваете, мистер Арендсе?
А. Да так, мелькнуло подозрение. Позвольте дать вам один совет: начинайте заказывать мешки для трупов.