4
ЦРУ
Аналитическая справка
Кому: помощнику заместителя директора (отдел Ближнего Востока и Африки), штаб-квартира ЦРУ, Лэнгли, Вирджиния.
Составил: Люк Джон Пауэлл (старший спецагент по странам юга Африки), Кейптаун, ЮАР.
Тема: Южная Африка – десять лет спустя.
I. Введение
Прошло десять лет с тех пор, как тогдашний президент Южной Африки Ф.В. Де Клерк произнес знаменитую февральскую речь, в которой отменил запрет на деятельность Африканского Национального конгресса (АНК), движения сопротивления чернокожего населения, освободил из заключения Нельсона Манделу и начал переговорный процесс по вопросу о передаче власти чернокожему большинству.
После полной победы на первых по-настоящему демократических выборах, проведенных восемь лет назад, АНК с Манделой во главе стала правящей партией.
Мандела (или, как его ласково называют, Мадиба) провел на посту президента пять лет – до 1999 года. Его, после еще одной сокрушительной победы АНК на выборах, сменил ныне действующий президент Табо Мбеки.
Несмотря на серьезные проблемы (высокая безработица, уровень преступности и падение курса местной валюты, ранда), Южная Африка стабильна в политическом и экономическом отношении – особенно если сравнить ее с другими африканскими странами. И это несмотря на то, что в стране насчитывается одиннадцать официальных языков и культурных групп (включая коса, зулусов, тсвана, сото, ндебеле и африканеров). В ЮАР девять провинций и нет единой столицы; органы исполнительной власти, парламент и Верховный суд расположены в разных городах.
II. Разведывательные службы
После выборов 1994 года перед правительством АНК встала гигантская задача по интегрированию трех основных ветвей спецслужб:
• военная разведка. В ходе долгого, часто трудного, но в конечном итоге сравнительно успешного процесса были объединены следующие структуры: служившие белому режиму Южноафриканские силы самообороны (ЮАСС); боевое крыло АНК «Умконто ве сизве» (что в переводе с языка коса означает «Копье нации») и боевое крыло Панафриканистского конгресса (ПАК – еще одна, более экстремистская, чем АНК, фракция, противостоявшая режиму апартеида), а также «Армия освобождения народа Азании» (АОНА);
• разведывательные структуры. Гораздо быстрее, хотя и в более тайном режиме, прошло объединение бывшей Национальной разведывательной службы (НРС) режима апартеида и спецслужб АНК и ПАК в новое Национальное разведывательное управление (НРУ), которое часто называют просто Управлением. Оно отвечает за национальную безопасность.
Прежняя Секретная разведывательная служба (СРС), она же Служба госбезопасности, была преобразована в Секретную службу ЮАР и занимается внешней разведкой.
Кроме того, прежняя полиция Южной Африки была преобразована в Южноафриканскую полицейскую службу (ЮАПС), в которую влилась и прежняя служба безопасности.
Межведомственные распри и верность прежнему правительству вынудили правительство АНК в конце девяностых годов прошлого века создать еще одну структуру, Президентское разведывательное агентство (ПРА). Главной задачей ПРА является контрразведка, слежка за сотрудниками других спецслужб, а также сбор сведений, касающихся как внутренней, так и внешней безопасности.
Они сидели на кухне и смотрели в окно на мальчика, который стоял на грядке с овощами.
– Я никогда не говорила ему, что мужчины всегда уходят. Теперь он все поймет сам.
– Я вернусь, – возразил Мпайипели.
Она покачала головой.
– Мириам, клянусь…
– Не надо, – сказала она.
– Я… Мириам, я многим обязан Джонни Клейнтьесу.
Ее голос был негромким. Так было всегда, когда она злилась.
– Помнишь, что ты мне обещал?
– Помню.
– Что ты тогда говорил, Тобела?
– Я сказал, что я не дезертир.
– А что сейчас?
– Это всего на один-два дня. Потом я вернусь.
Мириам снова покачала головой, словно ею владело дурное предчувствие.
– Я обязан ему помочь. Должен.
– Ты должен?! Ты ничего никому не должен. Откажись. Скажи «нет». Пусть сами выпутываются из неприятностей. Ты ничего им не должен!
– Я многим обязан Джонни Клейнтьесу.
– Ты говорил, что больше не можешь жить той жизнью. Ты сказал, что покончил с прошлым!
Тобела глубоко вздохнул. Повернулся кругом – к ней спиной. И руки его, и голос умоляли:
– Так и есть. Я так сказал. И я не шутил. Ничего не изменилось. Ты права – я могу отказаться. Мне решать… Но нужно выбрать верный путь. Я должен поступить правильно, Мириам, чтобы не перестать себя уважать. Выбирать бывает трудно. А иногда – очень трудно.
Тобела заметил, что она прислушивается к его словам, и понадеялся на то, что она все-таки поймет.
– Мой долг перед Джонни Клейнтьесом – долг мужчины; это долг чести. Честь – не только забота о тебе и Пакамиле, не только возвращение домой каждый вечер и не только работа в рамках закона и не связанная с насилием. Честь означает также и то, что я обязан платить по счетам.
Мириам промолчала.
– Ты меня понимаешь?
– Я не хочу тебя потерять, – произнесла она тихо, почти неслышно. – И не думаю, что он может себе позволить тебя потерять. – Взглядом она указала на мальчика, который играл за окном.
– Вы меня не потеряете. Обещаю. Я вернусь. Раньше, чем ты думаешь.
Она повернулась к нему, обняла за талию и отчаянно крепко прижала к себе.
– Раньше, чем ты думаешь, – повторил он.
III. «Прежние связи»
Чтобы верно оценить ситуацию со спецслужбами в современной Южно-Африканской Республике, необходимо помнить, какие альянсы существовали до создания в 1992–1994 годах так называемой «новой Южной Африки»:
• правительство белого меньшинства, возглавляемое Национальной партией в 1980-х годах, было тесно связано как с МИ-5 и МИ-6 Великобритании, так и с американскими разведслужбами, особенно с ЦРУ.
Последнее принимало участие в ряде совместных антикоммунистических операций в Африке вместе с бывшими службами военной разведки минобороны ЮАР в Анголе, Намибии, Зимбабве, Танзании и Мозамбике. Кроме того, в конце 1970-х годов ЦРУ снабжало Преторию разведданными во время войны белого режима против спонсируемого СССР и Кубой коммунистического правительства Анголы;
• АНК, будучи запрещенной антиправительственной организацией в изгнании, поддерживал весьма тесные связи со странами так называемого Восточного блока и получал солидные денежные вливания и военную поддержку от бывшего СССР (сотрудничество с КГБ), бывшей ГДР (Штази), Кубы, Ливии, Организации освобождения Палестины (ООП) и в меньшей степени Ирака и других мусульманских стран;
• у ПАК более тесные связи с исламскими экстремистами (например, с Ираном) и ООП.
IV. Исламистские группировки в Южной Африке В 1999 году в Кейптауне схвачен скрывавшийся там Халфан Хамис Мохаммед, агент Аль-Каиды, на которого охотились и ФБР, и ЦРУ после бомбардировки американского посольства в Танзании.
Южно-Африканская Республика никоим образом не является мусульманским государством, но среди последователей ислама в Западной Капской провинции имеется небольшое количество экстремистов, разделенных на несколько разрозненных организаций, сочувствующих Аль-Каиде:
– «Мусульмане против незаконных лидеров» (МПНЛ);
– «Квибла» (слово означает «направление, в котором верующий ориентируется для намаза»), крайне левая и агрессивная группировка;
– ПАГАД, то есть «Люди против бандитизма и наркотиков»; народные мстители, известные актами самосуда против наркобаронов в бывшем гетто Кейп-Флэтс. Самая известная из исламистских группировок и наименее опасная из них.
Самая большая комната на седьмом этаже Уэйл-стрит Чемберс называлась оперативным штабом. За прошедшие два года ею пользовались лишь восемь раз – для «проверки боеготовности», как Менц именовала ежеквартальные учения своих подчиненных, в ходе которых проверялось и оборудование. Блок из двенадцати мониторов на восточной стене был связан с цифровым и аналоговым спутниковым телевидением, сведен в замкнутую цепь и оснащен всем необходимым для проведения телеконференций. Шесть настольных компьютеров, установленных вдоль северной стены, были подключены к локальной сети оптоволоконным кабелем и подсоединены к магистральному каналу. Рядом с входной дверью находились цифровые приемник и передатчик для радиосети, сотовый и стационарный телекоммутатор с восемнадцатью закрытыми линиями и также с возможностью проведения телеконференций. На южной стене висел большой экран для видеопроектора, подвешенного к потолку. В центре зала стоял большой овальный стол, за которым сейчас сидели шестнадцать человек, хотя свободно могли разместиться и двадцать.
У всех шестнадцати имелись серьезные основания полагать, что их вызвали в оперативный штаб не на обычные учения. Войдя, Янина Менц сразу почувствовала напряженность; подчиненные провожали ее взглядами, еле скрывая любопытство. Должно быть, уже поползли слухи. Прослушка телефонных переговоров подтвердила, что наверху кому-то что-то стало известно. Знающие люди обменивались многозначительными кивками, словно подтверждая: да, что-то в самом деле затевается. Их не столь прыткие коллеги лишь завистливо строили догадки и расспрашивали знакомых, пытаясь разузнать хоть что-то.
Вот почему все шестнадцать пар глаз сосредоточились на Янине Менц. Раньше подчиненные сомневались в способностях своей новой начальницы. На первых порах, когда директор поручил ей подобрать людей для новой спецслужбы, сотрудники подвергали сомнению ее таланты и не считали, что такая руководительница способна завоевать у них авторитет. Коллектив был преимущественно мужским, да и на прежних местах работы представительниц слабого пола было мало, среди начальства – тем более. Ее проверили на прочность. Оказалось, что грубость и намеренное хамство ее не задевают, откровенная агрессия не провоцирует, плохо скрываемый антифеминизм не смущает. Вскоре стали известны подробности биографии новой начальницы: она выросла в сельской местности, отличалась блестящими успехами в учебе, вступила в АНК, постепенно продвигалась по партийной линии. Ее карьеру нельзя было назвать стремительной, потому что она была белая, из семьи африканеров, и к тому же где-то по пути успела выйти замуж и развестись. Наконец ее таланты обнаружил директор.
Постепенно подчиненные начали по-настоящему уважать ее за то, чего она достигла, и за то, как она добилась успеха.
Вот почему она так уверенно входила в зал. Перед тем как начать, взглянула на часы:
– Всем добрый вечер!
– Добрый вечер, миссис Менц! – радостно закричали все.
По распоряжению директора у них принят был официальный стиль общения. Янина Менц держалась подчеркнуто собранно.
Усаживаясь во главе длинного стола, рядом с ноутбуком, подключенным к видеопроектору, Менц ловко подоткнула под себя подол серой юбки и включила проектор.
– Начну с самого главного: отныне наш оперативный штаб официально является оперативным штабом. Это не учебная тревога.
В зале зашушукались.
– Пусть у вас не останется сомнений в том, что дело серьезное. Мы все долго и усердно трудились, и сейчас нам предстоит применить наши навыки и способности на практике. Я рассчитываю на вас.
Все с энтузиазмом закивали.
Менц включила ноутбук и вошла в программу «Пауэр-пойнт».
– Снимок, который вы видите, был сделан девятнадцать дней назад у входа в американское посольство в ходе обычной агентурной проверки. Человек, выходящий из здания, – Джонни Клейнтьес, один из бывших руководителей разведывательных структур АНК. Он изучал математику и прикладную математику в университете Западной Капской провинции, но из-за своих политических взглядов, расовой дискриминации и преследований со стороны службы безопасности прежнего режима так и не получил диплома о высшем образовании. С 1972 года находился в ссылке. Он быстро сделал себе имя в АНК, занимал ответственные посты в лондонской штаб-квартире «Копья нации». Женился в 1973 году. Начиная с 1976 года проходил спецподготовку в бывшей ГДР. Специализировался на сборе разведданных. Благодаря выдающимся данным в области информтехнологий получил кличку Умтакати, то есть мудрец. В восьмидесятых годах прошлого века Клейнтьес налаживал компьютерные базы данных АНК в Лондоне, Замбии и Анголе. Что более важно, начиная с 1995 года он возглавлял проект по интеграции компьютерных систем и баз данных сил сопротивления и прежнего режима. В 1997 году, в возрасте шестидесяти двух лет, Клейнтьес вышел на пенсию после того, как его супруга скончалась от рака. Сейчас проживает совместно с единственной дочерью Моникой.
Янина Менц подняла голову. Подчиненные не сводили с нее взглядов.
– Вопрос в следующем: что делал Джонни Клейнтьес в американском посольстве? Ответ: мы не знаем. В тот же вечер мы поставили на прослушивание домашний телефон в доме Клейнтьесов.
Она щелкнула кнопкой мыши. Еще одна фотография – черно-белая. На фотографии начинающая полнеть женщина стоит у распахнутой дверцы машины. Судя по зернистости фото, ее снимали издали с помощью телеобъектива.
– Это Моника Клейнтьес, дочь Джонни Клейнтьеса. Типичная дочь ссыльных. Родилась в 1974 году в Лондоне, там же пошла в школу. Вернулась на родину позже родителей, так как заканчивала учиться. Специализировалась в области вычислительной техники. В результате несчастного случая, произошедшего в 1980 году недалеко от Манчестера – она попала под машину, – лишилась обеих ног. Передвигается на протезах и отказывается пользоваться костылями или другими вспомогательными средствами. В свете современной политики ликвидации последствий расовой дискриминации – настоящая мечта для любого начальника отдела кадров! Цветная женщина-инвалид. Сейчас она работает завотделом техподдержки в крупнейшей страховой компании «Санлам».
Менц быстро нажала на несколько клавиш.
– Вот основные игроки, чьи снимки у нас имеются. Следующие разговоры были записаны нашей группой прослушивания сегодня днем.
Тобела и Пакамиле склонились над большим синим атласом, разложенным на кухонном столе. Рядом лежал журнал «Нэшнл джиогрэфик». Каждый вечер они занимались географией. Стул Мириам, как всегда, немного сзади, на коленях у нее шитье. Сегодня они читали про Чили: там, на западном побережье Южной Америки, есть место, где ветер и дождь выточили из камня фантастические, причудливые фигуры, где уникальные растения создали ложный рай, а животных почти нет. Тобела сначала читал по-английски, как было написано, чтобы мальчик лучше усваивал язык, а потом абзац за абзацем переводил на коса. Потом они открыли атлас и нашли Чили на карте мира, после чего стали рассматривать карты самой страны.
Они никогда не прочитывали больше двух страниц, потому что Пакамиле быстро уставал, если только речь в статье не шла о какой-нибудь страшной змее или других хищниках. Но сегодня привлечь его внимание было труднее, чем обычно. Глаза мальчика все время косились на синюю спортивную сумку, стоящую у двери. Наконец Мпайипели сдался:
– Пакамиле, мне придется уехать на день или два. Мне надо сделать одно дело. Помочь старому другу.
– Куда ты едешь?
– Сначала обещай, что никому не расскажешь.
– Почему?
– Потому что я хочу устроить другу сюрприз.
– У него день рождения?
– Что-то вроде.
– Даже Джонсону нельзя говорить?
– Джонсон может рассказать отцу, а отец может позвонить моему другу. Эту тайну должны знать только мы трое.
– Я никому не скажу.
– Знаешь, где на карте находится Замбия?
– Она в… провинции Мпумаланга?
При обычных обстоятельствах Мириам бы обязательно улыбнулась ошибке сынишки. Но сегодня ее лицо осталось бесстрастным.
– Пакамиле, Замбия – это страна. Сейчас покажу. – Мпайипели пролистал атлас и нашел карту Южной Африки. – Вот где мы. – Он показал пальцем.
– Кейптаун.
– Да. А выше, вот видишь – Замбия.
– Тобела, как же ты туда попадешь?
– Сначала я полечу на самолете в Йоханнесбург. Потом пересяду на другой самолет, который летит через Зимбабве или, может быть, через Ботсвану, и попаду вот сюда. Этот город называется Лусака. Большой город, как Кейптаун. Там и находится мой друг.
– Это далеко, Тобела?
– Примерно две с половиной тысячи километров.
– Очень далеко!
– Да.
– Тебя угостят тортом и лимонадом?
– Надеюсь.
– Я тоже хочу с тобой.
Тобела рассмеялся и посмотрел на Мириам. Та только покачала головой.
– Пакамиле, когда-нибудь я возьму тебя с собой. Обещаю.
– Пора спать, – заявила Мириам.
– Когда ты улетишь?
– Прямо сейчас, когда ты ляжешь спать.
– А когда вернешься?
– Всего через две ночи. Пакамиле, береги маму. И заботься об огороде.
– Хорошо. А ты привезешь мне торт?
– Непредсказуемое явление – это Тобела Мпайипели, – сказала Янина Менц. – Мы не знаем, почему Моника Клейнтьес к нему обратилась. Вы слышали все разговоры – он также известен под кличкой Крошка, работает в салоне, который торгует мотоциклами БМВ, живет с Мириам Нзулулвази в Гугулету. Мы знаем, что она является официальной владелицей дома, в котором они проживают, и больше ничего. Клейнтьес подъехала к их дому на такси, пробыла там больше сорока минут, а потом вернулась домой. С тех пор ни Мпайипели, ни Клейнтьес никуда не выезжали.
За ней следит одна группа, а за ним, в Гугулету, – другая. Из Блумфонтейна летит отряд быстрого реагирования; они вот-вот приземлятся в Истерплате. Они пробудут здесь до тех пор, пока мы не соберем всю необходимую информацию. Вот как обстоят дела.
Менц выключила проектор.
– Итак, приступаем! Радебе, сначала ты. В Лусаке у нас всего один человек. Отправь туда еще четверых. Опытных сотрудников. Ближайшее к нам отделение находится в Гаутенге; у них хватает подходящих кандидатур. Предпочтительнее двое мужчин и две женщины, которые могут зарегистрироваться в отеле «Республика» как супружеские пары. Независимо друг от друга, в разное время. В общем, детали разработаешь сам. Постоянно будь на связи. Квинн, нам нужно поставить на прослушку телефон в доме Нзулулвази в Гугулету. Причем срочно. Раджкумар, вводи в дело свою команду. Я хочу знать, кто такой Тобела Мпайипели. Мне все равно, чью базу данных вы взломаете; это дело первоочередной важности. Все, ребята, пошли, пошли, пошли! Двадцать минут на обсуждение – и вперед!
Тигр Мазибуко вышел из самолета последним. Сначала он пропустил ребят из группы «Альфа». Он наблюдал за ними – белыми, черными, коричневыми. У каждого своя биография. Да Коста, мускулистый потомок беженцев из Анголы со шрамом от ножа на щеке и трехдневной щетиной на подбородке. Вейерс, африканер из Гермистона с мускулами бодибилдера. Малыш Джо Морока, тсвана, выросший на кукурузной ферме в Ботавилле, говорит на семи из одиннадцати официальных языков. Купидон, самый низкий, самый разговорчивый, цветной городской парень из Аштона с дипломом технического колледжа по специальности электронная техника. Есть что порассказать и «потомку королей», как любит называть себя Звелитини, высокий стройный зулус, хотя он не является членом королевской семьи.
Все они выстроились в ряд на взлетно-посадочной полосе. Когда Мазибуко спрыгнул на землю, в лицо ему задул теплый капский бриз.
– Выгружаемся. Быстро! Вы знаете, что делать.
На пороге он обнял Мириам, притянул к себе, вдыхая свойственный только ей аромат, к которому примешивались запахи шампуня, готовки, усталости. Неповторимое тепло, свойственное только ей.
– Мне придется переночевать в Йоханнесбурге, – тихо сказал он ей на ухо. – Самолет в Лусаку вылетает только завтра.
– Сколько она дала тебе денег?
– Много.
Мириам ничего не ответила, только крепче прижала его к себе.
– Я позвоню, как только доберусь до отеля.
Она стояла, положив голову ему на плечо. Наконец отступила и быстро поцеловала в губы:
– Возвращайся, Тобела!
Янина позвонила домой из своего кабинета. Трубку сняла Лин, старшая.
– Здравствуй, мамочка.
– Солнышко, сегодня я задержусь на работе.
– Ма-ам… Ты обещала помочь мне с биологией!
– Лин, тебе уже пятнадцать лет. Пора понять: работа есть работа.
– Я тебя подожду.
– Позови, пожалуйста, Суту. Я хочу, чтобы она осталась у нас на ночь. Потому что сегодня я домой не приду.
– Ма-ам… А как же моя прическа завтра утром?
– Извини, Лин. Дело срочное. Пожалуйста, помогай по хозяйству. Ты ведь старшая. Будь умницей. Лизетта сделала уроки?
– Она весь вечер провисела на телефоне. Ты ведь знаешь, какие глупые эти семиклашки. «Кози что-нибудь говорил обо мне? Как ты думаешь, я нравлюсь Пити?» Она такой ребенок! Просто неприлично!!!
Янина рассмеялась.
– Ты когда-то тоже училась в седьмом классе.
– Мне невыносимо вспоминать об этом. Неужели и я была такой же?
– Была. А теперь дай мне Лизетту. Ложитесь пораньше спать, чтобы выспаться. Тебе нужно сдать экзамен лучше всех. Завтра я позвоню, обещаю.