Глава 2
Поцелуй и луковый суп
Дождь постепенно стих, а потом и вовсе сошел на нет. Небо начало проясняться, сквозь просвет в облаках неуверенно выглянули первые лучи солнца.
– А сейчас у вас будет немного свободного времени для самостоятельной прогулки, – объявила Елена.
– Никто никуда не расходится! – тут же выхватила у нее микрофон Галина Андреевна. – Гуляем все вместе, организованно!
– Вокруг автобуса, – подхватил кто-то.
Все засмеялись, а водитель-француз, не вникавший в беседу по-русски, очень непредусмотрительно открыл сразу обе дверцы. Мы посыпались на улицу – всем не терпелось поскорее покинуть автобус, на котором мы посетили, наверное, скучнейшую экскурсию в мире. Осознавать, что ты в Париже, и не видеть практически ничего за стеной дождя было просто невыносимо! После этого мы обрадовались даже перспективе унылой прогулки в сопровождении куратора.
– Мы с вами на пляс де ля Конкорд, – решила просветить нас напоследок экскурсовод и тут же поправилась: – На площади Согласия. Одна из самых знаменитых площадей мира…
– Ты знал о такой? – тихо спросила я Дениса, с которым мы вышли одними из первых.
– Первый раз слышу, – ответил он.
– Я тоже, – призналась я. – Странно, а говорят – самая знаменитая…
– Как будто ты много знаменитых площадей знаешь, – парировал он.
– Красная, – хихикнула я.
– Ты еще скажи – Дворцовая!
– На самом деле, – задумалась я. – А вот, вспомнила – Трафальгарская в Лондоне!
– Из топика по английскому? – уточнил Денис.
– Да, – не стала лукавить я. – О, еще в Венеции есть площадь Сан-Марко!
– Тоже из топика?
– Я что, итальянский учу?
– Кто тебя знает!
– Я про нее передачу смотрела, – нехотя пояснила я. – И в Интернете видела – на этой площади все голубей кормят и фоткаются, а потом на аватарки ставят: типа, зацените, и я тоже был в Венеции!
– У тебя есть прекрасный шанс сфоткаться на фоне Эйфелевой башни, – поддел меня Денис. – И выложить в Интернет с подписью: «И я тоже была в Париже».
– Вот еще, – надулась я. – То есть сфоткаться, конечно, надо, а насчет выкладывания я еще подумаю…
Вокруг уже вовсю щелкали фотоаппараты – наша группа наконец полностью покинула автобус и, не успев толком осмотреться, принялась запечатлевать окрестности.
На первый взгляд пляс де ля Конкорд не производила сильного впечатления – просто площадь, скорее напоминающая плац – впрочем, она и есть плац, то есть «пляс»! Какая-то стелла и фонтан терялись на огромном пустом пространстве, которое даже многочисленным туристам не удалось заполнить.
– Это древнеегипетский обелиск, о котором я вам говорила, – указала на то, что я назвала «стеллой», экскурсовод.
Я благоговейно уставилась на иероглифы, знакомые по учебнику истории, но даже обелиск не произвел на меня сильного впечатления, хотя он был из самого Древнего Египта. Может быть, отчасти потому, что здесь он смотрелся чужеродным элементом. Вся надежда оставалась на Елисейские Поля.
И вот мы из одного конца в другой прошли самую знаменитую улицу мира, но так и не смогли проникнуться парижским духом. А ведь собираться я начала еще в апреле, за три месяца до поездки: прочитала массу информации о французской столице, закачала в телефон и проштудировала от корки до корки путеводитель. И вот стою прямо посреди Парижа, не в состоянии осознать этот простой факт… Если уж «Эйфел тауэр» не поможет, тогда все, кранты! Можно разворачиваться и уезжать. То есть не домой, конечно, уезжать, а на базу, где со спокойной совестью сидеть и тренироваться, не пытаясь больше осваивать культурную программу поездки.
Сколько я ни готовилась ее увидеть, а Эйфелева башня появилась перед нами неожиданно. Только что мы еще шли по узкой улочке в тени деревьев, повернули за угол и… просто онемели от открывшегося вида. Мы оказались на небольшой площади – по сравнению с пляс де ля Конкорд, конечно, – с которой открывался картинный, канонический вид на главный символ Парижа. Перед нами распахнулось огромное пустое пространство, заполненное ярко-голубым небом с редкими белыми облачками – от утреннего ливня не осталось и следа, о нем напоминали лишь не до конца просохшие стыки между плитками. И на фоне неба рисовался пронзительно-четкий контур башни.
У меня перехватило дыхание. Неужели вот он, настоящий Париж? Я наконец почувствовала его?
– Да, – услышала я голос Дениса. – Красиво.
В ответ я только вздохнула. Если проняло даже его, известного скептика и материалиста, что уж говорить о нас, простых смертных!
Вокруг раздавались восхищенные возгласы, щелчки фотоаппаратов, голоса на разных языках. Я не понимала речь иностранцев, но реплики соотечественников слышала отлично:
– Сфоткай меня на фоне!
– А давай как будто я рукой башню держу, а она, типа, не падает…
Рефлекс сработал – мне тоже немедленно захотелось сфотографироваться на фоне башни. Разве можно побывать в Париже и не обзавестись такой фоткой? Общественность в лице мамы с папой и друзей в соцсетях меня не поймет.
Я поискала глазами Дениса – кого еще просить, как не его! – одновременно включая фотоаппарат. Он обнаружился возле перил ограждения смотровой площадки. Я тихо подошла, встала рядом, посмотрела в том же направлении и забыла, о чем хотела попросить. Перед нами лежал сказочный вид: вниз вели два широких пологих спуска, между которыми располагался длинный прямоугольный фонтан с зеленоватой, словно подсвеченной водой. А через дорогу стояла стройная красавица башня.
Солнце мягко светило, но не жгло, еще не оправившись от утреннего дождя, дул легкий ветерок. Я блаженно прищурилась и почему-то подумала, что Денис сейчас меня поцелует… Испугавшись этой мысли, я покосилась на своего партнера и сразу успокоилась – его отрешенный вид не допускал даже намека на романтику. «Чурбан бесчувственный», – нелогично обиделась я и уже хотела выдать какую-нибудь колкость, но Денис меня опередил.
– Надо будет на башню подняться, – сказал он в пространство.
– А можно? – Он повторялся, но я благородно не стала указывать на это, лишь уточнила:
– Конечно. Даже двумя способами – по лестнице и на лифте.
– Давай сейчас предложим, – загорелась я.
Денис смерил глазами расстояние до башни, оглянулся на Галину Андреевну, поморщился и неуверенно отозвался:
– Можно. Только нам наверняка скажут, что некогда, незачем и вообще возвращаться пора…
Его слова оказались пророческими – за нашими спинами раздался зычный голос куратора:
– Ребята, все ко мне, автобус подъехал, сейчас я вас пересчитаю…
– Козленок нас считает! – фыркнул Денис.
Я засмеялась:
– Помнишь этот мультик?
Он скептически посмотрел на меня:
– А ты забыла, что ли?
Я вскипела, но ответа на грубость придумать не успела.
– Ира Елина и Денис Звонцов, вам особое приглашение нужно? Чем вы там занимаетесь?
Все заржали, а Оксана сладким голоском пропела:
– Не будем им мешать, разве вы не видите – у них любовь? Вы сорвали поцелуй на фоне Эйфелевой башни!
Смех стал еще громче и обиднее. Денис сделал вид, что ничего не слышал и, не удостоив никого взглядом, гордо прошествовал в автобус. Я, струсив, не последовала его примеру и спряталась за спинами остальных.
Галина Андреевна как опытный педагог применила запрещенный, но отлично работающий прием: разделяй и властвуй. Теперь все станут за нами приглядывать – из вредности, желания угодить куратору или просто праздного любопытства. Значит, мы будем всегда на виду и точно никуда не сбежим…
Я поймала себя на этой крамольной мысли и удивилась: о чем я? Куда и с кем я собралась сбегать? С Денисом, чтобы подняться на Эйфелеву башню? После того что случилось, озвучивать такую идею было бы форменным самоубийством.
Однако гениальная мысль, разумеется, пришла в голову не только Денису – я услышала вкрадчивый голосок предательницы Оксаны:
– Галина Андреевна, а мы на башню будем подниматься?
– Может, и будем, – отмахнулась она, – но точно не сегодня. Нам пора на базу возвращаться, и так уже на обед опаздываем.
– А давайте в кафе сходим, – предложила Оксана.
На лице куратора отразились сомнения – огорчать свою любимицу ей не хотелось, но и перспектива посетить французское заведение общепита ее явно не прельщала.
– Это не входит в цену путевки, – наконец нашла она достойный аргумент.
– Ну и что!
– У всех свои деньги есть, правда, пипл?
– Мне родители вообще пятьсот евро на карманные расходы дали! – доложил Мишка.
– Зубков, перестань хвастаться, – поморщилась Галина Андреевна. – Ладно, если все согласны, то уговорили.
– Ура! – завопили все.
Куда и как мы можем завалиться в таком составе, никто толком не представлял, но сама мысль посетить настоящее парижское кафе невероятно вдохновляла. Похоже, вдохновилась и наша непреклонная кураторша, раз дала согласие на авантюру.
– А куда пойдем? – строго спросила у нас Галина Андреевна.
Все смущенно умолкли. Об этом никто не подумал, видимо, смутно надеясь, что главное – получить согласие куратора, а остальное приложится само. Однако парижское кафе с полным ассортиментом блюд национальной кухни почему-то не спешило материализовываться прямо перед нами.
– Может, в Макдоналдс? – неуверенно предложил Зубков.
– Вот еще! – фыркнула Оксана. – Стоило ради этого так далеко ехать!
Мы засмеялись, а Мишка тихо, но чтобы все услышали, проговорил:
– Почему-то идея так далеко ехать ради того, чтобы покататься на коньках, никого не смущает… Пойдемте тогда в «Квик»!
– А это что за зверь? – недоверчиво поинтересовалась куратор.
– Местный фастфуд, – пояснил Зубков. – У нас тоже есть, «Французский бургер» называется.
– И чем он отличается от Макдоналдса? – строго спросила Оксана. – Если это тоже фастфуд и там те же бургеры?
– Зато французские! Все же хотят французской кухни попробовать.
– Луковый суп и лягушачьи лапки? – фыркнула Катька. – Нет уж, спасибо!
– Еще улитки и устрицы, – подсказала Оксана.
– Их в «Квике» не подают, – успокоил Мишка. – А в «Макдоналдсе» и подавно.
– Я смотрю, ты основательно подковался в вопросах французской кухни, – насмешливо заметила Оксана.
– Конечно, – не смутился тот. – Я же готовился к поездке! Статьи всякие читал…
– Про кухню?
– Ага. То есть, тьфу, не про кухню, а про Париж! Но там и про кухню было…
– А ты запомнил только про фастфуд, – подвела итог Оксана.
– Да ну тебя, – обиженно отмахнулся Зубков.
Наконец Галина Андреевна, устав слушать их перепалку, приняла стратегически верное решение:
– Возвращаемся в автобус, а оттуда я позвоню на базу и все узнаю.
Мы завалились в автобус и шумно расселись по местам в предвкушении настоящего французского обеда.
Галина позвонила на базу и поговорила с администратором, часто принимавшей группы из России и поэтому сносно изъяснявшейся на русском. Изложив свой вопрос и немного послушав, Галина передала трубку водителю. Мы, проникнувшись важностью момента, даже перестали болтать – как-никак, решалась судьба нашего обеда в Париже! Естественно, мы не сидели голодными и все минувшие дни нас вполне прилично кормили в столовой, но еда там была совершенно обычной, без всяких национальных уклонов.
– Мы стараемся готовить универсальные блюда, чтобы всем подошли, – пояснила администратор. – Вы же спортсмены и не должны нарушать спортивный режим!
Все важно покивали – да, мол, мы спортсмены. Но сейчас желающих соблюдать режим почему-то не наблюдалось.
Водитель наконец закончил разговор, вернул Галине Андреевне телефон, и автобус начал медленно разворачиваться.
– Ура! – завопили все.
– Что «ура», может, нас домой везут, – мрачно предрек Зубков.
Похоже, беседа про фастфуд задела его за живое, и теперь он был бы рад, если бы обед по-французски не состоялся.
Поскольку Галина Андреевна молчала, все заволновались – вдруг мы и в самом деле домой возвращаемся?
– А куда мы едем? – наконец отважилась спросить Оксана.
– Администратор порекомендовала кафе недалеко отсюда, где недорого и вкусно, – пояснила куратор. – Она туда регулярно группы направляет.
– Не фастфуд? – с тревогой уточнила наша первая фигуристка.
– Конечно, нет! – с негодованием отвергла это предположение Галина Андреевна. – Повела бы я вас в фастфуд! Да меня бы потом ваши родители убили!
– Мой папа – нет, – вмешался Зубков. – Мы с ним сами ходим в «Макдоналдс».
– Поэтому ты такой эээ… плотный? – покосившись на куратора, в последний момент заменила слово Оксана.
– Ребята, хватит, – нахмурилась Галина Андреевна. Видимо, тема фастфуда ей уже основательно надоела. – Приедем, сами все увидите.
Вскоре автобус затормозил у кафе с полосатыми тентами над окнами. Мы высыпали на улицу, построились у входа и организованно зашли внутрь. Внутри помещение оказалось неожиданно большим, и можно было не опасаться, что наша развеселая компания в него не поместится.
Захваченный в качестве переводчика водитель объяснился с официанткой – симпатичной худенькой девушкой, и та указала на несколько столиков, которые мы тут же бросились занимать.
– Есть будем комплексный обед, – объявила Галина Андреевна. – На закуску – киш, слоеный пирог с начинкой. На второе – запеченная утиная ножка с картошкой фри. На десерт – кофе с эклером.
Над нашими столиками пронесся разочарованный гул.
– И что тут французского?
– А где национальная кухня?
– Такое мы и у себя в столовке поедим!
– Вот сейчас и поедете к себе в столовку, – оборвала Галина Андреевна.
Нытье мигом прекратилось – все же предложенное меню было куда интереснее нашего обычного обеда.
– Супа не будет? – на всякий случай уточнила я.
– А тебе супа хочется? – отозвался Денис.
Я думала, после недавнего конфуза он постарается держаться от меня подальше, но мой партнер как ни в чем не бывало уселся за тот же столик. Уж не знаю, случайно так вышло или это был знак небес, но к нам никто не подсел. Куратор с неодобрением покосилась в нашу сторону, но от комментариев воздержалась. В самом деле, не рассаживать же нас, как нерадивых учеников средней школы!
– Луковый суп я бы попробовала, – неуверенно предположила я.
– Ты же лук терпеть не можешь, – усмехнулся Денис. – И всегда его отовсюду вылавливаешь.
– Я ем сырой лук, в салатах, – запротестовала я. – А не люблю и вылавливаю только вареный. Но он же и правда мерзкий!
– А собралась луковый суп есть!
– Так мы же в Париже! – возразила я. – Здесь надо пробовать луковый суп.
– Ох, Ира, – вздохнул Денис. – Ты стереотипно мыслишь. Ах, Париж, ах, Елисейские Поля, ах, луковый суп…
– Елисейские Поля меня не впечатлили, – вынужденно согласилась я. – Может, потому, что мы там днем гуляли? Надо вечером приехать, чтобы подсветку застать, и тогда все будет круто?
– Как же, приедем мы вечером! У нас отбой в десять ноль-ноль, забыла про спортивный режим?
– Забыла, – уныло кивнула я.
Принесли закуску, и мы, прервав разговор, принялись за еду.
– Слойка с ветчиной и сыром, – отрезав и прожевав кусочек киша, прокомментировал Денис.
– Ты специально? – обиделась я. – Хочешь испортить мне впечатление?
– Кушай на здоровье, – усмехнулся он. – Только не забудь попробовать мидий, улиток, устриц и лягушачьи лапки.
– Я читала, лягушачьи лапки по вкусу на курицу похожи, – не поддалась на провокацию я. – Причем сами французы их не едят и даже не выращивают, а закупают замороженными где-то в Азии специально для русских туристов.
– Напоминает анекдот, – подхватил Денис. – Летят над землей две ласточки, одна другой: «Дождь будет». – Вторая спрашивает: «С чего ты взяла?» – «Люди говорят, если мы низко летаем, это к дождю».
– Примерно так, – хихикнула я.
Когда мы разделались с пирогом, нам принесли основное блюдо – огромную утиную ногу, политую соусом, и гору картошки фри рядом.
– Не люблю фри! – недовольно высказалась я. – Все же не обошлось без фастфуда!
– К твоему сведению, картошка фри – самое что ни на есть французское блюдо, – с видом глубокого превосходства пояснил Денис. – Знаешь, как она по-английски называется?
– Знаю, «френч фрайз», – ответила я. – И что?
– А то!
– Да, действительно, – потрясенно пробормотала я. – «Френч» – это же «французский»! Никогда об этом не задумывалась…
– Ох, Ира, Ира, – покровительственно заметил Денис. – Все-то тебе разжевывать нужно.
Крыть мне было нечем, и я сделала вид, что увлечена поеданием утиной ножки. Поджаристая кожица оказалась потрясающе вкусной, а вот мясо напоминало по вкусу самую обыкновенную курицу. Надежда оставалась только на эклер.
С десертом мы расправились быстро – Галина Андреевна, успевшая закончить обед раньше всех, стояла над нами с назидательным видом и время от времени демонстративно поглядывала на часы. Насладиться эклером с чувством, с толком, с расстановкой из-за этого не удалось, и я не поняла, отличается ли он от своих российских собратьев.
– Странное ощущение, – пожаловалась я, когда мы уже сидели в автобусе. – Вроде и наелась, и местных блюд попробовала, а удовлетворения не испытываю.
Денис с опаской покосился на меня, и я поморщилась – вечно я ляпну что-нибудь не к месту! Пора уже научиться держать свои бредовые мысли при себе, чтобы не смущать окружающих и не вызывать у них немедленное желание вызывать «Скорую» из Кащенко.
– Ладно, проехали, – пробормотала я, отворачиваясь к окну.
– На самом деле я тебя понимаю, – неожиданно ответил он. – У меня тоже такое чувство: будто я всем насытился, и едой, и впечатлениями, но чего-то не хватает. Надо подождать, чтобы усвоилось.
– Да, надо подождать, – со вздохом повторила я. – Что нам еще остается?
За окном проплывали открыточные виды французской столицы – Сена с перекинувшимися через нее причудливыми мостами, площадь Согласия с фонтаном и обелиском, сад Тюильри, внушительная громада Лувра – похоже, водитель решил напоследок прокатить нас самым живописным маршрутом. И всегда, с любого ракурса где-то на заднем плане обязательно рисовался четкий контур Эйфелевой башни, казалось, не желавшей нас отпускать.
– Не зря я не люблю устраивать экскурсии в начале сборов, – прокомментировала Галина Андреевна, глядя на наши хмурые лица. – После этого боевой дух медленно, но верно стремится к абсолютному нулю!
Видимо, она имела смутное представление о том, что такое абсолютный ноль, но поправлять ее никто не стал. Все и правда имели несчастный вид и демонстрировали полное отсутствие боевого духа.
– Теперь вам подавай Монмартр, Лувр, Версаль… – продолжала она.
– А что, можно?
– Давайте поедем?
– Когда? – оживились все.
– Так я и знала, – вздохнула Галина Андреевна. – После первой экскурсии спортивные сборы неумолимо превращаются в туристическую поездку!
Судя по радостным возгласам, такой расклад всех более чем устраивал.
– Много раз зарекалась уже: экскурсии – ближе к отъезду, – сокрушалась куратор. – Но нет, всегда одно и то же: ах, поехали туда, да поехали сюда…
– Вы бы не в Париже сборы проводили, – услужливо подсказала Катька. – А там, где ничего интересного нет.
– То есть дома, – уточнил Зубков.
Все захохотали. Настроение группы волшебным образом улучшилось: мы почувствовали, что в нашей поездке на самом деле наступил коренной перелом, и тренировки на катке теперь – далеко не самое главное.
– Ну как же, – все еще пыталась возражать куратор. – Здесь ведь такой лед, такое обслуживание – идеальные условия для занятий!
– Смотря чем, – еле слышно пробормотал Денис.
Услышала его я одна, неизвестно отчего смутилась и, скрывая это, сделала вид, что внимательно слушаю Галину Андреевну. Ее обычно серьезное лицо сияло, и уже было ясно: сборы в Париже проводятся отнюдь не только из-за идеального льда.
– Но вечерней тренировки никто не отменял, – сурово добавила она, сохраняя имидж.
Все послушно закивали – понятно, что совсем забросить фигурное катание нам никто не позволит.