Глава 5
Второй поцелуй оказался еще лучше первого. И на этот раз, когда Ник остановился и спросил: «Уже что-то изменилось?» – вместо ответа, Терри вовлекла его в третий поцелуй. Ей так нравилось то, что она целуется с Ником, что она даже не задумывалась над тем, где находятся его руки. До того самого момента, как они оказались в задних карманах ее джинсов.
Она отодвинулась и серьезно посмотрела на него:
– Твои руки на моей заднице.
– Знаю. Я туда сам их положил. – Он выдержал паузу, затем уточнил: – Я слишком тороплюсь?
Торопится? А у них что, есть продуманный план, написанный для друзей, которые решили стать любовниками? Пока им так хорошо, пока они хотят друг друга, есть ли смысл останавливаться?
Боже, а ей так хорошо!
– Нет, – сказала она. – Ты не торопишься. Если бы это было так, разве бы я задумалась над тем, что стало бы намного лучше, если бы джинсов на мне не было?
Он издал глухое рычание и поцеловал ее еще глубже, но, несмотря на ее бессовестное приглашение залезть к ней под брюки, он не стал трогать ее одежду. И как бы она ни старалась разжечь его прикосновениями и стонами наслаждения, казалось, он не собирается переходить к большему.
Когда он наконец скользнул пальцами под ее блузку, она невольно вскрикнула:
– Да!
На мгновение он замер. Конечно, Терри было приятно ощущать его прикосновение на обнаженной талии, но она предвкушала, что случится с ее телом, когда его пальцы окажутся чуть выше и немного вбок.
Она слегка отодвинулась и спросила:
– Если хочешь коснуться моей груди или других частей тела – вперед.
Ник удивленно посмотрел на нее:
– Не часто женщины торопят меня.
– Я могу разыгрывать из себя недотрогу, но не вижу смысла. Мы оба знаем, что в результате окажемся в постели сегодня.
Ник приподнял брови:
– Правда?
– Можешь назвать хоть одну причину, почему нет?
После небольшой паузы он повел плечами и сказал:
– Ничего не приходит на ум.
Терри уже осознала, что всю свою долгую дружбу они шли к этому. Они ходили вокруг да около в течение двадцати лет. Технически их сложно было обвинить в том, что они торопятся.
– Тогда почему мы все еще торчим на кухне?
Он собирался ей ответить, но внезапно дверь квартиры открылась. В первый момент Терри представила себе другую женщину, входящую в дверь, которой Ник оставил ключ. Но в следующий момент они услышали голос его мамы:
– Э-ге-гей! Ники, ты дома?
Ники выругался себе под нос. Он уже решил, что стал достаточно взрослым для того, чтобы мама прерывала его свидания.
– На кухне, – сказал он и повернулся к Терри, чтобы извиниться.
Но он не смог ничего сказать. Ее волосы были в жутком беспорядке, а на подбородке красовался яркий засос. Одежда выглядела изрядно помятой. И если только по счастливой случайности его мама не забыла надеть с утра свои контактные линзы, она быстро сообразит, что происходило на кухне до ее прихода. Она всегда была наблюдательна, к тому же не любила держать язык за зубами. Терри в этом на нее похожа.
Глаза Терри округлились, и она опустила взгляд вниз. Но ей не о чем было волноваться: его эрекция исчезла в тот момент, когда хлопнула входная дверь и он понял, что пришла мама.
– Не могу поверить, что в этом году погода такая странная, – начала его мама уже в коридоре.
Наконец она появилась в дверях – пять футов и три дюйма роста и сто два фунта живой энергии, облаченные в костюм для занятий йогой, который она не снимает девяносто девять процентов времени.
– Вчера был снегопад, а сегодня – весенняя погода вместо осени. – Увидев Терри, она резко остановилась. Затем улыбнулась и сказала: – Ой, привет! Я не знала, что ты… – Она не закончила фразу, переводя удивленный взгляд с Терри на Ника и обратно. – Кажется, я не вовремя.
Ник понял, о чем она думает. О том, что все то время, пока они изображали из себя друзей, они спали вместе. Дружба с привилегиями. И если его не волновало, что она думает по его поводу, он не хотел, чтобы она посчитала Терри двуличной. И, судя по пурпурному цвету щек Терри, ее беспокоило то же самое.
Терри всегда говорила, что хотела бы иметь такую мать, а его мать утверждала, что Терри стала ее третьей дочерью.
– Это не то, что ты думаешь, – сказал он наконец.
– Милый, то, что происходит за закрытыми дверьми твоего дома, меня совершенно не касается.
– Но мы не… то есть мы не были…
Его мать подняла руку.
– Я не прошу объяснений, – сказала она, но за ее безразличием угадывалась нотка разочарования.
Он повернулся к Терри и спросил:
– Скажем ей прямо сейчас?
Терри перевела взгляд на его маму:
– Не знаю, а ты как думаешь?
– Скажете что?
– Ну, – начал Ник, – она все равно скоро узнает.
Это был лучший способ свести с ума его маму – намекнуть, что есть секрет, который ей неизвестен.
– Думаю, ты прав, – сказала Терри. – Мы готовы уже сообщить новость?
– Какую новость?
– Ты же понимаешь, что, как только мы расскажем ей, об этом будут знать все.
– Ники! – закричала его мама, хотя все знали, что это правда: она не умеет хранить секреты. Она скрестила руки на груди. – Кажется, кто-то не получит подарка к этому Рождеству!
Конец ознакомительного фрагмента.