ЧАСТЬ 3
ЗНАКОМСТВО С ЕЛЕНОЙ
Глава 1
Лев появился внезапно. Он просто постучал в мою дверь.
– Ну, чувствую, книжечку ты полистала, – лучезарно улыбаясь, приобнял меня Лев.
– Полистала. – Кивнула я. – А можно вопрос задать?
– Задавай, отвечу.
– Почему ты не помог мне тогда, когда меня из общаги погнали. А я просила! Я нуждалась в работе. Протяни ты мне тогда руку, я бы, наверно поверила в тебя.
– А я протягивал тебе руку.
– Когда?
– Помнишь очкарика с газетой?
– Какого очкарика?
– У вокзала. Помнишь, что он предлагал?
– А, ну да. Помню. Газету он мне предлагал.
– Нет, не газету. Он предлагал тебе работу. В газете было напечатано объявление о том, что требуется повар-кондитер в новый ресторан. Ресторан лишь должен был открыться. Ровно к тому времени, когда у тебя врачи сняли бы гипс… Тебя бы взяли на эту работу. С твоей-то кулинарно-поварской сноровкой.
Слезы горными горькими реками брызнули у меня из глаз.
– Теперь это самый лучший в городе ресторан. – Не без сожаления признался мне Лев.
– Ну и еще последний вопросик, Левушка, ну пожалуйста. – Утирая слезы, клянчила я. – Скажи, пожалуйста, как дела у Синицыной.
– Замуж вышла. Шестерых родила! – Мгновенно выдал ответ повеселевший Лев.
– Как и хотела.
– Она хотела, а я помог.
Глава 2
Ну, все, хватит лить слезы, пора приступать к делу, – решительно скомандовал Лев, ладонями вытирая мне щеки. – Ну, что? Настроение каково?
– Во! – Хлюпнув носом в последний раз, улыбнулась я.
– Ну что ж, настроение у тебя бодрое. Я вижу, к подвигам ты готова. Так, что сейчас ты отправляешься знакомиться со своей подопечной, Леной Черепахиной.
– Ценные указания будут? – Дурачась, «по струночке» вытянулась я.
– Будут. Знай, что время на земле и в Царстве Небесном течет по-разному. Вернее, в Царстве Небесном вообще времени нет. Тебе, наверняка, показалось, что ты читала Книгу о Былом несколько часов?
– Да. Именно так мне показалось. Часа два, может быть, три… А сколько времени на земле прошло? Много?
– Около десятка лет. Так что, имей ввиду, похорон, венков и рыданий в Бараке в свою честь ты не увидишь. Ты там давно оплакана. Теперь о тебе многие бараковцы уже и думать забыли.
– Поняла?
– Вроде.
– Тогда срывай с гвоздя крылья! – Озорно подмигнул мне Лев, кивнув на маленькую паутинку, невзрачным пятном сереющую на белой казенной стене.
Глава 3
Ветер свистит у меня в ушах. Но я решаюсь, открываю глаза. Внизу, сквозь толщу влажных облаков сине- зеленым цветом пестрит планета.
Восторг овладевает мной. Я кувыркаюсь и плаваю до тех пор, пока зеленоватая размытость внизу не начинает приобретать вполне конкретные очертания.
Что-то, совсем знакомое, померещилось мне в топографической картинке, в которую я пристально вглядывалась. Сердце защемило. Я не ошиблась. Подо мной простирался Барак.
Я опускалась над селом все ниже. Я могла уже рассмотреть его улицы, ровные параллельные полоски молочных ферм; стадо скота, похожее на кишащую черную лужу с рваными краями; школу, клуб, магазин.
Но вскоре сила небесная настойчиво стала направляла меня на ту «ветку» села, которую Бараковцы называют нижним концом.
Нижний конец – это улица в низине. Болото. Перед домами, вдоль дороги, тянутся заросли камышей. Жителей нижнего конца спасают деревянные настилы. Тротуары, сколоченные из досок, местами прогнившие, местами проломленные под тяжестью блудливых, по осени раскормленных коров, все же предохраняют Бараковцев от черпания калошами жидкой болотной жижи.
Вот и сейчас я разглядела, как к домику, похожему на скворечник, крохотному, но ухоженному и аккуратному, свернув с тротуара, ковыляет старуха. За старухой, едва поспевает, по-видимому, такой же немощный и старый, как и бабка, лохматый рыжий пес. Он, слегка прихрамывая, скоро семенит короткими лапами, порой приостанавливается, чтоб сунуть длинный лисий нос в заросли лопухов или чтобы покусать зубами кудлатый, нечесаный бок.
Старушка открыла ворота. Ворота слишком массивные, до черноты истерзанные дождями, казались очень важными для столь маленького домика. Бабка, вцепившись в тяжелое стальное кольцо, с силой толкнула входную дверь.
– Медведко, Медведко. – Занырнув во дворик, и держа дверь ворот распахнутой, слабым бесцветным голосом позвала пса бабуля. Пес, заслышав зов хозяйки, скрутил хвост колечком, бодрее засеменил лапами, заскочил вовнутрь двора, и дверь захлопнулась.
Я едва успела юркнуть во двор.
Глава 4
В Бараке все друг друга знают, поэтому я без труда вспомнила имя старухи: Нюра.
Селяне бабку не любят, «за глаза» величают халдой и нелюдимкой.
Нюра односельчан ответно не уважает. Ворчит в пустоту, дескать, в Бараке люди злые как собаки. Рычат и лаются на нее за то, что она в лесу всегда первая.
«Опять все выхапала?». – Встретив ее с полной корзиной маслят-сопливиков и вязкой зверобоя на горбу, злорадно «ощупывают» глазами Нюрину добычу завистливые соседи. «А кто рано встает, тому Бог дает». – Робко отбиваясь от языкастых соседушек, бурчит невнятно Нюра, и при любой оказии норовит ходить по задам, с изнаночной стороны деревенской улицы, чтоб лишний раз не столкнуться с Бараковцами нос к носу. Потому – нелюдимка.
Все лето бабка таскается по лесам, да по долам в компании Медведки, сильно похожего на чао-чао.
Зимой – сидя, на лавке у печки, корявыми пальцами тянет пуховую нитку из пригоршни Медведкиной шерсти, прилаженной к допотопной деревянной прялке; по – сказочному, играючи крутит веретено – будут в стужу варежки.
Глава 5
Вместе с бабулей я вошла в избушку. Пока та выкладывала на стол покупки: крупу, сахар и пряники, я осмотрелась. Мое внимание привлекла радиола, стоящая на длинных лакированных ножках.
«Необычная вещица для дома, где почетное место, у печки, занимает допотопная прялка, прилаженная к деревянной лавке». – Подумала я.
Ведомая любопытством я заглянула под крышку проигрывателя. Считала надпись на бардовом сердце пластинки: Щелкунчик. Музыкально-литературная композиция по балету П. Чайковского и сказке Э. Г. А. Гофмана.
Тем временем бабка прошмыгнула на улицу.
– Ленка, ты где? – Выйдя на крылечко, крикнула Нюра. – Ленка, иди домой! Я пряники купила. Чайник греться поставила.
Бабкин голос вывел меня из оцепенения.
– Ленка? Моя Ленка Черепахина? – Взволнованно встрепенулась я. – Это ее имел ввиду Лев?
Тяжелая дверь скрипнула, следом за старухой вошла девочка. Она аккуратно шагнула через порог, ладонями прижимая к животу три куриных яйца, с прилипшими к ним рябыми перышками.
– Че стоишь, как полоротая? – Не сердито ругнулась на внучку бабка. – Иди, яйца в чашку клади. Утром сварим.
Девчонка юркнула за цветастую занавеску, за которой скрывалась крохотная кухонка, вдвоем на которой было не разойтись. Поэтому Нюра дождалась, пока внучка пристроит яйца и только после этого отправилась туда, хлопотать насчет чаепития.
Теперь я смогла разглядеть девочку повнимательней. Худая, почти до истощения, с выпирающими, словно у ящерицы, на спине позвонками, Лена выглядела на шесть, семь лет от роду. Коротенький, невзрачный, но опрятный сарафанчик, не прикрывал исцарапанные коленки. Девчонку можно было бы назвать заморышем, если бы не волосы. Растрепанные, волнистые локоны текли по плечам, как речные темные водоросли. Волосы в сочетании с худобой и плавной заторможенностью движений, делали Лену похожей на ребенка, про которого говорят: ни от мира сего.
Первым чувством, которое я испытала к Елене, была жалость. Мне захотелось ей помочь. Но чем? Лев об этом ничего не рассказывал.
Девочка дождалась, пока бабка вернется с темно-зеленым чайником, из которого торчали ветки сушеного зверобоя, и нырнула за занавеску, мыть руки из рукомойника, подвешенного на гвоздь, торчащий из бревенчатой стенки.
А я решила действовать. На пороге я перешагнула через Медведку. Пес не шелохнулся.
Мне нужно было срочно попасть домой, чтоб изучить Книгу о Былом.
Глава 6
«Но как мне попасть к себе домой? – Думала я, – ведь я была в своей комнате, которая находится в Царстве Небесном. А земная комната – это другая комната или та же самая»? Прошло около десятка лет после моей смерти. Как знать, кто теперь там хозяин?
Я задумчиво топала по досщатому настилу. Навстречу мне шли люди. Они бесцеремонно продирались сквозь мою эфирную плоть. Я для людей не существовала.
Я подошла к своему двухэтажному многоквартирному домику, в котором была моей лишь крохотная комнатушка. Сгущался вечер. Я хотела подождать, понаблюдать засветятся ли электрическим светом окна в моей конуре на первом этаже. Вдруг там кто-то живет?
Но в какой-то момент передумала. Решила пошарить в поленнице. Зашла в сарай, сунула руку между березовых бревен, аккуратно сложенных вдоль стены. Ключ лежал на своем законном месте. Здесь я его хранила, когда уходила из дома.
Замок довольно лязгнул стальным зубом, разбуженный поворотом ключа. Распорожнился, пустив меня в дом. Я глянула на сервант. Там лежала, оставленная мною Книга о Былом.
«Слава Богу!. – С облегчением выдохнула я и со вселенским наслаждением плюхнулась на свою продавленную кровать. – Книга о Былом со мной, значит я дома. Как мудр был мой поступок, когда в своей земной жизни я додумалась приватизировать свою халупу. После моей смерти она принадлежала маме Марине, видимо, за ненадобностью простояла запертой много лет».
Глава 7
Книга о Былом рассказала о том, что Нюра с Еленой живут вдвоем. Своих родителей девочка не помнит. Но знает, у нее есть мама и папа.
– Вернутся твои родители непутевые. Куда они денутся? – Говорила Елене бабушка, если внучка начинала грустить. – Заработают много денег, купят тебе куклу говорящую и приедут. Ты понимать должна, не маленькая: в городе все дорого стоит. Деньги долго копятся. В городе прокормиться – и то трудно. А уж тем более разбогатеть. Вот мы с тобой сейчас пойдем в огород, картошки накопаем. Пожарим. Ты знаешь, я картошку хорошо жарить умею. Ну, неужто нам с тобой плохо живется?
Елене с бабушкой жилось хорошо. Лишь изредка, когда на сердце становилось совсем уж тоскливо, она включала старенький, музыкальный проигрыватель на высоких черных лакированных ножках, заводила пластинку «Щелкунчик. Музыкально-литературная композиция по балету П. Чайковского и сказке Э. Г. А. Гофмана», слушала и плакала. Если бабушка была дома, она садилась рядом с Еленой, скрещивала в замочек пальцы, похожие на старые коряги, и тоже плакала.
Еще Елена боялась засыпать. Ей, казалось, в состоянии бессознательности ее душа становиться уязвимой. Девочка представляла, что ее душа, совсем слабенькая, неокрепшая находится внутри нее, как золотая рыбка в аквариуме. Душу-рыбку подстерегает дьявол, охотник за одинокими душами. Стоит Елене лишь погрузиться в глубокий тревожный сон, а дьявол тут как тут. Сует лохматую когтястую лапу прямо девочке в душу, хочет поймать золотую рыбку. И ловит. Рыбка трепещет у дьявола на ладони. Бьет хвостом в предсмертной агонии. Девочка чувствует боль. Глубокую муку. Страх.
Но рыбка отчаянно бьется. Сопротивляется.
– Отдай мне душу. – Требует дьявол. – Ты одинока и никому не нужна.
– Я бабушке Нюрушке своей нужна. – Отбивается Ленка.
– Бабка умрет и ты останешься одна. Без радости, без любви. Зачем тебе жить? – Не отступает дьявол.
Елена понимает, что видит сон. Нужно открыть глаза и дьявол исчезнет. Рядом спит бабка. Охотник за одинокими душами паникует при виде живых людей. Спасается бегством.
Елена с трудом продирает глаза. Сердце колотится, словно больное. «Это был сон. – Говорит Елена сама себе. – Отдышусь, и больно не будет».
Боль в груди и правда проходит. Охотник сегодня сдался. Прервал Еленины мученья, не сделав дела.
Девочка вновь отстояла душу.
Глава 8
История Лены Черепахиной, прочитанная мной в Книге о Былом, меня потрясла. Я ведь тоже зналась с детским одиночеством.
Который раз за этот день, я вспомнила свою маму Марину. «Что ей мешало меня любить? – Уныло подумала я. – Я же всегда была рядом. Ну, и я хороша. Родную мать стравила с Рыжей Томой. А ведь все могло быть иначе».
Мне невыносимо захотелось увидеть Маришу. Тем более ночь, пролетевшая за чтением Книги о Былом, давно минула, настало время, когда мать заступает на смену в приютской столовой.
Я побрела туда.
Мать, стоя у кухонного стола, чистила картошку. Десять лет жизни и потеря меня внешне почти не изменили ее. Я вгляделась во все то же худенькое, озабоченное, при этом, почти что девичье, лицо Мариши.
Марина почувствовала мой взгляд. Стекла на табуретку. Безвольно опустила руки, уронив нож на пол. Утерла рукавом больничного халата накатившие внезапно слезы.
Я обняла Марину крылом. Она успокоилась. Вновь принялась за дело.
Весь день мы были рядом. А когда день закончился, я проводила Марину домой.
Войдя в дом, Марина переоделась. Нарисовала губы ярко-коралловым цветом.
– Помаду сменила. – Все сразу поняв, подумала я.
Я вышла из дома. Не хотела мешать.
Глава 9
На следующий день Лена Черепахина пошла в 1 класс.
– Давайте знакомиться. – Сказала, вошедшая в класс учительница, очень похожая на старую очкастую мышь, из мультика про Дюймовочку. – Меня зовут Настасья Петровна. А вас? Чтобы представиться, вы должны по очереди встать из-за парты, и назвать свое имя и фамилию.
Бабкина нелюдимость сыграла коварную роль. Елене сделалось страшно. Страшно было вставать из-за парты, страшно было давить из себя слова.
Паника овладела Еленой.
Девочка придумала, что как только очередь дойдет до нее. Она встанет и выбежит из кабинета.
Момент настал. Но на деле оказалось, что совершить побег еще страшнее, чем начать говорить.
И Елена заговорила.
– Лена. – Еле слышно промямлила девчонка. – Лена Черепахина.
– Громче, говори, не слышно. – Мышь, и впрямь, была глуховата.
– Черепахина. – Снова едва-едва слышно повторила Елена.
– Ребята, вы все расслышали? – Обратилась к классу Настасья Петровна. – Я нет!
– Я расслышал! – Выкрикнул выскочка, с раздутыми как у негритенка ноздрями, по прозвищу Чунга- Чанга. – Ее зовут Черепаха! Черепаха Тортилла.
Класс охотно расхохотался. И тут посыпалось градом: Черепаха! Черепаший суп! Черепашьи яйца!
Поэтому сдружиться с одноклассниками у Елены Черепахиной пока не вышло.
Глава 10
Однажды, осенним вечером, Елена взбиралась по скрипучей лестнице на сеновал, проверить в гнезде куриные яйца. Лестница была коротковата и не дотягивалась до дверцы, и Лена подтянулась на руках, царапая колени. Девочка долго смотрела вдаль, на то, как усталый огненный шар медленно погружается за мрачную каемку темного леса.
От этого зрелища, сердце девочки застучало чаще.
А по ту сторону леса… дышал, жил, ел, пил и спал, пахал в поте лица, искрился и безумствовал ОГРОМНЫЙ ГОРОД. Он поглотил Елениных родителей.
За кромкой леса города не было видно. Но девочка фантазировала. Она представляла, как по вечерам темнеющее небо на горизонте расцветает гигантским всполохом электрического света.
Елена никогда не была в городе. О нем она знала лишь понаслышке. И когда на небе неспешно зажглись звезды, а одна из них вдруг сорвалась с небосклона и беспомощно рухнула вниз, Елена загадала желание.
– Вот бы увидеть Пермь. – Размечталась Елена. – Хоть одним-единственным глазочком!
Глава 11
…Ну, что ж. Просьбочка так себе. Простенькая. Не в Париж девка просится. – Услышав мольбу Елены, мигом примчалась я. – Будет сделано!
Меня удивило только одно: Елена хотела увидеть город, потому что ни разу там не была. Но не мечтала увидеть родителей, которые в этом городе живут. Почему?
– Ладно, разберемся по ходу дела. – Решила я. – В Пермь, так в Пермь!
Я – то, в отличии от Прекрасной, в Перми бывала. Правда, все мои городские приключения, если не считать кулинарного училища, за пределы колхозного рынка не простирались.
Выторгуешь, бывало, помаду у цыган, шаверму у киоска съешь, новую кассету с «Ласковым маем» для магнитофона купишь – и домой.
Итак, как же нам наше дельце уладить? – Думала я, вспоминая себя в семь, восемь земных лет. Лично я мечтала в цирке побывать. Думаю, Елене цирк понравится. Решено, Елена едет в цирк. И не одна! Куда ж я ее одну-то отправлю? Пусть с классом едет, с Настасьей Петровной. На школьном автобусе. Только так. Тогда я буду спокойна.
Короче… Где мой земной прикид?
Взбитая челка, джинсы, растоптанные кеды да перламутровая помада на губах. Нормально.
Стою перед дверью начальства. На двери табличка «Администрация цирка». Стучу. Вхожу. В кабинете, за столом сидит тетенька. На тетеньке – строгий пиджачный костюм мышиного цвета. На голове – «сеновал» из тусклых волос.
– Вы по какому вопросу, женщина? – Губы администраторши вещают алым.
– Здравствуйте. – Говорю я ей. – А у меня заявка на бесплатное посещение представления ребятами из сельской школы.
Кладу перед тетенькой заявку, которую сама написала и сама же печатью школы заверила. Но тетка нос сморщила, хрустальную вазу с тремя бардовыми гвоздичками на край стола сдвинула.
Неблагосклонное настроение администраторши я почувствовала сразу. И призвала к себе силу небесную. Через мгновение крохотные зачатки крыльев, под звук похожий на шелест колосьев в поле, начали прорастать у меня вдоль лопаток.
Через несколько мгновений мои крылья достигли такой величины и мощи, что я смогла ими приобнять противную тетеньку.
Ее настроение изменилось сразу.
– Извините меня. Я бы рада помочь. – Виновато промолвила она. – Но на ближайший месяц билетов нет.
– А вы подумайте, что можно сделать. – Настойчиво предложила я ей.
– Ну, мы можем забрать билеты у класса школьников, который стоит у нас в плане на этот месяц, билеты отдать вам, а очередников переоформить на другое время.
– Получается, что дети пострадают? Расстроятся? – Смекнула я.
– Не заревутся. – Безжалостно предположила администраторша. – Подумаешь, билеты в цирк отобрали… Зимой сходят.
– Нет. Я так сделать не могу. – Складывая в карман штанов мгновенно поникшие крылья, сказала я. – Знаете почему?
– Почему? – Переспросила тетка.
– Потому что у меня ангельский характер, – гордо ответила я и, повернувшись, вышла за дверь.
Глава 12
Перед началом уроков, Елена стояла посреди огромной пришкольной лужи и терла сапоги друг о друга. Смывала грязь.
Двери здания хлопали, туда – сюда. Внутри горлопанили дети. Елена нервозно реагировала на обрывки фраз. Однако, она вдруг услышала то, что заставило ее вздрогнуть и прислушаться.
– Зуб даю, в город поедем…
– На балет? На «Щелкунчика»? Что за хрень?
– Да ладно. Хоть мороженого пожрем.
– Лучше б в цирк билеты купили.
Глава 13
После того, как я вывезла Елену с классом в театр оперы и балета на ее любимого «Щелкунчика», девочка вообще не доставляла мне хлопот. И я уже принялась думать, что работенку мне поручили – так себе. Не пыльную.
Я навещала девочку каждый вечер, перед сном. Ее мысли были безмятежны. Она вспоминала балетную постановку.
– Ну и кто молодец? – Радовалась я добытым билетам в театр. – Я молодец! Я буду не я, если Елену перед Новым годом в цирк не свожу.