18
Когда машина подъехала к шлагбауму, Джек выскочил из салона и зарысил в дежурное помещение, откуда приводился в действие механизм шлагбаума.
В дежурке находилось всего трое – два солдата и капитан. Солдаты стояли возле окошка, рядом с пультом, а капитан сидел в углу, опершись локтями на поцарапанный письменный стол.
Джек решительно подошел к офицеру и остановился напротив него, заложив руки за спину.
– Ну?.. – произнес капитан.
– Поднимайте шлагбаум, – сказал Джек тоном человека, не привыкшего ждать.
– Пропуск! – потребовал капитан, бросив на него откровенно скучающий взгляд.
– Ты что, не видишь, что это дипломатическая машина?
Капитан уже с интересом посмотрел на Джека, который разговаривал с ним на «ты» и держался так, словно был большим начальником.
«Это неспроста…» – подумал капитан, но на всякий случай повторил:
– Пропуск!..
– Я тебя предупреждаю – ты затеваешь международный скандал, капитан.
– Каким образом? Я только выполняю инструкции.
На секунду Джек растерялся. Пассивность капитана выбивала его из колеи, но отступать было поздно, и Джек пустился во все тяжкие:
– В трех днях пути от Бургаса находится флот Нгамы Шестого. Ты хочешь, чтобы он повернул сюда?
– Нгама не посмеет напасть на Бургас. У нас союз с Новым Востоком, – возразил капитан.
Джек угрожающе навис над дежурным.
– Если флот Нгамы хотя бы повернет в сторону Бургаса, все войска будут приведены в повышенную готовность, а это значит, что ты, капитан, окажешься на казарменном положении и целый месяц будешь париться в казарме вместе с нижними чинами. Никаких проституток, никакой выпивки – и так целый месяц. Усек?!
Джек замолчал и подождал несколько секунд, пока смысл его слов дойдет до капитана полностью. Наконец зрачки дежурного перестали беспорядочно бегать и осмысленно уставились на него.
Джек понял, что решение принято.
– Джексон, пропусти их, – сказал капитан, и солдат нажал на кнопку.
Джек удовлетворенно кивнул и направился к выходу.
– Эй, парень, а кем ты у них служишь? – полюбопытствовал капитан.
– Я?.. – Джек подумал и сказал: – Первым секретарем посольства.
– Надо же, такой молодой – и на тебе… – покачал головой капитан. – Но ведь ты не нубиец.
– Я нубиец.
– Белый нубиец?
– А я альбинос, – ответил Джек и, покинув помещение, побежал к лимузину.
Машина уже стояла на территории центральной части города. Джек запрыгнул в салон и повалился на кожаное сиденье. Лимузин мигнул поворотами и помчался по сияющим огнями праздничным улицам.
Джек облегченно вздохнул.
– Быстро ты управился, – похвалил его Док. – Я бы и то так не сумел. Что ты им соврал?
– Я уже не помню. Говорил, что придет на ум, – признался Джек.
– И все равно это сработало. Ты великий интуит, Джек.
– Что такое «интуит»?
– Человек, которого не подводит его интуиция.
– Куда мы едем теперь?
– Прямо в «Черную жемчужину» – элитный клуб с кордебалетом, прекрасной кухней и изысканным обществом.
– Вроде нас с тобой?
– Именно, – кивнул Док. – Как тебе центр города? Небось ни разу здесь не был?
– Не был. Красиво, конечно, не то что в наших районах.
Джек увлеченно смотрел в окно, разглядывая витрины дорогих магазинов, ухоженную публику, шикарные авто и бесконечные рекламные панно. Они предлагали шампанское «Дэнни» по пятьсот кредитов за бутылку, автомобили семейства «баккарди», прогулочные яхты и недвижимость на курортах всего цивилизованного пространства.
Джек сравнил здешнюю рекламу с рекламными шедеврами своего района. Здесь не предлагали купить стиральный порошок и презервативы. Здесь жила другая порода людей, которые были уверены, что булочки растут на деревьях, а утренний творог возникает в супермаркете сам по себе.
– А вон и «Черная жемчужина», Джек, – показал рукой Байрон.
Джек посмотрел туда, куда он показывал, и увидел парадный подъезд со стоянкой, тремя десятками служащих и дюжиной швейцаров.
Эти люди с непринужденной легкостью сновали между подъезжавшими автомобилями, своевременно открывая дверцы, вежливо подавая руки и принимая ключи с таким видом, будто машина входила в их чаевые.
Лимузин «посла» въехал на стоянку, и персонал клуба торжественно замер. Служители выглядели так, словно приехал не нубийский посол, а сам император Нгама.
Опережая швейцаров, Джек выскочил из лимузина и, обежав его вокруг, открыл Байрону дверь.
Едва надменное лицо «посла» показалось из темноты салона, Джек произнес громко, чтобы слышали все:
– Прошу вас, ваше превосходительство.
Бэри выбрался из машины и на несколько мгновений замер, поглядывая на вывеску клуба, словно решал, зайти сюда на минутку или поискать что-нибудь поприличнее.
Наконец он сделал свой выбор и важной, неспешной походкой направился к входу.
В своей алой перевязи и с несколькими экзотическими орденами Док выглядел очень представительно и был похож на посла больше, чем, наверное, сам посол. Джек следовал за своим «боссом», бросая на персонал клуба подозрительные взгляды, как, по его мнению, это делал бы настоящий секьюрити.
Появление посла в зале не прошло незамеченным. Сопровождаемый Джеком, метрдотелем и двумя официантами, он прошел за один из лучших столиков и, подождав, пока ему выдвинут стул, величественно на него уселся, словно это был императорский трон.
– Меню, ваше превосходительство, – согнулся в поклоне метрдотель, подавая тисненную золотом папку.
Посол сделал заказ, и метрдотель с официантами тактично удалились. Бэри продолжал играть роль важного гостя, а Джек осторожно осмотрелся и тихо спросил:
– А ты уверен, что у нас хватит денег?
– Что значит уверен? Я знаю, что не хватит.
– Так какого же хрена… – начал было Джек, но Байрон его остановил:
– У меня есть золотая карточка «Хакслер банк». Когда я ее достану, всю стоимость ужина нам простят.
– Это точно?
– Я уже делал так пару раз и не заплатил ни гроша. Местную дирекцию греет сам факт, что владелец такой карточки посещает их заведение.
– Что же это за карточка такая?
– Чтобы получить золото «Хакслер банк», нужно быть их клиентом в течение тридцати лет и ни разу не опуститься до пользования кредитным резервом. Богатых людей много, но дисциплинированных среди них только единицы. Каждый из них хоть раз забывал сделать взнос вовремя и тем самым лишался права на такую карточку.
– А откуда же ты ее взял?
– Все очень просто. – Док позволил себе легкую улыбку. – У меня была самая простая их карточка, и я всего-навсего заламинировал ее в «рубашку» золотой. «Рубашку», само собой, сделал на компьютере.
– Неужели они такие глупые, что попадаются на это?
– Представь себе. Они берут у меня карту, вставляют ее в гнездо, но поскольку деньги не снимают, то видят только то, что карточка действительно опознается как кредитный документ «Хакслер банк». Вот и получается – приемник определяет, что карточка «Хакслер», а визуально люди видят, что она золотая.
– Психология, – уважительно кивнул Джек и снова огляделся. Несмотря на уверенный тон Байрона, он на всякий случай поискал глазами запасной выход.
Наконец появились два официанта. Двигаясь совершенно бесшумно, они поставили на стол набор аперитивов и несколько тарелочек с охлажденными на льду нарезанными фруктами. Прозрачные ломти нежнейших плодов лежали на горке, сложенной из ледяных кубиков. Внутри горки горел маленький фонарик, поэтому все это сооружение светилось изнутри янтарным светом.
– Нехило, – кивнул Джек, оценив оформление.
– Ты не туда смотришь, Джек, – не поворачивая головы, заметил Байрон. – Смотри, какие здесь женщины.
– А? Женщины?.. – Подозревая, что Бэри намеренно старается отвлечь его от Сары, Джек сделал вид, что никого не видит.
– Ну конечно. Вон та, в платье небесного цвета, – это Марион Лаэртски. Телезвезда.
– Телезвезда? Что-то не припомню.
– Ну как же? Разве ты не смотришь шоу «Не надо – я сама»?
– Я не смотрю никаких шоу, – категорично заявил Джек и, взяв один из аперитивов, сделал пробный глоток. – Ни хрена себе! Вот это нектар! Никогда не пил ничего подобного.
– Еще бы. Нам с тобой месяц нужно работать на одну такую рюмочку.
– Месяц?! – вытянулось лицо Джека.
– Джек, прошу тебя, не перекашивай морду, а то набегут официанты, чтобы выяснить, что случилось.
– Извини, ты так неожиданно сказал. – Джек еще раз пожал плечами. – Просто какие-то астрономические цены.
– Расслабься, парень, это же «Черная жемчужина». Сейчас наедимся, напьемся, потом посмотрим представление – и домой. – Бэри подцепил острой палочкой фруктовый ломтик и положил его на язык. – А ведь и правда вкусно, Джек. Когда ешь такие вещи и сидишь среди красивых женщин, то даже не верится, что ты всего лишь дерьмовоз. Нет, но Марион все же хороша. Видел бы ты ее в рекламе колготок!
– Ты же сказал, что она ведущая шоу.
– Одно другому не мешает.
– А что с ней за гусь?
– Не знаю. Судя по роже – спонсор шоу.
– Или личный спонсор.
– Возможно.
В зале появилась новая колоритная пара. Она – усыпанная бриллиантами дама в темном платье с открытыми плечами, а он – седовласый высокий джентльмен. Пара расположилась всего лишь через столик от «полномочного посла» Нубии.
– Сенатор Джексон собственной персоной, да еще с законной супругой, – прокомментировал Бэри.
– Ты просто светский лев какой-то. Откуда ты их знаешь? – удивился Джек.
– Я провел подготовительную работу, парень, – негромко ответил Док. – Нельзя же вот так сразу пришлепать в такое заведение, не понимая, где здесь сенатор, а где богатый бандит.
– Сюда и бандиты ходят?
– Только очень состоятельные. Разожравшихся сутенеров сюда не пускают.
Через четверть часа возле столика снова появились официанты. Они сменили блюда и исчезли.
А гости в клуб все прибывали. Док проявлял чудеса осведомленности и ухитрялся не только узнавать знаменитостей в лицо, но и рассказывать какие-то интимные подробности из их личной жизни. Как выяснилось, он знал, кто с кем спит, кто что ворует, у кого большие долги и кто играет в карты.
Постепенно Джек вошел во вкус приятного времяпровождения и, опьянев от аперитивов, стал с интересом разглядывать декольтированных дам, вызывая их поощрительные улыбки и недовольные взгляды их кавалеров.
– А мне здесь нравится, – заявил он и взял с блюда прозрачную рыбку. Она целиком уместилась во рту, но почему-то совсем не жевалась. Плеваться при всех было некрасиво, и рыбку пришлось проглотить.
Вдруг свет в зале стал медленно гаснуть, и, когда сделалось совсем темно, на сцене, в лучах прожекторов, появился конферансье.
– Дамы и господа! Мы приветствуем вас в «Черной жемчужине», на величайшем представлении балета! – Конферансье громко захлопал в ладоши, однако публика отозвалась очень вяло.
Заиграла бравурная музыка, и на сцену одна за другой начали выбегать девицы в мини-купальниках и нелепых коронах с плюмажем.
Артистки сцепились за руки в длинную цепь и стали синхронно подбрасывать ноги выше головы. Это зрелище должно было восхитить избранную публику, однако аристократы зевали, прикрываясь ладошками, и продолжали свои беседы. Когда музыка играла особенно громко, они досадливо морщились и всем своим видом показывали, что им мешают.
Наконец взмыленный кордебалет ускакал за кулисы, и ему на смену вышел «маг и волшебник Абу Симбел», как представил его конферансье.
– Сейчас начнет женщину пилить, – угадал Бэри.
И действительно, из-за кулис выкатили ящик, в котором уже лежала готовая жертва. Абу Симбел достал двуручную пилу и вдвоем с еще одной ассистенткой распилил ящик на три части.
Потом, как водится, распиленные куски повозили по сцене, чтобы публика немного испугалась, а затем соединили вновь, и – о чудо! – девушка вышла из ящика целая и невредимая.
Маг и волшебник довольствовался лишь жидкими хлопками и ушел со сцены, дико вращая зрачками, а ему на смену выскочил отдохнувший кордебалет. На этот раз девушки были в одних трусиках, однако перьев в плюмаже было значительно больше. Мужчины оживились и стали хлопать, а один подпивший субъект даже крикнул «Браво!».
В третий, а может, и в четвертый раз появились официанты и опять сменили блюда. Джек одобрительно кивал – ему все больше нравилась жизнь богача. Время от времени он глазел по сторонам и, как ему казалось, даже узнавал каких-то людей.
«Это оттого, что я слишком много выпил», – объяснил он себе, потому что точно знал – никаких его знакомых здесь быть не могло.
«Полномочный посол» тоже чувствовал себя все лучше, и его не смущало, что на алой перевязи уже красовались два пятна от белого соуса.
Тем не менее, когда в представлении наступил перерыв, Бэри сказал, что пора уходить.
– Хорошего понемногу, Джек. Мы и так здесь давно уже сидим. Сколько на твоих трофейных?
Джек взглянул на часы:
Конец ознакомительного фрагмента.