Вы здесь

Особо охраняемый объект. Глава 6. ЗНАКОМСТВО (Михаил Нестеров)

Глава 6

ЗНАКОМСТВО

1

Сергей Красин запланировал встречу с агентами не в одной из многочисленных квартир контрразведки, разбросанных по всей Москве, – он сделал выбор в пользу адреса, о котором знали только он, Ленарт и Поляков. Новая явка – квартира, расположенная в Сокольниках, напротив Детского центра, стала их собственностью после того, как они прижали директора риелторской фирмы, уличенного в махинациях с недвижимым имуществом. Сергей Красин дал директору возможность откупиться: принял деньги и оформленную на подставное лицо квартиру на Беговой. Чуть позже обменял ее на квартиру в Сокольниках.

Он верил в то, что встреча с агентами состоится, хотя договоренность с их куратором не была достигнута. И посматривал на часы, отмечая, что Александр Матвеев опаздывает на десять минут.

Красин расположился в летнем кафе. Называя Матвееву место встречи, он описал себя в двух словах: «Тридцать лет, короткая стрижка, рубашка в полоску с длинными рукавами, галстук».

Матвеев приехал на место встречи раньше, чем Красин. Эти десять-пятнадцать минут он наблюдал за молодым контрразведчиком. За последние несколько лет Матвеев приучил себя ладить с «молодыми да ранними» старшими офицерами службы, поставив себя в терпимые условия. Он майорскую звезду получил в тридцать один год, окончив академию, и учился не для того, чтобы сдать экзамен.

На лице Красина отставной полковник прочел: «Я все знаю». В таких случаях его так и подмывало по-стариковски побрюзжать: «Те ли вопросы ты задаешь себе, чтобы знать все? – и добавить: – Кретин». Он не любил людей, самоуверенно полагающих, что они знают все.

Эти четверть часа не прошли впустую. Матвееву вспомнилось что-то знакомое (то ли читал, то ли слышал): «Департамент, которого не существует. Здание, у которого нет адреса». О таких, как Сергей Красин, говорят: люди-призраки. Матвеев не раз сталкивался с такими.

Кретин.

Красин не замечал Матвеева, которого видел на фото в его личном деле, не представлял, что ушлый полковник в отставке сделал ход конем. В это время за стол к полковнику подсел Михаил Наймушин. Матвеев был рад встрече со своим агентом. Они поздоровались за руку.

– Как ваши дела? – спросил Матвеев. – Нерешенные вопросы есть?

Михей молча вынул из кармана записную книжку и открыл ее на странице с реквизитами полковника Матвеева: адрес, телефоны.

– Я бы позвонил вам первому, случись у нас трудности.

– Как работа? – спросил Матвеев, кося глазом на Красина. Он был обязан поинтересоваться, потому что рекомендовал Наймушина своему давнему знакомому. Тот в свое время успешно работал в управлении кадров на Лубянке, потом, выйдя в отставку, возглавил службу безопасности одной из московских частных фирм. В этом же заведении в качестве секретаря нашла себе место Тамира.

– Нормально, – ответил Михей.

Другого ответа Матвеев не ожидал.

– Давно ее не видел. – Он приготовился к отпору. – Только не говори, что ты тоже ее давно не видел.

– Вам нужен я или она?

– Мне нужно посоветоваться с вами. Открыто. Но я все же решил сначала переговорить с тобой. Вашей парой, будем говорить, группой заинтересовался отдел, о котором обычно говорят: его не существует, а офис не имеет адреса. Там, по-видимому, готовят серьезную спецоперацию и ставку сделали на вас.

– Точнее, на Тамиру, – проявил проницательность Михей.

– Но вы будете работать в паре.

– Точно?

– Это мое условие. В нашей фирме есть такое правило: все игры планируются таким образом, чтобы в них нельзя было сыграть одному.

– Ваше условие приняли?

– Человек, который примет его, сидит за крайним столиком и с нетерпением поджидает меня. Он не знает о нашей с тобой встрече.

Михей скосил глаза на Красина, маскируя взгляд за солнцезащитными очками.

– У нас есть время подумать?

– Думаю, его будет очень мало. – Матвеев чуть заметно улыбнулся. – Этот нетерпеливый малый, который бросил взгляд на часы ровно семь раз, добьется своего. Собственно, я ничего не решаю, но постараюсь не упускать вас из виду. Полагаю, он потребует передать вашу агентурную группу в его распоряжение. Я потяну время, постараюсь узнать, какого рода операция намечается, судя по намекам, за границей. А теперь уходи, Миша. Полковник Красин готов проявить крайнюю степень нетерпения.

– Полковник? Сколько ему лет?

– Вот и ты тоже удивился. Я свяжусь с тобой по телефону.

Родители отдали Михаила в детскую спортивную школу «Динамо» в десять лет. Два года он занимался спортивной гимнастикой, был лучшим в группе на брусьях. Потом перешел в секцию айкидо, где на первых порах тренером был шестидесятилетний канадец Джо Марчук. Михей впервые примерил форму. Наставник показал ему, как завязывать свободные белые штаны с помощью тесемок, как правильно запахивать куртку и завязывать пояс. О, этот пояс, мечта многих мальчишек. Михей дважды оборачивал его вокруг талии и завязывал плотным узлом. Он мечтал о том дне, когда ему будет предоставлено право поверх брюк на бедра надевать хакаму – юбку-брюки. Но для этого ему нужно получить высокую степень – сёдан и черный пояс. Он впитывает, сидя на татами, слова учителя: «Айкидо – искусство самообороны – признает, что один человек, атакованный другим, имеет право защититься от агрессии».

Стремительность, чистота, контроль.

Красивые слова. Но шесть месяцев обучения не принесли желаемых результатов. Михей со слезами на глазах был вынужден признать, что айкидо – не для него. Учитель успокаивал его: «Терпение, мой мальчик». А потом словно прорвало. Процесс защиты – восприятие, оценка-решение, реакция – было не остановить. Сильный, гибкий, Михей проходит степени от 5-го до 1-го кю, завершив его боем в свободном стиле против одного противника. Впереди – желанный первый дан, а это полторы сотни дополнительных часов тренировок, которые необходимо добавить к уже пройденным. Он тренировался как одержимый, словно видел будущее и был готов встретиться с ним во всеоружии.

Он часто замечал, что чем успешнее шли его дела, тем хуже становилась семейная атмосфера. Нет, его родители не ссорились, если были трезвые; ему пятнадцать, и он, обладатель третьего дана «сандан», подрабатывал грузчиком на железнодорожном вокзале, чтобы заплатить за обучение. Однажды утром у него не стало ни родителей, ни квартиры на Краснопрудной улице. Он впервые переночевал на вокзале, и с тех пор «железка», где он поначалу подрабатывал, стала его домом. И в один из дней он не пришел на тренировку, а потом провел ночь в отделении милиции.

Куда уехали с деньгами мать и отец, он так и не узнал. Поначалу он терзался мыслями о том, за какой срок родичи промотают деньги, есть ли у них крыша над головой, хотя бы в деревне; а может, их кинули, а крышей им служат крышки гробов.

Не по годам взрослый, замкнутый, противоречивый, Михей продолжал карабкаться по жизни.

Как– то раз в отделение милиции приехал покупатель от военной разведки. Михей познакомился с ним еще на улице, когда старший лейтенант ГРУ беспечно оставил свой джип незапертым. Такого подарка Михаил Наймушин упустить не мог. Эта неделя оказалась для него тяжелой. Заработка на вокзале не было, в милицию забирали два раза. Он открыл дверцу и стащил японскую магнитолу. Но удрать с ней не успел. Его за руку схватил хозяин джипа. Со словами «Не заставляй меня делать тебе больно» он попытался утащить пятнадцатилетнего воришку в отделение милиции. Он не ожидал, что тщедушный с виду паренек окажет ему сопротивление. Однако Михей пошел дальше и развез матерого капитана как салагу; он скрутил его одной рукой. А когда старлей упал на колени, Михей напоролся на его «нечестный» прием: был сбит жесткой подсечкой под колено. Он тогда не знал, что только что сдал экзамен и был заочно зачислен в кадеты. Офицер ГРУ выискивал среди беспризорников похожие на Михея кадры, но с таким подготовленным экземпляром столкнулся впервые. Обычно в сети военной разведки попадали парни и девушки с приличными физическими данными, хорошо, если среди них встречались бывшие спортсмены.

Вечером этого же дня Михея, его приятеля Скоблика и Тамиру привезли в воинскую часть, огороженную «зоновским» забором с егозой по гребню. Покупатель стандартно поприветствовал будущих диверсантов: «Добро пожаловать в „Инкубатор“.

Матвеев промариновал Красина еще минуту-другую и вышел из-за стола в тот момент, когда Красин оставил свой столик. Матвеев окликнул его по имени:

– Сергей?

Полковник опешил. Он раз двадцать бросал взгляд на этого мужика с неопрятными длинными волосами а-ля Ринго Старр после грязевой ванны и не признал в нем отставного полковника из своего ведомства.

– Сергей? – повторил Матвеев, идя навстречу. – Узнал вас, когда вы встали.

«Давай, давай, лепи горбатого». Красин изобразил подобие улыбки. И попытался вспомнить, с кем именно беседовал Матвеев несколько минут назад. Внимание Красина было рассеянным, он ждал встречи, сосредоточившись на конкретном человеке, как на мишени: целишься в десятку и видишь ее четко, а круги меньшего достоинства тебя не привлекают. Он так и не вспомнил человека, который сидел за столом Матвеева.

– Ответьте на вопрос, Александр Михайлович.

– Пожалуйста.

– Тартаков посвятил вас в суть задания?

– Я это даже комментировать не стану. Мы с ним старые знакомые. Он не раз выручал меня, я – его.

Матвеев не сказал всей правды Михею. Наймушин услышал то, что был должен услышать. Его шефу не просто так приписывали качества самого мощного архиватора: он мог сжать реальные сроки операции в несколько раз. И в этом случае опередил Красина. Имея мощные связи в управлении, Матвеев за двадцать четыре часа выяснил его интерес. Оказалось, группа Красина вела официальное расследование, готовила операцию, куратором которой выступал начальник управления контрразведывательных операций.

Суть задания. Красин точно подобрал определение. Матвеев запросил копии статей и адреса, на которых он мог найти статьи, якобы принадлежащие перу Плотниковой.

Матвеев не доверял никому. Особенно остро эта особенность проявилась в последней операции, где его предали, и он едва увел из-под удара своих агентов.

Официальное расследование – куратор с генеральскими погонами. Все это и многое другое говорило о легальности, тем не менее Матвеев знал немало примеров, когда одна группа служила прикрытием другой, когда одна операция ширмовала другую.

Он с высокой точностью определил задачу Красина: сократить сроки операции, выходя на агентов через их куратора. Если он откажется, группа Красина потеряет несколько дней: выйти на агентов не трудно, но сложно найти общий язык, не заставить, а убедить их работать на себя. В этом случае Матвеева ототрут плечом от дела, и он, случись накладка в работе, не сможет помочь Михею и Тамире.

Вот сейчас он фактически вливался в команду Красина, о чем сам Красин нимало не подозревал. Вливался красиво. На вопрос Сергея: «Значит, вы в розницу не торгуете?» – ответил:

– Только оптом. Очень крупными партиями.

– Что вы подразумеваете под очень крупными партиями?

– То, что я вливаюсь в ваш дружный коллектив со своим паем. Разведчиков подразумеваю. Без них ваше дело затянется на месяцы. Я могу лично обратиться к генералу Михайлову.

– Не стоит, – нахмурился Красин. Он предчувствовал подлость, но ее качество превзошло все его ожидания. Одним телефонным звонком, одним жестом руки Матвеев мог отдать приказ своим агентам скрыться – всерьез и надолго. Теперь он уже не сомневался: это Михаил Наймушин подсел за столик полковника и получил от него указания. Мало того, он засветил руководителя группы и в случае давления на Матвеева мог расплатиться с Красиным той же монетой.

– Не стоит обращаться к генералу, – повторил Красин. – Вы опередили меня.

– То есть вы хотите сделать мне предложение?

– Полковник, человек, который рекомендовал вас, прославился длительными запоями. За вами же следует слава самого быстрого планировщика на Диком… Востоке.

– Пусть будет Восток.

– Готовьтесь к тому, что я вас поставлю под себя.

– Это само собой.

2

Генерал Михайлов довольно рассмеялся, услышав долгожданную новость. Он пригласил Красина за низкий столик со стоявшими на нем фруктами, минеральной водой и сам занял место напротив.

– Как вам удалось заполучить полковника Матвеева? Он четыре года разговаривает исключительно со скворцами, которые уничтожают вредных насекомых на его дачном участке, с воронами и сороками, которые уминают его урожай.

– Мы вышли на него через майора Тартакова из профильного отдела военной контрразведки.

– Знаю такого, – кивнул Михайлов.

– Как только Тартаков произнес имена агентов, которые работали на Матвеева, он невольно втянул его в игру.

Красин нашел выход из щекотливой ситуации задолго до встречи с генералом. Его откровенно не радовал тот факт, что он сплясал под матвеевскую дудку и тартаковскую песню: «В розницу не торгую».

– Мы пришли к выводу, что Матвеев со своим опытом поможет нам сократить сроки планирования операции. Он исключит из перечня задач налаживание языка с агентами. Короче говоря, полковник Матвеев – универсальный переводчик, коннектор. Без него работа видится мне трудной и долгой.

– Ты сделал правильный выбор, – отозвался генерал. – Резину не тяни. На подготовку агентов я тебе даю десять дней. Умести в эти десять дней и сопутствующие мероприятия. Прежде всего я говорю о дезе, которая у Анвара Эбеля не должна вызвать реакции отторжения. Наоборот. Подготовь свидетелей из числа обитателей вокзалов и прочих злачных мест, которые лично знали Тамиру. Но прежде подготовь канал, по которому до Эбеля дойдет пугающая, я считаю, новость: его дочь жива. Я бы испугался.

«Ну да, конечно, – рассудил Красин, – если ты имел в виду свою дочь. Я бы тоже испугался». Однажды он видел ее: конопатая, круглолицая, кряжистая. Видимо, в тот день у нее кончился дезодорант – от нее разило потом так, что у Сергея на глазах проступили слезы.