Глава 7. Странная выходка певицы Марфы Байзюк
Наши дни, Москва
Для приема клиентов Александра оборудовала уютную комнату с камином на первом этаже.
Треск и запах горящих поленьев умиротворяюще действовали на потрепанную нервную систему посетителей.
Новая клиентка – истеричная, дерганая дама, жена крупного бизнесмена, в прошлом довольно популярная певица Марфа Байзюк, худощавая блондинка с высокой, явно силиконовой грудью, вытянув длинные ноги, лежала на кушетке и ныла, словно электрическая дрель.
– Я уверена, у него есть любовница! До меня он бросил жену, теперь моя очередь. Наверняка нашел помоложе.
Александра бесстрастно повторила:
– Не накручивайте себя, Марфа. Помните, мысль материальна. Настраивайтесь позитивно. Лягте удобнее и закройте глаза, расслабьтесь. Сейчас вы услышите плеск волн, глубоко и свободно вдохнете морской воздух… – Александра распылила по комнате немного освежителя «Морской бриз». – Вы лежите на теплом песке, вас касается ласковый, легкий морской ветерок. Ваши ноги и руки наливаются теплом, тяжелеют…
Но госпожа Байзюк никак не желала расслабляться.
– Погодите! – жалобно пискнула она. – Сначала выслушайте меня!
Александра с готовностью кивнула.
– Хотите поговорить?
Байзюк закивала и торопливо начала:
– И на домработницу посматривает, и моей подруге подмигивал, и собаку гладит нежно так… Может, он зоофил?
Александра устало слушала поток болезненных, уродливых фантазий, вызванных нездоровой ревностью и злобой.
– Если вы не приведете в порядок нервы, то вам придется обращаться не ко мне, а к психиатру, – произнесла она, когда Марфа сделала паузу.
Байзюк тревожно встрепенулась.
– Это вы серьезно?
– Более чем, – строго сказала Александра. – Поэтому давайте продолжим процедуру, а потом поговорим.
Марфа криво улыбнулась и выдала:
– А как вы думаете, Надежда Барятьева, которая, между прочим, проживала в этом доме, нуждалась в помощи психиатра?
– Трудно сказать, я не знаю, – растерялась Александра. – А почему вы спросили?
– Зачем вы сняли этот дом? – перебила ее Байзюк.
– На это были причины, – удивленно протянула Александра.
– Да? А мне кажется, что вы в сговоре с моим мужем, – недоверчиво произнесла Байзюк.
Александра была изумлена.
– Не понимаю, о чем вы…
– Как о чем? О том, что он снял вам этот дом для того, чтобы вы меня сделали сумасшедшей!
Александра покраснела от негодования, но взяла себя в руки, все-таки она профессионал.
– Марфа, я даже не знакома с вашим мужем, – холодно и спокойно сказала она. – У вас паранойя.
Но Марфа словно не слышала.
– Сколько он вам заплатил? – кричала она. – Я заплачу больше! Только…
– Марфа, успокойтесь, – прервала ее Александра. – Если вы мне не доверяете, то нам лучше прекратить сеанс.
Байзюк притихла, затем, робко взглянув на Александру, пробормотала:
– Извините, я вся на нервах. А как только вошла сюда, сразу решила, что это идея моего мужа. Что это он хотел, чтобы я оказалась в этом доме, чтобы со мной произошло, как с Надей… Мы же с ней подругами были.
– Я с вашим мужем не знакома, – повторила Александра. – Я сняла этот дом сама, потому что так сложились обстоятельства. И при чем здесь Надежда Барятьева, может, объясните? Иначе я не знаю, что мне с вами дальше делать.
Марфа встрепенулась.
– Вы же психолог, сделайте что-нибудь, чтобы я не нервничала.
– Тогда нужно выявить вашу проблему. Расскажите, что вас тревожит. И как это связано с Барятьевой.
Марфа немного успокоилась и начала рассказывать:
– Надя была замечательной. Доброй, гостеприимной. Мы сблизились с ней на одной тусовке в театре, хотя знакомы были и раньше… В одном кругу вертелись. – Байзюк резко отняла руки от лица и истерично хихикнула. – Кстати, ее муженек был еще тот кобель, ни одной юбки не пропускал. И меня с ним грех попутал. Вот, наверное, и плачу за это.
Александра успокаивающе проговорила:
– Считайте, что это не вы, а ваши гормоны согрешили. Процессом воспроизводства себе подобных управляет природа, если бы этого не происходило, жизнь давно бы прекратилась. Молодость – самый репродуктивный период жизни человека, гормоны фонтанируют, давят на сознание, поэтому так много делается глупостей. К старости гормоны успокаиваются, и человек становится мудрее и воздержаннее. – Она иронически усмехнулась.
– Правда? – по-детски доверчиво спросила Марфа. – Вы такая умная, с вами все понятно, и мозги на место встают, а вот когда прихожу домой, то все начинается снова. – Она помрачнела. – Боюсь, что закончу, как Надя. Надя ведь безумно любила мужа и дико ревновала его, а теперь у меня похожая ситуация, теперь мой муж выбрасывает фортели.
Наблюдая за Марфой, Александра думала:
«Что-то здесь нечисто, видимо, в подсознании Марфы глубоко, словно прочно вбитый гвоздь, сидит чувство вины перед Надеждой Барятьевой. Смерть подруги, видимо, трансформировала это чувство в тревожное, мистическое состояние неизбежной расплаты и вселило в нее панический страх. Странно, что у такой легкомысленной, беспечной и в то же время хваткой, хищной женщины, как Марфа, кратковременные отношения с мужем подруги вызвали такое сильное нервное расстройство. Нравственность и тонкость души у нее, похоже, отсутствуют. Неужели в ней дремлет нервно-психическое заболевание и история с Барятьевой лишь усугубила его? Или здесь что-то другое?»
– Почему вы боитесь, что с вами случится что-то подобное? – осторожно и ласково, словно у ребенка, спросила Александра. – Откуда такие ужасные мысли?
Марфа горестно покачала головой.
– Не могу объяснить это словами, но атмосфера в моем доме сильно напоминает ту, в которой пребывала Надя накануне своей ужасной смерти.
– Чем именно?
Байзюк нервно сжала руки и хрустнула пальцами.
– Мой муж относится ко мне как к чему-то неодушевленному, как к мебели. – Она разомкнула пальцы и села. – Он потерял ко мне интерес.
Александра устроилась в кресле рядом с кушеткой.
– Это бывает время от времени в отношениях между мужчиной и женщиной. А потом проходит, наступает новый этап.
– А если нет? – испуганно заморгала Марфа. – Если это конец?
Александра вздохнула.
– Но иногда отношения нельзя оживить. Может случиться, что это просто не ваш мужчина и надо расставаться.
Клиентка от волнения стала хватать ртом воздух.
– Да вы что! – возмущенно крикнула она. – Как это расставаться?! Разводиться?! Да я на него жизнь угробила! Петь бросила ради него, а вы говорите – расставаться! И у меня своего ничего нет, а он при разводе оставит меня нищей.
Откинувшись на спинку кресла, Александра приготовилась к долгому тягостному разговору и изрекла:
– Огромная ошибка женщин в том, что они или связывают замужество с понятием рабства, или отказываются от собственного самовыражения. Женщина должна быть независима от любых обстоятельств, иметь профессию и возможность выжить, несмотря ни на что.
– Да он мне сам не давал работать, говорил, чтобы я дома сидела, – грустно вздохнула Байзюк. – Хотел, чтобы я воспитанием ребенка занималась.
– Хорошо, допустим, вы разведетесь, но если у вас ребенок, то, соответственно, алименты будете получать немаленькие.
Марфа насмешливо сверкнула глазами.
– Не смешите меня! У этого кровососа снега зимой не выпросишь, а вы говорите – алименты…
– Если ваш муж такой жадный, как вы могли предположить, что он оплачивает мне аренду? – усмехнулась Александра.
Марфа фыркнула.
– Действительно, глупость сморозила. Но я уже с ума схожу из-за этой твари. А ребенка он мне не отдаст, из вредности отсудит, и будет моего сыночка воспитывать какая-нибудь его очередная молоденькая дрянь, ненавидящая моего мальчика. Я бы этого урода убила! – возбужденно воскликнула Марфа. – Козлы они, эти мужики. Сейчас полно таких, кстати. Надин муж тоже над ней издевался.
Александра оживилась:
– Что вы имеете в виду?
– А то и имею, что говорю. Только Альберт еще хуже был, чем мой муженек, мой-то против него умом не вышел. Тот изощренно мучил жену. Больной на всю башку был, да и мамашка его тоже «ку-ку», – повертела у виска Байзюк. – Крови Наде попортила немало.