Глава 2. Философия как мировоззрение
Соотношение философии и мировоззрения. Логика философского процесса. Различные версии истолкования философии. Ценность философского прозрения. Действительный статус философской идеи. Различные отношения к философским идеям. Конкретные жанровые особенности любой идеи, формы их выражения и оценки. Ценность философских догадок.
Философия традиционно включает размышления о себе самой и начинается с вопроса о собственной специфике и предмете философских умозрений.
Уникальность философии состоит в том, что она определяет мировоззренческие ориентации, помогает осознать смысл жизни и цели человеческой активности. Философия углубляет историческую память человечества. Она наследует сокровищницу мысли, духовный опыт людей.
2.1. Философия – это целостное воззрение на мир
Мировоззрение – это связное, целостное, общее воззрение на мир, историю, человека. Разумеется, каждая дисциплина дает о них необходимые сведения, но при этом исходит из собственной, относительно универсальной картины мира, как, например, физика из физической картины мира. И лишь философия по своему предназначению является такой дисциплиной, которая вырабатывает наиболее общий, и вместе с тем внутренне целостный, единый взгляд на окружающую реальность. Следовательно, философия есть систематизированное мировоззрение.
На протяжении всей истории человечества существовали различные идейные течения, грандиозные обновленческие и религиозно-мистические направления. В эпохи общественных кризисов, когда происходит крутая ломка социальных порядков, традиционных воззрений, наглядно обнаруживаются тектонические подвижки в общественном развитии. В современную эпоху такие процессы приобретают настолько масштабный, едва ли не планетарный размах, что можно говорить о ее особой динамичности. Это повышает общественный статус философии, так как без мировоззренческих ориентиров социальная активность может быть попросту опасной.
Достижение общественных целей, реализация преобразующей силы мировоззрения невозможны без воли и устремлений конкретного человека. Эту мысль хорошо выразил писатель Александр Гельман: «И уже почти вовсе не считается никаким фактом то обстоятельство, что ум, способности, физические силы, совесть и прочее в этом роде остаются и останутся во веки веков неотъемлемой индивидуальной собственностью, с которой человек и вступает в производство и расходование которой сам регулирует. Вы способны ставить меня в определенные условия, но и у меня есть своя свобода, свой диапазон возможностей, нижний и верхний его пределы, и это уже я сам буду решать, на каком из этих пределов работать»[39].
Именно в человеке, в его свободе, взглядах заложен огромный потенциал общественного развития. Мир стоит сегодня на пороге грандиозных социальных перемен, технических и культурных изменений. Глубинное и поразительное по своим следствиям развертывание потенциала техники оказывает воздействие на все стороны социальной жизни. Это также сопряжено с разносторонними запросами человеческого духа, психологической ориентацией людей, их мировоззренческими поисками. И значение философии здесь бесценно.
За тысячелетия своего существования философия накопила огромный арсенал идей, теорий, открытий. При всем многообразии своих подходов, множественности позиций философия не является беспорядочным нагромождением разных представлений, которые когда-либо формировались в сознании конкретных людей. Существует ли общая логика этого философского процесса, который постоянно дробится, рождает новые подходы? Да, существует. Какова же она?
Всегда можно сказать, почему, к примеру, возникла натурфилософия, или философия природы. Также вполне возможно объяснить, отчего в определенное время (в ХVIII в.) появилась возможность целостного изучения человека.
В философии, подчеркнем еще раз, есть вечные, проходящие через века вопросы. Они-то и связывают движение философской мысли в единый, целостный процесс. А еще больше способствуют этому постоянные поиски ответов на них.
Древнегреческий философ Фалес (ок. 625 – ок. 547 до н. э.) сформулировал немало вопросов, на которые попытался сам дать ответы. Вот эти вопросы Фалеса и его ответы на них.
– Что древнее всего сущего? – Бог, ибо он безначален и не рожден.
– Что всего больше? – Пространство, ибо оно объемлет собой все остальное.
– Что всего прекраснее? – Мироздание, ибо все, что прекрасно, входит в него как часть.
– Что всего разумнее? – Время, ибо [оно] иное уже открыло, а иное еще откроет.
– Что всего неотъемлемее? – Надежда, ибо она есть и у тех, у кого больше ничего нет.
– Что всего полезнее? – Добродетель, ибо хорошим пользованием она делает полезным и все остальное.
– Что всего вреднее? – Порок, ибо он больше всего вещей портит своим присутствием.
– Что всего сильнее? – Неизбежность, ибо она властвует над всем.
– Что всего быстрее? – Ум, ибо он обегает все.
Такие или подобные им вопросы рано или поздно встают, наверное, перед каждым человеком, заставляя его искать на них собственные ответы. И во всем этом есть своя строгая логика.
Философия – процесс размышления, продвижения от мысли к мысли.
Были эпохи, когда мудрость, безусловно, ценилась выше, чем богатство. Так было на Древнем Востоке, в Древней Греции, в эпоху Средневековья в рамках западной культуры. Современное общество исходит из культа богатства, но все острее осознается мысль, что именно этот культ и составляет основной недостаток нынешней цивилизации. Многие мыслители нашего времени убеждены в том, что в недалеком будущем произойдет переориентация ценностных установок, вместо богатства предметом культа станет мудрость. Впрочем, мудрость ценилась во все века.
Почему люди не обладают абсолютной мудростью? Очевидно, потому, что они не имеют и никогда не смогут иметь абсолютного знания. Утверждение, что люди наконец обретут полное знание, неверно, ибо такое «всеведение» означало бы прекращение познания, а следовательно, и жизни. Каждое новое поколение добывает новые знания, открывает новые законы развития природы, общества, мышления, углубляет свои представления о мире, истории, человеке.
В этом смысле мы говорим, что люди никогда не обретут всеобъемлющей мудрости. Однако возможен и такой коварный вопрос: а не накапливают ли люди со временем больше заблуждений, чем истин? Да, в процессе познания множатся не только истины, но и заблуждения. Однако теоретические выводы и положения проверяются практикой. Если бы наши естественно-научные представления были неверны, то не летали бы самолеты, не поднимались бы ввысь ракеты, не появлялись бы новые разновидности сельскохозяйственных культур, не добывались бы новые источники знаний. То же самое относится и к философскому знанию. Нельзя сказать, что современные философы по своим умственным способностям выше древнегреческого философа Платона. Но можно полагать, что от века к веку наш духовный опыт обогащается, и наше мировоззрение становится глубже и разностороннее.
В сказанных когда-то Сократом словах «я знаю, что я ничего не знаю…» подразумевается готовность открывать новые горизонты уже добытых истин, а вовсе не имеется в виду абсолютное невежество. Сократ подчеркивал, что наши знания все время обогащаются, усложняется картина мира, которую мы себе рисуем. Но одновременно возникают новые вопросы, они-то и порождают эффект незнания. Ведь в философии любое утверждение может быть подвергнуто критике. Добывание истины нередко начинается как бы с нуля…
Мы подчеркиваем достоинства философии, и может сложиться впечатление, будто ей подвластно все. Нет, конечно. Нельзя сказать, что наша мудрость не имеет границ. Философия критична во всем, в том числе и в отношении к самой себе. Философское высокомерие никогда не поощрялось ее наиболее выдающимися представителями.
2.2. Различные оценки любомудрия
Греческое слово «софия» обычно переводится как мудрость, а «философия», как мы это уже отмечали, означает любовь к мудрости. Но «софия» имеет гораздо более широкое значение, чем мудрость. Философия означает любовь к проявлениям ума и любознательности. Многие философы пытались придать слову «философия» более узкий смысл, но в повседневном употреблении оно никогда полностью не утрачивало своего первоначального значения – мудрость.
С точки зрения Платона, первая особенность философской мудрости состоит в том, что она допускает критическое обсуждение. Этот критерий сразу же отвергает почти все те разновидности мудрости, которые мы обычно выделяем. Ни государственный деятель, ни ремесленник, ни поэт не могут объяснить, почему они занимаются тем, чем занимаются. Ни один из них не в состоянии сформулировать ясную четкую систему идей и принципов, которая могла бы стать предметом обсуждения.
Иногда обыкновенный человек поступает мудро или правильно. Означает ли это, что он обладает философской мудростью? Платон отвечал: вовсе не обязательно. Рядовой человек, поступая по-житейски мудро, не всегда может обосновать, почему он поступил именно так. А тем более ему трудно выдержать критическое обсуждение своих действий.
Между тем философ способен объяснить и отстоять свое поведение.
Вторая особенность философской мудрости заключается в том, что философия, согласно Платону, пользуется специфическим методом познания действительности, который он называл диалектикой. Точная природа платоновской диалектики не ясна, но одно ее положение очевидно: «философия развивается посредством критики выдвигаемых мнений». Даже математика, которую древние мыслители ценили чрезвычайно высоко, оказывается у них объектом философской критики. По Платону, математика основывается на не выраженных явно допущениях. Задача же философа состоит в том, чтобы вскрыть и критически исследовать любые основания. Философу трудно укрепиться в какой-нибудь мысли, считая ее абсолютно точной, безупречной.
Философия по своему предназначению пытается проникнуть в самое существо мироздания. Для того чтобы ответить на вопрос, как устроен мир, надо предварительно не просто получить частные знания, а обосновать некие общие принципы, присущие миру. Скажем, такой идеей можно считать представление о том, что все течет, все изменяется. В мире нет ничего раз и навсегда предустановленного. Иногда утверждают, что наука только объясняет, как нечто происходит, философия же раскрывает, почему это происходит. Иначе говоря, она ищет некие конкретные, конечные основания происходящего.
Философы, вне всякого сомнения, очень часто ищут во всем нечто конечное: иногда конечные объяснения, иногда конечные основания для знания, иногда конечные основания того или иного смысла. Но вместе с тем философы стремятся показать, что сама идея этих поисков не бесспорна: возможно, такие конечные объяснения вообще отсутствуют.
Критическое обсуждение любых вопросов, проблем имеет много разных форм. В физике, химии и других естественных науках оно часто состоит в проверке гипотез (научных предположений) с помощью эксперимента; в математике оно заключается в исследовании, не ведут ли высказывания ученых к противоречиям. Имеет ли собственный метод философия? Безусловно, имеет.
История философии показывает, что философия использует множество методов[40]. Скажем, в области науки ученый нередко выдвигает гипотезы, а философия дает ему средство проверить, подходит ли избранный им метод для достижения поставленной цели и последовательно ли он использует этот метод в ходе проверки своей гипотезы. Например, философ Р. Декарт использовал метод сомнения. Он подверг критике все философские идеи, которые прежде казались безупречными. Его метод состоял в том, чтобы ничего не брать на веру, все подвергать сомнению.
Должен ли философ давать советы? Многие греческие философы полагали: главная цель философии состоит в том, чтобы обеспечить невозмутимость духа. Разумеется, как мыслитель философ вполне может обладать способностью советовать. Однако философ скорее указывает на возможный подход к решению проблемы. Он не претендует на роль всезнающего наставника. Скажем, древние философы советовали быть невозмутимым во всех ситуациях. Однако этот совет – отнюдь не директива, а скорее философская идея, не более того.
2.3. Судьба философских идей
Одна наивная дама спросила гениального физика Альберта Эйнштейна (1879–1955), что он делает, когда ему в голову приходит потрясающая идея. Тот ответил: «Увы, это бывает поразительно редко…» Молодому философу можно посоветовать: если в голове возникла интересная мысль, попробуй додумать ее до конца. В каждой идее заложен неисчерпаемый потенциал. Это настоящее блаженство – открывать огромные возможности ума. Подтверждать, оспаривать анализировать. Ощущать бездонность всякой идеи. Тем и сильна философия, что оригинальные прозрения в ней не просто декларируются, т. е. заявляются, провозглашаются. За ними всегда скрываются красота, неотразимость и изящество мысли.
Но здесь возникает новая проблема. В современной публицистике, как и в теоретической литературе, оценка тех или иных мыслей обычно производится без учета жанра, в рамках которого они высказаны. Философскую идею толкуют, например, как результат естественнонаучных изысканий. Мистическое провозвестие обсуждают с позиций здравого смысла. Религиозную идею пытаются судить по меркам науки. Психологическую методику воспринимают как философское озарение. В итоге стираются специфика и направленность именно философской рефлексии (размышления).
Поясним это на примере. Мыслители разных времен пытались ответить на вопрос: «В чем смысл жизни?» Теологи полагают, что человек живет для служения Богу. Однако даже религиозный философ может прийти к иному выводу. Ведь земную жизнь людей можно скрепить и другими помыслами. Возможен и такой ход мысли: смысл жизни заключается в том, чтобы человек готовил себя к вечной жизни. Но как? У людей, помимо таких предельно общих целей, могут возникнуть и более конкретные.
Для чего живет человечество? Свой вариант ответа на этот вопрос предложил и русский философ Николай Федорович Федоров (1828–1903). У людского рода, как заявил он, должна быть вдохновляющая глобальная идея. Без нее невозможно нравственное поведение. Верующие, скажем, убеждены, что будут воскрешены и станут жить вечно. Это, однако, произойдет за порогом жизни. А нет ли столь же грандиозной идеи у всего человечества? Нет ли единой неоспоримой цели?
Такая идея, по мнению Н.Ф. Федорова, есть: с помощью науки воскресить всех людей, которые когда-либо жили на Земле. Смерть конкретного человека – невосполнимая утрата. Но ведь по Земле прошло множество людей… Федоров демонстрирует радикальный проект всеобщего спасения. Человек живет не для себя. В его помыслах господствует благородная идея – вернуть предков. Таково «общее дело», поэтому книга Федорова и называется «Философия общего дела». «Христианская идея воскресения мертвых у Федорова превращается в идею воскрешения как долга человека… В идее этой есть гениальное дерзновение, и сознание это – одно из самых высоких, до каких только поднимался человек», – писал Н.А. Бердяев[41].
Однако уже в недавнее время, когда были изданы труды Н.Ф. Федорова, один крупный отечественный ученый выступил в печати с заявлением: идея русского философа антинаучна, потому что воскресить умершего невозможно. Случаи эксгумации показывают: трупы истлели… В определенном смысле аргументация верная. Что же делать бедному любомудру? Наука вроде бы свидетельствует против него. Получается, что философская идея не всегда соотносится со смыслом.
И тем не менее Федоров уповал на науку будущего. Он провозгласил свою мысль на рубеже ХIХ – ХХ столетий. Прошло столетие. Однако наука не только не способна решить поставленную проблему, она даже не знает, как подступиться к ней. Нам неведомо, как преодолеть биологическую смерть конкретного человека, а не то что далеких предков.
Вот что любопытно: свидетельства науки даже не приходят в голову Федорову. Он захвачен собственной идеей и не замечает ее внутренних противоречий. Слов нет, хорошо бы всех воскресить, цель, конечно, благородная. Но при этом возникает множество научных и мировоззренческих вопросов.
Допустим, мы воскресили усопших, но чем они должны заняться? Один язвительный публицист так и писал: «Ну восстали мертвые, расселись в космосе, как птицы на ветках, и что теперь им делать?» Ведь их огромное множество…
И это еще не все. Федоров убежден, что жизнь – неоспоримая ценность. Однако во многих культурах так не думали. Среди людей, прошедших по Земле, иные предпочли бы вечный покой. Философ, стало быть, решил не только за себя, но и за мертвых, не спрашивая их об этом. А может быть, для них, мертвых, воскреснуть во сто раз мучительней и страшней, чем для нас умереть? Именно так, с иронией оценивали идею Федорова его современники.
Представим себе, чем обернулась бы для человечества идея Федорова, если бы она вдруг осуществилась? Мир предельно перенаселен, говорят о катастрофе. Неожиданно появляются сонмы людей из разных культур, разных эпох. Ничего, кроме столпотворения, не получается. И если рассуждать последовательно, то это как раз полная гибель для человечества. Рождается подозрение: не является ли идея философа свидетельством его сумасбродства?
Поразмыслим, действительно ли данная философская идея всего лишь ахинея. Нет, заслуживает размышления само предложение – воскресить все поколения. Каждый человек уникален, изначально самобытен, заслуживает того, чтобы явиться в этот мир во всей своей незаменимости. Но в настоящее время идея Федорова совершенно не подкреплена данными науки. Ничего страшного. Статус этой идеи – философский. В ней по крайней мере огромный этический пафос.
Можно признать, что с научной точки зрения концепция Федорова уязвима. Но как философская идея она вечна. Мы постоянно будем задумываться над теми вопросами, которые она рождает. Действительно ли человек уникален? Можно ли считать жизнь неоспоримой сверхценностью? Ради чего существует человечество? Чем могут обернуться нравственные искания?
Философское прозрение самодостаточно, т. е. оно не знает примитивных ограничений. Оно может вытекать из научного факта, подтверждать его, но вполне может и разойтись с наукой, а тем более с житейскими представлениями. Многие философы, например, настойчиво говорят о преображении человеческой природы: мол, человек, должен быть совершенно иным. Ну а если я доволен своим организмом? Зачем мне, жизнелюбивому земному созданию, другая природа? Мой здравый смысл протестует. А между тем эта философская идея не угасает.
Могла бы философия полностью порвать связь со специальными науками? Американский философ Уильям Джеймс (1842–1910) отвечал на этот вопрос утвердительно. Он считал философию коллективным наименованием для вопросов, на которые нельзя дать полные, окончательные ответы и тем самым исчерпать, забыть их. По его мнению, если удается получить окончательный ответ на тот или иной вопрос, проблема становится уделом науки. Выходит, философия медленно роет себе могилу, ибо постепенно все вопросы будут разрешены?
Нет, философия никогда не будет заменена наукой, потому что и наука не в состоянии исчерпать бездну вечных вопросов. Философ не ограничивает свое занятие науками. Он ставит вопросы, которые касаются отношений между наукой и повседневной жизнью, наукой и религией, наукой и философией. Наш век ознаменовался огромными успехами в координации «специальных понятий» и «фундаментальных принципов», что стало возможным на междисциплинарном уровне и явилось результатом координации усилий биохимиков, биофизиков, физических химиков. В принципе это могло случиться только благодаря их работе: философы не в состоянии согласовывать, скажем, молекулярную структуру и биологическую активность.
2.4. Взаимосвязь идей
Если философия – не наука, а философствование представляет собой глубинное личностное творчество, то не следует ли философию сравнить с искусством? К такой мысли подталкивает тот факт, что некоторые философские сочинения изложены художественным языком. Это можно сказать, например, о философской поэме древнеримского философа Тита Лукреция Кара (ок. 99–55 до н. э.) «О природе вещей», который рассуждал:
Из ничего не творится ничто по божественной воле.
И оттого только страх всех смертных объемлет, что много
Видят явлений они на земле и на небе нередко,
Коих причины никак усмотреть и понять не умеют,
И полагают, что все это божьим веленьем творится.
Гераклит также писал образным афористичным языком. Неоспоримыми художественными достоинствами обладают сочинения многих великих философов. Но и выдающиеся поэты, писатели тоже оказывались мудрецами. Скажем, «Божественная комедия» Данте Алигьери (1265–1321) – прекрасное поэтическое творение. В ней зашифрован глубинный философский смысл, отражающий не только средневековый образ мышления. То же можно сказать и о поэтических произведениях Гёте.
Размышляя о том, откуда философская антропология может брать необходимый ей материал, Иммануил Кант (1724–1804) пришел к выводу – из всемирной истории, биографий, пьес, романов. Он писал: «… хотя пьесы и романы основаны, по существу, не на опыте и истине, а на вымысле, и здесь разрешено, подобно тому, как это происходит в сновидениях, преувеличивать черты характеров и ситуации, в которых оказываются люди, следовательно, эти вспомогательные средства как будто не дают никаких сведений о человеке, тем не менее характеры взяты по своим основным чертам из наблюдения за действительным поведением людей. И хотя они по своей степени преувеличены, по качеству они все-таки соответствуют человеческой природе»[42].
Близость философии и искусства несомненна. Некоторые мыслители вообще считали, что философия предельно близка искусству. Шопенгауэр, к примеру, высшим из искусств признавал музыку, поскольку она имеет своей целью не воспроизведение идей, а непосредственное отражение самой «мировой воли». Это может показаться странным. Ведь в музыке есть жизненное содержание. Но немецкий философ считал, что «мировое начало» (в его философии – начало мира, его вечный импульс) не нуждается в благословении разума.
«Композитор раскрывает сокровеннейшее существо мира, – подчеркивал Шопенгауэр, – и высказывает глубочайшую мудрость на языке, которого его разум не понимает; как магнетическая ясновидящая дает разгадки вещей, о которых она наяву не имеет понятия»[43]. И далее: «Всюду музыка выражает только квинтэссенцию жизни и ее событий, никак не их самих… именно эта исключительно ей свойственная общность, при точнейшей определенности, сообщает ей то высокое достоинство, которым она владеет как панацея от всех наших страданий. Если таким образом музыка слишком старается приладиться к словам и событиям, то она силится говорить языком, который не есть ее собственный»[44].
Шопенгауэр называл мир воплощенной музыкой. Смысл же философии он видел отнюдь не в развертывании мышления как движения отвлеченных понятий. Напротив, немецкий философ полагал: кто дает верное и полное определение музыки, тот правильно выразит и сущность философии. Философия и искусство представляют собой субъективное личностное творчество, этим они близки друг другу. Однако различие все-таки очевидно. Философия мыслит в идеях и понятиях, искусство реализуется в образах.
Наше мышление станет намного продуктивнее, если, рассматривая приключения идей, мы будем четко осознавать, каков жанр того или иного утверждения. Иначе говоря, следует различать философское умозрение, научную идею, религиозное откровение, мистическую интуицию, художественное вдохновение. В этих разграничениях – одно из достижений современной мысли. Читая книгу, следует думать о том, в каком жанре представлены идеи, рожденные автором. Не переступайте пределы этих жанров. Не переносите законы одного жанра на другой. Особенно осторожно судите о философии. Ведь она, как уже говорилось, является уникальным, специфическим способом освоения жизни.
Означает ли специфика, уникальность каждой области духа их автономное существование, пребывание в своем отдельном мирке? Нет, не означает. Более того, миры перекликаются, аукаются. Наука подсказывает философии новые мыслительные ходы. Философия рождает такие парадоксы, которые ведут к научным открытиям. Религия привлекает философию метафизической глубиной. Мистика прокладывает путь к интуиции и прозрению. Искусство помогает философии постигать тайны собственного вдохновения.
В истории постоянно происходит перекличка идей. Вспомним идею философа Федорова о воскрешении людей. Его оппоненты, как мы уже говорили, отмечали ненаучность такого предложения: нельзя поднять мертвого из гроба, невозможно облечь кости плотью. Но это с точки зрения земных представлений. А вот религия утверждает, что такое не только реально, а обязательно произойдет перед Божьим судом. Правда, благодаря божественной воле и могуществу.
Наука тоже значительно расширяет наши представления на эту тему. Современные теоретические изыскания свидетельствуют о том, что в ядре клетки в концентрированном виде сосредоточена вся информация о живом организме. По тончайшей структуре клеточного ядра, взятого, допустим, из мумии, можно воспроизвести, к примеру, древнеегипетского фараона Тутанхамона. Теперь многие ученые считают, что воскрешение человека предполагает не восстановление истлевшего тела, а воссоздание его из сохранившейся клетки, которая является хранителем ценнейшей информации о человеке как уникуме. Выходит, философская идея Федорова при всей своей абстрактности в принципе может оказаться реализуемой.
А если мы откажемся от нашего научного скепсиса и внимательно прочитаем книги Федорова, то увидим, что он предполагал наличие информации о предках во всем околоземном пространстве. Отсюда недалеко и до так называемого информационного поля, помнящего буквально все. И воскрешение, оказывается, должно быть не в наших телах, а в эфирных, и не на Земле, а во всем бесконечном космосе, где эти преображенные существа, способные к автофагии – потреблению чистой энергии, будут существовать вечно, обретая бесконечную мудрость и совершенство. Нет, не так-то прост наш «наивный» мудрец. И сколько прозрений! Почему же это оказалось возможным?
Человек продвигается к целостному пониманию мира благодаря различным способам постижения универсума. Эти способы дополняют друг друга, сохраняя свою особость. Связь между наукой и философией, религией и искусством, мистикой и философией проявляется не одномоментно. Однако насколько сильны здесь позиции самой философии? Располагает ли она собственными открытиями, которые имеют эпохальное значение? Может быть, ее идеи не столь блестящи и внушительны, как в науке, а всякого рода предвосхищения и интуиции иллюзорны?
Не будь философии, человечество не располагало бы многими открытиями. Скажем, философы первыми догадались, что материя состоит из мельчайших частиц, которые древнегреческий философ Демокрит (ок. 460 – ок. 370 до н. э.) назвал атомами. С этого озарения началось активное познание всего сущего. Платон в «Государстве» сравнил человеческое существование с пребыванием в пещере. Он поставил вопрос (мы еще вернемся к нему): можно ли считать реальным тот мир, в котором мы живем? Это направило человеческий ум на постижение тайн разума.
Уже говорилось, что именно философы пришли к убеждению, что биологическая природа человека несовершенна. Казалось бы, это могли показать биологи, но они не пришли к данной мысли. Такое открытие привело к парадоксальному и глубокому постижению феномена человека. Фрейд, о котором мы уже упоминали, открыл бессознательное, т. е. такую сферу психики, которая функционирует без участия сознания. Не психологи, а именно философы первыми показали, что значительная часть психической жизни проходит без участия сознания.
Отметим, к слову, что философские открытия далеко не всегда сразу раскрывают свою эвристическую (познавательную) силу. Прежде всего они воздействуют на мировоззренческие установки. Вот почему требуется время, чтобы осознать дальнодействие тех или иных метафизических истин. Сегодня многие давние философские прозрения неожиданно получают подтверждение в науке. Это естественно, ибо идеи живут не автономно, они взаимодействуют и через многие столетия.
Познание мира не гарантирует от тяжелых, даже катастрофических последствий небрежного или неверного использования обретенного знания. Можно, скажем, построить Чернобыльскую атомную станцию, но при этом неожиданно взорвется реактор. Наука, конечно, – фундамент современной цивилизации. Однако в ХХ в. окончательно пришли к убеждению, что наука – не только благо. Можно открыть атомную энергию и сделать всеуничтожающую бомбу. Можно повернуть реки вспять и нарушить экологический баланс. Можно «скрещивать» гены и неожиданно потерять контроль над наследственностью, получить мутантов.
В отличие от науки философия вырабатывает более универсальный взгляд на мир. Она накопила огромный интеллектуальный опыт. Остановить человеческую мысль, разумеется, нельзя. Но можно предостеречь науку от вторжения в те сферы природного и человеческого бытия, которые еще недостаточно известны и поэтому требуют сугубой осторожности при изучении. С точки зрения философии было бы неразумным разрушить ген – носитель информации о смерти. Философы, которые много столетий обсуждали проблемы жизни и небытия, подсказывают нам, что тайна бессмертия вряд ли открывается столь просто. Все сказанное, однако, не означает, будто именно философия наделена контрольными функциями над наукой. Она не запрещает, а подсказывает, вразумляет, предостерегает.
В ХХ в. философы сделали множество открытий, которые, без условно, отразятся на судьбе человечества. Это касается не только различных сфер философии – теории познания или логики, философской антропологии или эстетики, этики или истории философии. Именно в нашем столетии философы проникли в глубины сознания и научились распознавать многие протекающие в нем процессы, осознали неисчерпаемость потенциала человеческой психики. Они буквально вчувствовались в безбрежный опыт человеческого бытия, выразив его в формах трепетного и тревожного человеческого самосознания. Человек оказался осмысленным по-новому, чему содействовали философская антропология, психоанализ. Наука, история, культура, человек подверглись неожиданному и глубинному постижению.
Основные понятия
Диалектика – метод философского мышления, заключающийся в том, что в ходе размышлений преодолеваются противоречия между различными мыслями, идеями и т. д.
Духовный опыт – опыт, который оберегает человеческий дух, душа.
Знание – итог человеческого познания, постижения тайн мира.
Концепция – система взглядов, представлений.
Мировоззрение – связное, целостное, общее воззрение на мир, историю, человека.
Человек – особый род существующего, высшая ступень живых организмов на Земле, творец культуры и исторического развития.
Вопросы и задания
1. Попытайтесь, воспользовавшись материалом главы, ответить на вопрос: нужно ли людям связное, целостное воззрение на мир? Если да, то зачем человеку мировоззрение? Каков в связи с этим статус философии?
2. Существует ли общая логика философского процесса? Если существует, то в чем она обнаруживается? Не накапливают ли люди со временем больше заблуждений, нежели истин?
3. Вспомните, о каких вариантах истолкования философии говорилось в тексте главы.
4. Чем отличается, по Платону, обыкновенный человек от философа? Почему философ все подвергает сомнению? Какие советы способен дать философ?
5. Расскажите, как философия связана с конкретными науками. Приведите пример того, как философ использует данные точных наук для своей рефлексии (размышления). Какие факты свидетельствуют о том, что философ строит свою концепцию, далеко не всегда считаясь с конкретным научным знанием своей эпохи?
6. Ответьте на вопрос: пользуется ли философия признанием в современном мире?
Доводы «за»: философия существует как самостоятельная гуманитарная дисциплина, ее изучают в колледжах, гимназиях, вузах, люди уважают мудрость, многие философские положения пользуются всеобщим признанием.
Доводы «против»: многие ученые, работающие в области физики, химии, биологии, полагают, что они сами по себе философы. Иначе говоря, они пытаются обойтись без философии. Иногда говорят, что в эпоху информатики надо развивать не философию, а информационные связи. Толкуют о том, что философия не дает окончательных ответов, а это плохо.
7. Объясните, почему некоторые научные исследования опасны? Можно ли остановить человеческую мысль? Почему нельзя выжечь ген – хранитель информации о смерти?