Глава 3
Стряпчий в Людиново не поехал, командировав вместо себя племянника Геннадия, как имеющего солидный опыт «приглядывания» за металлургическим производством. Приглядел за одним, оценит-осмотрит и другой, невелика разница. Сам же Вениамин Ильич энергично принялся исполнять новые задания князя. Так энергично, что уже через неделю тот прибыл для целой серии деловых встреч в конторку-офис стряпчего, который по такому случаю разогнал всех своих служащих на внеплановый отдых.
– …развивая скорость до двадцати мерных верст в час, но, как вы понимаете, наиболее экономичный ход у самоходного экипажа будет не больше…
Инженер Луцкой к такой важной для себя встрече подготовился весьма и весьма основательно. Оформил красивый чертеж с разрезом своего двигателя, несколько графиков и расчетов. Даже один отзыв предоставил, довольно-таки невнятно-хвалебный (зато красивым почерком). И диплом об участии в выставке. Говорил уверенно и даже напористо, сыпал терминами и приводил многочисленные примеры.
«Что-то заносит слегка Бориса Григорьевича. Я-то понимаю, а вот обычный, можно сказать, среднеобразованный аристократ уже и засыпать бы начал. Разве что на «самобеглой телеге» встрепенулся бы ненадолго. Может, поэтому его идеями в Главном инженерном управлении и не заинтересовались, что слишком умно говорил? О, даже указку не забыл прихватить на презентацию своего моторчика».
– Хорошо, я вас понял. Скажите, а кроме двигателя на вашем – как там его? – светильном газе у вас есть какие-либо иные прожекты? К примеру, на бензине?
– К моему величайшему сожалению, увы-с, готовых к показу нет. Но уверяю вас, представленный вашему вниманию образец вполне хорош и имеет большие перспективы!
– Хм? Большие перспективы у этого типа двигателей появятся с началом промышленной добычи метана ну или бутана, но не раньше. Так что по поводу других ваших идей?
Изобретатель заметно опечалился и честно признался:
– Мне нечего показать вашему сиятельству.
– Ничего страшного, меня вполне устроят ответы на несколько вопросов.
Вопросов прозвучало ровно три: о системе зажигания, подвеске и рулевой колонке. Но, отвечая на них, инженер кардинально поменял свое мнение о возможном работодателе. А заодно почувствовал себя так, словно опять сдает экзамен своим преподавателям в Мюнхенском технологическом. Его собеседник явно ЗНАЛ то, о чем спрашивал. И это притом, что сам Луцкой ответил, как бы это помягче выразиться, очень неполно.
– Ну что же. Вы весьма перспективный конструктор – вам говорили об этом? Нет? Тогда я буду первый. Последний вопрос, если позволите: какой годовой доход вас бы устроил?
Заметно порозовев, инженер почти без запинки назвал желаемую сумму, услышав которую Александр едва удержался от горькой усмешки: как дешево стоят таланты в России!
– Ну двадцать тысяч – это нормально. Даже хорошо, что вы так скромны, я бы даже сказал – излишне скромны, но это уже не мое дело. Правда, в подготовленном моим юристом контракте стоит несколько иная сумма, но, разумеется, выбор исключительно за вами. Вкратце мои предложения таковы: я открываю конструкторское бюро, вы набираете себе помощников, ну и возглавите – и первое, и вторых. Кстати, руководство сопутствующим хозяйством: испытательные стенды, необходимый станочный парк, мастеровые – тоже ляжет на вас. Работы будет… много. Это все, что я могу сказать вам до подписания контракта. А вот и он, прошу ознакомиться.
Явно удерживая себя от того, чтобы не заглянуть сразу на последнюю страницу (и узнать наконец-то конкретную сумму своего возможного жалованья), Луцкой стал тщательно вчитываться в ровные строчки текста. И почти сразу удивился:
– Простите, а что значит – проживание, питание и прислуга бесплатно?
– Это значит, что, когда вы подберете устраивающую вас квартиру, платить за нее будет компания. Первый год.
– А потом?
– А потом для вас построят отдельный дом, и вы переедете в него на тех же условиях. И остальное в том же духе, потому как вашей задачей будет плодотворно трудиться, а моей – создать для этого творчества наиболее благоприятные условия. Мне это ВЫГОДНО, когда мои сотрудники не отвлекаются на мелочные бытовые заботы.
«И охрану проще приставить, и конкурентам тебя переманить сложно будет – от такого-то социального обеспечения. Но это уже никому не нужные подробности».
Читая про две недели оплачиваемого отпуска, премии и бесплатного же врача, конструктор вопросов не задавал (только опять розоветь начал – уж больно все это походило на сказку). Пункты о коммерческой тайне, ответственности за ее нарушение и принадлежности полученных патентов работодателю тоже не вызвали его возражений, так как ему полагался неплохой процент. Добравшись наконец до самого интересного, Борис Григорьевич позволил себе минутку полюбоваться суммой месячного оклада в три тысячи рублей, после чего довольно вздохнул и осведомился:
– Мне уже можно подписывать?
Дождавшись, пока изобретатель заберет свой экземпляр контракта, его титулованный работодатель продолжил:
– Вот теперь мы с вами можем поговорить более предметно, Борис Григорьевич. Начнем с того, что вы составите списки: кто необходим и что необходимо для начала вашей работы. Только прошу подробнее. Затем определитесь с местом – желательно рядом с Сестрорецком, ну и как только вы это сделаете, я выдам вам первое техзадание. Или сейчас?
– Лучше бы заранее узнать, ваше сиятельство.
– Право же, давайте опустим все эти формальности, можно – Александр Яковлевич, я не обижусь. Хорошо, сейчас так сейчас. Так. Я вам перечислю экипажи, кхм, пожалуй, давайте назовем их автомобилями. Итак, где же будут установлены ваши двигатели: легкий автомобиль на четыре – шесть пассажиров. Средний, для перевозки двух пассажиров и небольшого груза пудов этак на шестьдесят, не больше. И тяжелый вариант, грузоподъемностью от ста до трехсот пудов. Где-то так. Конкретные цифры вы получите попозже. Ах да, я едва не забыл – вот в этом конверте аванс и прочие необходимые вам бумаги. Я буду в Сестрорецке завтра или послезавтра, там мы и продолжим наш разговор.
Передохнув за чашкой кофе, Александр опять принялся работать языком: побеседовал с тремя претендентами на должность зама по охране (и забраковал всех). Принял на работу сразу двух изобретателей по фамилии Тимченко и Самарский – эти господа независимо друг от друга придумали слабое подобие синематографа (вернее, камеры для него, только один назвал свое творение оптическим театром, а второй – стробографом). И тут же выдал им задание соорудить через год (можно и раньше, он не обидится) комплекс из нормальной кинопленки и кинокамеры с проектором, для немого кино. А если будет возможность и время – так и нормальный пленочный фотоаппарат. Напоследок от души повеселил себя разговором с еще одним инженером-двигателистом. Заодно понял, что чиновники из Главного инженерного управления не всегда ошибаются, называя какого-либо изобретателя – сумасшедшим. Это же додуматься надо – предложить двигатель внутреннего сгорания, работающий на водороде?! Причем это было еще полбеды, потому что такой двигатель был бы вполне реален лет этак через тридцать – сорок. Вот проблема безопасного хранения топлива…
«Европейцам бы впарить эту идею, желательно – с почти готовым прототипом. Эх, было бы реально, так я бы никаких сил и денег не пожалел для такого развития их прогресса. Как представлю ВОДОРОДНЫЕ заправочные станции, да где-нибудь на Елисейских Полях, ну или рядом с парламентом!»
Для следующей и последней на этот день деловой встречи князь вместе со стряпчим отправился в респектабельный и весьма дорогой ресторан, славный не только стабильно высокими ценами, но еще и шеф-поваром из прекрасной Франции. Во-первых, элементарно хотелось есть, а во-вторых, именно туда согласился явиться для небольшого дружеского (ну или можно сказать – халявного) застолья коллежский советник Улитин, начальник одного из многочисленных департаментов министерства государственных имуществ. Вообще-то в министерстве таких, как он, хватало… если бы не одно обстоятельство: именно Яков Родионович имел постоянный доступ к уху и, если можно так выразиться, телу министра, являясь кем-то вроде доверенного лица последнего. Воздавая должное французской кухне (Александру это удалось с некоторым трудом, так как он предпочел бы вместо невнятной водички под названием «луковый суп со свиным салом» – обычный наваристый борщ), собеседники разговаривали исключительно на незначительные темы. И только когда стол немного опустел, а сидящие за ним откинулись на спинки стульев в ожидании десерта, они перешли к обсуждению причин встречи.
– И чем же именно я могу помочь вашему сиятельству?
– Небольшой консультацией, уважаемый Яков Родионович, всего лишь. Дело в том, что я намереваюсь приобрести несколько земельных участков на Дальнем Востоке. Вот и хотелось бы узнать, как это устроить наилучшим образом.
– Ну это вы обратились по адресу, да-с. Чем смогу, тем помогу, всенепременно. Так-с – сколько десятин и в какой губернии?
– Там не губерния, а Приамурское генерал-губернаторство. Вот, тут на карте отмечено. Простите, я не вполне уверен в стоимости одной мерной десятины?
Чиновник не упустил шанс показать свой профессионализм, моментально выдав справку:
– В среднем, ваше сиятельство, от четырех до восьми рублей за хорошую, то есть пригодную к земледелию, и полтора-два рубля за все остальное.
– Благодарю вас, Яков Родионович. Тогда получается – я желаю приобрести девятьсот тысяч десятин НЕ пахотной земли.
От такого заявления у чиновника приключилась легкая икота, но – что значит опыт – коллежский советник почти моментально ее задавил.
– Это по реке Амур, вот в этих местах и этих, поближе к устью. Другой участок, в пятьдесят тысяч десятин, по реке Уссури. И третий, в двести тысяч десятин, по берегам озера Байкал, это вот тут.
– Я вас понял, ваше сиятельство. Да-с, масштабы! Но возникнут некоторые трудности с вашим делом, определенно возникнут. Продажа ТАКИХ наделов производится только с высочайшего разрешения. Следовательно, вам потребуются веские обоснования такого вашего желания – да-с, очень веские. К примеру, вы питаете намерение устроить там рудники. Вы меня понимаете?
– Конечно. Вениамин Ильич?
Стряпчий тут же передал чиновнику кожаную папку с документами.
– Здесь карта, на которой отмечены интересующие меня участки, и перечень того, что я хочу устроить на МОИХ землях. Лесопереработка, промысел и консервирование рыбы, небольшую транспортную компанию… кстати, вполне возможно, что и рудники появятся, на Сучанском угольном месторождении. Ну и еще кое-что по мелочи.
– Я думаю, этого вполне хватит, ваше сиятельство. Что же еще? Ах да! Ходят упорные слухи, что в тех краях, возможно, начнется строительство железной дороги. Это само по себе может несколько замедлить решение вашего вопроса.
– Признаться, долгое ожидание не по мне. А вы не можете поспособствовать моему делу? Я был бы очень признателен. Вам.
Одновременно с этими словами перед коллежским советником лег кусочек бумаги размером с визитку, на котором лаконично было написано – двадцать тысяч.
– И господину министру.
В этот раз на картонке стояла сумма в сто тысяч. Чиновник глубоко вздохнул, с некоторым усилием оторвал взгляд от таких приятных его сердцу цифр… И решительно пододвинул папку к себе поближе.
– Ваше сиятельство! Все, что только в моих скромных силах, я сделаю. Конечно, могут возникнуть новые обстоятельства – по поводу второго вашего предложения. Вы ведь знаете сами, это надо обсудить там.
Яков Родионович поглядел в потолок и многозначительно поиграл бровями.
– Понимаю и готов даже несколько увеличить мою благодарность, особенно если все устроится быстро и наилучшим образом. Мои интересы будет представлять господин Лунев, все технические вопросы вы можете решить с ним.
– В таком случае разрешите откланяться. Дела, знаете ли, не ждут, да-с.
– До следующей, надеюсь – весьма скорой встречи, Яков Родионович.
Оставшись вдвоем, князь и его поверенный в делах несколько минут молчали (Александр еще раз вспоминал весь разговор на предмет слабых мест, а Лунев просто наслаждался моментом). Потом Вениамин Ильич звонко щелкнул пальцами, подзывая официанта, когда же тот подбежал, всем своим видом выражая непреклонное желание угодить, он коротко бросил, сопроводив свои слова вальяжным жестом:
– Бутылку лучшего шампанского! Александр Яковлевич, не сочтите за лесть, но переговоры вы провели отменно-с, да. А это надо непременно отметить!
– Да? Ну что же, пожалуй, вы правы. Если это дельце выгорит, откроются такие перспективы!
Аристократ обратил внимание на загоревшиеся глаза своего юриста и моментально закруглился:
– О которых вы узнаете одним из первых. Что у нас на завтра?
– Завтра? Вы хотели уточнить состояние своих финансов в банке и навестить завод «Илис-Блитц». А вот и мой заказ несут!
На следующий день Александр решил немного побаловать себя и провалялся в постели почти до обеда, отсыпаясь впрок: сладкой дремоте сильно способствовали моросящий за окном мелкий дождик и свинцово-серые тучи на небе. Приняв за слегка запоздалым завтраком ударную дозу крепкого кофе, он не спеша собрался, не забыв прихватить джентльменский набор из чековой книжки и пистолета. Вышел из номера и… остановился в раздумьях на выходе из гостиницы.
«Куда отправиться в первую очередь – в отделение Русско-Азиатского? Или к Герту на завод?»
Сомнения разрешил швейцар на входе: заметив, что хорошо одетый (да еще и с явной военной выправкой) господин замер и с сомнением разглядывает мокрую мостовую, он сделал неприметный жест – и тут же к крыльцу подъехала крытая пролетка.
– Куда едем, вашсиясь?
– На Черную речку правь, там покажу.
К заводоуправлению Петербургского станкостроительного князь Агренев прибыл в непонятных даже для самого себя чувствах. С одной стороны, у него на счету почти три миллиона, и каждый месяц прибавляется по двести – двести пятьдесят тысяч отчислений ренты с лицензий.
«Да «полтинник» чистогана с фабрики, с тенденцией увеличения в большую сторону. Грейн, наверное, от радости с ума сойдет, когда все поставки увеличатся в пять раз. Ну и прибыль с металлургического и консервного заводов внушают осторожный оптимизм – все вместе тысяч на сто пятьдесят – двести. А с другой стороны, скоро я стану крупным землевладельцем. И гложут меня сильные сомнения, что удастся уложиться ВСЕГО в три миллиона. С большим таким хвостиком. Хорошо бы четырех хватило. И строительство, и очередное расширение производства. А ведь еще неизвестны аппетиты Луцкого… Н-да, учитывая, чем я его озадачил, хе-хе, это он еще про сроки не знает! Потратиться придется немало. Кредит, что ли, взять? Или притормозить немного со своими планами? Как-то все впритык получается, нехорошо».
– Александр Яковлевич?! Рад, ужасно рад вас видеть. Прошу вас, присаживайтесь, я сейчас. Не прикажете ли чаю?
– Благодарю, не стоит.
Конструктор и главный инженер завода суетился вокруг своего гостя так, будто видел его в последний раз. У отставного штаб-ротмистра даже стали закрадываться подозрения – все ли хорошо у Иммануила Викторовича? Оказалось, что все хорошо, настолько, насколько только может быть у фанатика от станкостроения: господин Герт, выполняя «небольшую» просьбу князя, успешно освоил все выделенные на это дело средства. И даже немного залез в долги, покупая необходимую ему литературу и какие-то, баснословной стоимости, справочники.
– То есть работа выполнена?
– Да! Изволите принять?
Заказчик осторожно кивнул и приготовился увидеть внушительную стопку чертежей и техдокументации. Вместо этого его провели в соседний кабинет, используемый как архив, и показали готовый результат.
– Ваше сиятельство?!
Не сразу Александр понял, что стоит с открытым ртом и хлопает глазами. Для начала – стопок было четыре. Каждая состояла из больших, толстых картонных укладок альбомного формата и была выше… гм, значительно выше человеческого роста.
– А? Да, итог вашей работы внушает. Я вижу, вы изрядно постарались, Иммануил Викторович. Пожалуй, я пришлю за всем этим специальных людей, простым грузчикам как-то доверия нет, еще чего перепутают.
Вернувшись обратно в кабинет и отойдя от вида натуральных колонн, только из бумаги, князь вспомнил одно обстоятельство. Вернее, важную часть своей «просьбы».
– А по поводу малого перерабатывающего центра?
– Да-да, это я выполнил в первую очередь. Не угодно ли ознакомиться?
– Нет, что вы, я вам полностью доверяю.
«Все равно ни черта не пойму, особенно вот так, с наскока».
– Если можно – своими словами, так сказать, основное?
– Воля ваша, Александр Яковлевич, почему бы и нет. Ну что же, значит, так: я спроектировал три варианта, у каждого свои преимущества. Первый в основном является маслобойней, сыроварней и совсем немного – консервным заводиком. Самый дорогой вариант, между прочим. Вы спросите почему? – Герт забыл о своей хоть и слабой, но все же застенчивости и напористо вещал: – Потому что вы хотели лучшее оборудование и материалы! А таковыми на данный момент являются сепараторы господина Лаваля, ваша нержавеющая сталь и опять же турбина господина Лаваля: она будет приводить в действие все механизмы и одновременно вырабатывать электричество. Немного, но на освещение хватит. Второй вариант предназначен для нужд лесопереработки и выделки арборита малыми или же большими партиями – также с турбиной Лаваля, возможна установка небольшой мельницы и консервного производства. Ну и третий, по сути своей – средней величины консервный завод. Конечно, все это можно комбинировать или увеличивать до серьезного производства, было бы желание. Вот.
Станкостроитель победно посмотрел на князя Агренева, смутился и отвел взгляд.
– Ах да, я еще забыл рассказать про стоимость: первый вариант будет стоить порядка двадцати тысяч – ежели будете заказывать у нас на заводе, второй на шесть тысяч дешевле, ну и третий – семь тысяч рублей. Вот теперь точно все.
Александр захлопнул блокнот, в котором делал заметки, немного повертел в руках свой «паркер» с золотым пером (именной подарок от главы Parker Pen Company своему крупнейшему акционеру) и выдал неожиданное для Герта предложение:
– Почему бы вам не перейти на работу ко мне? Сами же и реализуете свои чертежи. Кстати, у меня для вас вскоре будет еще один интересный и достаточно крупный заказ. А еще у меня почти готов свой собственный станкостроительный завод, раза в два больше и гораздо современнее вашего – помните, я как-то упоминал о нем? Ну а как я отношусь к своим служащим, вы уж наверняка знаете.
– Ваше сиятельство, да я бы с радостью – тем более такие условия!..
– Так в чем же дело?
Конструктор (талантливейший инженер и конструктор!) помялся и почти стыдливо выдавил из себя:
– Больно велика неустойка в случае моего досрочного увольнения.
– Пфе! Я-то уж подумал – что-то серьезное. И сколько же?
– Пятнадцать тысяч, ваше сиятельство.
– Иммануил Викторович, да как я погляжу, вас тут и не ценят совсем?! Такую мелочь я беру на себя – считайте это премией за отличную работу. Более препятствий нет?
Собеседник князя вначале нерешительно, а потом и энергично помотал головой, наблюдая, как тот быстро заполняет листы своей чековой книжки.
– Ну и хорошо. Вот, прошу принять чек и мою благодарность – это ваше вознаграждение за труды. Вот ваша неустойка. А это подъемные – вам ведь придется немного потратиться на переезд? И вот еще что: если вы захотите уйти не один, и это будет ценный специалист, – я помогу с неустойкой и для него.
– А кто именно нужен?
– Это уж на ваше усмотрение, Иммануил Викторович. Хорошим мастерам у меня всегда работа найдется, как и достойное их трудов жалованье. Ну, надеюсь вскоре вас увидеть в Сестрорецке. Вот визитка моего юриста. Это на случай… На всякий случай, мало ли что решат владельцы завода? Всего хорошего.
Думм-думм-думм.
Кувырок на полном ходу, недолгий бег в рваном ритме, перекат за дощатый щит, изображающий надежное укрытие, – и короткая очередь выбила щепки из последней мишени. Последней в этом упражнении, но не последней на сегодня. Александр немного перевел дух и выпрямился во весь рост, потирая левое предплечье – во время последнего переката именно оно познакомилось с торчащей из земли каменюкой. Недолгий отдых – как раз подойти к столику с оружием и подготовиться к следующему этапу тренировки. Добавив на пояс второго «орла» и заменив стандартные магазины на удлиненные, стрелок подошел к ветеранам – «операторам» мишенного поля (и весьма своеобразных приспособлений для отработки разного рода задумок князя).
– Готовы?
– Так точно, вашбродь!
Для солдат из его взвода жизнь с увольнением со службы изменилась, и изменилась сильно: хотя обязанности остались почти теми же, прав и жалованья прибавилось. Причем прибавилось очень даже ощутимо. Попробуй они всего полгода назад без долгих разговоров двинуть в зубы какому штатскому – самое меньшее с недельку бы посидели в холодной, да и у самих бока болели бы. А теперь, ежели такое приключилось на территории фабрики и было обосновано (пьяный там или излишне любопытный), можно было и премию получить. Правда, кое-что менять они не захотели сами, в том числе и обращение к Александру, так и оставшемуся для них командиром и офицером. Видя в этом своеобразный отличительный знак. Точнее, один из многих. Мастеровые тоже не отставали, и теперь князь зачастую слышал от них короткое: «Хозяин», причем звучало это очень уважительно и без всяких там униженно-лакейских ноток.
– Тогда приступим.
Следующее упражнение начиналось с коридора, стенки которого были выложены из туго набитых глиноземом дерюжных мешков. В стенках были предусмотрены ниши наподобие длинных и узких бойниц – вот из них и выскакивали иногда мишени. А иногда и не выскакивали, это уж как ветеран, дергающий за веревки с безопасного места, решит. В любом случае лениться не приходилось. Пройдя по гравию, устилающему коридорчик, три десятка шагов и полторы дюжины мишеней, стрелок попадал в небольшой круг, в котором и начиналось главное веселье. Мало того что мишени появлялись без системы и со всех сторон, так среди них еще и «пустышки» попадались, изображавшие ребенка или собачку какую, и дырявить их было нельзя. Когда Александр только-только придумал этот, по выражению Григория, цирк, он был очень доволен именно повышенной сложностью его прохождения. И из принципа не пользовался в нем «холодом». Потому что давно уже вывел для себя интересную закономерность: чем лучше он стреляет в обычном состоянии, тем больше его возможности в состоянии транса. К примеру, освоившись с последней модификацией «орла», он смог довольно изящно изобразить неприличное (и довольно длинное) слово на ростовой мишени на расстоянии в десять саженей. Причем его «кисточка» рисовала исключительно трехпатронными очередями. Гриша, когда увидел такое произведение искусства, не поленился его осмотреть поближе… После чего унес мишень с собой, и весь следующий день охрана была подозрительно веселой.
Думм-думм-думм.
Появившийся вскоре Греве нашел своего шефа слегка злым (опять не получилось!) и занятым чисткой оружия. Тут же подошел Григорий, вместе с ним подтянулось еще несколько ветеранов из особо доверенных, и все они с ожиданием уставились на два кейса (в которых обычно переносились и хранились новые образцы «стрелковки»), появившихся на стрельбище вместе с оружейником.
– Александр Яковлевич, вам господин Грейн подарок прислал.
– Н-да?
Быстро прочитав сопроводительное письмо, князь удивленно хмыкнул и поглядел на кейсы:
– И где?
– Вот, прошу.
В руку Александра лег пистолет, а все присутствующие удивленно загомонили – это был ЧУЖОЙ пистолет. Непривычно длинный ствол, далеко выдвинутая вперед рукоятка и общая… Несуразность конструкции, что ли? Одним словом, конкурент всеобщей любви не получил.
– Опа! Командир, смотри, а патроны-то от «плетки»!
Валентин Иванович тут же довольно заметил:
– Что не может не радовать – значит, приняли как стандарт. Это у нас пистолет системы господина Борхарда. Господи, ну и убожест… гм, да-с.
Князь тем временем держал в руках другой пистолет и опознал его сам:
– Как я понимаю, это творение господина Браунинга? Занятно – калибр девять миллиметров. И тоже наш патрон. Интересно, как это Мозес умудрился обойти мои патенты?
Перечитав письмо еще раз, фабрикант вновь хмыкнул:
– Надо же, всего лишь опытные образцы. Ну-ну. Все равно надо бы разобрать и поковыряться. Ну что же, пожалуй, сейчас и опробуем подарки? Григорий, займись. А во втором что?
– Готовые варианты пистолета-карабина – кстати, вы так и не дали ему имени. А также ваш особый заказ.
– Ага!
Настроение Александра стремительно поползло вверх, а когда он увидел содержимое большого кейса, и вовсе остановилось на отметке – жизнь прекрасна.
– Это чего такое, командир?
Бывший унтер удивленно разглядывал нечто, похожее на слегка исхудавшую банку тушенки, в которую к тому же вбили короткую и нетолстую палку. А тот, кого он спрашивал, уже вытащил на свет очередное оружие.
– Это, Гриша, называется «толкушка». Правда похожа? Так!
Князь деловито откинул в боевое положение приклад, выщелкнул магазин, быстро набил его патронами и вернул на законное место, слегка подрегулировал прицел, передернул затвор и завертел головой, выбирая подходящую цель. За следующие десять минут, с краткими перерывами на перезарядку, Александр отперфорировал пяток мишеней и основательно обтесал пулями средней толщины столб. А в конце исполнил недолгий, но по-настоящему зажигательный танец, доставая из-за пазухи неудачно отлетевшую гильзу. Главный инспектор условий труда в это же время опробовал подарки от Вальтера Грейна, разочарованно покривил лицом (в очередной, сотый по счету раз убедившись, что его любимый «рокот» лучше всех) и опять стал кружить рядом с непонятными «толкушками». Греве делал то же самое, только вокруг начальства.
– Так что по поводу названия, Александр Яковлевич?
– Название? Ну что же, давайте подумаем. Питается этот красавец патронами от «плетки», опять же звук выстрела хлесткий… а дальность саженей пятьдесят – семьдесят? Да, не меньше. Вот пусть и будет – «кнутом».
Григория интересовало другое: ощупав жестянку со всех сторон, он потряс ее, попробовал закрепленную в ней палочку на излом и только после всех этих процедур заметил, что у той на конце имеется латунный колпачок.
– Ну и не понял. Ей чего, по голове, что ли, бить надо?
– Тогда бы ее назвали колотушкой. Впрочем, этой штучке подходят оба прозвища. Валентин Иванович, вы не продемонстрируете?
Оружейник медленно, явно напоказ, свинтил колпачок, вытянул что-то вроде гайки с привязанной к ней веревочкой и вопросительно поглядел вокруг:
– Куда?
– А вон, в канаву рядом с валом.
Греве еще раз огляделся, отошел в сторону на три шага, резко рванул за шнурок с гайкой, выдергивая его напрочь. После чего довольно энергично запустил свою непонятную ерундовину в маленький ровик рядом с ограждающей стрельбище земляной насыпью. Вот только сил в бросок вложил маловато, отчего и недокинул: она покатилась, подпрыгивая, и… осталась спокойно лежать. Общее недоумение, как и всегда, выразил штатный рупор «обчества» господин Долгин:
– Что, и все?!
Засуетившийся оружейник дернулся было к мирно валяющейся жестянке, примерно на полпути вспомнил, для чего она предназначена, и тут же припустил обратно. Наконец окончательно что-то решив для себя, Валентин Иванович забрал остальные гранаты, в количестве трех штук, быстро снарядил их взрывателями (периодически кося взглядом на работодателя) и в пять секунд переправил всю троицу к первой.
Бумс, бумс!!!
От неожиданности Гриша с ветеранами чуток пригнулись и дружно, с отменной синхронностью, наложили на себя крестное знамение. Греве обошелся облегченной ухмылкой, а главный стрелок и вовсе остался невозмутим, только потянулся за «кнутом».
– Валентин Иванович, взрыватели надо немного доработать. В плане надежности.
Тцданг-тцданг!
У вала взметнулись два новых столба пыли и мелких комочков земли. Тут же нашлись желающие освидетельствовать место подрыва «толкушек», а после короткого и оживленного обсуждения все «эксперты» единогласно постановили: эта штука будет поудобнее пироксилиновой или там – динамитной шашки. Солидно кашлянув, Григорий поинтересовался у оружейного мастера:
– Еще «толкушки» есть? Надо бы это… самому опробовать!
– Послезавтра будут, я сразу дюжину выделаю.
– Эх, нам бы такое, когда за «несунами» гонялись или караваны перехватывали!
Обсуждение перспектив и возможных способов боевого применения очередной новинки на самом интересном месте прервал вестовой от старшего охранника: из командировки вернулся господин управляющий. Да не один, а в сопровождении личности, по поводу которой у охраны были четкие инструкции: максимальная почтительность и вежливость! По такому случаю и сам Александр не поленился быстренько дойти (он бы и бегом не постеснялся – да потом пересудов на полгода будет) до своего коттеджа и переодеться в более подобающий для встречи такого дорогого гостя костюм. Человек, который на военной службе дорос до генерал-майора, а в промышленности стал главой пусть и маленькой, но все же империи, – этого человека князь уважал. Сильно. И даже не из-за прошлых заслуг, нет: КАЖДЫЙ совет, который он слышал от не по годам бодрого (до восьмидесяти лет не каждому удается дожить) Сергея Ивановича Мальцева, – так вот, каждый его совет был по делу. И неизменно помогал: наладить ли производство или избежать возможных проблем в будущем.
Когда по окрестностям Людинова прошелся слушок о том, что набирают рабочий люд на новую фабрику, один из мастеровых паровозостроительного завода по имени Мартын как раз вернулся с очередного приработка. Услыхав такую новость, он поначалу обрадовался, но когда узнал, в какую даль придется ехать, то посомневался малость да и успокоился. Чего лишний раз дергаться? Дома-то оно конечно – на заводе работы мало, да и задельную плату выдают нерегулярно, только что и хватало на еду. Так и в окрестностях все так же, сейчас куда ни подайся, везде с этим делом плохо. Если бы не огород за домом да корова-кормилица… м-да. Зато вся родня под боком, друзья-соседи, и случись чего, так хоть помощи какой попросить можно. А там – кому он нужен? Однако время шло, и глухие шепотки превратились в негромкие пересуды, а после того как потянулись на станцию первые рекруты и выяснилось, что берут-то далеко не всех, эта тема и вовсе стала главной во всех без исключения разговорах. Непонятно народу было, почему от одного работяги даже нос воротят, а другому и руку пожать не гнушаются. Подумал Мартын хорошенько да и пошел в вербовочную контору – за спрос ведь денег не берут. Пришел, отстоял небольшую очередь, а с ним даже и разговаривать толком не стали – спросили только, как зовут, где живет да кем работал. Пошуршали немного бумагами на столе, перебросились парой непонятных фраз, после чего объявили:
– Принят, с испытательным сроком в полгода.
Коротко рассказали красивую сказку – как платят да про остальное, после чего подозвали к столу, шлепнули на него внушительного вида документ и ошеломили указанием:
– Подписывай.
– Так неграмотные мы.
– Тогда палец приложи. Да не этот! Чернилами хорошо намазал? Вот так. Договор давай сюда. Послезавтра приходи за авансом, а пока вон туда иди, там на пару вопросов ответишь – и свободен. Следующий!
Упоминание денег мигом вывело мастерового из недолгой прострации. В следующей комнатенке конторы ему задали не два, а добрую дюжину вопросов – кого из хороших мастеровых он знает, где они живут, в чем еще у него есть сноровка да опыт. Ответили и на его вопросы, вернее, вопрос, так сказать, о самом главном – о жалованье.
– Пока никто не жаловался. Кто с оружейным железом дело имеет, те, конечно, побольше, вроде как и до ста рублей доходит, но и остальным грех жаловаться – меньше сорока никто не получает.
Окинув взглядом собеседника и не увидев особой разницы между ним и собой (писарь, он и есть писарь, тем более что его вроде уже приняли), Мартын позволил себе немного и очень вежливо усомниться, на что получил короткий и равнодушный ответ:
– Скоро сам увидишь. Следующий!
Потом были недолгие прощания, посещение церквушки и куча распоряжений жене, ее тихие слезы и почти двухдневное сидение в вагоне. Первый день на новом месте запомнился ему какими-то урывками. Фабрика еще издали удивила своими размерами, а цех, куда его определили на ближайшие полгода, вообще поразил до глубины души. Высокие беленые потолки и широченные окна, новехонькие станки, выстроившиеся как будто по линейке вдоль стен, непонятные полосы краски на мощенном тесаным камнем полу, повсеместная чистота и – самое главное – мастеровые. Одинаково одетые, деловитые, они стояли у станков, что-то вытачивали, фрезеровали и шлифовали, носили, переговаривались и при всем этом выглядели вполне довольными своей жизнью. Долго оглядываться и привыкать ему не дали: в этот же день определили на постой в казарму для одиноких мастеровых, выдали расчетную книжку и рабочую одежду, показали баню и как пользоваться машинной прачкой. (Мартын аж онемел поначалу – и вода горячая круглые сутки, и стирает сама.) Уже под вечер его поставили на довольствие в столовой, сводили на осмотр в лазарет, и на следующее утро он уже осваивал свое место. Сразу выяснилось, зачем на полу намалевали разноцветные линии – это так разделили рабочие зоны, за которые отвечал тот или иной мастеровой. Дальше – больше: оказалось, что дело Мартына стоять и работать, а заготовки и прочие дела не его забота. Вообще! И привезут без него, и увезут, и мусор со стружками соберут. За станком следит не только он, но еще и специальный человек (вернее, не так, его сразу предупредили – при любой поломке он должен сразу звать «своего» слесаря, а сам чтобы даже и не думал куда не надо свои грабли совать), и правил немного, самое же главное и вовсе одно. Качество продукции! Постоянными напоминаниями и инструктажами на эту тему его просто задолбали, если не сказать больше (и хуже). А в конце второй недели, когда новопринятый мастеровой уже немного приноровился и начал стоять за станком без присмотра, случилась с ним одна история, после которой он окончательно и понял, как надо работать на фабрике Российской оружейной компании. Тогда, в начале очередной смены, к нему с обычным утренним обходом подошел артельный, которого все в цеху называли непривычным словом «бригадир». Осмотрел все, одобрительно кивнул и только было собирался уходить, как зацепился взглядом за тележку с аккуратной стопкой штампованных деталек, ждущих своей очереди на чистовую обработку.
– Это что?!
Мартын перевел взгляд с начальственного пальца на тележку и послушно ответил:
– Заготовки, Кондрат Игнатич.
Бригадир внимательно глянул на него, подшагнул поближе, порылся недолго в тележке и подсунул одну из штамповок под нос своему подчиненному:
– Брак видишь? Видишь. А чего в работу взял, коли видишь?
– Так… привезли же? Да меня и не спрашивали, принимаю али нет.
– Ага. Ну-тка, стой и жди, я сейчас.
Довольно скоро он вернулся, да не один, а в компании со здоровенным мужиком довольно нагловатого вида. Не говоря худого слова, бригадир подкатил тележку с браком к своему сопровождающему, ткнул пальцем в ее содержимое и так же молча треснул жилистым кулаком в район уха. Спокойно поглядел на результат и поинтересовался:
– За что это я тебя?
Ничуть не возмутившийся таким тонким намеком, мастеровой для начала стянул с себя замасленную шапчонку, после чего ответил с заискивающей интонацией (одновременно потирая розовеющее ухо):
– Бес попутал, Кондрат Игнатьевич, ну вот ей-богу! В последний раз такое.
– Это я уже слышал. Ты вот что, Максимка. Вот это. – Тут бригадир несильно пнул ни в чем не виноватую тележку. – Забирай с собой, и чтобы сей момент были нормальные заготовки. А потом иди к учетчику и скажи, чтобы с тебя двадцать пять рубликов в артельный котел списали. В следующий раз уже я пойду, да сразу к мастеру. Знаешь, поди, чем оно для тебя обернется?
К удивлению Мартына, оштрафованный радостно улыбнулся и с облегчением в голосе поблагодарил наказавшего его бригадира, не забыв отвесить поясной поклон. После чего с максимальной скоростью исчез вместе с браком, который желал подсунуть неопытному мастеровому. Начальство пробормотало себе под нос что-то нелицеприятное про раздолбаев и повернулось к Мартыну:
– Чужой брак не принимать! Свой брак, буде такой появится, дальше не передавать! Вон специальный ящик, ложи туда и отмечай. Уразумел?! Все, работай.
Непонятные моменты в произошедшем разъяснил сосед по комнате. Проработав уже четыре месяца и довольно хорошо изучив весь фабричный уклад и правила, Ефрем со знанием дела растолковал новичку все последствия для чересчур хитрого мастерового:
– Это он так себе выработку хотел поднять, побольше задельной платы отхватить. Раз, как ты говоришь, не в первый раз в таком замечен, то могли его оштрафовать на всю зарплату – и это еще он легко бы отделался.
– Иди ты! Ежели это мягко, то как же по-плохому?
– А это если всю его бригаду, да на все месячное жалованье одним махом дернут. Вот тогда бы он поплясал! За такое и руку под пресс положить могут, и другое чего запросто. Мне говорили, было несколько таких умников, кому едва головенку не скрутили – еле-еле охрана отбила. В таких случаях только расчет брать – да ноги в руки… если успеешь. Так что пожалел его бригадир ваш, не стал мастеру сменному ничего докладывать. Иначе или уволили бы со штрафом, или полгода за спасибо трудился бы.
– А что насчет артельного котла, я что-то не понял?
– Почти все штрафы идут не в управу фабричную, а на артельное благо – премию там, подарок какой имениннику, помочь кому по болезни. Это само обчество решает, когда задельную плату дают.
– Да. Скорей бы уж!..
Еще через две недели после этого разговора Мартын стоял на крыльце фабричной управы и нежно тискал в руках десять синеньких бумажек. За всю свою жизнь было всего два или три раза, когда у него на руках было пятьдесят рублей, – а ведь не мальчик уже, четвертый десяток подходит. Да и то, после того как раздавались долги и закупался съестной припас на зиму, оставались сущие копейки. А тут – за месяц! Чувствуя, как губы разъезжаются в непроизвольной улыбке, Мартын глубоко вздохнул, ненадолго зажмурился и решил: «Тут жить можно».
– Конечно, Александр Яковлевич, эти мастеровые не имеют опыта работы именно на станкостроительном или оружейном производстве, однако приобретут необходимую сноровку достаточно быстро – ручаюсь. Насчет металлургов в литейное производство сложнее, да-с. Есть подходящие люди, но вот их способность с ходу освоить выделку стволов… Вызывает у меня некоторые сомнения. Вот ежели к ним приставить хотя бы с полдюжины специалистов с «литейки» Сестрорецкого казенного?
– Хорошая идея, Андрей Владимирович. У господина Греве есть знакомые на Тульском заводе – может, удастся переманить кого и оттуда? Я попрошу его заняться этим вопросом.
Сонин утвердительно кивнул, одновременно протягивая тонкую стопочку листов.
– По поводу Людиновского паровозостроительного: вот отчет Геннадия Арчибальдовича. От себя же могу добавить только одно: вложений завод потребует крайне небольших, остальное – обычные организационные вопросы.
– Кхе.
Сидевший до этого молча Сергей Иванович Мальцев намекнул присутствующим о своем желании поучаствовать в беседе.
– Александр, мне хотелось бы сделать вам некоторое предложение. Я долго обдумывал такую возможность и признаюсь честно: следил за тем, как вы ведете дела, и, гм, был немало доволен. Да-с, доволен! Но что-то я отвлекся. Так вот, не так давно я имел беседу с казенным управляющим моими… Торгово-Промышленным товариществом, некогда принадлежавшим мне. Не буду городить пустопорожние словеса, знаю, как вы этого не любите: есть возможность выкупить товарищество из-под опеки казны. И я был бы очень рад, ежели бы вы нашли это интересным для себя.
«Конечно, забрать-то забрали, а управлять нормально не смогли – не под то у чиновников руки заточены. Да и растут не из того места, н-да. Привыкли брать, а тут треба вкладывать да работать – а женушка с детками вообще наверняка от досады все ногти сгрызла, до самых до локтей».
– Скажите, Сергей Иванович, а что входит в это самое Торгово-Промышленное?
Кавалергард в отставке несколько горделиво приосанился и с ясно видимым удовольствием начал перечислять на память, с подробными характеристиками, перечислением оборудования, а у его собеседника уже второй раз за относительно короткое время стала отвисать челюсть.
«Знал, что у деда было много заводов, – но чтобы столько? Это же натуральный промышленный район получается: три металлургических, одиннадцать машиностроительных, фарфоровый, шесть стекольных, недостроенный цементный, винокурни и пивзаводы, лесопилки, и это еще не весь список! О, еще и земля в количестве двести тысяч десятин. М-дя. Больно уж кусок велик и сладок, могу и подавиться – причем с легкостью неимоверной. Отказаться? Тут даже не журавль в небе, а целый косяк птеродактилей. Или?»
– И сколько же просит казна за все это?
Вот тут энтузиазм у Мальцева немного приугас, тяжело вздохнув, он признался:
– Шесть с половиной миллионов ассигнациями сразу и десять – равными частями в течение следующих трех лет.
Видя, что юный, но подающий очень большие надежды промышленник (а до кучи и аристократ, как, впрочем, и сам Сергей Иванович) впал в глубокую задумчивость, промышленник старый немного раскрылся:
– Признаюсь вам, не таясь: мне больно видеть, как рушится дело всей моей жизни, – а вы сможете его продолжить, я это вижу! Ежели вы беспокоитесь по поводу финансов, то у меня есть знакомые банкиры – думаю, что вполне смогу организовать вам заем на очень пристойных условиях, не больше пяти процентов годовых.
– Благодарю, это лишнее. Я постараюсь устроить все через моих германских партнеров.
«Хотя мысль насчет банкиров очень интересная. Вот ведь! Хе-хе, меня просто толкают на преступление. Чем брать кредит и платить проценты – мне проще ВЗЯТЬ и беспроцентный, и безвозвратный. Господи, ну ведь не планировал же ничего такого!»
– Так вы согласны, Александр?!
– При одном условии, Сергей Иванович: если вы хотя бы на первое время примете на себя управление моим будущим приобретением. Вы же понимаете – остальные просто не справятся с такой громадой.
Судя по довольному виду старикана, на что-то такое он и рассчитывал – моментально согласился и тут же засобирался в Санкт-Петербург – готовить документы на выкуп своих бывших владений. Проводив гостя, князь подумал, улыбнулся и достал из кармана серебряный рубль. Что-то загадал, щелчком пальцев подкинул монету и тут же припечатал ее к полированной поверхности стола. Затем медленно отвел руку в сторону и улыбнулся.
– Париж, значит?