5
Повар
Снежный человек в драной простыне сидит сгорбившись на опушке, где трава, вика и морской виноград переходят в песок. Стало прохладнее, и отчаяние немного отступило. И хочется есть. У голода есть свой плюс: если ты голоден, значит, еще жив.
Над головой шелестит листьями бриз; скрежещут и зудят насекомые; красное заходящее солнце освещает башни в воде, уцелевшие стекла вспыхивают, будто кто-то зажег гирлянду лампочек. Кое-где сохранились сады на крышах – теперь там разрослись кусты. К ним по небу летят сотни птиц – домой, к насестам. Ибисы? Цапли? Черные – бакланы, это Снежный человек знает точно. Они устраиваются в темной листве, каркают и ссорятся. Теперь он знает, где искать гуано, если понадобится.
На опушку, к югу, выбегает кролик, скачет, прислушивается, останавливается пощипать траву гигантскими зубами. Он светится в сумерках, зеленоватое сияние, иридоциты какой-то глубоководной медузы, давний эксперимент. Кролик в полумраке мягок, почти прозрачен, словно рахат-лукум, – будто мех можно слизать, как сахар. Зеленые кролики существовали, еще когда Снежный человек был мальчиком, хотя тогда были не такие огромные, еще не выбрались из клеток, не скрещивались с дикими и не причиняли неприятностей.
Конец ознакомительного фрагмента.