Про райскую жизнь
Я в первый раз приехала в санаторий с семьей. В Кисловодск. В такой бюджетный санаторий. Довольно обшарпанный. Если не сказать, убогий. Но мне всё равно очень нравилось. Просто ужасно. И к нам за столик посадили одного карачаевца, Барисби Ильясовича. Он работал в ауле пастухом колхозным, а потом заболел. И ему вот дали путевку для лечения. Тогда еще давали. Такой маленького роста черноглазый худой мужчина с немного кривоватыми ногами. Он полностью разделял мои восторги. Другие отдыхающие жаловались, что суп невкусный. Котлеты с хлебом. Медленно обслуживают. И долго приходится ждать процедур и приема у врача. Все сердились и требовали комфорта. Согласно путевкам. А Барисби Ильясович кушал аккуратно суп. Ни разу не швыркнув. Вытирал тарелку кусочком хлеба. Медленно ел котлетку. Очень медленно, маленькими кусочками. Чтобы продлить удовольствие. Изумлялся, что три раза в день дают мясное. И можно выбирать: сосиски или курица. Это же просто рай. Необыкновенная райская жизнь. И еще булочки. И каша с маслом. И чаю сколько хочешь. Я его угощала своей едой – я всегда на диете. Но он соглашался только меняться. Котлетку – на винегрет. Булочку – на яблоко. Все неприятные процедуры он принимал с благоговением – им занимаются врачи! Разговаривают и спрашивают, как здоровье! И назначают лечение. Это просто рай. Так не бывает. А после процедур, когда отдыхающие ходили жаловаться или просто гуляли, Барисби Ильясович был занят. Там была горная речка с каменистым берегом. Курортники купались. А вылезать по камням – скользко. Можно упасть. И проворный горец всем помогал выходить из воды. Подставлял руку калачиком старикам и детям. Но особенно часто помогал полным женщинам. Чтобы они не упали. И ловко провожал их до лавочек. Когда купание заканчивалось, Барисби Ильясович сидел в холле, в потертом мягком кресле. И улыбался от удовольствия. Телевизора не было, и он смотрел на аквариум с гуппи. Каждое утро он подвигал мне и ребенку стулья. И печально и громко произносил, как молитву: «Еще семь дней в раю осталось отдыхать!»… Потом – шесть. Пять… А потом он сидел и ждал маршрутку. Далеко ехать в горы, потом идти. Мы его провожали. У него губы так по-детски кривились и он шептал: «Пора мне убираться домой. Другим надо в раю отдыхать. По очереди!»… Из подарков взял только чай. Очень любил чай. А потом улыбнулся, прощаясь. И выразил надежду, что болезнь не прошла до конца. И когда-нибудь его снова отправят в райское место. Невероятно прекрасное, сытое, чудесное место. И я много где потом побывала. На курортах. И не скандалила. Не жаловалась. Вспоминала Барисби Ильясовича. И жалела только о том, что не могла с ним поделиться. Взять его с собой…