Про шарфик
Лев Толстой себя помнил с пеленок. В буквальном смысле. И многие люди – тоже. А я помню, как я ходить научилась только-только. Настала уже зима. Валеночки мне надели, такие, с калошками. Шапку круглую с резинкой. И шубу. Мое поколение помнит эти шубы из цигейки. Они больше самого ребенка весили. Как целый дом. И, конечно, шуба несколько сковывала движения. Мягко говоря. Навыки пешего хождения утрачивались. Шаг сделаешь – и падаешь. Но не больно. Вообще ничегоне чувствуешь. Лежишь, как жук, и встать не можешь. Пока не поднимут. Потом дальше передвигаешься. Шага два-три. И дедушка со мной гулял, держал меня за шарфик. Не прочно, а для страховки. Чтобы предупредить падение. И, стоило ему меня взять за шарфик, как я падать переставала. Чудесным образом появлялась устойчивость в инквизиторской советской шубе и скользких валеночках. Шла себе да шла. И на коньках он меня так же учил кататься потом – держал за шарфик. Сам чуть не падал на льду – ноги ему пулеметной очередью в Сталинградской битве перебили. Но я потихоньку катилась и не падала. И научилась. А потом он меня на велосипеде учил кататься. Я ехала, а дедушка бежал сзади, держась за багажник. И командовал: «Тормози, Анечка! Поворачивай, Анечка!». И тоже научилась. Без страшных травм и переломов. Единственные мои спортивные достижения за всю жизнь. И еще я научилась своей работе. Надо правильно держать человека за шарфик. Чтобы это не стесняло его движения, не давило на горло, не душило. Чтобы он вообще этого не чувствовал. Но знал, что я где-то сзади иду. Или бегу. И кричу: «Тормозите, Алексей Николаевич! Направо, Тамара Петровна!» – это в случае опасности. И человек чувствует, что его за шарфик держат. Для страховки. И через этот шарфик передают энергию любви и заботы. Которые тоже руками потрогать нельзя. А только почувствовать. И те люди, которых вот так держат, реже падают. Не расшибаются. Многому учатся без серьезных потерь. А если даже упадут – обязательно встанут. Хорошо, когда тебя за шарфик держат. Или за багажник. Как Ангел-Хранитель…