Часть I
Результаты кабинетного исследования
Ретроспективный анализ интеграционных процессов в Европе
Предпосылки для начала европейской интеграции
Предпосылки для начала интеграционных процессов в Европе появились еще в XX веке, главным толчком для которых послужили экономические последствия двух мировых войн.
Так, в 1923 году Рихард Николаус Куденхове-Калерги выдвинул идею европейского сближения, которая стала известна под названием «Пан-Европа». Данная концепция предусматривала начало европейской интеграции, в первую очередь за счет сближения экономик стран Европы. Так как после окончания Первой мировой войны Франция стала претендовать на место экономического лидера в Европе, эту идею начал развивать министр иностранных дел этой страны Аристид Бриан. В 1929 году он предложил создать Европейский Федеральный союз. В детализированном проекте Бриан исключил вхождение в данный союз Англии и СССР, большую роль отводя Франции. Главной идеей этого проекта стало упразднение таможенных барьеров в торгово-экономических отношениях между европейскими странами, что впоследствии должно было укрепить позиции французских монополий на европейских рынках и обеспечить руководящую роль в Европейской Федерации. Однако данное предложение получило крайне отрицательный отзыв, в первую очередь из-за возможных нарушений дипломатических отношений в связи с полной изоляцией СССР и Германии. В данном вопросе советскую сторону поддержали Нидерланды, Италия и Скандинавские страны, а Бриана поддержали лишь Польша и Чехословакия (в первую очередь из-за подписанных между ними союзными договорами).
В самый разгар Второй мировой войны, 21 октября 1943 года, Бельгия, Нидерланды и Люксембург подписали валютное соглашение, а в сентябре 1944 года – таможенную конвенцию, которые дали начало созданию таможенно-экономического союза этих стран, получившего название Бенилюкс. 3 февраля 1958 года был заключен договор об учреждении экономического союза между ними. Он вступил в силу 1 ноября 1960 года после ратификации парламентами этих стран.
Таким образом, следует сделать вывод о том, что Европа не была готова к интеграции, основанной на гегемонии одной из ее стран. Вторая мировая война показала всю несостоятельность дипломатических отношений внутри Европы, что сподвигло страны к новому витку обсуждений вопросов интеграции. В 1946 году Уинстон Черчилль в Цюрихском университете выступил с речью, позднее ставшей известной как «Трагедия Европы». Он затронул проблемы обособленности Европейских стран друг от друга и предложил создать прототип США – Соединенные штаты Европы. Первым шагом для начала интеграции Черчилль обозначил экономическое сближение между Францией и Германией.
Речь Черчилля в какой-то степени взбудоражила европейское сообщество, что привлекло и Соединенные Штаты Америки. В 1947 году был выдвинут план Маршалла, который предполагал экономическую помощь со стороны США странам Западной Европы. Однако этот план имел и свои особенности, так как фактически предусматривал использование Европы не только в качестве экономического плацдарма для реализации собственных интересов, но и как своего рода политическое оружие в «холодной войне» с СССР. Тем не менее план Маршалла широко признан как одна из наиболее успешных международных экономических программ: «застывшие» предприятия обрели новую силу, был восстановлен стабилизирующий средний класс. Однако настолько тесное сотрудничество с США привело к тому, что Западная Европа фактически потеряла экономическую независимость. Это стало первой предпосылкой для начала европейской экономической интеграции. Огромное значение для начала сближения западноевропейских стран имело и образование Совета экономической взаимопомощи, являющегося частью просоветского лагеря, благодаря которому Западная Европа потеряла все экономические связи с Восточной. Территориальная близость и экономическое сходство также подталкивали Европу к интеграции.
Несмотря на тяжелое послевоенное положение стран Европы, данный регион занимал второе место по объемам экономики.
Страны, производящие широкий спектр готовых изделий, были заинтересованы в развитии международной промышленной специализации. А страны, экспортирующие сельскохозяйственные товары, конкурировали друг с другом на рынке однотипной продукции. Все они нуждались в товарах, которые производят не сами.
Европа всегда представляла собой конгломерат народов и культур, складывающийся на протяжении более двух тысячелетий их совместного существования и взаимодействия.
Историческую основу современной европейской культуры составляют наследие Античности, католицизм и (с XVI века) протестантизм. В т. н. «средние века» институциональной основой европейского единства служила, безусловно, католическая церковь, а также система образования, которая в большинстве стран европейского региона была практически идентична. Взаимопониманию жителей Европы служило и широкое распространение латыни, служившей средством межнационального общения среди привилегированных слоев.
Европа, ограниченная в земельных и сырьевых ресурсах, давно нуждалась в объединении. Однако именно в Европе в XIX веке сформировалась система национального государства, которая привела к двум мировым войнам. Поэтому появилась необходимость в делегировании некоторых полномочий наднациональным институтам. С другой стороны, с начала XX века страны Европы имели различное государственное устройство, что могло осложнять интеграционный процесс.
После 1945 года западноевропейские страны должны были восстановить разрушенное войной хозяйство. Сделать это автономно, без сотрудничества с соседями, было невозможно. За время войны Европа потеряла роль мирового экономического лидера, отдав свой «пьедестал» Соединенным Штатам Америки. Также после войны заметно ослабло влияние европейских лидеров – Великобритании, Франции, Нидерландов и Бельгии – на свои колонии.
Переход от международного европейского сотрудничества к настоящему построению наднационального сообщества начался 9 мая 1950 года, когда Робер Шуман выступил с инициативой, обнародовав разработанный Жаном Моне план по созданию отраслевого объединения шести стран (Франции, ФРГ, Италии и стран Бенилюкса), Европейское объединение угля и стали (Европейского объединения угля и стали). Новизной этого объединения было создание европейского органа управления, независимого от правительств стран.
Предваряя содержание следующих разделов, необходимо отметить, что, безусловно, задачами любого интеграционного процесса являются, в первую очередь, укрепление позиций того или иного союза в мире, создание политической стабильности внутри региона и его экономическое благосостояние. Однако существуют и видимые противоречия.
В первую очередь, в интеграционных процессах рано или поздно возникают объединяющие интересы и, как следствие, наднациональные органы. В европейской интеграции самым ярким примером является позиция Франции и Бельгии после создания Европейского объединения угля и стали. Подписав соглашение о вступлении в организацию, эти страны де-юре обязались выполнять все пункты соглашения, однако де-факто они пытались всеми силами сохранить таможенную защиту национальных шахт и металлургических заводов, опасаясь конкуренции с Германией.
По мере развития интеграции круг вопросов, которые решаются наднациональными органами, постепенно расширяется. Национальные правительства подчиняются коллективной воле и интересам других стран-членов. Одновременно наднациональные органы вынуждены отходить от единогласных решений, заменяя их голосованием большинства. В противном случае интеграционное объединение может стать плохо управляемым. Однако передача на наднациональный уровень функций, связанных с понятием суверенитета, проходит с большими трудностями. Также по мере развития интеграции оказывается, что часть стран не может или вовсе не желает участвовать в новых проектах.
Возможны противоречия между планами руководителей объединения и общественным мнением. Успешно развивающаяся интеграция предполагает постепенную передачу отдельных рычагов политического управления с национального уровня на наднациональный. Это может вызвать недовольство среди населения, поскольку на высоких стадиях интеграции гражданам становится все сложнее понимать ее цели. В итоге общественная поддержка интеграции снижается и перед руководством объединения возникает дилемма: принимать решения, не считаясь с мнением населения (что чревато утратой электорального доверия), или ограничить темп интеграции.
Этап I. Таможенная интеграция
Начало реализации идей Черчилля о создании Соединенных Штатов Европы было положено заключением Парижского Договора в 1951 году о создании Европейского объединения угля и стали (ЕОУС), представляющего собой первую наднациональную организацию в Европе. В данное объединение вошли шесть стран: Германия, Франция, Италия, Бельгия, Люксембург и Нидерланды. Срок действия договора составил 50 лет. Основной целью образования ЕОУС являлось содействие экономическому развитию и сращивание национальных рынков, путем создания общего рынка сырья и продукции каменноугольной, железорудной и металлургической промышленности. Также Робер Шуман, министр иностранных дел Франции, предложивший в 1950 году идею создания ЕОУС, подразумевал, что это экономическое объединение станет мерой предотвращения дальнейших войн между Германией и Францией.
Задачи, ставящие перед собой ЕОУС, были исключительно экономическими, но многие понимали, что это всего лишь первый этап интеграции, за которым, рано или поздно, последует дальнейшая политизация. Именно поэтому создание Европейского объединения угля и стали положило начало первому этапу европейской интеграции – таможенной. Заключение договора в Париже, таким образом, преследовало несколько задач, а именно:
• способствование экономическому развитию;
• способствование росту занятости и повышению жизненного уровня в государствах-членах Организации;
• рациональное распределение продукции при более высоком уровне производительности.
На начальном этапе, для достижения вышеизложенных целей, планировалось установить одинаковые экономические условия для всех стран-членов ЕОУС. Таким образом, все получали одинаковые условия доступа к источникам производства угля и стали и регулярных поставок. Была установлена минимальная цена на уголь и сталь, что впоследствии создало все условия для расширения производства. Решение вышеуказанных задач предполагало ликвидацию таможенных пошлин, устранение препятствий в свободном передвижении рабочей силы и занятости (в первую очередь в каменноугольной, железорудных и металлургических областях), а также установление единых транспортных тарифов на сырье. Одной из главных целей, безусловно, стало обеспечение свободной конкуренции.
Впервые в Европе появились наднациональные органы власти. На Высший руководящий орган возлагалась задача по обеспечению достижения целей ЕОУС и решению практических вопросов, связанных с созданием общего рынка угля и стали. Представленные в Высшем руководящим органе члены избирались странами из числа собственных граждан. Однако привилегий и права представительства своих стран члены не получали. Они имели международный статус, призванный развивать ЕОУС на основе межнациональных интересов, а не государственных. Таким образом, следует заметить, что данное сообщество исключало в нем гегемонию интересов отдельных стран.
Главная задача, стоящая перед Высшим руководящим органом – достижение консенсуса в отношении национальных интересов стран-членов ЕОУС. Контроль над работой Высшего руководящего органа осуществлял совет министров стран-участниц ЕОУС. Однако никаких функций, кроме контролирующих, он не исполнял, хотя имел право вмешиваться в принятие решений, если они имели жизненно важный характер для экономик какой-либо страны. Общая ассамблея ЕОУС представляла собой нечто вроде парламента, однако несла в себе чисто консультативные функции; принятие решений не предполагалось. Фактически жизненно важным для объединения институтом стал суд ЕОУС, который имел наднациональный характер и контролировал юридическое выполнение прописанных в Парижском договоре обязательств сторон.
Таким образом, институциональная система ЕОУС стала воплощением идей наднациональности и международного сотрудничества. Важно отметить, что данное объединение несло в себе не только выполнение определенных задач в узких отраслях, но и стало целой экспериментальной площадкой для проверки действенности интеграционных процессов в Европе.
Успех ЕОУС стимулировал подписание двух Римских договоров – о создании Европейского сообщества по атомной энергетики и Европейского экономического сообщества.
Толчком для создания Евратома стал энергетический кризис 1950-х годов. Дело в том, что из-за изменений технологий в промышленности и транспорте спрос на уголь и сталь заметно уменьшился: их место начали занимать нефть и газ. Но Европа являлась лишь импортером этих ресурсов, что в дальнейшем могло привести к значительным экономическим убыткам. Как следствие, появилась острая необходимость в создании альтернативных источников энергии.
В 1955 году Совет министров ЕОУС на Мессинской конференции выступил с инициативой решить данную проблему и продолжить углубление интеграционных процессов в экономике за счет распространения принципов объединения на другие сферы. По решению конференции был создан межправительственный комитет под руководством премьер-министра Бельгии Поля-Анри Спаака.
В 1957 году одновременно с созданием Европейского экономического сообщества в Риме подписывается договор о создании Европейского сообщества по атомной энергетике (Евратом), который вступил в силу 1 января 1958 года.
Первоначальные цели Евратома были как экономическими, так и политическими. За счет развития мирного использования атомной энергии и снижения цен на энергоносители страны-члены Евратома развивали общий экономический курс и препятствовали распространению в Европе энергетического кризиса. Однако и политические аспекты в целях создания Евратома прослеживаются. Так, была полностью задекларирована координация принятия решений и формирование единой политики, пусть пока и только отраслевой. Однако на основе детализированного проекта Поля-Анри Спаака были сформулированы лишь основные положения Евратома, не устанавливая определенных форм объединения. Подробный план представил совет Министров Евратома.
Основные органы Евратома – Совет, Комиссия, Европейский парламент, Агентство, Суд, Экономический и социальный комитет и Научно-технический комитет.
Первоначально членами сообщества были Италия, Франция, Люксембург, Германия и Нидерланды. В 1973 году к ним присоединились Великобритания, Дания и Ирландия, а в 1981 году— Греция. В 1986 году к сообществу присоединились Испания и Португалия, в 1995 – Швеция, Финляндия и Австрия.
Согласно договору, основной целью образования Евратома являлось создание необходимых условий для развития атомной промышленности за счет значительной корректировки деятельности национальных предприятий в области атомной энергетики.
Большим изменениям поддалась система образования в области атомной энергетики, за счет предоставления единых европейских стандартов. Научно-технический комитет Евратом обязуется координировать научные и учебные программы в области атомной энергетики, а также составлять единые рекомендации для них. Разработка и осуществление данных программ проводится в едином центре ядерных исследований. Комиссия Евратома должна получать сведения о планируемых программах исследования. Финансирование проекта идет из общего бюджета Евратома, согласно договору, и включает в себя поддержку новейших программ и разработок в данной области, помощь с установкой оборудований, а также передачи ядерных материалов.
Большую роль играют капиталовложения со стороны частных предпринимателей. Комиссией Евратома создаются ориентировочные программы, которые могут оценить вкладчики. Оценку частных проектов проводит комиссия большинством голосов. Если же автором проекта является Евратом, какая-либо международная организация или страна, не входящие в агентство, то проект может быть принят, только если все члены комиссии проголосуют единогласно.
Агентство обладает исключительной монополией в области снабжения сырьем. Также Евратом получает право на приобретение любого вида сырья, о котором каждое государство обязано сообщать, а именно предоставлять последние данные, необходимые агентству. Только в случае, если Евратом не использует данное сырье, оно переходит в полное владение государства, которое имеет право:
• складировать сырье, использовать (исключительно в целях, предусмотренных уставом Евратома);
• передавать другим государствам-членам.
Евратом образует общий рынок в области атомной энергетики, обеспечивает свободное перемещение капиталов и свободный найм. Наличие международных связей Евратома предполагается лишь в том случае, если они принесут пользу агентству.
Изначально планы Евратома осуществлялись с расчетом на пятилетний период. Из них первый (1958–1962 гг.) затратил 215 млн долларов. Второй (1963–1967) – 425 млн долларов. В основном в данные периоды осуществлялась координация деятельности проектов. Поскольку многие положения пятилетних планов так и не оказались выполнены, последующее планирование производилось сроком на один год.
Договор о создании ЕЭС стал ключевым для начала полномасштабной интеграции, ведь он, по сути, провозгласил создание общего рынка. Согласно договору об учреждении Европейского экономического сообщества, подписанному в 1957 году в Риме (вступил в силу в 1958 году), главной целью стало сближение экономик стран-участниц сообщества и их гармоничное развитие за счет непрерывного и сбалансированного роста, возрастающей стабильности, ускоренного повышения уровня жизни и более тесных связей между государствами, которые оно объединяет. Европейское экономическое сообщество можно считать главным фундаментом для заложения основ глобальной евроинтеграции. В детализированном проекте ЕЭС не предполагалась делать громких политических заявлений. Главная цель – создание общего рынка.
Первым шагом для этого следует считать отмену таможенных пошлин и количественных ограничений в торговле, создание общей таможенной политики и, как следствие, переход к единой торговой политике.
Попытка наращивания экономического потенциала была обусловлена, в первую очередь, успехом экономик других стран: Соединенные Штаты все так же претендовали на мировую гегемонию, Япония наращивала свой экономический потенциал, а СССР распространял влияние на страны Восточной Европы. Для сближения стран-участниц ЕЭС предполагалось наличие единых правил для всех экономических акторов, что в дальнейшем должно было сделать внутренние рынки более однородными.
Одной из основных проблем, стоящих перед странами сообщества, была проблема сельского хозяйства. Предусматривалась интеграция аграрных рынков (установленный срок для «переходного периода»– 12 лет). Этот шаг был обусловлен разумным желанием стран-участниц ЕЭС создать условия для поднятия уровня жизни населения, а также вывести свою продукцию на мировой рынок. Страны ЕЭС были заинтересованы в увеличении числа зарубежных потребителей, поэтому было подписано более двадцати конвенций со странами Африки. На начальном этапе деятельности сообщества был достигнут значительный результат— расширение сбыта товаров привело к увеличению уровня торговли внутри ЕЭС приблизительно в 6,5 раза. Однако даже при уменьшении торговых пошлин еще на 20 % доход для стран-участниц за счет импорта собственной продукции увеличился всего в 2 раза.
В связи с кризисом капиталистического мира 1969–1971 гг. появилась необходимость в увеличении дополнительных расходов в области сельского хозяйства членов ЕЭС за счет бюджетов стран сообщества. Данный шаг привел к общей корректировке курса деятельности ЕЭС. Однако еще одной существенной проблемой стало образование Европейской ассоциации свободной торговли (ЕАСТ). Первоначальными ее членами были Великобритания, Дания, Норвегия, Австралия, Швейцария и Португалия. Причиной создания ЕАСТ стала невозможность Великобритании войти в ЕЭС из-за соперничества с Францией и ФРГ, которые вновь заявили о своих претензиях на господство в западноевропейском регионе. Страны-члены ЕАСТ посчитали главную цель ЕЭС (создание единого Европейского рынка) слишком амбициозной, а также заявляли о том, что многие положения Римских договоренностей так и не были выполнены.
ЕАСТ был скорее институтом для международного сотрудничества, нежели интеграционным проектом. Страны-члены не вводили единого тарифа на продукцию, импортируемую из третьих стран, и сохраняли национальные пошлины. Наднациональные институты носили, по большому счету, формальный характер, за счет отсутствия системы контроля за выполнением обязательств.
Поэтому с 1973 года страны ЕАСТ выразили желание войти в состав Европейского экономического сообщества.
Соответственно, Состав ЕЭС увеличился на четыре страны: Великобритания, Дания, Норвегия и Ирландия. Однако из-за большого количества стран ЕЭС не смогло предотвратить начало классового неравенства между государствами-членами, что привело к началу гражданских волнений внутри стран.
Этап II. Динамичная интеграция
В 1979 году на смену «валютной змее» в Европе начинает действовать единая валютная система. Главная цель – поддержание стабильности и предотвращение колебания курса валют, которое затрудняло экономическое сотрудничество между странами Европейского сообщества. Главным инструментом ЕВС стала европейская валютная единица – ЭКЮ. Благодаря введению данной единицы планировалось:
• создание зоны стабильности валютных курсов;
• установление паритета между курсами;
• фиксация курсов валют по отношению к центральному курсу за счет интервенций (на начальном этапе разрешалось не более чем +/– 25 % от паритетного)[5].
Финансовый вес ЭКЮ определялся через валютную корзину, состоящую из валют стран-участниц Европейского сообщества. Европейская комиссия каждый день пересчитывала стоимость ЭКЮ в различных валютах стран-участниц, на основе функции обмена.
Пересмотр состава валютной корзины производился один раз в пять лет или по требованию страны, у которой курс валюты по отношению к ЭКЮ изменился более чем на 25 %.
Введение ЭКЮ по праву можно считать большим рывком для продолжения экономической интеграции, ведь она определяла как величину бюджетов, так и их сельскохозяйственные расходы, которые являлись основой европейского экономического сотрудничества. Также ЭКЮ определяла взаимные долги центральных банков в едином эквиваленте. Каждый центральный банк стран-участниц европейского сообщества был обязан вносить 20 % своих авуаров золотом или долларами в Европейский фонд кооперации.
Большую конкуренцию ЭКЮ составляли специальные права заимствования (СДР), использовавшиеся в Международном валютном фонде. В итоге сфера применения ЭКЮ оказалась шире и начала нести в себе черты мировой валюты, в отличие от СДР.
Однако в 1980-х годах ЕВС начала переживать кризис – курсы слабых валют понижались (наибольшие потери потерпела итальянская лира), а курсы сильных валют (ФРГ, Нидерланды) наоборот повышались. В 1992 году Великобритания, Испания и Италия все же не сумели поддерживать курс по отношению к ЭКЮ и вновь перешли к «валютной змее» (однако в 1993 году предел валютных колебаний был увеличен на 15 %).
Увеличение предела валютных колебаний было связано и с дальнейшими проблемами ЕВС. 2 июня 1992 года в Дании прошел референдум по вопросу ратификации Маастрихтского договора (введение единой европейской валюты), где большинство населения проголосовало против. Центральные банки стран ЕЭС всеми силами боролись за стабилизацию рынков с помощью поднятия процентных ставок, однако от девальвации удалость спасти только французскую валюту, а итальянская лира и вовсе покинула механизм обменных курсов, как и Испания, Португалия и Швеция.
Идея создания единого европейского рынка появилась в 1982 году на заседании Европейского совета в Копенгагене и получила мировую огласку. Весной 1985 года было вынесено решение по началу разработки детализированного проекта EBP.
На заседании Европейского совета в июне 1985 году представили проект Белой книги, реализация положений которой рассчитывалась сроком на 7 лет. Белая книга представляла собой программу устранения барьеров в торговле между странами ЕС. Цель создания единого европейского рынка мало отличалась от целей, ставившихся на предыдущих этапах интеграции, – это объединение национальных экономик, сближение законодательств и повышение конкурентоспособности стран ЕС на мировом рынке.
За счет колоссального количества потребителей появилась возможность значительно расширить производство, а также создать все условия для свободного перемещения рабочей силы. Предполагалось ввести единые стандарты для стран Европейского сообщества, значительно либерализовать рынок сбыта, а также устранить механизмы, создающие барьеры для конкурентоспособности западноевропейских компаний.
Одной из первоочередных задач, ставящих перед собой EBP, стала ликвидация физических барьеров в таможенных перевозках. Однако данное предложение стало довольно дискуссионным – с одной стороны, ликвидация данных барьеров способствовала бы более динамичному товарообороту между странами европейского сообщества, а с другой стороны, данная инициатива столкнулась с законодательными трудностями. В эпоху борьбы с терроризмом и наркоторговлей отмена таможенного досмотра представлялась практически невозможной. Необходимость таможенной проверки обусловлена и соответствием национальным правилам налогообложения, которое, в свою очередь, способствовало защите от ввоза некачественных товаров, контроля за нелегальной миграцией и т. д.
Вторая задача EBP – отмена технического контроля. Предполагалось приравнивание национальных стандартов к межгосударственным в рамках Европейского сообщества. Иными словами, товары, разрешенные в какой-либо стране ЕС, автоматически легализуются и на территории других стран сообщества.
Также дискуссионный момент приобретает и третья задача EBP – фиксация барьеров. Планировалось ввести единый тариф налогообложения, который бы способствовал либерализации товарооборота внутри ЕС, однако различия в налоговых законодательствах стран-участниц создали значительные препятствия для выполнения данной задачи.
Таким образом, до 1992 года успехи формирования единого рынка в Европе были достигнуты всего по двум показателям:
• установлено свободное перемещение лиц и капиталов внутри Европейского сообщества;
• максимально либерализована процедура проверок товаров на таможенных границах.
Однако механизмы контроля за реализацией пунктов соглашений, оформленных в Белой книге, оказались фактически недееспособны. Формально национальные законодательства стояли на уровень ниже, нежели международное соглашение о создании единого европейского рынка, но на практике данные пункты практически не работали. В первую очередь это происходило из-за различных трактовок странами европейского сообщества данных соглашений, что приводило к абсолютному непониманию друг друга.
Этап III. Создание единого союза
Маастрихтский договор, провозглашающий создание Европейского союза, был подписан в феврале 1992 года (вступил в силу 1 ноября 1993 года). Важно отметить, что он не являлся дополнением к ранее подписанному договору о создании Европейского экономического союза, а стал независимым документом. Основной задачей ЕС стало введение единой валюты, что являлось беспрецедентным для истории мировой экономики. Смутно представлялось, каким образом страны пожертвуют своим национальным суверенитетом, выражающимся в наличии собственной государственной валюты.
Согласно статье 2, п. 4: «Союз создает внутренний рынок. Он старается обеспечить устойчивое развитие Европы на основе сбалансированного экономического роста и стабильности цен, наличие в высокой степени конкурентоспособной социальной рыночной экономики, стремящейся к полной занятости и социальному прогрессу, а также высокий уровень охраны и улучшения качества окружающей среды. Он способствует научно-техническому прогрессу».
Договор строился на полном консенсусе, уважая национальные суверенитеты и интересы стран-участниц Европейского союза. Об этом гласит статья 3, п. 2 Маастрихтского договора:
«Союз соблюдает равенство государств-членов перед Договорами, уважает национальную индивидуальность государств-членов, присущую их основополагающим политическим и конституционным структурам, в том числе в области местного и регионального самоуправления. Союз уважает основные функции государства, особенно те, которые направлены на обеспечение его территориальной целостности, на поддержание общественного порядка и на охрану национальной безопасности. В частности, национальная безопасность остается в единоличной ответственности каждого государства-члена».
Также же было официально провозглашено создание единой валюты, пришедшей на смену ЭКЮ – евро.
Прописаны основные наднациональные институты, призванные регулировать деятельность ЕС:
• Европейский парламент (является законодательным институтом и выполняет финансовый контроль);
• Европейский совет, определяющий курс развития ЕС и состоящий из глав государств стран-членов или глав правительств;
• Европейская комиссия, определяющая общие цели союза и воплощающая в себе идеи наднациональности. Также контролирует выполнение Договоров, принятых в работе ЕС;
• Суд Европейского союза;
• Европейский центральный банк;
• Счетная палата.
В общих положениях договора прослеживаются и политические мотивы для создания Европейского союза. Например, видна тенденция в установлении единого идеологического курса, способного не только поддерживать работу союза и сближать страны ЕС, но и выносить его на политическую арену. Такими ценностями являются: установление демократического строя, защита прав человека, рыночная система экономики, либеральные принципы международного права. Также установлены и общие стратегические цели ЕС, такие, как создание единой политической повестки и формирование общих дипломатических отношений с третьими государствами.
Помимо Европейских Сообществ «опорами» для создания Евросоюза стали общая внешняя политика и политика безопасности (ОВПБ), а также Сотрудничество в области правосудия и внутренних дел.
Последующие редакции договора углубляли интеграционные процессы. Так, Амстердамский договор внес существенные изменения в вопросы визового режима, гражданских дел (заключение браков и т. д.), предоставлений политических убежищ и иммиграции. Также большое внимание уделялось оборонной политике. Ниццкий договор определил новые квоты для действующих и будущих государств-членов в Совете ЕС и Европарламенте. При голосовании квалифицированным большинством в Совете был введен принцип двойного большинства. Он потребовался для того, чтобы малые страны (число которых резко увеличивалось) не могли блокировать решения в Совете, отвечающие интересам основного состава ЕС.
Такой риск возникал из-за того, что традиционно малые страны имеют в органах ЕС больше мест в расчете на душу населения, чем крупные государства. Принцип двойного большинства предписал учитывать не только число голосов, поданных против проекта, но и численность населения в этих странах.
В Ниццком договоре были заложены основы реформирования управления институтами Европейского союза после вступления в него новых государств. Основная сложность в данной работе состояла в том, что страны ЕС имели свое видение политического устройства союза. Ниццкий договор, по сути, не обладал достаточной силой для формирования дальнейшей интеграции, поэтому остро встал вопрос о необходимости разработки единой конституции Европейского союза.
В 2001 году была подписана декларация о будущем ЕС. Создание конституционной модели ЕС было поручено специальному органу – Европейскому Конституционному собранию, созданного специально для решения данного вопроса. Европейский конституционный парламент состоял из множества рабочих групп, занимающихся такими вопросами, как роль национальных парламентов, социальная политика, вопросы правосудия и налогообложения и т. д. По итогам работы конституционного парламента вышло более тысячи аналитических материалов по заданной теме. Однако данный проект фактически не содержал юридических норм, он лишь создал возможный проект для начала конституционного строительства.
20 июня 2003 года это проект был представлен на саммите ЕС, а в дальнейшем передан на доработку Межправительственной конференции, в состав которой входили Центральный банк ЕС, Европейская комиссия и министры всех стран ЕС.
Конституция ЕС примечательна тем, что вносились значительные изменения в функционирование наднациональных институтов. Введены должности президента и министра иностранных дел. Министр иностранных дел имел бы право выступать исключительно от лица Европейского союза и лишь по тем вопросам, которые были бы согласованы заранее всеми странами ЕС. По сути, наличие президента и министра иностранных дел должно было бы поспособствовать консолидации ведомств, занимающихся внешнеполитическими связями, а также содействовать сплоченности при возникновении внешних угроз.
Конституция провозгласила расширение полномочий Европейского парламента, который должен был бы заниматься не только разработкой бюджета, но и проблемами, связанными с социальной политикой, иммиграцией, правами и свободами граждан и т. д.
Самым дискуссионным вопросом стал отказ от консенсуса – голосования методом «двойного большинства». Право вето имело юридическую силу только в вопросах, касающихся оборонной политики и налогообложения. Однако и это право не могло бы применяться – страна использовала бы его лишь в том случае, если заручится поддержкой еще минимум трех стран Европейского союза.
Планировалось создать единый институт, регулирующий вопросы общей политики, касающейся безопасности – федеральную структуру национальной безопасности. Конституция ЕС обязывала строго поддерживать единый внешнеполитический курс и отдавать ему полное предпочтение. В случае отклонения от данного пункта государство-нарушитель подвергалось бы серьезным санкциям со стороны Европейского суда.
Довольно общий характер имели и пункты, содержащие положения хартии основных прав. К данным правам планировалось отнести:
• права и свободы человека;
• получение обязательного медицинского обслуживания;
• отсутствие дискриминации по половому признаку и т. д.
Многие критики отмечали то, что принятие единой конституции невозможно по причине того, что вновь совершена попытка упразднения суверенных прав государств и провозглашено тотальное подчинение единым межгосударственным нормам. Это представлялось невозможным в силу того, что Европейский союз включал в себя 25 государств, что провоцировало создание некой пропасти между властвующими политиками и простыми гражданами.
Эти опасения окончательно подтвердил референдум в Нидерландах 29 мая 2005 года, где проект конституции был отвергнут. Подобная ситуация произошла и во Франции, где, при явке около 70 %, «против» проголосовало 54 % избирателей, что является довольно внушительным показателем.
Европейская интеграция вновь вошла в эпоху кризиса.
Особое непонимание со стороны граждан получили статьи конституции, касающиеся экономического курса, свободного перемещения граждан, а также введение единой валюты. Однако такое негативное отношение к конституции ЕС могло быть обусловлено довольно поверхностным знанием ее текста (финальный вариант содержал более трехсот страниц). Особым опасениям подверглись новшества, связанные с экономической политикой, возможность распространения исламского фундаментализма, а также возможность вступления в ЕС таких стран, как Турция, Грузия и Украина, которые, по данным опросов общественных мнений, не представлялись гражданам ЕС как часть Европы.
Угроза суверенитету стран ЕС также послужила поводом для отрицания единой конституции. Все жизненно важные сферы государств (оборонная политика, внешняя политика, сельское хозяйство и т. д.) были переданы в распоряжение наднациональным органам.
Итак, несмотря на ратификацию в 18-ти странах-членах ЕС нового проекта Конституции, референдумы во Франции и Нидерландах показали недовольство к общим тенденциям развития Европейского союза.
С момента отклонения конституции ЕС до 2007 года выдвигалось немало различных предложений для корректировки документа. Европейский союз готовил документ, призванный заменить предыдущий, нератифицированный. Был утвержден мандат для Межправительственной конференции, подготовленный Германией.
Таким образом, методом проб и ошибок, Европейский союз послужил прототипом для попытки создания еще более сложной геополитической конфигурации – Евразийского союза.
Геополитические предпосылки евразийского проекта
Инструментом влияния США на мировые процессы является, как известно, т. н. «долларовая система». Системный принцип валютной конкуренции провоцирует доминирующие силы (прежде всего, США) к эксплуатации большого количества недобросовестных рычагов влияния – от дополнительной эмиссии до прямого политического и даже военного давления.
Существующая в настоящее время финансовая система фактически является системой «денег на доверии», является порождением процессов глобализации и переживает вместе с ней все периоды: расцвета и кризиса.
Прецедентный характер системы связан с тем, что до начала 1970-х годов никому в голову не приходило тотально заменять «золотой стандарт» бумагой «на доверии». В политическом смысле «новация» США состояла в том, что они перевернули систему «с ног на голову», предлагая деньги в обмен не на золото, а на «корзину» из репутации, ожиданий и обещаний.
При этом, частично повинуясь «генетической памяти», частично – из-за долгого отсутствия сопоставимых альтернатив, многие государства продолжают держать валютные резервы в казначейских облигациях США, т. е. фактически финансируют из года в год увеличивающийся дефицит американского бюджета. Именно этот феномен вкупе с широким распространением доллара США в качестве универсального конвертационного инструмента и принято называть «долларовой системой» современной экономики.
Критики существующей системы часто говорят о том, что, по сути, в последние годы она функционирует по принципу «финансовой пирамиды».
Основой международной товарной экономики после Второй мировой войны стали энергоресурсы, особенно – нефть. Скорее всего, нефть продолжит быть жизненно важной основой для развития и в XXI веке.
Очевидно, что будущий глобальный мировой порядок нуждается в намного более широкой энергетической повестке. Это касается интенсивного освоения газовой индустрии и альтернативных источников энергии. Собственно, именно поэтому США, пытаясь восстановить свое мировое доминирование, и ищут по всему миру дешевые источники энергоресурсов за свои бумажные деньги.
В этих условиях Штаты, в частности, планируют быть лидером в вопросе формирования инфраструктуры газового рынка, так же, как они, в свое время, совместно с Саудовской Аравией, формировали рынок нефти.
Среди наиболее значимых проектов, в этой связи, эксперты выделяют:
1. Модернизацию структуры Международного энергетического агентства и его более выраженную ориентацию на вопросы газовой индустрии.
2. Формирование биржевой инфраструктуры (биржевого индекса развития) на газовом рынке.
3. Стимулирование и активное участие американских компаний в инвестиционных проектах создания инфраструктуры транспортировки и распределения газа в Северной Африке, на Ближнем Востоке, в Южной и Юго-Восточной Азии.
Для формирования новых правил и инфраструктуры на глобальном энергетическом рынке Вашингтон планирует привлечь механизмы групп G20, выступая здесь конкурентом России и КНР. Именно потому эти страны стали основными объектами острой конкурентной борьбы, которую сегодня принято называть «санкционной войной» против России.
Успех новой американской геополитической стратегии будет обеспечен, если США удастся сформировать свои новые правила на газовом рынке и обеспечить новые транспортные пути поставки газа, устранив с рынка основных конкурентов в лице России и Ирана (как базовых источников).
На данном, прямо скажем, промежуточном, этапе США видят целью ослабление привязки Европы к российскому газу – через так называемый «украинский кризис», который был полностью инспирирован для разрешения т. н. «проблемы энергозависимости» Евросоюза от России. Информационная подготовка и обоснование этого тезиса началась еще с середины 2000-х годов с «газовыми войнами» России и Украины, также искусственно организованными.
Помимо этого, Вашингтон уже сегодня работает над тем, чтобы обеспечить рост потребления газа в Китае. Это достигается через вовлечение Пекина в международные инициативы в области экологии и сохранения климата – китайская экономика сегодня зависит от угля, который обладает чрезмерно высоким уровнем экологической опасности. Помимо этого, именно на территории Китая оказались задействованы и модели «цветных революций» (Гонконг, сентябрь 2014 года).
Следует отметить, что США вообще хорошо подготовились к масштабным инвестициям в газотранспортную инфраструктуру в Азии. Причем, учитывая непростую геополитическую ситуацию, они планируют создание инфраструктуры таким образом, чтобы исключить возможность перехвата контроля над ней со стороны Китая – Пекин должен лишь выступать в роли потребителя газа, с постоянно растущими потребностями.
С этой целью ряд ключевых элементов создаваемой газовой инфраструктуры США планируют размещать на территории Индии, в странах Южной и Юго-Восточной Азии.
Одновременно прогнозируется, что Вашингтон будет препятствовать возможности получения газа Пекином из Центральной Азии.
Неуступчивость России в геополитических вопросах сыграла свою роль в том, что НАТО получило своеобразную реинкарнацию, правда, пока без ясной перспективы для развития и – с глобальными противоречиями между странами-участниками альянса.
Ранее выходом из ситуации для НАТО и сохранение его привлекательности для стран – потенциальных участников казалась способность блока воевать без потерь, за счет своего огромного технологического превосходства, в первую очередь – разнообразного высокоточного оружия. Однако операции в Ливии, у которой вообще не было ПВО, и отказ от удара по Сирии (у той как раз и ПВО оказалось, и другие виды вооружения) продемонстрировали, что НАТО «умеет воевать» только со странами, которые не могут ответить альянсу поражением живой силы. К примеру, Польша и Балтийские страны адекватно должны были оценить тот факт, что НАТО не оказало прямой военной помощи ни Грузии в 2008-м, ни Украине в 2014 годах.
Основная проблема НАТО состоит в том, что его целью постепенно стало именно самосохранение альянса, то есть, по сути, только бюрократического руководства, в том виде, как оно есть. Тем не менее, в рамках расширения тем же «младоевропейцам» были выданы все возможные гарантии безопасности, но оказалось, что для выполнения обещаний у НАТО просто нет ресурсов – ни военных, ни финансовых. Такое трагическое несоответствие ожидаемого действительному и привело НАТО на грань кризиса доверия внутри самой организации. Известно, что Германия и другие страны – участники альянса, в том числе – Польша, уже давно неофициально, впрочем, отказываются от участия в вооруженных конфликтах, которые проводятся исключительно в интересах США.
В результате, американская часть руководства альянса была вынуждена идти на определенные ухищрения и создавать видимость благополучия в НАТО для внешних наблюдателей. В качестве «объекта отвлечения» сначала, напомним, выставили Китай, который попал на страницы официальных документов США в качестве «объекта угрозы № 1». Однако после того, как в результате произошло сильное политическое и экономическое сближение КНР и России, внимание публики было переключено на Россию как на основной «фактор угрозы» для «мирового порядка». Достаточно проанализировать, в частности, выступление Б. Обамы на Генеральной Ассамблее ООН 24 сентября 2014 года.
При этом, если касаться вопроса о геополитической конкуренции России и США, Москве еще только предстоит сформировать пул стран, которые составят с ней группу, готовую хотя бы морально сказать «нет» США в их стратегии подавления своих оппонентов. Формирование такого климата на геополитических площадках – задача страны с целью предупреждения повторения модельных ситуаций последнего времени на Генассамблеях ООН. Последние события сделали особенно очевидным тот факт, что когда Варшавский блок распался, а СССР исчез как государство, США и их союзники начали серьезную игру на понижение авторитета международных институтов.
По их замыслу, в принципе, ООН в новых реалиях должна просто легитимизировать их «право сильного». Поэтому в последнее время предпринимаются попытки упразднить институт «права вето» в Совете Безопасности как излишнюю функцию, от которой следует либо избавиться вообще, либо воздержаться от ее применения. Вполне вероятно, что восстановление многополярного равновесия в рамках ООН (не обязательно под руководством России) оздоровит ситуацию и приведет к воссозданию равновесия сил.
К числу рисков, которые, в принципе, могут привести к отказу от безусловного доминирования доллара как символа проекта потребления, эксплуатируемого США, относятся косность и нефункциональность нынешней глобальной системы распределения ресурсов. Это приводит к гипертрофированному усилению некоторых участников рынка (КНР и других азиатских стран как «индустриальной базы») и искусственному ослаблению других (России как «сырьевой базы», наряду со странами Ближнего Востока, Африки и Латинской Америки).
К рискам можно отнести и намеренное ослабление международных институтов с целью «в обход» решать свои узкоспециальные проблемы (дилемма США – ООН). Такое ослабление на самом деле привело к разбалансировке институтов, призванных решать межгосударственные конфликты в установленном международном правом режиме.
В результате в полной мере проявилась неспособность многих стран договариваться со своими оппонентами, что и использовали США, навязывая себя в качестве «третейского судьи» (то есть подменяя уже существующие институты).
Рискованным оказалось и делегирование производства в Азию из Европы и США и, особенно, туманные перспективы долговых обязательств Штатов (то есть угроза «списания» реального производственного труда «азиатских тигров», выраженного в долларовом эквиваленте).
Готовит опасную почву и создание альтернативных (пока локальных, но уже вскоре – транснациональных) расчетных систем в обход доллара: в Австралии, Бразилии, Новой Зеландии, Японии, Южной Корее, России и других странах.
Подтачивающим миф о всесилии США и их вооруженных сил стала и совокупная военная мощь КНР, России и примыкающих к ним стран, которая может в ближайшее время превзойти (или уже превзошла) мощь стран НАТО (к сожалению или счастью, проверить этот тезис можно только полномасштабной войной).
Рискованным для систем обеспечения долларовой зависимости мировой экономики становится медленно, но идущее создание «газовой ОПЕК» в обход США в союзе со странами Ближнего Востока, особенно – с Ираном и Катаром.
Впрочем, возможно, главной ошибкой США в последнее время стала угроза применить «санкции» уже в отношении ЕС после того, как в Европарламенте подняли тему смягчения или даже отмены санкций в отношении России. Вместе с тем следует констатировать, что остается и большое количество факторов, способствующих сохранению нынешнего доминирования США на ближайшую перспективу.
Прежде всего это – военная мощь США и война как механизм поддержания старого финансового порядка.
С 2014 года Россия находится под серьезным прессингом со стороны США, которые обосновывают введение все новых и новых «санкций» якобы военным присутствием России на юго-востоке Украины. Это привносит сильный дисбаланс в мировую систему, которая испытывает уже даже не напряжение, а настоящие перегрузки.
Аргументация, к которой часто прибегают либеральные эксперты, о том, что российский кластер мировой экономики не так велик, разбивается о то, что вслед за Россией воздействию со стороны США подвергся и Китай, а еще ранее – Иран. Общее же количество стран, подвергшихся американским «санкциям», исчисляется несколькими десятками. Это выводит макроэкономическую ситуацию на принципиально иной уровень.
В действиях США, на первый взгляд, просматривается совершенно простая схема по достижению «изоляции» российской экономики. Однако очевидно, что Барак Обама в данном случае действует не совсем по своей воле. При этом его мотивация – эмоционально окрашена и является проявлением личной неприязни по отношению к Владимиру Путину.
Давление со стороны США жестко сказывается и на странах ЕС, которые также присоединились к так называемым «секторальным санкциям», несмотря на очевидные риски в этой связи. Являясь глобальным партнером России, Брюссель, вопреки мнению бизнес-сообщества стран-участниц союза, буквально «продавливает» идею о том, что на самом деле пресловутая энергетическая зависимость европейского рынка от российских поставщиков является «неприемлемым обременением».
Результатом стало ослабление позиций Европейского союза и евро: сегодня и на обозримую перспективу.
Реализация же идеи об «энергетической зависимости» ЕС от России, авторство которой принадлежит США, действительно может позволить последним вытеснить Россию с европейского рынка. В этом во многом и заключается содержание текущих политических процессов, инициированных США на Украине в конце 2013 года.
Подспудно несколько раз была использована модель, когда, если подготавливаемое интересантами событие не происходит на самом деле («ассоциация» Украины с ЕС, уже приостановленная сторонами, или «военное вторжение» со стороны России и пр.), значит, его нужно «проиграть» в виртуальном (медийном) пространстве и оно отложится в восприятии аудитории как реальное. В этом, собственно, и состоит уловка США, по сути, уже развязавших Третью мировую (гибридную) войну против России и ряда других стран в 2013–2014 годах. Эта война ведется по нескольким причинам и с целью:
1) удержать мировое господство и сохранить разваливающийся «однополярный мир». Уже после того, как Россия сказала «нет» США по «сирийскому вопросу», стало понятно, что конфликта сторон не избежать;
2) сохранить существующую финансовую систему, базирующуюся на доминировании доллара, «бумажной» валюты, гарантией которой является военная мощь США в формате G7;
3) расширить влияние США и их союзников по НАТО в странах с богатой минерально-сырьевой базой с целью создания новой редакции неоколониальной системы, подпитывающей существующий ныне порядок распределения производств и потребления;
4) развязать ряд локальных вооруженных конфликтов искусственного характера для поддержки собственного ВПК и ВПК стран НАТО (попытаться контролировать эти процессы с помощью «управляемого вооруженного конфликта», сопровождая это регулируемой поставкой устаревших вооружений в зону конфликта и заменой собственного арсенала на более современный);
5) создать «образ врага» (России, исламских радикалов и т. д.) для поддержки реноме «защитника мира и демократии» во всем мире и, тем самым, оправдать существование военного блока НАТО.
Следует отметить, что информационная война против России ведется в глобальном масштабе, в том числе и на постсоветском пространстве, с попытками задействовать российских партнеров и союзников. Так, в самый «тонкий момент» противостояния решил напомнить о себе и один из самых близких партнеров России – президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, который, по сути, выказал неудовольствие тем, что Россия и Запад вступили в «санкционную войну», не посоветовавшись с ним[6].
В этой связи заявленная позиция Н. Назарбаева была несколько двусмысленной, так как на экономике Казахстана и Белоруссии «санкционные меры» против России должны отразиться как раз позитивно: партнеры России по Таможенному союзу получили все преимущества по реэкспорту, пусть и не вполне легального, в Россию запрещенных для ввоза на ее территорию товаров.
При этом те западные компании, которые боятся инвестировать в Россию, но заинтересованы в сохранении позиций на этом сегменте рынка, неизбежно будут инвестировать в Казахстан или Белоруссию, создавать на их территории производства, а потом выходить на российский рынок без пошлин и таможенных ограничений.
Данный пример свидетельствует о весьма сложной ситуации, в которую попало руководство России, вынужденное реагировать и на поведение своих коллег по Таможенному союзу, и ОДКБ. Сама Россия в этой связи ведет довольно сложную игру на самых разных уровнях.
Речь идет, в частности, о политических заявлениях, которые регулярно делают министр иностранных дел Сергей Лавров, министр обороны Сергей Шойгу, глава администрации президента РФ Сергей Иванов и вице-премьер Дмитрий Рогозин. Речь идет и о тактике «2+1» для ЕС, которая подразумевает ответ на «антироссийские санкции» (через один раз). Это – не свидетельство слабости российских властей, а особая модель поведения, позволяющая, с одной стороны, не наносить экономике ЕС серьезного ущерба в расчете на долговременное партнерство в будущем, а, с другой, вызвать сильное возмущение тех участников рынка в ЕС, кто заинтересован в сотрудничестве с Россией. Помимо этого, российские власти объявили в качестве приоритетных направлений своей деятельности:
1) «импортозамещение», подразумевающее поддержку российских производителей (впрочем, в рамках ВТО и ТС);
2) «национализацию элит» (в том числе – бюрократии и депутатов), подразумевающую выведение российского истеблишмента из-под влияния западного сообщества;
3) юридическую работу по использованию «защитных механизмов» ВТО, ООН и прочих, с целью противодействия незаконным методам конкурентной борьбы, которыми, собственно, пользуются США, принуждающие к этому и другие страны (ЕС, Японию, Австралию и Канаду).
Пассивное поведение Евросоюза оставляет его «за скобками» процессов преобразования. Но Еврокомиссия крайне озабочена перспективой непоставок российских энергоносителей из-за позиции украинского руководства. Впрочем, энергокомиссар уже обратился к США с предложением начать переговоры о поставке энергоносителей, однако данная инициатива свидетельствует о том, что ЕС готов сравнить цены РФ и США и лишь затем определиться с приоритетами.
Формально «за скобками» остаются и США, которые готовятся принять на баланс украинскую газотранспортную систему и запустить под своим контролем приватизационные процессы, чтобы максимально дешево скупить украинские активы. В этом проявляется еще одна модель ведения «гибридной» (информационной) войны – дистанционное воздействие на ситуацию, при внешней «непричастности» стран-интересантов. Это позволяет манипулировать участниками конфликтов, в полной мере перекладывая на них всю ответственность.
Сегодня, анализируя особенности информационной войны, в которой принимают участие США, ЕС и Россия – через Украину, можно сказать, что в ней наступил перелом.
Волны санкций в отношении России, инициированные США и поддержанные ЕС, вводились с предварительным информационным поводом, который воздействовал на эмоции, но был бездоказательным. Сначала это оказалось мифическое нежелание со стороны России допустить Украину к ассоциации с ЕС (на самом деле – с НАТО), затем – загадочные обстоятельства катастрофы Боинга 777, а позже в качестве причины введения санкций называли якобы «российское вторжение на Украину».
Во всех случаях США и Украина использовали голливудские приемы, апеллируя скорее к эмоциям аудитории, а не к разумным доводам. В результате Штаты создали виртуальную картину событий столь масштабную, что поддерживать ее в «рабочем состоянии» стало просто невозможно. Отметим, что в ходе выстраивания обеих моделей были использованы, образно говоря, дешевые декорации, которые начали осыпаться сразу после их возведения. Именно поэтому США так форсированно пытались навязать ЕС и другим странам «санкционную травлю» России.
Но, в перспективе, США, скорее всего, добьются, в результате, прямо противоположного ожидаемому эффекта: партнером России может стать любая страна, не одобряющая деятельность Штатов, когда-то пострадавшая от их воздействия или опасающаяся этого воздействия в будущем. Это может быть любая страна в Латинской Америке, Северной Африке, Азии и даже в Европе.
Таким партнером для России уже становится Китай (напомним, один из основных кредиторов США и его несостоявшийся партнер по G2). Да и Еврокомиссия отказывается от более радикальных мер воздействия на Россию (в частности, от идеи отключить Россию от системы SWIFT). Более того, есть страны, формально присоединившиеся к санкциям, но на самом деле расширяющие свое сотрудничество с Россией по другим направлениям (Япония, например).
Однако, на наш взгляд, основная ошибка была сделана ЕС, когда прозвучал тезис о том, что Россия больше для него не партнер. Данное обстоятельство вызвало весьма сильное отрицание на уровне и гражданского общества, и делового сообщества[7]. Тем самым Брюссель поставил себя на одну «шахматную доску» с США и будет вынужден играть в отрыве от площадок, на которых расположены фигуры национальных экономик, составляющих экономическое наполнение ЕС. Вполне вероятно, что для завершения картины нового мирового финансово-экономического порядка, придется переформатировать и сам ЕС.
В этой связи евразийский проект, который сегодня реализуется Россией и ее партнерами, вполне может стать частью более масштабного объединения.
Определение региональных предпосылок и возможностей евразийской интеграции
Современная международная система характеризуется «параллельными» процессами глобализации и регионализации. По своей сути процессы регионализации вызваны объективным стремлением стран с меньшим уровнем экономического развития по сравнению с развитыми странами создать условия для роста в рамках более или менее выносимой внутренней конкуренции.
Подобной логике подчиняется также внешнеполитический курс России. Так, согласно Концепции внешней политики Российской Федерации, утвержденной Президентом России В.В. Путиным 12 февраля 2013 года, приоритетным направлением российской внешней политики является развитие сотрудничества со странами СНГ.
Инструментом, позволяющим решать поставленные задачи в регионе, является евразийская интеграция, очередной и более глубокой стадией институционального оформления которой стало вступление в силу 1 января 2015 года Евразийского экономического союза. Закрепление России как региональной державы и сохранение влияния в странах постсоветского пространства является необходимым условием её устойчивого развития и безопасности.
Необходимо отметить, что проект евразийской интеграции не должен восприниматься как инициатива, призванная служить односторонним российским интересам.
Напротив, в истоках интеграции лежит взаимное понимание того, что в современных условиях рост экономики, и, соответственно, улучшение благосостояния граждан, не может происходить без расширения рынков сбыта, либерализации таможенных границ и совершенствования условий для свободного передвижения капитала.
В подтверждение этому следует помнить, что идея евразийской экономической интеграции впервые была озвучена Президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым в 1994 году. Таким образом, уже через несколько лет после неестественного разрыва хозяйственно-экономических связей между республиками, входившими в состав Советского Союза, начались поиски новых форм объединения.
При этом формат новой интеграции не имеет никаких параллелей с распавшимся СССР, так как стимулом нового союзничества стала необходимость восстановления взаимных кооперационных связей между экономиками государств, полноценный суверенитет для которых является абсолютным приоритетом.
Таким образом, интеграция обусловлена объективными экономическими предпосылками, которые, в свою очередь, подкрепляются благоприятствующим социальным и гуманитарным пространством. Отмеченный подход в научной и публицистической среде получил название «прагматическое евразийство». Подобная формулировка подталкивает к пониманию интеграции не как самоцели, а как механизма решения важнейших задач вовлеченных в неё государств.
8 декабря 1991 года в Беловежской пуще главы Белоруссии, России и Украины образовали Содружество Независимых Государств (СНГ). Позже, 21 декабря, была подписана Алма-Атинская декларация, утвердившая основные цели и принципы СНГ. По своей сути создание СНГ было способом «цивилизованного» распада, нежели формой интеграции.
Последовательное развитие региональной интеграции проходит в несколько этапов:
1- й этап – Зона свободной торговли
2- й этап – Таможенный союз
3- й этап – Единое экономическое пространство
4- й этап – Экономический союз.
Первые позывы к экономической интеграции датируются 1993 годом, когда был подписан Договор о создании Экономического союза, в котором была заложена идея формирования многосторонней зоны свободной торговли в СНГ. В 1994 году президенты Азербайджана, Армении, Белоруссии, Грузии, Казахстана, Киргизии, Молдавии, России, Таджикистана, Узбекистана и Украины подписали Соглашение о зоне свободной торговли (ЗСТ). Однако в то время многосторонний режим свободной торговли де-факто введен не был.
Новый международный договор о создании ЗСТ был подписан участниками СНГ в октябре 2011 года. Это ознаменовало первый этап реальной евразийской интеграции.
Вторым этапом стало формирование Таможенного союза, в рамках которого с 1 июля 2011 года были полностью упразднены таможенные границы между Беларусью, Казахстаном и Россией. Таможенный контроль стал осуществляться на внешних границах ТС. В итоге объем взаимной торговли в 2011 году составил 63,5 млрд долларов, что было на 34,6 % больше, чем в 2010 году.
На третьем этапе интеграции было формирование Единого экономического пространства (ЕЭП). В рамках ЕЭП произошла дальнейшая либерализация внешнеэкономических отношений внутри объединения в формате обеспечения «четырех свобод»: движения товаров, капиталов, услуг и рабочей силы на территории стран-участниц. Также существование Единого экономического пространства предполагает координацию экономической политики участников интеграции в отношении наиболее важных отраслей: макроэкономики, финансового сектора, транспорта, энергетики, промышленности и пр. Нормативно-правовой базой, сформировавшей ЕЭП, стали 17 базовых соглашений, которые были введены в действие с 1 января 2012 года.
С 1 января 2015 года интеграция Беларуси, России и Казахстана вышла на новый уровень – начал действовать Евразийский экономический союз (ЕАЭС).
Предпосылки интеграционного процесса
Экономические предпосылки
Радикальный слом экономического уклада, произошедший в 90-х годах в странах постсоветского пространства, привел к существенному разрушению научно-производственного потенциала и обнищанию населения.
Фактически большинство стран, неестественным образом разорвавших взаимные хозяйственные связи, последние два десятилетия демонстрировали тенденцию к «демодернизации». Особенно яркое выражение эта тенденция нашла в снижении объемов производств, вызванных высоким уровнем износа основных фондов предприятий. Наиболее болезненно отмеченный разрыв сказался на странах Центрально-Азиатского региона, который, несмотря на исключительно богатую минерально-сырьевую базу, испытывает серьезные экономические затруднения. В данном случае исключением является только Казахстан, состояние экономики которого характеризуется как наиболее благоприятное в регионе.
В результате катастрофической ситуации в производственном секторе страны СНГ либо стали предельно зависимыми от экспорта сырья, либо вовсе обнищали, фактически разрушив собственную промышленность. Так, например, российская экономика в высокой степени зависима от экспорта углеводородов, экономика Казахстана – от нефти и цветных металлов, Узбекистан – от газа и хлопка, Туркменистан— от газа. А такие страны, как Кыргызстан и Таджикистан, не имея достаточных запасов сырья, претерпевают крайне серьезные проблемы. При этом объективных предпосылок для изменения ситуации в регионе в лучшую сторону не наблюдается. Приток иностранных инвестиций, который мог бы способствовать модернизации экономики стран региона, затруднен высоким уровнем коррупции, потенциальным риском образования «несостоявшихся государств» и низкой степенью прозрачности формальных «правил игры»2.
В соответствующих условиях странам-участницам СНГ необходимы импульсы для развития, которые могут быть получены, в том числе, извне. То есть необходимо максимально использовать синергетический эффект от объединения экономик, которые схожи по своей структуре и проблемам.
Важно обратить внимание на тот факт, что в то время, когда на пространстве СНГ происходила массовая деиндустриализация, страны Азии и Запада существенно ушли вперед в технологическом развитии. Соответственно попытка интегрироваться в объединения экономически значительно более развитых стран однозначно даст негативные эффекты для внутренних производителей, которые будут вынуждены закрыться, не выдержав конкуренции.
В описываемой ситуации перед Россией и другими странами СНГ стоит совершенно простая альтернатива – срочная модернизация экономики и укрепление конкурентоспособности в высокотехнологичных нишах или окончательное скатывание на уровень стран т. н. «третьего мира».
Основная мотивация интегрирующихся государств заключается в стремлении выдержать глобальную конкуренцию, создав большой внутренний рынок. Соответственно, общей и наиболее важной предпосылкой для евразийской интеграции служит сходство уровней экономического развития стран-участниц.
Следующей важной предпосылкой экономического характера является взаимодополняемость экономик государств евразийского региона. Так, члены Евразийского экономического союза обладают значительным экономическим потенциалом, который может составить целостную и самодостаточную экономическую систему. Для извлечения существенной выгоды для всех игроков должен быть достигнут максимальный уровень скоординированности экономической политики в государствах, вхожих в объединение.
Важно отметить, что либерализация условий ведения бизнеса в странах ЕАЭС способствует внутренней конкуренции юрисдикций за регистрацию хозяйствующих субъектов. То есть страна-участница объединения, сумевшая выстроить оптимальную систему налогообложения и свести к минимуму бюрократические барьеры, получает дополнительных налогоплательщиков в лице переехавшего бизнеса. Так, известны случаи, когда российские компании меняли «прописку» в пользу Казахстана из-за более выгодных налоговых ставок3. Соответственно, участники объединения получают дополнительные стимулы к совершенствованию условий ведения бизнеса.
Стоит отметить, что проект евразийской интеграции рассчитан на серьезные эффекты в долгосрочной перспективе. Так, в первые два года существования Таможенного союза наблюдалось положительное воздействие на взаимную и внешнюю торговлю трёх стран. Однако в 2013 году рост взаимной торговли сменился замедлением, что было вызвано исчерпанием краткосрочных эффектов интеграции, которые были значительны сразу после исчезновения барьеров между странами. В краткосрочной перспективе не могли случиться качественные изменения характеристик роста. В то же время в долгосрочной перспективе ожидается повышение ёмкости рынка за счет развития имеющегося потенциала и, как следствие, изменения структуры экономики.
Военно-политические предпосылки
Фактор безопасности наряду с экономическими предпосылками является основополагающим стимулом евразийской интеграции. Настоящие и потенциальные участники процесса имеют собственные интересы военно-политического характера, подталкивающие их к согласованной политике в сфере безопасности. Нельзя исключать, что Евразийский экономический союз в перспективе пройдет путь к более глубокой форме интеграции – военно-политическому Евразийскому союзу. Для этого имеется ряд объективных предпосылок.
Во-первых, общим для всех участниц интеграции является желание обеспечить сохранность собственного суверенитета. Казахстан в данной ситуации заинтересован в более интенсивном партнерстве с Россией перед лицом набирающего мощь Китая. Стремление сохранить независимость ярче всех проявляет Беларусь, для которой партнерство с Россией обеспечивает возможность маневрирования во взаимоотношениях с Европейским союзом. В свою очередь Россия естественным образом должна обзавестись союзниками на своей границе.
Во-вторых, не будет преувеличением подчеркнуть, что безопасность Российской Федерации напрямую связана с протекающими возле её границ процессами. Например, российско-казахстанская граница протянулась более чем на семь с половиной тысяч километров, её надежная охрана связана с большими трудностями, что вынуждает Россию превентивно устранять угрозы дестабилизации южнее собственных границ. Для этого существуют военные базы в Киргизии, Таджикистане, Казахстане.
В-третьих, территория потенциального Евразийского союза важна с точки зрения геополитических интересов России. Так, например, Центрально-Азиатский регион находится под пристальным вниманием не только России, но и США и Китая. Для США регион возымел стратегическое значение с началом антитеррористической операции в Афганистане в 2001 году. В рамках нее базы НАТО были размещены в Узбекистане (Карши-Ханабад и Термез), Киргизии (Манас) и Таджикистане (Душанбе). Согласно официальной риторике интересы США в регионе связаны с борьбой с террористической угрозой, незаконным оборотом наркотиков, распространением оружия массового поражения и необходимостью защиты прав и свобод человека. Однако, на наш взгляд, перечисленные факторы создают благоприятные для США условия для реализации более масштабных задач. К таким задачам можно отнести:
1) недопущение реставрации контроля России над центрально-азиатскими странами, что до сих пор является одной из ключевых задач США для сохранения статус-кво единственной сверхдержавы в мире;
2) установление контроля над углеводородными ресурсами Прикаспийского региона, куда входят территории двух стран Центральной Азии – Туркменистана и Казахстана. По некоторым данным, энергетический потенциал Каспия находится на третьем месте в мире после Ближнего Востока и России4.
Среди факторов, обуславливающих геополитическую значимость Центральной Азии, в общем можно обозначить три как наиболее важные:
1) Во-первых, регион является значимым с точки зрения выстраивания стратегических транспортных сетей между Западом и Востоком.
2) Во-вторых, для многих крупных держав ситуация в регионе является фактором обеспечения собственной безопасности.
3) В-третьих, территория Центральной Азии и Каспия привлекательна в силу большого запаса природных ресурсов, в т. ч. природного газа и нефти, добыча и транспортировка которых развивается бурными темпами.
Конец ознакомительного фрагмента.