Часть 1
Глава 1. Трудный путь в Фалез
6 июня 1944 года операция «Нептун» – воздушный и морской десант на пляжи Нормандии – ознаменовала начало массированного вторжения союзников в Западную Европу. «Атлантический вал», который немецкая пропаганда объявила «неприступным бетонным рубежом», был взломан в течение нескольких часов, и к исходу дня на трех захваченных союзниками береговых плацдармах высадились пять пехотных дивизий и три бронетанковых бригады. Кроме того, в тылу противника действовали сильно рассеянные, но не потерявшие боеспособность три воздушно-десантные дивизии. Большинство задач первого дня вторжения было успешно выполнено, однако важный населенный пункт, в британском секторе ответственности, (город Кан) сходу взять не удалось. Между тем, захват и удержание Кана являлись краеугольным камнем разработанной Монтгомери стратегии сковывания немецких подкреплений, которые рано или поздно начнут прибывать к побережью. Еще на стадии планирования было решено, что британские и канадские войска возьмут на себя сложную и неблагодарную работу по сдерживанию немецких резервов, ослабив сопротивление противника перед фронтом американцев. Целый ряд историков высказывает ядовитые предположения, что подобные доводы были придуманы Монти уже после войны, чтобы хоть как-то оправдать длительное и безрезультатное топтание в районе Кана, однако это не более чем передергивание. Окончательный вариант плана вторжения, с которым 15 мая 1944 года Монтгомери ознакомил вышестоящих начальников и важных государственных персон (среди которых были Его Величество король Георг VI и премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль), включал в себя такие пункты:
– прорыв в день высадки в среднем на 15 километров вглубь вражеской обороны, захват городов Изиньи-сюр-Мер, Байё и Кан;
– ко дню Д+9 захватить стратегически важные высоты, проходящие от Сен-Ло через Комон – Л'Эвенте к Виллер-Бокаж, и дополнительно (если позволят обстоятельства) взять под контроль порт Шербур,
– ко дню Д+50 начать прорыв из прибрежного района, сначала на юг и юго-запад, затем на восток. Для этого необходимо чтобы британские и канадские части углубились – насколько это позволят вводимые немцами резервы и, особенно, танковые подразделения – в восточную часть берегового плацдарма, что существенно облегчит прорыв американцев на западе. Один из главных критиков Монтгомери, генерал-лейтенант Омар Брэдли, командующий американской 1-й армии, описал то, что ему запомнилось из услышанного на этом совещании, следующим образом:
«В течение нашего сражения за Нормандию британцы и канадцы будут оттягивать на себя вражеские резервы и заставят противника концентрировать их на восточном краю плацдарма союзников. Таким образом, в то время как солдаты Монти будут дразнить врага в Кане, нам предстоит прорываться длинной кружной дорогой на Париж. Если посмотреть на это дело с точки зрения национальной гордости, миссия британцев приобретает окраску жертвенности. Пока мы будем обходить противника по внешнему флангу, британцам предстоит вцепиться в захваченную территорию и изматывать немцев. Но с точки зрения стратегии все выглядит вполне логично, поскольку именно в Кан будут в первую очередь отправлены немецкие резервы, когда начнется заваруха».
Танк «Шерман» корректировщика огня 19-го полевого артполка движется по улице Кана 10 июля 1944 года, на следующий день после окончания операции «Чарнвуд». По планам вторжения Кан относился к целям дня «Д», однако город перешел под полный контроль союзников только 20 июля. К этому времени большая часть города была превращена в развалины. Капеллан 5-го батальона Уилтширского полка записал в дневнике: «Поражает боевой дух французов. Они искренне рады нам, хотя для них освобождение означает в первую очередь потерю всего, что они имели».
Можно, конечно, допустить, что честолюбивый от природы Монти втайне рассчитывал, что его доблестные ветераны африканской и итальянской кампаний быстро сломят сопротивление немцев и, выйдя на оперативный простор, устремятся по равнинной местности вглубь континента прежде, чем осторожные американцы завершат свой обходной маневр. Однако все это не более чем предположения, поскольку Кан не был взят ни на второй день высадки, ни через неделю. Ко дню Д+14 линия фронта в Нормандии стабилизировалась, и противники втянулись в изнурительную борьбу на местности, идеально подходящей для обороны. Бокаж – маленькие поля, обнесенные каменными заборами и густыми живыми изгородями выше человеческого роста – превратился в настоящий кошмар для солдат союзников. Однако директива Монтгомери постепенно воплощалась в жизнь.
Генерал Бернард Лоу Монтгомери «Монти» – главнокомандующий сухопутными войсками союзников в Европе, прославившийся победами в Северной Африке. Неудачи 2-й британской и 1-й канадской армий под Каном стали серьезным ударом по имиджу «Веллингтона 20 века».
По мере того, как британские войска отчаянно пытались овладеть Каном, Верховное командование Германии вынуждено было перебрасывать сюда все новые и новые силы, оголяя другие участки фронта. К исходу июня из восьми находившихся в Нормандии немецких танковых дивизий семь были развернуты против 2-й британской армии. Кроме того, против британцев и канадцев действовала почти половина пехотных и моторизованных немецких дивизий, что позволяло 1-й американской армии подготовить почву для решительного прорыва. Город, который британские и канадские войска должны были захватить еще в день Д, пал лишь спустя месяц после высадки. На рассвете 9 июля в рамках операции «Чарнвуд» (Charnwood) канадские и британские части вошли в Кан, а к 18:00 вся его северная часть уже контролировалась союзниками. Однако мосты через реку Орн были либо разрушены, либо блокированы противником, и британцам пришлось в который уже раз остановиться, чтобы перегруппировать силы. По мере того, как ситуация в районе Кана все больше заходила в тупик, росло недовольство высшего командования союзников (в первую очередь, негодовало руководство экспедиционных ВВС, которое рассчитывало использовать равнинные районы южнее города для строительства полевых аэродромов) и средств массовой информации. И если мнение публики не слишком беспокоило Монтгомери, то негодование персон, стоящих выше его на служебной лестнице, больно било по самолюбию героя Эль-Аламейна. Положение еще более обострилось после того, как немцы перебросили на западный фланг нормандского плацдарма свою элитную Учебную танковую дивизию. Это было явным шагом назад в рамках разработанной стратегической схемы. Британским войскам предстояло предпринять новое значительное усилие, чтобы восстановить в глазах противника важность территорий южнее Кана. Этим усилием стала двойная операция «Гудвуд»/«Атлантик» (Goodwood/Atlantic). Хотя главная задача наступления по-прежнему состояла в недопущении отвода немецких дивизий с данного участка фронта, Монтгомери удалось вселить в Эйзенхауэра уверенность, что именно теперь с патовой ситуацией на восточном фланге будет покончено, и британские танки получат возможность свободно наступать по шоссе в направлении Фалеза. Эта же мысль подспудно овладела и командирами подчиненных Монти корпусов. Фалез стал «призом», который необходимо было захватить как можно скорее и без оглядки на потери. Здравый смысл, в конце концов, возобладал и накануне операции Фалез исключили из списка целей, но командиры среднего звена продолжали видеть название этого города между строк приказов.
Генерал Бернард Лоу Монтгомери с командирами частей 21-й группы армий в первые дни после высадки в Нормандии.
Первый ряд (слева направо): генерал-майор Гвилим Ивор Томас (британская 43-я пд), генерал-лейтенант Джерард Бакнэлл (британский 30-й корпус), генерал-лейтенант Генри Крерар (канадская 1-я армия), генерал Бернард Монтгомери, генерал-лейтенант Майлс Демпси (британская 2-я армия), вице-маршал авиации Гарри Бродхерст (83-я авиагруппа 2-й тактической армии), генерал-лейтенант Нил Ритчи (британский 12-й корпус).
Второй ряд (слева направо): генерал-майор Чарльз Буллен-Смит (британская 51-я пд), генерал-майор Родни Келлер (канадская 3-я пд), генерал-майор Дуглас Грэхем (британская 50-я пд), генерал-майор Джордж Робертс (британская 11-я бтд), генерал-майор Ричард О'Коннор (британский 8-й корпус), генерал-майор Эвелин Баркер (британская 49-я пд), генерал-лейтенант Джон Крокер (британский 1-й корпус).
Третий ряд (слева направо): генерал-майор Гордон Макмиллан (британская 15-я пд), генерал-майор Ричард Гэйл (британская 6-й вдд), генерал-майор Джордж Эрскин (британская 7-я бтд).
Операция «Гудвуд» стартовала 18 июля с мощнейшего авиационного налета британских и американских ВВС. Три часа позиции немецкой танковой группы «Запад» рвали в клочья тысячи бомб. Рассчитывая, что оборона противника полностью уничтожена, британские войска устремились вперед по открытой местности, которая, в отличие от бокажа, хотя и обеспечивала свободу маневра, одновременно позволяла немцам в полной мере продемонстрировать смертоносные возможности своей противотанковой артиллерии. Лишь ценой значительных потерь британским бронетанковым дивизиям удалось захватить южную часть Кана и выйти на рубеж хребта Бургебюс, после чего 20 июля, не в последнюю очередь из-за начавшихся проливных дождей, наступательные действия были полностью прекращены. Многие западные историки называют «Гудвуд» оперативным провалом. Потери в технике составили 36 % от общего количества переброшенных во Францию бронетанковых сил британцев. Значительной была и убыль живой силы, особенно на фоне явно обозначившегося «голода» людских ресурсов, с которым Британия столкнулась в начале 1944 года. Противодействие операции стало главным успехом немецкой разведки за всю кампанию в Нормандии. Планы союзников были раскрыты, и британцам пришлось иметь дело с пятью спешно возведенными оборонительными полосами, оборудованными мощными противотанковыми экранами.
Операция-близнец «Атлантик», проводимая канадским 2-м корпусом, оказалась более успешной и позволила захватить плацдармы южнее и западнее Кана. Но о броске к Фалезу не могло быть и речи. На репутации Монтгомери операция «Гудвуд» отразилась самым губительным образом. Главным образом, ему ставили в вину чрезмерный оптимизм в первые часы наступления, который был подхвачен и растиражирован прессой. На его фоне последующая неудача выглядела еще горше. Эйзенхауэр был крайне раздосадован, и излил свое недовольство во время личной встречи с британским генералом 20 июля. Многие уверены, что именно провал операции «Гудвуд» положил конец пребыванию Монтгомери на посту командующего сухопутными силами вторжения, хотя фактически его сместили с должности лишь в начале сентября. Теперь Монтгомери в еще большей степени нуждался в успехе на фронте 21-й группы армии.
21 июля он отправил своим старшим командирам директиву, в которой указал, что, полученные в результате операции «Атлантик» плацдармы на реке Орн позволяют «продолжить наступательные действия в этом секторе с максимальной интенсивностью». Прямым следствием директивы стала операция «Спринг» (Spring) – попытка 2-го канадского корпуса захватить гряду Верьер. Гряда доминировала над местностью и позволяла немцам обозревать и успешно пресекать артогнем любые перемещение войск союзников вдоль главной оси наступления на Фалез.
Эта операция стала второй, после рейда на Дьепп, «черной» страницей в истории канадской армии. Бездарно организованная атака гряды батальоном горцев канадского полка Черной Стражи закончилась форменной бойней. За короткий промежуток времени батальон потерял убитыми, ранеными и пропавшими без вести 315 человек (при списочном составе 325 человек). Все старшие офицеры, включая командира батальона майора, Фила Гриффина, были убиты. Как бы то ни было, главная стратегическая цель была достигнута. Германское командование уверилось, что направлением главного удара союзников будет ось Кан – Фалез, и срочно перебросило сюда 9-ю танковую дивизию СС, чрезвычайно ослабив оборону на американском участке фронта. Фактически, к 25 июля, когда американские войска начали операцию «Кобра» (Cobra), против 1-й армии Брэдли было развернуто лишь две танковые дивизии, (имевшие в совокупности 190 танков), тогда как на восточном фланге немцы сосредоточили 750 танков семи танковых дивизий, а также все имевшиеся в распоряжении немцев в Нормандии «Тигры» и три бригады «небельверферов». Неудивительно, что 1-я американская армия довольно быстро сокрушила оборону противника, и к утру 26 июля начала глубокий прорыв, встречая лишь слабое сопротивление. К 28 июля было пройдено более 20 миль, а спустя три дня, 31 июля, 8-й американский корпус освободил Авранш и изготовился к броску в Бретань и внутренние районы Франции. Это было начало конца немецкого сопротивления в Нормандии.
Успех операции «Кобра» подвигнул Монтгомери перенести акцент на восточном фланге из района Кана западнее, чтобы поддержать наступление американцев и защитить их левый фланг. 30 июля 2-я британская армия начала операцию «Блюкоут» (Bluecoat). 8-й и 30-й корпусы атаковали из района Комон – Л'Эвенте в направлении Вира и возвышенности Мон Пенсон. Хотя в исторической среде принято критиковать этот ход Монтгомери, очевидно, что британский командующий мыслил стратегически и радел за боевую честь британской армии. Он сознавал, что нажим британских войск на западном фланге в самое ближайшее время вынудит немцев ослабить оборону фалезского направления. И тогда откроется реальный шанс достойно ответить на выпады злопыхателей. Если британские и канадские войска прорвут оборону немцев южнее Кана и блокируют жизненно важную дорогу, ведущую в Конде, перед союзниками откроется реальная перспектива запереть все немецкие силы на Западе в огромном «котле», образованном вдоль реки Сена. Высокая политика требовала, чтобы именно британские войска, заблокированные все это время в труднопроходимой части Нормандии, самым решительным образом поспособствовали поражению немцев и получили свою долю почестей в общей победе.
Глава 2. Планирование и подготовка
После операции «Гудвуд» в британских частях 21-й армейской группы наблюдалась острая нехватка пехоты. Для восполнения ее требовалось время. Поэтому основная нагрузка в предполагаемом наступлении на Фалез ложилась на плечи менее пострадавшей в прошлых боях канадской компоненты. Логично, что на роль человека, которому предстояло воплотить в жизнь амбициозную задумку Монтгомери, был избран канадец – командир 2-го корпуса 41-летний генерал-лейтенант Гай Гренвил Симондс, один из самых молодых и талантливых генералов Страны кленового листа. Он успешно командовал двумя дивизиями в Италии и доказал на практике, что способен действовать продуманно и решительно. В Нормандии подчиненный Симондсу 2-й канадский корпус отвечал за участок фронта в районе Кана общей протяженностью 7,5 км и включал в себя канадские 2-ю и 3-ю пехотные дивизии и 2-ю канадскую бронетанковую бригаду. Операция «Спринг», ставшая для Симондса своего рода пробой сил в Нормандии, закончилась досадным провалом и обнажила целый ряд проблем, обусловленных, главным образом, недостаточной профессиональной подготовкой старших офицеров корпуса. Хотя 2-й пехотной дивизии удалось захватить небольшой плацдарм на гряде от деревни Верьер до Сен-Мартен-де-Фонтене (это позволило скрыть перемещения войск союзников от глаз вражеских наблюдателей), вспыльчивый и чрезвычайно требовательный командир дивизии генерал-майор Чарльз Фоулкз поспешил взвалить вину за избыточные потери и малый прогресс в операции на неопытность и преступную медлительность своих солдат.
Генерал-майор Родни Келлер (слева) и генерал-майор Чарльз Фоулкз во время официальной фотосессии в июле 1944 года. Политика правительства Канады в период между мировыми войнами нанесла такой урон престижу офицерства в стране, что и на пятый год войны количество по-настоящему способных и талантливых командиров высшего звена было весьма незначительным.
Это в немалой степени объясняет, почему Симондс не заменил командиров дивизий в своем корпусе накануне «Тоталайз», хотя для этого имелись все основания.
В другой дивизии корпуса – 3-й пехотной – открыто обозначился конфликт неподчинения. Командир 9-й пехотной бригады бригадир Бен Каннингем и два командира его батальонов наотрез отказались выполнять приказ командира дивизии генерал-майора Рода Келлера. Келлер (которого в войсках нередко именовали не иначе как «Киллер») бросил пехоту во фронтальную атаку против укрепленной деревни Тийи-ла-Кампань, которую обороняли батальон панцер-гренадеров, рота танков Pz. Kpfw.IV и сводная саперная рота. После того, как целый батальон был почти полностью уничтожен, три старших офицера бригады отказались вести своих людей в кровавую мясорубку, вызванную, по их мнению, исключительно некомпетентностью Келлера. Симондс оказался перед трудным выбором. В конце концов, он встал на сторону Келлера и снял с должностей трех офицеров-бунтовщиков, мотивируя это тем, что смена командира дивизии серьезно ударит по престижу подразделения и снизит и без того невысокий боевой дух. По мнению Симондса, генерал Фоулкз в гораздо большей степени заслуживал смещения с должности, а если уж он оставался на своем посту, то не было никакого смысла лишать командования Келлера. Очевидно, определенную роль сыграл и тот факт, что Симондс, Келлер и Фоулкз, закончив перед войной Военную академию британской армии, являлись членами небольшой элитной группы канадских старших офицеров, что налагало некие негласные обязательства друг перед другом. Примечательно, что на смертном одре Симондс (по словам очень близкого друга) признался, что так и не решил для себя, правильно ли поступил тогда, в 1944 году, оставив на посту Келлера и удалив Каннингема.
Командир 2-го канадского корпуса генерал-лейтенант Гай Симондс в штабном бронеавтомобиле у переправы через Сену в Эльбёфе.
Операция «Спринг» показала, что наступление с рубежа на хребте Бургебюс требует тщательного планирования. Любая самодеятельность в условиях, когда канадцам противостоят более опытные, прекрасно экипированные и фанатично настроенные солдаты войск СС, неминуемо приведет к бессмысленным потерям и, как следствие, к поражению. Только при скрупулезной подготовке на всех уровнях и привлечении значительных средств поддержки можно рассчитывать на успех. 30 июля, в день, когда британская 2-я армия начала поддерживающую операцию «Блюкоут», Монтгомери приказал Симондсу быть готовым выступить к Фалезу не позднее, чем через 10 дней. Все зависело от того, как изменится стратегическая ситуация в результате крупного наступления войск генерала Брэдли. Рассматривая прорыв к Фалезу как возможность восстановить свою репутацию полководца, Симондс подошел к планированию со всей возможной тщательностью. Уже 31 июля он представил своему непосредственному начальнику, командующему 1-й канадской армии генерал-лейтенанту Генри Крерару так называемую оценку ситуации и разработанный на ее основе черновой план будущих действий. Составление ситуационной оценки являлось ключевым инструментом военного планирования в британской армии, позволяющим систематизировать все имеющиеся данные о положении дел на участке предстоящего наступления и дать аргументированное заключение о способах выполнения поставленной задачи. Документ, составленный Симондсом, был небольшим, но довольно емким. В восьми коротких параграфах командир 2-го корпуса исчерпывающе и точно описал немецкую оборонительную позицию южнее Кана и предложил довольно инновационный способ борьбы с ней:
«1. Цель: прорыв через немецкие оборонительные позиции вдоль шоссе КАН-ФАЛЕЗ.
2. Немцы располагают подготовленной главной линией обороны с передовым оборонительным рубежом вдоль МЕ-СЮР-ОРН 0259 – ТИЙИ-ЛА-КАМПАНЬ 0760 – ЛА ОГ 0960 и частично подготовленной тыловой полосой на линии ОМЕНИЛЬ 0852 – СЕН-СИЛЬВЕН 1354. Высота 122 в 0756 является ключевой позицией главной линии обороны, а высота в ОМЕНИЛЬ 0852 – ключевой на тыловой линии. Ценность этих объектов очевидна, и немцы будут яростно за них сражаться.
3. Позиции укомплектованы самыми подготовленными войсками, какими обладает немецкая армия. Район является стратегически важным для противника, и с немецкой точки зрения его следует удерживать до тех пор, пока хотя бы одно немецкое подразделение сражается западнее реки ОРН. В настоящий момент позиции эти занимают 1-я танковая дивизия СС (на правом фланге) и 9-я танковая дивизия СС (на левом фланге). По имеющимся данным у каждой дивизии на передовой линии имеется один пехотный полк, поддержанный всеми имеющимися танками и САУ, в то время как еще один пехотный полк работает на тыловой позиции и может стать ядром обороны в случае прорыва главной линии обороны. Немцы, очевидно, надеются отвести танки и САУ назад, и уверены, что некоторое количество пехоты отойдет на тыловую позицию в случае, если главная линия обороны падёт. Таким образом, чтобы окончательно прорвать фронт, мы вынуждены будем провести две последовательные операции. 12-ю танковую дивизию СС, расположенную в непосредственной близости от нашего фронта, можно рассматривать как оперативный резерв противника, и следует быть готовым к тому, что наш восточный фланг подвергнется вражеским контратакам.
4. Ландшафт идеально подходит для использования противником всех особенностей его оружия. Это открытый район, дающий минимальное укрытие наступающей пехоте и танкам, а дальнобойность противотанкового оружия и артиллерии противника позволяет создавать глубоко эшелонированную оборону. Минимизировать превосходство противника может только ограниченная видимость – дым, туман или темное время суток, когда преимущества его дальнобойного оружия сведены к минимуму. Поэтому нападение следует проводить исключительно в таких специальных условиях.
5. Несколько дней назад мы уже пытались атаковать на этом участке фронта и сделали все возможное, чтобы продемонстрировать противнику, что намереваемся продолжить штурмовать его позиции в ближайшее время. Тактическая внезапность в отношении целей и направления атаки, таким образом, полностью утеряны. Тактическая внезапность сохраняется только в отношении времени и метода атаки, но следует ожидать, что боевые действия будут очень тяжелыми.
6 августа 1944 года инженерные танки «Черчилль» AVRE 79-й бронетанковой дивизии движутся через разрушенные предместья Кана к зонам сосредоточения операции «Тоталайз».
6. Если всю доступную воздушную поддержку использовать для прорыва первой линии обороны противника, то при прорыве тыловой полосы у нас не будет никакой поддержки, кроме слабой артиллерийской (если только мы не пойдем на риск сделать большую паузу, связанную с потерей темпа наступления). С другой стороны, если первый прорыв будет сопровождаться сокращенной поддержкой авиации (тяжелые ночные бомбардировщики), полной поддержкой артиллерии и новыми методами атаки, дневные стратегические бомбардировщики и средние тактические бомбардировщики будут доступны для поддержки прорыва второй линии, что позволит поддерживать темп операции на должном уровне.
7. По сути, основная проблема состоит в том, чтобы перебросить бронетехнику через противотанковый барьер противника на дистанцию, достаточную для эффективной борьбы с немецкими орудиями и танками. Это может быть сделано за счет:
а) Подавляющей воздушной поддержки, которая разрушит или нейтрализует вражеские танки, ПТО и артиллерию.
б) Проникновение через противотанковый барьер в условиях плохой видимости на глубину, достаточную для непосредственного уничтожения противотанковых и артиллерийских позиций.
В случае использования всей доступной дневной авиации для достижения пункта (а), придется смириться с оперативной паузой и потерей темпа перед прорывом второй линии обороны. Считаю, что этого можно избежать, если первую линию обороны прорывать ночью, но подобная акция может быть предпринята только после тщательной подготовки войск, привлеченных к операции.
8. Представленный к рассмотрению черновой план осуществим при условии, что правый фланг 2-й армии гарантированно обеспечит безопасность плацдарма восточнее реки ОРН, ослабляя возможный натиск противника на севере».
7 августа 1944 года в штабе 1-й канадской армии генерал Крерар (у стола) информирует военных корреспондентов о предстоящей операции «Тоталайз».
Симондс пришел к выводу, что для решения поставленной перед ним задачи потребуется трехсоставная операция. В ходе 1-й её фазы две пехотные дивизии, поддержанные каждая бронетанковой бригадой, прорвут первую линию обороны противника, захватят район, примыкающий к высоте 122, и сформируют там плацдарм. При этом все обойденные передовыми силами очаги сопротивления должны быть ликвидированы в самый кратчайший срок силами второго эшелона. В ходе фазы 2 одна бронетанковая дивизия и свежая пехотная дивизия должны прорвать вторую линию обороны немцев. Непосредственный прорыв будет осуществляться силами бронетехники, а пехота, следуя за танками, займется расширением и зачисткой района проникновения. Наконец, в рамках 3-й фазы операции, атакующие силы будут продвигаться в направлении Фалеза, при этом бронетанковая дивизия фазы 2 захватит ключевую возвышенность западнее деревни Кесней, а свежая бронетанковая дивизия, наступая вдоль шоссе Кан – Фалез мимо высот южнее реки Лезон, овладеет стратегически важной возвышенностью северо-восточнее Фалеза. Пехотные дивизии по-прежнему будут заниматься зачисткой местности.
Было очевидно, что осуществить прорыв силами одного только 2-го канадского корпуса (который на тот момент состоял уже из трех дивизий – 4-я бронетанковая дивизия генерал-майора Джорджа Китчинга была переброшена из Великобритании на континент во второй половине июля) не представлялось возможным. По мнению Симондса, к операции необходимо было привлечь следующие силы:
– три пехотные дивизии;
– три бронетанковые дивизии;
– специальные подразделения, в том числе два эскадрона танков-тральщиков, роту огнеметных танков, два эскадрона прожекторов и отдельную прожекторную бригаду;
– четыре армейских группы Королевской артиллерии (AGRA). Кроме того, он попросил Крерара обеспечить ему максимально возможную воздушную поддержку, поскольку без этого его план терял всякий смысл. Чтобы сместить баланс сил на поле боя в пользу союзников, Симондс выдвинул несколько действительно инновационных предложений.
Солдаты 1-й польской бронетанковой дивизии пьют чай в районе сосредоточения неподалеку от Кана 7 августа 1944 года, за день до своего боевого крещения.
Во-первых, он решил проводить прорыв первой линии обороны в темное время суток, хотя и представлял себе, как нервно отреагируют на его предложение командиры танковых подразделений. Во-вторых, он настаивал, чтобы отряды пехоты перебрасывались через первую линию обороны противника в специальных бронированных транспортерах. Танковый авангард, таким образом, не будет зависеть от скорости передвижения пеших войск и сможет сам выбирать оптимальный темп наступления. Понимая, что практическое освоение его идей потребует времени, Симондс потребовал, чтобы все задействованные в будущей операции подразделения получили не менее недели на подготовку и специальные тренировки. Черновой план будущей операции и новшества, предложенные Симондсом, были оперативно одобрены генералом Крераром и к воплощению их в жизнь приступили еще до того, как 1 августа 1944 года планируемый удар на Фалез получил официальное наименование «Тоталайз» (Totalize).[1]
Идея доставлять штурмовые отряды пехоты к позициям противника под защитой брони была не так уж нова. Первые попытки осуществить подобное предпринимались еще летом 1918 года во время наступления на Амьен. Тогда для перевозки пехотинцев были использованы танки, однако поездка в душном, тесном и вызывающем клаустрофобию брюхе стального монстра стала настолько серьезным испытанием для солдат, что большинство из них после высадки из бронированных машин оказалось физически не способно идти в бой. Разного рода попытки транспортировать пехоту под прикрытием брони принимались и в ходе Второй мировой войны, однако используемые для этого легкие бронетранспортеры не обеспечивали должной защиты и мало чем отличались от обычных грузовиков. На поле боя бронированные транспортеры пехоты должны были обладать практически такой же защитой и мобильностью, что и танки, которые им предстояло сопровождать.
Фактически операция «Тоталайз» стала первым масштабным прецедентом применения такого рода техники. Поскольку подобных бронемашин просто не существовало, Симондсу пришлось импровизировать. Основным кандидатом на роль транспортера пехоты стала установка М7 «Прист» (Priest) – 105-мм самоходное орудие на базе танка М4 «Шерман». В 1943 году эти произведенные в США боевые машины были временно переданы британским и канадским частям для оснащения полевых артполков. Незадолго до начала операции «Тоталайз» в артполках 21-й армейской группы самоходные орудия «Прист» стали заменять на буксируемые 25-фунтовые орудия и САУ «Секстон» (Sexton), при этом все исправные установки М7 предстояло вернуть в собственность армии США. Осматривая одну из них, Симондс поймал себя на мысли, что если убрать из боевого отделения орудие, то там будет достаточно места для перевозки пехотного взвода. Поскольку формально САУ принадлежали американцам, Симондс обратился к Крерару с просьбой добиться разрешения на временное переоборудование «Пристов». Крерар, очевидно, был уверен в позитивном ответе американцев, потому что уже 31 июля заместитель начальника инженеров и механиков при штабе 1-й канадской армии бригадир Грант получил задание срочно сформировать специальное подразделение, которое будет заниматься конверсией САУ «Прист» в транспортеры пехоты.
Офицеры и члены экипажей танков штаба 4-й канадской бронетанковой бригады на оперативном брифинге в Воселе 7 августа 1944 года. Судя по мешкам с песком, окружающим ходовую часть танков, и выемкам земли рядом с «Шерманом» на заднем плане, солдаты оборудовали укрытия под днищем своих машин.
Крайним сроком завершения работ было назначено 9 августа. Под руководством Гранта командир 2-й полевой танковой ремонтной базы майор Уигган развернул специальную мастерскую, куда были временно сведены 250 рабочих технических и инженерных служб. Мастерская получила собственное имя «Кенгуру». Официальное распоряжение штаба 21-й группы армий о переоборудовании САУ «Прист» в бронированный транспортер пехоты поступило утром 2 августа, и уже в полдень рабочие приступили к демонтажу орудий с первых 15 установок. Фактически переоборудование состояло в удалении орудия, лафета, щита, сидений для расчета и лотков для боеприпасов, а также заделке отверстия, образовавшегося в корпусе после удаления вооружения. Помимо перестройки корпуса осуществлялись полная проверка и ремонт ходовой части, а двигатели машин либо заменялись новыми, либо полностью перебирались. 3 августа мастерская изготовила пробный экземпляр, который сразу же переправили в штаб 2-го канадского корпуса для инспекции и одобрения. Работы в мастерской шли в авральном режиме. К полудню 6 августа было переоборудовано 76 «Пристов», которые в новой своей ипостаси получили техническое наименование «специально переделанные танки, предназначенные для перевозки боевого взвода пехоты каждый». Более кратким полуофициальным названием транспортера стало «Кенгуру» (в честь мастерской, проводившей работы по переоборудованию), однако в войсках наравне с ним использовалось и шуточное прозвище «Священник, лишенный сана» (Unfrocked Priest).
Бронетранспортеры «Кенгуру» с пехотой 1-го батальона полка Черной стражи движутся к месту сбора войск левой британской колонны у деревни Кормель вечером 7 августа 1944 года. 72 бронетранспортера «Кенгуру» (или как их прозвали солдаты «Лишенный сана священник») были по приказу генерала Симондса переделаны из САУ М7 «Прист» (Священник) силами специальной мастерской канадской 2-й полевой танковой ремонтной базы. На первых машинах отверстие в лобовой броне, возникавшее после демонтажа орудия заделывали броней, затем, когда запасы брони подошли к концу, для этих целей стали применять стальные листы и мешки с песком.
По документации бронетранспортер предназначался для переброски десяти пехотинцев и двух членов экипажа, но в реальности в «Кенгуру» могло помещаться до 20 солдат.
Другая инновация Симондса – массированная ночная атака силами бронетехники и моторизованной пехоты – также требовала тщательной подготовки.[2]
Самой серьезной проблемой, с которой предстояло столкнуться экипажам танков и бронемашин в ходе ночного наступления, была навигация. Обзор из танка даже при свете дня весьма ограничен, а в темное время суток и при отсутствии четких ориентиров даже простой марш по шоссе превращается в серьезное испытание. Между тем, солдатам Симондса предстояло наступать под огнем противника тесным строем в рамках крупного соединения. При этом местность южнее Кана еще со времени проведения операции «Гудвуд» была изрядно разбита бомбами и снарядами, а деревни и лесные массивы не имели каких-либо явных отличительных признаков, упрощающих ориентацию на местности. В таких условиях привлечение дополнительных средств навигации становилось жизненно необходимо. Луна в этот период всходила после полуночи, однако велика была вероятность облачности, да и рассчитывать, что одного лунного света окажется достаточно, было чересчур самонадеянно.
В связи с этим первой мерой, предпринятой штабом Симондса, стало обеспечение искусственного освещения. От использования осветительных снарядов пришлось сразу же отказаться – запас их был незначительным, кроме того, это потребовало бы отвлечения части 25-фунтовых орудий от запланированной артподготовки. Гораздо менее затратным средством был так называемый «Лунный свет Монти», неоднократно применявшийся британцами в пустыне. Мощные прожекторы батарей ПВО направлялись вертикально вверх и их лучи, отраженные от облаков, освещали поле боя. Но этого было недостаточно.
Сержант из эскадрона «С» 1-го полка Нортгемптонширских Йоменов распределяет упаковку ежедневных рационов среди экипажей танков накануне операции «Тоталайз». Башня танка «Шерман I» с собственным именем Helmdon на заднем плане частично камуфлирована с помощью полос джута, прикрепленных к маскировочной сетке. Второй танкист справа – Кен Таут, ставший позже военным историком.
Офицер связи при штабе Симондса предложил внедрить расширенную радионавигационную поддержку, подобную той, что использовалась обеими воюющими сторонами для наведения на цель бомбардировщиков. Суть предложения состояла в том, чтобы посылать вдоль оси наступающих колонн сигналы морзянки разной интенсивности. Офицеры-штурманы в головных машинах каждого подразделения будут ловить эти сигналы с помощью своих раций, при этом, если танк слишком сильно отклонится на запад, то штурман будет слышать передаваемые морзянкой точки, если же на восток – то тире. Считалось, что отклонение от выбранной оси движения при этом не превысит 200 метров в каждую сторону на дальности в 6 миль от передатчика. Недостаток состоял в том, что навигатор должен полностью сконцентрироваться на приеме сигналов и не отвлекаться на происходящее вокруг.
На экстренно проведенных учениях этот метод сработал вполне успешно, однако получил лишь ограниченное применение, поскольку показался многим танковым командирам слишком уж сложным. Они склонялись к «низкотехнологичным» средствам навигации, таким, например, как светящиеся маяки, установленные по обеим сторонам маршрута движения. Однако эти средства могли быть применены только на исходных позициях. Британцы установили на части танков магнитные компасы, хотя бессмысленность этой манипуляции была очевидна. В конце концов, был опробован и принят в качестве основного действительно простой, но вполне действенный способ навигации: зенитные орудия 3-го легкого полка ПВО были размещены так, чтобы вести огонь трассирующими снарядами, отмечая ось движения атакующих войск и границы, внутри которых должны наступать отдельные формирования.
Вечером 3 августа Монтгомери позвонил Крерару и сообщил, что планирование наступательной операции в направлении Фалеза следует форсировать. Ситуация в западной части плацдарма развивалась очень быстро, прорыв американцев шел полным ходом. Канадцы должны быть готовы атаковать не позднее 8 августа. Очевидным стал факт, что запрашиваемой Симондсом недели на тренировку и освоение новых методов наступления у штурмовых дивизий не будет. В полдень 4 августа британские 51-я пехотная дивизия (Хайлэндская) и 33-я бронетанковая бригада, а также 1-я польская танковая дивизия были официально переданы во временное подчинение штабу 2-го канадского корпуса, и окончательно разрешился вопрос распределения атакующих сил по фазам предстоящей операции. Ночную атаку фазы 1 будут осуществлять 2-я канадская и 51-я британская пехотные дивизии. Танковую поддержку им обеспечат 2-я канадская и 33-я британская бронетанковые бригады. В фазу 2 наступление продолжат 4-я канадская бронетанковая и 3-я канадская пехотная дивизии. Наконец, в фазе 3 операции в бой будет введена 1-я польская танковая дивизия.
Параллельно велась активная подготовка огневой поддержки будущей операции. Эта задача была возложена на начальника артиллерии 2-го канадского корпуса бригадира Мэтью и начальника артиллерии штаба 1-й канадской армии бригадира Браунфильда. Большинство исследователей операции, когда речь заходит об артиллерийской поддержке, указывают, что в ней участвовали 720 орудий разных калибров, не углубляясь особенно в детали. Между тем, значительная часть артиллерии была задействована в решении вспомогательных задач и непосредственно к огневой поддержке 1-й фазы операции оказались привлечены только 392 орудия, 360 из которых (девять полевых (216 орудий) и девять средних (144 орудия) артполков) будут вести непосредственный огонь прикрытия наступающих войск. Во 2-й и 3-й фазах наступления количество орудий, поддерживающих огнем передовые части, еще снизится, поскольку цели окажутся вне пределов дальности эффективного огня артполков 49-й дивизии и 3-й и 4-й AGRA, а артиллерия 2-го канадского корпуса, а также 2-й и 9-й канадских AGRA будет в это время перебрасываться вперед. С этим смирились, поскольку недостаток артиллерийской поддержки в фазе 2 операции Симондс намеревался компенсировать мощным налетом стратегической авиации.
Командующий 1-й канадской армии генерал-лейтенант Генри Данкан Грэхем Крерар.
Командир 2-го канадского корпуса генерал-лейтенант Гай Гренвил Симондс, архитектор операций «Тоталайз» и «Трэктэбл».
Артподготовку, предшествующую наступлению основных сил, решено было проводить в форме огневого вала фронтом в 3,7 км и глубиной проникновения на вражескую территорию в 5,5 км. Перемещаться он будет со скоростью примерно 90 метров в минуту, что в три раза выше обычного темпа движения огневого вала при наступлении пехотных частей. Поскольку в секторе ответственности 51-й Хайлэндской дивизии находилась укрепленная деревня Тийи-ла-Кампань, которую союзники уже несколько раз безуспешно пытались захватить, распределение артиллерии по фронту атаки было неравномерным – сектор наступления 2-й канадской дивизии будут обрабатывать 72 полевых орудия дивизионной артиллерии и 4 средних полка 2-й AGRA. В свою очередь, сектор наступления 51-й британской дивизии будет находиться под огнем шести полков полевых орудий и еще пяти полков средней артиллерии 4-й и 9-й британских AGRA. Показатели удельного распределения артиллерии при этом составляли 13,5 и 9 метров территории на одно орудие соответственно.
В 21.00 4 августа генерал-лейтенант Крерар получил Директиву № 516 Монтгомери. В обычной для командующего манере в ней отмечалось: «общая ситуация развивается хорошо, мы ослабили узы, сковывавшие нас, и мощным ударом разрубили ключевые узлы. Фронт противника находится теперь в таком состоянии, что его стало возможно полностью уничтожить». Обрисовав общую ситуацию, Монтгомери обозначил задачу, стоящую перед 1-й канадской армией в свете последних изменений на фронте:
«…Начать мощную атаку из района Кана в направлении Фалеза.
…Цель операции:
а) Прорвать вражеские оборонительные позиции южнее и юго-восточнее Кана и захватить ключевые территории в направлении Фалеза, чтобы отсечь вражеские силы, которые сейчас обращены фронтом ко 2-й армии, и сделать их отступление в восточном направлении как можно более сложным.
б) Максимально уничтожить вражеское снаряжение и личный состав…
…Наступление следует осуществить как можно раньше, но не позднее 8 августа, в зависимости от погодных условий для обеспечения должной воздушной поддержки. Каждый день теперь на счету, и темпы подготовки операции имеют очень важное значение.
Все, что только возможно, должно быть сделано, чтобы начать атаку 7 августа…»
Генерал-майор Родни Келлер, командир канадской 3-й пехотной дивизии вскоре после высадки на пляже «Джуно» 6 июня 1944 года. За стремление выполнять приказы вышестоящего начальства без оглядки на потери личного состава, среди солдат дивизии за командиром закрепилось прозвище «Киллер». Справа на снимке – бригадир Роберт Эндрю Уимен, самый опытный командир танковой бригады в канадской армии.
В 23.00 начальник штаба канадской армии бригадир Черчилль Мэнн позвонил в штаб генерала Симондса, чтобы обсудить возможность перенести начало операции на 24 часа вперед. После недолгих раздумий Симондс согласился, урезав еще на сутки и без того крайне ограниченное время на подготовку своих штурмовых сил. В защиту генерала можно сказать, что ему вряд ли удалось бы объяснить Монтгомери и Крерару, почему его корпус не может атаковать 7 августа. При этом и сам он, мысля категориями большой стратегии, разделял желание Монтгомери атаковать как можно быстрее, позабыв, что к успеху приводят не столько инновационные планы и штабные приготовления, сколько готовность личного состава. 5 августа в 11.00 генерал-лейтенант Крерар собрал у себя всех вовлеченных в «Тоталайз» старших командиров подразделений, чтобы довести свое понимание важности грядущей операции. Это вылилось в довольно пафосное и тяжеловесное наставление о бодрости духа, в котором сравнивалось нынешнее положение на фронте с операцией союзников, начатой 8 августа 1918 года. Тот день усилиями канадцев стал самым мрачным моментом Великой войны для германской армии. Генерал рассчитывал, что 8 августа 1944 года станет таким же горьким днем для армий Гитлера.
Командир канадской 2-й пехотной дивизии генерал-майор Чарльз Фоулкз. Захват плацдарма на гряде Верьер обеспечил возможность скрытого сосредоточения сил союзников для последующего наступления на Фалез. Однако цена, которую пришлось заплатить за это, была излишне высока, и лишь отсутствие альтернативной кандидатуры на должность командующего дивизией позволило Фоулкзу сохранить свой пост.
Несколько часов спустя разведка канадцев известила командование, что, «основываясь на целом ряде косвенных сведений, можно предположить, что противник начал перегруппировку войск». Появились свидетельства того, что подразделения 1-й тд СС оставляют позиции на участке фронта 2-го канадского корпуса. Им на смену перебрасывается 89-я пехотная дивизия, которая по оценкам разведки союзников представляла собой «дивизию второго эшелона со слабой боевой подготовкой». Дезертировавший солдат 3-го батальона 1055-го гренадерского полка (одного из двух полков 89-й дивизии) сообщил канадцам, что 1-я тд СС отступила в район Бретвиль-сюр-Лез, то есть на западный фланг фазы 2 готовящейся операции «Тоталайз». Ночью с 5 на 6 августа немецкий санитарный автомобиль по ошибке заехал на позиции канадцев в районе деревни Сен-Мартен. Сдавшиеся в плен санитары медицинского взвода 1056-го гренадерского полка подтвердили факт передислокации. Разведывательная служба канадцев пришла к выводу, что немцы переводят 1-ю тд СС дальше в тыл для усиления второй линии обороны. Так же думали Крерар и Симондс.
Это была парализующая новость. Первоначальный план операции требовал срочных корректив. Симондс внес их на совещании в штабе корпуса в 10.00 6 августа. Он сообщил своим командирам, что вес немецкой обороны сместился в тыл, а вся передовая линия обороны теперь защищена одной пехотной дивизией, очевидно, поддержанной некоторым количеством танков и самоходных орудий 1-й тд СС. При этом основные силы 1-й и 9-й тд СС перемещены в район целей фазы 2. В свете этих перемен штурмовые силы фазы 1 могут действовать более смело, чем предусматривалось первоначальным планом. Их цели и задачи в день Д остаются без изменений, но в день Д+1 им поручается захват целей, ранее возложенных на 3-ю канадскую пехотную дивизию. Та, в свою очередь, будет следовать за бронетехникой фазы 2 и захватит цели, ранее закрепленные за 4-й бронетанковой дивизией. Поскольку силам фазы 2 операции предстоит столкнуться с куда большим сопротивлением, чем считалось поначалу, Симондс принял решение свести вместе фазы 2 и 3, чтобы 4-я канадская и 1-я польская танковые дивизии наступали параллельно, имея конечным пунктом финальные цели операции. В изменившихся условиях еще большую важность приобрело обеспечение максимально возможной поддержки наступающих сил (особенно в рамках фазы 2) со стороны ВВС. Два удара стратегических бомбардировщиков, которыми Симондс намеревался пробить брешь сначала в первой, а затем во второй линии обороны немцев, были чрезвычайно важны и отказ от проведения любого из этих налетов ставил под сомнение выполнимость всей операции в целом.
Немецкие линии обороны располагались в полном соответствии с главным принципом оборонительного строительства, согласно которому передовой и тыловой рубежи должно разделять такое расстояние, чтобы атакующий вынужден был сделать паузу для переброски своей артиллерии на новые огневые позиции. Эта пауза позволит обороняющемуся консолидировать силы и организовать адекватное противодействие. Только авиация могла позволить избежать этой тактической паузы, так что в руках пилотов тяжелых бомбардировщиков был ключ к успеху наземных войск. Согласование запросов штаба 2-го канадского корпуса с командованием бомбардировочной авиации союзников заняло несколько дней и сопровождалось специфическими конфликтами. В 17.00 4 августа 1944 года, за несколько часов до того, как генерал Монтгомери официально дал ход операции «Тоталайз», в штабе 1-й канадской армии имела место конференция с представителями ВВС.
По результатам конструктивного и взвешенного обсуждения было заключено устное соглашение о возможности участия в операции тяжелых и средних бомбардировщиков стратегических сил союзников. В тот же день по горячим следам штаб 1-й канадской армии разработал подробный план воздушной поддержки с указанием точных координат целей. Впрочем, без одобрения штаба Верховного главнокомандующего, который напрямую ведал вопросами применения стратегической авиации, достигнутое соглашение не имело реальной силы. Поэтому 5 августа делегация представителей наземных войск, включавшая в себя начальника штаба 1-й канадской армии бригадира Мэнна, старшего оперативного офицера штаба 21-й группы армий бригадира Ричардсона, начальника разведки штаба 1-й канадской армии подполковника Райта и заместителя командира 2-го канадского корпуса майора Маркса, вылетела в Англию, чтобы проработать детали операции в штаб-квартире экспедиционных ВВС, расположенной в Стэнморе на окраине Лондона. Вечером этого дня в присутствии заместителя Эйзенхауэра главного маршала авиации Артура Тэддера и старших офицеров Королевских ВВС и стратегического командования ВВС США бригадир Мэнн выступил с яркой речью, в которой, не жалея красок, обрисовал всю важность роли, возложенной на Бомбардировочное командование. Дальнейшее обсуждение, хотя и сопровождалось неминуемыми спорами по целому ряду мелких пунктов, прошло довольно продуктивно, и в целом Мэнну удалось добиться согласия на выполнение подавляющей части своих заявок. Часть целей была передана тактической авиации, удары по ряду объектов отклонили, но это уже не играло существенной роли.
Генерал-майор Станислав Мачек представляет командующему 21-й группы армий генералу Монтгомери старших офицеров своей дивизии за день до операции «Тоталайз», которая стала для польских танкистов Мачека боевым крещением.
Изменения практически не влияли на генеральный план операции, и это было самым главным. Однако следующий день стал серьезным испытанием для Мэнна. Вместе с Ричардсоном он прибыл в штаб Бомбардировочного командования Королевских ВВС, чтобы обсудить последние детали с маршалом авиации «Бомбардировщиком» Харрисом. Харрис имел репутацию грубого и несдержанного человека, и теперь эти черты его характера проявились в полной мере. С места в карьер маршал заявил Мэнну, что безотносительно того, какие договоренности были достигнуты накануне, он отказывается бомбить цели в темное время суток, и никакая сила не вынудит его поменять свое решение. Он объяснил, что нанесение ударов вблизи дружественных наземных сил проводится по специальной системе радарного наведения Oboe, применение которой в условиях ограниченной видимости, по его мнению, невозможно[3]. Однако Мэнн оказался не робкого десятка. Бесцветным голосом он напомнил маршалу, что накануне личный представитель последнего одобрил запросы наземных сил. Так что, если теперь маршал отказывается от достигнутой договоренности, он должен лично проинформировать об этом штаб 21-й группы армий, поскольку «тактическая и стратегическая ситуация в Нормандии достигла той точки, когда задержка операции «Тоталайз» может иметь массу самых прискорбных последствий». Харрис, который не привык получать отпор, а тем более от армейского офицера ниже себя по званию (не говоря уже про то, что это был колониальный офицер), некоторое время молчал, потом заявил, что никуда звонить не станет. С этого момента, как указал Мэнн в своем рапорте, «встреча стала достаточно продуктивной, а командующий демонстрировал очевидное желание содействовать операции».
Харрис, однако, настоял на том, чтобы этой же ночью был проведен испытательный вылет самолета, осуществляющего наведение ночных бомбардировщиков на цели. Если опытным и хорошо подготовленным пилотам этой машины не удастся обнаружить и распознать цели, помеченные световые маркерами, то час Ч для бомбардировщиков должен быть перенесен с 23.00 на 21.30. Симондс с большой неохотой согласился с этим требованием, однако испытания показали, что световые снаряды 25-фунтовых орудий хорошо видны с воздуха, и спустя несколько часов время Ч воздушной фазы операции «Тоталайз» было окончательно утверждено. Впрочем, на этом чехарда с обеспечением воздушной поддержки не закончилась. Утром 7 августа, то есть менее чем за сутки до начала операции, выполнение дневного налета фазы 2 операции было перепоручено стратегической авиации армии США. Вечером 7 августа в штабе 1-й канадской армии была утверждена окончательная оперативная инструкция № 12, разъясняющая детали воздушной поддержки. Час Ч для фазы 1 назначался на 23.00 7 августа, час Ч для фазы 2–13.00 8 августа. Были оговорены сроки, в течение которых наземные войска могут отменить нанесение удара, если необходимость в нем отпадет. Инструкция включала также пункт, на котором ВВС настаивали в течение всего процесса планирования. Наземные войска, находящиеся в непосредственной близости от целевых объектов бомбардировки, должны быть отведены на стандартное безопасное расстояние, за линии, специально установленные для каждого конкретного подразделения. Операция «Тоталайз» была первой крупной операцией, подготовленной штабом 1-й канадской армии. Очевидно, это стало одной из причин того, что процедура получения воздушного обеспечения оказалась длительной и сложной. И самое странное, в течение всего планирования не было предпринято ни одной серьезной попытки разработать альтернативный план на случай, если погодные условия не позволят авиации подняться в воздух. Похоже, в штабе канадской армии беспечно приняли запрашиваемый Симондсом план воздушной поддержки как данность, не допуская даже мысли, что авиация союзников окажется неспособной воплотить в жизнь их ожидания.
Сержант Уилкинс около своего танка из эскадрона «С» 1-го батальона полка Нортгемптонширских Йоменов разъясняет экипажу план ночного марша. Слева направо: рядовые Бурман и Милнер, младший капрал Прайд и рядовой Торн.
В 17.00 7 августа Монтгомери позвонил Крерару, чтобы обговорить с командующим армии аспекты предстоящего наступления. Неожиданно, вместо обсуждения деталей прорыва немецкой линии обороны разговор пошел о захвате Фалеза и рейдах легких бронетанковых сил на восток, юг и запад от города. Беседа текла так, словно захват Фалеза был уже решенным делом, но Монтгомери не сделал ничего, чтобы сдержать неожиданный энтузиазм Крерара. Победные настроения сопровождали и последующий разговор Крерара с Симондсом, в котором генералы обсуждали возможности использования 1-й польской танковой дивизии в акциях по зачистке лесных массивов западнее реки Див. Очень похоже, что за несколько часов до начала операции на высшем командном уровне царило убеждение, что предпринятые ими титанические усилия неминуемо гарантируют успех.
Глава 3. Ночной прорыв
С утра 7 августа атакующие подразделения первой фазы операции «Тоталайз» начали выдвигаться в районы сосредоточения. Маршруты движения лежали вне прямой видимости наблюдателей противника. Однако день был сухой и жаркий, и колонны техники подняли тучи пыли. Обычно в Нормандии подобное свидетельство передислокации войск не оставалось без внимания. Выразительные плакаты вдоль дорог напоминали водителям: «Пыль – значит обстрел». Однако в этот раз ни артналета, ни воздушной атаки не последовало. Штаб 89-й пехотной дивизии проигнорировал явный признак подготовки союзников к наступлению, и объяснить это можно лишь отсутствием боевого опыта и у командования дивизии, и у личного состава. Британской компоненте фазы 1 операции «Тоталайз», которую составляли 51-я (Хайлэндская) дивизия[4] и 33-я бронетанковая бригада,[5] предстояло наступать узким фронтом (примерно 1,8 км) восточнее национального шоссе № 158 на юго-восток с первоначальной задачей прорвать первую линию обороны немцев. После этого британцы должны взять под контроль следующие целевые объекты:
1) район, ограниченный ключевыми точками: деревня и лесной массив Лоргишон – деревня Крамениль – деревня Сент-Эньян-де-Крамениль и лес южнее её – деревня Гарсель-Секвиль;
2) деревня Секвиль-ла-Кампань и леса восточнее и южнее её.
Имеющиеся в распоряжении командира дивизии генерал-майора Ренни транспортные средства для перевозки пехоты (включая и новые бронетранспортеры «Кенгуру») могли взять на борт только три батальона. Тактический план строился, исходя из этих ограничений. Из подразделений 154-й пехотной и 33-й бронетанковой бригад были сформированы три мобильные колонны – по одному пехотному батальону и одному бронетанковому полку в каждой. В идеале колонны должны была наступать параллельно по трем разным коридорам, но ограниченное количество танков-тральщиков позволяло обеспечить лишь два маршрута для движения. По левому (восточному) маршруту будут наступать 1-й танковый батальон полка Нортгемптонширских Йоменов и 1-й пехотный батальон полка Черной Стражи. Районом оперативного сосредоточения этой группы была назначена местность между деревнями Юбер-Фоли и Солье, а целью – деревня Сент-Эньян-де-Крамениль. По правому (западному) маршруту предстоит двигаться двум моторизованным колоннам. Первая включала в себя 144-й полк Королевского бронетанкового корпуса и 7-й пехотный батальон полка Аргильских и Сазерлэндских горцев, вторая – 148-й полк Королевского бронетанкового корпуса и 7-й пехотный батальон полка Черной Стражи. Районом оперативного сосредоточения обеих колонн назначена была местность восточнее деревни Ла Гинет. Целью первой колонны являлась деревня Крамениль, второй колонне предстояло захватить деревню Гарсель-Секвиль.
7 августа 1944 года экипаж танка «Шерман Файрфлай» с собственным именем Handing Houghton из эскадрона «С» 1-го батальона полка Нортгемптонширских Йоменов загружает боезапас в свой танк в рамках подготовки к операции «Тоталайз». Слева направо: сержант Гиннс, рядовой Капокки, младший капрал Маккензи и рядовой Рейд.
Во время движения к целевым объектам старшими в колоннах будут командиры бронетанковых полков. Их главная задача заключалась в безопасной доставке пехоты к местам спешивания. После этого руководство перейдет к командирам пехотных батальонов, а бронетанковые подразделения будут осуществлять огневую поддержку и отражать контратаки вражеской бронетехники. Вторая бригада 51-й дивизии – 152-я пехотная – будет наступать пешим порядком за мобильными колоннами, имея целью захват деревень Тийи-ла-Кампань (которая к этому времени напоминала уже груду развалин), Лоргишон и Секвиль-ла-Кампань. 153-я пехотная бригада была выведена в дивизионный резерв. Задачи, поставленные перед канадской компонентой операции – 2-й пехотной дивизией генерал-майора Фоулкза[6] и 2-й бронетанковой бригадой бригадира Уимена[7] – были сложнее и объемнее и находились практически на грани их возможностей.
Это, по меньшей мере, странно, если вспомнить, что после операции «Спринг» генерал-лейтенант Симондс был настолько недоволен Фоулкзом, что подумывал снять его с должности. В ходе 1-й фазы операции «Тоталайз» 2-я пехотная дивизия и 2-я бронетанковая бригада должны были:
1) захватить территорию восточнее деревни Кайуэ с высотой 122 включительно и местность, примыкающую к деревне Гомениль;
2) зачистить периметр между деревнями Ме-сюр-Орн – Фонтене-ле-Мармьон – Кайуэ – Гомениль – Рокканкур;
3) подготовить на захваченной территории плацдарм для фазы 2 операции.
Также на дивизию был возложен захват двух укрепленных деревень – Ме-сюр-Орн и Фонтене-ле-Мармьон, что серьезно усложняло задачу Фоулкза и его солдат, поскольку деревни находились в стороне от оси наступления и за пределами огневого вала. Кроме того, в рамках фазы 2 операции дивизии предстояло взять под контроль деревню Бретвиль-сюр-Лез и прилегающую к ней местность с последующим формированием здесь плацдарма для обороны правого фланга оперативной зоны. Достаточно простая схема распределения командования, избранная командиром 51-й дивизии, оказалась неприменима для канадцев – все три командира пехотных бригад не имели достаточного боевого опыта. Два были выходцами корпуса связи, а третий ранее служил в штабе 4-й канадской бронетанковой дивизии и принял командование бригадой только 3 августа, то есть за четыре дня до начала операции «Тоталайз». Вместе с тем, бригадир Уимен был, наверное, самым опытным командиром бронетанковой бригады в канадской армии с практическим опытом управления войсками в Италии и Нормандии. Неудивительно, что именно на него Фоулкз возложил полное руководство мобильными силами канадцев. Сложная география целей и целый ряд других факторов не позволили Уимену использовать такую же простую схему построения колонн, как в 51-й дивизии. Во-первых, мобильные силы решено было разбить на четыре колонны, в соответствии с целевыми объектами дивизии. При этом доступные транспортные средства способны были перебросить к целям только три пехотных батальона.
7 августа 1944 года 1-й полк Нортгемптонширских Йоменов готовится к предстоящей ночной атаке. Танк на переднем плане интересен тем, что является результатом серьезной переделки – сварной корпус М4 венчает литая передняя часть танка М4А1.
Поэтому во-первых вместо пехотной компоненты одной из мобильных колонн решено было использовать разведывательное подразделение дивизии – 8-й разведывательный полк (аутентичное название – 14-й канадский гусарский полк), который имел в каждом из эскадронов штурмовой взвод и имел возможность захватывать слабо обороняемые объекты и удерживать их некоторое время. Во-вторых, один из бронетанковых полков Уимена (1-й гусарский полк) и 5-я пехотная бригада выводились в резерв для действий в фазе 2 (Фоулкз решил, что именно такая группировка потребуется для захвата деревни Бретвиль-сюр-Лез). Поэтому, оставшиеся два бронетанковых полка необходимо было пропорционально распределить между четырьмя мобильными колоннами. В-третьих, Уимен, по всей видимости, был крайне обеспокоен безопасностью перевозимых на бронетранспортерах пехотинцев, поскольку решил отделить передовую ударную танковую группу от основной колонны. С учетом всех этих особенностей было принято решение, что мобильные силы канадцев будут наступать вдоль двух осей – тремя колоннами из района западнее фермы Бовуар (правая ось) к целям, расположенным между деревней Кайуэ и национальным шоссе, и одной колонной из района восточнее фермы Тротеваль (левая ось) к высоте 112. Ядро каждой их трех колонн правой оси формировал батальон 4-й пехотной бригады. На левой оси такую функцию выполнял разведывательный полк дивизии. Огневое и инженерное сопровождение колоннам оказывали танки 10-го и 27-го полков 2-й канадской бронетанковой бригады, танки-тральщики 1-го батальона Кавалерийского полка Лотианских и приграничных Йоменов, инженерные танки AVRE 79-го штурмового эскадрона Королевских инженеров, самоходная и буксируемая артиллерия, а также подразделения инженерной, артиллерийской и воздушной поддержки.
Распределение командования в колоннах также разительно отличалось от британской схемы. Уимен разбил всю массу атакующих войск на несколько целевых групп: группу прорыва, штурмовую группу и оборонительную группу. Общее командование группами прорыва в колоннах правой оси было возложено на командира 27-го бронетанкового полка (канадского полка Шербрукских фузилеров) подполковника Гордона. Группы отвечали за навигацию и разметку маршрута движения. По достижении района спешивания их главной задачей становилось обеспечение огневого прикрытия пехотных батальонов, штурмующих целевые объекты. В каждой из трех наступающих колонн группа прорыва состояла из двух взводов 27-го бронетанкового полка, двух взводов танков-тральщиков и взвода инженерных танков AVRE. Штурмовые группы войск правой оси возглавил командир 4-й пехотной бригады бригадир Кенонг. Задача групп состояла в захвате и последующей обороне целевых объектов. Каждая из трех штурмовых групп включала в себя эскадрон (роту) 27-го бронетанкового полка без двух взводов, пехотный батальон 4-й бригады на бронетранспортерах, два взвода противотанковых орудий (из 56-й и 74-й противотанковых батарей), пулеметный взвод пулеметно-минометного полка 2-й пехотной дивизии и отделение саперов. На левой оси руководство всей колонной было возложено на командира 8-го разведывательного полка подполковника Олвея. Группа прорыва здесь была сходна по составу с аналогичными группами левой оси с тем лишь отличием, что роль танковой компоненты выполняли здесь два взвода эскадрона «С» 10-го бронетанкового полка. Штурмовая группа в свою очередь состояла из оставшейся части эскадрона «С» указанного бронетанкового полка, собственно 8-го разведывательного полка (включающего в себя штаб и три разведывательных эскадрона), двух взводов ПТО, пулеметного взвода и отделения саперов. Третью крупную группировку – оборонительную – формировал 10-й бронетанковый полк (без одного эскадрона). Ему предстояло следовать за основными силами правой оси и прикрывать зону спешивания от возможных фланговых атак противника. После этого полк переходил в тактический резерв. В тылу колонн будут следовать штабы 2-й бронетанковой и 4-й пехотной бригад, сведенные в так называемую «тактическую штабную группу», а также медицинские и ремонтные подразделения бригад.
Уже совсем стемнело, когда первые из 1019 тяжелых бомбардировщиков Королевских ВВС, задействованных в воздушной поддержке фазы 1 операции «Тоталайз», достигли французского побережья. Они двигались двумя параллельными колоннами с севера на юг. В 22.55 специально выделенные орудия отметили цели бомбардировки световыми снарядами: зеленого цвета на западном фланге и красного – на восточном. Непосредственно бомбардировка должна была продолжаться с 23.00 до 23.40. Первыми, в 23.00, удару подвергнутся деревни Ме-сюр-Орн и Ла Ог, затем в 23.20 – Фонтене-ле-Мармьон и Секвиль-ла-Кампань и, наконец, в 23.40 – Мар-де-Мань. Небо было относительно чистым, видимость – удовлетворительной. Самолеты наведения, двигаясь на высоте 1,2–1,5 км, идентифицировали цели и пометили их цветными маяками, хотя в послеполетном рапорте было отмечено, что на западном фланге артиллерия прекратила огонь световыми снарядами прежде, чем цели 1 (Фонтене-ле-Мармьон) и 3 (Ме-сюр-Орн) удалось пометить точно. После этого в дело вступили главные силы. Генерал-лейтенант Симондс, чья работа с началом активной фазы операции свелась лишь к ожиданию, так описал этот налет: «Самый ужасный шторм, какой только можно себе представить… Земля под ногами сотрясалась в конвульсиях».
Генерал-полковник Крерар, не дожидаясь конца бомбардировки, поспешил отправить в штаб Харриса пылкое сообщение, в котором высоко оценил точность и меткость британских пилотов. Харрис позже признался, что поначалу даже растерялся, посчитав, что это некий подвох. В отличие от Крерара, он был более осведомлен о технической стороне проведенного налета и его ответ был осторожным и взвешенным:
«Спасибо за сообщение. Досадное отсутствие ветра и накопившийся густой дым сделали невозможным сброс почти трети бомбового тоннажа на каждый из выбранных объектов, но, надеюсь, что остальные две трети попали точно в цель. Не стесняйтесь просить о помощи в будущем. Удачи».
Реальное положение дел, действительно, было совсем не радужным. Дым от разрывов, смешавшись с густой пылью, довольно быстро закрыл и цели, и маркеры, поставленные самолетами-наводчиками. Из опасения, что сброшенные вслепую бомбы, упадут на изготовившиеся к атаке наземные войска, экипажи более чем трети участвовавших в налете машин приняли решение отказаться от бомбометания. В результате только 642 самолета фактически атаковали цели, сбросив суммарно 3456 тонн фугасных бомб. Хотя (опираясь главным образом на оптимистическое послание Крерара) ВВС охарактеризовали налет как точный и эффективный, по-настоящему действенным он был только для двух целей восточного фланга – Ла Ог и Мар-де-Мань. Еще одна цель – деревня Секвиль-ла-Кампань – попала в зону рассеивания бомб – то есть хотя бы часть сброшенных на нее бомб достигла цели. А вот на западном фланге дела обстояли совсем плохо. Деревня Фонтене-ле-Мармьон была поражена незначительно, поскольку основной удар самолетов пришелся по местности немного западнее. Цель № 3 – деревня Ме-сюр-Орн, которую атаковали 89 «Галифаксов» и три «Ланкастера», практически не пострадала. Основная масса бомб упала в поля неподалеку от Сен-Мартен-де-Фонтене. Несколько бомб разорвалось в порядках изготовившегося к атаке Монт-Рояльского фузилерского полка 6-й канадской пехотной бригады. При этом массированный налет бомбардировщиков поднял по тревоге немецкие гарнизоны по всей линии предстоящего наступления союзников. Цена, которую бомбардировочной авиации пришлось заплатить за все это – одиннадцать машин (десять было сбито и один разбился при посадке).
Эти два бронетранспортера «Кенгуру» использовались в ходе ночного марша для доставки пехоты 51-й Хайлэндской дивизии. Судя по дорожному знаку, снимок сделан в районе временной дислокации штаба одного из артполков дивизии.
Самолеты только приближались к целям бомбардировки, когда в районах сосредоточения заревели сотни тяжелых моторов. Построенные в колонны танки и бронетранспортеры начали выдвижение к стартовой линии, пересечь которую передовые части должны были ровно в 23.30. Маршруты движения были заблаговременно помечены светящимися маркерами. Солдатам передовых подразделений по требованию ВВС были розданы беруши, однако они не понадобились. Как вспоминал командир 144-го бронетанкового полка подполковник Алан Джолли, «рев танковых моторов был действительно оглушительным, и мы поняли, что налет начался, только по вспышкам разрывов впереди». Пройдя стартовую линию, колонны увеличили скорость до 5 миль в час, чтобы подойти максимально близко к зоне артиллерийского заграждения. В 23.45 сотни орудий на позициях у южных предместий Кана открыли беглый огонь, и грохот выстрелов очень скоро превратился в непрерывный рев.[8]
Артподготовка такой интенсивности проводилась в Нормандии впервые. В течение часа 360 орудий вели огонь при средней норме на один ствол – два выстрела в минуту. За огневым валом, соблюдая радиомолчание, шли бронетанковые колонны. Одновременно с полевыми орудиями открыли огонь зенитные пушки Бофорса. 40-мм трассирующие снаряды летели над головами наступающих войск, указывая направление движения. Но довольно скоро стало ясно, что штурманам придется в большей степени рассчитывать на собственные головы, карты и везение, чем на все прочие средства навигации. Артналет поднял облака пыли, настолько плотные, что свет фар не способен был пробить их. Вдобавок немцы принялись обстреливать дымовыми снарядами район сразу за огневым валом, и в результате видимость снизилась практически до нуля. «Лунный свет Монти», создаваемый восемью установками 344-й прожекторной батареи, хотя и разогнал тьму, но пользы от него было немного – светлое облако пыли и дыма мало чем отличалось от темного. Стрелки компасов, установленных в танках британцев, бешено крутились, морзянку в наушниках заглушал рев моторов, кроме того, сигнал пропадал всякий раз, когда танк делал резкий поворот, чтобы объехать воронку или иную преграду. Когда атакующие машины канадцев перевалили через гряду Верьер и стали спускаться вниз по обратному скату высоты, принимать радиосигнал стало невозможно. Продвижение вперед все больше и больше напоминало слепое прощупывание местности в поисках подходящего для бронетехники пути. Ни водители, ни штурманы не имели практического опыта вождения в подобных условиях, и неудивительно, что по мере удаления от стартовой линии колонны все больше и больше рассеивались, утрачивая целостность.
Левая колонна 51-й дивизии (1-й батальон полка Нортгемптонширских Йоменов и 1-й батальон полка Черной Стражи) практически сразу отстала от огневого вала, хоть он и перемещался достаточно медленно. Изгороди и проселочные дороги с глубокой колеей вынуждали танки-тральщики искать обходной путь, в то время как огневой вал неспешно уходил вперед. Колонна чудесным образом миновала два минных поля – их обнаружили только утром. В кинжальных схватках на дистанции не более 25 метров было потеряно несколько «Шерманов» и три «Кенгуру». Тем не менее, растерявшая строй колонна вскоре прибыла в запланированный район спешивания пехоты. Не веривший в выполнимость плана Симондса командир 1-го батальона полка Черной Стражи подполковник Джон Хопгуд не смог скрыть удивления: «Да что б меня… У нас все-таки получилось!» Следующие 45 минут были потрачены на восстановление хотя бы подобия порядка. Командир полка Нортгемптонширских Йоменов подполковник Фостер предложил Хопгуду отказаться от немедленного спешивания, вызвать по радио поддержку артиллерии и проделать последние полмили до деревни Сент-Эньян-де-Крамениль на бронетранспортерах. Как только завершился 20-минутный артналет, пехотинцы ворвались в деревню с севера и, встретив достаточно слабое сопротивление, прошли ее насквозь, взяв в плен 79 немецких солдат и захватив несколько орудий и минометов. Едва пехота завершила зачистку деревни, в Сент-Эньян-де-Крамениль вошли танки. Британцы спешно заняли оборону в захваченном целевом объекте, понимая, что как только рассветет, противник попытается отбить его.
Атака правой британской колонны (144-й бронетанковый полк и 7-й батальон полка Аргильских и Сазерлэндских горцев) развивалась более драматично. Практически сразу после начала движения «Стюарт» передового наблюдателя провалился в воронку. Обходя ее, оба «Шермана» с навигаторами намертво увязли в другой воронке. Колонна рассыпалась, и разнородные группы вынуждены были действовать на свой страх и риск. Танки двух передовых эскадронов перемешались. Пыль была настолько плотной, что наступать приходилось в полном смысле слова на ощупь. Один из «Шерманов» полка отклонился от маршрута влево настолько, что оказался на главной улице Тийи-ла-Кампань – укрепленного опорного пункта немцев, который британцы и канадцы тщетно пытались захватить в течение нескольких недель. Очевидно, для защитников деревни появление британского танка стало таким же сюрпризом, как и для его экипажа. Так или иначе, «Шерман» на полной скорости пересек деревню, и только на окраине командир машины понял, где находится, и поспешил вернуться на маршрут атаки. Среди британских машин затесалось несколько канадских танков 8-го разведывательного полка, их экипажи настолько потеряли ориентацию, что не заметили, как пересекли национальное шоссе и оказались в британском секторе наступления. Разобравшись, что к чему, канадцы поспешили вернуться на «правильную» сторону шоссе, однако один канадский танк оставался в британских порядках до рассвета. В свою очередь несколько британских машин из эскадрона «В» присоединились к колонне канадского разведывательного полка, и командиру эскадрона пришлось потратить изрядное количество времени, чтобы вернуть их назад. Не обошлось и без гостей из левой канадской колонны – к одной из групп 144-го бронетанкового полка прибился танк сержанта Джорджа Даффа из эскадрона «С» Нортгемптонширских Йоменов. К счастью для британцев, на участке от стартовой линии до железной дороги, пересекавшей по диагонали маршрут наступления, сопротивление противника было незначительным.
А вот при преодолении железнодорожного полотна возникли трудности. Танки передовой группы попали в засаду, устроенную пехотой с панцерфаустами. Два «Шермана» были подбиты и сгорели. Тогда командир 144-го полка бросил в бой инженерный танк с 90-мм мортирой, который двумя выстрелами разнес в клочья здание, служившее укрытием для противника. Британцы продолжили движение, и примерно в 03.30, когда пыль, поднятая артналетом, наконец-то улеглась, возглавлявший одну из групп подполковник Джолли обнаружил, что они достигли района спешивания. Еще одна группа, возглавляемая заместителем командира полка майором Томасом Ловибондом, шла другим маршрутом и оказалась левее и ближе к деревне Крамениль. Ловибонд оценил, что его отделяет от целевого объекта только поле шириной примерно 170 метров, и принял решение атаковать с ходу. Через мгновение его танк был подбит и вспыхнул как свеча. Для Джолли этого было достаточно. Он приказал своим танкам немедленно отступить. Пехота 7-го батальона Аргильских и Сазерлэндских горцев спешилась, перегруппировалась и атаковала деревню, поддерживаемая огнем танковых орудий. К 7.00 8 августа Крамениль была захвачена. Британцы взяли в плен 47 немецких солдат. Танки заняли круговую оборону, а патрули горцев установили контакт с канадскими силами на правом фланге и 1-м батальоном полка Черной Стражи – на левом.
Вторая британская полковая группа (148-й бронетанковый полк и 7-й батальон полка Черной Стражи), наступавшая по тому же маршруту, без особых трудностей достигла железнодорожного полотна. Здесь имело место единственное за ночь боестолкновение с противником – немецкий грузовик с пехотой, вынырнувший из темноты, был быстро и беспощадно уничтожен. Затем группа пересекла железную дорогу и в 4.00 прибыла на место спешивания. Журнал боевых действий пехотного батальона отмечает «удивительно низкие» потери в ходе прорыва – 1-й батальон полка Черной Стражи потерял одного человека убитым. Перестроившись в боевой, порядок пехотинцы приступили к штурму деревни Гарсель-Секвиль и спустя 90 минут полностью очистили ее от противника.
По понятным причинам не существует фотографий ночного наступления первой фазы операции «Тоталайз», но этот снимок, сделанный позже днем, в некоторой степени передает мощь британских и канадских танковых клиньев, устремившихся к Фалезу в ночь с 7 на 8 августа.
К канадцам фортуна была менее благосклонна. Левая канадская колонна (8-й разведывательный полк и эскадрон «С» 10-го бронетанкового полка) выступила вперед в назначенное время. Первые 45 минут командирам передовых транспортных средств удавалось придерживаться направления, заданного трассирующими снарядами зенитных орудий. Два танка-тральщика подорвались на минах, тем не менее, ночная атака захватила немцев врасплох, и противодействие противника поначалу было слабым и дезорганизованным. В 00.15, когда пушки Бофорса прекратили огонь, поддерживать единство формации стало почти невозможно. Часть танков эскадрона «С» отклонилась влево и потеряла колонну. Как уже было сказано, некоторое время спустя эти танки оказались в британской колонне, наступавшей по другую сторону национального шоссе, а один «Шерман» оставался в ней до самого утра. К 02.30 превратившаяся в несколько разрозненных групп левая канадская колонна подошла к хутору с весьма символичным названием Ла Гер, расположенному в 700 метрах восточнее деревни Рокканкур. Здесь сопротивление противника оказалось настолько серьезным, что авангард колонны, потеряв несколько танков, вынужден был остановиться. До рассвета переломить ситуацию так и не удалось. Командир 8-го разведывательного полка подполковник Брюс Олвей, искренне полагавший, что его группа уже подошла к высоте 122, приказал занять оборону и окопаться. Только с рассветом он понял, насколько сильно ошибался. Мобильная группировка канадцев, наступающая по правой оси, потеряла на минах несколько танков еще до того, как пересекла стартовую линию. Затем самая западная из колонн (батальон Эссекского шотландского полка) попала под фланговый огонь противника, и всей батальонной группе пришлось сместиться дальше на восток. В условиях нулевой видимости этот маневр привел к тому, что колонна батальона распалась, когда огибала по дуге деревню Ле-Шемен-де-Ме. На участке между хуторами Ла-Лонг-Дель и Сюр-ле-Мон дезорганизованная группировка вновь оказалась под огнем – на этот раз ее обстреливали 88-мм орудия со стороны деревни Рокканкур. Несколько передовых танков и бронетранспортеров были подбиты и загорелись. Пехотный взвод, высланный уничтожить орудия, был отогнан плотным пулеметным огнем. Майор Берджесс, взявший на себя командование группой после того, как командир батальона подполковник Джонс пропал без вести, решил остановить колонну и перегруппировать силы. На это время пехота получила приказ спешиться и окопаться.
Две другие батальонные группы по плану также должны были обойти деревню Рокканкур с запада, однако в условиях почти нулевой видимости сильно отклонились от намеченного маршрута влево. В результате левая колонна (батальон Королевского полка Канады) прошла восточнее деревни в то время, как отделившая от основной группы, рота «В» вклинилась в порядки наступавшего в центре батальона Королевского гамильтоновского полка легкой пехоты. Стараясь избежать затора, гамильтонцы сместились вправо и вошли прямиком в Рокканкур, в равной степени неожиданно и для себя, и для противника. Колонне удалось пройти через деревню без серьезных потерь, главным образом, благодаря тому, что часть немецкого гарнизона еще не пришла в себя после артналета, а расчеты противотанковых орудий вели активный огонь по бронетехнике Эссекского шотландского полка. Вся эта неразбериха привела к тому, что обе колонны достигли мест спешивания с большим опозданием. Командир батальона Королевского полка Канады подполковник Андерсон, кавалер Военного Креста за мужество в ходе рейда на Дьепп, принял решение не высаживать своих пехотинцев, а продолжить движение к целевым объектам в походном строю. Незадолго до восхода солнца батальонная группа его полка прибыла в низину между железной дорогой и высотой 122.
Примерно в 6.00 две пехотные роты на «Кенгуру» достигли гребня высоты, подавили сопротивление немцев и сформировали оборонительный периметр, ожидая прибытие остальных подразделений группы. Батальонная группа Королевского гамильтоновского батальона легкой пехоты с примкнувшей ротой из батальона Королевского полка Канады, миновав деревню Рокканкур, пересекла под спорадическим пулеметно-минометным огнем брошенный немецкий аэродром и около 04.00 вышла к своей цели – огромному карьеру между деревнями Кайуэ и Синто. Пришлось сделать остановку для реорганизации. Затем пехотные роты направились через поля к карьеру, но попали под плотный пулеметный огонь и вынуждены были окопаться в 400 метрах от цели.
Конец ознакомительного фрагмента.