Москва. Русь. 24 марта
Экстренное совещание на сей раз пришлось собирать не в Горках-9 и тем более не в поместье Завидово, а в Кремле.
Кремль, со своими зубчатыми стенами из красного кирпича, давящей роскошью и позолотой внутри, вызывал у Стрельченко сильнейшее раздражение. Вплоть до головной боли. Казалось, что Кремль – это сгусток какой-то темной, потусторонней энергии, высасывающий из него силы. Вроде и пентаграммы рубиновые сняли, и Мавзолей с мумией снесли, но гнетущая атмосфера осталась.
Обычно Стрельченко работал в загородной резиденции, но сегодня надо было встретиться с послами в Большом Кремлевском дворце, получить их верительные грамоты. Таков старинный ритуал для любого правителя, и не ему этот порядок нарушать. Даже если это ничтожные послы ничтожных государств, дипломатического этикета никто не отменял.
Глава Руси едва сдерживался, глядя на истекающих лестью послов. Улыбался в ответ, принимал их никчемные бумажки и говорил пафосные фразы о дружбе и сотрудничестве. Вот посол Лаоса, маленький, с крупными зубами. Вот сирийский посол преданно смотрит в глаза. С ним все понятно – скоро приползет просить в кредит оружие, пугая падением светского режима и построением очередного халифата. Вон там скалится посол Анголы. Неплохой малый, окончил наше Рязанское воздушно-десантное, дважды ранен в боях с УНИТА. С ним можно иметь дело, Ангола – богатая страна, и наши компании там прочно обосновались.
Наконец встреча с послами подошла к концу, и, оставив дипломатов на попечение главы своей администрации и одного из заместителей министра иностранных дел, Стрельченко вышел в небольшой коридор и свернул направо. Неразговорчивый человек в штатском из личной охраны, вскочив из-за небольшого столика, раскрыл перед ним высокие двери из карельской березы.
«Господи, здесь еще и ковровые дорожки малиново-зеленые…» – некстати подумал Стрелец, проходя в небольшой зал для экстренных совещаний.
Там его уже ждали. Шестеро весьма влиятельных на Руси людей. Министры обороны и внутренних дел, директор Службы национальной безопасности, начальник Генерального штаба и директор Службы специальной безопасности.
– Что по Махачкале? Причины провала? Докладывайте, Усольцев. – Стрелец сразу очертил контуры доклада.
Генерал армии Усольцев, одернув китель с четырьмя золотыми звездами на погонах, сказал:
– Причины провала просты. Спецназ ждали. Плюс заглушили связь. Полностью…
Стрельченко вскинул брови:
– Это как? Может, кто-то объяснит? Значит, чабаны теперь могут глушить связь наших специальных подразделений?
Слово взял специалист по вопросам связи и кибервойн, генерал-полковник Ляхов.
– Чабаны – не могут. Вероятный противник на уровне государств – в теории может. И то не каждый и – не сразу. К тому же эта аппаратура требует мест для монтажа. Насколько я понял, такого не было.
– Нет! – отрезал Николай Блинов, глава СНБ. – Это невозможно сделать незаметно… Да ее еще надо провезти мимо нашей агентуры.
– Но ведь провезли! – с нажимом сказал Стрелец.
Министр национальной обороны Седельников, покрутив обручальное кольцо на среднем пальце, сообщил:
– Есть и компактные постановщики помех. Небольшого размера, легко монтируются. Мы такие используем для глушения радиосигналов при прохождении колонн. Принцип действия, как у бортовой аппаратуры подавления радиовзрывателей фугасов.
– Это другое. Например…
– Почему другое? – неторопливо продолжил министр. – Можно ведь заглушить сигнал и с помощью похожего компактного устройства. Если иметь на руках коды частоты.
Министр внутренних дел и бывший опер московского РУБОП Сальников всегда соображал быстрее всех.
– Ты хочешь сказать, что если они знают кодировку нашего сигнала, то глушить его можно даже с помощью простой аппаратуры?
Седельников кивнул.
– Да вы что?! – повысил голос Ляхов, защищая свою епархию. – Расколоть наши коды и шифры не может даже АНБ. С лучшими аналитиками и компьютерами. Извините, но это из разряда бреда…
– А при чем здесь АНБ и шифры? Речь идет о конкретных кодах в конкретной операции. Это ответственность РОШ Стасова. И в случае измены вполне может быть, – вставил свое слово директор СНБ Николай Блинов.
– Вам, Нацбезопасности, лишь бы изменников искать, – тихо сказал Усольцев. – А лучше бы работали с агентурой.
– Не Генштабу нас упрекать. Вы провалили операцию, ваши люди ее готовили. И подставили нашу спецгруппу.
– А что ваш Воронков при штабе Стасова? Что, для мебели?
Глава государства, послушав перепалку силовиков еще минут пять, легким хлопком по столу остановил ее. Потом встал и, пройдя вокруг стола, подошел к окну. Верный признак активной мыслительной работы.
– Действительно, господа, какая-то хреновина получается. Либо проспали под самым носом, либо измена. Лучше мне ответьте на вопрос: где эта тварь Дикаев скрывается? И что у нас творится, если какой-то Дикаев может нам такой «абзац» устроить?
Стрельченко резко повернулся к столу лицом:
– А если за Дикаевым кто-то стоит? Причем кто-то очень опасный? Наша разведка наводнила весь Кавказ и Ближний Восток агентурой, и они ничего не заметили? Не верю ни разу. Найдите мне тех, кто это все устроил. Где бы они ни были…
Директор СНБ, секунду помедлив, сказал:
– У них было крупнокалиберное оружие. Скорее всего, «баретт». Сейчас эксперты над пулей работают, которой штурмовой катер обстреляли. Пуля сильно деформирована.
– Откуда пуля? Ведь катер бросили? – спросил Ляхов.
– Из капитан-лейтенанта Сундукова. Как он выжил, до сих пор непонятно. Но жив и выздоравливает.
– Чего раньше молчал, Блинов? – хмуро спросил Стрельченко.
– На руках официального отчета нет. Хотел дождаться бумаги от экспертов.
Стрелец махнул рукой:
– Идите, работайте. Формируйте целевую межведомственную группу при Особом комитете, как обычно. Через неделю, ровно в одиннадцать утра, отчет.
Едва силовики покинули зал заседаний, глава Руси прислонил лоб к холодному оконному стеклу. От происшествия на Портовом шоссе Махачкалы за версту веяло угрозой. Причем угрозой неясной, но уже осязаемой. Казалось, обычный теракт, спецназ угодил в засаду. Такое часто бывает, но глушение связи и высокий профессионализм террористов опровергали первоначальную версию. Словно кто-то пока ему неведомый уже начал свою игру, бросив на доску игральные кости и сделав первую ставку. А сорвав банк, снова ушел в тень. До следующего броска с повышенной ставкой.
«Ничего, тварь. Я тебя на свет вытащу», – думал Стрелец, уперев кулаки в старомодное зеленое сукно стола.