Пролог
– А нас точно не поймают? – Маленький худющий Лекс тревожно поглядывал по сторонам. Его тонкая шея торчала из замызганной робы, словно у ощипанной курицы.
«Чего он там может видеть? – раздраженно подумал громила Талк, изо всех сил навалившись на дверной засов. Замок он уже открыл – благо, ключ своровал еще утром у расфуфыренного ключника. А вот с засовом неожиданно начались проблемы – чугунная задвижка никак не хотела выходить из паза. – Ночь уже, темным-темно вокруг!»
– Перестанешь ныть – тогда не поймают, – грубо выплюнул он, поведя могучим плечом. – Да они что, сто лет сюда не ходили… Ну, наконец-то!
С громким щелчком ржавая полоска выскочила из паза, и дверь отворилась с душераздирающим скрипом. Вход в старый собор был открыт.
– Нет, Талк, просто если нас здесь увидят – точно ведь из обители выкинут! – снова заканючил худосочный паренек. От щелчка засова он вздрогнул так, словно гром прогремел. – А мне никак нельзя…
– Слушай, Лексюк, я тебя за шкирку не тащил, – с угрозой пророкотал Талк. – Сам напросился! Так что теперь помалкивай!
«И зачем я его только взял с собой! – подумал здоровяк, ступив внутрь собора. Здесь царил тревожный полумрак: сквозь стрельчатые окна лился тусклый свет фонарей из переулка, кое-как освещая пыльный пол. – Как же меня достал этот размазня!»
Правда, Талк не хотел признаваться самому себе, что даже с таким лопухом Лексом лезть в заброшенный собор было не так страшно, как в одиночку. Парень храбрился изо всех сил, но от зловещей тишины и ночного полумрака у него самого поджилки тряслись.
– А где тут это колесо-то? – пропищал Лекс, боязливо ступая вслед за громилой.
– Где надо! – отрезал тот, прислушиваясь к звукам внутри собора. – Умолкнешь ты, сулёга, или нет?
Худенький Лекс недовольно засопел – обидная «сулёга» ему явно не понравилась, но все-таки замолчал.
«Совсем от рук отбился, мелкий шкет! – зло подумал Талк, на цыпочках поднимаясь по лестнице на второй этаж. Правда, под его массивным телом ступени все равно скрипели и стонали на все лады, словно проклятые души в закслом царстве. – Ничего, вот вернемся в обитель, я его быстро на место поставлю! Надо будет и впрямь его в фонтане искупать!»
Талку было страшно. А всегда, когда ему было страшно, он старался побыстрее разозлиться на кого-нибудь. Сейчас же под рукой, кроме несчастного Лексюка, никого не было.
– Талк, мне тут не нравится! Давай вернемся! – опять загундосил паренек. По лестнице подниматься он не стал и теперь тревожно глазел снизу на лестничный пролет. В тени его почти не было видно.
Громила с раздраженным рыком развернулся было, чтобы треснуть нытика по шее, но вдруг остановился.
– Вот оно! – выдохнул он и победно улыбнулся – прямо у самой лестницы на стене висело потемневшее от времени корабельное колесо! В отблесках уличных фонарей оно казалось даже не деревянным, а чугунным.
У Талка словно камень с души упал – все оказалось проще некуда! Осталось просто вернуться в гостиницу, спрятать колесо в мешок – и дело в шляпе!
– А уж как Джертон съест! – оскалился крепыш. – Он небось думал, что мне слабо! А тут делов-то на пять минут! Главное…
– Талк… Талк! Сюда кто-то идет! – вдруг зашептал снизу Лекс.
– Умолкни! – шикнул громила.
Но было поздно: паренек галопом поскакал по лестнице наверх, перепрыгивая ступеньки. Хорошо, что под ним они почти не скрипели. А дверь в собор отчетливо хлопнула – и снова повисла тишина.
Талк даже не разозлился на дрожащего рядом Лекса, который испуганно моргал и весь словно превратился в одно большое ухо. Он и сам окаменел, только сердце молотило под робой, словно взбесившийся рудокоп киркой.
– Может, показалось?.. – с бесконечной надеждой в голосе прошелестел Лекс, но тут же умолк – внизу послышались тяжелые шаги. И легкое позвякивание.
«Доспехи! – сообразил Талк, судорожно сглотнув. По его толстой шее ручьем тек пот. – Значит… значит, это не служки! Да и что им делать в заброшенном соборе? Но кто тогда? Стража? А вдруг…»
– Это инквизиция, да? – чуть не плача прошептал Лекс, словно прочитав мысли здоровяка. – Нас бросят в подземелья? Мы ведь осквернили собор и…
– Умолкни, мозгляк! – зашипел тот, выпав из прострации.
Шаги неумолимо приближались к лестнице – больше здесь стоять было просто нельзя.
– Мы всего лишь послушники и ничего плохого не сделали! Какие еще подземелья, кретин?! Давай к окну!
Внизу заметались отсветы пламени – как от масляной лампы.
– Ну и где тут… наши голубки? – прогудел надтреснутый голос снизу. – Уверен, что они сюда забрались?
– Ты же слышал про спор? – ответил второй холодно и равнодушно. – А слуга из гостиницы сказал… они «тайно» куда-то пошли. Тут они, больше негде…
Талк застыл столбом возле окна, сквозь которое лился тусклый свет фонарей – увы, оно оказалось зарешеченным. А от слов незнакомцев у него волосы встали дыбом – они знают про спор! Откуда? Как это вообще возможно? Кто-то из обители проговорился? Но это значит…
«Они за нами следили? – с ужасом думал Талк, прижавшись спиной к стене. Рядом чуть слышно хныкал Лекс, но крепышу было плевать на него. – Кто это такие? Зачем им следить за простыми послушниками?!»
– Смотри не упусти, – снова послышался бесстрастный голос, и тут же снизу брызнул ослепительный свет, словно там разом зажгли все свечи! Незнакомцы в доспехах начали подниматься по лестнице, и ступени заскрипели так, будто по ним стадо слонов пыталось вскарабкаться. На секунду у Талка даже мелькнула мысль, что лестница рухнет, и это будет их спасением!
Но нет – сначала показался ярчайший фонарь – не какой-то там масляный, а самый настоящий магический, с ослепительно-белым кристаллом внутри. А за ним виднелись две темные фигуры, закованные в латы с ног до головы, так что лиц их нельзя было увидеть при всем желании.
– Простите! Мы случайно сюда зашли! Спросите у магистра Церсиуса! – завыл что-то невообразимое Лекс, рухнув на колени и закрыв лицо ладонями. – Не надо нас в подземелья! Мы не виноваты… Это не я, это все Талк!..
– Молчи, дурак! – взвизгнул тот не своим голосом и отскочил к стене, затравленно озираясь, словно загнанный в угол медвежонок. – Кто вы? Что вам надо?!
Две фигуры за ослепительным светом неотвратимо приближались. Они не проронили ни слова – лишь звякали их доспехи при каждом шаге. И Талк не выдержал: он с ревом бросился на этих двоих, размахивая кулаками. Те, похоже, не ожидали такой прыти от загнанного в угол мальчишки – поэтому крепыш умудрился расколотить магический фонарь, в кровь разбив руку. Собор озарила вспышка, парень нырнул под руку одного из гигантов, бросившись к лестнице… но не успел.
Гигант ухватил его за шиворот и тряхнул, словно нашкодившего котенка.
– Пустите! Пустите! – взвыл Талк. Извернувшись, он лягнул громилу в латах так, что с того слетел шлем, и парень вытаращился от изумления. – Это… это вы? – пролепетал он, уставившись на знакомое лицо, пусть он и видел его всего пару раз. – Н-не может быть… – Закончить он не успел – гигант, недовольно скривившись, огрел его по затылку так, что искры из глаз посыпались, а в ушах зазвенело.
Последнее, что Талк услышал, прежде чем потерял сознание, был голос второго громилы:
– Какой шустрый гаденыш! Давай, вяжи мелкого…
– Главное, чтобы старик ничего не узнал, – пробасил первый. – Иногда мирозданию надо немного помогать! – выдал он какую-то нелепицу и засмеялся. Но этого Талк уже не слышал.