Глава 6
Дебри философии и гуманизма об этичности быть сожранным поперёд своего прямого начальства
В Рейсгард удалось выехать только через неделю из-за урагана, который внезапно разразился в ночь после разговора Феи с Верховным советником. Буря бушевала три дня, дороги размыло. Поездку, из-за ставшего непроходимым тракта в Рейсгард, пришлось отложить.
Эвредика скакала во весь опор в Рейсгард в сопровождении сэра Занудиса, Хорварда и Светозара. Герцог Зеленой Рощи увязался вслед за Феей, прихватив с собой приятеля, несмотря на косые взгляды и поджатые губы Верховного советника в их сторону. От почётного эскорта Фея отказалась. Она не взяла бы с собой и Хорварда с его дружком верзилой, но тот настоял, сказав, что Повелительнице Гвилберда не престало путешествовать одной, и он сможет скрасить путь Фее сказаниями о своих героических подвигах.
Эвредика, пораскинув мозгами, согласилась. Всё же присутствие болтливого герцога хоть немного разгонит тоску, которую на неё будет нагонять во время поездки присутствие сэра Занудиса.
Они проскакали уже больше половины дороги и при сохранении прежнего темпа должны были прибыть в столицу на следующее утро.
К вечеру похолодало, небо затянуло свинцовыми тучами. Начал моросить мелкий противный дождик. Эвредика зябко поёжилась и поплотнее закуталась в плащ. Пустив лошадь галопом, Фея обогнала своих спутников и задумалась над тем, какую еще очередную гадость для неё затевают в Правительстве советники. В том, что ничего хорошего Фея не сомневалась. Больно уж в последнее время советники обнаглели, а Заумнис прямо-таки рвётся к власти, плетя разные интриги за её спиной. А тут ещё эти сторонники контактов с параллельными мирами снова дали о себе знать, вопят с пеной на губах о строительстве своих Инновационных Врат, будоража народ.
Увлёкшись обдумыванием текущего положения дел, Эвредика перестала пристально следить за трактом, так как этот участок дороги был довольно безопасным, поэтому не смогла вовремя заметить нависшую над ней опасность.
Из зарослей на Фею молниеносно бросился странник – здоровенная северная зверюга длиной восемь футов, покрытая серебристой шерстью с огромными клыками и лапами, на концах которых сверкали острые лезвия когтей. Странник в прыжке скинул Эвредику на землю, а лошадь с испуганным ржанием умчалась. Зверь, нависнув глыбой над Феей, разинул пасть и намерился вцепиться жертве в горло. Эвредика мгновенно сгруппировавшись, покатилась по земле, уворачиваясь от клыков разъярённого зверя, мысленно пытаясь сконцентрироваться и проникнуть в разум взбесившегося животного. Но была отброшена ужасной волной ярости: разум странника не поддавался контролю, Фее не удалось проникнуть в него, там бушевала чёрная стихия ненависти, гася любое мысленное воздействие. Эвредика оглянулась в ту сторону, откуда должны были выехать её спутники и поняла, что, пока те доскачут, спасать будет некого.
Она на долю секунды замерла на земле, а затем, рывком вскочив на ноги, уворачиваясь от лап хищника, начала трансформацию. Изменяясь, кожа уплотнилась, став твёрдой как камень, ногти на руках приобрели феноменальную жёсткость и остроту, тело налилось нечеловеческой мощью. Обнажив маленькие острые зубы, Фея бросилась на странника. Её движения со стороны выглядели как бы смазанными из-за скорости, с которой она передвигалась. Нанося быстрые и хлесткие удары, ставя блоки на сокрушительную атаку противника, Фея попыталась сконцентрироваться и нанести пси-удар, вырубив странника. За что едва не поплатилась: воспользовавшись секундной заминкой Эвредики, зверь нанёс мощный удар лапой, угодив Фее в плечо, отчего рука моментально онемела, потеряв чувствительность. Но в следующее мгновение Эвредике все же удалось оглушить противника сокрушительным ударом локтя.
Странник пошатнулся, на долю секунды замер, затем последним отчаянным рывком рванулся в безнадёжном порыве сломать Фее шею. Сильным ударом лапы свалил её с ног. Навис огромной тушей. «Конец» – подумала Эвредика. Но, вместо того, чтобы разорвать жертве горло, странник посмотрел каким-то внимательным потусторонним взглядом на Фею и, повернувшись, бесшумно скрылся в лесу.
– Эвредика, держись! – услышала Фея вопли. Это мчались на подмогу её храбрые защитники, оголив мечи, бешено погоняя лошадей. Они перевалили через небольшой хребет, который на время скрывал от их глаз Фею и, увидев схватку, поспешили на помощь.
Эвредика судорожно сглотнула и быстро начала трансформацию в обратном направлении. Её ни в коем случае не должны застать в таком виде. Эта боязнь быть застигнутой в таком обличье, была не менее необычной, чем атака странника.
Нападение странника было необычным уже потому, что эти сильные и достаточно разумные животные обитали в горах и редко спускались на равнины. Они являлись прекрасными охотниками, легко загоняющими дичь, но на людей не нападали, находя их недостаточно съедобными. Если человек сам не начинал охоту за странником, то зверь почти никогда не нападал. Но если по какой-либо причине зверь открывал охоту на человека, то дело он доводил до конца. Избавиться от преследования странника можно было, только убив его. И то, что он набросился на Эвредику и затем ушел, оставив её в живых, не вписывалось в обычное положение дел.
Эвредика была Бессмертной, но это не означало, что её нельзя убить. Бессмертные – это одна из древнейших вымирающих рас мира Воителей. Она брала своё начало еще на заре человечества. От браков людей и ныне вымершей расы Воителей, когда в очень редких случаях рождались дети, внешне похожие на людей, но обладавшие многими природными качествами Воителей. Потомство двух этих рас и получило название Бессмертные. Они жили очень долго, по несколько тысячелетий, если от долгого существования не сходили с ума. Почти не старели, болели очень редко, обладая превосходным иммунитетом ко всем болезням, выживали при таких ранениях, от которых обычный человек умирал. Могли очень долго обходиться без еды и питья, переключая свое тело в экстренный режим, погружаясь в анабиоз, в котором они могли находиться столетиями. Бессмертные были физически сильными и обладали ярко выраженными способностями к магии. Но неуязвимыми они не были, если любому из них отрубить голову или, например, сжечь, или каким-то другим образом нанести раны, несовместимые с жизнью, то потомок расы людей и Воителей умирал. Раса Фей происходила ещё от более смешанных браков между Воителями, людьми и эльфами, от последних, слава Последнему Воителю, они не переняли ничего, кроме астенического телосложения и яркости глаз. Отец Эвредики, прозванный Вечным Воителем, был одним из последних потомков расы Воителей, а его дочь Эвредика была уже рождена в браке с эльфийкой. Потомки Бессмертных и расы Фей вступали всё чаще в браки с людьми. И кровь, чем дальше тем больше, разжижалась, а с ней – выносливость и магические способности. Природа восстанавливала естественное равновесие между расами, убирая перекос.
– Эври, Эври, очнитесь! – кричал Хорвард, тряся Фею. – С вами всё в порядке? Он вас ранил? Скажите хоть что-нибудь.
Эвредика затуманенным взором глянула на Хорварда, высвободилась из его рук и медленно произнесла:
– Всё нормально, я не ранена.
Про себя Фея подумала: «Ты и не представляешь, насколько со мной всё в порядке». Эвредика откинула голову и засмеялась.
Хорвард растерянно взглянул на спутников.
– Госпожа Фея, – обратился к Эвредике сэр Занудис. – Почему этот жуткий зверь, напав на вас, вдруг так спешно покинул поле битвы? Ведь обычно эти жуткие твари никогда не бросают жертву, не довершив начатое.
– А вы не рады, что монстр меня не сожрал? – прищурилась Правительница Гвилберда.
– Что вы, я ничего подобного не имел в виду, – замахал в притворном ужасе руками Верховный советник. – Мы все очень рады, что вы целы и невредимы.
– Странник сбежал потому, что испугался вас сэр Занудис, – ответила Фея, весело сверкнув глазами в сторону советника.
– Меня? – переспросил советник, удивлённо воззрившись на Эвредику, а в уме уже начиная лихорадочно прикидывать, насколько ему это выгодно и можно ли с этого что-нибудь поиметь, точнее, с Феи. «Орден, нет, лучше денежное вознаграждение в виде двадцати, нет тридцати мешков золота. И с нынешнего дня оклад в двойном размере. За спасение такой высокопоставленной особы, как Правительница Гвилберда, это вполне приемлемая плата. И орден тоже! Точно!» – быстренько прикинул в уме Занудис, мысленно потирая свои тощие ручки в предвкушении милостей, которые его теперь ожидают.
– Точнее вашего занудства, – закончила Эвредика начатую фразу, поправляя растрепавшиеся во время сражения золотистые волосы. – Но если вы чем-то недовольны, то можете догнать странника и, объяснить, что он глубоко заблуждается насчёт вашего характера, затем благородно предложить ему свою кандидатуру на ужин, которого он по вашей вине лишился. Думаю, он вам не откажет, – продолжая мило улыбаться, выдвинула предложение Фея.
– А как же субординация, госпожа Фея! – воскликнул подошедший Светозар, ведя на поводу коня Эвредики, который не успел убежать слишком далеко и был благополучно пойман другом Хорварда. – Неужели вы думаете, что господин Верховный советник осмелится быть съеденным первым поперёд своего прямого начальства. К тому же сэр Занудис – настоящий рыцарь и всегда пропускает дам вперед, – осклабился светловолосый верзила, подмигивая Верховному советнику.
Занудис хмыкнул, почесал свой длинный нос и посмотрел на Фею, подумав: «Интересно, что она скажет на подобное заявление, или сразу бросится этому здоровенному придурку башку откручивать». Но увидел, что, опершись на руку сэра Хорварда, Правительница Гвилберда только довольно ухмыляется в кулак, а болтливый герцог что-то слишком внимательно рассматривает носки своих не особо чистых сапог. Занудис пожал плечами, вскочил в седло и решил: «Быстрее бы доехать до Рейсгарда. Советники правы, Фея у нас с каждым днём все чудней и чудней, похоже она и в правду сумасшедшая». Другого объяснения поведению принцессы у него не было.
Светозар подвёл Эвредике коня и галантным жестом помог ей взобраться в седло.
– Надо ехать, а то вдруг эта зверюга надумает вернуться, – сказал Светозар, пристально глядя в ту сторону леса, куда скрылся странник.
– Отъедем подальше, а затем сделаем привал, – внес предложение Хорвард, рассеянно дёргая у себя волоски из бороды. – Если больше ничего не случится, то утром будем в столице.
Маленький отряд снова двинулся в путь, стараясь поскорее отъехать от места происшествия подальше.
Эвредика более не удалялась от своих спутников и с новой заинтересованностью из-под опущенных ресниц поглядывала на Светозара, решив, что с чувством юмора у парня полный порядок, и с ним похоже интересно будет пообщаться.
Светозар, зорко поглядывая по сторонам, усиленно обдумывал происшедшее, и чем больше думал, тем больше ему всё это не нравилось. Мысли расползались, как тараканы, не принося какого-либо толкового объяснения происшедшему. Да и Фея эта.… Не то чтобы он был сильно разочарован. Но как-то уж очень сильно она не вписывалась в созданный о ней народной молвой образ «Великой, Мудрой и Справедливой Феи – Вечной правительницы Гвилберда». То есть, может, она и справедливая, и мудрая, но только он никак не мог предположить, что Величайшая из Бессмертных внешне будет выглядеть как сопливая, худая девчонка, да ещё постоянно препираться с собственным советником. Неужели ей и правда не одна тысяча лет. Может она от старости впадает в детство. Нет, не то…. Что-то его все-таки в Фее тревожило, но что, он никак не мог уловить. Точнее, какая-то мысль занозой сидела на краю сознания и никак не хотела оформиться во что-то более конкретное.
– Ненавижу этого слюнявого дракона, – простонал Маргелиус, собравшись злобно сплюнуть, но вовремя опомнился. Харкать в гробу, где негде развернуться, это весьма опрометчивый поступок. – Везде своим пацифизмом достанет.
Когда колдун Альгварда перебирал самые фантастические планы спасения из плена, вспомнил о драконе, который много лет назад служил ему. Памятуя о том, что эти существа живут очень долго, он направил свой мысленный призыв Лютому – так звали того дракона. Правда, кроме имени Лютый, в том исполинском монстре, что служил ему, ничего больше лютого и не оказалось. Но имя и внешний вид, находившегося в услужении у него дракона, наводили немалый ужас на народ. Только перед тем, как приземлиться на нём в каком-нибудь городе, приходилось жёстко инструктировать Лютого, чтобы тот молчал и не смел ни в коем случае ни с кем разговаривать. Потому что стоило этому наивному страхолюду разинуть пасть, как люди начинали сразу как-то странно на них смотреть, а страх и почтение испарялись из их глаз. Может на самом деле драконы самые могущественные и мудрые существа, но ему явно достался какой-то особенный дракон, наверное, с левой нарезки.
Герцогу после долгих и бесплодных попыток удалось связаться с драконом, почти на пределе сил дотянуться до его разума. Это была настоящая удача, дракон был не только жив, но и согласился ему помочь, хотя и радостного энтузиазма он на его морде что-то не заметил. Лютый успел сообщить ему, что герцог проспал «просто дофигиииища лет», даже с точки зрения драконов не так и мало. И что в мире вообще до фига чего поменялось, например, драконы и люди живут в мире уже очень давно и все драконы теперь внесены в Зелёную книгу как исчезающий вид Конфедерации магических миров и на них нельзя охотиться. На этих словах дракон запнулся, – ну за исключением меня, – покосившись желтым глазом, вздохнул Лютый, пожимая крыльями, намекая на все их прошлые заслуги с нынешним узником.
Правда, перед тем, как поспешить ему на помощь, Лютый сначала принялся вдаваться в дебри философии и гуманизма, этично ли помогать своему бывшему хозяину. Затем он снюхался с хипповатым трубадуром, тем самым, что разбудил Маргелиуса. А ещё их спутником оказалась какая-то зеленая гадость с мерзким характером, к тому же вызывающая помехи на магическом фронте, то есть попросту гасящая магическое воздействие, что делало мысленное общение с драконом на таком расстоянии невозможным.
– Тьфу! Блин!! – Маргелиус яростно треснул кулаком по граниту. Ох, и больно же.
В город солнца и поэзии, Рейсгард, маленький запылённый отряд из четырех усталых путников прибыл на рассвете. Он состоял из трёх мужчин и одной женщины, вернее, Феи, так как это была она в сопровождении Светозара, Хорварда и сэра Занудиса, чьё занудство уже изрядно всех достало. И болтливый герцог со своим другом уже перемигивались, а не устроить ли педантичному и сверхправильному советнику маленький несчастный случай в виде перелома языка, а ещё лучше шеи. Да и госпожа Фея, похоже, не будет особо сильно переживать, если лишиться общества своего любимого советника. Но на счастье их жертвы, не подозревающей о таких коварных мыслях (а то Занудис поумерил бы пыл в поучении жизни своих спутников и возвеличивании своей особы), на горизонте показались башни города. И Светозар с Хорвардом, а украдкой от них и Эвредика, вздохнули с облегчением.
После непродолжительного препирательства со стражниками ворот, которые были недовольны, что их разбудили в такую рань, и не собирались пускать путников без компенсации морального ущерба, их впустили в город. Правда только после того, как сэр Занудис пустил в ход тяжелую артиллерию: он Верховный советник, и с ним едет сама Великая Фея, и такое непочтение и халатность грозят стражникам лишения жалования на целый год, а также штрафными работами в виде уборки клозетов города в течение трёх месяцев. После такой тирады ворота немедленно отворились и сам капитан стражников, почтительно кланяясь и рассыпаясь в извинениях, что не признал высоких особ, впустил их в город. Клянясь с кристально честными глазами, а, возможно, просто стеклянными после вчерашней пирушки, следы которой явственно читались на его сконфуженной физиономии, что такой инцидент в их городе впервые, и что такое никогда больше не повторится.
– Я и мои люди охраняем город от врагов и лазутчиков, и, когда вы в неурочное время постучались в город, я подумал, что это шпионы, и не впустил вас, – расплылся в подхалимской улыбке капитан.
– Что?! – глаза Эвредики расширились от гнева. – Я по-вашему, капитан, похожа на шпионку?
– Нет, нет, что вы! Капитан не это имел в виду! – быстро вмешался один из стражников, который, похоже, был куда умнее своего господина, и, быстро прикинув, чем им грозит такая оплошность, решил взять инициативу в свои руки. – Капитан имел в виду, что он очень ревностно относится к своему гражданскому долгу и бывает иногда чересчур бдительным. К тому же он не смыкает глаз уже вторые сутки, настолько фанатично предан своему делу, и ни на какие уговоры, пойти и немного отдохнуть, не поддаётся. Из-за чрезмерной преданности родине и усталости капитана и получилась такая ужасная ошибка, – на этих словах стражник рухнул на колени и, заломив руки, трагически возопил. – Пожалуйста, Великая и Справедливая Фея, сжальтесь над своими верноподданными и не наказывайте их в виде лишения жалования! Нам нечем будет кормить своих детей! А если надо кого-то наказать, то накажите меня, это я не сменил на посту капитана Пивокрута и подвёл своего командира, прикажите дать мне сто плетей! – и стражник принялся рвать на себе от горя и без того не новую рубаху, в уме прикидывая, что может теперь воинское начальство поимеет совесть и выпишет ему новое обмундирование, которое последний раз выписывалось… Гм, два месяца назад, но его он проиграл в карты, и теперь надеялся под шумок на халяву заполучить новое вне очереди.
Его товарищи во главе с капитаном только диву давались пламенности его речей, да и никаких детей у стражника Перепей-меня, а это был именно он, и в помине не было. О том, что всю предшествующую ночь стражники занимались употреблением горячительных напитков и предавались игре в кости вместо бдительного несения службы, думаю, и говорить не стоит.
Занудис с восхищённым умилением внимал речам Перепей-меня, размышляя о том, а не сочинить ли ему высокую оду о патриотизме и мужественности сего воина, так доблестно несущего службу, но затем передумал: слишком много чести для плебея, но наградить бы стоило, грамотой за отвагу, например. Как вы уже поняли, сэр Занудис был настоящим чиновником, обожающим волокиту и предпочитающим награждать своих подданных не в виде материальных благ, а на бумаге: всякими там наградными листами, похвальными грамотами и прочей макулатурой.
Светозар с Хорвардом растерянно переглядывались, озадаченные поведением слишком предприимчивого стражника, не зная как вести себя дальше в том неловком положении, в котором они очутились.
Одна Эвредика сохраняла абсолютное хладнокровие, господина Перепей-меня она видела насквозь, и про себя только диву давалась актёрскому мастерству парня, по сравнению с которым сиятельный герцог Хорвард – просто сама честность. Но затянувшемуся концерту следовало положить конец.
– Хорошо! Вас не лишат жалования. Но чтобы такого впредь не было. Если услышу о чём-то подобном ещё раз, будете бегать по десять кругов кросса каждый в жаркий полдень, чтобы всю глупость из мозгов выпарило, – заключила Эвредика, в упор глядя на командира стражников, затем подошла к стражнику, по-прежнему валявшемуся в грязи, рывком вздернула его на ноги, так что у парня клацнули зубы. – А вы, сударь Попробуй-перепей-меня-кто-сможет, поедете с нами. Светозар, возьми его к себе на лошадь.
– А-а, откуда вы знаете мое полное имя? – изумлённо протянул Перепей-меня. Потрясению парня не было предела, так как даже товарищи звали его сокращенно «Перепей меня», да никто и не помнил уже его полного имени, а в приличных кругах общества, где вращается Фея, оно точно не фигурировало вообще.
– Захлопнись, – невежливо оборвал растерянного парня Светозар, помогая ему взобраться на коня позади себя, и немедленно трогаясь с места.
Через несколько минут маленький отряд проскакал по улицам города к замку, поднимая облачка пыли.