Онтопсихологическая педагогика. Часть первая. Введение в онтопсихологическую педагогику (Антонио Менегетти)

Глава вторая. Принципы диады

Если мужчина и женщина связаны взаимным поиском позитивного, этого достаточно, чтобы обеспечить такие следствия, как ответственность, союз, секс, дружбу, совместное проживание и другие обязанности, поскольку личностное бессознательное обладает способностью решать экзистенциальную проблематику любого порядка.

Другой аспект заключается в том, что женщина от природы не задумана обязательно быть матерью. В ней всегда есть глубинная основа, требующая эгоической самореализации, личного самоутверждения. Дети для нее вторичны. Для воплощения этого акта с позиции взрослого человека необходим волевой выбор женщины. Природе женщины внутренне присуще дополнять мужчину, и наоборот. Бессознательному ведома лишь взаимодополняемость через автономное самоутверждение.

Важно, чтобы женщина поняла, что брак – это выбор одной из множества возможностей, и если она решит сделать этот выбор, то только ради наилучшего способа достижения самореализации. Брак – это один из моментов взаимоотношений пары, а дети – это момент жизни пары. Пара не нуждается в браке, однако юридический брак необходим для обеспечения социальной гарантии детям. Пара всегда должна быть нацелена на самое себя и отделять от себя свои плоды, потому что в момент изменения цели детей начинают использовать в ошибочном направлении.

У пары есть свой возраст, продолжительность отношений, история. Если родитель зациклится на ребенке, будет пытаться угнаться за ним, то потеряет актуальность своего «здесь и сейчас» как взрослого. Попытка угнаться за ребенком говорит о возврате в детство и продлении прошлого, которого уже нет. Кроме того, эта мотивация заимствуется у ребенка.

Решение о рождении ребенка всегда лежит на женщине, поскольку именно она несет основное бремя. Мужчина может лишь координировать свои действия в зависимости от ее решения.

Если дети растут в здоровом эгоизме пары, то они станут самореализованными личностями, потому что первым воспитанием для них является радость и способность позаботиться о себе.

В течение девяти месяцев беременности ребенок является одновременно частью организма матери и независимым Ин-се. Он – часть, поскольку проходит этап образования организмической структуры, однако в момент оплодотворения, когда два элемента соединяются в единую клетку, перед нами уже Ин-се, имеющее собственное направление развития (интенциональность) и отличающееся от Ин-се матери наличием собственной мотивации и способностью реагировать.

Это очень важный принцип; однако то, что оплодотворенная клетка уже обладает Ин-се, не значит, что она обладает теми же правами, что и ее мать или другие, уже структурированные, уже существующие люди. Будучи полностью автономными, они обладают силой голоса.

Автономным считается тот, кто способен целиком удовлетворять собственные потребности и самостоятельно заботиться о себе. Спор по поводу абортов основан на неверном подходе к понятию автономии. Автономия означает, что я сам себе могу быть законом вне зависимости от других и в интересах собственной индивидуации. Оплодотворенная клетка является колонией, которая лишь стремится к автономии. Предоставление этой автономии зависит от решения взрослого-матери. Не стоит путать действительную автономию с возможной. Возможное не может противостоять конкретному, управлять реальным. Это было бы уже жизненное, а не только концептуальное противоречие. Прежде всего надо учитывать интересы того, кто производит больше жизни. Другими словами, именно мать вправе решать, каким образом ей следует распорядиться возможностью родить ребенка.

Только жизненная полнота всего материнского организма обеспечивает полноценное развитие зародыша. Если женщина решает дать жизнь ребенку и тем самым повысить уровень зрелости собственной личности, своей автономности и плодотворности в целях самоутверждения или для проявления любви к своему партнеру, который разделит с ней эту радость, она должна развивать собственный эгоизм, получать все те преимущества, которые предоставляет ей общество, но никогда не отодвигать себя на второе место после ребенка. Личность женщины не должна терять свою значимость из-за того, что она становится матерью, так как ребенок – это только один из моментов ее жизни, а быть личностью – это ее метафизическое предназначение.

Что бы ни происходило в течение девяти месяцев беременности, женщина должна оставаться полноценной личностью, не впадать в самолюбование, жалость к себе или подавленную ненависть. Любая вытесненная реакция будет разряжаться в ребенке на уровне изменений в эфирном поле.

Что касается мужчины, то для успешного развития ребенка он должен в этот период ставить женщину на первое место. Между партнерами должны существовать сексуальные отношения, наполненные нежностью и теплом, поскольку они поддерживают в женщине ее ощущение себя как личности. Кроме того, мужчина должен поощрять в женщине желание действовать, самовыражаться вовне, чтобы она не слишком сосредотачивалась на ребенке.

Часто во время беременности женщина избавляется от многих физических недомоганий, но это происходит за счет ребенка, который испытывает на себе все происходящее с матерью. В материнской утробе начинает формироваться область конвергенции изменений висцерального эфирного поля, в связи с этим именно там происходит своего рода разрядка, поскольку плод воспринимается организмом как некоторый опухолевый процесс, и это несет жизнь, но может вызывать и патологию.

Если вам снится, что вы беременны, то это означает, что бессознательное сигнализирует об опасности: речь идет о патологической сублимации и смещении. Это проявляется и у женщин, которые никогда не имели детей, так как данный архетип уже стал всеобщим. Во время беременности женщины испытывают облегчение благодаря социальному одобрению и возможности «разгрузиться» за счет ребенка.

Каждый из нас рожден актом полноты жизни, и, защищая наш эгоизм, мы исполняем великий закон породившей нас жизни.

Момент рождения ребенка для женщины, живущей согласно этим природным принципам, наступает как естественное событие. Страдания при этом испытывают те, кто понимает, что с рождением ребенка лишится всех тех благ, которые обеспечивало положение беременной, или те, кто не хочет, чтобы ребенок пришел в этот жестокий мир, или те, для кого рождение ребенка подсознательно соотносится со своего рода кастрацией и подавлением. Кроме того, рождение ребенка является своего рода потерей интроецированного члена. Поэтому я рекомендую продолжать половую жизнь в течение беременности, это обеспечивает взаимодополняемость фаллоса. Человек должен всегда по-новому метаболизировать внешний объект. Человеческая психика не имеет пола – это лишь второстепенная характеристика, а материнство – один момент из множества. Для женщины первичным является соединение с фаллосом, а вторичным – материнство, так как оно делает женщину частью целого, а соединение с фаллосом дает ей комплементарность, приводящую ее к единству.

В момент родов женщина по своему выбору должна или остаться одна, или быть в обществе любимого человека. Ей не стоит рожать в присутствии матери или свекрови, ведь именно они могут вызывать в женщине комплекс вины. Чувствуя на себе пристальный взгляд матери, женщина подсознательно испытывает вину за то, что получала удовольствие от своего тела и тем самым как бы не внимала предостережениям «смотри у меня!»[14] матери. В этом будет проявляться мазохистское желание вызвать в себе то чувство кастрации, которое давным-давно первая взрослая женщина заложила в свою дочь.

Женщина начинает ненавидеть свой плод или потому, что он ей нужен как компенсация, или из-за того, что он напоминает ей, что она женщина, или из-за ощущения греховности секса. Как бы то ни было, ребенок появляется в мире, где женская сексуальность связана системой воспитания двойным узлом. В этом контексте крики роженицы представляются случаем излить свою реактивную злость и притвориться, будто она не занималась сексом. Современные методы контролируемых родов показывают, что при изменении социального «Сверх-Я» исчезает неизбежность болезненных ощущений, «снимающих» чувство вины. Если же, напротив, решение родить было личным, то женщина превозносит себя в отношениях с ребенком.

В нашем обществе ребенку приписывается завышенная оценка. Считается, что именно в детях и заключена жизнь. Такой подход является следствием действия монитора отклонения, который с помощью ребенка все больше и больше фрустрирует взрослого. Неразумно подавлять взрослую жизнь ради защиты еще несформировавшейся жизни, неразумно отказываться от сегодня в интересах завтра. Ведь завтрашние события неизбежно порождаются сегодняшними действиями.

Подчинять взрослую жизнь исключительно защите того, что только рождается, – значит опровергать реальность, в которой живет новорожденный. Развитие плода и новорожденного определяется высоким уровнем зрелости взрослых, который возможен лишь в том случае, если им гарантирована в первую очередь возможность самореализации. В противном случае, если отрицается жизнь взрослого, в опасности оказываются дети. Когда общество выдвигает на первое место детей, взрослые теряют свое главное направление в жизни и вынуждены искать компенсацию за счет детей.

Чтобы быть хорошими родителями, надо быть счастливыми взрослыми людьми. Только крепкие деревья обильно цветут и приносят здоровые плоды.

Определение пола будущего ребенка неподвластно человеку, пол зависит от всеобщей гармонии. Существует высшее равновесие – потребность рода человеческого. Например, во время войн рождается больше мальчиков, именно потому, что войны – это дело мужчин. Более того, душа не появляется с самого начала. Я говорил о возможном Ин-се, но ведь оно не появляется вмиг, это лишь возможное начало, реализация – это длительный постепенный процесс.

Остается спорным, является ли духовный принцип, составляющий индивидуальный акт человека, автономией индивидуации. Любое самодвижение является живой органикой, так же как и растительный и животный мир. Несомненно, мы можем говорить о душе или человеке только после отделения нового организма от материнского организма, который становится внешним и чуждым для него.

Глава третья. Мать как фильтр реальности, первичная среда, обуславливающая любую реальность в ребенке

Окружающая среда оказывает реальное воздействие на ребенка через специфическую форму взаимодействия матери с этой средой. Это означает, что ребенок изолирован от влияния среды.

Я мог бы в этой связи рассказать кое-что из своего опыта: о сотнях детей, родившихся после войны, домом для которых стала улица, о подростках, живущих в особых детдомах; о детях Египта и Ямайки, которые целыми днями играют в кучах мусора. Пять лет я сам рос с такими детьми и могу утверждать, что ни у кого из них не было ярко выраженных психических, моральных или физических нарушений, вызванных социальными проблемами.

Другой опыт связан с моей клинической практикой: я не обнаружил никакого психического регресса, связанного с внешними социальными проблемами или ситуацией войны.

Даже сталкиваясь с такими явлениями, как война, социальные, экономические и политические проблемы, мать использует их в качестве внешних средств для защиты или оправдания личностной психологической модальности. Таким образом, среда служит инструментом исключительно психологической типологии матери. Причинной реальностью, вызывающей то или иное следствие в ребенке, всегда является материнское влияние, обусловленное особой типологией ее психологических комплексов.

Рассмотрим ребенка в возрасте до шести месяцев. В течение этого периода жизни он растет и развивается особенно интенсивно, и процесс метаболизации является постоянным фактором формирования ребенка.

В первые полгода жизни ребенок, даже являясь внешним по отношению к матери телом, остается в рамках психоорганического симбиоза с ней или тем человеком, который его кормит, и эта связь столь же сильна, как и в материнской утробе. С психической точки зрения, он по-прежнему находится в утробе.

Ребенок пропускает реальность через фильтр, подобно растению, то есть метаболизирует ее, не имея возможности выбирать или отвергать. Он ко всему адаптируется инстинктивно и в соответствии с биологическими процессами, ориентируясь исключительно на мать. В ходе этого процесса ребенок испытывает на себе все позитивные и негативные внутренние изменения, происходящие с матерью, так как, представляя собой органическую колонию матери, он становится естественной средой, в которой отражаются следствия любых ее психосоматических реакций. Являясь частью матери, ребенок живет с ней одной жизнью: в нем отпечатываются все варианты поведения, конфликты и побуждающие причины, которые определяют действия матери.

Желательно, чтобы в течение первых шести месяцев ребенок находился в неразрывном контакте только с одним взрослым человеком. Тем самым обеспечивается его лучшее развитие и формирование идентичности его сознания. Я не против яслей, но оптимальный вариант для развития ребенка – это общество одного человека, который обеспечит условия для развития конкретной идентичности ребенка. Если же этот человек болен, следует предпочесть нейтральное окружение, создаваемое в яслях.

Уточним, что подразумевается под темпераментом и характером. Темперамент[15] – это исходная предрасположенность к определенному способу получения жизненного опыта. Закладывается еще до рождения и определяется особенностями психоорганики субъекта. На темперамент оказывает влияние множество факторов, связанных с рождением, образом жизни, типологией инстинктов. Характер[16] – это стабильная величина, образующаяся путем повторения определенных действий, усиливаемая и закрепляемая волевым и осознанным поведением субъекта. По моему мнению, характер можно изменить, но темперамент, как постоянное изначальное свойство, – нет. Характер может быть порождением одной из частей человеческой личности, называемой комплексом, то есть следствием деятельности монитора отклонения; темперамент же всегда определяется положительной частью, психобиологической внутренней сущностью субъекта.

За первые шесть месяцев темперамент приобретает более отчетливые формы, поэтому ребенка надо уважать и как бы следовать его внутреннему миру. Надо привыкнуть к тому, что он может невовремя плакать (вне зависимости от расписания приема пищи). Плач может быть вызван не голодом, а временным дискомфортом. Плач – это нормальное явление процесса роста, и не стоит из-за него беспокоиться.

По истечении шести месяцев начинается рождение человека, его сознания, его способности к рефлексии, которая закладывает основы специфических черт, отличающих человека от всех других. В первые месяцы жизни он действовал с помощью набора врожденных реакций, обусловленных органической природой, теперь его отношения с окружающим миром и способы адаптации становятся двусторонними: внешнее может влиять на внутреннее, а внутреннее – выражаться в виде потребности во внешнем. Внешняя реальность начинает приобретать определенные черты, и во многих случаях она имеет определяющее значение. Ребенок начинает ощущать свое отличие от других явлений, воспринимать себя как существо, вокруг которого живет множество других существ. Появляется осознание совместного бытия, зарождается сознание и оформленное ощущение целостности психического поведения.

Общество с момента рождения дает ребенку права личности. Через шесть месяцев достигают зрелости и начинают функционировать свойства, способности человеческого «Я». Это «Я» определено не какой-то одной стороной целостного существования человека, а каждым составляющим его элементом; единое, целостное «Я» внутри человека состоит из множества «Я». Когда все они обретают скоординированность между собой, пробуждается сознание. Я есть «я» в любой точке своего тела. Никакая из этих частей не обладает преимуществом развития и ведущего положения по отношению к другим, так как у всех одна реальность, одна функция, одно побуждение, что позволяет им распознавать другое как идентичное себе. Так рождается опыт «Я». Иногда человек познает с помощью мозга, иногда – рукой, иногда – животом. Я способен познать реальность другого человека любой частью своего тела, и любая часть моего тела отражает целостную идентичность моего существа.

Я утверждаю, что в масштабах всего детства именно шестой месяц требует самого пристального внимания. Мы уже говорили, что в это время ребенок начинает распознавать реальность отца, брата, бабушки и так далее. Начинается установление связей с внешним миром. Очень важно, чтобы ребенок знакомился с ним в дружелюбной атмосфере, закладывая основы для формирования рефлективного сознания со здоровыми установками будущего «Я». Если он будет познавать людей и предметы в обстановке антагонизма, враждебности, возникнет опасность регресса. Ощущая на себе негативное, агрессивное, отвергающее отношение взрослого, даже если оно исходит не от матери, ребенок будет какое-то время бороться за свое утверждение, но затем это может привести к процессу саморазрушения, и ребенок сделает выбор не в пользу жизни, а в пользу смерти (например в виде остановки роста, заболевания и т. п.).

В этот период обращаться с ребенком следует с большим вниманием, исходя из его потребностей, стараясь почувствовать его изнутри. В возрасте 6 месяцев он как бы видит с помощью «третьего глаза», его восприятие провоцируют не внешние стимулы, а семантическое поле всего, что его окружает. Внешний мир начинает вызывать его любопытство, потому что все поля его организма, настроенные на прием информации, готовы принять и изучить семантические поля окружающей среды. Впечатления этого периода создают мнемический след, или матрицу будущего поведения, на психическом и моральном уровне в социальной среде. Эта матрица формируется на основе темперамента. Обладая способностью к приему и передаче информации, ребенок может метаболизировать внешний предметный мир согласно тематическому отбору своего организма. Он начинает следить за всем, что вызывало в нем внутреннюю реакцию еще до появления внешнего стимулирования.

Как же понять ребенка?

В первые полгода не было необходимости понимать его, так как он развивался естественным образом по биологическим законам в симбиозе с матерью. После возникла проблема, которую я считаю неразрешимой, так как, чтобы понять ребенка, требуется высочайшая чувствительность, или «третий глаз». Опыт и знания здесь не помогут, потому что ребенок видит, но не позволяет себя «уловить». Он обладает врожденной тактикой адаптации: при контакте с любым предметом он, стремясь постичь его, оценивает его пределы, ощущает и измеряет полученный сигнал, но не как атакующий удар, а как нечто робкое, почтительное. Благодаря априорному способу познания ребенок – это система, которая сначала изучает сама, а потом позволяет себя увидеть. С помощью рефлексии ребенок способен оценить собственную мать и те поощрения, которые может от нее получить. Если малыш оценивает среду, создаваемую матерью, как благожелательную и достаточно приемлемую, то делает выбор в пользу жизни. В противном случае нередко возможен выбор в пользу смерти, так как, познавая через семантическое поле, ребенок может решить вернуться в прежнее состояние, если между прежним и нынешним не будет особой разницы. Иногда он может выбрать болезнь, как бы решив про себя: «Эта среда не принимает меня таким, какой я есть, а с этим недугом принимает». Вот так внутренне принимается решение о болезни.

Даже в случае эпидемий причина заболевания часто носит психический характер. В едином информационном поле индивидуальная или коллективная психика проявляется в искаженной форме, провоцируя соматические изменения именно там и в том виде, где и каким образом ответственность за них легче всего возложить на внешние обстоятельства. Негативная интенциональность убивает под прикрытием рационально-медицинских категорий и объяснений. Возникновение эпидемии объясняется вирусной инфекцией, а роль негативной семантики остается в тени. Слишком часто жизнь или смерть ребенка решаются в рамках психической экономики комплексов семейной и окружающей среды.

Мы можем помочь ребенку выбрать жизнь не с помощью медицинского вмешательства, а прежде всего за счет внутренней силы любви, принимая его таким, какой он есть, и уважая его свободу. Тогда мы сможем защитить его от того, что действительно может причинить ему вред. Взрослая среда должна приветствовать ребенка и предоставлять пространство для того, что он желает выразить: «Мы ждем тебя именно таким, какой ты есть».

Глава четвертая. Абсолютное «Я»

С рождением «Я»[17], или появлением способности к рефлексии, ребенок как отдельно взятое существование начинает проявлять себя в действиях и в рефлективных процессах. Одновременно с этим он стремится к абсолютности, он не хочет относительности. В любом контексте он стремится утвердить свою автономность как априорную[18] величину, как абсолютное «Я». В каждом действии он стремится установить наилучший контакт с окружающей средой, следуя собственным интересам. Даже внешние отношения аффективной зависимости, к которым он – как это кажется со стороны – стремится и которые делают его счастливым, являются средством выживания и сохранения статуса «Я».

Ребенок – это абсолютная личность, предшествующая любому событию. В этом смысле формирование личности не является процессом, определяемым обществом на уровне психобиологической потребности. Ребенок сам определяет себе первое место, абсолютную роль относительно всего происходящего в жизни. Если заглянуть ему в глаза, то покажется, будто он воспринимает все, включая мать, как нечто второстепенное по отношению к себе самому, как бы говоря: «Я есть и должен существовать, все вокруг должно мне в этом способствовать». Каждое его действие – это стремление найти во всем, что его окружает, абсолютный отклик на потребность метафизического акта его существования: «Я есть, я есть здесь». Зарождается первичная агрессивность, которая служит интересам роста. Ребенок растет, ощущая себя собственником всего, что его окружает.

Первичный инстинкт, определяющий и обеспечивающий психологическую эволюцию ребенка, – это инстинкт обладания, который проявляется в двух факторах: 1) первое, что осознает «Я», – это владение собственным существованием; 2) метаболическое взаимодействие с жизненной средой из чисто эгоических[19] побуждений и в целях усиления собственной индивидуации.

Наблюдая за этим принципом, воспитатель не должен упускать из виду, что внешние формы адаптивного поведения ребенка не являются первичными для его внутреннего мира.

Когда детский внутренний мир проявляется исторически, он индивидуализируется и заявляет о себе таким образом: «Я есть здесь, и здесь начинается мое существование». Это и есть первый осознанный акт или рождение сознания.

Итак, ребенок являет собой инстинкт «Я», а не относительное существование. Ребенок вообще не осознает своей относительности, не осознает себя элементом взаимодействия, потому что только взрослым и зрелым людям понятна концепция отношений и относительности, им понятно, что ни один человек не изолирован от других и что каждое «Я» утверждается в «ты». Подобное понимание приобретается в процессе роста социального человека: его следует рассматривать как некую сущность, как усиление жизни, как среду, определяющую через расширение психического поля и увеличение жизнеспособности первичную эгоическую данность индивида.

Отдельно взятый индивид представляет собой инстинкт жизни, инстинкт силы. Он существует и, следовательно, хочет все для себя. Социализированное «Я» понимает, что именно в многообразии форм жизни очерчивается его идентичность. Тогда приходит осознание бытия как системы взаимоотношений. В возрасте же от шести месяцев до одного года ребенок воспринимает бытие, или существование. как нечто, связанное только с ним самим и принадлежащее только ему. Такое представление постепенно исчезает на третьем году жизни.

В течение третьего года жизни надстраивается семантика социума, образующая матрицу в детской психике, которая в этот период утрачивает первоначальную прозрачность и идентичность инстинктов. Ребенок вынужден устанавливать отношения согласно интенции семейной среды, уже соматизировавшейся в нем. Внедрение социального фактора, или соматизация социальной матрицы, фильтром в которой неизменно становится мать или семья, стало возможным вследствие двух моментов.

1) Реальность для растущего ребенка определяется окружающими его людьми. Существующее человеческое многообразие определяет характер тематического отбора из всего окружения, что служит росту маленького «Я». Многообразие людей – это непрерывная цепь ДНК, матрица, обеспечивающая метаболизацию всего человеческого, что формируется не только на уровне зародыша в утробе матери, но и продолжает формироваться в других формах. Наиболее активно этот процесс проходит через метаболизацию человеческого коллектива сквозь призму «Я» отдельно взятой индивидуации: «Я расту для себя через других».

2) Существует аффективный отбор, навязанный материнской и семейной средой: шантаж со стороны более сильного. Сила взрослого противостоит реальности ребенка, одерживает над ним полную победу. Поэтому в интересах выживания ребенок должен подчиниться закону отношений с позиции силы. Цена, которую он платит, достаточно высока, но он вынужден платить ее, чтобы выжить. Если он будет настаивать на своей абсолютной неповторимости, то погибнет.

Некоторые болезни, а иногда и смерть, могут быть вызваны ригидностью темперамента инстинктивного «Я», приобретенного в процессе формирования зародыша. Если темперамент достаточно гибкий, то ребенок приспосабливается, а позднее наверстывает свое, если же темперамент слабый, то ребенок поддается окружающей среде. Следует помнить о том, что с шестимесячного возраста ребенок овладевает законом силы: он тянется к тому, кто является проводником силы, жизни в среде, в которой он находится. Наибольшее влияние на ребенка будет оказывать, становясь доминантным или констеллирующим фактором формирования его «Сверх-Я», семантическое поле взрослого, который обладает самым сильным бессознательным или комплексом (следовательно, это не тот человек, который кажется самым сильным внешне).

Этот принцип не противоречит другому, согласно которому мать является постоянным фильтром для ребенка. Мать может находиться в зависимости от бабушки, тети, няни и т. п., и первоначальным источником информации «Сверх-Я» тогда будет этот человек.

Уточним понятия априорного «Я»[20] и логико-исторического «Я»[21]. Априорное «Я» действует в категории вечности, не имеет историчности, является актом, постигающим любое измерение где бы то ни было, и в любом проявлении всегда является самим собой. Процесс начинается, как только априорное «Я» подключается к игре индивидуаций.

Логико-историческое «Я» – это постоянное самополагание во взаимодействии со средой и пожинание плодов этого взаимодействия, это экзистенциальный процесс самосозидания (аутоктиз). В своем существовании человек становится продуктом собственного выбора и собственных действий.

Онтопсихология большое внимание уделяет снам, поскольку видит в них средство подлинного выражения личности. Как формируется мир сновидений, кажущийся абсурдным, но на самом деле предвосхищающий любую форму рационального познания?

Реальность сновидения появляется с самого начала жизни зародыша. Когда рациональность ущербна или находится в состоянии кризиса, следует сверить ее с тем, что лежит в ее основе и вместе с тем остается «по другую сторону». Едва бытие стремится воплотиться в конкретном существовании, для этого воплощения находится место. Перемещение из одного места в другое задается векторной динамикой движения.

Каждая индивидуация – это совпадение многочисленных векторов в одном месте. Она рождается из порядка, в основе которого заложено равновесие различных динамик. Подобное равновесие создает единство динамики векторов. Векторно-динамическое единство задает образ: лицо, руку, листок, знание.

Значит, рефлексивный акт – это не что иное, как повторение, отражение этих энергий, направленных к одной точке. В процессе отражения рождается образ, который указывает на наличие определенного кванта энергии, обладающего направленной динамикой. С момента своего появления клетка-зародыш несет в себе квантовый образ, который в процессе формирования дает также отраженный образ. Множественность образов обеспечивает их диалектику.

Многогранность образов может изменять любое явление внутри них самих. Существующий образ – это следствие, созданное источником, который предшествует самому явлению.

Ребенок обучается первым образам из собственного внутреннего мира после появления своей индивидуации.

Как только одна индивидуация попадает в контекст других индивидуаций, так различные отношения, динамика сил, векторы начинают взаимодействовать, накладываться друг на друга, при этом сама индивидуация всегда остается стабильной.

Тип постоянной связи с многообразием событий вокруг индивида создает все множество образов по отношению к единой, ожидающей их идентичности, сквозь призму которой они воспринимаются.

Итак, с одной стороны, есть индивидуация (ребенок), а с другой – бесконечный калейдоскоп образов. Однако у каждой индивидуации существует уникальный подход к их восприятию. Этот единственный подход в сочетании с многообразием явлений создает мнестическую схему образов, которая затем превратится в мнестическую схему механизмов чувственного восприятия.

Жизнь познается через жизнь. Жизнь управляет собой через самосозидание и самопознание. Инструменты, с помощью которых человек познает, были сначала изучены им самим. Функция создает орган, и затем многообразие рефлексивных актов становится основой рождения и развития «Я».

Сновидения – это отображение направления динамики взаимодействия с другими элементами окружения, и это взаимодействие подчиняется базовым принципам метаболизма в конкретном организме. Поэтому сновидения являются чистым отражением конкретной исторической реальности субъекта, то есть показывают, чем мотивировано сознание[23].

В возрасте от шести месяцев до пяти-шести лет поведение ребенка можно назвать голофрастичным: он всему целиком открыт и стремится все познать. Взрослый способен одновременно уделять внимание многим явлениям, ребенок целиком поглощен одним действием.

Когда взрослый хочет донести до других свои чувства, он старается облачить их в наиболее подходящие слова, даже если они неискренни. Ребенок же выражает себя инстинктивно, непосредственно, он не владеет способами рационального опосредования, он выражает себя всем своим естеством и действует, опираясь на свое эмоциональное сознание.

С двухлетнего возраста ребенок постепенно утрачивает свою голофрастичность. Он приобретает способность сознательно обманывать, рационально мыслить, в то же время оставаясь голофрастичным по отношению к наиболее интересующим его вещам. Иногда голофрастичность сознания проявляется и у взрослых, но, в то время как ребенок подвергается опасности, бросаясь навстречу множеству противоречивых событий, взрослый взаимодействует в рамках своей окружающей среды, выделяя существенные элементы из потока информации.

Бессознательное постоянно действует по принципу голофрастичности; там, куда оно указывает, и осуществляется действие.

После голофрастичного периода индивидуация ребенка проходит социализацию, ребенок сопоставляет свое существование с многообразием реальностей других людей. Рациональная социализация формирует тип рационального сознания: хотеть или не хотеть, приспосабливаться или избирать другой путь. Итак, каждая возможность дробится на всевозможные варианты выбора, и ребенок старается сделать оптимальный, на его взгляд, шаг.

Ребенок голофрастичен благодаря проприоцептивному характеру восприятия среды. Стоит сказать, что, если ребенок будет уверен, что для обеспечения любви и внимания ему надо быть больным, он заболеет. Болезнь – это язык, средство общения с окружающим миром. Ребенок использует болезнь либо для самоутверждения, либо для реализации интересов взрослого (потому что является его колонией), или же болезнь отражает диалектику его отношений с окружающим миром.

Как же воспитывать ребенка, учитывая его голофрастичность? Если взрослый, побуждая ребенка к действию, хочет осуществить коррекцию его поведения, он должен, учитывая неспособность ребенка переключать внимание, отвлечь его и сменить тему разговора. Если настаивать на своем, это губительно для ребенка и приводит к латентной шизофрении, которая может проявиться в подобной ситуации. Когда мы имеем дело с зависимым семантическим полем, лучше ничего не говорить. Не надо обращаться с ребенком как со взрослым, настаивать, пытаясь сломить его упрямство, иначе кризис усугубится.

До четырех лет ребенка нужно научить удовлетворять свои первичные потребности. Важно, чтобы в процессе научения взрослый не впадал в крайности, не переусердствовал с обращением к социальной этике. С этим надо повременить, потому что еще не сформирована структура поддержки. Когда насущные потребности будут удовлетворены, надо продолжать воспитание с учетом социальных потребностей. А пока следует дать малышу возможность самому выбирать своих родителей.

Родитель должен заботиться о ребенке, но не вторгаться в то пространство, где ребенок формируется как личность и может выбирать объект для своей привязанности.

Исходя из интересов ребенка, настоящий родитель позволит ребенку самому сделать выбор в свою пользу.

Глава шестая. Способности ребенка к любви и сексуальному чувству

Начиная с двухлетнего возраста ребенок способен выражать свои потребности и давать не менее адекватные реакции, чем взрослый.

Это следует понимать в том смысле, что ребенок наравне со взрослыми стремится к исключительному положению в семейном контексте, и если взрослый хочет дать ему любовь в полной мере, то он должен давать ему не меньше, чем своему партнеру.

Этот принцип связан с упоминавшимся выше стремлением ребенка утвердить свою абсолютную уникальность. Все это подтверждается не только умозрительным действием, но и конкретным опытом.

Решив избавить свою двухлетнюю дочь от элементов негативной психологии и исправить ее поведение, я начал взаимодействовать с ней, передавая свой огромный потенциал любви. Мне нужно было, чтобы она безраздельно доверилась мне со всей своей природной способностью чувствовать. Каждым своим взглядом и действием я давал ей понять, что она – единственная в мире, я внушал ей глазами и резонансом всего тела: «Только ты существуешь, только тебя я люблю».

Сначала девочка относилась ко мне недоверчиво, затем она убедилась, что я отвечаю ее потребности. Тогда она начала отвечать мне взаимностью, как настоящему взрослому возлюбленному, с теми же взглядами украдкой, с тем же предпочтением моего общества в семейном кругу. Это позволило мне взяться за нее с большей твердостью, ведь она уже убедилась в том, что я ее люблю. Я прекратил игру, потому что существует исторический факт моей идентичности, я человек, живущий в другом пространстве и времени, и хотя на априорном уровне она подобна мне, тем не менее законы пространства и времени диктуют нам совершенно разные условия и отношения. Итак, я вернулся в свою привычную реальность, где главная женщина – это ее мать, а я – ее отец, главный взрослый человек, который о ней заботится, но не может дать ей то чувство, которое она обретет в свое время.

Родитель – это момент подготовки, переходный период, функция материального обеспечения, но не цель для ребенка. Понимание этого позволит избежать фрустрации и нанесения малейшего ущерба процессу формирования ребенка.

Как бы то ни было, каждый раз, когда мы хотим исправить что-либо в ребенке, прежде всего следует показать ему свою безусловную любовь. При этом следует помнить, что ребенок всегда чувствует скрытый смысл в словах, улавливает семантическое поле. Когда любовь подтверждена, можно начинать коррекцию недостатков, исходя из ее функциональности для ребенка.

В ребенке заложен элемент сексуального чувства по отношению к родителю; фактически все его тело является эрогенной зоной. Взрослый не должен опасаться эротического характера контакта с ребенком, такой контакт всего лишь означает, что у его привязанности нет искусственных ограничений. Не надо бояться, если возникает ощущение, сходное с влечением к взрослому партеру. Если блокировать свои эмоции, то наше чувство неуверенности передастся ребенку. Напротив, если он уверен в нашей неизменной привязанности, эта надежность гарантирует его рост и познание жизни и мира взрослых.

Я уже говорил, что ребенок испытывает эротическое чувство всем телом, потому что все это – любовная игра. Взрослый должен равномерно ласкать все тело ребенка, не останавливаться на одном месте, иначе это место может стать причиной развития извращенного восприятия эротики. Многие взрослые ласкают только одно место, потому что в детстве кто-то из взрослых, страдающих от собственной перверсии, ласкал их там же.

Половые извращения появляются у детей или в результате подавления инстинкта, или из-за комплексуального поведения взрослых. Процесс самоопределения ребенка связан с выражением через психосоматические отклонения доминирующего семейного семантического поля с эффектом сети, ребенок особенно подвержен воздействию материнской семантики.

Если родители реализуют свое супружеское желание-обязанность (для взрослых, решивших стать родителями, организмическое удовлетворение является обязанностью, в противном случае они навредят сексуальному развитию детей), если дети желанны и являются счастливым следствием их собственной реализации, тогда они могут устанавливать близкие отношения, играть с детьми, используя это как форму проявления любви к ним.

Эмпатический или висцеральный контакт со своими детьми, выраженный в любой игровой форме, приносящей удовольствие, – важный фактор процесса роста.

В то время как взрослый человек ощущает пульсацию полового влечения в определенных частях тела, ребенок в этом возрасте отличается соматопсихической голофрастичностью. Либидные процессы протекают синхронно, и они равномерно распространяются по всему телу, поэтому взрослый в контакте с ребенком должен отталкиваться от висцеротонического восприятия[24]. Дети учатся нюансам отношений, опираясь на голофрастический смысл внешней чувствительности.

Следует стремиться к тому, чтобы взрослые, которых встречает ребенок до шести лет, отличались внутренней свободой и были открыты для жизни.

Однако первая среда, способствующая социальному развитию ребенка, – это среда его ровесников, независимо от их происхождения и условий их общения. Следует избегать компании ровесников, которые несут в себе патологическую семантику взрослых. Стоит учитывать, что в этом возрасте каждая реальность – это матрица будущей личностной эволюции.

Мальчик наравне с любым мужчиной способен дополнить мужским аспектом женственность своей матери, а девочка способна через свое отношение к отцу передавать эротический заряд, сопоставимый с эротизмом взрослой женщины.

И мальчики, и, прежде всего, девочки умеют блокировать импульс эротизма в присутствии родителя одного с собой пола примерно с возраста трех лет.

Рассредоточенное эрогенное поле ребенка[25] не должно быть фрустрировано. Оно должно иметь выход и проявляться в спонтанных прикосновениях и играх с родителями без всяких запретов болезненного характера, иначе в ребенке разовьется зависимость колониального характера. Необходима свободная игра и открытое проявление нежности между родителями и детьми, иначе начнется невротический процесс. Чувственность, передаваемая взрослым ребенку через объятия, способствует его личностному росту и позитивному контакту с элементами жизни и общества.

Параллельно с этим авторитет взрослого должен содействовать выбросу агрессивной энергии. Авторитет взрослого должен помогать компенсировать неуверенность малыша, а не подчеркивать преимущество взрослого. Поощряя свободный выброс агрессивности, взрослый в то же время должен обозначить свою позицию силы. Малыш должен понять, что в каком-то смысле мир может принадлежать ему, но, кроме того, он принадлежит еще и другим. Так ребенок учится соразмерять свой эгоизм с другими равнозначными членами единой реальности.

Родитель – это огромное благо для ребенка, функциональное, но проходящее. Начиная с четырех лет ребенка надо осторожно приучать к мысли, что, хотя его очень любят, у мамы с папой есть еще и своя жизнь и своя любовь.

Нет ничего плохого в том, что дети увидят обнаженное тело или даже половой акт, более того, это может быть моментом научения взрослой жизни. Но лучше не допускать этого, чтобы избежать возможной аффективной фрустрации. По той же логике не следует есть сладости перед ребенком, которому их есть нельзя, как не стоит хвалиться своим гедонизмом перед импотентом. В такой же степени не следует использовать детей как проекцию «Сверх-Я» в попытке компенсировать недостаток свободной жизни, невозможной из-за социальных условий или собственных комплексов.

Когда взрослые компенсируют за счет детей свою неполноценность, в этом проявляется еще больше извращенности, чем в образовательной системе, порождающей невротиков.

Ребенка следует держать подальше от больных взрослых и стариков. Облегчать их состояние за счет жизненной силы ребенка – это психический вампиризм.

Во всех случаях неврозов и шизофрении, с которыми мне приходилось сталкиваться, на первом этапе определения мнестической схемы «Я» я всегда выявлял фигуру взрослого человека, которого на сознательном уровне чрезвычайно любили, но который согласно критерию причинно-следственной связи отбирал жизненные силы жертвы и гасил импульсы ее Ин-се. Поэтому от взрослого требуется экзистенциальная зрелость, а от ребенка – отсутствие закомплексованности во всем теле и установка, согласно которой родители не должны являться объектом удовлетворения его первичных инстинктов.

Игровая деятельность в группе ровесников является первичным критерием здоровья и нормального роста каждого ребенка старше двух лет.

Личностная позитивность ребенка проявляется в противоречивом и диалектическом процессе его игры со сверстниками. Взрослые не должны лишать своих детей всех рисков и преимуществ, которые дает группа их сверстников (главное, чтобы в этой группе не было детей, в которых действует негативная семантика взрослых, обычно такие дети не по-детски злобны). Родители могут научить ребенка средствам разумной физической и вербальной защиты для обеспечения успешной социализации.

Ребенку надо помочь исторически развить его априорный смысл в социальной перспективе.

Ему надо привить навыки функциональной защиты, даже простить капризы и обманы, если они являются формами адаптации, безвредными для других, и приносят реальную пользу. А вот глупые капризы и обманы допускать нельзя.

Воспитать ребенка абсолютно правдивым – значит сделать его беззащитным перед лицом миллионов злодеев, которые могут злоупотребить его правдивостью. Каждый родитель должен постоянно готовить ребенка к ситуации, в которой он может оказаться завтра. Поэтому следует давать ему полную свободу в тех проявлениях, которые могут в будущем помочь ему. Не стоит ограждать ребенка от общества, просто в рамках семьи нужно обеспечить развитие в ребенке любых защитных механизмов, которые помогут ему противостоять повседневной агрессии со стороны взрослых и сверстников.

Педагогическая «пощечина» допустима только в случае физической опасности для ребенка. Когда ребенок делает что-нибудь, что влечет за собой физическую опасность, родитель должен быть категоричен. Шлепнуть ребенка надо скорее с эмоциональной, чем с физической силой, чтобы семантическая информация звучала так: «Я не желаю тебе зла, но не смей подвергать себя опасности!».

Другой принцип: несмотря на разницу в возрасте и в системе ценностей, любое взаимоотношение с ребенком должно строиться с позиции взрослой лояльности. Взрослый должен общаться с ребенком, используя в разумных пределах эмоциональность и даже агрессивность для объяснения своей системы ценностей. Своей 3–4-х летней дочери, если мы спорили, я высказывал свое мнение таким образом: «В августе ходить по пляжу в сапогах смешно, ты, по-моему, просто глупая… Хотя делай, как знаешь». Или: «Одиннадцать ночи, а ты хочешь смотреть телевизор. Иди-ка ты спать, у меня нет времени на твои капризы». Или: «Ну ладно, не притворяйся, что ты маленькая. Говори как следует». Или: «Ты хочешь со мной в кино вечером? А если ты там описаешься? Представляешь, какой запах будет? Если уж ты хочешь обладать правами взрослых, тогда выполняй и их обязанности».

Все это должно сопровождаться подтверждением безусловной любви к ребенку. Он должен знать, что взрослые всегда судят о нем по его реальным актуальным поступкам, а не по его поведению в прошлом. Взрослый будет разумно стимулировать и поддерживать ребенка во всем, что поможет его росту, а там, где он еще беспомощен, его заменит взрослый. К сожалению, слишком часто детям удается обмануть взрослых и сесть им на шею. Со стороны взрослых крайне нечестно поддаваться этому.

Когда ребенок заболевает и ему требуется специальный уход, поведение членов семьи должно быть очень осмотрительным и обращенным к ответственности ребенка. Уделяя внимание точности диагноза и правильности лечения, в то же время следует подчеркнуть ограничения, которым подвергается больной. Вместо того что-бы проявлять излишнюю теплоту и доводить ребенка до того, что в болезни он увидит преимущество, и чтобы не создавать в нем предрасположенность к психосоматическим неврозам в последующей взрослой жизни, следует убедить его, что болезнь влечет за собой потерю конкретных преимуществ. Тогда ребенок поймет, что болезнь несет с собой неизбежные ограничения и лишение общения. Подчеркивая свою любовь к больному ребенку, следует в то же время ограничить его общение со здоровыми братишками и сестренками.

Глава седьмая. Назначение игрушки и смысл слова «нет»

Ребенок овладевает игрой как чисто человеческим занятием, он занимается ею непосредственно, из чувства любопытства. Он объективирует самого себя, чтобы увидеть себя другим, чтобы самому превратиться в окружающие предметы, а не для того, чтобы доминировать над ними или добиться какой-либо выгоды через воздействие на них. Он не отделяет себя от предметов, с которыми контактирует, от многочисленных способов взаимодействия с ними и с различными аспектами мироздания, он чрезвычайно серьезен. Разница между играющим ребенком и работающим взрослым заключается в том, что последний выбирает в любой ситуации контекст, который должен привести его к выгоде. Истинных ученых и гениев отличает способность отстраниться от всего мирского в желании изучить свой предмет с любознательностью, и они не отклоняются от своего пути.

Взрослые совершают ошибку, давая детям игрушку или любую другую вещь для развлечения. Приучая ребенка к идее игрушки как к чего-то несерьезного, ненастоящего, они формируют в нем склонность к бездействию, отчуждению, что в дальнейшем приведет к социальной шизофрении, то есть к расщепленности, которую взрослому не удастся устранить.

В игре ребенок общается с предметами, не выделяя в них внешнюю и внутреннюю сторону. Вмешательство взрослого в отношения ребенка с предметами представляет собой проекцию его фальшивости, и, принимая ее, ребенок рискует стать шизофреником.

Настоящая педагогика, с точки зрения онто-психологии, должна была бы ликвидировать игрушки. Ребенок всегда общается с миром в соответствии с параметрами организмической реальности. Игрушка же опровергает эту реальность, она притворяется, что способна на реальное взаимодействие, но в ней нет ничего настоящего. Ребенок должен играть с предметами, полезными для жизни, труда, человека. Игрушка имеет смысл в той степени, в какой является моделью жизни, если она таковой не является, ее следует устранить. Не надо делать из ребенка игрушку. Серьезность, с которой он относится к любым предметам, позволит ему завтра по-хозяйски распоряжаться всеми вещами этого мира. Ребенок может слишком увлечься игрушкой, вложить в нее часть жизни и отвлечься от собственного роста и других полезных дел.

Игрушка, которая превосходит все остальное, – это кукла. Через нее взрослые в наибольшей степени проецируют собственное «Сверх-Я». Девочка должна быть красивой, как кукла, должна заботиться о кукле, как мама заботится о ней самой. Если же отношения матери и ребенка пошли по неправильному пути, ребенок научится неправильно обращаться с вещами. Через куклу он может продемонстрировать взрослому свои потребности, но в этом уже будет обман, так как контакт со своей органической реальностью он уже потерял. Ребенок научился способам диалектического опосредования, но утратил организмическое знание целостного контакта с предметами.

Как оградить ребенка от игрушек в нашем обществе, которое самыми разнообразными способами навязывает их?

Не надо забывать об абсолютном приоритете своего «Я», который ребенок хочет утвердить в окружающей среде и который проявляет во всем своем поведении: если взрослый не придаст игрушке значения, этого не сделает и ребенок в силу стремления к имитации поступков взрослого. Он воспринимает предметы как нечто ценное, если взрослый считает их ценными, ребенок пока не понимает реальной ценности предметов. Например, стремление к красивой одежде для него не является внутренним удовольствием, это, скорее, имитация стремлений взрослого для удовлетворения инстинкта обладания в интересах самоутверждения.

Иерархия ценностей всегда заимствуется у взрослых.

Игра с животными целесообразна, если она не заменяет полностью игру с другими детьми, потому что животное не способно стать для ребенка соперником в экзистенциальном противостоянии.

Когда ребенок говорит «нет», он как бы занимает последнюю линию обороны, инстинктивно защищая свою целостность. Это не всегда хорошо, потому что, если ребенка предоставить его инстинктам и желаниям, он погибнет. Смысл этого «нет» в том, что каждая личность индивидуальна, существует для себя, не рождена никем. На нее можно повлиять, но в ней есть собственное, единственное в своем роде измерение, которое приводит ее ко всеобщему жизненному началу. Говорит ли ребенок категоричное «нет» в стремлении вернуться к своей изначальной спонтанности, или же исполняя указание чужого семантического поля, или следуя инфантильной привычке – в любом случае взрослый не должен вторгаться в святая святых – Ин-се малыша, поскольку такое «нет» означает, что дальше вход запрещен, что, если взрослый пойдет дальше, он сломает стержень личности ребенка. Даже если перед нами простой каприз, надо уважать это «нет», хотя и не потворствовать ему, чтобы не испортить ребенка. В зависимости от конкретного случая следует избрать или тактику компромисса, или же тактику оттягивания решения.

Вести себя решительно взрослый должен только в случае, если «нет» означает опасность для жизни ребенка.

В этом возрасте ребенок постоянно ищет образец для самоутверждения. Он стремится быть похожим на человека, который в данном узком контексте представляется ему наиболее сильным (приятель, воспитательница, тетя, бабушка и т. д.). Дома он старается подражать этим образцам, потому что семья – это среда для испытания силовых моделей. Родитель должен выступить в роли критического фильтра, полезного для развития ребенка в социальной перспективе. Он должен поощрять следование избранному образцу, если это благотворно для малыша, в противном случае следует найти в себе мужество и развенчать любой миф.

Глава восьмая. Образ как средство идентификации своего бытия ребенком до пятилетнего возраста

Для осознания ребенком своей идентичности как предпосылки становления взрослого сознания необходимо сосредоточить его внимание на проявлении собственной конкретной идентичности.

Элемент нарциссизма фундаментален для развития «Я», и главным инструментом для этого является зеркало.

С помощью зеркала ребенок впервые познает свой образ в мире, а внутри себя научается функции отражения. Он осознает себя в разных частях своего тела: в руке, в ноге и т. п. Некоторые части он не видит, зеркало дает ему образное представление о теле, о целостной реальности.

Зеркало – это органическое отражение индивидуальности в точной форме. Зеркало является единственным инструментом, дающим точное видение, геометрически выверенный образ всех тех, кто имеет отношение к ребенку. Дело в том, что каждый взрослый, как бы он ни старался быть объективным, общается с ребенком на основе своих потребностей в компенсации, своей выгоды. Ребенок будет развиваться таким, каким его знают и любят, принимая внутри себя характерное «Сверх-Я» окружающих его взрослых.

Перед зеркалом ребенок не способен самостоятельно познать себя, ему нужна помощь взрослого: есть некая реальная данность, и взрослый должен ее объяснить.

Взрослый должен рассказать малышу о его теле, останавливаясь на каждой части и передавая эротическое и эстетическое удовольствие, потому что тело – это первое историческое место, где бытие воплощается в «Я», где каждый из нас объективно существует и где начинают оформляться способы диалектического взаимодействия с миром.

Постигая социальные законы, ребенок нейтрален, хотя физически и принадлежит к определенному полу. Родители должны содействовать формированию такой психической и соматической установки, которая будет наиболее эффективна при неизбежном исполнении определенных социальных ролей. Идентификация с определенной ролью необходима.

Положительные ощущения, полученные от общения с зеркалом, усиливают индивидуальность, обеспечивают психологическую уверенность, которая закрепится в ребенке, потому что он уже знает, что у него красивое и здоровое тело, что он всем нравится и что не стоит следовать примерам, противоречащим его природной спонтанности.

В наше время взрослые страдают от неуверенности в себе. Каждое утро они смотрят в зеркало, но видят не себя, а то, какими их хотели видеть и сделать другие, отрезанными от собственного Ин-се. Вместо того чтобы способствовать проявлению нарциссизма как самоутверждения личности, какой бы она ни была в детстве, они принимали только то, что походило на общепринятые семейные ценности.

Зеркало определяет и подтверждает «Я» количественными параметрами, оно как бы утверждает существование и подтверждает его ценность.

Следует пересмотреть миф о Нарциссе и, следовательно, сам термин «нарциссизм», который используется для определения патологии: никто не губит себя, если любит себя.

Шизофреник себя ненавидит. Если вникнуть в суть, то человек, способный непосредственно найти контакт с собой и любить себя независимо от внешней формы, достиг определенной зрелости. Человек, безраздельно любящий себя, неизбежно любит и всех остальных и, кроме того, находится в гармонии со всем миром, так как все разнообразие вещей он находит в себе.

Окружающая среда должна быть благосклонной ко всем детям, за исключением тех, в ком явно проявляются признаки негативной психологии. Есть дети, которым нет и пяти лет, но в которых уже действует заложенная целенаправленная психическая информация.

В их детском «Я» формируется искаженная психология.

Их мать чувствует, что воспитывает ребенка, в котором что-то не так, который чужд ее семантике. Такой ребенок часто обладает хрупким телосложением. Обычно у него какая-нибудь хроническая болезнь, с помощью которой он удерживает рядом с собой других людей. Он не может оставаться один, его лицо красиво обезоруживающей ангельской красотой. Глаза расположены асимметрично, выражение лица странное, похожее на улыбающееся, но статичное, в нем есть что-то коварное. Такой ребенок не выдерживает продолжительного взгляда, особенно подозрительного, со стороны взрослого. Он двигается крадучись, кажется очень умным, потому что хорошо умеет пользоваться силовыми инструментами социума, чтобы заручиться поддержкой социального «Сверх-Я». Правда, его инстинктивные реакции запаздывают. Каждый стремится быть к нему благосклонным, потому что он воплощает собой социально признанную ценность. Почти всегда он связан с каким-то умершим родственником, но даже сами родители относятся к нему с опаской, которую они стараются прикрыть любовью; в его семье нередко происходят странные вещи и т. п.

Здоровый ребенок – это всегда ребенок. Больной ребенок или ребенок с искаженной психологией – это уже взрослый, и, общаясь с ним, надо всегда помнить, что общаешься со взрослым.

В фильмах[26] «Ребенок Розмари», «Кто ты?», «Дэмиен», «Изгоняющий духов I, II», «Взгляд сатаны», «Ребенок Шэрон» и других ярко показана типология детей со скрытыми сторонами психики, которые обладают особыми врожденными способностями, но являются проводниками скрытой агрессивности остающихся в тени взрослых.

Чтобы избежать психического воздействия со стороны таких детей с рано проявившейся негативностью, предотвратить усиление в них инстинкта смерти, губительного и для них, и для их семей (обычно такие дети редко доживают до 20 лет), необходимо срочное психотерапевтическое вмешательство, отвечающее параметрам онтопсихологического направления. Онтопсихолог с согласия и при содействии семьи начинает процесс выявления и изоляции доминирующего комплекса, который обычно представляет собой мощный механистичный разум, искажающий передачу нервных импульсов в коре головного мозга. Онтопсихолог, основываясь исключительно на семантической информации, начинает снимать наслоения чуждого «Сверх-Я». Потребуется несколько лет на то, чтобы восстановить психоорганическую аутентичность ребенка. Я не думаю, что помимо онтопсихологических методов существуют другие способы лечения детей с ярко выраженной негативной психологией.

Глава девятая. Ребенок от четырех до семи лет. Относительность семьи

Глава десятая. Еще о возрасте от четырех до семи лет. Ценность сказок

Глава одиннадцатая. От семи до одиннадцати лет. Последний период детства: религиозное чувство

Говоря о педагогике, не стоит отвлекаться на медицинские вопросы, но очевидно, что здоровая психика всегда базируется на здоровой соматической структуре, а поэтому полноценная психическая функция невозможна без полного упорядочения физиологической основы.

Отметив это, посмотрим, что же происходит в последний период детства, который хронологически мы ограничиваем 7 и 11 годами, но который психологически может охватывать период от 6 до 14-15 лет.

Ошибочно считать, что процесс формирования личности определяется этапами школьного обучения и, следовательно, зрелость определяется биологическим возрастом. Учащийся лицея может обладать совершенно инфантильной психикой.

Этот период характеризуется упорядочением процессов, которые стали проявляться между 4 и 6 годами. В 4-5 лет закладываются основы окончательного определения «Я», подкрепляемые развитием памяти. Начинается влияние социального «Сверх-Я» как реальной силы, дающей совершенно новые возможности. Однако его не следует понимать как синоним группы людей.

Как только этот принцип вступает в силу, «Я» начинает развиваться, сообразуясь с силой реализованного социума. Нужно 4-6, а иногда и 10 лет, чтобы личность почувствовала себя уверенно в социальной среде, чтобы у нее появилась свобода движения, рефлексии и поведения. Ребенку было легче сначала узнать себя, потом семью и друзей, потому что было достаточно психоорганического контакта, основанного на личной привязанности.

Сейчас для него уже невозможно вникнуть во все многообразие форм социального поведения, во всю многогранность движущих социальных сил без помощи определенных точек своего организма. Невозможно по двум причинам.

1) Социальное «Я» – это психическое измерение, почти всегда сводимое к рациональным параметрам. Рациональность не является врожденной особенностью человека, она приобретается через память, посредством сохранения в памяти решений, найденных для ряда аналогичных проблем, которые вставали перед человечеством с момента его возникновения. Поэтому рациональность не может быть определена организмическими параметрами и не может проводить семантическое поле. Рациональное познание – это внешнее действие, подкрепляемое волевой сферой.

2) Не существует человека или группы людей, способных немедленно перевести универсальную теорию в практику, человек не может накопить энциклопедические знания на основе собственного непосредственного опыта (особенно в современной цивилизации).

Вследствие этого ребенок вынужден обращаться к разным источникам. Он нередко сталкивается с разочарованием, но должен научиться держать удар, если хочет стать хозяином места, которое занимает в мире. На инстинктивном уровне в освоении социальной среды он прибегает только к помощи собственного организма.

Импульс социальной среды берет начало от двух инстинктов, одного врожденного и одного приобретенного с привычкой. Врожденный инстинкт – это принцип, по которому каждый стремится к абсолютному утверждению своего «Я». Овладев пространством семьи и маленьких групп сверстников, ребенок видит перед собой «безбрежное море» – общество, и тогда в нем неизбежно появляется желание обладать им, усилить им свое «Я». Этот импульс и продолжает поддерживать его. Другой инстинкт – это детский опыт вознаграждения: познавая себя, личность растет, и этот закон продолжает действовать почти по принципу инерции в положительном смысле. В данном инстинкте сыграли свою положительную роль и родительские амбиции, семантически воздействующие на организм. Это естественная амбиция среды, в которой растет ребенок. Каждый взрослый в разных проявлениях стремится к большему. Даже у фрустрированного взрослого с вытесненными импульсами сила комплекса подпитывает его амбиции. Все это стимулирует, воздействует на ребенка и побуждает его во всем добиваться большего.

Ребенок в этом возрасте может попытаться убежать из дома или найти себе компанию, резко отличающуюся от его семьи. Надо расценивать это не как вредное влияние среды, а как часть позитивного процесса роста. Им движет любопытство, желание найти более короткий путь, чем предлагается, в более короткое время, чем дается, стремление овладеть той властью, которая присутствует на всех уровнях социальной лестницы.

В этом возрасте еще не проявлен интерес к сексу, преобладает стремление к росту и утверждению своего «Я» в социальном контексте.

Немедленное приобретение статуса лидера не вызывает интереса. Ребенок доволен своим положением, стремится к позитивному утверждению своего существования, если только не испытывает жестких ограничений.

В процессе своего развития ребенок сталкивается с концепцией трансцендентального и метафизического – религией. Каждая религия – это рациональная попытка объяснить необъяснимое и построить внешний храм во имя единственной истины, которая является высшим проявлением души.

Ребенку нетрудно проникнуться благоговением к этой силе, присутствие которой он ощущает и в себе, и вокруг себя и к которой он инстинктивно тянется. Однако у него нет потребности в организованной религии, поскольку он видит, что религия является самоцелью, средством социального давления.

Социальная среда использует врожденный инстинкт поклонения, монополизирует его, в каком-то смысле обедняя. Сначала ребенок приспосабливается к такой ситуации, используя ее для самоутверждения, затем, не имея твердой позиции для критики социальной среды, теряет ориентир и пытается найти в истории место для Бога, который изначально находится за пределами истории.

Чтобы помочь ребенку на этой стадии, надо приступить к серьезной корректировке, причем взаимодействовать с ним как взрослый со взрослым. Нужно поставить ребенка в такую ситуацию, чтобы он был таким, какой он есть. Родитель должен воспитывать ребенка поступками и объяснять свои действия; постоянно заводить разговор на тему вечного и реального, разрушая мифологизированные символы.

Воспринимать жизнь как игру и быть верным собственному становлению, меняя способы реагирования от ситуации к ситуации (даже если при этом рискуешь потерять и религию, и детей, и любимого человека), – все это необходимо, чтобы ребенок научился не довольствоваться социальными стереотипами, а получать радость от факта собственного существования. Когда взрослый убедится в том, что цель достигнута, имеет смысл познакомить ребенка с жизнеописаниями людей, которые благодаря своим прогрессивным идеям передали нам знания о том, где и когда жизнь открывается в полной мере.

Глава двенадцатая. Критерий здоровья: период половой зрелости