Гром среди ясного неба[30]: регби, «Бумс!»[31] и гребная гонка
Гибель Кембриджа как учебного заведения неизбежна, но он имеет большое будущее в качестве места проведения водных спортивных мероприятий.
Известная шутка колониальной эпохи характеризует Африку времен британского мирового господства как «страну черных под управлением синих». «Синие»[32] – спортивные звезды Оксбриджа, которые различаются по цвету фуфаек: темно-синие в Оксфорде, голубые в Кембридже. Стать «синим» по-прежнему очень почетно, почти как получить степень бакалавра. Только члены Varsity-team – команды, представляющей свой университет на состязаниях, – получают вожделенный «синий». Победа или поражение не имеет значения: Вы становитесь «синим», даже если приходите вторым.
Впрочем, местное академическое учение о цвете различает не только «синий» и «голубой»; есть еще «полный синий» и «наполовину синий» (и то и другое не следует путать с Oxford Blue, острым сыром с плесенью). «Полностью синими» в Оксфорде и Кембридже традиционно считаются лишь некоторые виды спорта. Бадминтон, стрельба из лука и настольный теннис – лишь «наполовину синие». В 1997 году вслед за сквошем и баскетболом «полностью синими» были признаны спортивные танцы. Наряду с боксом, крикетом, футболом и легкой атлетикой таковыми издавна являются регби и гребля, королевские дисциплины атлетов Оксбриджа. Впрочем, эстеты вроде Стивена Спендера никогда не чувствовали себя особенно хорошо среди атлетов. Даже Оскар Уайльд лишь по недоразумению вошел в восьмерку Магдален-колледжа: «Не вижу смысла в том, чтобы вечер за вечером спиной вперед добираться до Иффли[33]». Однажды студент Тринити-колледжа Вивиан Холланд, сын Уайльда, встретил однокашника, Рональда Фирбэнка, признанного кембриджского денди времен короля Эдуарда. Фирбенк в спортивной форме шел по направлению к колледжу. Холланд спросил его, чем он занимался. «Играл в мяч». – «Регби или футбол?» – «О, что-то не помню». – «Ну, мяч был круглый или продолговатый?» – «Честно говоря, мне так и не пришлось увидеть его вблизи!»
До xix века, когда спортивная подготовка в колледжах приняла организованную и даже форсированную форму, студенты отдавали предпочтение гребле, охоте, стрельбе и рыбалке – квадривиуму джентльменского досуга. Сегодня ежегодные соревнования проводятся почти по всем видам спорта: Cuppers[34] – между колледжами, Varsity[35] – между университетами. Встреча регбистов обоих университетов на Твикенхэмском стадионе во второй вторник декабря транслируется по телевидению. Этот матч Varsity – событие национального масштаба: многие ведущие оксбриджские регбисты рано или поздно становятся профессиональными игроками сборной страны.
Спортивное противостояние между Оксфордом и Кембриджем началось с крикета в 1827 году, еще до знаменитой гребной гонки. Крикетные команды обоих университетов, состоявшие исключительно из любителей, играли тогда в высшей лиге вместе с профессиональными командами графства – типичная оксбриджская привилегия. Раз в году они встречались на нейтральной территории, на лондонском поле Lord’s. Помимо университетских полей Fenner’s в Кембридже и The Parks в Оксфорде, это была единственная крикетная площадка во всей Англии, где можно было бесплатно посмотреть игру команд высшей лиги. Подлинные фанаты «ритуала в белом» (который нам, жителям континента, представляется не менее странным, чем пляски зулусов, посвященные богу плодородия) в анораках и с термосами в руках до сих пор собираются там на открытие сезона в апреле.
Тут самое время остановиться (лучше всего в Оксфорде, в Cricketer’s Arms), чтобы провозгласить тост за Чарлза Берджесса Фрая. Он трижды становился «синим» в легкой атлетике, крикете и футболе, а также выступал за сборную Англии во всех этих дисциплинах. Будучи студентом Уодхэм-колледжа, в 1893 году он установил мировой рекорд по прыжкам в длину (между двумя сигарными затяжками), а потом стал легендарным крикетным бэтсменом. Его партнер по сассекской команде, индийский принц Раньитсинхьи, стал также национальным героем: крикетная карьера принца, начатая в Кембридже, блестяще описана Яном Бурумой в романе «Игра махараджи».
Образ крикетного виртуоза Чарлза Фрая с патриархальной викторианской бородкой, напоминающего «греческого бога с деревянной битой», стал иконой оксфордского клуба Vincent’s. Среди спортивных клубов обоих университетов этот – один из самых прославленных. В число его членов (а их никогда не бывает более ста пятидесяти) принимают, как гласит устав клуба от 1863 года, с учетом самых разных качеств: «Социальные, физические и интеллектуальные качества учитываются должным образом». Дамы не допускаются в клуб и по сей день, разве что в качестве приглашенных спутниц. Клубу Vincent’s принадлежит одно из лидирующих мест среди оксбриджских анахронизмов. Его помещение на Кинг-Эдвард-стрит оклеено изнутри фотографиями знаменитых товарищей по клубу, среди которых два премьера (Макмиллан и Дуглас-Хоум), два короля (Эдуард VIII и Олаф Норвежский), вице-король Индии и множество архиепископов. Те, кто носит клубный галстук – три короны на темно-синем фоне, – имеют более высокие шансы в карьерной гонке, особенно внутри old boys network[36] лондонского Сити.
Когда-то президентом клуба Vincent’s был невролог сэр Роджер Баннистер, 6 мая 1954 года занявший первое место в забеге на одну милю по оксфордской Иффли-роуд; именно он преодолел магический рубеж четырех минут. Там же в свое время тренировался и лорд Порритт, впоследствии личный врач Георга VI, получивший бронзовую медаль в стометровом забеге на Олимпиаде 1924 года в Париже. Фильмы вроде «Огненных колесниц» (1981, реж. Хью Хадсон), рассказывающие о жизни лорда Порритта, вносят лепту в мифологию оксфордских «синих», как, впрочем, и сегодняшние спортивные знаменитости: звезда крикета Имран Хан или граф Сноудон, так и не получивший ученую степень, зато ставший обладателем заветного звания «синий» как участник победившей в 1950 году кембриджской восьмерки гребцов. «Команду противника нужно по-настоящему ненавидеть, – сказал он, – как на войне. Вы думаете об оксфордцах, как о немцах». Ровно за сто лет до него образцовый викторианский писатель и спортсмен Чарлз Кингсли в романе «Олтон Локк» описал гребную гонку в Кембридже как воплощение имперской Englishness (английскости): «В ней проявляется подлинная английская природа… Та, что защищала Гибралтар, одержала победу при Ватерлоо, создала Бирмингем и Манчестер, колонизировала каждый уголок земли – та самая свирепая, серьезная и жесткая энергия, которая со времен римлян была присуща лишь англичанам, отличая их от других народов».
Как сообщают исторические хроники, уже к 1793 году гребля стала одним из самых любимых студентами видов спорта. Если сегодня пройтись по всем колледжам, внимательно разглядывая граффити на стенах, можно даже решить, что Оксбридж – единственная в мире академия гребли. Свежей или выцветшей уже краской чуть ли не на каждой стене намалеваны перекрещенные весла, а над ними – год, несколько имен и таинственная надпись: «Хозяин реки». Такой эмблемой вправе украсить себя тот колледж, чья команда выиграла ежегодный «Бумс!». Гонка «Бумс!» проводится в «Неделю восьмерок»[37], именуемую в Кембридже Майской неделей, – иначе говоря, в пятую неделю третьего триместра[38]. Этой гонкой, сопровождаемой всевозможными концертами, балами и большой попойкой, завершается академический год.
В гонке «Бумс!» восьмерки разных колледжей стартуют друг за другом с определенным интервалом. Каждая лодка пытается догнать предыдущую, чтобы, толкнув, вывести ее из игры. Гонка продолжается четыре дня; в каждом следующем этапе принимают участие лидеры предыдущего, сумевшие подняться на четыре позиции, а абсолютный победитель провозглашается Хозяином реки. Этот странный вид водного спорта зародился и процветает именно в Оксфорде, за Иффлийским шлюзом – там, где Темза слишком узкая для параллельного движения нескольких восьмерок. Ход гонки документируется с 1815 года, когда выиграла команда Брасенос-колледжа. Впрочем, общенациональным хитом остается другая регата, так называемая гребная гонка: дуэль восьмерок Оксфорда и Кембриджа.
Предельно простая по форме, гребная гонка со временем превратилась в нечто гораздо большее, чем просто спортивное мероприятие. Раз в году каждая английская семья да и нация в целом делятся на «синих» и «голубых». На традиционном праздновании победы в отеле «Савой» в 1979 году Гарольд Макмиллан признался: «Мой отец учился в Кембридже, поэтому детьми мы болели за Кембридж, в то время как наша няня страстно сопереживала Оксфорду». Не менее решительно высказался автор детективов Колин Декстер, к тому времени уже более тридцати лет проживший в Оксфорде: «Мне по-прежнему хочется, чтобы выиграл Кембридж». Более четырехсот миллионов телезрителей по всему миру ежегодно наблюдают за битвой двух университетских команд, которые не входят не только в мировую, но даже в английскую элиту академической гребли! Просто морок какой-то, совершенно иррациональный, как и сам Оксбридж.
Первая подобная гонка состоялась в 1829 году на Темзе возле Хэнли. Победил Оксфорд. Нынешним маршрутом – от Патни до Мортлейка (в прошлом – деревушки, а ныне районы Лондона) – восьмерки ходят с 1845 года. Начиная с 1856 года соревнования проводятся ежегодно, как правило, в последнюю субботу марта, когда погода наименее предсказуема. Дистанция (четыре мили триста семьдесят четыре ярда, то есть почти семь километров) более чем втрое длиннее олимпийской. Оксбриджским гребцам не угрожают стоячие воды – они борются с коварной, быстрой, полноводной рекой; да и двигаться они должны не прямолинейно, а по S-образной кривой. Идеальная комбинация сложных условий исправно подкидывает случайности. Кембриджская восьмерка перевернулась в 1859 и 1978 годах, оксфордская – в 1925 и 1951-м, а в 1912 году, столкнувшись, перевернулись обе. Но до сих пор ни одна команда не была дисквалифицирована.
Они тренируются по шесть часов в день, шесть дней в неделю, шесть месяцев в году – мучение похлеще самой гонки. Кембриджцы тренируются на реке Уз, оксфордцы – на Исиде (местное наименование Темзы). Редко когда в командах не бывает спортсменов, импортированных из Америки: президенты оксбриджских клубов рекрутируют лучших гребцов из Беркли, Бостона и Гарварда. Время от времени в гонках участвуют немцы – так, в победившую кембриджскую восьмерку (1998) входили чемпионы мира по академической гребле Марк Вебер и Штефан Форстер.
Кембриджу принадлежит и рекорд трассы – шестнадцать минут девятнадцать секунд (1998), и ее антирекорд – двадцать шесть минут пять секунд (1860). В 1981 году впервые у руля мужской восьмерки села девушка – Сьюзен Браун из Уодхэм-колледжа. И хотя организация оптимальных условий для тренировок в любом случае потребляет немалые спонсорские средства, денежных премий за победу не предусмотрено: кодекс чести любителей – добиться высшего класса не через кассу. Кубок от производителя водки, вручаемый победителям Его Высочеством, – относительно недавнее приобретение. Общий счет (по 2002 год включительно): 77 (Кембридж): 70 (Оксфорд). Ничья была зафиксирована лишь однажды – в «мертвой гонке» 1877 года, когда «Оксфорд выиграл, и Кембридж тоже» (журнал Punch).
Вечным неудачником остается университетская восьмерка из Лондона. Purples («Лиловые») – истинные чемпионы, которых уже много лет не может одолеть никто. Именно по этой причине они отстранены от участия в эксклюзивной национальной дуэли. Вызов, поступивший от тренера лондонцев Марти Эйткена («Лодочная гонка – событие весьма скучное»), что называется, не вписался в поворот. Соответствующим был и ответ, полученный в 1991 году из Оксфорда:
«Это частная гонка между двумя старейшими университетами Англии. Участие Лондона все испортило бы». Тренер кембриджской команды изрек еще одну фразу, ставшую классикой: «Марти – австралиец и не слишком разбирается в культуре». В самом деле, будто цель гонки – всего лишь определить, кто быстрее!
Скорость находится на последнем месте среди приоритетов участников Черепашьих гонок. Почти тридцать лет состязания «черепах» между Баллиол-колледжем и Корпус-Кристи-колледжем входят в число важнейших спортивных мероприятий академической среды. Апофеоз медлительности, абсурднейшее из соревнований – вполне в духе Льюиса Кэрролла. К примеру, невозможно забыть финал 1993 года, когда Роза Люксембург, «черепаха» из Баллиола, в драматичнейшем финишном спурте обошла соперницу Томасину из Корпус-Кристи всего на несколько дюймов.