7
Новенькая «Тойота», которую Глеб остановил возле дорожного указателя, домчала до города минут за пятнадцать. Пристианец принял поездку на земном транспорте без доли волнения: спокойно смотрел за проплывавшим пейзажем и встречными машинами, слушал приемник, голосивший музыкальными хитами, и принюхивался к табачному дыму, клубившемуся над черноусым водителем. Когда же за Строгино от светофора к светофору начались пробки, молчавший Лиэри разговорился, интересуясь, из-за чего машины стоят на месте так долго, и почему нельзя сделать сеть дорог более эффективной, проложив их под землей и по воздуху.
– Вы с Луны свалились? – удивился владелец «Тойоты», едва не поперхнувшись сигаретой. – У нас хоть асфальт ровно лежит. Я недавно через Ижевск ехал там вообще тихий ужас – колдобина на колдобине. А вы по воздуху!
– Я не с Луны, – твердо сказал офицер «Тирату», удивляясь реакции землянина и необъяснимому хохоту Ивалы.
– Он иностранец, – вмешался Быстров. – С Венеции. У них с дорогами совсем по-другому. Каналы, гондолы, гондольеры.
– А по-русски как шпарит! – водитель оскалился и качнул головой.
– Бабушка русская, – объяснила галиянка, наклонившись к переднему сидению и сверкнув глазами, в которых вспыхнули черные звезды.
– Понятно, – владелец «Тойоты» взглянул на нее в зеркальце и отчего-то испытал тревогу, словно за спиной находилась не обворожительная блондинка, а ведьма в ступе. – Я вас на Красногвардейском высажу.
– Извините, а до Комсомольского проспекта никак нельзя? – Глеб сунул руку в карман и хрустнул купюрами в толстой пачке.
– К сожалению, спешу, – водитель бросил взгляд в зеркальце и потянулся за сигаретами.
– Десять тысяч рублей, – предложил Быстров. – Ну, надо, шеф. Надо!
– Десять тысяч? – его рука с сигаретой остановилась на полпути.
Для убедительности Глеб тут же отсчитал десять новеньких, исключительно настоящих купюр.
– А черт с ними, утренними делами, – хозяин «Тойоты» с воодушевлением пошел на обгон автобуса и свернул направо.
Выйдя недалеко от станции метро Глеб, Лиэри и галиянка пересекли проспект и направились в сторону набережной. Ивала неплохо знала эти места. Ей приходилось бывать здесь едва ли не каждый раз, когда Быстров посещал Землю вместе с ней. Пристианец же, повидавший много планет с разными уровнями развития, проявлял лишь сдержанный интерес то к рекламным плакатам, то витринам или колоритным, по его мнению, прохожим, останавливая на них не слишком цепкий взгляд. За обувным магазином Глеб свернул во дворы и по аллее направился к желто-серому зданию, возвышавшемуся рядом с детской площадкой. Войдя в третий подъезд, они поднялись на жутко скрипящем лифте с ржавой решеткой, вышли на лестничную площадку и остановились у двери, оббитой ветхим дерматином.
– Только бы застать Крулу, – словно молитву произнесла Ивала, прежде чем Глеб нажал на кнопку звонка.
После мелодичного перезвона наступила минутная тишина, потом послышались шаги и приглушенный голос:
– Вам кого, господа?
– Криасская почта, – отозвался Быстров.
Хотя эта фраза служила чем-то вроде пароля, Ивала за спиной землянина хихикнула от ее нелепости. Дверь тут же распахнулась и на пороге седоватый мужчина в массивных очках повторил:
– Криасская почта. Ну, Глеб Васильевич! Милости просим! – он отступил в просторную прихожую, пропуская гостей и подавая отмашкой руки знак кому-то в комнате.
– Как вы? – с улыбкой справился Быстров. – Господин Крулу на месте?
– Мы – хорошо, даже в эти жуткие времена. И Крулу и госпожа Олеке здесь. Позвольте узнать, что за незнакомый человек сопровождает нашу Ивалу, – седоватый мужчина приподнял очки и близоруко щурясь посмотрел на офицера «Тирату».
– Уважаемый Гарах, мы чужих не водим. Господин Лиэри – наш компаньон в решении некоторых важных вопросов, – Ваала слегка подтолкнула пристианца вперед.
– Ага, ага, – Гарах отпустил едва заметный поклон. – Могу предположить, что вы родом с Весириса.
– Нет, я с Аоны, – отозвался Лиэри, почувствовав слабое ментальное прикосновение к сознанию, тут же его отпустившее.
– Но это все равно. В общем, я угадал: вы – пристианец. Не часто люди империи балуют нас посещениями. Прошу, – широким жестом Гарах пригласил в комнаты.
Они вошли в зал, после недавнего ремонта сверкавший белизной пластиковых панелей. На их фоне старенький шифоньер, диван и книжные полки с бесчисленными томами Большой советской энциклопедии смотрелись убого и чуждо. Сковородка со следами яичницы, пара грязных тарелок и стакан в подстаканнике с недопитым чаем еще стояли на столике. Могло показаться, что квартира ограничивалась кухонькой, этим залом и небольшой спальней, куда вели приоткрытые двери, однако Гарах остановился возле шифоньера напротив стены, и по его беззвучной команде с нее мигом исчезла хитроумная криасская маскировка – стена разошлась, открывая проход в другие помещения, занимавшие четверть этажа немаленького дома.
– Сюда, господа, – хозяин обращался скорее к замешкавшемуся Лиэри, чем к Быстрову (Глеб хорошо знал планировку московского пристанища инопланетян).
Они прошли по узкому коридорчику, миновали комнату, похожую на устроенный наспех склад с ящиками, картонными коробками с надписями на английском и китайском, пластиковыми контейнерами неземного происхождения и покосившимся набок шкафом. Свернули за угол, и тут Лиэри едва не сбило с ног существо, похожее на шестилапую обезьянку с продолговатой головой. Пристианец не сразу узнал в нем безобидного пиру – самца полуразумной расы с Батури и схватился за рукоять парализатора.
– Раху! Хотите раху? – взвизгнуло существо на всеобщем языке, цепляя гибкой ручонкой Ивалу за ногу.
– Винси! Сгинь, милый мой! – галиянка небрежно отпихнула его и добавила. – Я когда-нибудь тебя проучу! Так проучу, что будешь от меня прятаться как от огня!
– Но свежий раху!.. У меня есть. Хотите потащиться? – не унимался Винси, наступая на гостью.
– Снова он каким-то образом выскользнул. Извините, жены мои невнимательны и не всегда закрывают двери в наш крошечный сад, – проговорил седовласый провожатый.
– Вы торгуете здесь наркотиками? – с недовольством осведомился офицер эсминца.
– Бог с вами, у нас есть чем торговать с большей выгодой и без ущерба совести. Раху держим, как угощение для некоторых постоянных клиентов. Поймите, не все имеют возможность вылететь отсюда, с Земли, и некоторых мучает разного рода тоска, – пояснил Гарах, моргнув за толстыми стеклами очков. – Прошу, – он пассом руки открыл незаметную дверь и пропустил гостей в зал, обставленный на манер каюты старого звездолета: с овальным экраном от пола до потолка, трансформируемой мебелью и огромным титановым шкафом с множеством секций. Зеленые и золотистые блики, падавшие сверху сливались на черном столе в причудливые соцветия. В углу, мерцая индикаторами на полированном корпусе, стоял робот-прислуга столь древней модели, что найти такую было сложно даже у торговцев антиквариатом на «Вайс-Эрэль».
Галиянка опустилась в тонкое, изогнутое как ивовый листок, кресло, а Быстров и Лиэри устроились на диване, мигом подстроившемся под форму их тел. Гарах связался с Крулу по внутренней связи и сменил картинку на экране. Теперь вместо объемного изображения Кремля за слоем пластика проплывала розовая с зелеными прожилками планета, и комната еще больше стала похожа на каюту межзвездного лайнера.
– Хотите спиртное, малдук, лонхойский коктейль? – предложил Гарах. – Или что-нибудь перекусить?
– Благодарю, не стоит, – отказался Быстров.
– Тогда кофе. Наш робот варит умопомрачительный кофе, – не дожидаясь согласия гостей, он отдал команду, и машина в углу ожила, шустренько подкатила к средней секции шкафа, зазвенела посудой как шустрая служанка.
Крулу появился, когда робот выставлял на стол чашечки, аппетитно дымящие и распространявшие густой аромат. Лиэри с трудом узнал в вошедшем человеке батурийца – его широкий прежде нос, характерное очертание нижней части лица и губ основательно изменила косметическая хирургия, и пигментация кожи почти не сохранила характерный зеленовато-серый оттенок. Крулу, энергично и радостно, приветствовал Быстрова, с теплом погладил руку Ивалы и в знак почтения приложил ладонь к груди пристианца.
– Надеюсь, не случилось ничего дурного? – спросил он, присаживаясь за столом и глядя на капитана «Тезея». – Извини, Глеб, но у тебя мрачный вид. Прямо нехороший вид. Мне хотелось бы думать, что ты зашел навестить старого друга или поменять экономки на земные деньги.
– Мне тоже хотелось бы так думать, – отозвался Быстров. – К сожалению, мы по более серьезному поводу. И у нас два вопроса, Кру, – он осторожно поднес к губам чашечку и проговорил, сдувая пар с горячего напитка: – Два крайне важных вопроса: корвет, разбившийся прошлой осенью и пропавший человек – наш близкий друг.
– Корвет. Пристианский корвет «Хорф». Да, сколько разговоров о нем, – Крулу кивнул и откинулся на спинку кресла. – Расскажу все, что знаю.
– Сначала о нашем пропавшем друге, – решила Ивала Ваала. – Мы оставили ему твой адрес, и он мог просить помощи у вас. Включи браслет, – попросила галиянка, касаясь управляющих пластин своего.
Когда батуриец дотронулся до сенсоров, Ивала сосредоточилась и передала ему образ Шургина.
– Бог ты мой! – отозвался Гарах, тоже находившийся на ментальной волне. – Такой человек заходил. Землянин. Высокий, светлые волосы, глаза карие. Голос невозможно громкий. Оглушающий голос.
– Это было ночью двадцать второго декабря, – уточнил Крулу, блеснув восхитительной памятью. – Он действительно нуждался в помощи и сказал, что пришел от тебя, Глеб Васильевич. Его преследовали какие-то люди, скорее всего из ФСБ, но тогда выяснить это нам не удалось. Назвался он Сашей.
– Это он, – согласилась Ивала, отчасти воспринимавшая образ, проецируемый Гарахом. – Что случилось с ним потом?
– Мы спрятали его здесь на сутки. Это было как раз в то время, когда ситуация вокруг обломков пристианского корабля особо накалилась. Были беспокойные дни. К нам постоянно приходили милькорианцы, члены сообщества Джиаас и… – батуриец опустил голову. – Нас тогда сильно беспокоили люди из МУРа – так они представлялись, дважды навещая квартиру и дежуря возле подъезда. Хотя я не уверен, что они на самом деле имели отношение к милиции.
– К тому же, мы не могли доверять вашему другу целиком, несмотря, что он произнес кодовую фразу и прошел ментальную проверку. Пойми правильно, Глеб, тогда была такая суета, что мы не могли предположить, что случиться в следующую минуту. Я был вынужден заказать по туннельной связи корабль на ближней базе Кнефи и подумывать о временной эвакуации. Кстати, я именно это предложил вашему… – Крулу прикрыл один глаз и произнес с шипением: – Ш-шурыгину. Но он много упрямствовал. Я знаю, что он причастен к уничтожению милицейской машины и перестрелке возле дачи Агафона Аркадьевича, знаю о сбитых за Москвой катерах «Звезды» и всей той неприятной заварухе. Догадывался, что с падением «Хорф-6» здесь тоже какая-то связь и хотел ему помочь, потому что он – твой друг, а ты – мой.
– И? – Быстров напрягся, сжимая горячую чашечку и догадываясь, что Крулу никак не решится подвести его к неприятному итогу. – Что с ним стало?
– Мы вызвали ему такси и отправили в Павловское, на наш участок. Однако он туда не доехал. Он необъяснимо исчез. И потом мы не нашли ни такси, ни таксиста. Прости, Глеб, но больше я ничего не могу прояснить, – с искренним сожалением сказал батуриец. – Если хочешь, мы попробуем узнать что-нибудь о нем через наших знакомых в ФСБ или Министерстве?
– Сделайте это, господин Крулу. Мы щедро заплатим, если вы поможете его найти, – пообещала Ваала.
Крулу кивнул и, поправив ворот шелкового халата, спросил:
– Какие вопросы по корвету?
– Нужна вся информация по якутскому падению. Куда увезли обломки, кто занимается расследованием, изучением? – проговорил Быстров, глядя на крупные звезды за слоем пластика.
– И важно знать, остался ли кто-нибудь в живых из экипажа, – добавил Лиэри.
– Позвольте полюбопытствовать, зачем вам информация по обломкам? – Гарах, сняв очки, хитро улыбнулся. – Конечно, землянам они очень нужны. Американцы из-за них едва не развязали войну в Корее. А вам-то зачем?
– В одном из бортовых компьютеров корвета имелись важные данные. Вряд ли здесь она имеет какую-нибудь ценность, а вот в границах Пристианской империи они способны кое-что изменить, – изложил Глеб одно из заготовленных ложных объяснений.
– Понимаю, в свете последних событий в империи, когда назревает мятеж и непонятно, кто верен новой императрице, а кто до глубины души оскорблен переменами… Понимаю, – повторил Крулу, хотя по выражению его землистого лица трудно было определить, что он понимает и о чем думает в этот момент.
– Если не ошибаюсь, Глеб Васильевич, вы помогли Ариетте сделать первые шаги к трону? – поинтересовался Гарах и, усмехнувшись, с хитрецой добавил: – Мы здесь, хоть и на задворках галактики, но многое знаем.
– Сейчас не имеет значения, как Ариетта взошла на трон. Не стоит трогать эту тему, – вместо Быстрова ответил Лиэри. – Вы поможете нам решить вопросы с останками «Хорф-6»?
– Да, – Крулу встал и подошел к одной из автоматизированных секций шкафа. – Приходите завтра к одиннадцати. Мы соберем всю доступную информацию. Это будет стоить пятьдесят тысяч элиток, – немного подумав, он добавил. – Есть надежда, что мы сможем полностью удовлетворить ваш запрос, включая обнаружение исчезнувшего господина Шурыгина. Только это потребует больше времени и повлечет немалые расходы.
– Постарайтесь, милый Крулу, – Ивала тронула его за рукав. – Вы же знаете, что мы в средствах не ограничены и ради добрых дел никогда не были скупы.
– Спутник засек лишь слабовыраженные энергомодуляции, уходящие от эсминца на низкую орбиту. Скорее всего они спустились на катерах, оборудованных щитами широкополосного отклонения или невидимости. И нам пока не установить, сколько вылетело катеров и где места их посадок, – Ирхис раскрасневшийся и приободренный после горячего душа, бросил мокрое полотенце на диван. – Однако зацепка есть.
– На Фрунзенской появился сам Быстров и галиянка? – уточнил Орнох Варх, разжевывая мятные подушечки «Орбит».
– С ними еще один пристианец. Кто он, Крулу не знает, хотя мы нажимали на эту серомордую сволочь как могли. Пока ясно одно: Быстрова интересуют обломки корвета и кто-то из экипажа, – продолжил Ирхис. – Вот только как здесь замешан Быстров и зачем пристианцам все это – вопрос по-прежнему открытый. По версии перепуганного насмерть батурийца, им нужны данные с бортового компьютера «Хорф-6». Вряд ли это правда: Быстров бы не стал озвучивать правду для Крулу, хотя он ему доверяет.
– Догадки, догадки… Послушай, добрый Ирхис, нет смысла перебирать сейчас догадки. Я намерен… – координатор стиснул челюсти, глядя из окна на поток машин на Смоленской. – Почему бы нам не расспросить самого Быстрова о цели их миссии? Ведь заговорит, если к нему правильно подойти. В ближайшее время я намерен провести операцию по его задержанию.
– Вечный Орнох… – старший агент Ирхис застыл посреди комнаты. – Позволь возразить: разве такой шаг не будет излишне поспешным? Он может скорее отвернуть нас от цели, чем приблизить к ней. Тем более, если вспомнить прежний неудачный опыт столкновения с группой Быстрова. Тогда мы потеряли большую часть русских агентов и не добились ничего. Еще если вспомнить…
– Тепла тебе и света, за эти воспоминания, – Варх поморщился и, быстрее заработав челюстями, произнес: – Я все обдумал. У меня имеется хороший план, и есть уверенность, что он сработает. Для выполнения операции ты должен привлечь новых агентов: Молова, Завгородцева, Мокшанова. Пусть они сегодня же прибудут в Москву для инструктажа. С ними я жду Барса и Крюка. Усилим их украинской группой. У нас мало времени на приготовления, и промедлить нельзя: Быстров при поддержке пристианцев, может стать недоступным для нас, и мы рискуем так и не разгадать, какова цель их миссии.
– Прошу прощения, величайший, я не спешил тебе доложить: Мокшанова больше нет в живых. Он застрелился два дня назад, – краснота мигом слетела с лица Ирхиса и он, отвернувшись к серванту, инкрустированному малахитом, добавил: – Извини. Не уследили. И не всегда угадаешь, что у землянина на уме.
– Значит, застрелился… – координатор разочаровано вертел в руках пластиковую коробочку «Орбит». – Странная реакция на хорошую работу. Искренне жаль, – скорбно опустив веки, милькорианец подумал, что эти три русских военных – лучшее приобретение за многие годы, и лишиться одного из них – большая потеря.
– Он не мог смириться с обвинениями командованья и переживал больше других. Если Завгородцев с Моловым затаили злость на бывших своих и живут с ней до сих пор, то Мокшанов… Не знаю, что такое щелкнуло у него в голове. По свидетельству товарищей, он последнее время чаще обычного вспоминал столкновение с пристианцами в тайге: разлетавшиеся в щебень скалы, огонь, обгорелые тела. Вспоминал своего бывшего командира, каждый вечер злоупотреблял алкоголем и ругал матом полковника Кашинского. Однажды среди ночи пустил пулю себе в лицо.
– Есть опасность, что двое других выйдут из-под контроля? – настороженно спросил координатор.
– Скорее всего нет. До последнего времени их все устраивало. Кроме одного… – подумав, добавил Ирхис. – Они привыкли служить и быть полезными. А два месяца на базе в скучном ожидании неважно на них повлияли. Хотя я старался нагружать их мелкими поручениями.
– Нужно было их задействовать еще при столкновении под Гродно. Ты прав, добрый Ирхис, им требуется работа. Завтра у них будет возможность проявить себя. Расскажи им, насколько опасен капитан Быстров и его галиянка – пусть это зажжет в них хищный огонек. А так же в точности доведи им о нашей провальной операции по захвату Ариетты. Пусть они проникнуться всей важностью предстоящего. Пусть включатся в работу и сами разработают детали плана с учетом использования наших вооружений и спецсредств, с которыми ты успел их познакомить, – Орнох Варх, тяжко вздохнув, сел в кресло.
Быстров был нужен ему, но своим замыслом координатор не хотел делиться пока даже с Ирхисом.