Глава 3
Остаток дня ушел на то, что Нишапр обучал Трола управлять фламинго. Дело это оказалось не самым простым.
Трудность заключалась не только в том, что седло было двухместным, но и в том, что стремена, как оказалось, управляли высотой. То есть, если нужно было снизиться, следовало упираться ногами изо всех сил. А для того чтобы подняться, следовало вывести стремена вперед, отвалиться всем корпусом назад и ослабить на них давление ног. При этом голова птицы немного поднималась, и она начинала взмывать вверх. Но задняя лука седла упиралась в копчик и очень мешала.
Как и в поединке на мечах, очень многое зависело от ощущения равновесия. Правильный удар, не говоря уж о легком и эффективном движении, тоже нельзя нанести без хорошей постановки ног, без того почти мистического чувства тела, когда начинало казаться, что даже не тело двигается, выполняя какую-то работу, а мысль, воля и реакция на действия противника сливаются воедино, направляя меч в нужное место в единственно подходящий момент.
Но с этим как раз у Трола все было в порядке, и еще до наступления темноты он научился не только поднимать фламинго в воздух, но и в целом довольно правильно выбирать направление полета. Нишапр, глядя на экзерсисы Трола, довольно скоро перестал покачивать головой, и лишь попытки Ровата с Кроханом вызывали у него сдержанные комментарии. Вечером за столом, уставленным ужином, Нишапр оповестил всех, что, по его мнению, для не очень дальнего путешествия все готово.
– Чего недоучили сегодня, поймете позже, когда придется совершать действительно долгие перелеты.
– А сколько такая птица может находиться в воздухе? – спросила Касла, которая весь день не отходила от Трола и Колы.
– Ну, если нужно лететь на дальнее расстояние, тогда, пожалуй, сотня миль с двумя седоками в полном вооружении для обоих наших фламинго будет подходящей. Только бы, – Нишапр, запихивая кусочки кровяной колбасы в рот, стрельнул глазами в Трола, – седоки выдержали. – Он прожевал. – Если бы птицы были лучше тренированны и если бы их правильно кормили, тогда мы могли бы пролетать за день сотни полторы миль. Для сильных петушков это вполне приемлемо. Равно как и для самок, которые несут одного седока, пусть даже и с небольшим перегрузом.
– А если птиц не щадить? – спросил Роват. Судя по всему, ему тоже очень понравилось летать на фламинго, только он не хотел это демонстрировать.
– Тогда можно будет пролететь миль двести. Даже чуть больше, но на следующий день птица откажется подняться в воздух и будет все время есть.
– А если попытаться ее загнать? – спросил Крохан.
– Я знаю, что птицы падали, пролетев миль триста, но чтобы им удавалось пролететь больше – не слышал. Наверное, это предел. Впрочем, нашим продержаться хотя бы сотню… Тем более в горах, где очень странно ведет себя ветер. – Нишапр отпил сидра, повернулся к Ибраилу. – Сколько до сожженного вами капища д'Авола?
– Если по прямой, думаю, миль восемьдесят, – отозвался маг.
– За день не обернемся, но послезавтра к вечеру, – подсчитал Крохан, – должны вернуться.
– Мы еще не решили, кто из нас полетит, – ровным голосом сказал Трол. – Думаю, стоит отправиться мне, Нишапру, который утверждает, что справится с камнем, в котором, по его догадке, должна находиться линза, и…
– Я тоже полечу, – сказал Кола. – Я легче всех, кроме Трола, который сегодня научился совершать посадку.
Кстати, с посадкой у принца не все выходило гладко. То он слишком сильно ударял птицу о землю, то парил над самой поверхностью на протяжении сотни ярдов, тщетно заставляя ее выставить ноги и коснуться земли. А один раз даже вовсе перевернулся с ней через голову, Трол даже решил, что оба серьезно разбились. Но выручил снег, и потому, кроме нескольких синяков, Кола и птица при этой неудаче ничего больше не заработали.
– Я думаю, – заговорил Ибраил, – следует лететь Тролу, мне вторым его седоком, Нишапру, который действительно лучше всех нас сможет расколоть камень… И все. – Он уткнулся в тарелку и почти неслышно договорил: – Если наша добыча будет немалого веса, тогда для второй птицы хватит и того, что она потащит линзу.
– В книгах сказано, что линзы были не очень большими. Всего-то в несколько десятков фунтов, – сказал Нишапр.
– Вот об этом я и говорю, – ответил Ибраил. – Линза может быть довольно крупной, и ее придется транспортировать аккуратно. Лучше, если на второй птице будет только Нишапр, самый опытный из нас наездник.
– Да, мало у нас птиц, – сказал Крохан и поскреб в затруднении щеку со свежей щетиной. – А может, тогда на конях?
– На конях по тем осыпям, по которым мы к капищу проехали весной, сейчас не проберешься, – твердо произнес Роват. – Жаль, конечно, но скорее всего, Ибраил прав, на второй птице пусть летит один Нишапр.
Все умолкли. У всех в голове кружила одна идея. Нишапр, конечно, высказал неплохие предложения, научил Трола и остальных держаться в седле фламинго и управлять их полетом, но доверия, настоящего и неограниченного, он пока не заслуживал.
Могло ведь и так быть, что он получил приказ затесаться в эту компанию и при первой же возможности вывести из строя фламинго, и если получится, свалить Трола с высоты в несколько сот футов на скалы – более верный способ убийства трудно придумать… И этот полет представлял собой идеальную возможность. То, что Трол, едва научившийся сидеть в птичьем седле, сумеет дать опытному в таких полетах магу достойный отпор, вызывало большое сомнение. К тому же Нишапр и птицу себе выбрал для одиночного полета, это значило, что он будет гораздо маневреннее, к тому же и догнать его, если он вздумает удрать после своего нападения, будет не на чем, потому как птиц всего две.
– Хорошо, – согласился Ибраил и посмотрел на Трола.
Этот взгляд означал, что он проверил сознание Нишапра и ничего подозрительного не обнаружил. Хотя, разумеется, маг такой квалификации, как Нишапр, умел маскировать свои мысли. Ибраил мог и ошибиться. Но Трол решил рискнуть.
Доужинав, почти не обсуждая завтрашние дела за сидром, все разошлись спать. А поутру, едва только над горами затеплился восход, Трол, Ибраил, Нишапр, да и все остальные, уже собрались у конюшни, в которой находились фламинго. Меда покормила их досыта, так, что они даже не выхватывали самые аппетитные куски в корытцах друг у друга, и вынесла на улицу седла.
Затягивая на фламинго сложную систему подпруг, ремней безопасности, предназначенных для погонщиков, и седельных сумок, Трол присматривался к Нишапру. Но имперец был спокоен, только чуть раздражался тем, что мороз стал еще сильнее, а значит, в воздухе будет совсем неуютно. Попрощавшись с остающими в замке друзьями, Трол уселся на переднее седло, укутанный в тулуп и с кожаной маской на лице, защищающей глаза. За спину к нему взобрался Ибраил. Он немного запутался в ремнях, стягивающих его пояс и плечи, но Меда помогла ему, и Трол направил свою птицу за той, на которую взгромоздился Нишапр.
Неторопливо, словно не совсем проснувшись, фламинго вышли по опущенному мосту за пределы замка, потом потоптались, прислушиваясь к ветру и звукам деревни, которая тоже стала просыпаться, а потом… Разбежавшись по дороге, с низким, похожим на негромкое рычание клекотом, птица Нишапра подпрыгнула, поджала ноги и несколькими резкими взмахами взвилась сразу чуть не на высоту главной наблюдательной башни Дотимера. Это был классный взлет, такого Трол не сумел бы добиться при всем старании.
Поэтому он просто заставил своего фламинго пробежаться, медленно поднял ему голову, и тогда птица пошла низко, над самой деревней, взметая позади себя на снегу продольные вихри. Совершив пару кругов, Трол сумел взобраться на высоту, на которой уже полностью освоился Нишапр.
Вчера Трол не сумел толком разглядеть ни долину, ни деревню, ни замок. Лишь сегодня, внутренне приготовившись к долгому полету, осмотрелся, стараясь не сбить равновесие птицы в воздухе. Деревня выглядела беспорядочным нагромождением домиков и сараюшек, зато замок, наоборот, был плотно сбитой массой каменных стен и башен. Чтобы разобраться в нем, нужно было бы облететь его несколько раз, но Нишапр уже ложился на оговоренное еще вчера направление. Делать было нечего, Трол последовал за ним.
Его более нагруженная птица держалась за своей подругой в хвост и изо всех сил пыталась не отстать. Но то ли Трол делал что-то неправильно, то ли Нишапр слишком уж положился на силу своего фламинго, но он все время улетал вперед. Сначала немного, на три-четыре сотни ярдов, потом между ним и Тролом расстояние увеличилось до мили. Трол даже стал его иногда терять в низких, плотных и серых тучах, окутывающих горы. Когда расстояние стало вовсе неопределимым, его птица принялась кричать, и почти тотчас откуда-то сверху и чуть сбоку отозвалась птица Нишапра.
Она вынырнула из тумана на удивление близко, чуть не в десятке туазов, и едва не врезалась во фламинго Трола, заложив крутой и на удивление легкий вираж. Имперский маг восседал в седле своего летуна с победоносным видом, его спина была выпрямлена, словно он не боялся ледяного воздуха, который бил ему в лицо и грудь, и он улыбался. Потом Нишапр полуобернулся, подхватил поводья в один кулак и помахал рукой. Трол только кивнул, летать, удерживая поводья одной рукой, он еще не умел. И пробовать почему-то не хотел.
Потом тучи чуть поднялись над складками гор, которые отсюда, с высоты, казались не очень опасными и даже вполне проходимыми… Хотя Трол был уверен, что на коне они бы пробивались через эти заносы, поднимались по обледенелым осыпям и склонам не одну неделю.
А потом появились заснеженные кустарники, и порывы ветра стали чуть тише. Трол сумел даже выпрямиться, копируя горделивую посадку имперца. Они летели уже часа три, когда Ибраил наклонился к нему и, чуть пристукивая от холода зубами, поинтересовался:
– Никак не пойму, почему ты с таким энтузиазмом воспринял это предложение Нишапра?
– Имперская армия весной будет готова, – отозвался Трол, как и маг немного маскируя свое сознание, чтобы Нишапр, который был неспособен услышать их разговор, не подхватил бы его на ментальном уровне. – Я думаю, если у нас будут птицы, мы сумеем совершить налет, вы меня высадите, я перебью их командиров… Хорошо бы это оказались Поллыр со Свартой, на них, похоже, в этой войне многое будет завязано. И тогда, может быть, удастся выиграть время для организации обороны, привлечения союзников… Ну, и для прочих стратегических приемов.
– Трол, – спустя чуть не десять минут поинтересовался Ибраил, – как ты себе представляешь бой в окружении имперцев с Поллыром и Свартой?
– Вы кружитесь над нами, готовые подобрать меня, если у меня что-нибудь не получится, а я…
– Это самоубийство, – отозвался Ибраил. – И даже, может быть, кое-что похуже самоубийства. Потому что они даже убивать тебя не станут. Просто захватят в плен и сотворят с тобой такое… Не знаю, что именно, но смерть по сравнению с тем, что они умеют делать, действительно может показаться наградой.
– Я еще ничего не решил, – сказал Трол. – Просто ворочаю мысли в голове… чтобы найти наилучшее решение.
– Хорошо, если так. А то я чуть из седла не выпал от твоих ворочающихся мыслей.
– И все-таки что-то делать нужно, – сказал Трол, повернув к своему пассажиру голову.
– Но только не это, – твердо сказал Ибраил. – В лагере имперцев тебе не поможет никто, даже я. И от количества фламинго, то есть от способности перебросить сколь угодно большой отряд, это не зависит. Лучше сразу выбрасывайся из седла птицы, и дело с концом.
– Предложи что-нибудь получше, – сказал Трол и надолго умолк.
Уже к полудню, когда у птиц упал темп, особенно у той, на которой сидел Трол, Ибраил прокричал ему в ухо:
– И предложу, только нужно с книгой Ублы посоветоваться.
Потом птицы окончательно стали клониться к земле. Да еще и ветер сделался сильнее и порывистей. Но до долины, окруженной с трех сторон неприступными горами, было уже совсем недалеко. Трол прикинул время, расстояние по карте и решил, что они отмахали миль восемьдесят. Следовательно, чтобы завтра птицы были снова способны к полету, нужно было думать о приземлении.
Но Нишапр все летел и летел впереди, он даже оглядываться стал реже. Видимо, что-то различал в тумане. А потом все разом завершилось.
Нимало не смущаясь плотной и, как показалось Тролу, толстой ватой низких туч, имперец стал спускаться, а еще через десяток минут полета вдруг, вынырнув из последней тучи, чуть не на месте заложил поворот. Трол догнал его и тогда различил внизу какие-то развалины… Вернее, это была груда обгоревших, местами даже оплавившихся камней. Точность, с которой Нишапр вышел на место, где они убили Табира и уничтожили капище д'Авола, просто поражала.
Пролетев над развалинами строения на высоте футов двадцати, Нишапр поднял свою птицу до высоты, на которой ее удерживал Трол, и прокричал, пытаясь преодолеть свист ветра в ушах:
– Кажется, это то самое место.
Трол тоже осторожно, словно шел по тонкому, хрупкому льду, снизился, полетал над оплавленными камнями, потом уверенно повел свою птицу на посадку. Она плюхнулась в глубокий, человеку по пояс будет, снег чуть не с криком облегчения. И несколько раньше, чем хотелось бы Тролу. Сползая с нее, Трол оценил свою посадку как весьма неудачную, потому что теперь до капища необходимо было топать на своих двоих почти три фарлонга, не меньше.
Когда он с Ибраилом, который не пожелал вылезать из седла и спускаться в снег, все-таки добрел до камней, некогда бывших стенами прямоугольного храма, Нишапр уже был там и даже начал кормить свою птицу. Фламинго Трола тоже набросился на еду, словно голодал неделю. Но сейчас это было хорошо, потому что птицы предоставили людям возможность заняться тем, ради чего они сюда добрались.
Первым делом Нишапр обошел алтарь, над которым обвалился каменный свод, и тщательно измерил его. Результат своих умозаключений он огласил чуть прерывающимся от волнения голосом:
– Или линза куда больше, чем мы думали, или…
– Но в камне хоть что-то есть? – спросил его Трол.
– Есть, – уверенно ответил Ибраил. – Теперь и я чувствую. – Он помолчал, закрыв глаза, сосредоточиваясь на своих ощущениях. – Даже удивительно, как я прошлый раз ничего не почувствовал. Наверное, магическая пелена д'Авола была слишком плотной… Но это не объяснение, все равно должен был почувствовать.
Отведя птиц и Трола с Ибраилом на сотню шагов в сторону, чтобы не было никаких неприятных неожиданностей, Нишапр принялся колдовать. Глядя на его работу, Трол отчетливо понял, что никогда не сможет стать магом даже средней руки. Уж очень это дело было сложным, слишком много силы и умения для этого требовалось, а может быть, даже что-то еще, например, талант.
Нишапр ходил вокруг развалин, поднимал руки, выкрикивал заклинания на неизвестном языке, лишь иногда прерываемом фойскими и вендийскими фразами, и работал на ментальном уровне так, что даже Ибраил иногда тряс от изумления головой. Осознать во всей глубине магическую технику Нишапра он порой даже не пытался. Только произнес:
– Никогда не понимал принципы магии минералов… Трудное искусство.
Когда Нишапр прочитал как минимум половину заклинания, камни стали реагировать на его воздействие. Сначала самые легкие из них покатились в сторону, освобождая главный алтарь капища. Потом какой-то блок раскололся, и его обломки тоже отползли в стороны, обнажая сам алтарь. То же произошло и с другим блоком, который, как показалось Тролу, ничуть бы им не помешал… Но, видимо, это были издержки заклинания Нишапра, он просто не сумел действовать точнее, хотя ошибку следовало признать простительной.
А потом вдруг алтарь обнажился и сразу подставил свои оплавившиеся бока уже слабеющему свету зимнего дня. Нишапр на время перестал колдовать. Он еще раз обошел, вернее, облазил этот камень, в котором от первоначальной формы уже почти ничего не осталось. Его поверхность поблескивала, как мутное стекло, а острые, вырубленные зубилом и долотом углы оплыли, словно весенний снег.
Побродив, Нишапр весело оглянулся на Ибраила.
– Ну что, начинаем финальную фазу? Только не подходите ближе, а не то не ровен час…
Он снова стал отчитывать новое заклинание. Теперь он не кричал, говорил в четверть голоса. Но эффект от этого был не меньше, чем вначале. Только немного другой.
Сначала камень, словно бы приподнявшись, выдернулся из мерзлого грунта, в который был помещен. Потом снова осел и… стал размягчаться. А потом от него стали откалываться слоистые, похожие на черепки от разбитого кувшина, чешуи. По краям они были такими острыми, что ими можно было резать, как ножом.
И вдруг под одним из отвалившихся кусков камня блеснуло что-то зеленое, сверкающее глубиной моря и, вместе с тем, переливами высокого неба, каким оно иногда становится на закате. Отпал еще один кусок, еще… И теперь из камня выступала сложная, похожая на застывшее разноцветное пламя стеклянная форма. Иногда она причудливо составлялась из серебряных нитей, бронзовых и золотых пластин. Иногда горный хрусталь перетекал без видимой границы в какой-то другой камень – гранит, хризолит, полированную яшму или даже едва обработанные рубины. Ничего более странного и вместе с тем прекрасного Трол не видел в жизни. Представить, как работает эта магическая машина, если это действительно она, было невозможно.
Потом разом наступила ночь. Нишапр, как оказалось, был к этому готов, он расставил вокруг камня, из плена которого высвобождал линзу Жалына, факелы и продолжил работу. Трол раскинул небольшой шатер, окончательно успокоился, завел в него птиц, чтобы они укрылись от ветра, и устроился немного подремать. Это ему не очень-то удалось, потому что Ибраил вдруг впал в волнение и чуть не каждые полчаса заскакивал в шатер и докладывал, что они с Нишапром там творят. Доклады эти звучали приблизительно так:
– Трол, проснись, посмотри… Никогда не подозревал, что можно сделать что-то подобное. – Спустя какое-то время маг снова врывался с волной морозного воздуха. – Это не линза, это, должно быть, сам Дракон Времени. Нишапр чуть с ума не сошел от счастья. – А еще позже, совсем под утро, он оповестил: – Такая глыбища! Просто не представляю себе, как они сюда ее приволокли. Не иначе она каким-то образом разбирается на несколько фрагментов, только мы не можем понять, как именно…
Трол поднялся, едва стало светать, покормил птиц, сходил к месту, где еще вчера стоял алтарь д'Авола и где теперь в изрядной яме, чуть не в пол человеческих роста, ковырялись, выясняя что-то негромкими, охрипшими от усталости голосами, оба мага. Потом ему удалось еще немного поспать, а ближе к вечеру Ибраил тоже ввалился в шатер, поддерживая за плечи вконец обессилевшего Нишапра.
Несмотря на слабость, оба мага были очень довольны и собой, и тем, что там в своих многочасовых спорах выяснили.
– Придется перетаскивать Дракона Времени в пять приемов, – объявил Нишапр. – За один перелет мы его даже не поднимем в воздух.
– Потом, – добавил Ибраил, – когда выспимся.
И они улеглись, прижавшись друг к другу спинами для сохранения тепла.
Трол сходил, посмотрел на Дракона Времени, подивился его необъяснимому, несуразному виду и еще раз покормил птиц. Они в этом зимнем горном климате очень быстро начинали мерзнуть, если им не давали есть. А потом вдруг понял. Если это не линза Жалына, а сам Дракон Времени, значит, с его помощью можно было сделать что-то еще более невероятное, чем попытаться вырастить новую популяцию фиолетовых фламинго за несколько месяцев, остающихся до весны.
Вот только что именно можно было теперь сделать с его помощью, хотелось бы узнать у магов. А еще лучше – использовать книгу Ублы. Чтобы согреться, Трол немного помахал мечами. Похоже, события постепенно ускоряли свой бег, теперь следовало быть готовым ко всему.