Глава 2
Объясняться с самой ближайшей родственницей, а именно, со старшей сестрой, ей пришлось уже на следующий день. Они с Егором все еще валялись в постели – именно так оба представляли себе идеальный воскресный отдых. Ирина радовалась тому, что ей не придется вновь созваниваться с агентом и колесить по всему Подмосковью, Егор, окончательно смирившийся с ее вчерашней сделкой, начинал находить в создавшемся положении выгодные моменты.
– Раз уж ты меня бросаешь, я имею полное моральное право устроить мальчишник, позвать университетских друзей, сто лет не виделись! Тебе наши разговоры все равно будут неинтересны, и потом, ты ни с кем не знакома…
– Конечно, зови! – она была довольна уже тем, что он больше не сердится. – Только постарайтесь не разгромить квартиру. Даже не буду спрашивать, как вы собираетесь развлекаться!
– Кто же тебе расскажет!
Он потянулся к жене с поцелуем, но та резко отстранила его, приподнявшись на локте и прислушиваясь:
– В дверь звонят?
– Кто? Показалось!
Но Ирина была права, звонок повторился. Набросив халат, она пошла открывать, и не очень удивилась, увидев на пороге сестру. Ольга явилась в сопровождении своих четырехгодовалых близнецов, и едва взглянув на мальчишек, Ирина поняла, что спокойное утро кончилось.
– Не разбудила? – Втолкнув детей в прихожую, Ольга сама захлопнула дверь, и принялась стягивать мокрую куртку: – Ну и зима, дождь пошел! Твой спит?
– Нет, но… Куда это вы так рано? – Ирина с трудом удерживала мальчишек, пытающихся прорваться в комнату, к телевизору, прямо в уличных ботинках. Мать, освободившись от куртки, ястребом набросилась на детей и несколькими натренированными рывками их раздела:
– Бегите, играйте!
Широким жестом отдав им на разграбление квартиру, она с озабоченным видом повернулась к сестре:
– Извини, не предупредила, но у тебя вчера весь вечер телефон был недоступен, дома сидел только Егор. Решила уж с утра не звонить, вдруг спите? Понимаешь, мне нужно увидеться с одним человеком, это насчет работы, нечто вроде неформального собеседования. Садик сегодня закрыт, оставить моих оболтусов негде… Не могу же я их дома запереть! Посидишь с ними часов до трех?
– А что, есть выбор?
Ирина не удержалась от недовольного замечания. Подобные дежурства были одной из причин, по которым задержалась работа над рукописью – и далеко не последней. Ольга часто просила о помощи, и Ирина не отказывала, понимая, что сестра находится в трудном положении. Та растила детей без мужа, родителей, которые могли бы ее поддержать, несколько лет, как не было в живых, единственной родственницей, на которую можно было рассчитывать, являлась Ирина. И тем не менее, у женщины все чаще возникало впечатление, что ею попросту пользуются, даже без особой нужды.
Ольга взглянула на нее с упреком:
– Слушай, я же не в парикмахерскую прошусь, и не на свидание с мужиком… Мне нужно это место, понимаешь! Я буду зарабатывать в два раза больше!
– Да иди, иди, я не отказываюсь, – взглянув на детей, успевших самостоятельно включить телевизор, Ирина отправилась на кухню, ставить чайник. Из спальни высунулся полуодетый Егор:
– Оля, ты? Опять на нас детей повесила, угадал?
– Всего на полдня! – Поспешила его утешить Ирина.
А Ольга, уязвленная таким явным отсутствием восторга на лице свояка, заметила:
– Вам это полезно, глядишь, своего завести решитесь! Это же стыд, одиннадцать лет живете, и до сих пор халтурите!
Егор, поморщившись, скрылся в спальне, а Ольга направилась на кухню, вслед за сестрой. Получив из ее рук чашку растворимого кофе, женщина повела носом:
– В самом деле, у вас до сих пор все, как у студентов! Даже не готовишь ему, как следует, и кофе у тебя из банки! Скажи спасибо, он все терпит!
– Каждый живет по-своему, – уклончиво ответила Ирина, задетая упреками, которые, впрочем, слышала не впервые. – А насчет детей, ты не права. Мы оба не против, просто до сих пор этого не случилось.
– Разреши спросить, вы обследовались? – Ольга замерла, обмакнув сухарик в кофе, заинтересовавшись щекотливой темой. – Вы здоровы? Бывает, что люди и не подозревают…
– Здоровы, – бросила сестра, отворачиваясь к плите. Она боялась, что на ее лице слишком ясно отражаются эмоции. Обследование, на которое она решилась больше года назад, закончилось ничем, точно так же, как и у Егора. Оба они были вполне способны иметь детей… Но почему-то, их не имели.
– Значит, вы просто не хотите ничего! – Авторитетно заметила Ольга, отправив, наконец, в рот размокший сухарик. – Бывает, что из-за этого не получается. Конечно, дети – это отрыв головы! Особенно такие, как мои, а когда их еще двое, а я одна… И все же, не представляю, как бы я без них жила! Прихожу вечером домой, тащу их подмышками из садика, усталая, голодная, еле на ногах держусь… Упаду на диван, лежу, себя жалею… А они с двух сторон прижмутся, как два котенка – сочувствуют!
– Еще кофе?
Ольга протянула чашку, в это время на кухню вошел Егор, волоча за собой упирающихся племянников:
– Вот бесенята, добрались до моего компьютера, хорошо, не взломали код! Ну-ка, сидите смирно, или я вас в зоопарк сдам! Или вот, с тетей Ирой в деревню на месяц поедете, будете в подвале сидеть!
– Какая деревня? – Заинтригованная Ольга усадила детей за стол и вручила им предусмотрительно заготовленное печенье. – Ир, ты куда-то едешь?
– Она сняла дом, на месяц, с условием, что никто из нас там не покажется! – Саркастически улыбаясь, заявил мужчина. Встретив укоризненный взгляд жены, он удивился: – Я что, исказил факты?
– Я вообще не хотела это больше обсуждать, – пробормотала Ирина.
Она предчувствовала бурную реакцию сестры, и не ошиблась. Та взвилась, как укушенная:
– Решила уехать, меня не предупредив?! Знаешь, так не делают, я же на тебя рассчитывала! Куда это, зачем? Егор, неужели правда, в деревню?!
– Правда, – опередив мужа, ответила Ирина. Она старалась говорить спокойно, но в ее голосе невольно звучал упрек. – Мне ведь тоже надо работать, а здесь я на части разрываюсь. Если не сдам книгу в срок, подведу огромный коллектив, она ведь стоит в плане на январь. Так что, ничего не поделаешь, до пятнадцатого января придется тебе обходиться своими силами.
– До… – Ольга запнулась, ошарашенная услышанной датой. – Целый месяц?! Это мне одной с ними мучиться на праздники?
Она справедливо полагала, что на Егора рассчитывать не стоит. Тот всегда относился к детям, как к помехе, и только терпел их присутствие. Мужчина, на мгновение задумавшись, кивнул:
– В самом деле, вот еще один плюс! Я здесь тоже от твоих бандитов отдохну, а то бы ты их обязательно притащила к нам за город!
– Эгоист! – В сердцах, бросила Ольга, и повернулась к сестре: – Это не розыгрыш, нет? Ты уезжаешь одна? А как же Новый Год, Рождество?
– Посмотрим, – сдержанно ответила та.
– Ребята… – Ольга переводила взгляд с Ирины на Егора, и обратно. – Вы, часом, не поссорились? Может, я чего-то не знаю?
Ей так и не удалось полностью разубедить сестру, что в их отношениях с мужем по-прежнему царит мир. Та уехала, заметно озадаченная и подавленная, явно решив, будто от нее что-то скрывают. Даже мальчишки, обычно шумные, слегка притихли, почувствовав настроение матери, и принялись хныкать, едва та ушла.
– Ну, завели песню! – С досадой бросил Егор, отыскивая на кухонном столе журнал с телепрограммой. – Пропал единственный выходной!
Ирина вскоре утешила племянников. Она отыскала большую коробку пластилина, купленного специально для таких экстренных случаев, и дети под ее руководством принялись лепить зоопарк, где недавно побывали, опять же, в обществе тетки. Увлекшись делом, мальчишки окончательно присмирели, их измазанные пластилином мордашки выражали самое сосредоточенное внимание, и комичную серьезность. «Они так любят с тобой оставаться! – Не раз убеждала ее сестра, не то искренне, не то, руководствуясь дальним расчетом. – Потом хоть могут рассказать, что делали, что видели. А со мной орут и безобразничают, им все равно, гости, цирк, или утренник в театре! Ты прирожденный воспитатель!»
«Может, и так, – облокотившись на стол, Ирина наблюдала за племянниками, то и дело, начиная грустно улыбаться. – Хотелось бы проверить это на собственном ребенке. Какую глупость она сказала, будто мы ничего не хотим! Егор не раз говорил, что из меня бы вышла отличная мамочка, и я уверена, он был бы счастлив… Мне тридцать четыре, ему тридцать восемь, это, можно считать, еще молодость. Каждый раз, когда становится ясно, что снова ничего не произошло, я говорю себе – ничего страшного, мы еще успеем. Но… Я уже слишком давно повторяю эти слова!»
Она принесла детям сок и печенье, и заглянула в спальню, к мужу. Тот валялся на разобранной постели и с желчным видом листал журнал. Завидев жену, он поманил ее к себе:
– Подозрительно тихо! Все в порядке?
– Они лепят зоопарк. – Ирина присела на край постели. – Скажи, как по-твоему, мы не слишком грубо даем Оле понять, что она нами злоупотребляет? Если рассудить, что ей делать?
– Если бы мы молчали, дети вообще, жили бы у нас, – фыркнул Егор, беря руку жены. – Деликатность тут неуместна, да она и не слишком обижается, твоя сестрица! Если ей так трудно, могла бы провернуть дельце с квартирой. Она живет в вашей родительской, трехкомнатной, ей с мальчишками столько места не надо. Сдала бы ее, и сняла двухкомнатную, а на разницу наняла хорошую няню.
– Это только в теории просто! – Возразила Ирина. – Вообрази, как она будет проделывать это с двумя детьми, кучей барахла… И кто ей будет искать эти замечательные варианты, кто будет помогать с переездом? Не ты ли?
– Пас, пас, – мужчина притянул ее к себе, и она устроилась рядом, положив голову ему на плечо. – Я только хотел сказать, что не такое уж у нее безвыходное положение, как может показаться. Многие незамужние женщины с детьми согласились бы поменяться с ней местами! А она все ищет, на кого свалить свои проблемы!
Ирина промолчала, чувствуя, как он сердит, из-за того, что им не удалось остаться одним в это утро. Романтический настрой был безнадежно нарушен. Хотя близнецы и вели себя на удивление примерно, в любую минуту они могли забросить свой пластилин и с дикими криками ворваться в спальню.
– А знаешь, – неожиданно прервал воцарившееся молчание Егор, – ты отлично придумала с этой дачей, на которую никому не будет доступа. Я уж как-нибудь проберусь туда контрабандой, но уж больше, чтобы никого! Ни друзей на праздники, ни твоей сестрицы с детьми! Заметила, почему-то все считают, что у нас с тобой слишком много свободного времени!
– Сказать, почему? – Женщина приподнялась на локте, и бросила на мужа долгий испытующий взгляд. – Сам не понимаешь? У нас до сих пор нет детей!
– Сомнительно! – Поморщился Егор.
– А разве кто-нибудь стал бы просить помощи у той же Ольги? – возразила она, удивленная его несогласием. – Или у твоей заведующей отделением, той, что недавно родила? Или у моей редакторши, которая вот-вот уйдет в декрет? Им, наоборот, всякий пойдет навстречу, а мы с тобой идеальная мишень… Самая срочная работа – нам, в гости без предупреждения – тоже к нам, денег просить взаймы – тоже у нас! Может, люди делают это бессознательно, но все же они это делают!
– Пытаешься убедить меня родить ребенка? – Сощурился Егор, наблюдая за ее волнением. – Ты же знаешь, я давно «за». Может там, за городом, на свежем воздухе, у нас, наконец, получится?
Она хотела ответить, что очень на это рассчитывает, разом вспомнив рисовавшуюся ей романтическую картинку – два обнимающихся силуэта в окне заснеженного домика – как вдруг дверь спальни распахнулась, и в комнату с оглушительным ревом влетел мальчишка. Который из двух – Ирина не поняла. Она всегда различала их по ямочке на подбородке, которая была у Артема, и отсутствовала у Дениса, но сейчас эта примета оказалась бесполезной, настолько было испачкано лицо мальчика. Кроме следов пластилина там присутствовали и другие пятна, интенсивно-лилового цвета, и пенистой консистенции. Секрет их происхождения обнаружился немедленно – примчавшийся следом брат сжимал в руках большой баллончик со взбитыми сливками, с добавлением черники.
– Ты на самом деле, хочешь завести деток? – окликнул Егор жену, спрыгнувшую с постели и потащившую детей в направлении ванной. – Учти, у тебя тоже может быть двойня!
Ирина позвонила Сергею только вечером другого дня, боясь показаться слишком навязчивой, ведь переезд планировался на среду. Однако, к ее удивлению, мужчина осведомился:
– Куда же вы пропали? Я решил, что передумали!
– Не хотела вас торопить, – призналась она. – Скажите, когда я могу переезжать?
– Да хоть сегодня, я упаковал все свои вещи и запер наверху, в кладовой. Она вам, я думаю, не нужна, в доме полно места.
– Тогда… – замялась она, в панике обводя взглядом спальню и заготовленные для сборов пустые дорожные сумки. – Попробую приехать завтра, если успею собраться, конечно.
Сергей немедленно предложил:
– Давайте, я вас перевезу, у меня здоровенный внедорожник. За один раз управимся! Говорите адрес!
Ирина принялась отнекиваться, но он оборвал ее робкие возражения:
– Да представьте, сколько вы провозитесь с вашим «жуком»! Не выдумывайте!
Он так настаивал, что, в конце концов, женщина согласилась. Она назначила три часа дня, чтобы Сергей гарантированно не встретился с Егором. Тот в это время всегда был на работе.
Вечером, когда Ирина известила мужа, что уезжает завтра, на день раньше, чем планировалось, тот лишь развел руками:
– Разве тебя удержишь? Смотри, как ты туда рвешься! Неужели я так надоел?
– Не говори глупостей, – примирительно заметила она, роясь в ящиках стола и доставая книги, нужные для работы. Сумка, набитая словарями, справочниками и черновиками, становилась все более неподъемной, теперь Ирина была очень рада тому, что приняла помощь Сергея. – Как только разведаю обстановку, дам отмашку, и сам приедешь.
– Так может, я и вещи привезу? – Егор критически осмотрел уже упакованные сумки, стоявшие по всем углам гостиной. – Куда тебе столько, они в машину не поместятся!
– Нет, я справлюсь, – уклончиво ответила она. – Я уже все рассчитала.
Говорить о том, что переезд будет осуществляться с помощью ее нового знакомого, женщина очень не хотела. Она справедливо предположила, что у Егора вновь возникнут подозрения, и он окончательно убедится, что Сергей пытается за ней ухаживать. «Егор сам не склонен к альтруизму, вот и не понимает, что можно потратить свое время на другого человека просто так!»
Она вспоминала вчерашний день, ярость мужа по поводу того, что дети испачкали взбитыми сливками его новое осеннее пальто, висевшее в прихожей, сцену, которую он закатил Ольге. К несчастью, та вернулась после свидания в ресторане слегка навеселе, отчего он окончательно потерял контроль над собой, и выпалил:
– Отлично, мамаша выпивши, детки повеселились, все счастливы! Один только злой дядька недоволен!
– Ты с ума сошел? – Весело осведомилась та, целуя подбежавших детей. – Сейчас мы уедем, не переживай. Сколько можно ворчать? Между прочим, я получила эту работу!
– Надеюсь, твоей зарплаты хватит на няньку, потому что наш детский сад закрыт! – бросил Егор, хлопая дверью спальни.
Ирина, оттиравшая мокрой тряпкой кашемировое бежевое пальто, объяснила, что случилось, и Ольга обиженно поджала губы:
– Все равно, можно повежливей! Даже не поздравил по-человечески! И знаешь, что я тебе скажу, сестренка? Лучше растить детей совсем без отца, чем с таким нытиком! Они при нем даже играть боятся!
Наскоро одев близнецов, она удалилась, в свою очередь, хлопнув дверью. Егор весь вечер пролежал на диване перед телевизором, и даже не пожелал взглянуть на пальто, которое Ирина, в конце концов, отчистила собственными силами. Женщина не раз ловила себя на мысли, что ей хочется как можно скорее переехать за город, туда, где она никому ничего не должна и ни перед кем не виновата. «Вечно у меня все силы уходят на какие-то пустяки, а на работу времени не остается! Ну, как сейчас сесть, собрать мысли в кучу, переключиться с этого сумасшедшего дня на откровения французского диетолога? Я потрачу пару часов, чтобы припомнить материал и сосредоточиться, а там уже и ночь, я с ног валюсь!»
Ирина слегка лукавила, она вполне могла бы поработать несколько часов над переводом. Дело было в другом. Переезд за город настолько ассоциировался для нее с успешным окончанием работы, что сейчас она не бралась за рукопись из какого-то суеверия, будто одно неверное движение могло погубить весь результат.
…И сейчас, упаковывая ноут-бук, она обещала себе, что засядет за работу в первый же вечер, как только останется на даче одна. «Одна! Уже это одно чего-то стоит!» Внезапно женщина передернула плечами. Мысль о полном одиночестве в доме, затерянном на краю зимнего дачного поселка, показалась ей не только притягательной, но и пугающей. Однако, Ирина поспешила успокоить себя: «Егор приедет через пару дней, и это будет так забавно, прятать его от людей! Должны же там быть какие-то соседи, в самом деле, кто-то, кроме Валентина!» Общаться с этим человеком, с первого взгляда вызвавшим в ней острую неприязнь, она решила как можно реже.
Сергей приехал под ее окна с удивительной точностью, без нескольких минут три. Ирина развешивала на лоджии только что выстиранное белье. Угрызения совести заставили ее затеять стирку с утра пораньше, чтобы не оставлять в ванной полную корзину. Она увидела, как громоздкий черный внедорожник «ауди» вполз во двор, заставленный машинами, неуклюже покрутился, выискивая место для парковки, и ничего не найдя поблизости, остановился на дальнем выезде из двора, у продуктового магазина. Оттуда выпрыгнул Сергей, и она не удивилась, узнав его издали. Ирина предполагала, что у него должна быть именно такая машина – дорогая, солидная, полная молчаливого достоинства, как он сам. Женщина отодвинула алюминиевую застекленную раму, окликнула Сергея, и помахала ему рукой:
– Поднимайтесь!
Тот услышал, подняв голову, кивнул и вскоре скрылся в подъезде. Ирина торопливо защемила развешанное белье прищепками, и отправилась открывать дверь.
– Хотите чаю, или может, кофе? – с порога спросила она, пока мужчина отряхивал налипший на куртку мокрый снег. Погода портилась, на фоне оттепели начался снегопад, и она всерьез опасалась за судьбу нынешней поездки. – Дорога, наверное, кошмарная? Устали?
– Да ведь я к вам из Москвы, – возразил тот, стягивая, однако, куртку. – Тут всего полчаса до моего офиса оказалось. Вот сейчас в область поедем, там насмотримся.
– А поедем? – Несмело уточнила она.
Сергей нахмурился, застыв со снятой курткой в руках:
– Неужели передумали?
– Нет, ни в коем случае, но посмотрите, какая погода!
– Такая может держаться до самого Нового Года, – отмахнулся мужчина, – что ж теперь, жизнь отменить? Надо быть смелее!
Ирина согласилась, удивляясь про себя, до чего решительно тот настроен на ее переезд. «Можно подумать, он искал жильца, но ведь нет, даже не собирался! Наверное, здорово его достали еженедельные поездки за город!»
Сергей в два счета перетаскал в машину багаж, отметив при этом, что рассчитывал увидеть большее количество вещей. Женщина рассмеялась:
– А я боялась набрать лишнего, чтобы не быть вам обузой! Что же мне еще взять?
– Вообще-то, – остановившись на пороге с последними сумками, тот на миг задумался, – там есть абсолютно все! Два телевизора, наверху и внизу, диско-бар, музыкальный центр с караоке…
Она, все еще улыбаясь, покачала головой:
– Боюсь, ничего этого мне не потребуется! Разве что, возьму свою подушку и пару одеял – кстати, вспомнила!
– Этого добра там полно! – Мотнул головой мужчина. – Разве что, брезгуете спать на чужом… Но там есть вещи в магазинных упаковках, даже с чеками – не верите, сами убедитесь!
Ирина все же захватила любимую подушку-думочку, с вышитыми гладью лягушатами. Эту подушку ей еще в детстве подарила мама, и с тех пор она с ней не расставалась. На ней было увидено столько снов и пролито столько слез, что подушка стала для нее чем-то почти одушевленным. Эта вещь обладала магическим свойством – прижав ее к груди, или положив на нее голову, женщина мгновенно успокаивалась, и на миг становилась ребенком, беззаботным, жизнерадостным, на удивление веселым – это когда-то отмечали и родители, и все их знакомые. Взрослые проблемы отступали, а когда Ирина вновь о них вспоминала, то обнаруживала, что не стоило из-за них отчаиваться. Егор, с профессиональной точки зрения, комментировал ее состояние так: «Правду говорят, что люди, у которых было очень счастливое детство, автоматически защищены от многих взрослых неприятностей. Они их или попросту не замечают, или не придают им такого значения, как люди, выросшие с комплексом вины или неполноценности. Ты, Ирка, часто проходишь по самому краю пропасти, даже об этом не подозревая, и все тебе сходит с рук! Но однажды – запомни, придет такой день! – тебе очень пригодится чувство опасности! Которого у тебя нет…» – Со вздохом заключал он.
…При выходе из лифта ее ждала малоприятная встреча, избежать которой не удалось, хотя Ирина и попыталась проскользнуть мимо женщины, исследующей содержимое почтового ящика. Однако, та обернулась и немедленно воскликнула:
– Это ты? Как хорошо! Иди сюда, что-то скажу!
– Я тороплюсь… – вздохнула Ирина, и все же, остановилась. Удирать от «тети Сани», как они вдвоем с мужем называли его родную тетку со стороны матери, живущую в том же подъезде, было себе дороже. Она крепко обижалась, замечая, что племянник и его жена пренебрегают ее обществом, вследствие чего, тут же звонила матери Егора, живущей на другом конце города, и принималась осыпать ее упреками. Та расстраивалась, остро переживая обиду сестры, отчего, в свою очередь, переживал сам Егор. Однако, его и Ирину можно было понять. Тетя Саня, а точнее, Александра Петровна, была человеком крайне желчным, подозрительным, и вечно раздраженным. Ее лицо, все еще красивое – женщине не было и пятидесяти лет – всегда искажала страдальческая гримаса, как будто она терпела какую-то невысказанную муку, или только что услышала в свой адрес оскорбление. У нее было железное здоровье, но сказать ей об этом, значило, стать ее вечным врагом. Тетя Саня штурмовала все окрестные больницы, злилась, когда врачи после обследований не находили у нее никаких заболеваний, часто говорила о смерти и грядущих страданиях, и по мнению Ирины, совершенно не замечала ни своего цветущего внешнего вида, ни вполне еще бодрого возраста.
– Она старше меня всего на пятнадцать лет! – Возмущалась женщина, после очередной стычки с тетей Саней. – А ворчит и жалуется, как девяностолетняя! Господи, ну почему твои родители получили квартиру в одном с ней доме!
– Потому что эти квартиры раздавало им одно и то же предприятие, – фыркал муж. – Знаешь, не стоит к ней очень придираться. Развелась совсем молодая, детей не было, замуж больше из каких-то принципиальных соображений не вышла… Чтобы кому-то отомстить, наверное. Конечно, ей удобнее воображать себя дряхлой старухой! Если бы она вдруг поняла, что еще совсем молодая, и жизнь не кончена, боюсь, она бы просто не знала, что с этим делать! Тетя Саня на самом деле, больной человек, только ее болезнь не та, от которых она все время лечится…
Ирина старалась разбудить в себе все доступное ей понимание и смирение, общаясь с дальней родственницей, но их редкие встречи все равно были ей в тягость. К счастью, в гости тетя Саня никогда не приходила. «Не больно-то вы меня ждете!» – проницательно замечала она.
– Я тут уже двадцать минут стою, наблюдаю, – прошептала женщина, оглядываясь на дверь подъезда. – Ходит взад-вперед какой-то здоровенный мужик, в кожаной куртке, таскает на улицу сумки… И все доверху набиты! Я выглянула – он их в машину сносит, поодаль поставил, черный джип! Что делать? Милицию вызвать? Я его впервые тут вижу!
– Вы еще не вызвали, надеюсь? – Воскликнула Ирина, прижимая к груди подушечку. – Это мой знакомый, он меня на дачу перевозит. Я уеду на месяц, поработать.
– Знакомый? – та была одновременно заинтригована и разочарована. – Я же его спросила, в какую он квартиру, а он меня взглядом так и резанул! А глаза злые, как у волка!
– Вам показалось, – молодая женщина кусала губы, ругая себя за то, что не предусмотрела вероятности этой встречи. Александра Петровна давно уже не работала, существуя на средства от сдачи внаем другой квартиры, доставшейся ей по наследству. Свободного времени у нее, несмотря на беготню по больницам, было все же слишком много, и она посвящала его бесконечным прогулкам по двору и окрестностям. «Не надо было разрешать Сергею подниматься к нам! – Запоздало раскаивалась Ирина. – И вообще, сама бы отлично переехала!»
Скомкано попрощавшись, она поспешила выйти на улицу и чуть не бегом, пересекла двор. Запрыгнув в машину, женщина оглянулась, и увидела, что тетя Саня стоит на крыльце, упорно глядя ей вслед. Сергей тоже обернулся, и бросил внимательный взгляд на застывшую фигуру в косматой потрепанной шубе:
– О, эта дама ко мне в подъезде обращалась, за вора, видимо, приняла. Она вас провожает?
– Не совсем… – Пробормотала Ирина, втягивая голову в плечи. Изучающий взгляд родственницы она ощущала даже спиной. – Давайте, скорее поедем.
Самым худшим было, конечно, не то, что Александра Петровна не одобрила внешность ее нового знакомого, а то, что после такого происшествия она непременно должна была навестить племянника, и рассказать, при каких обстоятельствах переехала Ирина. «Получается, я ему солгала, скрыла, что Сергей меня перевозит! Это ужасно, что он может подумать! Теперь у него будут основания подозревать, что угодно!» Ирина не собиралась долго скрывать от мужа тот факт, что с переездом ей помогли, тем более, тот все равно обнаружил бы, что «фольксваген» жены находится на стоянке, неподалеку от дома, а не на даче. «Но потом, задним числом, это прошло бы куда легче, он бы сам приехал ко мне, убедился, что я одна, никакого адюльтера нет! Нужно непременно позвонить ему с дачи, все рассказать прежде, чем она к нему явится с отчетом!» В том, что тетя Саня зайдет к Егору обязательно, Ирина не сомневалась. Та упорно считала, что племянник горячо к ней привязан, а обнаруживать эту привязанность ему мешает жена. Так, по ее мнению, было заведено во всех семьях, и переубеждать тетю Саню было бы бесполезно, и к тому же, жестоко. Она, на самом деле, совсем не интересовалась реальным положением вещей, и судила о мире, руководствуясь системой стереотипов, доходя подчас до полного абсурда. Так, встретив ее недавно во дворе (как раз была оттепель), Ирина поразилась тому, что на женщине были надеты тяжелая шуба, и меховая шапка, давно уже промокшие от дождя. Она поинтересовалась, не жарко ли ей, и получила саркастический ответ:
– Между прочим, сейчас у нас зима!
– Но на градуснике плюс восемь… – Протянула ошеломленная Ирина.
– Этого я не знаю! – Гордо ответила та и продолжила прогулку под мелким сеющимся дождем.
Иногда Ирина переставала сомневаться в словах мужа, который уверял, что тетка давно и незаметно для себя и окружающих сошла с ума.
– Но лучше ее не трогать, она вполне счастлива, видишь, как у нее все железно схвачено! – Говорил он. – Если это отнять, заменить будет нечем… И тогда катастрофа!
Задумавшись, женщина не следила за дорогой, и опомнилась только, когда машина стала подъезжать к третьему транспортному кольцу. Впереди уже виднелись развязки, и насыпь окружной дороги, вдоль которой длинными цепями горели фонари. День был необыкновенно темный, и хотя мокрый снег, липкими комьями падавший с неба, почти прекратился, промозглость, висевшая в воздухе, только усилилась. Сергей опустил стекло со стороны водительской дверцы, и женщина содрогнулась. Заметив ее движение, он осведомился:
– Закрыть, дует?
– Если можно.
Он немедленно выполнил ее несмелую просьбу, и она снова поразилась тому, с какой готовностью этот почти незнакомый человек выполнял ее желания. В душе шевельнулась похороненная, было, тревога. «Я ему нравлюсь?» В сущности, ничего удивительного тут не было. Сама Ирина считала свою внешность совершенно рядовой и невыразительной, но мужчины часто обращали на нее внимание. Среднего роста, стройная, коротко остриженная кареглазая блондинка (волосы она раз в месяц красила) – таких, по ее мнению, был миллион в одной только Москве. Егор посмеивался над ее самокритичностью.
– А тебе хотелось бы стать роковой красоткой, с силиконовой грудью и надутыми губами? Таких, я тебе скажу, тоже не меньше миллиона!
– Ничего я не хочу! – Отмахивалась она. – Я никогда и не мечтала выделиться!
– Счастливые люди вообще, редко мечтают! – Замечал он, по своему обыкновению. Ирину удивляло, почему он так часто называет ее счастливой – неужели что-то такое особенное написано у нее на лице? Сама она считала, что испытывает приступы счастья не чаще, чем прочие люди, а просто менее серьезно относится к несчастьям. За эту способность она была очень благодарна родителям, они оба обладали этим редким талантом, и передали его детям. Когда отец и мать погибли в автокатастрофе, в машине, направлявшейся на юг, к морю (они всегда ездили отдыхать дикарями), сестры долго не могли в это поверить. Даже когда окончились все хлопоты, связанные с похоронами, она все еще чего-то как будто ждали… «Когда умирает такой человек, как тетя Саня, например, это справедливо и понятно, она ведь только этого и ждет, только об этом говорит. Но папа и мама… У них была не самая простая жизнь, но как же они ее любили!»
Она не сразу услышала обращенный к ней вопрос, и обернувшись, переспросила:
– Что, извините?
– Я говорю, на днях ожидаются большие снегопады, двор заметет, Валентину придется приходить два раза в день – утром и вечером. Я с ним уже договорился и заплатил за месяц вперед.
– Послушайте, насчет оплаты… – Неуверенно проговорила она. – Все-таки, это будет уже моя забота, и мне неудобно…
– Какая ваша забота, – с грубоватым добродушием бросил тот. – Неужели вы думали, я повешу на вас все это хозяйство? В моих собственных интересах, чтобы двор чистили, видали, какая там дверь? Вровень с землей! Немного упустишь, и пиши пропало, на первый этаж хода не будет. К вашему ненаглядному камину, между прочим!
– А что, первый и второй этажи не сообщаются? – Удивилась женщина. – Внутренней лестницы нет?
– Архитектор предлагал сделать, но я отказался, – Сергей пожал плечами, бросив на свою спутницу быстрый внимательный взгляд. – А вы разочарованы, как будто?
– Нет, но… – Она замялась, пытаясь повежливее выразить свое недоумение. – Создается впечатление, что дом стоили для двух разных хозяев. Бывает ведь и такое…
– Но это не мой случай! – Заверил ее Сергей. – Понял, вы боитесь, что явится еще кто-то, и потребует у вас отчета, что вы там делаете? Не беспокойтесь, хозяин один, и это я. Просто в свое время одобрил неудачный проект. Если бы я строил дом сейчас, он бы получился совсем другим.
– Так что в одном вы правы, – добавил он, после минутного молчания, – у меня у самого впечатление, будто этот дом строили не для меня. Такова уж судьба всех неудачных покупок!
Теперь машина двигалась очень медленно. Присмотревшись, Ирина различила впереди бесконечные цепи габаритных огней. Они пристроились в хвосте гигантской пробки.
– Здесь всегда так в это время? – она взглянула на часы, время близилось к четырем. Почти совсем стемнело, снова начинался снег, и в целом погода была такой неприветливой, что Ирина вряд ли уехала бы из дома по своей воле.
– Только в будни, – небрежно бросил тот. – Да вы не переживайте, доедем. Или, если хотите, можно остановиться, пообедать. Тут рядом приличный ресторан, я часто там перекусываю. Не против?
Женщина начала возражать, перспектива совместного обеда немного ее смущала, но Сергей пресек все доводы одной фразой:
– Я зверски голоден, а в таком состоянии начинаю злиться, и лихачить на дороге. Вы что, хотите, чтобы мы до дачи не доехали?
Разумеется, этого Ирина не желала, и ей пришлось смириться с мыслью о предстоящем обеде. Впрочем, ресторан, располагавшийся в большом торговом комплексе, куда они с большим трудом свернули из второго ряда машин, оказался совершенно банальным, и обстановка никак не навевала мыслей о романтическом свидании. Просторный, ярко освещенный зал столиков на тридцать, длинная стойка бара, где можно было самому выбрать закуски, блестящий, только что вымытый плиточный пол – все это напоминало, скорее, общественную столовую, посещаемую служащими среднего звена. Переведя дух, Ирина уселась за столик и заинтересовалась меню. Сегодня она не успела толком позавтракать, а обед и вовсе пропустила, занимаясь последними сборами, и теперь ощущала сильный голод. Сергей бросил куртку на вешалку:
– Не сердитесь, что затащил вас сюда? Обстановка так себе, но еда здесь вкусная. Даже не вспомню, сколько я тут съел обедов! Заказывайте, что угодно, не ошибетесь.
– Тогда зеленый салат, рыба, и чай, – продиктовала она подошедшей официантке, и передала меню Сергею. Тот, не глядя, закрыл его и протянул девушке:
– А мне, Настенька, отбивные мои любимые с картошкой, зелени побольше, и томатный сок. Если что еще захотим, сам подойду к бару. Как жизнь?
– Как обычно, – с легкой ужимкой ответила девушка, черкая в блокноте. Она явно хотела сказать еще что-то, но ее сдерживало присутствие незнакомой женщины. Когда официантка удалилась, Сергей удовлетворенно потер руки:
– Сейчас подадут, тут ждать не заставляют, всегда все готово. Не смотрите, что зал пустой, это просто бизнес-ланч закончился. Обычно здесь не протолкнешься. Выпить ничего не хотите? Мне-то нельзя, а вы можете.
– Нет-нет, – запротестовала женщина. – И мне нельзя, я тут же сажусь за работу!
Она выпалила это поспешно, надеясь, что Сергей поймет скрытый смысл ее заявления. Ее все больше беспокоило то, что он вел себя так, будто знал ее давно и близко. «Может, он просто человек такой, душевный, со всеми легко знакомится, а может… Егор был прав?!»
Мужчина усмехнулся, будто разгадав ее тайные опасения:
– Охота пуще неволи, я сам не сторонник выпивки. Не поверите, за год едва бутылку выпиваю, если все рюмки вместе сложить! Во-первых, за рулем все время, а во-вторых, просто не люблю пьяных. Мой покойный родитель этим увлекался, до шестидесяти не дожил, всем жизнь отравил. Ну, впрочем, мать его все равно не обвиняет, простила. И потом, он был художник, а художникам пить почти полагается!
– Художник? – Ирина не могла не откликнуться на этот поток откровений. – Профессиональный?
– Да, оформитель, декоратор интерьеров. Правда, последние годы почти не работал, только жаловался, что молодежь его затирает. На самом деле, у него руки постоянно тряслись, и соображал он не больше часа в сутки!
Мужчина говорил жестко, отрывисто, будто продолжая неоконченную ссору с отцом.
– Из-за него я и сам бросил рисовать, хотя учился в художественном училище, преподаватели говорили, что у меня способности. Представьте, как возьму в руки карандаш или кисть, мне сразу кажется, что откуда-то перегаром запахло! Я решил, что нужно деньги зарабатывать, матери помогать, а не дурака валять. Занялся бизнесом, сперва смешным, мелким, пара палаток на рынке… Теперь у меня сеть магазинов, большое дело, серьезные партнеры. Представляете, я ведь должен быть, в каком-то смысле, благодарен за это отцу! Если бы он вел себя по-человечески, я бы не стал делать резких движений и до сих пор жил от зарплаты до зарплаты, что-нибудь оформлял…
Внезапно отодвинув стул, он поднялся:
– Возьму-ка я себе кофе, что-то голова разболелась, к снегу, наверное.
Ирина смотрела, как он подходит к стойке бара, дружески болтает с барменшей, тут же принявшейся варить кофе, придирчиво оглядывает пирожные, выставленные в застекленной горке, и пыталась решить для себя, может ли этот интересный, состоятельный, во всех отношениях успешный мужчина увлечься ею? «Он так доверительно со мной говорит, будто я ему близкий, родной человек. Жены нет, семью заводить не хочет… Внешность у него самая мужественная, женщины таких замечают, кокетничают, сражаются… Значит, никому еще не поддался, весь в бизнесе, в сущности, очень одинок… Надеюсь, в моем случае, он не рассчитывает на роман?»
Сергей вернулся к столику, осторожно неся чашечку кофе, и присев, опустошил ее в два глотка:
– Сейчас приду в себя, а то перед глазами зеленые круги…
– Вы сможете ехать? – Встревожилась женщина. – У вас, наверное, давление? Стоит ли пить кофе?
– У меня гипотония, так что стоит, – успокоил ее Сергей. – Но обратно не поеду. Да не бойтесь! – Рассмеялся он, встретив ее испуганный взгляд. – Ночевать на даче не останусь, дойду до соседа, есть у меня друг поблизости. Он до Москвы подкинет. Единственное, машина… Я оставлю ее во дворе, вы не будете против?
Ирина пожала плечами:
– Как я могу быть против? Это ведь ваш двор.
– Нет-нет, – мужчина протянул руку и накрыл ее пальцы ладонью, горячей и чуть влажноватой. Ощущение было не из приятных, и она слегка вздрогнула. – С этого дня он ваш. И двор, и дом, и все, что в нем. Я прошу только об одолжении.
Осторожно высвобождая руку, Ирина сдержанно произнесла, что конечно, не возражает против присутствия машины. Про себя она обдумывала вопрос, каким-то образом ускользнувший от ее внимания, когда она на радостях принимала предложение Сергея насчет помощи при переезде. «Вещи он мне перевезет все сразу, это да. Но на чем же я поеду в Москву, если потребуется? Ведь не на его роскошном джипе! Который, кстати, загромоздит весь двор…»