Глава 6. Маневренная группа
За ночь еще восемнадцать самолетов отправились следом за первым, и лишь к трем часам немцы дали отдохнуть ракетчикам.
Марлену удалось поспать часа четыре, а на рассвете он сам себе скомандовал «подъем».
Сумеречная синева лишь подчеркивала, какая холодина стояла, а небо, еще недавно ясное, помалу затягивалось тучами. Серая хмарь придавала лесу угрюмости.
Солнце за ельником поднималось красное, как яблоко, румяное, но тепла от него шло мало, свет один. А когда солнечная алость помалу перешла в ярую желтизну, заплывшую облачностью, из леса пожаловали разведчики во главе с Цирендаши Доржиевым.
Разведка волокла брезент с грузом – ящики какие-то, коробки…
– Там самолет немецкий валяется, – доложил Цирендаши, – не сгорел, развалился только, а в нем продукты. Ну не бросать же!
– Недурно вы отоварились! – ухмыльнулся Исаев, поднимая коробку бельгийского шоколада. – А вон и колбаса, и печенье… Сгущенка датская. Коньячок! «Мартель», однако. Видать, офицерам подарочки везли. Будем считать, что доставили по адресу!
Поискав глазами свободный «Студебеккер», Марлен подозвал шофера и указал Доржиеву на кабину:
– Проведешь к самолету и загрузитесь по-быстрому. А мы восточней расположимся.
– Ладно, по следам найдем!
Вкусно и питательно позавтракав, ракетчики собрали все свое хозяйство и двинулись к востоку, растягивая батареи и дивизионы цепочкой, словно перегораживая путь немецким самолетам.
Не облетишь!
– Аркаша! Свяжись с летунами, пусть бдят. Скорей всего, пожалуют бомберы.
– Понял!
К Марлену подошел отец, и оба Исаевых поглядели, как редкие голубые просветы заволакиваются тучами.
– Думаешь, полетят? – спросил старший.
– А куда им деваться? Приказ Гитлера! А мы им весь кайф обломали – почти сутки ни одного самолета! Окруженцы голодные сидят, а патроны кончаются…
Марленович ухмыльнулся.
– Товарищ младший лейтенант, разрешите обратиться!
– Слушаю, товарищ старший сержант.
– Ха-ха-ха! Нет, здорово! И я очень рад, что так все получилось. Меня, правда, до сих пор потом шибает, как только вспомню, где я – и когда, но ничего, привыкну.
– Не привыкнешь, батя. Вот если портал вдруг закроется наглухо или его бомбой разнесет… Нет, тогда тоже привычки не будет. Смиришься просто.
Исаев-старший наметил улыбку.
– Ну, не так все плохо. Знаешь, я раньше думал, как же мне повезло, что родился в СССР. Нет, речь не о гордости за сверхдержаву, все куда проще, даже примитивней. Я просто помнил вкус настоящего мороженого за тринадцать копеек, сделанного из молока, сливок, масла и сахара. Понимаешь? Безо всех этих стабилизаторов, ароматизаторов и прочих «ешек». И газ-воду помню. Обычная газировка с фруктовым сиропом, ничего лишнего, никакой химии! И мне было тебя жалко, угощавшегося каким-то странным мармеладом, больше всего похожим на пластмассу…
– Да уж… Здесь-то и пластмасс пока что нету почти, а до будущих суррогатов не докатились. Знаешь, какой тут ГОСТ на колбасу «Докторскую»? Не помню точно соотношение, но что-то вроде – тридцать процентов свинины, семьдесят процентов говядины, плюс специи. Сплошное мясо! Так что поем еще натурального, не волнуйся.
– Да я не волнуюсь, – вздохнул отец. – Если честно, меня назад совершенно не тянет. Маму бы твою еще сюда перетащить, совсем хорошо было бы!
– Да я и сам такой! – рассмеялся Марлен. – Я, когда в будущем побывал… в командировку, так сказать, съездил, спешил обратно попасть. И не потому только, что время шло, а наши гибли. Я хотел сюда! Здесь все как-то… по-настоящему, что ли. Жестко, бедно, но все равно хорошо!
– Я как-то приметил одну девушку… – протянул Марленович. – Все вокруг тебя крутилась.
Ильич заулыбался.
– Если я надумаю жениться, то на Наташе.
– Ого! А как же твой обет безбрачия?
– Да какой там обет… Все будущие вытребеньки, вроде феминизма, сексизма или «чайлд-фри», сейчас даже в Штатах не котируются, а в Союзе – тем более… Ладно, бать, поехали, нам уже машут!
Новую позицию оборудовали километрах в пяти восточнее, на большой луговине, где-нигде утыканной одинокими деревьями. Кунги укрыли масксетями, а ПУ[5] расположили в зыбкой тени леса – на подлете с юга не различишь, пока не окажешься над самим лугом.
Состыковали кабельные разъемы, завели дизель-генератор. Сделали горизонтирование, ориентирование, выставили углы заряжания, провели автономный контроль и «чек-ап» функционирования СУС – системы управления стартом. У новичков-зенитчиков получалось все лучше и лучше, навык появлялся, рефлекс вырабатывался.
Подошел Лягин. Капитан относился к младшему лейтенанту Исаеву, как к командиру в звании не ниже полковника.
– Третья в боевом положении. Пусковая заряжена. Борт состыкован.
– Принято, – кивнул Марлен. – Проверь, как там на четвертой.
– Есть!
Гусеничные ЗСУ с 37-мм зенитными автоматами Марлен укрыл до поры до времени. «Зэсэушек» в этот рейд он взял побольше. С его группой осталось пять машин. У соседей было всего три, зато одна из ЗСУ была вооружена счетверенной установкой 45-мм орудий. Как выдаст очередь, так на земле груда дымящегося дюраля. А ты не летай, тебя сюда никто не звал!
– Марлен Ильич, – обратился к Исаеву Лягин, – а давайте выдвинем к югу пару ЗСУ? Пусть они первыми открывают огонь!
– И вызывают огонь на себя? – прищурился Марлен.
– Да, – твердо сказал капитан. – Зато фрицы будут перед нами, как пирожки на подносе, как мишени в тире!
Исаев подумал и крикнул, подзывая взводного:
– Гусев!
Комвзвода в шлеме приблизился, переходя на бег.
Марлен сжато изложил суть предложения Лягина. Гусев задумался – и просветлел.
– Можно попробовать, товарищ Исаев! Вы не думайте, нас разбомбить нелегко, мы юркие!
– Ладно, юркий, – вздохнул Марлен, – вы-двигайся.
– Есть выдвигаться!
Вскоре две ЗСУ, объезжая луговину по кругу, скрылись в лесу. Южнее открытых мест не наблюдалось, но попадалось редколесье в болотистых местах. Там ЗСУ и засядут.
Вот так, в тревожном ожидании, тянулось время. Тянулось до самого полудня, когда стал задувать ветер, нагоняя холоду и распихивая тучи, словно ленивых коров на небесном пастбище.
– Боевая тревога!
– С юга идет группа целей. Дальность двадцать четыре!
Марлен похолодел. Началось! Ему не надо было далеко ходить, чтобы услышать доклады локаторщиков: шла девятка бомбардировщиков, судя по всему – «лаптежников», «Ю-87». Их сопровождали «Мессершмитты», числом двенадцать.
– Готовность!
– Первая в боевом положении! Вторая и третья – в боевом положении! Четвертая…
– Принято! Даю подготовку.
Из кабины слышны переговоры:
– Азимут сто тридцать, дальность двенадцать.
– Перейти на АС! [6]
– Есть АС!
– Расчеты в укрытие!
Отдав последнюю команду, Исаев бросился к радистам.
– Вызывай Гусева!
– Гусев на связи, товарищ младший лейтенант!
– Гусев, прием! Как слышишь?
– Слышу хорошо. И вижу!
– Тогда – огонь!
– Есть!
Немецкие самолеты показались над лесом. До них было еще далеко. Они виднелись как игрушечные. Вот один из них задымил и отвалил в сторону – ЗСУ поработали. «Лаптежники» тут же закружились, затевая обычную «карусель» над засадой. «Мессеры» вились чуть выше, приглядывая за подопечными.
– Второй взвод в укрытии! Третий взвод…
– Принято!
– Групповую цель уничтожить! Четырьмя, очередью, темп шесть! Первая пуск!
– Есть первая пуск!
Ракета, безмолвно лежавшая на пусковой, вдруг ожила, с ревом и воем выпустила оранжевый хвост выхлопа, сорвалась, полетела…
И еще одна, и еще…
– Есть захват!
– Есть наведение!
Марлен пригнул голову в ушанке и каске – комья земли и камешки, вырванные струей ПРД[7], забарабанили по спине.
Было видно, как эти самые ПРД были сброшены по очереди. Четыре красноватые точки ракет уходили все дальше, все выше.
– Есть команда «КЗ»!
Сработал радиовзрыватель, и яркая вспышка взрыва подсветила тучи снизу.
– Первая, есть подрыв! Цель уничтожена!
– Вторая, есть подрыв!
– Третья, четвертая, есть подрывы! Цели уничтожены! Расход четыре!
Небо над лесом вдалеке охватило пламя и облака дыма, бурого в отсветах зарева.
– К пусковым!
ТЗМ[8] из «Студебеккера» уже подъезжала к пусковым установкам.
– Заряжай!
Первый взвод бегом зарядил ракету, Марлен состыковал ее борт с пусковой.
– Первая готова!
– Принято. Всем оставаться на местах!
Тут к западу от позиций полыхнуло, и из-за леса вынырнула ракета. Сбросив ступень, она набрала скорость и понеслась прямо в гущу немецких самолетов, разрывая круг «карусели».
Подрыв был удачен – вместе с «Юнкерсом» вниз полетел и «Мессершмитт», одной БЧ хватило на обоих. А тут и ЗСУ добавили – были видны промельки трассеров.
– Есть! Готов!
Один из «лаптежников» распустил чадный дымный шлейф, потянул над лесом, сбрасывая бомбы в замерзшее болото, дабы облегчиться, но это не помогло – задевая крыльями верхушки деревьев, ломая их, стряхивая снег и распадаясь сам, «Юнкерс» врезался в мерзлую землю. С прибытием!
– Первая, пуск!
– Есть первая пуск!
Только что установленная ракета взлетела, швыряясь комьями земли и липким снегом.
– Есть захват! Есть наведение! Есть подрыв! Цель поражена!
И тут всю «малину» испортили «ЛаГГи», налетевшие с запада. Их было много, эскадрильи две как минимум, и пилоты с ходу взялись за «худых» с «лаптежниками».
Парочка оставшихся бомбовозов поспешила удрать, а вот «мессеры» не могли этого сделать – русские насели плотно. Правда, первым был сбит как раз «ЛаГГ-3», но следом и «Ме-109» отправился. Объятый пламенем, он эффектно несся по-над самой землей – снег курился под ним, – пока левое крыло не срубило одиноко стоявшее дерево. Истребитель закрутило, завертело.
Кувыркаясь, «худой» загорелся и сам собой «разобрался» на части.
– Цель с юга!
Сначала Марлен удивился очевидной глупости – из-за леса, обходя «собачью свалку» истребителей, показался одиночный «Ю-52», тащивший на буксире планер. Немцы что, под шумок решили подсобить своим?
Однако вскоре Исаев понял: это по их души.
ЗСУ первым делом набросились на «Тетушку Ю», а планер, отцепив буксир, заскользил на посадку, подныривая под трассеры.
Серая «Гота» села на снег, разбрасывая сугробы, и ее борт тут же покинули немецкие десантники в белых маскхалатах. Зачастили очереди из «Шмайссеров» и «MG-34».
– Доржиев! Отрезай их от леса!
– Есть!
ЗСУ, выехавшая из-за деревьев, наклонила спарку и открыла беглый огонь. Лишь один из снарядов угодил в цель, разбрызгивая тевтонскую кровь, а десантники залегли, постреливая из укрытий – из-за кочек, пней, высовываясь из промоин и ям.
Скомандовав «Отбой-поход!», Марлен сорвал со спины «ППШ». Стреляя на бегу, он добрался до купы деревьев, где засел его отец, и крикнул подползавшему Лягину:
– Команду слышал? Уводи всех!
– А…
– Живо!
– Есть!
Переглянувшись с Ильей Марленовичем, Исаев буркнул:
– Прикроем…
Доржиев расставил своих стрелков вдоль всей опушки и в хороших местах – между двух деревьев в обхват или под защитой нескольких спиленных стволов. Не дзоты, конечно, но хоть что-то.
Работали из пулеметов ДШК и опытных автоматов «ППС-42».
Немцы постреливали и копошились, выдвигаясь на фланги. Больше всего копошившихся наблюдалось справа, где стояла пусковая установка с «С-15». Сама ПУ, как выяснилось, сильно пострадала от осколков, а вот ракета была цела. Можно было бы загрузить ракету обратно на ТМЗ, но Марлен не спешил с этим.
– Лягин! Готовь ракету!
– К пуску? – удивился капитан.
– К команде «КЗ»!
Капитан посмотрел на Исаева с недоумением, а потом до него стало доходить.
– А-а… Сделаем!
Марлен выпустил очередь влево, старательно избегая вести огонь на правом фланге – пусть фрицы отползают туда. Весьма вероятно, что немцы не зря высадили десант. Не для того лишь, чтобы русским насолить, а чтобы разобраться с тем «чудо-оружием», которое «унтерменши» применили против «истинных арийцев».
Мобильная группа поспешно отходила, делалось все тише. Доржиев стал снимать стрелков, а Марлен ждал и дождался.
Гитлеровцы и в самом деле не стали преследовать ракетчиков – они сползались к ракете и живо обсуждали увиденное. Двое или трое даже попытались приподнять носовую часть «С-15».
Скрываясь за деревом, Исаев махнул Лягину, едва заметному среди густого подлеска. Капитан кивнул, и через секунду ракета взорвалась прямо на пусковой, уничтожая половину десантников. Пороховой ракетный двигатель не рванул вместе с БЧ – отброшенный в сторону, он сработал и прыгал по заснеженному лугу, кувыркаясь и извергая пламя.
– Уходим!
Еще трое суток мобильная группа дежурила на подступах к Демяновскому котлу, отстреливая самолеты люфтваффе. Немцы пытались по-всякому проникнуть к окруженцам – и с востока залетали, и с запада, и на предельной высоте. И отовсюду их сбивали.
Меньше чем за неделю фрицы потеряли более четырехсот пятидесяти транспортников, и половину этих потерь обеспечили ракеты «С-15».
Разломав, так сказать, «воздушный мост», Красная Армия лишила 2-й корпус, попавший в окружение, самой возможности сопротивляться. В ответ на удары советской артиллерии немцам нечем было ответить – голодные и замерзшие, фрицы экономили патроны, мины и снаряды.
За несколько дней до марта в бой за Демянск были брошены четыре взвода танков «КВ-1СМ» со 107-мм орудиями, а сверху немецкие части бомбили «Пе-8», оснащенные новыми радиоприцелами. До корректируемых авиабомб было еще далековато, но хоть прицеливание выходило точней.
И в начале марта потянулись на восток тысячные толпы пленных.
Демянский выступ занимался не просто так – отсюда немцы намеревались нанести удар по Москве. Но не сложилось.
А изрядно похудевшие и заросшие ракетчики вернулись в столицу СССР с победой.