Глава 4
Ночь с 11 на 12 сентября,
с четверга на пятницу
Я подлетела к машине, открыла переднюю дверцу, резким движением приподняла свое сиденье, чем вызвала удивленный взгляд Ларисы, замершей с сигаретой в руке, потом быстро кинула «дипломат» в открывшееся пространство, опустила сиденье, плюхнулась на него, сняла шляпу, бросила ее назад, швырнула туда же мешавшиеся под ногами две пары туфель, выдохнула и тронулась с места. Уф!
– Саша… – испуганным голосом прошептала Лариска.
– Что? – повернулась я к ней с ничего не выражающим лицом, хотя внутри у меня все дрожало.
– Саша…
Сестрица, наверное, поняла, что с Маринкой произошло самое страшное.
Я решила, что мне нужно подумать, и велела Лариске заткнуться, она повиновалась, полностью положившись на меня. Я тем временем размышляла, куда ехать, и наконец остановила свой выбор на офисе, а точнее – на своем собственном кабинете.
Мне не хотелось, чтобы кто-то из сотрудников знал о моем ночном посещении конторы. Узнать-то про это могли, конечно, только вполне определенные лица, а не весь коллектив, но вот этого-то я как раз и не могла допустить. Запись завтра, вне всякого сомнения, будут просматривать – в связи с уже описанными мною событиями, – а поэтому о моем ночном появлении обязательно узнают, если я не отключу записывающую аппаратуру до своего появления в кабинете и конторе вообще.
Как это сделать извне, меня научил один из тех, кто ее устанавливал, – за отдельные «бабки», разумеется. Ни Виталий Сергеевич, ни Сеня не подозревали, что я могу это провернуть.
Я поехала не к главному входу в наш флигелек, а в узкий переулочек, куда выходила потайная дверь из моего кабинета. Вернее, она выходила не прямо в него, а в небольшой тамбур, а уже из тамбура вела на улицу. Именно сюда вели и двери из кабинетов Сени и Виталия Сергеевича. Этакие незаметные, на вид неиспользуемые, невзрачненькие и неприметненькие. Чуть дальше был вход в подвал. В подвале хранилось много всякой дряни, предназначения которой я не знала, но подозревала, что она имеет прямое – или косвенное – отношение к нашему офису. Именно там мне предстояло отключить видеокамеры.
Я остановила машину напротив входа в подвал и приказала Лариске пока оставаться в ней.
– Где мы? – спросила она.
– У моей конторы.
– Но…
– Заткнись, – снова попросила я. Лариска заткнулась.
Я выскочила из машины, прихватив с собой фонарик и нужный ключ (опять же презент работяги, вернее, не презент, а товар, приобретенный за твердую валюту), и направилась к подвалу. Открыла дверь, включила фонарик, спустилась по лестнице, нашла пульт, сделала все, что говорил работяга, и вернулась к машине. Дверь подвала я не закрыла – все равно придется возвращаться обратно.
Я извлекла «дипломат» из-под сиденья, приказала Лариске выметаться, закрыла машину, отправилась к нужной мне двери и вставила пластиковую карту. Мы с Лариской оказались в тамбуре. Там я снова воспользовалась пластиковой картой – и мы вошли в мой кабинет. Свет на всякий случай я не зажигала, пользовалась фонариком.
– Ты сможешь его открыть? – шепотом спросила меня Лариска.
– Смогу, – уверенно ответила я, рассматривая замок.
Три цифры кода методом тыка искать долго. Наверное, придется воспользоваться набором взломщика, хранящимся у меня в кабинете, но на всякий случай стоило попробовать поработать с циферками. Самый избитый вариант – дата рождения. Надо попробовать.
Дату рождения своего милого Лариска знала. Я набрала число и месяц, но «дипломат» не открылся. На всякий случай я использовала комбинацию 1, 2, 3, но толку из этого все равно не вышло. Лариска предложила попробовать 9, 8, 7. Опять безрезультатно. Я решила сделать последнюю попытку, а там, если ничего не получится, уже браться за отмычки и другие приспособления, любимые взломщиками. Три шестерки сработали.
– Ой, мамочка! – пискнула Лариска.
– М-да… – изрекла я.
В «дипломате» лежали четыре пачки стодолларовых купюр (три – старых, одна – новых), две – пятидесятидолларовых и энное количество «деревянных», пересчитывать которые мне было просто лень. У Лариски загорелись глаза – хотя сумма явно не тянула на миллион «зеленью». Но, может, Храп просто преувеличивал?
– Да за такое богатство и два фингала заработать не жаль!
– И кокнуть – раз плюнуть, – заметила я. Как я подозревала, судьба Марины волновала Ларису меньше всего. Нет, наверное, волновала – но только в том смысле, что теперь не придется отстегивать ей обещанную долю. Именно этим и поинтересовалась Лариса.
Я ответила, что содержимое мы пока делить не будем, а подержим у меня в конторе – раз дорогой Андрюшенька подозревает мою сестрицу в присвоении «дипломата». Своим сейфам я доверяю. Лариска со мной согласилась, но заявила, что немного она возьмет прямо сейчас. Глаза у нее жадно горели. Я поняла, что, если немедленно не выдам сестрице какую-то сумму, возникнут лишние проблемы.
– Бери, а я спрячу остальное, – сказала я и посоветовала прихватить рубли – доллар, он пока и в Африке доллар, а с нашими «деревянными» в любой день может случиться какая-нибудь пакость. Любимое правительство подкинет очередной сюрприз – и бегай потом с этими денежками, привлекая ненужное внимание большой суммой.
Лариска сунула в карман пачку наших тысяч. По ее глазам я наблюдала за напряженной работой ее мозга. Она уже планировала, как будет тратить эти деньги. Я опять была вынуждена выступить с рекомендациями и заметила, что пока особенно тратиться не следует.
– Да все я понимаю! – воскликнула Лариска. – Подожду полгода. – Она помолчала немного, а потом поинтересовалась: – Остальные ты переведешь в валюту?
– Не знаю пока, – ответила я. – Мне нужно подумать.
– Я, пожалуй, куплю себе новую дубленку… – мечтательно произнесла Лариска. – Такую шикарную, с мехом, из новой коллекции Зайцева.
Кто о чем, а вшивый все о бане. Но я лично была бы очень рада, если бы Лариска наконец осуществила хотя бы одну свою маленькую мечту.
Тем временем следовало убрать денежки. Я извлекла половину пачек «деревянных», бросила их в непрозрачный полиэтиленовый пакет и положила его в свой личный сейф, встроенный в боковую тумбу с не работающим в настоящий момент экраном, – для обмена на «зелень» в ближайшем будущем, остальные рубли сложила во второй полиэтиленовый пакет, баксы – в третий и отправилась с этими пакетами в тамбур, где открыла сейф в полу и оставила их там до лучших времен. После этого я вернулась к Лариске.
Черт побери, что же это за деньги? До миллиона баксов далековато. И рублей тут сколько. Андрей врал про сумму? Куда-то скинул основную часть «лимона», а это остатки? Или вообще какие-то другие деньги? Тогда чьи? Не Маринкины же.
Хозяин будет их искать. Это однозначно. Только кто хозяин этих денег? Распрекрасный Андрюша? Против кого я играю? Моя бы воля, я бы до поры до времени оставила все деньги лежать по разным сейфам – пока не разберусь с ситуацией, но не дать Лариске хотя бы пачку я не могла. Ее же трясет всю. Мне еще с ней предстоит провести соответствующую работу, чтобы не швыряла деньгами направо-налево и не привлекала к себе – и нам обеим – ненужного внимания. Да и сколько купюр в пачке? Сто? Меньше?
– Надеюсь, ты понимаешь, что молчать надо, как рыбе? – Я сурово посмотрела на сестрицу.
Она сложила ладошки на груди и уставилась на меня глазами преданного щенка.
– Да это ж моя новая дубленка, – сказала сестрица, как само собой разумеющееся. – Денег не видела, ничего про них не знаю.
– Ты ошибаешься, дорогуша. Ты знаешь то, что утверждает твой Андрюшенька. Хотя, как я считаю, он воду мутит. Он твердит, что оставил их у тебя в ящике для обуви. Ты туда не заглядывала. Или он их там не оставлял, или их забрали неизвестные тебе воры. Запомнила?
Лариска судорожно закивала. Про Маринку она больше не вспоминала. Почему-то она не задавалась вопросами, которые обязательно возникли бы у меня, окажись я на ее месте. Но я была на своем, а Лариска – на своем, и обычно она во всем полагалась на меня, хотя и была старшей. Но это и к лучшему. Меня такое положение дел устраивало.
Внезапно в моем кабинете зазвонил телефон – мой личный, стоявший на столе. Звук разрезал тишину пустого здания. Мы обе вздрогнули, она даже пискнула, я в очередной раз зашипела на нее, чтобы не открывала рта. Кто мне может сюда звонить, черт побери?! Кто может знать, что я сейчас здесь?! «Дура, – тут же сказала я себе, – машину-то ты где оставила?!»
Телефон наконец умолк.
– Сиди здесь, – прошептала я Лариске и направилась в тамбур, чтобы выглянуть из него в переулок через специальный «глазок».
Там стояла только моя машина, освещаемая тусклым уличным фонарем, – ни других транспортных средств, ни пешеходов. Кто же мог сюда звонить среди ночи? Или просто ошиблись номером? Для самоуспокоения я решила принять последний вариант.
– Ну что? – Сестрица смотрела на меня большими круглыми глазами.
– Никого и ничего, – спокойно ответила я. – Уходим.
И тут тишина была снова нарушена: Анька со своим захватчиком, превратившимся в заложника, дружно забарабанили в дверь с требованием выпустить их. До бухгалтерии от меня было довольно далеко, но в пустом здании ночью звук хорошо разносится. Я решила послушать, как отреагирует охрана – в здании оставались Славик с Игорем, правда, несколько потрепанные, а поэтому, наверное, злые.
В эти секунды я пожалела, что не могу привычно следить по экрану за происходящим, но система была отключена мною же. Ой! Да ведь она отключена и у охраны. Они же сейчас вызовут подмогу, станут названивать по всем телефонам, говорить, что нужно срочно починить систему слежения! Мне следовало немедленно что-то предпринять, чтобы отвлечь Славика с Игорем, чем-то занять их… В голову пришла шальная мысль.
Я бросилась к своему пульту и нажала на клавишу, отключающую запоры на дверях – эта система работала автономно от видеонаблюдения. Пусть Анька со своим хахалем вырываются наружу – а там уж как кому судьба улыбнется. Или Славик с Игорьком, или этот молодчик…
В здании раздались крики, мат, но мы с Лариской не стали дожидаться результатов, а бросились в переулок к моей машине. Я велела сестрице держать мотор включенным, а сама опрометью ринулась в подвал – следовало включить систему слежения, что я и сделала, затем закрыла подвал, прыгнула за руль и понеслась по направлению к дому.
– Ты пока поживешь у меня, – заявила я Лариске.
Она тут же закивала и призналась, что как раз этого и хотела. Я заметила, что в воскресенье мне нужно будет улететь в Японию, а раз так, то сестрица останется с детками. Обычно она с ними и оставалась – Серафима занималась Валеркой, Вадиком и хозяйством в дневное время, а на ночь приходила Лариса. Мне не хотелось, чтобы мальчики ночевали одни – маленькие они еще все-таки. Пустой «дипломат» был выброшен в Неву.
Но сюрпризы, которые ждали меня в эту ночь, еще не закончились. У моего парадного дежурил серебристый «Мерседес», из которого при моем приближении вылез Олег Расторгуев. Он был один.
С представлениями мы закончили быстро. Мне, естественно, пришлось пригласить Олега в квартиру – не стоять же на улице в два часа ночи. А вообще-то мне давно хотелось спать, тем более завтрашний (то есть сегодняшний) рабочий день никто не отменял. Но чисто женское любопытство пересиливало. И чего это Расторгуев меня тут поджидает?
Детки, слава богу, спали. Не дождались непутевую мамашу. Сморило их, бедных. Олег, Лариска и я дружною толпою проследовали на кухню, я извлекла из шкафчика коньяк и стаканы.
– Я вообще-то за рулем, – заметил Олег.
– Можешь не пить, – ответила я и от души плеснула нам с Лариской – нам-то после всех вечерних и ночных переживаний уж точно требовалось принять на грудь. Олег тоже заглотил несколько капель и попросил чего-нибудь перекусить. То, что Расторгуев понимал под словом «перекусить», с моей точки зрения, означало «обожраться», но, как я выяснила в дальнейшем, желудок у него был безразмерным.
– Сними платок, – велела я Лариске, до сих пор прикрывавшей им рану, – и пойди умойся. А потом я тебя чем-нибудь помажу.
Она кивнула и удалилась, понимая, что нам с Олегом требуется поговорить с глазу на глаз. Он проводил ее удивленным взглядом. Еще бы: два «фонаря» плюс разбитая голова.
– Кто это ее так? – спросил он меня.
– Милый, – ответила я, не желая упоминать Маринку. Ведь о мертвых, как говорится… – Один из твоих подшефных бизнесменов.
Расторгуев покачал головой, потом почему-то посмотрел на свои огромные кулачищи. Я же в этот момент подумала, что после кулаков Олега от Ларискиной головы точно ничего бы не осталось. И от моей тоже.
– Ну? – спросила я у гостя, которому, в общем-то, совсем не полагалось находиться у меня на кухне. Что сказала бы наша служба безопасности?
Но вообще-то камчатские на нас давно глаз положили, в смысле на «Технику-сервис». Цыган, их лидер (или предводитель?), хотел подмять под себя весь видео– и аудиорынок и единолично его контролировать. Ну что ж, мысль мудрая. Хозяин должен быть один. Только я для себя пока не решила, под кем мне было бы легче жить – под Шубаковым или под Цыганом. «Красные шапочки» против вора в законе. Но если смотрящим по нашей фирме назначат Расторгуева…
Как я подозревала, у Цыгана в этом деле был еще один интерес. Как любой вор в законе, Юрий Леонидович особой любви к «красным шапочкам» не испытывал, пусть это даже бывшие, а не действующие менты и кагэбэшники. Западло ему с ними разговаривать, вопросы перетирать. Его душа просто порадовалась бы, если бы он смог сделать им какую-нибудь подлость, например увести у них из-под носа их подшефных бизнесменов.
– Саш, свалила бы ты из города, – тем временем проронил Олег.
Я вылупилась на ночного гостя.
– Ты поэтому меня ждал?
– Не только… В общем, Храп, ну Андрюха Храповицкий, говорит, что ты сперла деньги. Наших в этом убеждает.
– Подожди-ка, подожди-ка, – перебила я Олега. – О чем это ты? Храповицкий сегодня утром, насколько мне известно, утверждал, что моя сестра Лариска инсценировала ограбление и увела какой-то «дипломат», который он якобы оставлял у нее в квартире. За это она и схлопотала по физиономии. Теперь, значит, уже я их увела?
– Блин, это Храп ее так разукрасил? Чего-то я плохо соображаю среди ночи, – признался Олег, помолчал и продолжил: – Ну, в общем, я ему не верю. Наверное, Андрюха их или куда-то пристроил, или потерял. А хочет свалить на тебя.
– А почему ты мне это говоришь?
– Ну, в общем… – протянул Расторгуев, замолчал, опять уставился на свои лапищи, а потом выдал: – Они с Цыганом родственники. Ты, может, не знала.
Я не знала.
– Ну, ты сама понимаешь. А я… я считаю, что все должно быть по справедливости. Но заняться сразу двумя бабами – проще простого. Хотя бы для начала. Цыган и приказал. Для порядка. Хотя и не очень верит. А я считаю, что доказать вначале нужно, что это ты. Как ты-то могла спереть те деньги?
– Слушай, а что это за деньги? – спросила я.
Олег явно не хотел отвечать, да я и сама быстро поняла, что сглупила, спросив об этом. Тогда я решилась на другой вопрос:
– А зачем вы с ребятами сегодня врывались к нам в офис? За мной?
– А как ты узнала, что это я… то есть мы?
Я рассказала про постоянное видеонаблюдение и про то, как он на секунду стянул маску, чтобы утереть пот. О постоянном видеонаблюдении Олег знал, но очень надеялся, что камера не зафиксировала его промашку. Оказалось, что зафиксировала…
– Да так непривычно в ней, у меня вся рожа горела… А ты чего, сразу же узнала меня? И это все ваши видели?
Из наших если это кто и видел, так только Иван Иванович, но вот завтра, вернее, уже сегодня увидят многие… Олег схватил мои руки в свои огромные лапищи и чуть ли не со слезами на глазах попросил уничтожить кассету. Значит, поэтому дожидался меня среди ночи?
– Это невозможно, – вздохнула я.
Расторгуев готов был встать передо мной на колени. А в общем-то, что такого ужасного они сделали? Урона-то фирме фактически никакого не нанесли. Ну ворвались, но в целом спокойно, мебель не крушили, это вторая группа постаралась. А Олег с друзьями удалились несолоно хлебавши. Представят шубаковским какое-нибудь аргументированное объяснение, уж придумают что-нибудь. Вопрос-то, в принципе, решаемый.
– Саш, у меня к тебе будет большая просьба…
Камчатские недосчитались одного своего. Искали, искали и не нашли, а он тем временем близко знакомился с нашей бухгалтершей. Интересно, вышла эта парочка из конторы или нет?
Олег, как бригадир, отвечает за своих ребят. Димка Меченый пару часов назад позвонил Олегу на мобильный из нашего офиса и пояснил, что там замурован. Проси что хочешь, Саша, только помоги освободить Димку. Если я это сделаю, мне зачтется.
«Не на том ли свете?» – подумала я и спросила:
– Так Храповицкий в самом деле считает, что деньги взяла я?
– Что без тебя не обошлось, – кивнул Олег. – Но я ему не верю. И главное – не то, что считает Храп. Главное – что считает Цыган. А он, по-моему, еще не определился. Первая его мысль была – взяли вы, то есть вся ваша команда, чтобы насолить нам. Например, через твою сестру. И через тебя. Поэтому он нас и погнал к тебе в офис. Он в ярости был. Но как ты могла их взять? Ты про них вообще когда услышала?
– Сегодня вечером от Лариски, когда приехала к ней оказывать моральную поддержку по зализыванию ран.
– А может, вы в сговоре с Лариской.
– Да если бы так и было, какого черта Храп прятал деньги у моей сестры, если вообще прятал?! Он что, идиот?
– Нет. И я тоже не понимаю, – признался Олег. – Может, он хочет как-то себя оправдать, сваливая все на вас двоих? Мы с пацанами сейчас вообще пытаемся понять, какого черта он крутил вначале с одной твоей сестрой, потом к другой перекинулся, затем твою секретаршу охмурил…
– А вы его самого спрашивали?
– Спрашивали. Говорит: нужно держать руку на пульсе, знать, чем занимаются конкуренты.
Я кивнула: именно так я сама объясняла ситуацию.
– А теперь он прокололся, да, наверное, и с твоей сестрицей порвать хочет – зачем ему крутиться между двумя бабами? Маринка-то лет на десять моложе, да и недавно он с ней совсем. И она больше знает про фирму. Она ему кое-чего напела после того, как ты ее уволила. Но до этого молчала. Это ты знай.
Я подозревала, что так оно и было, но, слава богу, я не посвящала секретаршу в большинство коммерческих тайн. Что-то она, конечно, знала, но не все, далеко не все. Тем более что японским из всех сотрудников фирмы владею только я.
– И тут Андрюха решил убить двух зайцев, – продолжал Олег. – И от сестрицы твоей избавиться, и вину свою на других свалить, а я считаю, что виноват он. В любом случае. Бабки у него были, он за них отвечал. Кто же такие деньги у телки оставляет? Он себе вообще много позволяет, и ему многое с рук сходит, потому что он Цыганов родственник.
Я лично была в общем и целом согласна с этой точкой зрения (в смысле, что «лимон» баксов не следует оставлять без присмотра), только знала несколько больше, чем Расторгуев: Храповицкий вдобавок ко всему ошибся квартирами, вернее, его подвела память, затуманенная алкоголем, – оставил деньги у Маринки, а считает, что у Лариски, теперь хочет их вернуть, но не получается. Тем временем кто-то учинил обыск у моей сестрицы, что позволяет Храповицкому настаивать на своей версии.
– А ты не знаешь, кто потрошил Ларискину квартиру? – спросила я у Олега.
Он покачал головой и высказал мнение, что это мог быть и сам Храп – раз замок не выбивали, а просто открыли (с чем я согласилась – вроде бы ключей у Храпа не было, но он вполне мог сделать слепки с Ларискиных за время их знакомства, да и прихватить между делом пропавшую связку). Олег изъявил желание вернуться к вопросу о Димке. Я честно ответила, что, когда в последний раз была у себя в офисе, Димка находился в нашем здании, в бухгалтерии. Олег схватился за голову.
С Димкой наши, конечно, побеседуют по душам, дадут ему по мозгам, а потом скорее всего отпустят. Да и Олегу было бы неплохо лично связаться с кем-то из шубаковских, да побыстрее, тем более что его лик запечатлен на пленке. И я не могу сейчас ехать в наш флигелек высвобождать Димку, потому что это тоже запишется. Зачем мне лишние проблемы?
Расторгуев поинтересовался второй группой налетчиков.
– Я тогда просто обалдел, – признался он. – Влетают какие-то под «дурью»… Я вначале решил, что настоящий ОМОН пожаловал, а потом вижу по глазам, что обколотые или обнюхались чего.
– Наши с ними еще не разговаривали. Отойдут налетчики немного, тогда и побеседуем. А вы лихо успели смотаться. Да, Олег, а зачем тебе сегодняшняя кассета? Димка же все равно заблокирован в офисе.
– Ты не поняла? Там же записано, как нас эта баба гоняла… Нас и тех, вторых… Кто увидит – стыдоба. Мне же, дураку, не отмыться после такого… Саша, ты моя последняя надежда. Я долго прикидывал и как Димку вытащить, и как до вашей видеозаписи добраться. Саш, помоги! Я тебе в контору звонил несколько раз («Ах, значит, это был он?») и домой. Мобильного твоего у меня нет. Кстати, дай запишу. Дети сказали, что ты скоро будешь. Вот я и ждал…
Я сомневалась, что мне удастся заполучить кассету у Ивана Ивановича, да и зачем мне так стараться для Олега? Мужик он, конечно, очень ничего и в моем вкусе, но тем не менее… Работа все-таки дороже.
Я честно сказала, что кассету забрать не смогу. Олег повесил голову. Я подлила масла в огонь, добавив, что мне придется сообщить службе безопасности о том, что он был у меня дома.
– Но зачем?! Почему ты не можешь принимать у себя мужчину?
– Я могу принимать у себя мужчину, но не из конкурирующей фирмы, черт побери! Ты знаешь, за что Маринку уволили? Потому что связалась с Храповицким.
– Но ты же совладелица, – заметил Олег.
Ого, мы уже и это знаем?
– У меня только пятнадцать процентов, – заметила я. – И я не хочу терять свою работу. Мне детей кормить надо. И я должна показывать пример другим сотрудникам. А то как же так – секретаршу увольняем, начальница тем временем делает то же самое – и как с гуся вода?
– Но я же, в принципе, не из конкурирующей фирмы, я – из «крыши»… – протянул Олег. – И, кстати, еще неизвестно, как дело в конце повернется. Может, скоро под нами будете.
Он определенно набивался ко мне в постель. Я была не против, но… Одно большое «но». А вообще-то следует поставить вопрос перед руководством – как наша фирма посмотрит на связь сотрудницы с человеком из «крыши» конкурирующей фирмы? Дилемма… К тому же «Балттайм» для Олега Расторгуева – одна из многих компаний, да и мы, в принципе, можем под него перейти… Нет, не перейдем. Мы работаем с бывшими коллегами Виталия Сергеевича, официально организовавшими охранно-детективное агентство. Оказывают они нам и охранные, и детективные услуги. И вообще мне не совсем понятно, где кончается наша служба безопасности и где начинается охранно-детективное агентство Шубакова. Без полбутылки нормальный человек не разберется. Но я – ненормальная, я – бизнес-леди. В прошлую субботу Шубаков встречался с Цыганом, и вопрос, под кем мы ходим, они утрясли. Или все-таки оставили открытым? А может, отложили обсуждение на потом? Или пропажа миллиона долларов в корне изменила ситуацию? Потому что пропали они у Храпа, а подозревают меня и Лариску…
– Я, кстати, знал твоего мужа, – брякнул Олег. – Мы с ним до армии вместе борьбой занимались.
При упоминании о муже я заревела. Сашку, моего благоверного и тезку, убили три года назад, а я до сих пор его вспоминаю. Хоть и ругались мы здорово, и разводиться не раз собирались, а ведь помнится только хорошее. Теперь он мне иногда казался просто идеальным. Да и как можно забыть отца своих собственных мальчишек? Тем более дети так на него похожи… И им я папу, естественно, представляю в самом выгодном свете. А поэтому сама начинаю верить, что он именно таким и был…
Олег усадил меня к себе на колени, вытирал мне слезы, целовал… Я решила махнуть на все рукой – на «крыши», фирмы и сложности взаимоотношений между ними – и уже была готова на все, но тут у Олега зазвонил сотовый телефон. Звонил Димка, сумевший-таки вырваться из нашего офиса. С одной стороны, я ему мысленно поаплодировала, с другой – готова была придушить. Но, значит, не судьба нам с Олегом… Или только пока?
Расторгуев засобирался к Димке. Работа – прежде всего. И люди, за которых он отвечает. Мы слезно распрощались, он оставил мне номера своих сотового и домашнего телефонов. Был уже пятый час, спать мне осталось всего ничего. А какие разговоры меня ждут утром…
Лариска уже дрыхла, устроившись на диванчике в гостиной. Я проследовала к себе в спальню и отключилась, едва успев донести голову до подушки.