2
Однажды запоздалый посетитель окраинного кладбища Черного города, прилежно вырвав с могилы родственника разросшиеся там одуванчики и полынь, в философских целях осознания жизни и смерти отправился бродить среди небогатых бетонных надгробий. Совсем скоро он заметил странную вещь. Начал вглядываться в надгробья внимательнее. Торопливо надел очки. Подошел поближе к одному из памятников. Потом приблизился к другому. Начал выхватывать даты и лица, как заядлый карточный игрок. Прогулка по кладбищу превратилась для него в маленькое расследование. Когда посетитель понял, что догадка подтверждается, он нахмурился. Закурил. До неприличия высокая детская смертность этих мест очень его озадачила. Потом он возмущенно произнес вслух, нарушая могильную тишину: «Как это так? Что за безобразие? Чем вы вообще тут заняты, в своем захолустном городишке? Ну хорошо, – бормотал он чуть тише, почти шепотом, – положим, эпидемия кори, ангина с осложнениями, опасный вирус, но почему не вызвать врачей из столицы? Не заказать лекарства, сыворотки для прививок?»
Невдомек было приезжему в строгом коричневом плаще, что под серыми бетонными памятниками с надписями: «Помним. Скорбим» стыли в земле, мокли под проливными дождями кости непослушных детей Черного города. Говорили усталые мамы в тесных, освещенных скупой лампочкой прихожих. Нашептывали в кухоньках бабушки, окутанные клубами пара от кипящего в ведре белья. «Не ходи, детка, на кладбище. А если уж поддашься, занесет тебя туда в прятки играть или в войну с мальчишками баловаться, ничего оттуда не выноси. Будут к тебе на кладбище подходить незнакомые тети. Будут подзывать чужие дяди. Не подходи к ним ни в коем случае. Не заговаривай. Яблоком угостят или печеньем – не подходи и ничего у них не бери». Дети послушно кивали и клялись, скрестив за спиной пальцы. Они прибегали на кладбище чуть позже, вечером. Или приезжали туда на велосипедах, спицы которых для красоты обмотаны красной, синей и зеленой проволокой. Чтобы, когда разгонишься, казалось, будто внутри колеса – радуга.
Дети шумели на кладбище, тревожа мертвый сон, нарушая вечный тихий час. Они кричали, смеялись и пели. Они воспроизводили звуки стрельбы из пулеметов. Они носились по дорожкам среди могил, собирали конфеты, отбирали яблоки, баранки и печенья у мертвых, воровали у них единственную отраду – пушистые букеты георгин, окутанные сладковатой гнилью розовые пионы. Бордовые розы и стройные букетики алых гвоздик дети забирали у мертвых вместе с вазами и ехали продавать на железнодорожную станцию – влюбленным, посетителям местной больницы и людям, спешащим на юбилеи и новоселья.
Время показало, что дети, которые зарабатывали на газировку, леденцы и первые сигареты, обкрадывая мертвых, скоро возвращались на кладбище Черного города в дешевых гробах с печальными оборками из атласных черных лент. Но на самом деле их бабушки и мамы ошибались. Причиной детских смертей Черного города были вовсе не букеты и не кладбище, не нарушение запретов и тишины, не обиды мертвецов, у которых отняли печенья, а руины заброшенного военного завода, который находился неподалеку. Две черные трубы возвышались, вытянув шеи, над окраинами городка. Ветер насвистывал в них, будто в дудки, завораживающую и странную музыку. Они шептали: «Дети-дети! Идите скорее сюда. Со стороны пустыря в заборе разогнуты два прута, вы сможете бочком пролезть. Смелее! В заброшенном цехе можно набрать подшипников и гаек. Вы найдете медные брусочки, похожие на патроны. И саморезы, напоминающие оловянных солдатиков». Завороженные нежными песнями, дети пролезали в щель забора. Беспечно неслись по лужайке, заросшей серой травой. Дети входили в скрипучую железную дверь заброшенного здания. И никогда не выходили назад живыми. Возможно, они забредали в цеха, где валялись трубы, ржавые проволоки, протекающие канистры. А в переходах между цехами громоздились разрушенные лестницы, коридоры с прогнившими полами, бездонные шахты, черные отсеки и потайные комнаты, вошедший в которые терял надежду выбраться назад живым. Однажды через дыру в заборе на территорию завода проник тихий любопытный Виталик. Он осторожно проскользнул в скрипучую железную дверь, на корточках пролез в темной проходной под ржавую вертушку. И на ощупь отправился по сумраку коридора, с жадным ужасом вслушиваясь в звуки и шорохи пустынного здания. Надгробье Виталика, единственное на кладбище Черного города, выполнено из цельной глыбы мрамора. Так пожелал его отчим, чтобы соседи и родственники не думали, будто пасынку в семье недодавали или кормили его хуже, чем сводную сестру.
Конец ознакомительного фрагмента.