2
Алиса открыла глаза. Все вокруг было в молочной дымке, похожей на густой туман. Ее взгляд был рассеян. Она почувствовала легкую дрожь, пробежавшую по телу и машинально натянула на себя теплое одеяло. Туман постепенно начал рассеиваться. «Где я?». Этот вопрос пульсировал в ее голове.
Это была не большая, но уютная больничная палата. Кровать, на которой лежала девушка стояла у окна, плотно занавешенного ярко-красными шторами из плотной органзы. В другом конце комнаты стоял шкаф из темного дерева и два зеленых кожаных кресла. Между кресел аккуратно примостился черный журнальный столик, на котором лежала книга в твердом переплете с торчащей из нее закладкой. Радужную картину нарушали угрюмые капельницы и мониторы, развешанные возле кровати.
Алиса попыталась приподняться на локтях. Но тело не слушалось и ей лишь удалось совершить пару неловких движений на кровати, от которых она почувствовала резкую боль в правом боку. Ее длинные, светлые волосы были заплетены в аккуратную косу. Голубая пижама, одетая на ней, оттеняла и без того бледную кожу девушки. Алиса уже хотела было позвать кого-нибудь, чтобы выяснить, что она здесь делает, как услышала стук каблуков за дверью. Она напряглась. Через секунду дверь открылась и в палату вошла женщина. Ее вьющиеся волосы локонами падали на плечи. На худощавом лице виднелись мелкие морщинки, однако кожа выглядела лощенной. Черное платье-футляр идеально сидело по фигуре. На плечи был накинут белый медицинский халат, а в руках она держала два небольших пакета и дамскую сумочку. Она аккуратно прикрыла за собой дверь, боясь нарушить тишину больничной палаты. Педантично разложив по полкам шкафа содержимое пакета, женщина обернулась и увидела Алису, которая молча наблюдала за ней. Из светлых глаз женщины покатились слезы.
– Алиса! – она подошла к кровати, на которой лежала ее дочь и нежно взяла ее за руку.
Алиса впервые видела ее. Подчиняясь ежесекундному порыву она ответила на прикосновение матери и погладила ее по руке. В ответ на прикосновение женщина заплакала еще сильнее.
– Послушайте, – голос Алисы звучал тихо. Она была совсем слабой. – Что случилось?
– Девочка моя, – по ее щекам текли слезы. – Я знала, что ты очнешься. Доченька. Надо папе позвонить. Никто не верил, что ты очнешься, а мы с ним верили! Ты представляешь, папа каждый день приходил, садился рядом и читал тебе Булгакова. Он всегда говорил, что ты все слышишь и понимаешь.
– Доченька? – Алису словно обдало кипятком. – Вы моя мама?
– Знаешь, он сейчас приедет, и будет плакать похлеще меня! – женщина словно не услышала вопроса. Она нежно обняла дочь, и Алиса почувствовала свежий аромат пряных духов.
– Мама? – Алиса заглянула в ее глаза, пытаясь поймать взгляд. – Вы моя мама?
– О боже, – до нее вдруг дошел весь трагизм происходящего. – Ты не помнишь меня?
– Нет, – едва слышно произнесла она.
– И что случилось не помнишь? – на женщину словно вылили ушат холодной воды. Она мгновенно поникла. Ее расправленные плечи сжались, а морщинки стали более отчетливыми.
– Нет, – повторила Алиса.
На улице завывал холодный декабрьский ветер, пронизывающий до костей. А в теплой палате московской больницы сплелась воедино материнская любовь и надежда с болью потери и страхом перед будущим. Женщина, каждый день обращавшаяся к Богу вдруг обрела то, о чем так отчаянно молила – ее дочь открыла глаза. Но сюда вмешалась чья-то злая шутка сверху – она ничего не помнила.
– Знаешь, – она ласково погладила дочь по волосам. – Я так долго ждала, что ты очнешься. Это главное. Ты снова с нами. Ты все вспомнишь, я уверена. Нужно только время. Не закрывай пожалуйста глаза. А еще. Я очень люблю тебя, Алиса!
В ее глазах снова появились слезы. Они словно замерли и из последних сил держались, чтобы не покатиться мощным потоком по щекам. Она достала из сумки небольшой платок и промокнула глаза. Когда она смотрела на свою дочь, то видела ту маленькую девочку, какой она была когда-то давно. Наивная, веселая, смешливая, и очень добрая. Именно такой была ее Алиса. А сейчас она лежала на больничной кровати, совершенно беззащитная. И лишь милосердие ее матери могло помочь ей встать с этой постели и вернуться к жизни. Они обе, несмотря на то, что одна ничего не помнила, это понимали.
– Я схожу за врачом, – тихонько, словно боясь нарушить что-то хрупкое прошептала она. – Он должен тебя осмотреть.
Алиса кивнула в знак согласия и мать отпустила ее руку. В дверях она еще раз обернулась, словно пытаясь удостовериться, что Алиса в сознании.
Алиса осталась в палате одна. Она не могла понять кто она, не помнила маму. Ее светлые глаза были задумчиво грустны, и она старалась не закрывать их, хотя и мечтала провалиться в сон, а проснувшись выяснить, что это розыгрыш. Из ее левой руки торчал катетер от капельницы, он был аккуратно заклеен пластырем. Алиса помнила свое имя, когда мама к ней обратилась – то она ни капли не удивилась. Ее совершенно точно так звали. Хоть в чем-то она была уверена. Алиса не знала сколько времени она была без сознания. Пытаясь подчинить себе свое тело она попыталась поднять вверх правую руку. Рука послушно, словно по мановению волшебной палочки поднялась вверх, напротив ее лица. Ее губы расплылись в изумленной улыбке. В этот момент она походила на маленького ребенка, у которого получилось сделать первый шаг. Она с интересом разглядывала собственную руку. Тонкие длинные пальцы, светлая кожа. На безымянном пальце красовался след от кольца, но самого кольца на пальце не было. Она что замужем? Этого она тоже не помнила. Стыдливо возвратив руку на кровать Алиса огорченно мотнула головой.
Тем временем за дверью, в больничном коридоре послышались шаги. Через считанные секунды дверь в палату распахнулась, и Алиса увидела свою мать, аккуратно державшую под локоть высокого седовласого мужчину. Похоже это был ее отец. Рядом с ними, немного смущаясь стоял не высокий парень в медицинском халате. Он неловко поправлял на груди стетоскоп. И смахивал скорее на студента-первокурсника, нежели на врача. Его темные взъерошенные волосы выдавали, что он спал в то время как родители Алисы постучали в ординаторскую.
– Милая! – отец Алисы подошел к кровати и нагнулся, чтобы поцеловать ее. Она почувствовала приятный запах, исходивший от него. – Ты даже представить себе не можешь, как мы ждали, что ты очнешься. Каким богам мы только не молились.
Алиса заметила рассеянный взгляд матери, направленный на них. Видно она еще не сообщила мужу, что Алиса ничего не помнит.
– Меня зовут Михаил Алексеевич, – представился врач. – Я наблюдал Вас после аварии. Наши врачи сотворили чудо. После несчастного случая они сделали все возможное, чтобы Вы смогли вернуться к полноценной жизни.
– Спасибо, – Алиса испытывала тягостное волнение. Ее ладони взмокли, а по спине пробежала дрожь. Она должна сказать, что ничего не помнит.
– Простите. Мне нужно кое-что Вам рассказать.
– Да, – врач внимательно посмотрел на нее. – Я Вас слушаю.
– Я ничего не помню, – ее голос звучал подавленно.
– Это не страшно. Вы пролежали тут почти месяц.
– Нет, Вы не поняли. Я совсем ничего не помню.
– Что значит ничего не помнишь? – отец недоумевающе посмотрел на нее, а потом на жену.
– Алиса потеряла память, – подтвердила она слова дочери. – Она не помнит нас, Миш.
Алиса поймала на себе озабоченный взгляд отца.
– Это амнезия, – деликатно вмешался Михаил Алексеевич. – Такое случается после черепно-мозговых травм. Присядьте, пожалуйста. Мне необходимо ее осмотреть.
Родители Алисы недоверчиво последовали совету врача, хотя они ни на секунду не хотели отходить от кровати дочери. Грустное сожаление застыло на их лицах. Безграничное счастье от того, что их дочь проснулась сменилось болью от осознания того, что она их не помнит. Мать Алисы хорошо помнила моменте, когда ей сообщили об аварии. Сухой голос в телефонной трубке сообщил ей, что ее дочь находится в первой клинической больнице без сознания. Опустошающий страх за судьбу дочери с тех пор поселился в ее сердце, и не отпускал ни на минуту. В больнице им сообщили трагичные новости. Ей долго не давали увидеть дочь. Врачи провели несколько операций, но гарантий никто не давал. Они с отцом Алисы три дня спали в коридоре реанимации, по очереди принося еду друг другу и боясь пропустить новости. Их единственная дочь, любимый ребенок. В тот момент ее жизнь походила на слабую ветку, качающуюся под тягостью мокрого снега. Никто не знал в какой момент ветка не выдержит тяжести и с треском упадет вниз, навсегда отсоединившись от дерева. Как такое могло произойти? Почему с ними? Эти вопросы мучили их все время. Когда после операции Алиса впала в кому врачи только разводили руками. Никто не знал сколько времени она проведет без сознания. Вернется ли вообще в сознание. Это было невыносимо. Дни тянулись бесконечно долго. Она часто сидела у кровати дочери и долго вглядывалась в ее красивое лицо, гладила ее белокурые, блестящие волосы.
– Удивительно! – завершив осмотр врач обратился к родителям Алисы. – Она в порядке. Ей конечно необходимы дополнительные обследования и реабилитация. Но на сегодняшний момент каких-то серьезных вмешательств не требуется. Видно вы родились в рубашке!
– Доктор, скажите, что у нее с памятью? – тревожно спросил отец.
– К сожалению, я не невролог и не могу точно сказать. Однозначно у нее амнезия.
– Мы можем поговорить с ней? Это не навредит?
– Да, конечно. Я попытаюсь поскорее связаться с нашим неврологом, чтобы она осмотрела ее. А сейчас, позвольте мне оставить Вас.
– Спасибо, – отец Алисы крепко пожал руку врачу.
– Послушайте, – вкрадчиво начала она. – Я Вас не помню. Мне очень тяжело говорить это своим родителям. Но так и есть. Я не помню ничего. Ни аварию, ни как она произошла. Это кстати была автомобильная авария?
– Да, – ответила мать. – Ты… вы попали в аварию на машине.
– Мы? – переспросила девушка. – Как раз об этом я и хотела поговорить. Где мой муж? Когда он приедет?
Мать Алисы с грустью посмотрела на мужа. Они не ожидали такого вопроса от дочери.
– Ты помнишь Виктора? – спросила она.
– Нет, – Алиса подняла вверх безымянный палец, на котором четко виднелся белый след от кольца. – Просто увидела это и подумала, что я замужем.
– Ты должна ей сказать, – горько вздохнул ее отец.
– Алиса, – ее голос вздрагивал. – Ты, Виктор и Настя попали в аварию. Врачам удалось спасти только тебя.
В комнате повисла гробовая тишина. Большие, голубые глаза Алисы наполнились слезами. Ее взгляд стал беззащитным как у ребенка. В нем застыла бессильная грусть. Выражение ее усталого лица сделалось отрешенным. Она провела языком по иссохшим губам.
– Кто был за рулем? – Алиса отчеканила каждое слово, словно боясь, что родители не поймут, о чем она спрашивает.
– За рулем был Виктор, – ответила ее мать.
Алиса горько вздохнула и слезы беззвучно покатились по ее опавшим, бледным щекам. Она не плакала в голос, но ей хотелось закричать на весь мир о своей боли. Но она не могла. Только не при этих людях. Им и без того слишком многое довелось пережить. Безутешная боль разрывала ее сердце на части. От такой боли не лечат врачи и не помогают лекарства. Алисе было страшно. Она ничего не помнила.
– Сколько ей было лет? – спросила она.
– Ей было четыре.
Алиса сжала зубы. У нее была дочь. Настя. И жизни оказалось мало отнять у этой женщины мужа, она забрала ребенка и забрала воспоминания. Забрала всю ее жизнь. Она с силой сжала краешек одеяла, будто бы он был виноват в случившемся, и тихонько заскулила. Этого не могло произойти. Только не с ней. Надо очнуться, должно быть это дурной сон. Алиса все еще не верила в реальность происходящего. Но это был не сон. Это была ее новая жизнь. Которая началась со страшного горя. Ее родители, стояли рядом и молча смотрели на дочь. Они ничем не могли ей помочь. Алису пронзил леденящий душу страх.
– Уйдите, – тихо произнесла она, отрешенно глядя на больничное окно.
– Доченька, – начал отец.
– Уйдите! – она истошно закричала.
– Пойдем, – отец взял за плечи мать Алисы. – Нам лучше уйти. Нам, правда, лучше уйти.
Этот непохожий декабрьский день открыл Алисе непоправимую беду. Она не помнила своих родных, но это ничего не меняло. Неотступная и безутешная боль надолго поселилась в сердце и душе это молодой женщины. И только неустанная забота ее родителей и их молитвы вернули ее к жизни. Хотя разве можно это назвать жизнью?
Врачом-неврологом оказалась молодая женщина. Когда она зашла в палату Алиса почувствовала тонкий, еле уловимый мускатный запах. У нее было миловидное лицо, светло-зеленые миндалевидные глаза и тонкие губы. Ее черные волосы были аккуратно собраны в пучок на затылке. На вид ей было не больше тридцати пяти. Медицинский халат был накинут на стильное, фиолетовое макси-платье.
– Здравствуйте, – она дружелюбно поздоровалась. – Меня зовут Ольга. Я невролог и с сегодняшнего дня Ваш лечащий врач. Вы не против если мы побеседуем, и Вы ответите на несколько вопросов.
– Не против, – кивнула Алиса.
– Тогда начнем, – она дежурно улыбнулась. – Какой сейчас год?
– Две тысячи пятнадцатый год, – Алиса неуверенно пожала плечами. – Или может две тысячи четырнадцатый. Я не знаю.
– Сейчас декабрь две тысячи четырнадцатого года, – врач сделала пометку в ежедневнике. – Что Вы можете рассказать о себе?
– У меня нет даже обрывочных воспоминаний. Поэтому я не могу ничего рассказать о себе.
– Что Вы чувствуете?
– Я чувствую постоянный страх и мучительную тревогу. Я не помню свою семью. Мой муж и дочь погибли. Еще я чувствую нестерпимую боль, – Алиса говорила быстро, а ее голос звучал подавленно.
– Хорошо. Вы можете предположить кем Вы работали? Что любили?
– Зачем? – Алиса вопросительно посмотрела на врача и вытерла навернувшиеся слезы.
– Это поможет нам подобрать оптимальное лечение.
– Я не знаю. И не хочу знать.
Врача насторожил ответ Алисы. Она сочувствовала ей. Потерять мужа и дочь в страшной аварии, а потом забыть собственную жизнь. Такого и врагу не пожелаешь. Несмотря на произошедшее Алиса демонстрировала буддийское спокойствие. Она не билась в истерике, не кричала, не испытывала откровенной злобы к окружающему миру. Но это и пугало Ольгу. У Алисы были железные нервы. Отголоски профессии. Но она не смотря на профессию была женщиной. Слабой, ранимой и доброй женщиной, оказавшейся в тяжелой жизненной ситуации. Ей нужно было кричать, стучать кулаками о стены и выплескивать наружу то, что сжирало ее изнутри. Но она этого не делала.
– У Вас амнезия. Точный диагноз пока установить не возможно. Но с уверенностью могу сказать, что Вы наверняка помните все навыки, приобретенные до аварии.
– Каким образом мне вернуть основную память? – спросила Алиса.
– Мне трудно ответить на Ваш вопрос. Человеческий мозг – плохо изученный орган. Я не знаю, как быстро вернется память. Но могу спрогнозировать, что возвращаться она будет вспышками. От самых ранних воспоминаний.
– Что значит вспышками?
– Кратковременные воспоминания. Вряд ли Вы сможете вспомнить большой фрагмент своей жизни до аварии, но Вы вполне сможете восстанавливать события, основываясь на кратковременных воспоминаниях. Вы уникальный случай на моей практике. С такими повреждениями мозга – прийти в себя и сохранить разум, это удивительно.
– Спасибо Вам, – у Алисы был потухший взгляд.
Как только Ольга вышла из палаты Алиса неуклюже привстала на локтях и набрав воздуха в легкие села на кровати. Сегодняшний день казался ей бесконечным. Она осторожным движением руки отодвинула штору и посмотрела на стальное небо, нависающее над городом. В палате стоял въедливый запах лекарств. Ей поскорее захотелось вернуться домой. Ее, ставшая уже привычной боль комом стояла внутри. Она тяжело вздохнула.