6:00. Domus, жилище богачей
Где живут римляне? Как устроены их жилища? В фильмах и спектаклях мы привыкли видеть римлян в светлых просторных домах с колоннами, внутренними садиками, фонтанами и триклиниями, комнаты в этих домах расписаны фресками. В реальности же все обстоит иначе. Только богачи и аристократы могут позволить себе роскошь жить в небольших виллах с прислугой. Таких немного. Подавляющее большинство жителей Рима теснятся в больших многоэтажных постройках, бытовые условия в которых порой напоминают жизнь в бомбейских трущобах…
Но давайте по порядку. Начнем с домов, в которых живет элита Рима, с домов богачей, называемых domus. В Риме при Константине власти насчитали 1790 таких домов; число, несомненно, внушительное. Но они не все были похожи друг на друга: одни были большими, другие – маленькими, из-за хронической нехватки места в Риме эпохи Траяна. Тот дом, который мы собираемся посетить, устроен в классическом духе, «по старинке», к вящей гордости владельца.
Больше всего поражает внешний облик такого дома: подобно устрице, он замкнут в себе. Лучше всего представить себе богатый римский дом как маленькую крепость: в нем нет окон, разве что несколько совсем маленьких, высоко расположенных. Нет и балконов: наружная стена ограждает дом от внешнего мира. В нем просто воспроизводится устройство архаических семейных хозяйств эпохи зарождения латинской и римской цивилизации, обносившихся защитной стеной.
Эта «отстраненность» от суматохи улиц явственно ощущается уже при взгляде на наружную дверь, почти безликую среди множества прилепившихся по бокам от нее лавочек, в эту пору еще закрытых. Главный вход образован большими двустворчатыми деревянными воротами с массивными бронзовыми петлями. В середине каждой створки – бронзовая волчья голова. В пасти – кольцо, им пользуются как дверным молотком.
За дверью начинается небольшой коридор. Мы делаем шаг и наступаем на мозаику с изображением грозного пса и надписью «Cave canem», «Осторожно, собака». Многие в Римской империи предпочли подобную меру предосторожности, хотя нам она известна в первую очередь по виллам в Помпеях. Действительно, воры и попрошайки донимали уже в римскую эпоху.
Мы проходим вперед и с одной стороны коридора замечаем комнатушку с дремлющим на стуле человеком. Это «привратник», раб, следящий за входом в дом. Рядом с ним, свернувшись на полу у ног, подобно псу, спит мальчик: скорее всего, его «ассистент». В доме еще все спят; мы сможем беспрепятственно осмотреть всю виллу.
Еще несколько шагов, и коридор выводит в просторное помещение: это атриум. Прямоугольный широкий зал, расписанный фресками ярких цветов, уже освещенными первыми лучами солнца. В доме нет окон, откуда же они проникают? Достаточно поднять голову, чтобы получить ответ: посередине отсутствует целый кусок крыши. Через большое квадратное отверстие проникает свет, как во внутреннем дворике. Настоящий световой каскад падает сверху и расходится в боковые помещения.
Это отверстие не только для того, чтобы пропускать свет. Через него в дом попадает и вода. Действительно, когда идет дождь, наклонная поверхность крыши над атриумом собирает капли и направляет их внутрь отверстия, подобно воронке. Вообразите это яркое зрелище: струйки воды вылетают изо ртов терракотовых фигурок, расположенных вдоль края крыши, и с шумом падают в атриум. Во время грозы грохот может стоять оглушительный.
Струи воды попадают (с большой точностью!) в широкий квадратный бассейн в середине зала. Это имплювий (impluvium), древнее и очень разумное изобретение: в нем собирается дождевая вода, которая затем отводится в подземный резервуар. Из небольшого мраморного колодца берут воду для повседневных нужд. Так делают из поколения в поколение. Края колодца совсем истерты веревками, с помощью которых поднимают ведра с водой.
Имплювий служит и для украшения дома: в этом внутреннем «бассейне» отражается лазурное небо с облаками, напоминая лежащую на полу картину. И это отрадное зрелище предстает перед взором любого, кто бы ни вошел в дом.
Имплювий, который мы видим перед собой, не совсем обычен: на его поверхности плавают цветы, оставшиеся от убранства пира, состоявшегося в этом доме накануне вечером.
Подобно зеркалу, вода в бассейне отражает во все стороны утренний свет. Легкая рябь, вызванная дуновением слабого ветерка, создает на стенах зала игру солнечных бликов, скользящих по фрескам. Если присмотреться, в этом зале не увидишь ни одной «голой» стены. Повсюду картины на мифологические сюжеты, воображаемые пейзажи или геометрические узоры. Цвета все насыщенные: лазоревый, красный, охристо-желтый.
Это наводит нас на важное наблюдение: мир римлян полон красок – и куда больше, чем наш. Интерьеры домов, памятники, даже одежда – все переливается разными цветами, а в торжественных случаях расцветает подлинным триумфом красок. В то время как мы считаем, что в большинстве случаев верхом элегантности окажется темный или серый костюм… Как жаль, что мы утратили все это многоцветье, особенно в домах, где доминирует белый цвет стен. Римлянин счел бы их недоделанными, подобно натянутому на раму пустому холсту.
Но продолжим наш визит. По сторонам атриума расположены комнаты. Это спальни, их называют кубикулумы (cubiculum). По сравнению с нашими они гораздо меньше, темнее и скорее похожи на тюремные камеры. Никто из нас не согласился бы там спать: окон нет, для освещения используется единственный источник света – тусклые светильники. Поражает, насколько плохо были видны фресковые и мозаичные шедевры, часто украшавшие эти комнаты, а ныне выставленные в музеях и продуманно освещенные. Римляне видели их не так. Когда зрение привыкало к полумраку спальни, при светильниках изображенные пейзажи и лица оказывали на зрителей особое воздействие.
В одном углу атриума видна лестница: она ведет на верхний этаж, где находится прислуга и где живут женщины. Первый этаж – «мужская» территория, и в первую очередь пространство pater familias, отца семейства.
Огибаем бассейн и идем к противоположной стене. Большая часть ее закрыта широкой деревянной раздвижной перегородкой-«гармошкой». Отодвинем ее. Вот таблиний (tablinum), «кабинет» хозяина дома. Здесь он принимает своих клиентов. В центре большой стол и внушительных размеров стул, по бокам расставлено несколько табуреток. Вся мебель с точеными ножками, украшенными инкрустацией из слоновой кости и бронзы. Мы видим также светильники на высоких канделябрах, на полу жаровня (для обогрева), на столе расставлены дорогое «парадное» серебро и письменные принадлежности.
Пройдем дальше. В глубине большая занавесь. Отодвинув ее, мы попадем в самый укромный уголок дома. До сих пор мы находились в «представительской» его части, доступной взорам посторонних. За занавеской же начинается «приватная» часть. Это перистиль, просторный внутренний сад, «зеленые легкие» дома. Он окружен великолепной беломраморной колоннадой. С потолка между колоннами свисают мраморные диски, на которых нарисованы или высечены мифологические сюжеты. У этих дисков забавное название, «осцилла» (oscilla), нетрудно догадаться почему[4]: движение воздуха заставляет их слегка колебаться, что придает ощущение подвижности всей колоннаде.
В этот утренний час в перистиле особенно приятно находиться. Нас окутывает невероятное разнообразие ароматов, источаемых высаженными в саду декоративными, пряными и лекарственными растениями.
В подобных садах можно встретить и мирт, и самшит, и лавр, и олеандр, и плющ, и акант… И даже большие деревья – кипарисы и платаны. И конечно, клумбы с цветами; цветы – фиалки и нарциссы, ирисы и лилии… Этот оазис – настоящее произведение садового искусства: растения расположены в геометрическом порядке, проложены дорожки, разбиты клумбы, порой представляющие собой настоящие лабиринты. Кроме того, садовники часто подрезают растения, придавая им форму животных. Нередко по саду разгуливают настоящие фазаны, голуби или павлины.
При свете зари мы можем разглядеть две неподвижные человеческие фигуры: маленькие бронзовые статуэтки-путти с утками в руках по углам сада. Приблизимся. Одна из фигур будто издает странные звуки, какой-то гортанный клекот. Два коротких шумных всплеска – и из клювов уток начинает бить струя воды. Да это статуи-фонтаны! Струя попадает точно в круглую чашу, орошая воздух брызгами. Мы оборачиваемся и видим еще три подобные струи.
Ясно, в этот дом вода попадает не только через имплювий. С некоторых пор воду подводят и из акведуков. Хозяин, благодаря связям и знакомствам, добился для себя персонального водопровода (редкость для Рима). Один из немногих счастливчиков, у которых дома проточная вода, он пользуется ею и для того, чтобы удивить своих гостей игрой воды в садовых фонтанчиках.
Костистая рука раба закрывает кран, спрятанный между растениями (он проверял, хорошо ли работает водопровод). Он высокий, сухощавый, темнокожий, с черными курчавыми волосами, почти наверняка уроженец Ближнего Востока или Северной Африки. Вот раб идет по саду дальше, подбирая сухие листья и цветы. Вероятно, он садовник.
Из зала, открытого в сторону колоннады, доносится шум. Идет уборка. Подойдем поближе. Здесь, в триклинии, вчера проходило пиршество. Ложа, на которых располагались гости, уже привели в порядок, заляпанные простыни сменили на чистые. Еще один раб убирает последние остатки поздней трапезы. Вот он поднял клешню омара. На пирах принято бросать объедки на пол, а не складывать на блюда…
Из кухни слышно, как кто-то уже принялся за работу. Это женщина, она тоже рабыня. Волосы повязаны тряпицей, но видно, что они светлые: несколько золотистых локонов спадают вдоль шеи. Возможно, она из Германии или Дакии (современная Румыния), недавно завоеванной Траяном. Помещение очень тесное. Любопытный факт: римляне, с их страстью к пирам, не придают особого значения кухне, не считая ее важным помещением. Кухня напоминает наши малогабаритные «уголки для готовки» и поэтому не имеет четкой дислокации. Ее размещают то в глубине маленького коридорчика, то под лестницей. Действительно странно, но удивляться нечему: в домах богачей нет «домохозяек». На кухне трудятся рабы, это служебное помещение, поэтому незачем заботиться об убранстве, удобстве или просторности. В домах бедных людей готовит сама жена, но ее положение, по сравнению с сегодняшним, скорее напоминает статус домработницы, чем хозяйки.
А вот медная утварь хорошо нам знакома. Кастрюли и сковороды из меди или бронзы развешиваются напоказ на стенах кухни. Узор дырок в дуршлагах столь затейлив, что напоминает кружево. Здесь и мраморные пестики, шпажки, терракотовые поддоны, формы в виде рыбы или кролика, использующиеся для приготовления изысканных кушаний… Разглядывать эти предметы – все равно что листать старинные меню.
Еда разогревается на «плите», представляющей собой печь из каменной кладки: внутрь кладут и разжигают угли, как в барбекю. Когда они разогреются, поверх ставят «конфорки», то есть металлические треножники, а на них – кастрюли и котелки.
Очень часто конструкцию кирпичных печей облегчают за счет изящных арок. Там хранят дрова, используемые для приготовления пищи, подобно современным газовым баллонам…
Рабыня разжигает огонь. А как римляне это делают? Заглянем тихонько через плечо девушки: оказывается, она использует огниво в форме маленькой подковы, держа его в руке подобно ножке кубка. Затем высекает им искры, стуча по куску кварца, который крепко держит другой рукой. Одна из искр попадает на тонкую полоску древесного гриба, служащую трутом для растопки (это гриб-трутовик из рода Fomes, такие грибы растут на деревьях). Девушка начинает дуть на тлеющий гриб, затем подносит к нему солому и опять дует. Сначала из соломы выходит клуб дыма, а затем она вспыхивает веселыми язычками пламени. Готово. Теперь рабыня приготовит угли.
Задержимся еще на минутку. Этот визит в особняк позволил нам понять кое-что о жилищах римлян: их дома несомненно прекрасны, но гораздо менее комфортабельны, чем наши. Зимой холодно, повсюду сквозняки, приходится обогреваться жаровнями, расставленными в комнатах (прообраз наших электрообогревателей). Кроме того, дома темные, в комнатах царит полумрак. В тех редких случаях, когда окна все-таки имеются, они, как правило, очень невелики и пропускают меньше света, чем наши: их закрывают пластинами талька, слюды, иногда стеклом, а беднота – выделанными кусками кожи или деревянными ставнями.
В целом, чтобы понять обстановку и образ жизни внутри римских домов, даже самых богатых, таких как этот особняк, достаточно представить себе деревенские дома нашего времени, с высокими кроватями, толстыми покрывалами, светом, проникающим сквозь щели под дверями, запахом горящих дров, пылью и пауками…