Глава 4
Когда подъезжали к городу под названием Ретип, в душе Марины шевельнулось странное чувство. Можно было назвать его узнаванием этого места, но только если с большим преувеличением, и ее вечно во всем сомневающаяся натура решила, что возможно ей что-то подобное могло присниться. А вот, когда впереди на городской улице показался красивый особняк, она уже точно знала, что им туда. Откуда, спрашивается? Сама себе удивлялась, но только глаз не спускала с фасада, цвета раскаленного летнего солнца, со стрельчатых окон и все желала что-то рассмотреть за стеклом одного из них, того, что было на втором этаже и крайним слева.
Тепло распрощавшись с гномом по имени Тимль, полностью оправдавшим свое прозвище Беззубый, уверенно ступила на крыльцо под ажурным козырьком и подергала за цепочку звонка. Через минуту или чуть меньше дверь перед ней открылась. И предстала глазам приятная внешне, опрятная и подтянутая пожилая женщина, при этом она явно излучала доброту и радость от встречи с рыжей персоной. В этом нисколько Маринка не сомневалась. Откуда? Знала, и все. А глаза той женщины?! Они точно обещали девушке стопроцентное обожание и вообще, рай на земле.
– Здравствуй, Кармелита! – Произнесла Маринка вдруг дрогнувшим голосом и так и упала в объятия этой женщины.
Поступок, надо было признать, никак от нее самой не ожидаемый и Марине Лукиной нисколько не свойственный, как и повышенная чувствительность при встрече с людьми, если даже и с родственниками. А тут… в общем, у нее в тот момент даже слезы навернулись на глаза. И зарыдала в тот момент не она одна.
– Девочка моя! Наконец-то! Мы тебя заждались. Что же так долго?! А дядя твой весь этот год места себе не находил. Запросы посылал во все миры, но ты будто растворилась. – Эта милая женщина обнимала девушку, гладила по спине, плечам и волосам, а та зарылась носом в кружева белой блузки у той на груди и с упоением вдыхала запах дома, любви и детства.
Няня! Ну, надо же, она точно теперь знала, что это была ее няня. Такая теплая, ласковая и родная. И что, наконец, добралась до своего дома. Все! Конец пути! Рыжая девушка была счастлива.
– Что же мы в дверях стоим? Проходи же, Мари! И надо скорее сообщить господину Альфреду, что наша девочка вернулась.
Они были в холле, возле начала широкой лестницы, ведущей на второй этаж, когда сверху послышался сначала голос, а потом и шаги.
– Что случилось, Кармелита? Кто там пришел? Почему ты не отвечаешь? – На верхней ступени показался высокий седовласый господин в домашнем сюртуке. – Неужели…
– Дядя! Да! Это я, твоя Мари!
– Глазам своим не верю! – Всплеснул он руками, но остался стоять на месте. И тогда девица поскакала по ступеням лестницы вверх, легко и быстро преодолела их и впорхнула в раскрытые для нее объятья. – Только ты, негодница этакая, могла пропадать в течение года, не подать ни одной вести о себе, а потом явиться вся такая радостная и воздушная, и со словами «это я, твоя Мари», прижаться к моей груди и намочить мою рубашку такими искренними слезами радости!
– Ох, дядя! Со мной такое приключилось!
– Это я уже понял! Как же иначе! Я ждал этой встречи каждый день, и триста тридцать раз успел поклясться, что непременно впредь буду строг с тобой, Мариника. Поэтому приготовься к объяснениям, дорогая моя племянница.
– Что, вот так сразу и такой строгий? Уж не подменили ли мне моего дядюшку Альфика?
– Наверное, придется быть с тобой таким. И как, ты готова к разговору?
– Но он будет долгим, дядя. А я с дороги.
– И точно! – Подала голос няня Кармелита с первого этажа. – Девочке надо отдохнуть и обязательно покушать. Да и вам тоже. Ужин у меня готов, господа. Спускайтесь.
– Снова встреваешь! – Наклонился он над перилами. – Твои потакания девчонке вон уже к чему привели. Она осмелилась пропадать год неизвестно где. Учебу пропустила. Ни мне, ни тебе вестей не слала. А как явилась, так ты опять готова квохтать над ней как наседка.
– Будет вам, хозяин. Успеете еще душу отвести, воспитывая нашу радость. А у меня кушанья стынут.
– Ладно. – Сдался мужчина как-то так сразу – Будь, по-вашему. Сначала поужинаем. Но потом обещаю тебе, Мари, строгий разговор.
– Я согласна. – Чмокнула его в щеку, точно зная, что делала это каждый раз, когда ей удавалось настоять на своем. – Мне бы теперь немедленно и быстро освежиться и переодеться. Не подскажешь, дядя, где моя комната?
– Что?!! Еще и так?! Ты память потеряла! – Он даже от нее отпрянул и начал сверлить испытующим взглядом. А снизу послышалось громкое «ох» няни. – А себя ты помнишь?
– Не очень. – Взглянула на него честно и покаянно. – Только-только начинаю вспоминать. Но, зато, тебя, дядя Альфик, признала сразу! И Кармелиту тоже!
– Еще бы ты и нас забыла! Нет, это надо! То-то я смотрю, аура у тебя какая-то…
– Дядя! – Состроила девушка милую гримаску. – Я все-все расскажу, но чуть позже. Можно?
– Ладно. Иди уже. Вторая дверь справа. И поспеши! Мы с твоей няней с нетерпением ждем тебя.
И вот они вдвоем с дядей Альфредом шли в его кабинет. Он впереди, племянница следовала за ним. Она сознавала, что без него ни за что легко не нашла бы нужную дверь среди многих, что смотрели на нее, шедшую по длинному коридору второго этажа. Оттого, что не помнила местоположения кабинета в доме. Пришлось бы ей открывать их все, пока не добралась бы до самой последней справа. И оказалось, что это окно кабинета, как раз, так завладело ее внимание, когда недавно подъезжала к дому. Вот и раз!
– Ой! – Вскрикнула девушка, когда случайно задела лодыжкой нечто, помешавшее отойти от окна, в которое успела выглянуть, пока дядя усаживался в свое любимое кресло и раскуривал неизменную трубку.
– Осторожно! – Поворчал тот на нее и помахал рукой, чтобы развеять облачко душистого дыма перед своим лицом. – Куда ты вечно торопишься? Под ноги всегда надо смотреть.
– А что это такое? – Она немного нахмурилась и наклонилась, чтобы потереть ушибленное место на лодыжке. Потом проследовала к старинному кожаному дивану и опустилась на него, точно зная, что это было ее любимое место в кабинете дядюшки. – Этого раньше там не стояло. – На те два сундучка, об один из которых споткнулась, коситься девушка еще продолжала.
– Это точно. И, кстати, они появились в моем доме через неделю после твоего исчезновения. Я думаю, что это как-то должно было быть связано с твоей историей.
– Да? А что там?
– А может, начнем с твоего рассказа? – Прищурился на нее дядя.
– Как скажешь. Только возможно, что мне легче будет что-нибудь вспомнить, если бы в них заглянула. А то…
– Ладно. Уговорила. – Его глаза, хоть и были несколько прикрыты веками, но продолжали смотреть на племянницу пытливо. – В том сундуке, что больше размерами, лежат золотые слитки. Так понял, что их вес примерно равен твоему.
– Да-а-а?! – Округлила девица глаза, но была по-прежнему в тупике, насчет просветления своей памяти. – А во втором?
– В меньшем сундуке, больше похожем на шкатулку, находятся драгоценные камни. – Дядюшка выпустил к потолку еще одно облачко дыма.
– Точно? А бриллианты есть?
– Есть, есть. Там много, чего есть.
– А можно взглянуть? – Она смотрела на него просто с любопытством.
– Пожалуйста! – Махнул дядя Альфред рукой.
Девушку как подбросило. Вскочила, подбежала к сундукам, крышки открыла. На слитки только чуть взглянула, а вот вторым сундучком заинтересовалась дольше. Запустила в его содержимое обе руки, поворошила разноцветные камни, а потом ухватила пару штук из общей кучи и принялась рассматривать на свет. Красиво! Синий, догадалась, что это был крупный сапфир, понравился ей насыщенным цветом. А брильянт порадовал искрами, что рождались в его чистой прозрачности.
– А записка при этом богатстве была? – Поинтересовалась, когда наигралась с сокровищами.
– Не совсем записка. – Вот тут племянница точно поняла, что дядюшка принялся «наводить тень на плетень»: по его интонации, добавившейся к характерному прищуру глаз. – Но теперь, милая Мари, наступил твой черед приступить к рассказу. Что же, все-таки, с тобой произошло?
– Я с радостью расскажу все, что помню. Только эти воспоминания будут о последнем годе моей жизни. Что было ранее, пока еще от меня скрыто. Я надеюсь, что плотная пелена рассеется, но пока, увы, поделюсь тем, что имею.
И пошел ее рассказ. Про Марину Лукину. Девушку из Екатеринбурга. Пока излагала свою историю, сама себе удивлялась. Как это она спокойно жила, когда сейчас натыкалась на немыслимые нестыковки в биографии и, вообще, оказалось теперь, что это была не биография, а полный бред.
– Да, а! – Протянул задумчиво дядя. – Это все хранительница, выходит, постаралась. А ведь я же к ней несколько раз сам перемещался, да еще и влиятельных знакомых привлекал, чтобы посодействовали и на выжившую из ума бабку поднажали. Но она брови домиком, глаза в потолок и твердила про тайну исповеди и профессиональный долг хранительницы перехода. Могла бы хоть подтвердить, была ты у нее или нет, только старушенция и в этом уперлась. Единственное, что соизволила поведать, так только о твоем здравии. Не волнуйся, мол, ощущаю, что жива твоя несносная племянница. А теперь пожинаем результат: память стерта, аура неузнаваема, мизер интуиции, магический потенциал около десяти процентов, и он, так понимаю, начал накапливаться совсем недавно, как снова прошла портал, возвращаясь в наш мир.
– Тебе виднее, дядя. Я сейчас ничегошеньки не соображаю про все эти чудеса. – Похлопала девушка на него глазами.
– Вот-вот! Не соображаешь! Она же тебя забросила в мир, где уже несколько тысячелетий угасли источники магии. Ясно, что ты была выжата там досуха за кратчайший срок. У нее что, совсем разум пропал?! Может, этой хранительнице уже опасно переход доверять? Даже тот, что совсем удален от крупных городов и почти не используется людьми с нашими способностями. Нет, я этот вопрос обязан буду снова поднять.
– А что, все-таки, насчет тех сундуков, дядя? – Прервала племянница его размышления о составлении планов на ближайшее время. – Ты сказал, была записка при них?
– Это мягко сказано. К тому моменту, как ты должна была благополучно вернуться с этой преддипломной практики, а я еще не знал, что пропадешь и не начал о тебе волноваться, пожаловала ко мне важная делегация от посольства Натсхазана. Они передали этот «дар» их правителя и, не много, ни мало, свиток-послание, подписанный самим государем. Я, признаюсь, возгордился тогда, что твои способности так высоко оценили. Но когда открыл сундуки, решил, что «такая» благодарственная посылка – это слишком. И стал пытаться отнекиваться и настаивать, чтобы все это забрали назад. Мне, мол, гораздо приятнее высокая оценка твоих талантов, изложенная в послании. Только меня не стали слушать. Бочком, бочком, и были таковы.
– Так что в послании было, дядя?
– Очень изысканные и витиеватые письмена. Это же восточный народ, девочка моя! У них одно предложение на половину листа может растянуться. Бывает, начнешь читать и, дойдя только до середины, забываешь, о чем там вообще речь. Вот и тогда…в начале свитка говорилось, что я воспитал неземное создание. Восхваляли твой лик, разум, скромность и такт. Но больше, правда, про лик там говорилось. Далекие от наук люди, что с них взять! Но дипломаты из них отличные, а еще…
– А послание то у тебя осталось? – Девушке не терпелось узнать суть того документа.
– А как же! – Он отстранился от спинки кресла, в котором сидел и дотянулся до верхнего выдвижного ящика письменного стола. – Где-то тут было. Минутку…вот.
– Можно? – С нетерпением подошла и взяла документ в руки.
Тончайшая дорогая бумага свитка, казалось, и год спустя, источала тонкий приятный аромат. Текст был написан сразу несколькими цветными чернилами, почерком ровным, четким и красивым, а по количеству вензелей и всевозможных завитушек, наверняка, представлял шедевр. В самом низу листа стояла размашистая и несколько небрежная подпись самого правителя. Что-то там типа: али-мали, тори– пори, фоти-фоми. Рядом красовалась печать с изображением коня и летящего над ним сокола, все это было в центре оттиска. Она так поняла, что представляли собой символы с герба страны. Но долго над этим голову не ломала, так как ее больше интересовал сам текст. К его прочтению немедленно и приступила, правда, не удержалась и бумагу понюхала.
– Благовония и масла, наверное. – Заметил этот ее интерес дядюшка. – Восточные люди!
– А ты прочитал это послание до конца? – Вертела она свиток в воздухе уже через пару минут.
– И не один раз, Мари. Но сделал это уже, когда ты пропала. Каюсь. А вот сундуки те пытался вернуть дважды, и каждый раз они снова возвращались в этот дом. Какими-то неразговорчивыми людьми, что только низко кланялись. И мне даже показалось, что в последний раз, когда их доставили, они были гораздо тяжелее, чем вначале.
– Тут так все заморочено. В этом свитке. – Согласилась племянница с ним насчет восточной витиеватости и многословия. – Но в итоге создается впечатление, что ты и не должен был меня дождаться, во всяком случае, еще в течение месяца. А все оттого, что от меня был в восторге или, как здесь сказано, оценил по достоинству, какой-то родственник Его Святейшества.
– Я тоже пришел к такому выводу. С запозданием, но стал наводить справки об этом субъекте. И мне сообщили, что это очень серьезный господин и одна из центральных фигур правительства. Меня, правда, смутил его возраст. Молод он, всего двадцать восемь лет тогда ему было. Этот факт, сознаюсь, встревожил. Как бы, думаю… м-м, да! Но знающие люди сообщили, что князь был уже женат к тому времени, как поднялся переполох из-за твоей пропажи, причем брак заключил совсем недавно до того. Молодожен, по-нашему. Вот я и успокоился, решил, что были оценены твои способности, как мага. Ты же у меня большая умница в тех вопросах, что касаются знахарства, поэтому подумал, что оказала тому государю какую-то неоценимую услугу. Он же подтвердил в переписке, что ты отлично показала себя при дворе, была незаменима, как специалист по зельям при гареме, и что благополучно и в срок покинула его дворец. И не поверить Его Святейшеству никто не посмел, даже я. А у тебя сейчас, пока все это высказывал, не возникло никаких мыслей, способных пролить свет на эту историю? – С надеждой посмотрел на нее дядюшка, скомкав свои объяснения.
– Нет. – Закрутила девушка головой и отбросила на письменный стол документ. – Все темно перед мысленным взором. Все, что касается тех событий. Даже ни одного лица вспомнить не могу. Как там звали этого господина, что меня оценил по достоинству и которому мы должны за это быть благодарны и еще что-то там? Ардомир Аль-Тор-Фоти? Мне это имя ничего не говорит.
* * *
А в далеком Натсхазане, и самом восточном его княжестве, в это самое время по магической связи пришло срочное сообщение. Получил его старик-маг, верой и правдой прослуживший древнему правящему роду не менее восьмидесяти лет. Расшифровав послание, он записал его на листе бумаги и понес в княжеские покои немедленно, хоть и была глубокая ночь. Сделать это посчитал необходимым, не смотря на то, что пришлось бы будить хозяина. Все оттого, что и он, и каждый из обитателей замка Харзмари знал, как их господин ждал вестей с Запада. И ведь именно оттуда и пришла эта депеша, из неведомого магу города Ретипа, а значит, была очень важна, и просрочка подачи сообщения могла дорого стоить любому, даже хоть и старому и верному слуге. Вот и пошел старец мерить шаркающими шагами замковую площадь до высокого крыльца главного здания замка-крепости, потом с остановками, чтобы отдышаться, поднялся по центральной высокой лестнице на этаж правителя, а там зашуршал сандалиями по древним камням коридоров в сторону личных покоев князя.
За весь свой путь дважды он проходил мимо часовых, охраняющих покой и порядок, и ни разу его не остановили. Не оттого, что расслаблены были вооруженные до зубов воины или, не дайте боги, находились под властью Морфи, повелителя ночи, причина была в том, что старый маг пользовался особыми полномочиями и мог перемещаться по крепости беспрепятственно в любое время суток. И вот он дошел до дверей опочивальни князя. Остановился. Выждал, понаблюдав за реакцией третьей пары охранников, замерших на посту. Не притронулся к массивным резным дверям до тех пор, пока один из воинов не подал ему знак. Тот просто отрицательно покачал головой. Все так. Уже год спальню хозяина не посещала ни одна женщина, чтобы скрасить ему ночь. Но мало ли, что. Маг перестраховывался, дождавшись сигнала, что и в этот раз князь ночевал в одиночестве. Только после этого тихонько постучал и вошел.
– Что тебе? – Сонно проговорил Ардомир, заметив на пороге склоненную низко в почтительном поклоне и еще от старости фигуру своего главного мага. И хотелось ему снова повернуться набок и заснуть. Но только откинулся назад на подушки и прикрыл согнутой в локте рукой глаза, чтобы их не резал свет от ламп, которые одним взглядом и бытовым заклинанием зажег ученый старец. – Что случилось и сколько сейчас времени?
– У меня сообщение из Ретипа, мой господин. – Только эти слова произнес старый слуга, и не успел он еще распрямиться после подобающего приветствия, как князь уже был на ногах и забирал из его рук лист с посланием.
– Так! – Сверкнули темным светом глаза правителя. – Вот оно! Да воздастся по заслугам умеющему ждать. Видно, теперь пришло, наконец, мое время. – На лице его появилась напряженная улыбка.
И холодно сделалось от нее старцу, взглянувшему в этот момент на князя и, чтобы скрыть это, согнулся он в новом поклоне.
– Что прикажете, господин?
– Готовь проход в Ретип. Мне надо там быть уже этим утром. И ты не ответил мне, сколько времени сейчас.
– До восхода солнца не более четырех часов.
– Тогда поспеши. А я начинаю собираться.
И озарились окна в замке светом зажженных ламп. И началась суета со сборами, как в дальний путь. Отзвуки ее достигли того крыла, где проживала мать молодого князя. Она проснулась от них и призвала к себе служанку, чтобы узнать причину, переполоха в столь ранний час. А как поняла, что сын собрался ее покинуть и куда был направлен его путь, так немедленно приказала помочь ей одеться.
– Что ты задумал, сын мой? – С тревогой всматривалась эта женщина, не утратившая властности ни во взоре, ни в голосе, в медовые глаза самого обожаемого и дорогого своего человека.
– Вернуть себе то, что принадлежит мне по полному праву. И не стой у меня на пути, мать, и не задавай много вопросов. Это только затормозит мои сборы, а ни к чему хорошему не приведет. – Его холодная усмешка, искривившая губы и выбившая очередную темную искру в чуть прищуренных глазах, не могла радовать женщину, и уж точно не принесла ей желаемого успокоения. И она попыталась смягчить настроение сына, для чего и положила руку на его плечо. Только он от нее освободился. – Мы и так, вот уже почти год, говорим с тобой об одном и том же. Теперь пришло время действовать. И я клянусь тебе, что скоро приведу в дом пропавшую жену, и она поклонится тебе в ноги. Потерпи немного, может, всего пару дней, тогда я верну и себе и тебе спокойствие. Не надо будет больше скрывать от Его Святейшества, что мое семейное счастье только миф, созданный для его умиротворения. Что его надежды на продление нашего рода вот уже около года имеют то же основание, что и замки, построенные на песке. Моя постель все это время оставалась холодна, а я отправлял депеши во дворец дяди, что благодарен за последний его подарок. И мне только еще предстоит выяснить, где все это время пробыла эта девушка с рыжими косами и зелеными глазами. И если я узнаю…
– Сын! – Прервала она набирающуюся гневом речь. – Поклянись мне. Ради меня, твоей матери. Ради светлой памяти твоего отца. Поклянись, что не станешь рубить с плеча. У тебя на сердце рана, твоя обида жила в душе год, и это большой срок, я не спорю. Но ведь, отчего-то же, ты выбрал для себя именно эту женщину, а никакую не другую! И не взял больше себе ни другой жены, или же наложницы, хоть имел на это полное право. Думаю, что все было неспроста. А сейчас, когда ты снова с ней встретишься, то многое будет зависеть от тебя. Мы уже говорили с тобой о вашем первом знакомстве. Я доказывала тебе то, что ты предстал перед ней в невыигрышном свете. Не могла она в той ситуации увидеть твои лучшие качества, и, по сути, она совсем тебя не узнала и не поняла. Но внутри меня живет надежда, что на этот раз сможешь обуздать свою горячность, ведь, мне очень хочется, чтобы ты был счастлив.
– Иди к себе. Мне пора отправляться. – Он отвернул от женщины лицо, но она смогла увидеть его напряженные скулы, а еще сжатые кулаки.
– Хорошо. Не надо клятв. Я просто пожелаю тебе найти свою любовь вновь. Ведь, кто любит, не может быть со своей избранницей жестоким.
– Обещаю тебе, что я очень нежно возьму ее в охапку и затащу в портал. Это уж точно. – Его смех заставил мать отступить от него на несколько шагов.
– Все знают твою решительность и силу, Ардомир. Но не только они помогали тебе выиграть многие сражения у противника. Обычно, в трудные дни ты использовал еще и свой ум и расчетливость. Вспомни, что ты не только бесстрашный воин, с недюжинной силой воли, выдержкой и упорством, ты всегда был и отличным политиком. Если так уж сошелся свет на этой иностранной красавице, то завоюй ее еще раз. Что тебе стоит? Ты же Ардомир Аль-Тор-Фоти. Ты понял меня? Иди за своей женой, сын мой. И приведи в этот дом за руку свою желанную женщину. И чтобы лица ваши при появлении в замке светились любовью и радостью. Именно это я для тебя хочу. Счастливого пути, Ардомир!
И после слов матери он вскочил на коня. Привычным жестом похлопал ладонью по выгнутой шее своего вороного. Окинул последним взглядом небольшой отряд и отдал кивком молчаливый приказ построиться перед входом в портал.
– В какое место ты настроил проход, маг?
– Окраина города. Близко к первой линии домов. Там есть лес, так что…
– Понятно. Жди моего сигнала, как мы договорились. На все про все мне потребуются не более трех дней, так думаю. Будь все это время наготове.
И он первым направил коня в портал. За ним последовали остальные. Учитывая разницу во времени, они оказались в выбранной магом точке перехода еще до рассвета. Это и хорошо: успели осмотреться и освоиться. А когда вставшее солнце осветило все вокруг, жители города Ретип не особенно и обратили внимание на группу всадников из пятерых верховых и привязанной к седлу последнего одной вьючной лошади.
Все мужчины этой компании были одеты вполне в духе местных правил, так что одежда их нисколько не выделяла из других приезжих. А так как город был, в некотором роде, учебным центром государства Иссурия, то приезжие здесь были не редкость и к ним давно привыкли. Вот и на этих пятерых особого внимания никто не обратил, хоть они немного и выделялись сплошь темными волосами да карими глазами. И еще немного смугловатой кожей, но стоял июль, была середина месяца, пик лета, так, что загорелыми в то время были многие. Взять хоть фермеров, что съехались в преддверии предстоящей ярмарки, некоторые из них были загорелыми дочерна, их сколько угодно можно было увидеть на улицах в эти дни.
Ардомир уже успел ранее побывать в этом городе, и с улицами его и с гостиницами был знаком, вот и правил уверенно конем, направляя его в нужную сторону. А как только он и его спутники определились с постоем, так стали держать совет и распределять между собой обязанности. Что будет делать сам и куда пойдет, князь знал задолго до того, как прибыл в этот город. Вот и отправился на улицу, что тянула его к себе, словно магнит, к дому, сияющему фасадом, как раскаленное летнее солнце. Чем ближе подходил, тем больше мрачнел. Все оттого, что почувствовал себя вдруг желторотым юнцом. Нет, не должно его сердце было так вести себя, не имело права. Вот и приказал себе быть тверже и отбросить слабые мысли. Надо было думать только о том, что у него здесь было дело, а как выполнит его, так и подумает, что там творилось у него в груди.
Он решил, что очень удачно вышло, когда в прошлый свой приезд свел знакомство с хозяином книжной лавочки. Ведь его магазинчик располагался в доме, что стоял напротив того, где обитала по полученным недавно сведениям его беглянка. Значит, наблюдать за входом будет удобно и обнаружить ее легко. И, так, его Мариника вернулась к дяде. Он предполагал, что этим все кончится когда-нибудь. Поэтому и установил постоянное наблюдение за его домом и за университетом, где училась зеленоглазая колдунья. Но в университете она за год так и не появилась. Хоть и немыслимо долгим и строгим было наблюдение за этим местом, и просмотреть ее никак не могли. А вот здесь удача улыбнулась его человеку, тот сутки назад сообщил, что рыжеволосая девушка вошла в двери этого дома и была горячо встречена экономкой. Что же, пора занять выбранную позицию и приступить к наблюдению.
Князь подошел к лавочке с книгами и разными учебными пособиями всего через несколько минут, как хозяин открыл ее. Еще было раннее утро. На улице не наблюдалось много прохожих, так, один-два, не более, пройдут и снова делалось пустынно. Наплыва посетителей не ожидалось еще и потому, что до начала учебного года и занятий в двух городских университетах и школах города было больше месяца, полтора, если точно. Вот хозяин магазинчика и рад был любому гостю, хоть удалось бы поговорить с кем. А этот запомнился ему тем, что в прошлый свой визит сделал у него неплохую покупку: приобрел дорогую старинную книгу. Поэтому признал и встретил стройного шатена радушной улыбкой.
* * *
Утро выдалось солнечное. В комнату Мари живенько так проникали ранние солнечные лучи. Нет, чтобы с вечера ей на ум пришло хорошенько сдвинуть шторы. Теперь вот ворочалась в постели и старалась лечь так, чтобы спрятаться от надоедливого солнечного зайца. Извелась вся, извертелась, пробовала забраться от него под одеяло, да долго там не выдержала – жарко стало. А подниматься совсем не хотелось. Еще, чего доброго, разгулялась бы, окончательно прогнала бы от себя сонливость. Что бы тогда делала в такую рань? Она в этот час вставать не привыкла. Барышня была изнежена, поспать с утра любила. Вот скоро наступит время занятий, тогда ей поневоле придется подниматься в это время. А сейчас надо было пользоваться моментом, отсыпаться, одним словом. Вот она и повернулась от луча, отраженного от воды в вазе, на другой бок, а заодно взяла и щелкнула в ту сторону пальцами. Как-то само собой вышло. А что там от этого получилось? Повернула голову и изумилась: сосуд с водой передвинулся с тумбы на комод. Ничего себе!
– Дядя! Дядя Альфред! – С этими воплями девушка вскочила, накинула поспешно халат и бросилась в дядюшкину комнату в другой конец коридора.
В спальне его не нашла. Кровать уже была убрана, пижама покоилась ровной стопкой на привычном месте. Тогда она помчалась в столовую. Точно, дядя пил кофе там.
– У меня только что получилось передвигать предметы на расстоянии. Само. И без всякого с моей стороны усилия. Ты рад за меня?
– И где двигала? – Не отрывался он от газеты в своих руках. – А-а, в своей комнате? И многие предметы там передвинула? Только вазу? Отлично. А что ты так удивляешься? Нет, я рад, только так и должно было быть. Не понимаешь? Тебе двадцать три, радость моя. Ты в том году должна была закончить университет, а до этого с отличием закончила специализированную школу. Как думаешь, трудно разучиться ездить на велосипеде, если уже давно освоил эту премудрость? То-то же! – Он свернул газету и перевел глаза на племянницу. – Знания к тебе вернутся, как только пополнишь запас энергии. А для этого нужно всего лишь время. Вот аура твоя меня серьезно беспокоит, она теперь не узнаваема. Долгая магическая разрядка организма имела большие последствия. Такие, что даже память тебя покинула.
– А кстати, где мой велосипед, дядя?
– Слава богам, она понемногу к тебе возвращается. Но мне кажется, что мы должны ускорить процесс, ведь, до начала занятий осталось мало времени. – Отложил он, наконец, газету совсем и взглянул на девушку с серьезностью.
– Вспомнила! Он должен быть в чулане под лестницей.
– Я сегодня же напишу своему другу. Помнишь профессора Энтильса? Нет? Ну, это ничего. Главное, что он тебя никогда забыть не сможет. Это под его руководством ты проходила практику пару лет назад в эльфийском государстве. Тоже не припоминаешь? А я напомню тебе, что это был тот единственный раз, когда ты съездила куда-то без происшествий. Во всяком случае, мне тогда ни о чем таком не доложили. Да! Но сейчас речь не об этом. В том краю изумительный по силе и чистоте магический источник. Там тебе зарядиться и поправить ауру получится много быстрее. Уловила мою мысль, девочка?
– Да. Конечно. Ты хочешь отправить меня к эльфам. Согласна. – А сама прислушалась к собственным ощущениям. Вот ведь разговор пошел о таких странных вещах, только что речь была про велосипед, а потом, раз, и об эльфах. А ей все «трын-трава»! Удивительно. Иначе не скажешь. Но определенно, зарядка ее продолжалась хоть и медленно, но успешно. – А не покататься ли мне сегодня на велосипеде?
– Погоди. Не выходи пока из дома. Сил побольше наберешься, и там видно будет. Но еще мне надо, чтобы была под рукой. Я же стану связываться с профессором по магической связи, а это дело нескольких минут. И ответ он может прислать тоже быстро.
Тут в дверь позвонили. Выяснилось, что пришел парикмахер, к дяде. Но девушке явилась идея тоже воспользоваться его услугами. Имидж поменять. Это понятие о смене облика пришло сюда вместе с ней из той жизни, что была в мире без магии. И прическу она хотела себе сделать тоже из увиденного там. А то отросли космы на переходе, понимаете ли, ухаживать за ними был сущий кошмар. Лишь бы парикмахер не отказался уделить и ей свое время, да дядя не воспротивился, чтобы отстригла сильно волосы.
И так вышло, что мастер заняться и девушкой не возражал. Дядя немного поморщился на ее идею, но отговаривать не стал. Вот так она и заимела более короткую стрижку и блондинистый цвет волос всего через десять минут и от нескольких взмахов рук мага-стилиста. А как преобразилась, так дома усидеть стало невообразимо трудно. Хотелось совершить что-то, и такой в себе ощущала подъем, что это мог быть и поступок, сравнимый с подвигом, а на крайний случай могла просто прогуляться по улицам города.
– Что?! Невтерпеж показать кому-то свою новую прическу? – Хмыкнул понимающе дядя, когда она предстала перед ним снова вся такая загадочная и в любимом платье для прогулок. – Просто удивительно, что с женщинами делается после посещения парикмахера. Ну, что же, иди уж. Только недолго. Я профессору Энтильсу депешу уже отправил, так что, ответ должен быть скоро.
– Отлично. Я отлучусь не более чем на час или два. На велосипеде проедусь до парка и обратно.
Упс! А она, оказывается, уже знала, в какой стороне следовало искать этот зеленый островок природы посреди моря каменных построек. Интересно, а что еще ей могло вспомниться во время прогулки? И девушка поспешила в чуланчик под лестницей за своим двухколесным другом, так как точно знала откуда-то, что велосипед отыщется именно там.
* * *
Ардомир дежурил около дома Мариники уже второй день. Сегодня он не посетил книжную лавочку, а ходил среди некоторых прохожих вдоль по улице. Хорошо, что их значительно прибавилось из-за выходного дня, и можно было легко слиться с неспешно прогуливающимися людьми, не привлекая к себе ничьего внимания. Время текло медленно, оно было слишком тягучим, и часы на ратуше пробили пока только десять утра. Князь невольно вспомнил, что к этому часу в гареме дяди женщины в лучшем случае заканчивали завтрак, и в их покои только начинали стекаться слуги, чтобы заняться потом массажем, прическами и одеяниями. Его рыжая бестия тоже жила по этому распорядку, когда находилась там. По сведениям, полученным от главного евнуха правителя, она не очень отличалась от восточных дев тогда и обожала подольше понежиться в постели. Не значило ли это, что раньше полдня можно было не надеяться увидеть ее, выходящей из подъезда этого дома? После этих мыслей, взгляд карих глаз снова остановился на парадном особняка, принадлежащего профессору местного магического университета Альфреду Лукинскому.
Но в тот момент, как Ардомир совсем, было, настроился зайти под навес местного кафе, торгующего горячим шоколадом, двери интересующего его подъезда распахнулись, пропуская на улицу сначала колесо от нового чуда техники, называемого велосипедом, а потом молодую особу. Князь тут же сделал на нее стойку, а еще почувствовал, как в груди сердце пропустило удар, и от неудовольствия на такую свою реакцию нахмурился. Он так и стоял некоторое время, напряженно рассматривая девушку в современном наряде этой страны. А именно, провел взглядом по ее платью с расклешенной юбкой, доходящей до девичьих щиколоток, и по довольно узкому лифу, позволяющим оценить по достоинству и талию и округлости груди.
Он успел различить в себе желание немедленно накинуть на женщину принятую в его стране широкую шелковую накидку и замотать в нее всю эту соблазнительную фигурку. Но в следующий миг глаза его заметили, что из-под шляпки с довольно широкими полями и украшенной лентой в цвет платья, на девичье плечико спускался золотистый, похожий на спелый колос пшеницы, локон, а вовсе не рыжий, как ожидал. Князь сделал шаг, второй, все для того, чтобы было возможно заглянуть в лицо женщины, но ему все никак это не удавалось. Уж больно динамичен был объект его наблюдений. То так повернет голову, то этак. Ее и небо над головой заинтересовало, и птица, севшая на ветку дерева, что росло неподалеку, и экипаж в конце улицы, кучер которого крикнул что-то зычным голосом зазевавшемуся прохожему. А потом девушка прислонила к стене велосипед и принялась поднимать подол своей юбки. Да, ни много, ни мало, именно, задирать юбку.
– Что?!! – Ардомир почувствовал, как сжались его кулаки, и начал оборачиваться на оказавшихся поблизости горожан, выделяя мужчин, и хотел заскрипеть на них зубами, но только заметил, что те не находили в движениях девушки с велосипедом ничего особенного.
Тогда он сам снова перевел на нее глаза и понял, что она делала. Девица склонилась над юбкой, чтобы немного приподнять ее подол и заколоть специальной булавкой так, чтобы он не мог попасть при передвижении на велосипеде в цепь.
– Понятно. – Кивнул он головой самому себе, но выглядел все еще напряженным. – Да покажи же ты лицо! И дело закончится сразу же. Ну же, где твой вздернутый носик и зеленые глазищи, безумие мое?
Но ему потребовалось терпение еще. Девушка теперь согнулась чуть не пополам и отвернулась от него совсем к стене, так как ей не понравилось что-то в области педали.
– Ладно. Подойду ближе. Все равно, все к этому и идет. – И он двинулся в ее сторону, а заодно подал сигнал, чтобы ожидающий его возница экипажа, похожего на обычный наемный, был наготове и в любой момент мог быстро оказаться рядом с ним. – Задам ей любой уместный вопрос, и тогда она точно взглянет на меня.
Только его опередили. К девчонке вприпрыжку подскочил парень, приметивший в ней свою знакомую. Он с громким воплем «Ри» ухватил ее за руку и начал темпераментно трясти и радушно ей улыбаться.
– Ри?! – Ардомир не хотел верить своим ушам. Не желал он ошибаться. Его влекла неведомая сила приблизиться к этим двоим и оторвать женщину от молокососа, чтобы прижать к себе. Но имя точно было не то. Цвет волос тоже. И тогда он взглянул на девушку другим зрением. От увиденного замер и даже чуть не попятился. Аура была чужой. Не его жены. В этой женщине магии было с каплю, а его Мариника вся сияла от огромного заряда. Нет, такое не спутаешь. – Не моя! – Выдохнул князь и так и не понял, радоваться ему от этого или огорчаться.
А парень, тем временем, помог девушке усесться на седле велосипеда и пошел рядом с ней по улице, держась за руль. Ардомир последовал за ними. Сам не знал, что хотел, возможно, что, все-таки увидеть лицо этой отчего-то притягательной для него особы. Но потом, проводив их почти до самого городского парка, как стряхнул с себя наваждение. Надо было решать, что делать дальше. Но не бежать же, рядом с велосипедом, как стал делать тот веселый юноша. Тем более что тогда без внимания остался бы вход в дом.
– Мне же доложили, что к Альфреду Лукинскому в дом приехала рыжеволосая девушка. – Над этим он думал, возвращаясь на свой покинутый пост. – Надо выяснить, сколько у профессора племянниц. Причем, срочно.
И к вечеру у него были сведения, что племянниц действительно было две. У каждого из двух родных братьев Альфреда было по дочери, причем девочки родились с разницей по времени в четыре месяца. Старшей была Риномира Лукинская. Ри! Вот и объяснение утренней встречи. К дяде приехала другая, старшая племянница. Почему нет?
– Дьявол! Но где рыжая бестия? И почему тогда у меня была такая реакция на блондинку? Родная кровь? Нет, не может быть такого. Что же, я теперь буду бросаться на всех родственниц жены? Стоп! Я не слышал еще ее голоса и так и не увидел глаз. Они не смогут меня обмануть. Мне только и надо, что дождаться девушку вновь, а потом…
И в следующий момент перед его глазами снова распахнулась парадная дверь особняка. Из нее вышла Ри и тут же взяла под руку переступившего следом порог дядюшку. За ними вышагивал крепкий парень с баулом средней величины.
– Слуга. – Точно определил по его внешнему виду Ардомир и пошел следом за ними. Хотел немедленно приблизиться, да троица свернула в безлюдный переулок, тогда решил с этим повременить. А при выходе из переулка это сделать стало невозможно, там оказались университетские ворота, за которые не было хода посторонним.
– Дьявол! Что за невезение?! Снова придется ждать!
Но караулить и подпирать плечом ограду университета долго ему не пришлось. Уже через полчаса, в поле его зрения снова попал профессор со слугой. Они точно возвращались домой. А девушки с ними не было. Куда делась? Учеба же не началась! Еще более месяца было до занятий, если и эта племянница собиралась получать знания в этом учебном заведении. И почему бы ей не остаться жить у дяди вместо общежития? Головоломка не складывалась. Князь глянул коротко вслед профессору и поспешил в сторону гостиницы, в которой остановился. Там достал свой магический кристалл и связался с нужным ему человеком.
– Мне немедленно нужны сведения о происходящем в университете магии Ретипа. А именно, кто и зачем пользовался за последние сутки их переходом. Да. Еще разузнай, где сейчас находится Риномира Лукинская. Девушка двадцати трех лет. Точно, та самая племянница, которой я интересовался ранее. Что-то мне подсказывает, что она пребывает в своем родном графстве, а не здесь была недавно. Все понял? Поторопись. Время работает не на меня сейчас.
А через час Ардомир получил ответ. И глубоко задумался, что ему было с ним делать. Его человек подтвердил, что университетским переходом воспользовалась профессорская племянница. Но указана была только фамилия. Лукинская. Возникал вопрос, куда отправилась и зачем. Ему ответили, что в страну эльфов и по просьбе-вызову местного профессора, преподавателя прикладной магии. Так! А где в это время находилась вторая племянница? Здесь ясности не было. Какая-то подруга пригласила ее к себе погостить. Чертовщина? Голову можно было сломать с этими западными женщинами.
– Нет, вам меня не провести. – Сжал зубы и кулаки Ардомир. – Зачем старшей племяннице, если она та, которую повстречал утром, перемещаться к эльфам, выполнять задание их профессора? У нее же почти полностью отсутствовала магия. Это ли не странно? Более чем! А что, если мне обратиться за помощью к своему дяде?! Решено!
Конец ознакомительного фрагмента.