Глава 2
По своей природе она была натурой неверующей. Во что, спросите вы? Да, почти во все. Если взяться перечислять, то получился бы довольно длинный список. Помните, как у Михалкова? Про Фому? Во! Это почти про нее. И судьба, там, предзнаменование, повеление свыше – все бред. Однозначно! И чего там, на утверждения некоторых про божества, загробный мир и творца нашего только кривила губы и чуть дергала плечом. А на некоторых доверчивых посматривала снисходительно. Верьте, мол, чего уж там, только ко мне не приставайте. Но были и другие, те, что пытались навязать свои идеи и убеждения, на них у нее порой вспыхивало раздражение. И хоть и считали эту девушку многие особой несдержанной (рыжая, мол, взрывная), она находила в себе силы не спорить и своих сомнений и мыслей особенно не высказывать, только по возможности отходила от таких людей подальше. Это делать уже вполне научилась. Как в возраст свой почтенный вошла. Все же, двадцать пять годков обязывали! А раньше – да, могла и взорваться. Наговорить могла многое и надерзить даже. Только это все имело место быть…давно, одним словом.
В тот день ничего не должно было произойти. Обычный рабочий день. Четверг, двенадцатое июля. На службу прибыла вовремя. Даже чуть раньше, чем следовало. Она вообще никогда и никуда не опаздывала. Это потому, что приучила себя все планировать, рассчитывать и предопределять. В кабинет явилась за пятнадцать минут до начала рабочего времени, убрала в шкафчик дамскую сумочку, зонт-трость и туда же поставила туфли на высоком тонком каблуке, надев вместо них на ноги удобные шлепанцы. Села за свой рабочий стол и немного подвигала по его поверхности привычные предметы. Стопка отчетов на углу, клавиатура, фотография в рамке по левую сторону от монитора. Там была изображена сестра и ее двое детей.
– Дорогие мои! – рука протянулась, чтобы пальцы могли прикоснуться к стеклу, прикрывающему фотографию. – Скоро выходные, и мы обязательно увидимся.
Не успела убрать руку, а дверь в кабинет распахнулась, явив глазам Ирину. Коллегу, подругу, очаровательную блондинку, ее ровесницу, жену и мать, имеющую трехлетнюю дочь.
– Привет! – Улыбнулась та на ходу, направляясь к столу, что стоял четко напротив рыженькой. – Передали, что сегодня будет дождь. И утро выдалось пасмурное. А я, прикинь, все равно забыла дома зонт. Слышала сообщение и за окно выглянула, но все равно… Как тебе?! Вот ведь, растяпа! – И порывисто опустила свою сумку на рабочее место.
– Не переживай, может еще рассосется. – Перевела первая глаза с озабоченного лица блондинки на окно. – Вон и солнце силится пробиться сквозь тучи. А вообще, лучше бы пролился. Глядишь, в выходные погода порадует.
– Конечно! Ты-то наверняка зонт прихватила!
– Не сомневайся. Обязательно. Вон, в шкафу стоит.
Девушки уже успели включить компьютеры, когда в комнату вошла их начальник. Вера Степановна. Дама бальзаковского возраста, на голове неизменная сложная прическа. Ухожена была не только, так сказать, верхняя ее часть, но и вся она выглядела на пять с плюсом.
– Всем доброго утра. – И прямиком к шкафу, чтобы оставить в нем свою сумку, довольно объемную, надо было сказать. Но она и сама не была малышкой. Рост выше среднего, крепкая кость, бюст четвертого не менее номера. – А не посчитать ли нам, господа кроты… – Так звучала неизменная ее утренняя шутка, когда принималась усаживаться в своем начальственном широком кресле. – Что, приступим? – Обвела девчат взглядом поверх приспущенных на кончик носа очков. – Или есть опоздавшие?
– Как без них?! – Буркнула Иришка, та, что блондинка, погружаясь в таблицы с цифрами, высветившиеся у нее на экране.
Рыжая последовала ее примеру, а Вера Степановна взглянула на стол, что торцом примыкал к стене с окном, и задержалась немного глазами на сироте-стуле, чуть отодвинутом к углу комнаты. Но тут дверь кабинета снова распахнулась, а в комнату поспешно вошла еще одна их коллега.
– Все, здравствуйте! – Вероника Павловна, пыхтя, проследовала к холодильнику, в который каждое утро неизменно складывала продукты, купленные по дороге на работу. – Ух! Парит. Быть дождю. Еле дотащилась, прямо, дышать нечем. А тут еще сумка получилась такая…
– Дамы! – Призвала к порядку начальник. – Разговоры оставили! Идет рабочее время.
– Да, да, Верочка Степановна. – Поспешила хозяйственная коллега занять свое место. – Я ведь сегодня и не опоздала…почти. А что на пять минут, так это не считается…
Через два часа был сделан обычный перерыв на перекур. Ира и Вера Степановна отправились, прихватив сигареты и зажигалки, на крыльцо перед зданием, на втором этаже которого располагалась их бухгалтерия. Вероника Павловна тут же, вслед за ними, покинула свое кресло, чтобы заняться горшечными цветами, расставленными на подоконнике и трехъярусной подставке сбоку от стола рыжей. Та же так и осталась сидеть и работать.
– Что ты там уткнулась в монитор, Маринка! – Отвлекла Вероника Павловна девушку от дела, поливая раскидистую традесканцию, что протянула плети уже к самому ее столу. – Специально же отвели несколько минут на отдых, а она…
– Я никому не мешаю! А как проводить время – мое дело.
– Вот так и просидишь! За работой, в девках и вообще…
– Это уже точно вас не касается! – Придвинулась рыжеволосая Марина еще ближе к столу, чтобы отодвинуться от этой любительницы домашних растений и посудачить о жизни сотрудников. Еще дала себе указание отрешиться от Вероники Павловны и от ее причитаний.
– О чем только думает твоя сестра, Маринка?! – Все же долетело до той очередное высказывание, не помнила, какое по счету, и наверняка успела многие из них пропустить, увлекшись своими любимыми цифрами. – Тебе двадцать пять, а на горизонте ни одного ухажера! Сама она, вон, двоих детишек уже нажила. – Ткнула «сердобольная» женщина в фото, стоящее на столе девушки. – Могла бы и о сестре позаботиться – познакомить с кем. Неужели, у её мужа нет приятелей?
– О чем здесь речь? – Это вернулась Ира с Верой Степановной. – Что мы пропустили?
– Я вот говорю, что в нашей современной жизни не помешало бы снова появиться свахам.
– Так есть же клубы знакомств, или через интернет можно…
– Интернет! И где эти клубы, если такая девица зазря одна дома сидит? – Не унималась Вероника Павловна.
– Это вы про кого? – Не поняла сразу ее высказываний Вера Степановна.
– Ясное дело, про Маринку нашу. Все при ней, а толку никакого. Не сделал ли ей кто чего?! – Изобразила Вероника Павловна крайнюю озабоченность на лице. – Что хмыкаете? Думаете, раз технический прогресс, так…
– Надоело это слушать. – Оторвалась Марина от экрана на долю секунды. – Опять сейчас начнется про колдовство и заговоры!
– Да в кого ты такая неверующая?! Я же вам всем ни один раз уже рассказывала случаи из самой, что ни наесть, настоящей жизни.
– Было дело, надо признать. – Улыбнулась Ирина. – Но Маришке эти ваши божьи бабули, предсказательницы и ясновидящие ни к чему. Она просто еще не готова для серьезных отношений. Правда, Марин?
– А когда будет готова? В тридцатник?! Когда всех стоящих мужиков разберут? И не сверкай на меня так глазами. Я все вижу… И что за работой часто засиживаешься допоздна, что никогда тебя никто не встречает у крыльца, вон как Иринку. А в выходные, что? К сестре ездишь? По хозяйству помогаешь и с детьми ее сидишь?
– Моя жизнь вас не касается. И перерыв, между прочим, давно закончился.
– Правда, что это вы, Вероника Павловна, так за Марину взялись? – С сомнением посмотрела на нее начальница. – Неужели, нас сегодня в обед ждет захватывающая история про кого-то из ваших знакомых, посетивших святые места? Воздержитесь пока от повествования. А как соберемся здесь перекусить, так вы и…
До обеденного перерыва все про всех знающая коллега еле дотерпела. Излагать свою правду-матку начала сразу, как часы пробили час дня, даже не дав никому толком разложиться с кушаньями.
– У меня знакомая одна есть… – Такое получилось начало истории. Вполне обычное, надо было признать. – У нее судьба получила сильный изгиб. Все вдруг разладилось. Все разом. И здоровье пошатнулось, и денег ни на что не стало хватать… – тут Маринка с Иркой дружно хмыкнули, – и муж запил.
– А до этого, что не пил? – Прищурилась с сомнением начальница.
– Что? А, а…было, но не так. Не перебивайте, пожалуйста, Вера Степановна.
– Все! Не буду больше! – Закачала та отрицательно чашкой с чаем.
– Так вот… Совсем жизнь у Марьи разладилась. Стала она подумывать, чтобы с мужем развестись.
– Я бы и дня не смогла прожить рядом с пьяницей. – Это уже встряла Ира.
– Эх! Не зарекайся, девонька! Ты со своим мужем прожила четыре года пока еще всего, но и то, у вас много общего образовалось. А знакомая моя в браке пятнадцать лет, да и детей у них двое. Как возможно за раз от всего отказаться? Как бросить ставшего родным тебе человека, хоть он и оказался слабым? Как разрушить семью?
– Еще разобраться надо, кто ее рушит… – Не унималась Ирка.
– Марье шепнули, что есть у нас в городе бабуля одна…
– Гадалка, что ли? Или специалист по заговорам?
– Женщина она правильная. – Не обращала рассказчица внимания на ироничные вопросы. – Как потом выяснилось, видит чужие судьбы насквозь и может дать правильный совет. Одна женщина, которая Марье адрес и дала, пошла к той бабуле с вопросом, конкретным вопросом. Спросила, как поступить в жизненной ситуации. А потом так и делала, как ей подсказали. И с тех пор живет и радуется.
– И Марья ваша, конечно, пошла тоже к той предсказательнице.
– Пошла. И сейчас у нее все начало налаживаться.
– Угу! И жизнь сразу удалась! – Ирка тоже, как и ее подруга, в чудеса не верила. – А Маринка наша здесь причем?
– Вы, девчонки в детстве сказки читали? Сомневаюсь я что-то, когда на вас гляжу. Только и могу, что представить вас с толстым томом, какой энциклопедии или еще какой умной книгой. – Обиделась Вероника Павловна. – А в сказках народная мудрость живет. Вы же…в общем, та женщина многим уже помогла, и о ней хорошая слава по городу идет.
– А Маринке-то, что с того?
– Я бы на ее месте сходила, чтобы свою судьбу узнать. А то, так и просидит в четырех стенах.
– Ясно. – Подала теперь и Марина голос, но смотрела при этом безразлично в окно. – Учту обязательно. Спасибо за заботу.
– Адрес дать? – Подскочила на стуле Вероника Павловна, не замечая холода в зеленых глазах рыжеволосой. – Держи. Это на самой окраине города. И денег она не берет. Так…кто и что принесет по собственному желанию.
А через час позвонила Маринина сестра. Татьяна рыдала в трубку, и слов ее было не разобрать. Переполошила девушку до дрожи в ногах и руках. Толком ничего из сказанного ею понятно не было, но Маринка пообещала, что немедленно приедет, и отключила телефон. Дальше был короткий разговор с начальником, ей разрешили покинуть рабочее место, и тогда поспешно собралась уйти. В автобус, не успевший отъехать от остановки, рыжая влетела в последнюю секунду, так что даже чуть без зонта не осталась – его дверями зажало. И вот, через полчаса она переступала порог сестринского дома.
– Что произошло? – Спросила с волнением, так как трудно было его избежать, когда Татьяна открыла входную дверь вся опухшая и с красными от слез глазами.
– Меня Влад бросил. – Произнесла она с придыханием, захлебываясь воздухом и подкатившими новыми рыданиями, и так и упала девушке на грудь.
Она была Марине старшей сестрой. Но разница в один год никогда не помогала ощущать ее таковой. И она, и ее рыжая сестрица смотрелись моложе своих лет, где-то на двадцать– двадцать два, не больше, может, по тому, что имели хрупкую комплекцию. А характер ее был много легче младшенькой. Мечтательница и хохотушка, против серьезности сестры, поэтому никак не тянула на главенствующую роль в семье. А та самая семья только и была из них двоих, то есть, родителей Марина с Таней лишились очень рано, и теперь было их только двое, самых близких друг другу родственников.
– Тихо, тихо. – Начала младшая прижимать к себе старшую и гладить по светло-каштановым волосам, пребывая в растерянности от такой убийственной новости. – Сейчас ты мне все расскажешь, и мы во всем разберемся.
– Ты мне не веришь? – Отстранилась та и принялась кулаком размазывать по лицу слезы.
– Может, сначала куда-нибудь сядем? – Внесла Марина разумное предложение. Как же без этого? Чтобы у нее мозги заклинило, да не дождетесь!
Ближе всех оказалась детская. Туда и прошли. Но как только Татьяна увидела игрушки, маленькие кроватки, некоторые вещи девчонок, в беспорядке висящие на стульях, так и заголосила снова.
– И дети его не остановили! Это же надо! Уже год, целый год к другой ходил!
Подобная информация ничего еще не проясняла, и девушка вся собралась, чтобы призвать сестру к более спокойному разговору. Но ее вопросы до той дошли не сразу. Она некоторое время металась по комнате, а потом кинулась за порог, устремляясь, так понималось, в гостиную.
– Вот! – Вернулась и швырнула сестре на колени лист бумаги, исписанный четким почерком Влада. – Читай. Он, видите ли, извиняется!
– Что он делает? – Покосилась та на нее, еще не начав читать. Однако надо было признать, что ей было все же не по себе. Голова казалась какой-то тяжелой.
– Я пришла после дежурства, а на столе лежит это. – Таня тыкала в бумагу пальцем, и стало заметно, что ей в этот момент трудно нормально дышать. – Я…я…а он…
– А в больнице у тебя все нормально? – Зачем спросила ее про работу, сама не знала. Наверное, чтобы немного отвлечь.
– Да. Нормальное было дежурство. – Татьяна кивнула, будто ей задали вполне уместный вопрос. Но глаз не спускала с письма Влада и продолжала держать на весу руку, чтобы дрожащим пальцем указывать на листок. – А тут…
– А девочки в садике? – Поторопилась сестра снова ее перебить. Та взглянула как-то странно, и глаза при этом выглядели пустыми, но потом усиленно закивала головой.
– Да. Там. Вечером надо забрать. Я обещала им, что приду пораньше.
Неужели успокаивалась? Марина мысленно поблагодарила Господа. Вот вам и Фома-неверующий. Оказалось, в сложной жизненной ситуации ей на ум пришел именно он, Всевышний! Но тогда она себя не слышала и анализом не занималась. Ее внимание было нацелено на сестру. Заметив, что та опустила руку и присела рядом с ней на диван, принялась читать, молча, записку.
– Ты могла про Влада такое подумать? – Спросила Таня, и получилось это у нее как-то придушенно. – Я точно нет. Нисколько не сомневалась, что мне повезло с мужем. Он такой…такой…
– Успокойся! У меня такое чувство, что это не он писал. – Оторвалась Марина от письма и потрясла им в воздухе. – Я знала все эти годы другого человека.
– И я тоже. В этом все дело. Но теперь открылась его сущность.
– Ты в своем уме? Я только что сказала, что здесь что-то не так. Что тебя хотят…
– Что! Что хотят?!! – Это Маринка зря так с сестрой заговорила. Получилось пробудить дикую ярость. Не хотела она этого. – Какое там! Он просто пользовался мною! Пока…пока не подвернулась другая баба!
– Таня, остынь! Еще ничего не прояснилось.
– А что тебе надо? Он же ясно пишет, что встретил молодую девушку, понял, что они созданы друг для друга, что…
– Не спеши. Вот Влад придет из клиники завтра утром..
– Зачем ему сюда приходить? – Прищурилась Татьяна на сестру как-то не по-доброму. – Ты разве не прочитала вот здесь… – Вырвала у нее из рук лист и стала лихорадочно искать нужные строки. – Вот! Пишет, что необходимое забрал, а остальное все мое. Что ему не нужна квартира, машина и дача. Все оставляет нам с детьми, и алименты обязуется платить исправно. Ему, оказывается, нужна только его большая любовь. Ты понимаешь?! Большая любовь! И это не я…
Дальше начался конец света. Марина думала, что самые худшие переживания сестры пришлись на время до ее приезда. Оказалось, что заблуждалась. Все еще только начиналось. Татьяна нисколько не контролировала себя. Она металась, рыдала, выкрикивала не связные фразы и еще потом принялась громить квартиру. Нет, младшая сестра ее такой не узнавала. Что горе делало с человеком!
– Родная моя! Милая! Хорошая! Скажи, что мне для тебя сделать? Только намекни, и я на все пойду. – Такие слова сорвались с языка, и Маринка подозревала, что сама была так заведена, что никакие сомнения не остановили бы даже от неправильных поступков. – Убить его для тебя?
Предложение слетело с уст, а она его даже не очень и осознала.
– Нет. – Дернулась от этих слов сестра, как от удара. – Я хочу, чтобы он жил. Со мной. – Добавила после непродолжительной паузы. – Верни мне его. Как хочешь! Как можешь! Но мне без него не жить. Ты слышишь?! Мне белый свет без Влада не мил. Клянусь тебе, Марина.
– Но у тебя же есть девочки! – У Марины в голове посветлело от воспоминаний о племянницах. Но не у Татьяны, она расходилась все больше и больше.
– И что?! Мне без мужа не жить! Хоть бы он вернулся! Пусть, что изменил. Я все прощу, только должен снова быть со мной. Веришь, душу бы сейчас за это отдала.
– Ворожба, заговор? Притянуть снова заклинаниями? – Проговорила Марина, а старшая сестра посмотрела при этих ее словах на нее мутно, и девушка отметила, что Таня выглядела дошедшей до крайней точки отчаяния. – Если хочешь, сестра, то я попробую это сделать для тебя.
Татьяна не просила ни о чем, но глянула на младшую сестру немного спокойнее, и в глазах ее зажглась надежда. Вот поэтому Маринка и оказалась на улице с зажатой в кулаке бумажкой, на которой Вероника Павловна начеркала ей сегодня днем адрес той самой «правильной женщины».
Под впечатлением от сцены отчаяния сестры не медлила нисколько. Не задумываясь, подошла к проспекту и махнула рукой, останавливая такси. Дальше только потребовалось сказать адрес, и через час выходила из машины на самой окраине города. Частный сектор, совсем как деревенская улица, дом за покосившимся деревянным забором. Правда, что-то ее невольно настораживало в увиденной картине. Какая-то неправдоподобность, что ли. Хотя, что там особенного? Последний дом в тупике, ветхое строение. И был обычный день, пасмурный, правда, а так, вон мужик какой-то прошел по своим делам, собака под лавкой у дома справа что-то вынюхивала…
Но с девушки уже спало то состояние, под воздействием которого дала сестре слово сюда поехать. По всему, трезвела с каждой минутой. Даже смогла почувствовать легкий ветерок, гуляющий по здешней улице. Вполне нормальное было ощущение. А еще осмотрела себя, будто давно не видела. Нет, с ней все было в порядке. Рефлексы и внешний вид в норме. Прежнее платье, туфли, зонт в руках. Как приехала к Татьяне, так от нее и выбежала, и ничего не забыла.
Что там коллега говорила? Люди к бабуле косяком потянулись? Что-то никого не замечала. Улица пуста. Никакой очереди, что видела в телевизионной передаче про провидицу Вангу. Не та популярность? Наверное. Но могла и она сама не туда приехать. Вполне возможно, что адрес оказался неправильный. Дала себе слово, что зайдет в этот дом обязательно, осмотрится, а там видно будет. Что собиралась увидеть, не представляла. Вот как ей по голове настучала истерика сестры.
Толкнула калитку, та заскрипела и распахнулась, ударившись о доски забора. Дальше была еще дверь в дом. Она тоже оказалась не заперта. Вошла. Темно. Но успела рассмотреть, пока не захлопнулась предыдущая дверь, что напротив был еще вход. Протянула вперед руку, и в этот момент, на нее открылась та вторая дверь. В проеме стояла женщина чуть старше средних лет. Одета просто и как-то по-деревенски. Но не она заинтересовала, девушке удалось рассмотреть комнату, что была у той женщины за спиной. И там сидели люди, разного пола и возраста, на разных стульях, а кто-то, как потом оказалось, и на скамьях, но все было очень похоже на очередь в поликлинике. Это успокоило. Решила, что попала, куда надо.
– Ты к матушке? – Спросила женщина. В ответ Марине захотелось ее, как следует, расспросить. Что, как, зачем? Но ей сделали знак, что здесь не разговаривают, и пригласили зайти и занять стул с сиденьем, обтянутым искусственной кожей, и в прорехи в ней торчала клочьями вата. – Жди.
И потянулось ожидание. За это время девушка раз сто изучила и обстановку комнаты и всю очередь. Только смотреть было не на что. Серые бревенчатые стены, облупившаяся краска на окне, какой-то прокопченный потолок. Заинтересовали сначала ходики над дверью, с кукушкой, но и они потом надоели, и даже начали раздражать. Особенно, когда напоминали, что в тягостном ожидании прошел еще один час. Люди же выглядели тоже не особенно радостно. Все больше сутулились и были, как бы погружены в себя.
Сидеть становилось невмоготу: жестко, чувствовались комки той самой ваты, душно, так как единственное окно в комнате было закрыто. А время будто стало резиновым. Все оттого, что людская очередь почти не двигалась. Но потом до Марины дошло, что за ней пришли еще двое, две женщины, похоже, подруги, а не спросили, кто последний. Не порядок. Она заерзала на своем стуле и только хотела заговорить с новенькими, как на нее шикнула та самая женщина, которая приглашала людей войти и выпускала их потом на улицу. Вот и рассудила, что беспокоиться ей было не о чем, решила, что очередь находилась под пристальным приглядом той крестьянки.
А еще через некоторое время подметила, что низенький коренастый мужичок к матушке в соседнюю комнату вошел, да так и не вышел обратно, но по очереди в нужную дверь прошла потом полная женщина. Маринка покрутила головой, понаблюдала за остальными – все спокойны. Ну, а ей и подавно волноваться было нечего: перед ней оставалось на одного человека меньше. Все так, только за окном начало смеркаться. И новая тревога шевельнулась в груди. А до которого часа здесь велся прием? Успевала ли пройти сегодня, или пришлось бы возвращаться сюда и завтра? Только в следующую минуту к ним присоединилась еще одна женщина. Высокая, богато одетая, руки все в перстнях, на шее сразу три цепочки. И ее тоже усадили в угол на скамью. Посчитала тогда, что волноваться не стоило, раз той разрешили занимать очередь в этот час.
И так получилось, что девушка задремала. Вот ведь незадача. Она заподозрила потом, что это произошло от недостатка кислорода в помещении. Пробуждаясь, неожиданно вздрогнула, открыла глаза, а в комнате осталось всего трое. Это вместе с ней. Но не увидела ни той тетки с перстнями, ни двух кумушек, что пришли следом за ней. Рассмотрела только пожилую женщину и мужчину, которые были здесь и до нее. Это что же получалось? Очередь соблюдалась каким-то странным образом?
– Гражданочка! – Позвала служащую. – Подскажите…
И снова ей сделали знак помолчать. Ладно, в чужой монастырь, как говорится… Только тело ее стало порядком затекать от столь длительного сидения. Захотелось немного размяться. За этим и поднялась на ноги.
– Сядьте! – Сразу отдали девушке команду.
Тут она снова закрутила головой. Что получалось, только ей невмоготу стало сидеть и ждать? Вон, бабуля вся из себя спокойная и как неживая. Мужик был ей под стать. А у Маринки уже целого места на заднице не было, болело все.
– Пройдите. – Кивок крестьянки в сторону бабки. Та тихонько поднялась и как мышка шмыгнула через порог в щелку приоткрывшейся двери.
Зашла и не вышла. Снова повторился фокус, как с тем коренастым мужиком с бородкой. Когда с лавки поднялся последний оставшийся перед ней посетитель, намерилась подсмотреть в соседнюю комнату. Но только словила на себе осуждающий взгляд служащей здесь тетки.
– А почему я последняя? Не подскажете?
– Матушке виднее. – Ответствовали ей.
Просидела еще не менее часа. И это когда уже осталась в очереди одна одинешенька. Что там за дело было у мужика, что словно заморозился в комнате?
– А ничего, что уже наступила ночь? – Не выдержала больше ожидания. – Что же там мужик, застрял, что ли?
– Он уже ушел. Просто матушка устала и решила немного отдохнуть.
– Интересно! – Чуть не взвыла от такого ответа. – Я тут одна осталась! Черт! Никогда еще такого не было, чтобы…
– Это кто здесь помянул хвостатого, рогатого и парнокопытного?!!
Дверь в заветную комнату неожиданно распахнулась, а на пороге показалась, как из-под земли выросла, бабка в платке, телогрейке и в сапогах «прощай молодость». А на дворе, между прочим, было лето. Июль. Хотела девушка удивиться такой экипировке старушенции, но припомнила потом, что старые люди часто мерзнут, вот и кутаются, что летом, что зимой. Поэтому отвлеклась от ее одеяния, а взгляд устремила на лицо. Морщинистое. Очень. Губы вытянуты в тонкую ниточку. Нос крючковатый. Брови седые кустистые. Под ними прятались глаза. Что черные бусины. А взгляд их острый, пронизывающий. От такого захотелось отгородиться. Сразу же. Вот и Маринка ухватила невольно свою сумочку, крепко так, и начала ее поднимать вверх.
– Не бойся меня. Не укушу. Но язык советую здесь придерживать. – Приметила бабка реакцию на свое появление.
Сколько ей было лет? Девушка затруднялась сказать. Но думала, что много. Вспомнила прабабушку одной своей знакомой. Той исполнилось девяносто. Возможно, что этой было побольше. Лет сто! Столько и дала бы, если бы бабка не перемещалась по своей избе так стремительно. Ведь только что стояла на пороге, а через секунду уже скрылась из виду и кричала из глубины своей комнаты:
– Заходи, давай!
Марину уговаривать не надо было. Вскочила с места в ту же секунду. А как поднялась, так стремглав за бабкой. Скорее в ту комнату вошла бы, скорее из нее и вышла бы, так в тот момент рассудила.
– Пришла, значит… – Мерила девицу бабуля колючими глазками из-под кустистых бровей. – Ждала я тебя, не скрою. Почти год, без двух дней. Срок, однако! Не мудрено, что теперь так на меня уставилась. Что?! Все из головы выветрилось?! Вот тебе и раз!
Вона как! Ждала! А пригласила самой последней. Или о чем это она? Что все значит? Додумать девушке не дали. Старушенция кивнула на стул напротив ее кресла, в котором уже уселась, и даже руки успела сложить на своем животе.
– Садись. Рассказывай, как тебе здесь жилось.
– Хм, хм… – Начало разговора Маринке не понравилось. Она ожидала чего-то другого. – У меня к вам дело насчет моей сестры. У нее…
– Пустое. – Прервала ее бабка и недовольно пожевала губами, выдерживая паузу.
– То есть? – Поморгала рыжая на нее с пару минут. Но потом ей надоело играть со старухой в гляделки. – Я здесь, чтобы…
– Про себя лучше расскажи. Про сестру твою мне не интересно.
– А, а…а, мне, как раз, очень времени потраченного здесь жалко. Единственное, что мне надо, так ее просьбу выполнить.
– Это про мужа ее, что ли? – Прищурилась на девицу старушенция.
– Да. Про Влада. Я сестре слово дала, что сделаю все возможное, чтобы…
– Чтобы его вернуть. – Закончила за нее бабка.
– Вернуть в семью. – Прибавила Марина, и чувствовала, что поплыли мозги куда-то, причем во второй раз за сегодняшний день. Но решила не сдаваться, встряхнуться и с мыслями собраться, отчего и замотала слегка головой.
И что собственно ее так выбило из колеи? Что старуха наперед узнала о просьбе? Так здесь, наверное, что ни просительница, то через одну желает излечить мужа от пьянства, через две уговаривают искоренить блуд своей законной половины. Чему удивляться-то было? Правда, бабка откуда-то разнюхала про Татьяну, что просить пришла за сестру. Или она сама успела об этом сказать? Вот ведь, заморочила, все же, старушенция ей голову…
– И что же ты не сделала все, что нужно было, сразу? – Огорошила ее Карга снова. – Не уж-то ничего в тебе от прежней не осталось? А я тебя предупреждала! Но тебе всегда, что, ни скажи, все…
Это теперь старуха о чем говорила? И кто здесь любую помощь страждущему оказывал?
– Так…я и пришла. Только просидела в очереди долго. А что? Время упущено, что ли?
– Скажи мне…сколько тебе лет? Что? Двадцать пять? Ничуть не бывало! Тебе двадцать три теперь исполнилось, моя милая. Думаешь, тебя зовут Марина? Ну, почти так, чуть иначе, правда. Так как твое имя, красавица? Напряги память.
Дурацкий какой-то получался разговор. И девушка странно себя ощущала при этом. Как будто надо отвечать урок, а она его не выучила. Вот только чувства вины ей еще и не хватало! А ведь она школу давно закончила, как и институт тоже.
– Учили тебя, учили, а, видать, снова придется все повторять.
А это что такое? Бабка мысли ее прочитала? Или это бабулька о своем стала заговариваться? Нет, зря она сюда пришла. Действительно! Кто бы сомневался! Всегда, ведь, себя разумной считала! Если бы не Танька…
– Так вы можете ей помочь или нет? – Марина тоже начала смотреть строго и требовательно. – Сестре моей! Отвар там, какой дайте. Можно заговор на нем сделать, на муже ее. Если надо, то его вещь или там пучок волос, добуду. Вы только скажите, а я все исполню.
– Скажите! Добуду! Исполню! – Взялась вдруг ее изображать бабка. Получалось это у нее довольно мерзко. Сморщилась еще вся! – Бестолковая ты девка! На что свою жизнь в этом мире расходуешь? Разве такую судьбу тебе пророчил учитель?!
– Это вы сейчас о чем? – У девушки уже некоторое время, как возникли подозрения, что разговаривала с помешанной. Оттого и начала медленно подниматься со стула.
– Сидеть! – Рявкнули на нее неожиданно. И она села. – В общем так! Здесь тебе делать нечего.
Ну, это, допустим, Маринка уже и без нее догадалась. Даже начала снова приподниматься, чтобы рвануть на выход.
– Верну тебя назад. Я так решила. – Погрозила Карга корявым пальцем. – Тем более что тебя там заждались. – Взяла и подморгнула. Девица от этого даже вздрогнула.
А потом не стала время дольше тянуть, вскочила и кинулась из комнаты в прихожую, оттуда на двор. В спину ей ухнуло: «Куда? Я не договорила!» Но рыжей уже было не до старухи, опасалась, чтобы ее не задержала здесь тетка, что ведала очередью. Но той видно не было, и до выхода на улицу девушка добралась за одну минуту. Как выбежала, так дернул ее черт оглянуться. Повернулась, а бабка за спиной стояла и Маринку глазами так и поедала.
– Глупая! – Зашлась старческим дребезжащим смехом. – От меня не уйдешь! И мое слово для таких, как ты, закон. Уяснила? А меня вспомнила? Нет?
– Вы меня с кем-то путаете, бабуля. Я у вас здесь в первый раз. Пришла попросить за сестру. Мне же ничего от вас не надо было. Только вот Танька…
– Ей помогу. Не переживай, что у тебя здесь незаконченное дело останется. Склею ее семью так, что никто не придерется. Будет у нее в доме тишь, гладь и божья благодать. Ну, а тебе здесь больше делать нечего. Я сразу знала, что этот мир не для тебя.
– Э, э…Как это… этот мир…это что же…
– О чем ты подумала? Мухоморов объелась?! Тебе, девка, еще жить да жить! Эко, что удумала… Нет, твоя судьба только еще в самом начале. Ну, да хватит разговоров. Готова к перемещению? Тогда вперед!
Маринка только рот открыла на ее высказывания. Стояла при этом всего в шаге от бабки, глаза на нее таращила да беззвучно шевелила губами. А Карга резко подняла вверх правую руку. В ней оказался не понятно, откуда взявшийся, посох. В общем, эта палка сучковатая стала неумолимо приближаться к девичьему лбу.
– Ах, ты! – Выдохнула рыжая и собралась сказать еще что-то.
Но не успела. И даже руки вскинуть и защититься от удара тоже не вышло быстро. Старуха оказалась намного шустрее девушки, и последнее, о чем той подумалось, была мысль, что такой силы и сноровки у старушенции никак не могло быть. И еще расслышала звук, донесшийся из того ужасного бабкиного дома. Успела узнать в нем кукушку. Она начала неистово отсчитывать двенадцать «ку-ку». То есть, наступила полночь. Или новый день. Тринадцатое июля, пятница. А дальше все, Марину поглотила темнота.