ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Вивиан резко открыла глаза, лёжа на шезлонге на собственном заднем дворе. Солнце давно село, и лунный свет озарял водную гладь бассейна. Тёплый оранжевый свет из окон родительского особняка освещал идеально подстриженный газон.
Вивиан выпрямилась, пронзённая острой болью. Болело всё, словно каждый нерв её тела был в огне. В горле пересохло, голова гудела, а глаза пульсировали от невыносимой рези.
Вивиан схватилась за подлокотники шезлонга, пытаясь не упасть при очередном приступе тошноты.
Что со мной происходит?
Воспоминания начали возвращаться: приближающиеся клыки; мучительная боль в шее; чьё-то близкое хриплое дыхание; бьющий в нос запах крови.
Вивиан сильнее сжала подлокотники, вспоминая ужасные подробности вечера. Сердце забилось быстрее, а желудок сжался в плотный комок, как только она вспомнила, что какой-то незнакомец обратил её в вампира. Она сжала подлокотники ещё сильнее, и они треснули.
Вивиан вскочила с места, испуганная своими новыми способностями. Как только она оказалась на ногах, боль тут же ушла. Вивиан чувствовала себя странно, словно оказалась в чужом теле, ощущая неведомую ранее силу. Будучи чирлидером, она была сильной и спортивной, но то, что она ощущала сейчас, было чем-то большим, чем хорошая физическая подготовка. Это была невероятная мощь. Неуязвимость.
Это была не просто сила. Внутри росло что-то ещё. Злоба. Ярость. Желание причинять боль. Желание мстить.
Вивиан хотела, чтобы этот незнакомец заплатил за то, что с ней сделал. Она хотела, чтобы он страдал так же, как заставил страдать её.
Вивиан направилась к дому, решив во всём разобраться и найти его, когда вдруг дверь на террасу открылась. Она резко остановилась, увидев, как из дома выглянула мать в мягких розовых тапочках с помпонами, шёлковом халате и очках от Prada. Мать всегда носила солнцезащитные очки даже ночью. Голову её украшали бигуди, что говорило о том, что она собирается куда-то пойти сегодня вечером, на какое-нибудь очередное общественное мероприятие.
При виде матери Вивиан стало сложно контролировать проснувшуюся ярость. Она сжала руки в кулаки.
«Что ты здесь делаешь? – взвизгнула мать, говоря уничижительным тоном, который всегда выводил Вивиан из себя. – Разве ты не должна собираться на вечеринку к Сандерсонам?!»
Мать замолчала, как только Вивиан вышла на свет: «Боже праведный, выглядишь просто ужасно! Зайди в дом, я уложу тебе волосы».
Когда-то Вивиан очень гордилась своими длинными светлыми волосами, которые служили источником завести для школьных подруг и мощным магнитом для привлечения симпатичных мальчиков; но сейчас её меньше всего на свете заботила собственная внешность. Ею полностью завладели новые чувства, включая пульсирующие в венах неутолимый голод и желание убивать.
«Пошли! – отрезала мать. Бигуди на её голове вздрогнули. – Что ты стоишь там как вкопанная?»
Лёгкая улыбка коснулась уголка рта, и Вивиан медленно приблизилась к матери. Когда она говорила, голос её звучал холодно и резко:
«Я не пойду на вечеринку к Сандерсонам».
Мать злобно смерила её взглядом, полным ненависти.
«Не пойдёшь? – взвизгнула она. – Это не обсуждается, юная леди. Эта вечеринка – одно из самых важных мероприятий года. Если ты не появишься там, поползут всякие слухи. Давай же, поторапливайся. У нас всего один час до приезда машины. Посмотри только на свои ногти! Ты что копалась в грязи?»
Мать смотрела на неё со смесью недоверия и укора.
Ярость внутри Вивиан продолжала расти. Она вспомнила, как мать всегда относилась к ней, ставя на первый план общественную деятельность и заботясь о Вивиан только постольку, поскольку это было необходимо для поддержания идеального образа, созданного матерью в глазах общества. Вивиан ненавидела мать больше, чем могла выразить словами.
«Я не пойду к Сандерсонам», – прорычала она, делая шаг вперёд.
Вивиан вдруг поняла, что было слово, объясняющее её поведение. Она подкрадывалась к матери, как стадные животные подкрадываются к добыче в дикой природе. Вивиан с предвкушением ожидала, что же произойдёт дальше, наслаждаясь тем, как меняется выражение лица матери с раздражённого на испуганное.
«Я не пойду на вечеринку к Сандерсонам, – вновь повторила Вивиан, – или к Джонсонам, или к Гилбертонам, или к Смитам. Я больше не буду ходить ни на какие вечеринки».
Как же ей хотелось навсегда запомнить этот взгляд матери.
«Да что на тебя нашло?» – с лёгкой дрожью в голосе спросила та.
Вивиан подошла на шаг ближе. Она облизала губы и щёлкнула шеей.
Мать испуганно попятилась назад.
«Вивиан…», – начала она.
Но так и не смогла закончить фразу.
Вивиан набросилась на неё, оскалив зубы и вытянув вперёд руки. Она схватила мать, запрокинула её голову назад и впилась зубами в шею. Очки от Prada полетели на землю, и Вивиан раздавила их ногой.
Сердце её забилось быстрее, как только Вивиан почувствовала во рту металлический вкус крови. Когда тело матери обмякло в руках, она испытала всепоглощающее чувство триумфа.
Вивиан выпустила тело из рук, и оно медленно сползло на землю – просто куча сломанных костей и дизайнерской одежды. Неподвижные глаза матери уставились на дочь, не видя её. Вивиан посмотрела на тело и облизала губы.
«Прощай, мама», – сказала она.
Развернувшись, Вивиан побежала по тёмному саду, ускоряясь с каждым шагом. Не успела она ничего понять, как уже летела в тёмном ночном небе, мимо красивого особняка, удаляясь всё дальше в холодную ночь. Она найдёт того, кто сделал её такой, и разорвёт его на части.