Глава 1
Биография ‘Алламы Муххамада Таки Джа‘фари
Написание полной биографии Алламы Джа‘фари было бы полезным и поучительным делом, потому что вся его взрослая жизнь, очевидно, заключалась в том, что Эрих Фромм[26] метко назвал «искусством бытия», или в том, что Зигмунт Бауман определял как «искусство жизни». До тех пор, пока такое исследование не будет проведено специалистами в области гуманитарных и общественных наук, мы будем довольствоваться краткой биографией Джа‘фари, которая поможет читателям, живущим за пределами Ирана, представить себе человека, стоящего за излагаемыми идеями. Я должен поспешно добавить, что подобная биография отсутствует даже на персидском языке.
К сожалению, иранские учёные не уделяли должного внимания биографическим исследованиям, посвящённым жизням выдающихся современных философов, социальных теоретиков и писателей, которые позволили бы гуманитариям представить таких людей, как Аллама Джа‘фари. Иными словами, «культура небрежности» стала нашей второй натурой, и это проявляется во всех аспектах жизни иранского общества. Её бремя становится тяжелее и невыносимее с каждым новым днём. Однако здесь мы попытаемся осветить некоторые стороны жизни ‘Алламы Джа‘фари, которые, я надеюсь, дадут представление о том, что Сократ называл «изученной жизнью», которую стоит прожить – именно так ‘Аллама Джафари воспринимал идею «благоразумной жизни», которая выходила бы за границы «естественной жизни».
‘Аллама Муххамад Таки Джа‘фари родился в 1923 г. в г. Тебриз на северо-западе Ирана. У своей матери он научился читать и писать ещё до школы, поэтому официально он начал обучение с четвёртого класса. Действительно, его успехи в учёбе были заметны с самого начала, но именно аятолла Шахиди несколько лет позднее понял, насколько талантлив он был. После окончания начальной школы ‘Аллама Джа‘фари начал учиться в семинарии в Табризе, а потом переехал в Тегеран и Кум, где он стал учеником нескольких выдающихся религиозных мыслителей того времени. Когда он узнал о том, что его мать больна, то вернулся в Тебриз, где стал посещать уроки аятоллы Шахиди. Вскоре его учитель настоял на том, чтобы он переехал в г. Наджаф, и он присоединился к наджафской школе теологии в очень раннем возрасте. Одиннадцать лет он провёл в Наджафе, где учился у великих мыслителей. Его успехи настолько впечатляли, что ему присвоили высшую степень в области юриспруденции, когда ему было лишь 23 года. Вскоре после этого он начал преподавать в Наджафе.
Его жизнь в Наджафе была очень тяжёлой. На этот счёт можно процитировать воспоминания его покойной жены Джамили Фаршбаф Энтезар: «Во время жары летом мы вынуждены были жить в погребах на глубине нескольких метров под землёй. Там были даже змеи, но они ели остатки нашей пищи и никогда не причиняли нам вреда». Жена Алламы Джафари никогда не покидала его за все годы тяжёлых испытаний. Лишь немногие знают, насколько важной была её поддержка в жизни этого выдающегося иранского социального философа. После её смерти, на могиле своей жены, Аллама Джа‘фари выразил свою признательность в следующих словах:
«Эта женщина прожила со мной больше 40 лет, терпя все трудности, с которыми мы сталкивались […]. Она никогда не останавливала меня, она всегда позволяла мне делать то, чем я занимался, пренебрегая своими собственными желаниями. Я должен выразить ей свою большую признательность, особенно за те тяжёлые годы, проведенные в Наджафе. И за все эти сорок лет! На самом деле мне не остаётся больше ничего, как поблагодарить её за всё, что она сделала для меня, и помолиться о том, чтобы её душа покоилась с миром».
Алламу Джа‘фари связывала близкая и долгая дружба с Муххамадом Резой Музаффаром, великим философом, и Ахмадом Амином, известным математиком Багдадского университета и автором книги «Эволюция в исламе». Он хорошо разбирался в других областях знания – таких, как физика, эстетика, социология, история, психология и т д., и постоянно следил за событиями в западной и европейской литературе и науке. Его первая книга «Взаимоотношения человека и Вселенной», написанная, когда ему было 30 лет, показывает, что он не находился в стороне от современной научной мысли и литературы. Эта книга, рассматривающая проблемы физики и философии, показывает, насколько серьёзной он считал взаимосвязь современности с религией, относясь критически к модернизму и, в то же время, открыто потрясая основы догматизма в вопросах интерпретации положений религии. Важно отметить, что его критическая манера изложения была частью стиля молодого иранского учёного, обучение которого заключалось в беседах с ведущими исламскими мыслителями своего времени, учёного, погружённого в исследования актуальных направлений научной мысли. Конечно, не следует забывать о решающей роли религиозного мировоззрения в формировании его мысли и социальной теории, отражающих важнейшую роль единения как руководящего принципа знания. По поводу интегрального подхода к постижению знаний он сказал следующее:
«Истинный интеллектуал должен всегда иметь выход к огромному морю фактов в потоке в поисках ответов на свои бесконечные вопросы времени, следовать велению разума, подчиняться требованию обусловленности и знать факторы, имеющие решающее значение в устройстве жизни во всей её многогранности».
‘Аллама Джа‘фари твёрдо верил в диалог и интеллектуальное служение. Те, кто хорошо знал его и был свидетелем его многолетней учёбы и исследований, согласились бы с тем, что ничего не имело для него такого значения, как поиск знаний и участие в дебатах и актуальных дискуссиях. В поисках ответов на свои бесконечные вопросы он часто обращался от одной области знания к другой, проведя большую часть своей жизни за чтением работ выдающихся мыслителей, принадлежащих к разным интеллектуальным традициям и религиям, а также научных журналов, содержащие свежие материалы и идеи, которые ставили перед ним новые вопросы. Он часто говорил:
«Вопросы – признаки рвения со стороны исследователя, стремящегося к познанию неизвестных аспектов реальности. Вопросы, в действительности, означают, что вопрошающий говорит о том, что он уже достиг границы тьмы и света на своём пути к знанию, и что он жаждет преодолеть её. Поэтому преодоление мостов и хождение по кругу в сомнении, являющееся неотъемлемой частью феномена, называемого нами вопрошанием, довольно естественно. На самом деле, мы можем сказать, что чем больше мостов и поворотов мы уверенно переходим и проходим на долгом пути к знанию, тем лучше. Это подразумевает решение множества задач. В действительности, если мы примем тот факт, что вопросы иногда приходят в форме порывов и стремлений, вместо слов или письменных текстов, мы согласимся с тем, что никто не сможет рассказать о своей жизни, не поставив вопросов».
Поэтому Аллама Джа‘фари относился с отеческой добротой к каждому, кто заходил в его мир вопросов и ответов. Как красноречиво выразился Абрахам Маслоу[27] в своей книге «Психология Бытия»:
«Одним фактором бессмертия его наследия являлось помощь мужчинам и женщинам, которые задавали вопросы, которую он оказывал благодаря своей врождённой искренней заинтересованности в поиске ответов на эти вопросы, а другим – его привязанность к людям и забота о них, потому что за каждым человеком он видел путь индивидуации и становления, служащий иллюстрацией к удивительным возможностям, которые могло реализовать человечество»[28].
Как исследователь антропологических проблем, ‘Аллама Джа‘фари попытался открыть логику и поэзию человеческого бытия настолько точно, насколько возможно. В этом отношении он отталкивался от модернистской эпистемы, в рамках которой постулируется различие между областями эпистемологии и онтологии. Вопрос практической философии был для него не только интеллектуальной проблемой, но и практическим вопросом, вызывающим обеспокоенность, которая без её отчуждения могла бы взять верх, как это происходит сегодня.
Следует подчёркнуть, что ‘Аллама Джа‘фари придерживался моральных ценностей в своей этической практике, реализуя их в рамках своего собственного этоса, поскольку эти ценности, действительно, имели значение для любого, кого волновала возможность самореализации в контексте человеческой жизни.
Возможно, именно благодаря своёму нравственному совершенству он добился столь многого за такой довольно короткий промежуток времени – Джа‘фари написал множество книг в разнообразных областях, наиболее выдающимися из которых являются его «Толкование и критика “Маснави” Руми» в пятнадцати томах и его «Перевод и толкование “Нахдж ал-Балага”» в двадцати семи томах. Обе эти основополагающие работы содержат в себе его важнейшие мысли и концепции из областей антропологии, социологии, этики, философии и мистицизма.
Другой момент, который нужно отметить, говоря о жизни ‘Алламы Джа‘фари – серьёзность, которая всегда была ему свойственна. «С той мизерной стипендией, которую мы получали в семинарии в Наджафе, – вспоминал он, – мне иногда приходилось выбирать, на что потратить деньги – на еду или на книги. Я всегда выбирал книги». Проведя своё детство и юношеские годы в нищете, он продолжал избегать роскоши и благосостояния, даже когда его положение в науке позволяло ему жить в довольно комфортных условиях. По своёму складу характера он не мог решать иных задач, кроме научных и академических; его основной целью был поиск путей преодоления кризиса идентичности и решения проблем, которые волновали студентов университетов и теологических школ. Это было самое важное, о чём думал ‘Аллама Джа‘фари.
‘Аллама Джа‘фари никогда не отступался от своих идеалов. Ни мода, ни идеологические тенденции не могли отвлечь его от цели, поставленной им ещё в первые дни его пребывании в Наджафе – воплощении благоразумной жизни на индивидуальном и коллективном уровнях за пределами традиционных религиозных и культурных границ или перенятых на Востоке или на Западе традиций. Несмотря на все философские вопросы, над которыми он размышлял, он всегда отстаивал идеалы – такие, как долг, ответственность и преданность. Как вспоминала одна еврейская женщина:
«Несколько лет назад у нас была правовая проблема, которую мы никак не могли решить. Нам требовалась помощь, но поскольку мы были евреями, нам сложно было найти человека, которому можно было бы доверять. Тогда мы решили обратиться к ‘Алламе Джафари. Мы пошли к нему домой. Он тепло встретил нас. Он посвятил много времени внимательному изучению нашего дела. Ему показалась, что к нам отнеслись несправедливо, и тогда он написал письмо чиновникам, занимавшимся правовыми вопросами, и это очень помогло нам в решении нашей проблемы».
Ещё одной чертой Алламы Джа‘фари была его убеждённость в безграничности знания и мысли – именно она объясняет тот удивительный факт, что ему удалось написать такое на поразительно большое количество работ по разнообразным предметам, включая эстетику, философский анализ, знание, социологию, художественный анализ, познание и интеллектуальное восприятие.
Действительно, ‘Аллама Муххамад Таки Джа‘фари был одним из редких мыслителей, которые за прошедшие столетия попытались примирить разум с Откровением или случайность с неизменностью. Он делал это, потому что твёрдо верил в развитие человеческих идей, которые, в свою очередь, отражали его понимание вопроса целостности и разнообразия, или универсализма и партикуляризма. Проблема прав человека была важна для него не по политическим соображениям, а согласно принципу, который он сформулировал как принцип «всеобщей человеческой культуры» или, как он выразился: «Под своим внешним обликом все человеческие культуры имеют много общих черт и неразрывных связей. Нам необходимо понять логику разнообразия, противоположного единению, осознав поэзию универсальности устройства «я» и общества».
Такие мысли возникали на почве событий и достижений, происходивших в потоке времени. Несомненно, ‘Аллама Джа‘фари был непоколебимым сторонником серьёзного отношения к вызовам разных эпох и трансформациям, происходящим в разные периоды. В Иране эту проблему в контексте вопросов религии и требований времени поднимали различные мыслители, среди которых были ‘Аллама Табатабаи, Муттахари, Бехешти, Талегани[29], Чамран[30], Базарган[31], Джа‘фари, Шари‘ати и др.
Чтобы правильно понять позицию ‘Алламы Джа‘фари, следует сравнить его с такими современниками, жившими в XX в., как Карл Поланьи, Бертран Рассел[32], Эрих Фромм, Абрахам Маслоу, Карл Ясперс[33], ‘Абд ас-Салам, Альфред Норт Уайтхед[34], Ахмад Амин и многими другими, которые имели к мыслителю прямое или косвенное отношение. Его взгляды исследовались ведущими учеными во всём мире. Скорее всего, именно его свободомыслие сделало его такой важной фигурой. Поэтому неудивительно, что греческие мыслители вспоминают о нём как о человеке, который «никогда никого не отвергал», и как об «учителе, а не судье».
Итак, имя ‘Алламы Мухаммада Таки Джа‘фари хорошо известно в кругах специалистов по логике, метафизике, философии, литературы, юриспруденции, мистицизма, истории и философии науки в Иране и, в определённой степени, в исламском мире. Его деятельность в сфере эстетики, этики, образования и философии религии вызывала интерес у многих серьёзных исследователей. Однако его социальной теории уделялось очень мало внимания. При этом, в действительности, он на протяжении всей своей жизни интересовался социальными проблемами. Теория благоразумной жизни Джа‘фари акцентирует значимость социального фактора. Чтение продолжительных лекций по социологии и социологическим проблемам для него не составляло труда – в 1970-х гг. составлением сборников этих лекций занимались его студенты – такие, как мистер Бонакдарян; позже в Центре исследований Джа‘фари в Тегеране их предоставил мне сын ‘Алламы Джа‘фари Али Реза Джа‘фари. Эти выдающиеся работы по социологии следует изучать и сравнивать с направлениями дисциплинарной социологии, потому что они, возможно, станут ценным открытием, способным оказывать влияние на формирование представлений о социологии в Иране. Конечно, эти вопросы выходят за рамки данного исследования, однако в будущем мы также надеемся написать об этом аспекте интеллектуального наследия ‘Алламы Джа‘фари [1].
1. Я благодарю сына ‘Алламы Джа‘фари, господина ‘Али Резу Джа‘фари из Центра исследований Джа‘фари в Тегеране, который предоставил мне этот библиографический материал.