Общение в журналистике: секреты мастерства. Раздел 1. Профессиональное общение в журналистике: слушаю, слышу, понимаю (Г. С. Мельник, 2008)

Профессиональная жизнь по своей значимости для судьбы человека и его развития как личности занимает ведущее место среди других его линий жизни. Искусство повседневного живого общения с людьми – органическая часть профессиональной квалификации журналиста. В настоящем разделе книги мы постараемся показать вам:

• как сделать журналистский стиль общения действеннее, глубже, осмысленнее, ценнее;

• как научиться слушать собеседника;

• как контролировать ситуацию общения;

• как достигать эффективного и результативного общения с людьми разных психологических типов.

1.1. Общение – основа профессии журналиста

Для журналиста «творческое состояние – состояние взаимодействия с другим человеком, который становится „источником“ информации» [1]. Без постоянного контакта с другими людьми нет профессионального роста. Общая коммуникативная компетентность, или просто умение общаться, является показателем социально-психологической приспособленности любого человека. Журналисту она необходима больше, чем кому-либо, поскольку это связано с общественным характером его деятельности. И тем не менее от 50 до 70 % журналистов испытывают те или иные трудности в процессе общения с людьми при интервьюировании, при работе с источниками информации и документами, при наблюдении за ситуацией в процессе знакомства с объектом своего внимания.

«Профессиональный успех и карьера журналиста определяются динамикой его мышления, продуктивностью мысли и чувства, творческой целесообразностью поведения журналиста во всех, подчас весьма неожиданных, профессиональных ситуациях» [2], особенно в работе с людьми – героями будущих произведений.

Как творческая личность журналист проявляет свои качества на трех уровнях развития – биопсихическом, на уровне психических процессов и опыта и на системообразующем уровне [3]. На первом уровне наблюдается чувствительность нервной системы, проявляющаяся в острой впечатлительности и эмоциональности; на втором возникает чувствование (эмпатия).

На системообразующем уровне (на котором происходит формирование ценностных ориентации, мировоззрение личности) талантливых журналистов отличает гуманизм, следование духовным, эстетическим и религиозным принципам в их творчестве, жизни, общении с другими людьми [4].

Каждый человек имеет свою систему социально-психологических знаний, которые складываются из эпизодических наблюдений, обобщений услышанного и прочитанного, т. е. каждый из нас обладает определенным багажом обыденного сознания и навыком общения, коммуникативным опытом. Журналист приобретает профессиональный опыт, повседневно овладевая искусством общения, ведь большую часть своего времени он тратит на общение с героями своих будущих произведений. Журналистика – многопрофильная профессия, и каждая из специальностей – репортер, аналитик, обозреватель, ведущий ток-шоу, модератор и т. д. – имеет свои особенности, требует определенной совокупности качеств.

Журналистская деятельность развивает специфические профессиональные качества личности: общительность, быстроту реакции, умение сосредоточиться и работать в оперативных условиях, находчивость, наблюдательность, память, прагматизм, инициативность, наличие интригующего начала в журналистских способностях, умение выявить в окружающей действительности факты, которые могут заинтересовать партнеров [5]. Вместо протокольного отображения ситуации или человека от журналиста требуется подетальная разработка собственных впечатлений. Многочисленные контакты, разнообразие круга общения обогащают жизненные впечатления журналиста и делают насыщенной профессиональную биографию.

Наряду с широкой информированностью, стрессоустойчивостью, любознательностью, находчивостью, образной, метафоричной манерой говорить от журналиста, в какой бы области он ни специализировался, требуются такие качества, как коммуникабельность, умение расположить к себе собеседника, внушить доверие.

Хотя и не существует универсальных чудодейственных методов воздействия на других людей, которые подходили бы для любой ситуации общения и могли гарантировать журналисту профессиональный успех, имеется ряд психологических и педагогических принципов, которых он может придерживаться для эффективного общения.

Суть процесса общения заключается в обмене личностными установками, взглядами, впечатлениями, интеллектом, опытом, энергией участников, и «чем больше в процесс коммуникации вовлечены эмоции, память, опыт, интеллект коммуникаторов, тем эффективнее процесс общения» [6]. Полноценный процесс межличностного контакта в ситуации, когда журналист работает в режиме интервью, проходит три стадии: а) визуальный контакт; б) обмен информацией; в) взаимодействие, взаимовлияние. Для журналиста и его собеседников этот контакт и все его стадии имеют разную оценку и результативность.

Результат профессионального общения зависит от того, в какой системе – закрытой или открытой – работает журналист со своим собеседником. Открытая система предполагает высокую самооценку позволяющую вести разговор полно, адекватно, уравновешенно, ясно и прямо, причем по правилам таким же открытым, гуманным, современным, обеспечивающим полную свободу любых обсуждений. Такое общение будет эмоциональным и плодотворным, а результат – опираться на реальное положение вещей. Если самооценка героя низкая, то общение может получиться неопределенным, неадекватным и спутанным. Если в стиле общения собеседник проявляет себя как заискивающий, обвиняющий, просчитывающий или отстраненный человек, то результат может получиться хаотичным, случайным и деструктивным. Если вы подошли к выбору героя легкомысленно, то это непременно спровоцирует дефектное общение (примеры такого дефектного общения вы найдете в разделе 4).

Журналист лучше других знает, что людям свойственно играть различные роли. Недаром говорят, что мир – театр, а люди в нем актеры. Причем людям свойственно желание казаться лучше, поэтому они создают свой имидж. В этом случае ваша задача – распознать, что истинное, а что напускное.

Человек предсказуем в целом ряде своих проявлений: ему свойственна поведенческая устойчивость, привитая нормами, однако «человек никогда не совпадает с самим собой, ему нельзя применить формулу тождества А + А» [7]. Он может оказаться лучше или хуже образа, который презентует публике.

При оценке людей журналисту важно понимать, какому виду сценария они следуют в жизни, видеть систему их потребностей, иметь представления о структуре мотиваций и ценностных ориентациях.

Восприятие журналистом других людей базируется на поиске впечатлений, которые отражают основные характеристики личности. Часто самым прочным оказывается наше первое впечатление. Оно почти всегда означает, что вы относите воспринимаемое лицо к одной из групп людей в тех классификациях типов, которые у вас уже сложились. При последующем познании этого человека мы раскрываем в нем своеобразные черты, присущие только этой личности. Индивидуальные качества человека (его приватная индивидуальность) воплощают конкретные целостные представления окружающих о нем (публичная индивидуальность). Причину поведения того или иного человека мы видим либо в его внутренних склонностях, либо в элементах ситуации, в которой он оказался.

Журналист старается определить, является ли конкретное поведение постоянным или случайным, однотипно или различно оно в сходных условиях; выделяет тип поведения – дружеский, любовный, агрессивный. При этом обращает внимание на то, какой образ действий демонстрирует этот человек.

В познавательной деятельности журналиста присутствует как важный компонент понимание самого себя и себе подобных в различных ситуациях межличностных отношений и психических состояний. При этом мотивы поведения журналиста, его функциональные обязанности должны восприниматься им не как арена для самоутверждения, а как приглашение к самосовершенствованию во взаимодействии с людьми разных профессий, статусов, возраста, пола, интересов. Повседневное общение с различными людьми многому учит, увеличивает эффективность общения. Нарастает потенциал понимания других людей, вырабатываются навыки снятия напряжения и отрабатываются способы принятия другого человека, увеличиваются уровни контроля над ситуацией и влияние на ее исход.

Коммуникативная компетентность предполагает адекватность в любой ситуации. Однако деятельность пишущего человека связана с риском, неопределенным исходом и возможностью непредвиденных последствий контактов с людьми. При взаимном реагировании и восприятии журналист, пытающийся изменить поведение другого, всегда должен помнить, что объект реагирует не только на методы и способы, но и на него самого как на личность. Вопрос об отклонениях, допускаемых социальными (личностными и ролевыми) нормами, очень важен. Естественно, что ожидания и требования одного человека к другому или к группе, их взаимопонимание имеют определенные рамки и пределы. Поэтому здесь важно приспособление к партнерам с учетом их установок и ценностей, особенностей характеров, конкретных ситуаций и т. д.

Успех и результаты общения зависят от многих факторов. Для достижения целей общения каждый использует свою наработанную систему средств – речь, интонацию, акценты, стиль выражения мысли, вербальные и невербальные средства (поза, внешность, организация предметной среды) и добивается при этом разной степени успеха.

Знание журналистом общих закономерностей – ключ к пониманию других. Понимание психологии людей, относящихся к определенному типу, делает процесс общения более легким. Адекватность восприятия другого зависит от многих психологических качеств журналиста. В первую очередь связанных с его восприимчивостью, которая может быть выражена искренней любознательностью, вниманием к другим, способностью к аналитическому анализу ситуаций и отношений. Во вторую очередь адекватность восприятия обеспечивается реактивностью, т. е. подвижностью эмоций журналиста, их многообразием. Впечатлительность, искренний интерес к другому, способность к сочувствию и сопереживанию нередко делают успешной профессию журналиста. Более того, становится необходимым сам психологический повседневный тренинг общения с разными людьми. Это требует определенного состояния души.

Журналист «Российской газеты» Игорь Свинаренко вспоминает:

В бытность мою большим начальником в одном солидном издательском доме («КоммерсантЪ») меня ужасало, что я с утра до вечера все время суетился, принимал людей, отвечал на звонки, куда-то ехал, давал команды, подписывал кипы документов... Потом смотришь – прошел день, наступила ночь, я смертельно устал. А что сделал? Ничего! Бумажки – из кабинета в кабинет, деньги – из сейфа в сейф... Я понял, что с этой руководящей высоты я вижу большие проблемы, но люди оттуда не видны. Их вообще как бы нет. У меня была тоска оттого, что я не вижу деталей человеческих, выражения лица, интонации голоса. И я сказал: «Нет, не надо! Мне хочется обратно, к людям». Я вернулся. Многим это показалось странным, люди думали, что меня выгнали [8].

В процессе журналистского творчества вырабатывается особая эмоциональная природа чувствительности к психическим состояниям других, их стремлениям, ценностям и целям. Эффективность журналистского труда напрямую зависит от эмпатии – способности сочувствия, эмоционального отклика на переживания другого. В эмпатической способности лежат истоки морального развития личности журналиста, которое является условием профессиональной деятельности.

Психологической предпосылкой эмпатии является способность как бы входить в состояние другого и постигать причинно-следственные связи в его проявлении. Важным фактором эмпатии является развитая система подсознательного мышления, которую понимают как способность оперировать неполной информацией, соединять разные информативные потоки и признаки, освобождаться от шаблонов и избегать предвзятых суждений.

Существуют различные способы постижения другого человека. Рациональный уровень достигается с помощью системы логического выявления и оценки причины, мотивов и следствия поведения другого человека. Эмоциональное постижение зависит от эмоциональных ассоциаций и идентификации с собеседником. Интуитивный уровень означает предвосхищение самопроявлений человека, их угадывание. Выбор адекватного средства реагирования или воздействия на собеседника зависит от умения на всех уровнях фиксировать особенности другого человека.

В профессиональном общении роли участников разные: журналист, как правило, субъект исследования, а его собеседник – объект. Задача журналиста в каждом акте общения иметь алгоритмы ведения беседы, типичные матрицы, чтобы не терять времени на продумывание дальнейших шагов. Нужно понимать, что журналист часто работает в экстремальных условиях, вызванных необходимостью оперативно собрать материал и распространить информацию раньше других коллег, при этом не исказив суть полученных от расспросов людей фактов и данных. Технологии получения сведений должны быть отточены и давать минимальные сбои. Но человек, с которым имеет дело журналист, материал тонкий, работать с ним нужно максимально осторожно и бережно. Это требует умственных и эмоциональных затрат.

«Общаясь с собеседником, журналист ориентируется в его поведении, поскольку он как бы „читает“ его, т. е. расшифровывает значение его внешних данных и раскрывает смысл получающегося таким образом текста в контексте, который имеет свой внутренний психологический план. Это „чтение“ протекает бегло, поскольку в процессе общения с окружающими у журналиста вырабатывается более или менее автоматически функционирующий психологический подтекст и отношение к поведению людей, с которыми он общается» [9]. Для журналиста подобное «чтение» выступает как профессиональное требование, следовательно, эти навыки должны совершенствоваться.

В поведении людей важно подмечать типическое. Это облегчает ориентацию, а журналист, подмечая индивидуальные особенности, сможет уточнить тактику отношения с собеседником. Например, видеть перед собой авторитетного руководителя, или неудачника, или эгоиста. Эти качества реализуются всегда индивидуально. У авторитарной личности могут обнаружиться особенные черты, например склонность к фаворитизму, перекладыванию ответственности на подчиненных. Эгоист может быть общительным, а может быть замкнутым, ожесточенным, недоверчивым, способным на месть и т. д.

Нельзя забывать, что человек принадлежит к определенной группе, поэтому его поведение несет на себе отпечаток тех принципов и норм поведения, которые характерны для этой группы. Но человек может оказаться хуже или лучше группы. Правильная оценка партнера возможна лишь при отвлечении от стереотипов. Но и в этом случае свою (даже многогранную) оценку, очевидно, нельзя считать догмой.

Общение редко бывает бескорыстным. Приоритетной целью журналиста является получение максимума информации. Однако любое общение должно приносить пользу всем участникам межличностного общения, означающего взаимное (с обеих сторон) вложение усилий, выраженное в направленных друг на друга действиях (воздействие). Общение означает восстановление связи, движение навстречу, взаимоперетекание.

Как видим, профессия требует от журналиста совершенствования целой системы качеств, необходимых для эффективного общения. Прежде всего это направленность на других, т. е. возможность проникнуть в систему ценностей человека. Далеко не последнюю роль играют определенные характеристики интеллекта, а также воспитанность и организация эмоциональной сферы.

Предвидение поведения, анализ и постижение других, развитая способность «входить в положение» являются составной частью психологической культуры журналиста.

Ряд качеств связан с особенностями мышления, объемом внимания, необходимого, чтобы выслушать собеседника. Потребуются и определенные свойства восприятия – наблюдательность, способность различать мельчайшие колебания в настроении, видеть существенное в личности. Журналист должен обладать тренированной памятью, помогающей помнить лица, а также привычки и другие детали и подробности, характеризующие данную личность, в том числе факторы, которые могут раздражать или успокаивать человека. Трудно обойтись и без воображения. Зримое представление ситуации общения способствует лучшей подготовленности (выстраивается алгоритм предстоящей беседы – образуется логическая цепь из фактов, мнений, оценок, представлений о предмете беседы).

1.2. Тактика акта общения: содержательный и психологический аспекты

На всем протяжении акта общения журналист мысленно осуществляет контроль над темой, т. е. следит за ее релевантностью: старается не допускать значительных отклонений от генеральной темы, от принятой концепции ведения диалога; следит за причинно-следственными связями информации, которую ему сообщает собеседник. Контролирует полноту получения информации, логику изложения, а также отслеживает ошибки в повествовании, описании, рассуждении, искажение фактов.

Заботясь о содержании беседы, важно придерживаться правил, необходимых для успешного взаимопонимания, которые можно выразить в следующих показателях.

Информированность. Информация должна быть общеизвестна и представлять интерес для публики.

Полнота описания. Необходимо выявлять главное в любой информации.

Тождественность. Информация должна быть понятна и передана в одном контексте.

Детерминизм. При передаче информации нужно сохранять причинно-следственные связи.

Общая память. Обе стороны должны иметь набор общих знаний о мире.

Прогностические способности. Обе стороны должны иметь общие представления о будущем развитии ситуации. Истинностъ. Все сообщения должны соответствовать реально существующим явлениям.

Релевантность. Сообщение не должно прерываться отклонениями от темы.

Ясность. Сообщение должно быть однозначно и ясно понимаемо.

Мотивированность [10]. Желательно, чтобы передаваемая информация сопровождалась оценкой говорящего и пояснением мотива передачи этой информации.

Но даже при выполнении всех этих условий рассчитывать на эффективность можно, лишь обеспечив психологическую сторону общения, рождающую взаимопонимание.

Психологические факторы общения включают контекст, культурный фон (язык, традиции, нормы), определяющие форму общения. Течение и исход разговора могут быть предопределены уровнем общения – макросоциальным (включает общезначимые нормы) и микросоциальным (учитывает стандартные ситуации – интервью, пресс-конференция, официальные переговоры). Влечение человек испытывает к людям, похожим на него, сходным с ним по социальному происхождению, интересам и взглядам.

Каждому акту общения предшествуют мотивы – осознанные и неосознанные. Это могут быть духовные устремления – удовлетворение в самовыражении, познании, игра интеллекта, эстетическое наслаждение от созерцания партнера, к которому испытываешь симпатию. Мотивом может стать стремление исправить или изменить ситуацию, кого-то наказать, просветить и т. д. Часто это бывает желание популярности. Журналист заботится о поддержании мотива общения.

Следует иметь в виду, что мотивы носят двоякий характер. С одной стороны, они выражают боль, с другой – удовлетворение. О мотивах можно догадываться по поступкам, именно они являются катализатором внутреннего напряжения и мотивации. «Прислушайтесь внимательно к человеку, вы услышите внутренним ухом, вокруг каких психологических потребностей сосредоточена его речь» [11]. Человеку должны быть ясны цель и причина беседы. Журналист обязан объяснить собеседнику, что потребуется от него в роли интервьюируемого, и оговорить до начала беседы продолжительность, степень сложности вопросов, компетентность и т. д. По возможности постараться сделать понятными свои мотивы. Это тем более важно, что человек еще не успел войти в роль, беспокоится и нервничает. Сформировать образ-представление участников общения друг о друге и журналисте, дать осознать свою роль, снять предубеждения – вот комплекс задач, которые решает журналист, чтобы обеспечить мотивированность общения. Наиболее сильный мотив журналиста – серьезность его намерений. Профессионал заботится об обеспечении ясных правил, чтобы игра не велась вслепую.

Здесь уместен совет П. Томсона: если хотите установить контакт с каким-либо человеком, убедитесь в том, что сможете удовлетворить его потребности, в то время как он насытит ваши, чтобы сотрудничество строилось на принципе «твоя победа – моя победа» [12]. Основные психологические потребности, которые базируются на мотивах, можно свести к следующему.

• Сила личности.

• Собственная значимость.

• Любознательность.

• Эмоциональная безопасность.

• Принадлежность к группе.

• Любовь, желание быть любимым.

• Признательность.

• Одобрение со стороны референтной группы.

• Возможность творить.

• Свобода и неприкосновенность частной жизни.

• Материальное благополучие.

• Высокая самооценка.

• Самоуважение.

• Успех [13].

Польский психолог Ежи Мелибруда отмечает три необходимых качества, способствующих общению: первое – это так называемая надежность говорящего, второе – понятность его сообщения, третье – учет обратных связей относительно того, насколько правильно он понят [14].

Понимая психологическую мотивацию общения, журналист способен усилить, облегчить контакт и свести к минимуму действие препятствующих факторов. С этой целью в процессе общения он последовательно разыгрывает сценарии, гибко используя нормы отношений.

Профессиональный журналист всегда помнит о таких помощниках общения, как:

• стремление к выполнению ожиданий;

• потребность в познании и одобрении;

• альтруистические мотивы;

• потребность в понимании и сочувствии;

• приобретение нового опыта;

• катарсис (очищение) [15].

Понимая психологическую мотивацию общения, журналист способен усилить, облегчить контакт и свести к минимуму действие препятствующих факторов. С этой целью в процессе общения он последовательно разыгрывает сценарии, гибко используя нормы отношений.

К. Роджерс определил ряд качеств, или характеристик, психологической атмосферы, которая помогает журналисту добиться установления контакта.

1. Теплота и отзывчивость со стороны интервьюера, выражающаяся в интересе к респонденту и в приятии его как личности.

2. Позволение выражать свои чувства.

3. Свобода от любого типа давления или принуждения (нужно избегать навязывать свое мнение) [16].

Каждая конкретная беседа характеризуется собственной тональностью, имеет собственную тактику. Успех встречи с героем будущего произведения и беседы зависит от условий ее проведения. Если она проводится с целью создания интервью, то учитывается тип интервью, расчетная аудитория, а также тип личности собеседника.

Какова же исходная точка любого общения? У людей, только собирающихся вступить в общение друг с другом, имеется конкретное основание для «опережающей коммуникации». Это относится не к языковой общности, а к нормативно-ценностной системе того общества, в котором протекает их жизнедеятельность. Журналист всегда ожидает от своего будущего собеседника каких-то действий, поступков, проявления характера, взвешивает предпосылки общения. За годы работы в журналистике у корреспондента накапливаются своеобразные комплексы ожиданий относительно определенных типов людей.

Готовясь к встрече, журналист предвосхищает нормы, которых может придерживаться в своем поведении его будущий собеседник, ценности, которым он подчиняет свои жизненные цели и задачи. Дар проигрывания психологической ситуации – думать о том, насколько охотно собеседник вступит в диалог, от каких факторов это зависит. Если известно, кто твой собеседник (его профессия, возраст, интересы, какие социальные роли исполняет), уже в первом приближении можно мысленно спрогнозировать направление, которое может принять диалог с ним. У опытного журналиста в голове обязательно всплывают ассоциированные с этой ролью нормы поведения и ценностные ориентации. Он примерно представляет себе, что можно ожидать от актера, политика, педагога, ведь наше восприятие зависит от того, как мы классифицируем людей (по принадлежности к какой-то группе, социально-экономическому классу, физическим характеристикам – пол, возраст, цвет кожи).

Встречи с привычными типами людей помогают нам быстро считывать ситуацию и выбирать необходимый алгоритм общения. Устанавливая контакт с людьми, мы заранее знаем, чего от них можно ожидать. Однако нередко стереотипы порождают у нас слишком условное и упрощенное представление о других.

Всякая предубежденность, предвзятость может мешать объективности. Нам жаль расставаться с придуманным ходом, намеченным планом, языковыми находками, если собеседник разрушает наши представления о нем, если моделирует ситуацию, не совпадающую с нашим «сценарным» планом. Что делать, приходится преодолевать и внутреннее сопротивление. Опираясь на стереотипы, мы упускаем свою выгоду от познания и раскрытия личности. Если журналист жестко гнет свою линию, то поступает не гибко, и он, скорее всего, обречен на неудачу, даже если это профессионал.

В «Комсомольской правде» было опубликовано интервью Татьяны Петровой с актером Вячеславом Царевым, сыгравшим в детстве в популярном фильме «Добро пожаловать, или Посторонним вход запрещен» придурковатого пионера. Интервью было опубликовано под рубрикой «Герои вчерашних дней», предназначенной для того, чтобы воскресить в памяти читателей забытых героев. Подробно рассказав об убогом жилье актера, журналистка начала свое общение с шокирующей реплики: «Долго жить будете, Вячеслав Валентинович! Ходили слухи, Царев спился и умер». Вопрос содержал интригу и должен был продемонстрировать журналистскую осведомленность. На протяжении всего интервью герой проявлял безмерную доброжелательность, явное желание сочувствия и понимания позволили ему остаться непринужденно-веселым (он лишь удивился, а потом засмеялся в ответ на подобное заявление). Однако журналистка не успокаивалась и настойчиво продолжала тему: «Выпить-то, наверное, любите?», «Сильно пьете?», «В запои не уходите?». Видимо, ее основная цель была показать «неправильный» образ жизни героя и осудить его. Вопросы следовали один за другим. Вызвать раздражение и пристыдить не получилось – помешала наивность и искренняя доброта героя. Журналистка так и не смогла спровоцировать собеседника на резкие выпады. Стоило бы смириться с тем, что герой лучше, чем о нем думали.

Наблюдение помогает непосредственно воспринимать и фиксировать нюансы настроения. Искажение восприятия событий тем больше, чем сильнее наблюдатель ориентирован на подтверждение своей гипотезы. Если воспринимать другого в определенной ситуации избирательно, то можно пропустить часть происходящего, а она может оказаться важной (нужно учитывать, что длительное наблюдение приводит к усталости).

Компетентность в общении во многом определяет возможности человека в установлении и поддержании контактов, способности адекватного понимания других и себя, прогнозировании поведения и деятельности людей. Без навыков и умений эффективного общения невозможны быстрая ориентация в суждениях и понимании точки зрения партнера, решение коммуникативных задач в процессе совместной деятельности, разрешение проблемных ситуаций.

1.3. Первое правило – человеческий интерес и понимание

Первое правило профессионального общения – человеческий интерес. На полюсах систем «Я – Ты», «Я – Он» возникает гамма отношений [17], к которым нужно относиться максимально чутко, чтобы не разрушить атмосферу доверия.

Умение строить вербальные или речевые коммуникации по законам человеческого (гуманитарного) общения делают процесс интервью более продуктивным. Знание интервьюером социальных и культурных кодов позволяет хорошо ориентироваться в обстановке, раскодировать знаки-символы, несущие функциональные выражения, экспрессию, репрезентирующие содержание.

Во взаимоотношениях общающихся важную роль играет установка – психологическая готовность реагировать на партнеров привычным образом, что обусловлено прошлым опытом, переживаниями и оценками их сущности, суждений и поведения. Благодаря действию таких установок человек экономит свои психологические ресурсы, поскольку в процессе взаимодействия с окружающими вступают в силу наработанные шаблоны распознавания их типов и построения их отношений. От правильного выбора установки зависит верное распознавание партнера по общению и его собеседника. Содержание коммуникации зависит от организованного поля стимулов, состоящих из знаков и символов, которые используются партнерами в общении. Поле должно обладать свойствами восприимчивости.

Жесткое стремление к достижению цели без установления контакта – ошибка. Эмоциональный контакт вызывает доверие и свидетельствует об открытости человека. Желающий наладить контакт показывает взглядом, осанкой, жестами, что он дружелюбно относится к собеседнику. Но и этого оказывается недостаточно. Важно искреннее понимание партнера. Главное в эффективном общении – некая общая база, которая закладывается уже с первых фраз, таких как киплинговская: «Мы одной крови – ты и я» или российское: «Я тебя уважаю» [18].

Журналист Борис Дедюхин, работая над заметками «Сердца сокрушенные» о современных русских монастырях, столкнулся с трудностями в общении с монахами. Им двигало стремление понять этот закрытый мир. Журналист не скрывает трудностей на этом пути. Даже наоборот: постоянно признается в них, и такой незамысловатый на первый взгляд ход становится ключевым в его повествовании. «Я слушаю и молчу, боясь выказать раздражение – на самого себя, на свою бестолковость». Журналист вынужден признаться, что разговор с монахами и монахинями порой был похож на общение иностранцев: «...ни я их не понимал, ни они меня. Можно только удивляться, как далеко в стороны способна развести жизнь, если мы, русские люди, по-разному думаем и чувствуем, даже тогда, когда речь идет об очень ясных, казалось бы, вещах». Но доброе намерение понять другого, терпение и такт, проявляемый с обеих сторон, позволили автору заметок приблизиться к людям. «Надо понять», – говорит одна из монахинь. «Надо понять!» – повторяет за ней журналист. И потому, что им двигало одно желание – понять, он сумел расслышать слова матери игуменьи. «Затвор – не тюрьма, не отгораживание от мира... Дело вот как обстоит: уходя из мира, покидая общество людей, монах всю жизнь без остатка посвящает делу служения этим людям».

И вот «келия моя больше мне не кажется убогой»; а самое главное – все, с кем встречался журналист, будто бы приблизились к нему, из чуждых и недоступных сделались живыми и близкими [19].

Для сравнения обратимся к интервью с игуменом Валаамской обители – отцом Панкратием, посвященному этой же теме и опубликованному накануне праздника – дня чудотворца Сергия [20]. Скорее удовлетворяя праздное любопытство, чем постигая истинную суть мира современных монастырей, журналист Н. Зятьков задает светские вопросы: «Насколько допустим церковный бизнес?», «Почему церковная элита ездит на мерседесах?», «Зачем столько драгоценностей в убранствах и облачениях?», «В каком положении оказывается Церковь, когда получает из рук мошенников „грязные“ деньги?». На механически заданные вопросы он получает столь же механические ответы-отговорки. Интервью слишком технологично, чтобы затронуть эмоциональную сферу читателя. Вряд ли у читателя останется в памяти «свет» от такого общения журналиста со своим собеседником. Прочел и забыл. Вопросы только выглядят острыми, но в них нет истинной страсти, за ними не видно настоящей душевной работы журналиста. Цель интервью – не понять мир верующих, а выудить сенсационные моменты. Журналист демонстрирует отчужденность и не выражает свое аффективно-эмоциональное отношение к объекту понимания, в данном случае к отцу Панкратию.

Можно не разделять взгляды человека, не соглашаться с его установками, но нельзя не уважать его как собеседника. Часто журналисты занимают контрапозицию и с «высоты» своего положения выносят оценки.

Понятно, если человек вам антипатичен, вызывает у вас раздражение, отрицательные эмоции, то никакого чувства понимания не может быть. Но в данном контексте журналист проявляет полное равнодушие к собеседнику, лишь озвучивая вопросы, подготовленные заранее. Этим зачастую грешат современные журналисты.

Проблема понимания является сегодня в науке психологии едва ли не главной. Крупные мыслители (Хайдеггер, Гадамер, Рикер и др.) считают, что понимание – это вообще главное, что нужно человеку в мире. Понимание всегда оказывается чем-то большим, чем акт познания, это всегда «бытийное реагирование», а при переходе из познавательного анализа в сущностное понимание открываются новые, не ведомые до сих пор психологам грани.

Сами слова «понимание» и «взаимопонимание» для людей разного пола имеют совсем разный смысл. Когда мужчин спрашивают, что значит понять другого, то они прибегают к категориям знания или компетенции. Это значит, что, по мнению мужчин, понимать другого – это хорошо знать его или думать, как он, иметь общие интересы. Для женщин на первом плане не знание и компетенция, а все та же эмпатийная сторона. Понять другого человека для них – значит почувствовать его, хорошо к нему относиться и т. п. Но сама направленность в определениях мужчин и женщин говорит о том, что женщины больше ориентированы на межличностные отношения, а мужчины – на предметный мир и взаимоотношения с ним. Поэтому мужчины больше интересуются спортом, политикой и т. д., а женщин больше привлекают люди (согласно результатам исследований, которые в основном почему-то проводятся женщинами-психологами).

Обычно человек понимает только то, что соответствует его внутренним установкам, прогнозам, гипотезам. В случае если что-то не соответствует его ожиданиям, то обычно первой реакцией бывает непонимание. Подчеркнем: наличие эмпатии играет главную роль в возникновении чувства понимания, но это не более чем чувство понимания.

Психика человека устроена таким образом, что существует что-то вроде принципа экономии психической энергии. Мы ориентируемся на наиболее правдоподобные события. Чем необычнее, неожиданнее событие, тем больше требуется усилий, чтобы понять его, и если мы ждем от человека одного, а он говорит совсем на другую тему, мы не сразу понимаем его.

Например, легче понять людей предсказуемых, оправдывающих ваши ожидания. С непредсказуемыми общение затруднено. Невозможно усвоить все техники общения с неординарными людьми.

Люди склонны лгать. Расхожей стала фраза, некогда оброненная поэтом Ф. И. Тютчевым: «Мысль изреченная есть ложь». Возникает сложность – проблема понимания или взаимопонимания. Если последнюю рассматривать как систему, то вполне допустимо, что данная проблема не может быть разрешена средствами одной только психотерапии. Для разрешения проблемы необходимо сделать следующий шаг и выйти за пределы этой системы [21].

Журналист и его партнер по общению переживали разный опыт. Сущность метода, который предлагает психолог Э. Цветков для глубинного понимания человеческих интересов и мотивов, – техника расслаивания, при которой отделяются обозначения переживания от самого переживания. Недостаточно, чтобы кто-то сказал, что его мучил в тот момент страх, нужно добиться того, чтобы он обозначил его другими словами, эпитетами, метафорами, тогда можно заметить процесс внутренней трансформации. Это означает, что человек подошел к своему истинному переживанию. Зачастую так и бывает – первое описание не соответствует изначальному переживанию и представляет собой лишь попытку квалифицировать свое состояние [22]. Журналист должен быть дотошным и настойчивым в своем желании раскусить собеседника, но при этом не казаться ему слишком навязчивым.

Основная часть акта общения – активное слушание, подбадривание, стимулирование, «отраженное эхо». Российские психологи С. А. Дерябко, В. А. Ясвин в своей книге «Гроссмейстер общения» замечают: «Чтобы с самого начала знакомства или беседы расположить к себе собеседника, нужно дать ему как минимум три психологических „плюса“... Существует, конечно, множество возможных „плюсов“, но наиболее универсальные из них: комплимент, улыбка, имя собеседника и поднятие его значительности» [23]. Однако не нужно понимать это буквально.

В процессе общения можно значительно увеличить степень контакта со своим собеседником, если суметь к нему подстроиться. Подсказку можно найти в словах, которыми он пользуется. Точнее подстроиться к собеседнику поможет ваше наблюдение, если вы заметите, каким сенсорным каналам человек отдает предпочтение (визуальному, аудиальному или кинестетическому).

Визуальные: я вижу, чего вы добиваетесь, смотрю и глазам не верю, это выглядит безупречно, на мой взгляд, это... наблюдать за вами приятно... не повышайте голос...

Аудиальные: заявляю вам... неслыханный интерес к... идея созвучна...

Кинестетические: ухватить идею, тяжелый след оставил, жесткая манера [24].

Внимательно слушая собеседника, легко определить предпочтения по употребляемым словам и терминам. Выделяют даже внешние особенности людей с разными репрезентативными системами. Статистика показывает, что 60 % людей – визуалы, 35 % – кинестетики и 1 % – аудиалы [25].

Подстройки. Если вы максимально похожи на собеседника – внешне или манерой говорить, то он склонен отождествлять вас с собой, бывает, начинает верить вам как самому себе. Используйте этот психологический механизм – сделайте свои поведение и речь (манеру и содержание) похожими на его; если он говорит эмоционально, то постарайтесь соответствовать; если речь его спокойна – и вы говорите спокойно; если он склонен к общению с юмором, позвольте и себе пошутить.

Вспомним, как умело подстраивался к людям известный гоголевский персонаж – Чичиков: с Коробочкой он такой же «дубинноголовый», с Маниловым – слащавый и сентиментальный, с Ноздревым – стремительный и энергичный, с Собакевичем – обстоятельный и деловитый. Недаром все принимали Чичикова за своего. Легкое лицедейство журналисту не помешает, однако тут важно не «заиграться». За вами также наблюдают и также оценивают. Обезьянничанья вам не простят.

Вот пример подстройки:

Мы пили кофе «Паулинг» из разных кружек – Парфенова из зеленой, я из синей. Катали по столу цветные карандаши, листали модные журналы и болтали [26].

Особый вид контакта – присоединение. Мы обращаемся во множественном числе: «коллеги», «земляки», «мужики», «девочки», что прочитывается теми, к кому обращаемся, как «ты такой же, как я». Нередко сами люди не замечают, как подстраиваются к другому ищут подход. С момента установления контакта между людьми складывается пространство взаимодействия, в котором участвующие в общении стараются взять инициативу, либо передать ее добровольно, либо, не желая этого, теряют ее.

В диалоге каждая сторона может занимать одну из трех позиций, описанных в книге Д. Федосеева «Основы практической психологии» [27].

1. Пристройка сбоку: партнеры находятся в разных условиях, взаимно нуждаются друг в друге, в этом случае возможно плодотворное сотрудничество.

2. Пристройка снизу: первый партнер находится в роли просящего, он очень нуждается в том, чтобы склонить второго партнера на свою сторону, но не уверен в том, что он может в ответ принести значительную пользу их союзу.

3. Пристройка сверху: первый партнер считает, что именно он является более значимым во взаимоотношениях и что не собирается предпринимать значительных усилий по налаживанию сотрудничества, также думает, что второй партнер может принести ему значительную пользу. Человек, находящийся в этой позиции, отличается амбициозностью, высокомерием, его выдают изредка проскальзывающие ироничные насмешки.

Хороший способ присоединения предлагают О. Коннер и Д. Сеймор: не использовать слово «но», а заменять его союзом «и». «"Но" может быть деструктивным словом. Оно подразумевает, что вы слышите то, что вам говорят <...> но... имеете ряд возражений, которые не принимают в расчет. "И" безобидно. Оно просто добавляет и расширяет то, что уже сказано» [28].

Присоединение часто используется журналистами. Сначала журналист вторит сложившимся в обществе мнениям, а потом видоизменяет их и подводит собеседника и публику к своим выводам.

Понимание содержания акта общения зависит от физического окружения, мизансцен, атрибутов, в которых проходит действие.

Приведем пример. Психологи, разбирая телевизионный диалог двух журналистов, Александра Невзорова и Андрея Караулова, пришли к выводу что последний провалил интервью из-за того, что недостаточно подготовил атрибуты и не позаботился о мизансцене.

Караулов невыгодно расположен в кадре. Кажется, он сидит ниже, Невзоров нависает над ним массивной кожаной скульптурой. У Невзорова поза естественна, локти свободно и устойчиво покоятся на плоскости стола, время от времени он запускает пальцы в пачку «Мальборо», небрежно чиркает и отбрасывает спички, прикрывая глаза: в актерской технике это – знак превосходства.

Караулов ежится на значительном расстоянии, сидит откинувшись, боком, пальцы обхватили чело (поза усталого декадента). Теледиалог не был подготовлен – вопросы, речь, мимика, позы, жесты были спонтанны. Выигрывал Невзоров, который был лаконичен, театрален, играл паузами, причем с удовольствием предавался этой игре [29].

Глубоко понять человека, который вошел с вами в контакт, поможет умение слушать и слышать то, что говорит ваш собеседник.

1.4. Слушаю, слышу, понимаю

Хороший журналист – хороший коммуникатор. Хороший коммуникатор – хороший психотерапевт. Часто партнер по общению обеспокоен своей проблемой, испытывает чувство неуверенности, боится произвести плохое впечатление (например, показаться глупым или нелепым), оказаться непонятым. Мастер общения, в роли которого выступает конкретный журналист, помогает ему справиться с внутренним напряжением, изменить поведение, раскрыть внутренние ресурсы, по-новому взглянуть на привычные вещи. Процесс слушания подразумевает «гораздо более утонченный мыслительный процесс, чем просто умение слышать. Он требует определенной дисциплины и „затраты энергии“» [30], сосредоточенности на собеседнике. В повседневном общении большинство людей не умеют проявить искренний интерес к партнеру по общению. Нам от партнера требуется что-то материальное («дайте», «помогите», «посоветуйте») либо нечто осязаемое. Но и профессиональная беседа тоже не бескорыстна. Корысть собеседника в том, чтобы его правильно поняли. Для этого нужно правильно слушать. Каковы условия эффективного слушания? Если свести все рекомендации психологов воедино, получится небольшой перечень правил, способствующих правильному слушанию:

• не притворяйтесь, будто слушаете;

• ни в коем случае не перебивайте собеседника, если у вас есть время с ним поговорить;

• не старайтесь говорить за собеседника;

• излишняя чувствительность к эмоциям собеседника может заслонить смысл беседы;

• при беседе с другим человеком нужно выбросить из головы посторонние мысли;

• в процессе слушания необходимо анализировать скрытую в речи собеседника информацию, причины, толкнувшие его на разговор (почему он это говорит? почему он говорит это мне? что он хочет этим сказать? что в действительности он чувствует?);

• пока говорит собеседник, нельзя обдумывать контраргументы, это вполне можно сделать в паузах, поскольку скорость мышления примерно в 4 раза больше скорости речи;

• нужно стараться преодолевать желание сменить тему, особенно если разговор не из приятных (иначе время для того, чтобы расставить все точки над «i», будет потеряно, и ваши деловые отношения с этим человеком могут быть испорчены навсегда, тогда как причина разлада может быть эфемерной – плохой слух, неверно интерпретированные жесты и слова);

• сконцентрируйте свое внимание на сущности разговора.

Все это работает на «поощряющее» отношение к говорящему, придает ему чувство уверенности в себе. Но важно не только внимательно слушать, но и показывать это: «саморазъясняться» и передавать партнеру определенную интерпретацию собственной личности. Можно несколькими способами дать понять, что вы слушаете собеседника. Во-первых, повернуться к собеседнику лицом (а не стоять или сидеть к нему боком, ибо это признак незаинтересованности); если же вы сидите, то не стоит сидеть развалясь (это признак неуважения), лучше сесть прямо. Во-вторых, лучше принять открытую позу, при которой руки и ноги не скрещены. В-третьих, собеседника следует поддерживать взглядом, т. е. смотреть на него, однако не слишком пристально. Вообще же о человеке, который не избегает смотреть в глаза своему собеседнику, складывается более благоприятное впечатление. Только при этом нужно помнить, что слишком долгий взгляд в глаза может быть воспринят вашим собеседником превратно – не как интерес к разговору, а как личный интерес к его персоне, навязчивость или враждебность.

Психологи выделяют три уровня слушания – сопереживающее, слушание с внешним отключением и предвзятое слушание [31]. Но стоит ли говорить о том, что для журналиста крайне необходимо умение слушать на первом уровне – понимая намерения и чувства говорящего. Наблюдая за телевизионными ведущими, мы иногда замечаем их высокомерно-предвзятое отношение к собеседникам.

В практике журналистики наблюдаются два вида слушания – нерефлексивное и рефлексивное.

Нерефлексивное слушание представляет собой первый этап овладения техникой слушания, т. е. внимательное молчание без вмешательства в речь собеседника или с минимальным вмешательством. Нельзя прерывать или сбивать с мысли. В то же время нужно способствовать тому, чтобы он высказался как можно полнее, показывая ему, что его слушают и понимают, но делать это максимально нейтрально – кивком головы, междометиями, короткими позитивными репликами («Да-да, я понимаю»). Нерефлексивное слушание очень часто является единственным, что необходимо собеседнику, поскольку каждый хочет быть, прежде всего, услышанным. Это подтверждает такой пример.

Участников одного эксперимента попросили записать на магнитофон свою речь на любую тему. За это им предложили оплату, которая зависела от длительности речи. Некоторые участники проговорили несколько дней подряд. Почувствовав себя лучше, так как некоторым из них впервые представилась возможность выговориться, многие отказались от оплаты и решили, что магнитофон лучше всякого собеседника.

При нерефлексивном слушании можно значительно облегчить общение с собеседником, если поддерживать его, показывать, что вы слушаете, поскольку даже незначительный знак внимания побуждает продолжать разговор, а нейтральные фразы снимают напряжение (вспомните, как вы сами себя чувствуете, когда вы говорите, а собеседник не произносит ни слова!).

Нерефлексивное слушание помогает собеседнику высказаться без помех. Оно полезно, если он действительно хочет говорить, но неприменимо, когда партнер ждет от нас совета, одобрения, удивления, а также в том случае, если пассивное слушание явно противоречит нашим интересам.

Нерефлексивное слушание уместно в следующих случаях:

• если собеседник хочет высказать свою точку зрения;

• если собеседник говорит о своих проблемах;

• в напряженных ситуациях;

• при разговоре с вышестоящим по должности.

Таким образом, нерефлексивное слушание применяется в основном для недискуссионных разговоров либо при угрозе возникновения конфликтной ситуации. Однако, как правило, при общении с целью получения информации для прессы одного нерефлексивного слушания недостаточно, поэтому нужно всегда помнить, что оно представляет собой лишь первый этап овладения техникой слушания. Второй этап – это рефлексивное слушание.

Рефлексивное слушание – вид слушания, который предполагает, помимо вслушивания в смысл произносимого, расшифровку закодированного в речи истинного сообщения и отражение мнения собеседника – сверку того, что вы поняли из его речи, с тем, что он хотел вам сообщить в действительности.

Рефлексивное слушание предполагает использование таких приемов, как отражение чувств, побуждение, продолжение, оценки, резюмирование («Итак, вы считаете..»), а также использование следующих приемов поддержки собеседника:

• выяснение, уточнение («Я не понял»; «Повторите, пожалуйста, еще раз...», «Что вы имеете в виду?», «Не могли бы вы объяснить?»);

• парафраз, т. е. повторение слов собеседника своими словами, чтобы удостовериться, что вы его правильно поняли («Вы считаете, что...», «Другими словами...»);

• отражение чувств («Мне кажется, вы чувствуете...»);

• побуждение («Ну и...», «Что дальше...»);

• продолжение, т. е. вклинивание во фразу собеседника и окончание ее своими словами, либо подсказывание слов;

• оценки («Ваше предложение заманчиво», «Мне не нравится»);

• резюмирование: («Итак, вы считаете...», «Ваши слова означают...», «То есть...».).

Общаясь с другими людьми в целях сбора материала:

• старайтесь сосредоточиться не только на смысле сказанного собеседником, но и на истинном сообщении, которое чаще всего бывает скрыто;

• не торопитесь с оценками и выводами, сначала удостоверьтесь, что именно имел в виду ваш собеседник;

• избегайте говорить собеседнику «Я вас понимаю», поскольку эта фраза воспринимается почти всегда негативно, лучше всего прямо назвать ту эмоцию или чувство, которое испытывает ваш собеседник (за это вам будут благодарны);

• если ваш собеседник проявляет излишнюю эмоциональность, вслушивайтесь в смысл сказанного, постарайтесь не попасть под власть эмоций (иначе информация будет необъективной).

Рефлективное слушание можно назвать активным. Оно предполагает большее участие в диалоге обеих сторон, хотя говорит в основном первый. Задача второго – дать развернутую обратную связь, показывающую заинтересованность (в нашем случае журналиста), согласие или несогласие. Иной вид слушания представляет собой способность к эмпатии – сопереживанию, достижению резонанса, пониманию другого на логическом и эмоциональном уровне.

Язык наш становится иногда врагом. Часто мы обижаем людей автоматически и не понимаем, почему они так остро реагируют. К словам и действиям журналистов люди особенно восприимчивы. Мы косвенно оскорбляем собеседника, когда восклицаем: «Полная ерунда!», «Глупость какая!», «Чепуха какая-то...». Реплика: «А что я такого сказал?» демонстрирует неуважение к собеседнику. Вообще категоричность – показатель ограниченности.

Любое сильное давление вызывает эффект бумеранга. Разрешение – могучий фактор достижения позитивных результатов. Творческое слушание не допускает опровержений собеседника с ходу. Смысл слушания – выявить, какие возможности заключены в том, что правильно, а не в том, что неправильно. Мешают слушанию предубеждения, торопливость в оценках, неумение отделить факт от мнения. Важно понять смысл слов, следить за выражением лица, быть внимательным к невербальным сигналам.

Если журналист работает в режиме дискуссии, его обязанность – убеждать в правильности своей позиции. При этом важно правильно понять собеседника (оппонента), определить пункты несогласия, привлечь к совместному обсуждению проблемы, внимательно отображать факты, расположить их в известной последовательности, пользоваться законами логики, не торопиться с оценками и выводами. Творческое слушание предполагает, что нельзя прерывать собеседника, а нужно дожидаться своей очереди.

Например, автор и ведущий телепередачи «Совершенно секретно» Станислав Кучер демонстрирует творческое слушание. Свободная, спокойная манера ведения беседы, уважение, отношение – без пристрастий, без заигрывания, абсолютно ровное к любому собеседнику – позволяет журналисту, не применяя манипулятивных техник, досконально обсудить даже самые острые вопросы.

Не нужно стесняться задавать вопросы, опасаться того, что обнаружат вашу некомпетентность.

Действительно умный и интересный человек поймет, что журналист в каких-то вопросах может оказаться дилетантом, с удовольствием разъяснит ему существо дела, если тот об этом попросит.

Умение слушать произведет большее впечатление на собеседника, чем осведомленность.

Известному журналисту Игорю Свинаренко в интервью «Российской газете» коллега задал вопрос: «Геннадий Бочаров, наш с тобой старший и уважаемый товарищ, говорил когда-то (мы еще студентами были), что он достиг такого уровня профессионализма в общении, что за 15 минут может начать говорить на одном языке хоть с академиком, хоть с уголовником. Ты способен так?».

И. Свинаренко признался, что иногда у него это получается. При этом провел аналогию с коммуникацией в кибернетической системе.

Там важно, чтоб был обмен сигналами между частями системы. Допустим, толщина слоя метр, а сигнал гаснет через полметра. Если приемник (в нашем случае журналист) расположен на самом верху (где академики, мудрецы, аристократы духа), он поймает сигналы, которые идут максимум с середины слоя (от инженеров). Если журналист внизу, с бомжами и гастарбайтерами, – он не поймет академиков. Например, академик Сахаров был не понят колхозниками. А Черномырдин, который прошел путь от пролетария до вельможи, мог и с рабочими матом объясниться, и с министрами говорил на понятном языке. Так и мы с Бочаровым; простые ребята с Донбасса, но и в верхах повращались, и простую жизнь повидали, и на частных самолетах с хозяевами жизни полетали. Мы – как Черномырдин: в середине пирога находимся. И можем с разными людьми говорить понятно.

Точно так же надо и писать, по тому же принципу: чтоб и до верхов доходило, и до низов. Журналист должен писать, грубо говоря, для лохов. Если он вздумает писать о математике для математиков, то это просто никто не напечатает, не говоря уж о том, что не прочитает. Для этого есть узкопрофессиональные издания с микроскопическими тиражами, которые по своей сути прессой не являются, это научные сборники. Журналист по своей сути – это дилетант, пусть смышленый и одаренный, но дилетант, который ясным языком говорит для дилетантов [32].

С журналистом соглашаются разговаривать и короли, и академики, и президенты. Означает ли это, что журналист должен вести себя с ними как равный? Некоторые журналисты демонстрируют именно такой стиль общения. Это профессиональные издержки. И здесь прав И. Свинаренко, который считает: «С тобой говорят не потому, что ты сильно умный, тебя пропустили не по удостоверению академика, а по пресс-карте, ты всего-навсего звено в потоке информации» [33].

Вместе с тем вспоминается мысль, высказанная известным британским журналистом Джоном Пильджером: «Журналисты не должны стоять за закрытыми дверями и дожидаться, пока сильные мира сего не выйдут к ним и что-то не солгут. Журналисты не марионетки и не шарлатаны, и они всегда должны проявлять скепсис относительно явлений, окружающих их». Однако скепсис не исключает общей и профессиональной культуры самого журналиста.

1.5. Выбираю героя (собеседника)

Одной из профессиональных задач журналиста является точный выбор собеседника, знание того, кто может предоставить редкую и яркую информацию, причем такую, которая привлечет внимание большого круга лиц.

Ведущего программы «К барьеру!» Владимира Соловьева нередко спрашивают: «Почему так много показывают Жириновского?». – «Потому что я не могу вводить цензуру. Если Жириновский является ньюсмейкером, если он выступает с заявлением, если он ярок, я не имею права не показывать его» [34].

Кроме того, журналист искренне считает, что для успеха такой авторской передачи необходимо еще одно условие: всегда необходимо учитывать личностный конфликт. Если между людьми нет этой искры, то они не смогут беседовать. Должны быть люди яркие и не равнодушные друг к другу или к обсуждаемой тематике.

Очень многое зависит от собеседника. Особенно если журналист работает с ним в прямом эфире. Вот как характеризует принцип выбора своих гостей в студии ведущий радио «Эхо Москвы» Юрий Кобаладзе.

Например, возьмите Алексея Митрофанова. Какую бы тему ему ни предложили обсудить, разговор обязательно получится интересным и насыщенным, потому что это необычайно живой, гибко реагирующий на тональность беседы человек с хорошим чувством юмора. Немножко агрессивный, с сумасшедшинкой что ли, но с ним всегда легко.

Бывает, приходят грамотные, подготовленные, сведущие в обсуждаемых вопросах гости, которые абсолютно не умеют говорить и дозируют информацию, выдают ее рублеными штампами, так что после каждой фразы хочется спросить: «Ну что, доклад закончен?». Дошло даже до того, что мы со Светланой Сорокиной порой отказываемся от людей, которые по своим знаниям и компетенции могли бы быть полезными, но в эфире они неинтересные собеседники. Это со стороны кажется, что все идет само собой, легко и просто. На самом деле интервью – вещь отнюдь не простая, это штучный товар...

Мне, например, интересно общаться с людьми, которые придерживаются диаметрально противоположных со мной взглядов и принципов. Главное, чтобы человек не был подлым, низким, наглым, завистливым [35].

В журналистике есть понятие «целевая аудитория». Такая аудитория может быть у определенной газеты, теле– или радиоканала, рубрики, темы, автора. Журналист учитывает ее информационные потребности и ожидания. Всякий раз, готовя свое произведение, он видит перед собой образ собеседника, который может максимально заинтересовать аудиторию, решает для себя вопрос, будет ли приглашенный человек уместен, особенно если речь идет об электронных СМИ. Обладание эксклюзивной информацией – это только половина успеха. Имеет значение личность говорящего. Это делает общение более близким и содержательным. Журналист обдумывает, сможет ли собеседник преподнести не только информацию, но и себя, насколько будет открыт и приятен для аудитории.

У каждого журналиста свой подход в выборе героя. Каков, например, принцип их отбора у Владимира Соловьева – одного из лучших телевизионных ведущих и автора программ «Поединок», «К барьеру!». Ток-шоу «К барьеру!» – это словесная дуэль двух известных людей, придерживающихся противоположных взглядов на какую-либо из актуальных проблем. Зачинщик поединка приглашает своего соперника на публичное выяснение отношений. Победителя в студии определяют судьи, но главное решение остается за телезрителями – во время трансляции программы идет прямое интерактивное голосование. Напряжение сохраняется до последних минут, пока не становится известно, совпали ли мнения двух «судейских коллегий», чья позиция вызвала одобрение большего числа людей.

В качестве независимой стороны, регулирующей словесную баталию, выступает Владимир Соловьев, который превращает эту схватку в яркое захватывающее зрелище. Он сам участвует в ней. Соловьев и парадоксален, и убедителен в дискуссиях.

Названия передач «Поединок» и «К барьеру!» выглядят агрессивно. Но журналист идет на это сознательно.

Я давно уже вышел из бессознательного возраста. Я обожаю вызывать к барьеру тех, кто ворует. Тех, кто умышленно скрывает смысл своих истинных действий, тех, кто, утверждая, что он «против кого-то или чего-то», не говорит, за кого он или за что. Поэтому для меня очень важно не только то, что политик N публично заявляет, но и то, как он делом подтверждает свои слова [36].

Вместе с тем на выбор героя влияет и политическая ситуация, и финансовое состояние канала, и ожидания аудитории. Сегодняшние СМИ – это бизнес-индустрия. Часто передачи ориентированы на рейтинги, от которых зависит коммерческий успех. В интервью Константину Трифонову – корреспонденту журнала «Топ-менеджер» – В. Соловьев так объясняет эту ситуацию [37].

Конечно, когда случилась трагедия, когда убили Андрея Козлова, мы не могли не выйти с передачей на эту тему. В то же время Путин объявил две инициативы – по поводу мигрантов и по поводу казино. Но на эти темы мне уже неинтересно было делать передачу, потому что – кто «против»? Все «за». «К барьеру!» подразумевает наличие некоего противостояния. Поэтому я взял тему, которая ориентирована больше на домохозяек, чем на «высоколобую» аудиторию: Собчак против Донцовой. Идет перемежение тем, которые не дадут высокого рейтинга, но интересны узкой аудитории «политических животных», с передачами, которые дают высокий рейтинг.

Упоминаемый нами журналист И. Свинаренко считает для себя счастьем брать интервью у лучших людей страны, потому что их ценят и любят миллионы.

Говорить с таким человеком два часа – само по себе лестно. Это программа-минимум. Но если вдруг в процессе беседы они увлекают тебя не только тем, что имеют большие заслуги перед обществом, но чем-то еще, очень личным, то после разговора с ними меня охватывает какая-то эйфория. Потом я несколько дней только и думаю об этом человеке – какой он великий, могучий, какой он умный, и надоедаю всем рассказами о нем. Это ощущение огромной человеческой энергии дает очень сильный стимул для работы в журналистике [38].

Пятидесятилетний журналист с восторгом рассказывает о своих героях.

Есть люди невероятно притягательные. Вот, вспоминаю, Юрий Никулин. Невозможно было оторваться! Людмила Зыкина – такая мощь! Слушаешь – слова литые, и она вся такая прямая, искренняя. Святослав Федоров. У него идеи просто лезли изо всех дыр. Он как начинал перечислять, что он сделал, так волосы вставали дыбом. Как это все один человек смог?! ... Если ты задаешь вопрос, на который у человека нет ответа, и он начинает думать, пытается понять, что же происходит и как это точнее передать, – вот это интересно! Я в восторге от таких людей.

Журналист оценивает объем предстоящей работы и свои психологические затраты, опираясь на представления о характеристиках людей, относящихся к разным категориям.

Бизнесмены деловитее, чем артисты. В деловой прессе вряд ли будет уместно интервью с описанием каких-то скандальных фактов биографии бизнесменов. Целевую аудиторию интересуют проблемы бизнеса, причины успехов в карьере. В этом случае журналист выберет скорее компетентного, чем привлекательного человека (хотя одно другое не исключает). По этому поводу есть и другие мнения, например известный в мире ученый – профессор журналистики Ирвинг Фэнг – говорит, что «многие экономические сообщения значительно выигрывают от наличия в них мнения простых людей с улицы, которые на себе испытывают последствия хозяйственной жизни страны», т. е. вашим собеседником по экономическим вопросам может стать простой человек [39].

Имея дело с «артистическим народом», нужно готовиться к тому что это может быть непредсказуемое «шоу». В целях возрождения прежней популярности артист может сочинять любые небылицы (кстати, имея прекрасное воображение, он, однажды сочинив историю, сам в нее свято верит). В разные моменты, если вы встречаетесь с артистом не один раз, может показаться, что это разные люди. Неслучайно наши американские коллеги советуют в таких случаях оставаться скептиками [40].

Не забудем, что профессия артиста – лицедейство. Справедливости ради нужно сказать, что и артисты бывают разные. Иногда яркий на сцене и в кино, он вдруг оказывается скучным и замкнутым собеседником. Разочарование может ждать не только вас, но и аудиторию. Впрочем, в артисте можно обнаружить и философа – человека глубокой мысли. Интервью с такими артистами, как Михаил Ульянов, Сергей Юрский, Алла Демидова, всегда сулит напряженный диалог, противоборство высоких мыслей и чувств, живой интерес интеллектуальной аудитории.

Редактор журнала «Ом» известный журналист Игорь Григорьев построил драматургию разговора с Аллой Демидовой таким образом, что в ходе интервью сумел даже поссориться с актрисой. На первый взгляд все выглядело бестактным.

Записывали интервью на пленку, и журналист «командовал» актрисой («возьмите кошку на руки!», «давайте, давайте быстрее – несколько кадров!» и т. д.), подогревал резкими вопросами и репликами: «Что, никак не обойтись без сигареты?», «У вас не получается быть гуманистом даже с помощью алкоголя?», «Как часто вы растворяетесь в этой ауре?», «Обязательно ли напиваться, чтобы проникнуться любовью к людям?», «Вы и семь тысяч зрителей?!», «Какой актрисе без колебаний вы отдали бы все свои награды?». В середине интервью актриса не выдержала и «дрогнула», бросив фразу: «В массе своей все люди кретины! Вы понимаете, о чем я?», т. е. практически оскорбила журналиста. Но, очевидно, это входило в его замысел – создать напряженный и энергетически заряженный разговор [41], распалить человека, заставить говорить страстно, ярко аргументировать свое мнение. Разговор сложился: успели обсудить философские проблемы религии, взаимоотношений между людьми, роли искусства, самовыражения человека. Огромное интервью на страницах журнала вовсе не было скучным, напротив, от первой до последней строчки не отпускало читателя.

Как правило, легки в общении люди молодые, у которых снят порог страха и не так давят психологические комплексы. Они редко задумываются о том, какое впечатление произведут. Готовы к игре и шуткам, не боятся выносить смелых суждений.

Имея дело с политиками и управленцами, будь готов к тому, что можешь не получить желаемой информации, поскольку эти категории людей более сдержанны в своих высказываниях, мало рассказывают о своей приватной жизни, закрыты от любопытных. Только в период выборных кампаний становятся чуть более открытыми или делают вид, что им нечего скрывать от избирателей.

Пожалуй, самыми закрытыми являются высокие должностные лица.

Исследования лингвистов, например, фиксируют их типичную речь – часто не вполне ясную и для самого говорящего, но в то же время достаточно агрессивную. С одной стороны, они стремятся высказываться просто и доступно, чтобы быть понятыми широкими массами, и потому они говорят образно; с другой стороны, они преследуют цель намеренно завуалировать свою мысль, скрыть свою позицию, не высказывать явно своего отношения к предмету речи, исключить оценку не зная реакции на нее. Это подтверждают наблюдения за звучащей речью должностных лиц и политиков в прямом эфире во время интервью (передачи «Парламентский час», «Зеркало», «Время»). Вот лишь несколько примеров. «Любой, кого вынудили голосовать за Кириенко, в душе плюется, и завтра это выплеснется в каких-то рамках...» (Г. Зюганов, «Сегодня»), «Сто процентов предупреждаю вас как президент страны» (А. Лукашенко, «Время»), «Они подвержены, как говорится, определенному такому соблазну» (В. Геращенко, «Герой дня»). За неоправданной образностью часто отсутствует содержание, конструктивная позиция, преобладают неформальные коды, наборы нелитературных языковых средств. Все это не только мешает общению, но и делает его не содержательным.

В последнее время между журналистом и человеком – источником информации появились посредники, которые дают рекомендации журналистам (пресс-атташе, пресс-секретари, референты, помощники). Вмешательство этих третьих лиц усложняет работу журналиста. Приходится выяснять предпочтение всех сторон, переназначать встречу, делать дополнительные звонки [42].

Официальные лица часто просят передать вопросы заранее. Сверхзадача – убедить читателя в том, что факты получены из первых рук, что они уникальны и эксклюзивны. Есть смысл настаивать на личном интервью. Именно оно помогает уловить нюансы, создать впечатление о человеке. Соглашаться на интервью, переданное по электронной почте или факсу, можно только в крайнем случае.

Вот какую поучительную историю рассказал Анатолий Рубинов на одной из встреч с молодыми журналистами в Национальном институте прессы [43]. Приводим ее почти полностью, поскольку практически каждый журналист, проходя свою школу, получает такой же негативный опыт, общаясь с высокими должностными лицами. Эта история о том, как журналисты «Литературной газеты» одолели хитрый умысел Министерства путей сообщения, которое захотело улучшить свои финансовые показатели под видом прибавления числа скорых поездов, придав этот статус обыкновенным пассажирским поездам. И о том, как журналисты «одолели» чиновника, заставив его выйти на связь.

Редакция намеревалась раскрыть обман. За дело взялся динамичный Вячеслав Басков, который уже тогда слыл самым пробивным журналистом, но при всей его напористости сначала этого ему не удавалось. Чувствуя свою вину, смущенные чиновники уклонялись от разговора, замыкались, под любым предлогом отказывались разговаривать.

Сначала корреспондента это нисколько не удручало – наоборот, появлялся оправданный предлог взбираться вверх по инстанциям. В главке пассажирских перевозок Вячеслава Баскова отослали в главк движения, оттуда – в управление, где составляют расписание. Когда все начальники главков и управлений отказались говорить на тему о скорых поездах, разгоряченный корреспондент, преодолевая сопротивление энергичной секретарши, ворвался к заместителю министра, но тот смиренно заявил, что это «не мой вопрос». После этого авторитетного заявления Вячеслав Басков, пышущий паром, как действующий паровоз, оказался в парадно обставленной приемной самого министра. Здесь состоялся все нарастающий, шумный разговор с тучным помощником министра, втиснувшимся в нарядную, с позолотой форму какого-то высокого железнодорожного звания. В конце концов, призывая разговаривать не так громко, он всем своим пышным генеральским телом кинулся заслонить от вторжения Главную Министерскую Дверь... Но вдруг на дверь нажали изнутри. Помощник сначала не понял, кого он не пускает в приемную, потом сообразил и, улыбаясь, почтительно отступил от двери – в проеме появился крупный мужчина в железнодорожной форме самого высшего разряда. Министр не чинился. Был вежлив. Спокойно выслушал. Глядя в глаза, мгновенно принял мудрое решение: «Пришлите мне, пожалуйста, вопросы». Темпераментный корреспондент сразу смолк – от неожиданности. Он был смущен – он ждал всего, кроме этого уклончивого ответа, и понял, что проиграл. Особенно после того, как министр разъяснил, чего ждет: «Понимаете, пришлите мне письменный план нашей будущей беседы». В редакцию корреспондент вернулся обескураженный. Я же обрадовался! И в тот же день нарочным, под расписку о приеме, послал «план беседы», который пожелал получить сам министр.

В плане было десять пунктов:

ВОПРОС № 1: Какое число пассажирских поездов переведено в разряд скорых, без всякого убыстрения их движения?

ОТВЕТ..............................................

ВОПРОС № 2: Сколько это даст МПС дополнительной выручки без всяких усилий со стороны железной дороги, а от пассажира потребует лишних денег?

ОТВЕТ..............................................

И так далее.

План с пустыми строками для будущих ответов оканчивался авансом из очень любезных слов: «Благодарю Вас за честные и откровенные ответы на трудные вопросы. С уважением, такой-то».

Журналист признавался, что хотел, чтобы министр не ответил. Боялся, что он сведет разговор к отговоркам и пришлет какую-нибудь отписку. Особенно трудно дался второй месяц ожидания: вдруг придет ответ? На 62-й день я сам пошел в МПС. Естественно, в канцелярию. И тогда она работала образцово: через минуту торжествующая работница доказала, что она ведет свои дела с отменной аккуратностью. Бумажки свидетельствовали о полном ажуре: в срок получено, в тот же день отдано под расписку помощнику министра, сам министр немедленно прочел и, не откладывая, тут же распорядился подготовить ответ...

Прямые и косые надписи на формуляре свидетельствовали, что весь первый месяц мои вопросы (и точки!..) передавались под расписку от одного начальнику другому, каждый к «плану беседы» предлагал свой «проект ответов», но министра они, видимо, не удовлетворяли – мое письмо уже истрепалось, потому что перебывало у всех секретарш министерства и всех ответственных чиновников. К началу второго месяца на обросшем «деле», начатом письмом из «Литературной газеты», появилось краткое заключительное распоряжение, сделанное рукой самого министра с его размашистой росписью: «В архив».

Только об этом я и мечтал! Вскоре в газете была напечатана унылая статья «Интервью без ответов», состоящая из десяти вопросов и десяти оставшихся пустыми ответов с одними точками.

Такой прием оказался действенным: унылая статья с точками без слов заставила руководителя Железнодорожной Державы подать «состав» назад – изменить расписание, «понизить в звании» поезда, которым необоснованно присвоили дорогой (для пассажиров, но выгодный для финансов министерства) тариф, и лишить их незаконного наименования «скорый».

Правда, есть и другая точка зрения. Журналисты тратят много времени на разъезды и поиск информации, иногда даже пустячной. Журналистка газеты «Деловой Петербург» сокрушается по этому поводу [44].

Некоторые ньюсмейкеры стесняются выдавать свои секреты по телефону, желая смотреть журналисту в глаза. И бывает очень трудно объяснить, что газета у нас – ежедневная. Бывает, звонишь кому-то, чтобы задать один маленький вопрос, который не требует особых временных затрат, а на другом конце тебе настойчиво предлагают бросить все (да какие у журналиста могут быть дела!) и приехать в офис на другом конце города.

В начале моей работы в ДП был такой случай, который мне очень хорошо запомнился. Погода в Петербурге стояла, как обычно, дрянная: ветер, дождь, снег, легкий минус – в общем, все как нужно, чтобы не спеша прогуляться. Но пока все это было за окном, я сидела в офисе и звонила в какой-то НИИ, чтобы получить информацию, состоящую из одной цифры – не помню точно, какие-то выводы с какой-то конференции.

Через 3 часа дозвона мне прислали кривой факс, в котором нужной информации не обнаружилось. Тетенька из пресс-службы НИИ к вечеру позвонила и сообщила, что, если я хочу эту цифру, я могу приехать в НИИ и забрать бумажку у входа (не входя, собственно). Почему она не могла информацию зачитать – я не знаю. Наверное, не умела. А газета ежедневная, и сдавать сегодня же вечером. То есть – съездить, вернуться и сдать. Я поехала. Погода вышеозначенная. Я какого-то черта в юбке и на каблуках. Проклиная все на свете, добралась-таки до задворок «Чернышевской» (где как раз не ходит ни один троллейбус) и долго звонила в дверь, чтобы меня впустили в холл. И вот, мокрая, злая, голодная и холодная, я получаю от охранника АБСОЛЮТНО тот же факс, что получила пару часов назад в редакции. На такие мелкие кусочки три листа отменной бумаги я еще никогда не рвала.

Или бывает еще веселее. Это когда на том конце провода тебя не слушают. Звоню сегодня в одну московскую компанию. Представляюсь и несколько раз для уверенности в том, что меня поняли, произношу название газеты, делая упор на слове «Петербург» – намеренно, чтобы не торопились бросать трубку, хотя бы из уважения к междугородной связи. Задаю вопрос. Мужчина на другом конце провода задумался, а потом изрек: «Не, ну это не телефонный разговор. Вы подъехать можете?». Пришлось отказать.

Но все-таки чаще всего просят приехать те, кто хочет держать возможную публикацию под тотальным контролем и отчего-то уверены, что, заключив журналиста в свои звуконепроницаемые стены, могут сами вложить в его голову ту информацию, которую нужно транслировать, и наиболее точно. Обиднее всего, что приезжаешь – а разговор на 5 минут, но ты едешь, потому что тебя пригласили, и отказываться вроде как неприлично. Исключение – важная тема, интервью, долгий разговор о тенденциях, желание лично познакомиться. Речь идет о рядовых случаях: один вопрос – один ответ. Итог – два предложения. И если даже ваш телефон прослушивается – какая разница, если комментарий (даже сказанный тет-а-тет) все равно выйдет тиражом в десятки тысяч? Многие скажут: совсем уже с ума сошли – журналиста ноги кормят! Но между тем современные высокие технологии уже дошли до того, что я получаю комментарий с дачного участка ньюсмейкера, где он морковь сажает. Почему бы мне и в других случаях не воспользоваться привычной быстрой телефонной связью или Интернетом?

Где же искать героев, интересных аудитории? Среди друзей, приятелей и их знакомых, обрастать связями, делать тематические подборки об интересных людях. В крупных редакциях хранятся досье на известных людей. Можно поговорить с коллегами, которые уже встречались с интересующим вас человеком. Воспользуйтесь их советом. Берясь за перо с целью создать портретное интервью, конечно же, нужно ознакомиться с публикациями коллег об этом человеке, но напоминать ему об этих публикациях стоит лишь в том случае, если журналист почувствует в этом необходимость. Полезно также узнать заранее взгляды, привычки, особенности характера собеседника, позицию, занимаемую по данному вопросу.

Вряд ли бы получилось проблемное интервью «Талант на экспорт» с известным пианистом Николаем Петровым у журналиста «Огонька», не обратись он за информацией к своим коллегам. К моменту опубликования интервью (это было два десятка лет назад) на Западе об этом пианисте писали, что он гений и даже больше, блистательный, потрясающий, сверхсовершенный, восхищались бриллиантовыми каскадами нот, а на родине об этом пианисте мало кто знал.

Уже в конце разговора я спросил: «Как представить вас читателям?». – «Как? – озадачился он. – Да, наверное, просто – Николай Петров». Журналист решил проконсультироваться с коллегами, спрашивал их однообразно: «Кто такой Николай Петров?». Реакция была удручающе однообразна, все пожимали плечами: никто не слышал о таком. Я приставал три дня, пока в редакцию не заглянула Джемма Фирсова, актриса, писательница, режиссер, умница – и на отчаянный мой тест откликнулась радостно: «Коля? Это потрясающий музыкант! У нас он такой один. Я старинная его поклонница. Неужели никто не знает даже имени? Какой ужас! Что с нами стало! Хотя, понятно, он же валютный товар, экспортный артист. Им торгуют, а покупатели все – на Западе».

Журналист не только нашел с помощью коллег интересную фигуру любопытный поворот темы и ракурс ее освещения. Журналист говорил с музыкантом не о музыке, а о деньгах. Получилось глубокое на три полосы интервью о сложных взаимоотношениях с Москонцертом.

В повседневной практике журналист нередко сталкивается с категорией людей, общение с которыми крайне сложно из-за однобокости взглядов, жесткости убеждений.

Важно определить сразу, с кем имеешь дело: например, перед тобой доминантный или ригидный человек? Это поможет выбрать правильную стратегию поведения. Полную характеристику типам собеседников дает психолог Д. Федосеев [45] (www.dere.ru).

Доминантный собеседник. Даже если вы побудили его к общению, то он не чувствует себя по-настоящему обязанным отвечать. Ему присуща подсознательная тяга к доминированию. Повлиять на другого – это его повседневный настрой, касающийся всех без исключения: он привык вызывать робость перед своей физической силой или демонстрировать превосходство ума. Он уверен, что отвечать или не отвечать – «мое право». Такими выглядят политики: В. Жириновский, И. Хакамада, Г. Зюганов.

Это напористый, жестокий человек. Легко и часто перебивает, но будет повышать свой голос, чтобы вы не смогли перебить его. Или напротив, может замолкнуть, вынуждая вас искать к нему подход. Если он что-либо объясняет вам, то втолковывает это и интересуется, верно ли вы его поняли. Если выслушивает ваши объяснения, непременно задает уточняющие вопросы либо показывает, что уже все понял, так что можно больше не распространяться на обсуждаемую тему.

Если между вами разлад, он язвительно насмешлив, либо резок и груб, либо презрительно замкнут. Ему очень нелегко принять свою неправоту, даже если она очевидна. И он говорит: «Что ж... Это надо как следует обдумать». Или: «Знаешь, времени в обрез, вернемся к этой теме в другой раз».

Он решителен. Ему легко свернуть разговор на полуслове. Если надо, он проявит при этом изысканную вежливость, но вы хорошо почувствуете: точка поставлена.

Главное средство, чтобы справиться с таким собеседником, – выдержка, спокойствие и такт. Вряд ли можно добиться результатов общения с ним, если применять его же тактику и оказывать видимое давление, высмеивать.

Недоминантный собеседник – антипод доминантному. Когда вы побуждаете его к контакту, он считает своим долгом отвечать незамедлительно, чтобы не обидеть, не разозлить вас задержкой своей реакции. Это улавливается в его облике еще до начала обмена репликами. Если вы сами не доминантный человек, вам импонирует такая деликатность. Но если вы доминантны, вам это кажется скорее угодливостью и порой вызывает раздражение.

Недоминантный субъект вообще очень чуток к внешним признакам вашей силы, уступчив и легко теряется, не позволяет себе перебить вас, но терпеливо сносит, когда вы перебиваете его.

Очень полезным и прагматичным может оказаться для журналиста совет, который дает уже упомянутый психолог Д. М. Федосеев, как нужно вести себя с подобными людьми. «Недоминантный собеседник нуждается в поощрении, подбадривании с вашей стороны (лучше не словами, а взглядом). В противном случае вы рискуете недооценить важность того, что он хотел бы сказать вам, и тем самым упустите достаточно ценную информацию. На него хорошо действует похвала (если есть за что), но не лицемерная лесть. Ответственные решения он склонен перекладывать на вас» [46].

Наверное, следует учесть и другие психологические типы, диктующие ваше поведение в процессе интервью, например такие, как мобильный и ригидный.

Мобильный собеседник с легкостью переключается на общение, отвлекаясь от других своих занятий. Он несколько поверхностно, но весьма живо воспринимает вас своим сознанием, оттесняя на периферию все свои предыдущие мысли и образы; какой-нибудь миг – и он уже целиком в контакте. Правда, в дальнейшем его внимание может столь же легко отвлечься и от вас. Тем не менее «по первому зову» он снова окажется с вами.

Речь его быстра, даже тороплива; одно выражение лица быстро сменяется другим. Высказав что-либо, он непроизвольно торопит вас с ответом – это можно заметить по его нетерпеливому взгляду, жестам. Если ваша реплика чересчур длинна, он не может скрыть скуки, вставляет слово или хотя бы междометие, а иногда пытается закончить фразу за вас. Стиль его высказываний неряшлив: он пропускает слова и не заканчивает предложения, рассчитывая на то, что вы его и так поймете. Смысл для него важнее словесного облачения. Сколько-нибудь продолжительная беседа на одну и ту же тему для него почти невыносима. Он отвлечется на побочные соображения или ассоциации, на рассказанный кстати анекдот или житейский случай – лишь бы внести разнообразие в беседу. Только после этого он готов продолжать начатое обсуждение. Если вы решаете вместе с ним некую проблему, ему приходят в голову десятки версий, которые он, впрочем, сам без сожаления отвергает, заменяя их новыми.

Подстраиваясь к мобильному типу, сначала подстройтесь под его темп – пусть это даже на первых порах снижает содержательность контакта, затем постепенно приведете партнера к большей собранности в общении. Больше уточняйте.

Проститься с ним так же легко, как и разговориться: он не взыскателен в отношении форм и ритуалов свертывания общения и с полной готовностью переходит к очередным занятиям [47].

Ригидный собеседник. Ему требуется некоторое время, чтобы включиться в беседу с вами, даже если он вполне решительный, уверенный в себе человек. Дело в том, что он основателен, и если перед контактом думал о чем-то, то должен как бы поставить отметину – где остановился в своих размышлениях. И если выполнял какую-то работу, то должен сперва аккуратно закончить ее. Но и после этого он не сразу погружается в стихию собеседования: глядит на вас изучающе и, подобно тяжелому маховику, «раскручивается» постепенно. Зато, «раскрутившись», основателен в общении...

Слушает внимательно. Говорит неспешно, вдумчиво, мысль излагает подробно (может показаться, что это излишние подробности, но он имеет другое мнение); фразы строит как можно более понятно, стремясь, чтобы слово как можно точнее передавало смысл. В поисках таких слов порой становится «тягучим», топчется на месте. Найдя удачное, на его взгляд, выражение, непременно повторит его в беседе еще несколько раз. Не любит, чтобы его перебивали, и находит это несправедливым: он ведь не перебивал вас! Если вы слишком спешите с развитием мысли, отвлекаетесь на побочные темы, выдвигаете и тут же сами отменяете приблизительные версии, он морщится: вы кажетесь ему «балаболкой», несерьезным человеком (а то и невоспитанным, нахальным говоруном). Когда, по-вашему, главное уже обсуждено и совместные выводы сделаны, он продолжает вдаваться в детали – и порой в этом есть свой смысл! Одна негодная деталь, обнаруженная им, сводит на нет уже принятое совместное решение, так что приходится начинать тему снова.

Общение с ним может в какой-то мере изматывать. Распроститься с ним сразу невозможно – в конце диалога он постарается расставить все точки над «i», зафиксировать сходство и различия в ваших позициях, подвести итоги, сформулировать вытекающие из разговора свои и ваши выводы. Вдобавок ему не нравится и кажется недостойной манера торопливо, небрежно прощаться. После того как вы удалились, он еще раз прокручивает в уме состоявшийся диалог.

В своей практике журналисту приходится учитывать и такие психологические типы, как экстраверт и интроверт. Выбрав в собеседники экстраверта, готовьтесь к тому, что он будет общителен, разговорчив (возможно, без меры), дружелюбен, он также любит посплетничать. Однако его дружелюбие поверхностно и не слишком устойчиво.

Полный внимания к окружающим, к их речам и одежде, поступкам и помыслам, он подсознательно и сознательно жаждет такого же внимания к себе. Чтобы привлечь внимание, он подчас становится эксцентричным в высказываниях. Если он не слишком доминантен и достаточно мобилен, вступать с ним в беседу, вести ее, заканчивать – довольно легко. Ему нравится выказывать симпатию партнеру, он хочет и сам ее вызывать, а поэтому, если беседа носит благоприятный характер, он непроизвольно строит и на ходу перестраивает диалоги таким образом, чтобы вы расстались на ноте теплоты и взаимопонимания. В случае ссоры он не держит камня за пазухой [48].

Обращаясь к интроверту, мы попадаем в совершенно иной мир. Ведущая его особенность – несклонность к внешней коммуникации. Это подчас связано с врожденной спецификой его характера, но подкреплено также и опытом жизни, который гласит: «Им все равно меня не понять». И правда, интроверта понять нелегко. Слушателю то и дело необходимо вникать в причудливый и сложный ассоциативный мир интроверта и недоумевая пожимать плечами. Интроверту не остается ничего другого, как оставаться «в себе». При творческой одаренности это сулит удивительные находки: нетривиальную поэтическую речь, опережающие время научные идеи, новации в живописи, музыке.

Он вполне обоснованно ощущает себя не таким, как другие. Другой для него в какой-то мере загадочен, поскольку не похож на него. Неспособность разом, без напряжения, постичь другого как личность порождает у него подозрительность и тенденцию пристрастно толковать чужие поступки. Ваша теплота к нему воспринимается им настороженно, поскольку сам он еще не скоро ответит теплотой. Поверхностный обмен знаками симпатии его попросту раздражает. Зато если между вами сложились хорошие отношения, это надолго. Впрочем, он будет сторониться тех, кто обидел или высмеял его. В любом случае он не любит частых встреч и разговоров на личные темы (темы делового порядка его привлекают больше, но и этим не следует злоупотреблять). Вступать с ним в диалог, вести его, заканчивать – все это нелегко, даже если ваш партнер не отличается повышенной доминантностью или ригидностью.

Психологи советуют, имея дело с интровертом, избегать панибратства и всякой личной тематики. Держитесь учтиво, но суховато, обсуждайте вопросы деловые или абстрактные, старайтесь побольше молчать и будьте готовы к затяжным паузам в беседе. Идеальная ситуация с интровертом – разговор с глазу на глаз: здесь он может «потеплеть» и раскрыться, присутствие других давит на него, а подчас и лишает дара речи.

Реальный партнер может оказаться лучше или хуже ожидаемого. Вы можете вообще не обнаружить в нем характерных для его группы людей признаков. Поэтому психологи предупреждают, что оценочный подход недопустим. Для сбора информации полезен каждый тип как представитель своей сферы деятельности.

Труднее всего с людьми, дающими пространные ответы «ни о чем». Это может быть и уловкой собеседника, стремящегося уйти от ответа, и показателем некомпетентности или неинформированности.

Сложно как с чересчур разговорчивыми, балагурами и краснобаями, так и людьми замкнутыми, исповедующими принцип «как бы чего не вышло». Однако часто журналистам не приходится выбирать, с кем идти на встречу за информацией. В практике приходится встречаться и с грубиянами, и крикунами, и флибустьерами, упрямцами, и теми, кто считает себя центром мироздания. У журналиста нет цели изменить качества этих людей, но добиваться плодотворного разговора он обязан. Иногда приходится переступать через себя, но спрашивать мнения у людей, которые тебе не приятны. Упор делайте на профессионализм, никогда не переходите на личности. Тем не менее боритесь и со снисхождением к себе [49].

Самонадеянность неумелого журналиста, нежелание следовать правилам психологии часто приводят к тому, что диалог не получается: он напоминает разговор Вероники Маврикиевны и Авдотьи Никитичны – известных комических персонажей.

Журналисту не приходится выбирать, он идет на контакты с любым, если это оправдано целями публикации или эфира. Однако нужно научиться подстраиваться под партнеров с разными психологическими характеристиками.

При общении с доминантным партнером необходимо дать ему возможность высказаться. Но журналист должен держаться независимой точки зрения, не идти на поводу. В этом случае собеседник постепенно умерит свой пыл.

С недоминантным партнером важно вначале подстроится, по ходу беседы подбадривая и поощряя его (лучше взглядом). С мобильным партнером нужно замедлять частоту и скорость своих реплик. Возвращаться к тем моментам разговора, которые остались неясными. С ригидным собеседником сложно. Здесь потребуется терпеливость, нельзя торопить такого партнера.

Д. Федосеев советует с экстравертом поддерживать естественную для него атмосферу взаимной симпатии. Его «перехлесты» умерять тонкой иронией, к которой он очень чувствителен. С интровертом лучше избегать панибратства.

1.6. Разговариваем молча. Невербальное и конституционное общение

Чтение невербальных сигналов является важнейшим условием эффективного общения журналиста с собеседником. Журналист учится извлекать информацию не только из явных вещей. Язык поз, жестов и мимики включает в себя все формы самовыражения человека, которые не описываются словами. По разным подсчетам, от 70 до 90 % информации человек воспринимает именно по зрительному (визуальному) каналу. Экспериментальные исследования показывают, что слова (которым мы придаем такое большое значение) раскрывают лишь 7 % смысла, 38 %значения несут звуки и интонации и 55 % – позы и жесты [50]. Спонтанность и бессознательность невербальных сигналов способны открыть истинные чувства и мысли собеседника. Иногда поза, телодвижения выдают чувства человека и тайные намерения яснее, чем слова. Поскольку проявление невербальных сигналов обусловлено импульсами нашего подсознания, мы доверяем этому языку больше, чем обычному. Часто интуитивно чувствуем, что кто-то говорит неправду. Это значит, что мы увидели разногласие между языком тела и сказанными словами.

Ключом к правильной интерпретации невербальных средств является учет журналистом всей совокупности и контекста, в котором они применяются. При несовпадении вербальных и невербальных сигналов источников коммуникации человек подсознательно полагается больше на невербальные сигналы.

Журналисту с целью правильного восприятия, понимания и толкования происходящего необходимо в неразрывной связи рассматривать и вербальные, и невербальные сигналы. Важно оценивать и то, ЧТО говорится, и то, КАК это говорится, и то, ЧТО при этом делается. Ведь язык жестов, язык слов и внутренний мир человека взаимосвязаны.

Определяя невербальную коммуникацию как поведение, сигнализирующее о характере взаимодействия и эмоциональных состояниях общающихся и являющееся дополнительным источником информации к собственно вербальному сообщению, В. А. Зуев выделяет и такие формы ее проявления, как:

1) неязыковые звуки (вскрики, стоны, оханья), высота и интенсивность звука, тембр речи, эмоциональные индикаторы – запинки, оговорки, паузы, молчание;

2) мимические выражения;

3) кинесика (позы, телодвижения);

4) движения глаз, частота и длительность фиксации глаз;

5) характеристики межличностной дистанции [51].

Познакомимся с подсистемами невербального общения.

1. Пространственная подсистема (межличностное пространство). Интерьер помещения создает изначальный контекст. Ориентация – угол, под которым люди сидят или стоят по отношению друг к другу. Дистанция меняется в зависимости от ситуации. Близкие сидят рядом, враги стремятся занять положение друг против друга (180 %). Существуют пространственные нормы: а) интимное расстояние – от О до 45 см (при общении близких); б) персональное – от 45 до 120 см (при общении со знакомыми); в) социальное расположение – от 120 до 140 см (ситуация делового общения); г) публичное расстояние – от 40 до 750 см, которое используется при выступлении перед массовой аудиторией. Форма стола также влияет на отношения партнеров. Квадратный стол, а также овальный создают атмосферу неформального общения, равного участия собеседников в дискуссии. Прямоугольные столы задают распределение властных полномочий: сидящий в торце видит всех, имеет преимущество контроля ситуации и обладает наибольшим влиянием.

Беседа, характеризующаяся каким-либо действием, оформляется посадкой на противоположных сторонах стола, но не напротив, а по диагонали. Если общение «соперничающее», то люди рассаживаются напротив друг друга, если «кооперативное» – садятся рядом. «Случайная» беседа представлена позицией наискосок через угол стола.

Эти знания оказываются важными для журналиста-телевизионщика. Каждая мелочь в организации студийного пространства, в котором происходит действие, очень важна. Вспомним, как интересно выглядела студия Верки Сердючки, стилизованная под купе. Обязательный атрибут – «горячительная» жидкость (что гость принесет), которую пьют из характерных стаканов в железных подстаканниках.

Глазу должен быть приятен уютный, как бы обжитый ведущим интерьер с необычными дизайнерскими находками. Деталей, привлекающих внимание зрителя, в кадре не должно быть слишком много, но они уместны, если дополнительно акцентируют внимание на кадре.

Например, дизайн студий информационных передач строгий, деловой. Взгляду, как правило, не на чем остановиться. Здесь все направлено на восприятие слова ведущего. И для контраста можно вспомнить оформление студий на канале МузТВ. Как правило, помещения оформлены в ярких, кричащих тонах. В кадре кроме ведущего и гостя можно увидеть все что угодно. Предметы, относящиеся к программе и ее теме и совсем не относящиеся к ним. Постоянная, динамичная смена кадров, планов, ракурсов создают яркую динамичную картину.

У каждой телепрограммы свой специфический стиль съемок. Например, в ток-шоу камеры расположены в определенных точках студии. И постоянный зритель привыкает именно к этим ракурсам. Естественно, существуют определенные общие правила установления камер. Но в целом создатели программ по-своему организуют студийное пространство. Электронные технологии позволяют менять пространственные характеристики, дающие журналистам неограниченные возможности презентации человека. Так, добиваясь цели вызвать комичное к нему отношение, можно худого, высокого человека поместить в широкое, низкое кресло, чтобы ноги, согнутые в коленях, были на уровне лица. Нелепо будет выглядеть и невысокий тучный человек, посаженный в студии на высокую табуретку, принесенную из бара.

Напротив, для создания комфортной для человека обстановки нужно устроить «посадочное» место в студии так, что глаза собеседника и ваши глаза будут расположены на одном уровне.

2. Оптико-кинетическая подсистема внешний вид собеседника, выражение лица (мимика), позы и жесты (пантомимика). Прямая посадка слегка откинутой головы, поднятый подбородок и опущенные уголки губ, выражающие презрение или погруженность в свои мысли, – обыкновенно воспринимаются как притязание на доминирование. Встречаясь с собеседником, журналист оценивает его внешний вид, который может сообщить о социальном положении героя, занятиях, вкусах или информировать о настроении человека. Здесь важны не столько покрой одежды и ее цветовая гамма, но и то, как человек одежду носит. Памятуя об этом, сам журналист должен заботиться о своей внешности (или имидже, как сейчас модно говорить).

Походка выдает психические особенности человека. Швейцарский ученый Гарре заложил основы новой науки – скарпологии (scarpo – подошва), которая изучает закономерности воздействия характера и физического состояния на манеру снашивать подошвы обуви. Действительно, мышечная система и опорно-двигательный аппарат вырабатывают специфическую манеру движения человека. Мы легко отличаем походку старика и молодого человека, моряка, спортсмена, балерины, военного. Эти детали могут дорисовать образ.

3. Кинетико-конституциональные характеристики (строение тела). Зрителя не заинтересует ничем не выделяющееся из общей массы лицо. Экран любит яркие, интересные, красочные образы, иногда неожиданные и даже эпатажные.

В сознании аудитории должна происходить идентификация героя с той зрительной «оболочкой», которую он себе выбрал.

4. Положение, поза, которую принимает человек во время беседы, может обусловливаться культурой и воспитанием (существуют общепринятые условности). Поза может передавать межличностные отношения, указывать на социальный статус собеседника. Поза меняется в зависимости от эмоционального состояния и поддается контролю значительно меньше, чем мимика. Так, расположение корпусов собеседников свидетельствуют о характере коммуникации. Если корпуса повернуты друг другу и расположены параллельно – коммуникация закрыта для новых участников и новый собеседник должен предпринять особые усилия для участия в беседе. Если корпуса расположены под углом – участие нового собеседника предполагается и приветствуется. Чем больше угол, тем более открыта коммуникация.

Если во время разговора ваш собеседник сидит в позе креста, когда перекрещены руки и ноги, это так называемая закрытая поза. Она должна трактоваться следующим образом: собеседнику разговор, по меньшей мере, неприятен. Он инстинктивно блокируется, уходит от информации. Если мы разговариваем с собеседником, а тот медленно отодвигается назад, это значит, что мы оказываем на него сильное эмоциональное давление, и он пытается уйти, закрыться от информации. Открытая поза человека, когда он не напрягается, не зажимается, не подается вперед или назад, как правило, соответствует достаточно свободному взаимодействию с человеком. Самый же демократичный способ общения – когда все рассаживаются по кругу, когда можно встретиться глазами с другими людьми, уже своим поведением можно что-то кому-то сообщить. Вооружившийся знаниями о невербальных языках общения журналист открывает для себя и аудитории участников коммуникации.

5. Выражение лица – «мимический паспорт» человека. Человек с помощью техники взгляда пытается скрыть отрицательные эмоции. В глазах отражается интеллект, а в движениях рта, рисунках морщин проявляются эмоции или отношение к собеседнику [52]. Человек спокойно выдерживает взгляд глаза в глаза 10-12 секунд, потом возникает дискомфорт. Если вы в очках, то пристальный взгляд выдержать легче, очки являются дополнительной защитой. Взгляд – это достаточно жестокая вещь, им можно подавлять психически более слабого. Выражение глаз используется в тесной связи с вербальной коммуникацией. В первую очередь мы обращаем внимание на лицо собеседника. В любом межличностном взаимодействии эмоции, выражающиеся посредством мимики, часто определяют направление дальнейшего взаимодействия.

Взгляд играет важную роль в передаче межличностных отношений и установлении контактов. Он может сигнализировать кому-то, что к нему зарождается интерес. Спокойный взгляд говорит о самообладании; упорный взгляд означает решительность; взгляд пронизывающий и остановившийся на человеке, пытающемся выделиться, может означать оценку или притязание на доминирование. Журналист должен уметь отслеживать отражающиеся в мимике изменения эмоционального состояния, чтобы направлять беседу в нужное русло. Если журналист способен правильно определить сущность эмоций по выражению лица, результатом становится более глубокое и точное понимание проблем собеседника.

В своей профессиональной работе вы нередко встречаетесь с некоммуникабельными людьми, не располагающими к доброжелательному разговору. Такие люди вызывают негативные ассоциации и эмоциональные ответные реакции (осознанные и неосознанные). Существует несколько таких типов, которых выдает выражение их лиц:

• неинтеллектуальный – тупое, чванливое, дебильное, сонное;

• агрессивный – гневное, злое, нахальное, вредное, сердитое;

• самодовольный – надменное, заевшееся, заносчивое, ироничное;

• отчужденный – безразличное, холодное, бесстрастное, казенное;

• презирающий – язвительное, уничтожающее, ехидное;

• недоверчивый – подозрительное, настороженное;

• заискивающий – холуйское, угодническое, подобострастное;

• злодейский – омерзительное, наглое, хищное;

• неуверенный – напуганное, нерешительное, растерянное;

• инфантильный – капризное, жеманное, шаловливое, незрелое;

• плутовской – мстительное, хитрое, злопамятное, непорядочное, подлое;

• неухоженный – запущенное, всклоченное, растрепанное;

• фанатичный – одержимое, идолопоклонническое лицо.

В зависимости от ситуации используются различные формы реагирования на некоммуникабельных людей. Однако наиболее продуктивным является эмпатическое состояние, т. е. реакция, основанная на сочувствии к собеседнику.

Заметим, некоторые аспекты эмоционального состояния трудно контролировать. Например, расширение зрачков во время сильного возбуждения, испарина во время волнения, мгновенные проявления скрытых чувств.

Выражение лица тесно связано с речью. Слушатель непременно контролирует то, что произносит, едва заметными движениями бровей, губ выказывает замешательство, удивление, несогласие, удовольствие. Говорящий человек также сопровождает высказывания надлежащими выражениями лица, которые используются для того, чтобы показать, что имеется в виду что-то смешное, серьезное, важное.

6. Кивок головы обычно действует как подкрепление: он позволяет собеседнику продолжать свою речь.

7. Жесты коммуникативной ориентации демонстрируют состояние коммуникативной ситуации. Все жесты разделяют обычно на две группы: жесты знаковые (указательные, изобразительные, жесты-символы) и жесты незнаковые (ритмические и эмоциональные).

Для жестов-символов характерна наиболее условная связь между означаемым и означающим. В отличие от изобразительного жеста, который несет в себе конкретное сообщение о конкретных внешних признаках предметов, жест-символ обычно имеет абстрактное содержание.

Кинестетические жесты – это движение рук, головы, ног, других частей тела. Использование жестов связано с речью: говорящий прибегает к ним, чтобы проиллюстрировать то, о чем он говорит, особенно в тех случаях, когда ему не хватает слов, когда описываются предметы особой формы, размеров.

Существует более миллиона телесных знаков и сигналов – гораздо больше, чем слов, с помощью которых, как мы уже говорили, выражается всего лишь 7 % эмоций и мыслей. Кроме того, существуют звуковые жесты. Здесь есть аналогия с кинетическими жестами, характерной особенностью которых является живая непринужденная речь. (Активным пользователем такого вида звуковых жестов является Андрей Малахов, телепередача «Пусть говорят».) Возможности речевого аппарата используются более широко и свободно, нежели при разговоре. Поэтому не редкость использование неязыковых звуков. Среди них встречаются такие звуки, которые нельзя соотнести с нормальными фонетическими реализациями законных фонем языка, ибо такие, которые встречаются в необычных сочетаниях или в необычных позиционных условиях, говорят о неканоничной, или экстранормальной, фонетике.

Кинестетика. Многое сообщает движение рук, головы, ног, других частей тела. Использование жестов также связано с речью. Говорящий прибегает к ним, чтобы проиллюстрировать то, о чем он говорит, особенно в тех случаях, когда ему не хватает слов, когда описываются предметы особой формы, размеров.

Жесты могут заменить речь. Существует более миллиона телесных знаков и сигналов, составляющих «язык тела». Частота использования знаков зависит от темперамента человека, его воспитания и традиций.

Если люди лгут, то их тело может выдавать это. Люди в силу их профессиональных обязанностей могут научиться владеть своим телом и жестами. В этом случае тяжело распознать истинно или не истинно то, что говорит ваш собеседник. Наиболее закрытыми являются адвокаты, телекомментаторы, работники спецслужб. Обучены приемам, помогающим скрыть истину, чиновники высшего аппарата.

Не претендуя на описание всех жестов и их значений, мы приведем наиболее характерные. Целый ряд жестов передает ложь собеседника (прикосновение к губам рукой, потирание век, облизывание губ, избегание прямого взгляда, невыразительный голос). Если человек прикрывает рот рукой в тот момент, когда вы говорите, а он слушает, это означает, что он чувствует, как вы лжете. Без труда опытный журналист прочтет эти знаки.

Руки часто применяются для создания барьеров. Недобрый знак – руки, скрещенные на груди. Журналист должен не только понять причину жестов, но и побудить человека занять более располагающую позу.

Наблюдение за курильщиками привело ученых к выводу о том, что оптимисты выпускают дым изо рта в большинстве случаев вверх. Негативно настроенные люди выпускают дым изо рта вниз. Постоянное сбрасывание пепла с сигареты свидетельствует о неуверенности или угнетенном состоянии.

Любой разговор начинается с приветствия, которое может быть выражено поклоном или рукопожатием. Уже одно рукопожатие может содержать в себе важнейшую информацию о вашем собеседнике. Если он протягивает вам не всю ладонь, а как бы дает два пальца – это выдает в нем высокомерного человека; ладонь «лодочкой» – передает смущение; долгое пожимание свидетельствует о расположении к вам собеседника; рука «лопатой» означает пренебрежение; рука «перчаткой» (традиционное рукопожатие политиков) подчеркивает честность. Когда встречаются два властных человека, между ними происходит символическая борьба, при этом ладони находятся в вертикальном положении. Важно помнить, что нельзя навязывать свое рукопожатие собеседнику, к которому вы зашли без приглашения и предварительной договоренности.

Существуют жесты, свидетельствующие об открытости или закрытости человека для общения. Открытые ладони свидетельствуют о желании человека говорить откровенно [53].

Рукопожатия – яркие сигналы. В книгах по языку жестов описаны два типа рукопожатий – властные и покорные. Для агрессивного человека свойственно рукопожатие прямой несогнутой рукой. Властный человек подает руку ладонью вниз.

С одним из молодых журналистов (назовем его Н.) случился курьез. Он решил практически испытать на себе рукопожатия различных начальников. Придя на встречу с руководителем крупной автоколонны, он решил сразу обозначить доминантные позиции и взять на себя роль властного человека: резко подошел к руководителю, выставил вперед правую опорную ногу и энергично протянул руку. Полный крупный человек нехотя встал из-за стола и протянул навстречу большую ладонь. Крепко ее сцепив, как полагалось по инструкции, журналист попытался слегка «завалить» чужую ладонь, чтобы она оказалась снизу. Мгновенно почувствовал, что рука была вялая и не сопротивлялась. Далее последовало непредсказуемое: человек вдруг всем телом грузно осел и упал на пол, увлекая за собой и журналиста. Сегодня Н. – руководитель издательского дома, известный в своем городе журналист, не может без стыда вспоминать этот случай. Он на всю жизнь сделал вывод: нельзя следовать инструкциям бездумно, не оценивая человека и ситуацию.

Умение читать язык тела помогает журналисту делать быструю диагностику слов. Опытный журналист по сигналам тела сразу понимает, какой вопрос застал собеседника врасплох, а какой доставил ему удовольствие.

8. «Говорящие» руки выдают характер человека и его настроение. Руки, обращенные ладонью вниз, часто говорят о властности человека. Открытые ладони свидетельствуют о вашей откровенности, искренности намерений. Потирание рук – радостное предвкушение.

При неловкости люди склонны прятать ладони в карманах, за спиной. Сцепленные пальцы – скорее негативный сигнал, выдающий разочарование и подавление эмоций. Захват рукой запястья свидетельствует о нервозности и неуверенности человека. Скрещенные руки выдают оборонительную или негативную позицию. Сплетенные пальцы, прижатые ладони могут свидетельствовать о нервном напряжении, разочаровании, неприязни. Пальцы у рта – знак уступки, рука прикрывает рот – это означает фальшь или ложь; скрещенные руки свидетельствуют о том, что ваш собеседник сомневается в ваших словах. На языке жестов скрещенные руки играют роль щита. Человеку, испытывающему тревогу, свойственны быстрые, беспокойные движения рук и ног и дрожь в кистях рук. Подавленный человек движется очень медленно, словно каждое движение дается ему с огромным трудом. Еще один важный фактор – физическая дистанция, которую человек поддерживает между собой и другими людьми.

Замкнутый человек обычно не отводит рук далеко от своего тела и не поднимает голову. Телесные позы, напряжение и расслабление мускульных систем, движения головы, рук и ног – все это имеет в нашей культуре общепринятую символическую ценность.

О типе нервной системы можно судить не только по складу и подвижности лица, но и по жестикуляции.

9. Паралингвистическая, или околоречевая, подсистема вокальные качества голоса, его диапазон, тональность, тембр. Одно и то же содержание может быть передано различными средствами: вариацией высоты голоса, интонацией, ударением, паузой, особенностями выговора.

В невербальной коммуникации важные намеки могут быть обнаружены быстрее, чем в словах, так как люди часто реагируют раньше, чем оказываются готовы или способны выразить реакцию словами.

В книге Дж. Хансена, Р. Стевика, Р. Уорнера «Невербальная коммуникация в консультировании», изданной в Белфасте (2000 г.), описаны экспрессивные уровни речи как особые вокальные (голосовые) явления, которые аккомпанируют речи. В процессе общения эти феномены можно систематически анализировать. Хотя они вносят определенный вклад в общий смысл сообщения, сами по себе они лишены смысла. В число таких экспрессивных уровней психологи включают шесть вокальных признаков (выделяемых в любой речевой коммуникации), невербальных вокальных феноменов.

1. Интенсивность, или повышение и понижение громкости голоса. Повышение громкости обычно свидетельствует о тревоге или раздражении; понижение громкости может являться признаком недовольства или разочарования.

2. Общий уровень тона, или повышенный либо пониженный тон. Повышенный тон обычно встречается в контексте раздражения или тревоги; пониженный тон может обозначать различные проявления (в том числе недоверие).

3. Расширенный и сжатый регистры. Эти признаки означают соответственно расширение и сжатие обычного интервала между тонами произносимых фонем.

4. Зажатость и открытость. Эти качества психологически связаны со степенью мускульного напряжения, в котором находится голосовой аппарат. Чем больше напряжение, тем явственнее эффект зажатости («скрипучий» голос). Открытость, или свобода, проявляется в гулком, раскатистом голосе, производящем впечатление авторитетности.

5. Растягивание и сокращение. Эти признаки относятся к индивидуальному темпу произнесения слогов.

6. Ускоренный и замедленный темп речи. В отличие от растягивания и сокращения эти признаки применяются для оценки более объемных фрагментов речи. Во многих контекстах ускоренный темп речи сигнализирует о раздражении или тревоге, а замедленный – о нерешительности [54].

Давление голосом может осуществляться благодаря повышению или понижению его громкости. Если люди общаются на равных, то они должны говорить примерно одинаковым тоном. Если один разговаривает тихо, а другой повышает голос, то вы ощущаете психологическое давление. Второй способ давления – интонирование. Оно настолько индивидуально, что его можно интерпретировать конкретно для каждого человека.

Хорошо звучащий голос тонизирует нервную систему, создает настроение, плохо звучащий – наоборот. Звуковое оформление речи, тембр создают эмоциональный фон разговора, который может быть приятным (положительным) и неприятным (отрицательным).

Мы можем простить недостатки внешности, но критически настроены к звучанию голоса. Если звук режет ухо, в голосе человека слышатся слишком высокие ноты, это раздражает. Мы не терпим крикливых и нервных людей, речь которых сбивчива, алогична и обрывиста.

Овладеть голосом – это значит добиться интонационной подвижности и выразительности речи, уметь пользоваться нюансами тембра. Требуется не только знание механизма голосообразования, но и специальная отработка навыков фонационного дыхания (например, дикторов на радио учат быстро, легко и незаметно набирать воздух; держать звук на опоре). Нужно сказать, сегодня в электронных СМИ благодаря развитию техники человек получил возможность изменять свой голос путем монтажа. Возможна коррекция голоса и в режиме прямого эфира. Человек говорит в микрофон, его речь обрабатывается программой, и на мониторе в режиме реального времени отображается его речевой спектр. Выделяются зоны низких, средних и высоких частот.

В настоящее время разработаны методики развития дикторских способностей, которые позволяют любому человеку совершенствовать свой голос.

Изучая влияние голосовых возможностей ведущих на восприятие зрителей, студентка факультета журналистики СПбГУ Ксения Лапшина обнаружила, что Яна Чурикова, в прошлом диджей МТБ, а в настоящее время ведущая телепередачи «Фабрика звезд», буквально сводит с ума, раздражает аудиторию дребезжащим, очень высоким, пронзительным голосом. Напротив, Оксана Пушкина в своей программе «Женский взгляд» – сирена, завораживающая зрителя.

Успешная журналистка имеет прямых подражателей. Мы имеем в виду «Простые истории» Натальи Фирсовой (канал ТНТ). Недостатки, связанные с голосовыми возможностями, мы находим у ведущего программы «Пусть говорят» (Первый канал) Андрея Малахова. Заметно, что у него плохая артикуляция. Он позволяет себе высокий темп речи, что выходит у него не всегда удачно. Андрей говорит громче, нежели могут себе позволить его голосовые связки. От этого создается ощущение, что ведущий вот-вот надорвется. По сути, голос Андрея отвлекает слушателя от содержания речи. Другой телеведущий, Сергей Шолохов (программа «Тихий дом»), так же, как и А. Малахов, не отличается ни хорошей дикцией, ни артикуляцией, и в то же время оказывается достаточно интересным собеседником, имеющим благодаря своим эфирам хороший рейтинг.

Можно по-разному относиться к таким самобытным ведущим, как Аркадий Вульф, Эдвард Радзинский. Кому-то очень нравится их манера говорить, но много и таких, кто буквально их ненавидит и раздражается. Несмотря на дефекты речи Вульф, благодаря великолепному лексикону и присущей только ему специфике речи, умеет вести за собой зрителя-слушателя. Мастером слова можно назвать и Эдварда Радзинского, который благодаря постоянно изменяющемуся темпу речи, интонациям, громкости действительно держит аудиторию.

Значительная доля коммуникации происходит беззвучно. Мы передаем определенную информацию окружающим людям с помощью жестов, особенностей одежды и походки, прикосновений при рукопожатии, взглядов. Кроме того, информацию несет состояние и фактура кожи, телосложение и множество других телесных характеристик.

Конец ознакомительного фрагмента.