Глава 2. О семье и о безразличии
Вероника открыла дверь, в квартире было тихо, в комнате, где обычно работал Пётр, горел свет. Вероника заглянула туда, удивилась, что муж сидит не за компьютером, а в кресле и перед ним стоит полураскрытый чемодан.
– Добрый вечер, – неожиданно приветливо отреагировал на её появление Пётр, – хорошо, что пришла, а то мне уже выезжать нужно, не хотелось, не попрощавшись.
– Ты что уезжаешь? – удивилась Вероника.
– Да, – кивнул муж.
Больше никаких пояснений не дал, пришлось переспросить:
– А куда, если не секрет?
– Никакого секрета нет, – ответил супруг, – в дом творчества еду, что-то устал, нужно картинку сменить и творческих сил набраться.
«Везёт мне сегодня на уставших, жалующихся, ждущих перемен, мужиков», – подумала Вероника, но комментировать ничего не стала, только спросила:
– Ты же вроде ничего подобного не планировал, это какая-то свежеиспечённая идея?
– Меня пригласили, – уклончиво ответил муж и взглянул на экран телефона, ему только что пришло сообщение, – всё, пора, такси приехало.
Пётр закрыл чемодан, снял с вешалки дублёную куртку, повесил её на руку, огляделся, проверяя, не забыл ли чего.
Вероника удивилась.
– Ты там что зимовать, что ли собрался? Сейчас вроде лето на дворе, для дубленки как-то рановато.
– Да нет, зимовать не собираюсь, – засмеялся Пётр, – просто вечера за городом холодные. Не хотелось бы простудиться. А курточка тоненькая, одно название, что дублёнка.
Супруг заученно чмокнул Веронику в щёку, произнёс безликое, – «не скучай», – подхватил чемодан и выскользнул из квартиры.
– А ты надолго? – растерянно спросила Вероника супруга, переминавшегося на лестничной площадке, в ожидании лифта.
– Не знаю, – беспечно ответил Пётр, входя, в подоспевшую кабину и уточнил, – как пойдёт. Пока!
– Пока, – ответила Вероника, хотя двери лифта уже закрылись, и её прощальные слова Пётр услышать не мог, но, скорее всего, для него это не имело значения.
Вероника вернулась в комнату. В голове крутилось словосочетание «соломенная вдова». Откуда взялось это определение, она сама не понимала, но откуда-то оно взялось. Может быть, потому что Вероника была человеком пишущим, и любую ситуацию, мысленно прокручивала, как написанный текст. А ведь, если писать что-то, нужны достаточно лаконичные, ёмкие и желательно образные определения. И в данном случае, «соломенная вдова», была, как нельзя более кстати. Конечно, не очень хотелось «примерять» это определение на себя, но, к сожалению, оно вполне подходило.
Нельзя сказать, что скоропалительный отъезд мужа, её сильно огорчил. Она уже, в общем, привыкла к его безразличию и невниманию. Но такая почти показная, «самостоятельность» была неприятна. И даже вызывала сомнение, насколько озвученные им планы, соответствовали действительности. Копаться в этих тонкостях не хотелось. Она и не стала.
Вероника послонялась по квартире, убрала следы недавних, видимо поспешных сборов супруга, помыла посуду, Пётр такими мелочами себя никогда не утруждал, налила себе чай и включила компьютер, собираясь провести вечер в обществе всемирной сети.
Спокойного чаепития не получилось, в дверь кто-то требовательно звонил. «Можно конечно не подходить», – подумала Вероника. Но посетитель был так настойчив, что ожидать его быстрого ухода не приходилось. Вероника вздохнула и пошла, открывать дверь. На пороге стояла Леокадия Семёновна – мама Петра, только ей, в годы всеобщей телефонизации, приходило в голову, приезжать в гости без звонка.
– Я думала, вы спите, – проворчала мама, – столько времени не открывать дверь. – Запоздало поздоровалась, – здравствуй, Вероника.
– Здравствуйте, Леокадия Семёновна, – старательно улыбнулась жена сына.
– А, где Петюня? – поинтересовалась мама, не найдя сына на обычном месте за компьютером.
– А его нет. Он сегодня в Дом творчества уехал, – сообщила Вероника.
– Как уехал? – изумилась Леокадия, – я с ним утром разговаривала, он мне ничего не сказал и никуда не собирался.
– Я тоже утром думала, что он никуда не собирается, – подтвердила Вероника, – но видимо мы с Вами обе ошибались.
– Что значит, ошибались? – довольно резко переспросила мама мужа.
Она вообще не могла допустить мысли, что её любимый мальчик не поделился с ней своими планами. Леокадия Семёновна была убеждена, что у неё с сыном крайне доверительные отношения и если он уехал, ни сказав ей, ни слова, значит, он чем-то расстроен и, скорее всего, поведением жены, слишком, по мнению свекрови, у неё был неуживчивый характер.
– Ты его чем-то обидела? – накинулась на Веронику свекровь.
Вероника обратила внимание, что спросила гостья именно так, не обидела ли она её обожаемого Петю, не потрудилась даже смягчить до вопроса, не поссорились ли её сын с невесткой. Нет, вопрос прозвучал именно так, свекровь была уверена, что невестка обидела её обожаемого сыночка.
Вероника усмехнулась и спокойно ответила:
– Я его не обижала, мы не ссорились, просто он посчитал, что устал и решил, как он сказал, «поменять картинку и набраться творческих сил».
– Ему, действительно, нужно отдохнуть, – тут же поддержала сына мама, – он так эмоционально наполнен, ему необходима разрядка.
– Ну, пусть разряжается, – усмехнулась Вероника, – никто запретить не может.
– Ты что не понимаешь, Пётр уникально талантливый человек, таких – один на миллион. И ты должна это понимать и научиться, в конце концов, ему соответствовать, в силу своих возможностей.
Никаких уникальных талантов, которым она должна соответствовать, Вероника в своём муже не замечала. Она допускала, что он неплохо писал очерки о путешествиях для туристических журналов, читать их было интересно и увлекательно. И эти статейки приносили какой-то доход. Но это время, давно прошло. То ли рынок был переполнен такими литературными «короткометражками», то ли Петру надоели постоянные командировки, то ли ещё по какой-то причине, но Пётр познавательные статьи забросил, и вдруг открыл в себе поэтический дар. Скорее всего, именно об этих уникальных способностях говорила сейчас Леокадия Семёновна. К сожалению, маминого восторга Вероника не разделяла и поэзию мужа не любила. По мнению Вероники, стихи были безлики и тяжелы в восприятии. Но, как известно, отношение к любому литературному произведению – вещь субъективная. Поэтому на заявление свекрови она промолчала, только едва заметно, усмехнулась. Усмешка незамеченной не осталась.
– Ты чем-то недовольна? – пошла в атаку Леокадия Семёновна.
– Я всем довольна, – ответила Ника, – даже тем, что он не посчитал нужным заранее поделиться своими планами, а просто поставил перед фактом. Но, тут уж ничего не поделаешь, наверное, я не заслужила такого доверия.
– Всегда причину нужно искать в себе, – заявила мать мужа, – по крайней мере, в отношении к тебе мужчины уж точно.
– Тогда мы с Вами товарищи по несчастью, – засмеялась невестка, – к Вам, видимо, этот самый мужчина относится точно также.
«Зачем я затеяла эту дурацкую перепалку? – отругала себя Вероника, – никому это не нужно, а только настроение испортила и себе и свекрови, хоть она и начала первая».
– Леокадия Семёновна, хотите чаю? – пошла на мировую Вероника.
Мама от чая отказалась, на перемирие не пошла и, поджав губы, отбыла восвояси.
Вероника вылила остывший чай, налила себе новый и, наконец, с удовольствием окунулась в необъятное интернет – пространство.