Глава третья
Партнер
Как предсказывал «патрон», похороны «Петровича», действительно вызвали существенный резонанс. Съехались все председатели поисковых клубов страны. Как подобает отставному офицеру, впереди гроба, несли подушечки с орденом и медалями, которые он честно заслужил, в афгане. Было много военных из районного и областного военкомата. По решению местной администрации, за его заслуги перед народом, решено было тело Александра Петровича придать земле на городском кладбище рядом с братским воинским захоронением. Благодаря его усилиям, сотни воинов, нашли там свой покой. Как и подобает на похоронах офицера гроб с телом покойного под звук залпа караула, было предано земле. Люди говорили теплые слова в его адрес, подчеркивая заслуги покойного. Селезнев в скорбном молчании стоял среди провожающих, ежась от холода. Он внимательно всматривался в лица гостей и думал о превратностях судьбы.
– Ну что Иван Васильевич, замерз, – спросил его подошедший капитан Петроченков.
– Да, холодно сегодня, что— то…
– Что ни говори, а мне мужика жалко. Глянь, сколько народа собралось. Почти пол города.
– Жалко, – сказал Иван с дрожью в голосе. Он склонился и положил на свежий холмик земли две кроваво— красные гвоздики.
После похорон в здании администрации города, собралось совещание руководителей силовых ведомств района. Глава администрации Васильев, почтив память поисковика минутой молчания, незамедлительно перешел к делу:
– Уважаемые господа полицейские! Убийство в нашем городе, столь значительной фигуры, обязывает вас, разыскать убийцу и наказать его в соответствии с тяжестью преступления. Какие будут у вас по этому поводу предложения Михаил Михайлович? Может вы, нам расскажите, что сделано за эти дни?! – Обратился он, к начальнику РОВД.
Подполковник Якимов встал, и опираясь на папку в дерматиновом переплете, начал доклад:
– На сегодняшний день, известно одно: бывший майор Афанасьев погиб от огнестрельного ранения в голову с расстояния не более полуметра. В его крови обнаружено незначительное количество алкоголя. Это дает нам право предполагать, что убийца и жертва, были знакомы, раз совместно распивали спиртные напитки. Оружие преступника криминалисты нашей области идентифицировали. Этим оружием является пистолет Бельгийского производства «Хайпауэр». На месте преступления обнаружена гильза и пуля. На них также имеются следы от деталей пистолета данной марки. По данным УВД области, нам стало известно, что точно такая же гильза обнаружена при осмотре места убийства, президента ассоциации поисковых клубов и московского поискового объединения «Вечный огонь» Солдатова Сергея Николаевича. Данные по оружию и боеприпасам, полностью идентично. Нами установлено, что Афанасьев, совместно с Солдатовым, работал с архивами города Подольска. Это обычная практика поисковых команд, которые таким образом разыскивают информацию, ориентируясь на боевые донесения. Они связаны с ним не только единым делом, но и давней дружбой. Они вместе служили в свое время в Афганистане в одном полку. Месяц назад Афанасьев гостил у Солдатова в Москве. Он вполне мог вполне стать свидетелем, какого – ни будь преступления?! Или же проблем с последними находками, по которым ведется судебное разбирательство. На сегодняшний день, мы отрабатываем только одну версию, это версия заказного устранения свидетеля. В связи с тем, что это преступление вышло за рамки нашего района, и пересекается с убийством в Москве, нам в помощь, придан следователь по особо важным делам московской прокуратуры Сергей Тимофеевич Тимофеев, – сказал подполковник и представил следователя из Москвы, указав на него рукой.
Следователь прокуратуры поднялся, и обозначил свое присутствие на этом совещании. На вид это был человек довольно неприметный, среднего роста. Его чуть прищуренные глаза, вполне соответствовали его имиджу следователя московского следственного комитета. С первого взгляда создавалось такое ощущение, что он способен своими глазами просверлить не только подозреваемого в преступлении, но и бетонную стенку.
После непродолжительной паузы начальник РОВД продолжил.
– В нашем районе по данному делу задействован самый опытный следователь отдела Селезнев Иван Васильевич. Он лично знал Афанасьева. Неоднократно Селезнев курировал его поисковую команду. Вы, сами понимаете товарищи, что все поисковые работы связаны с обнаружением не только пригодного оружия, но и взрывчатых веществ, которые могут быть применимы террористами для совершения террористических актов. Закончив доклад, начальник РОВД сел и положил папку на стол.
Скрестив на столе руки, Васильев нервно крутил в них карандаш. Было видно, что каждое слово Якимова раздражает его. Окинув глазом собравшихся, он остановил взгляд на Иване, и тут же обратился к нему:
– Иван Васильевич, что вы скажете по этому поводу. У вас есть у вас какие дополнения или может соображения, или хотя бы рабочие версии? Нам интересно послушать? Может быть вы, уже вышли на финишную прямую? Может, определили хотя бы мотив преступления?!
Селезнев, встал из— за стола. Почесав свою проявляющуюся лысину, он сказал:
– Как вам сказал Начальник РОВД подполковник Якимов, версия на сегодняшний день одна, это заказное убийство. Озвучивать конкретные факты и найденные нами улики на данный момент считаю не целесообразным. – Сказал Иван, предчувствуя реакцию собравшегося коллектива.
Все присутствующие недовольно зашевелились.
– Следствие только началось и предвосхищать раскрытие это обрекать себя на очередного «глухаря», – сказал Иван раздраженно.
– Про «глухаря» Иван Васильевич, забудьте. Иначе вам придется уйти на пенсию в звании капитана, сказал с места начальник РОВД.– Нужно найти преступника и желательно заказчика.
– Ага, как в кине, – сказал Селезнев, и покорно закрыв папку присел на место. Больше он не проронив ни слова. В эту минуту Селезневу не хотелось ни говорить, ни озвучивать версии. Был неизвестен мотив преступления и кто, и какие силы стоят за этим. Совещание закончилась, и народ поднявшись с мест направился на выход из кабинета главы района. Иван спустился в раздевалку. Московский следователь, надевая пальто, увидел Селезнева и окликнул его.
– Иван Васильевич, пожалуйста притормозите. Хочу, поближе с вами познакомится. У меня к вам по нашему общему делу есть несколько вопросов, – сказал Тимофеев.
Селезнев кивнул головой, надел куртку и отошел в сторону. Он, достав сигарету, стал аккуратно разминать её в ожидании столичного гостя. В голове крутилась мысль. Иван старался предугадать разговор со столичным «Пинкертоном». Иван чувствовал, что ревность к делу Афанасьева блокирует его желания к сотрудничеству. Ему сейчас, как никогда необходимо было самому набрать не достающие в послужном списке очки. Впереди не только маячила пенсия, но и память об покойном. Сейчас от его смекалки и опыта зависело раскрытие этого преступления, но и звание майора. Криминальные дела за двадцать лет службы надоели Ивану, как горькая редька. Он физически устал. Последнее время Селезнев только и мечтал, чтобы скорее уйти на заслуженный отдых и погрузиться с головой в рыбалку.
Сергей Тимофеевич надел пальто и подхватив папку подмышку, и подойдя к Селезневу, протянул руку.
– Хочу познакомиться с вами ближе Иван Васильевич! Я следователь из Московской прокуратуры северо— восточного муниципального округа. Коль нам вместе работать, я бы хотел поговорить, определить точки соприкосновения. А еще я хотел бы пообедать, – сказал Тимофеев пропуская Селезнева в открытые двери. – Я с самого утра ничего не ел. Пришлось шесть часов за рулем провести, чтобы успеть на похороны.
Селезнев мгновенно вспомнил про кулинарию. Она была совсем рядом, да и отдельный кабинет со столиком представлял возможность, смело общаться, не опасаясь лишних ушей.
– Тут рядом Василий Тимофеевич, есть «Кулинария». Там можно перекусить. Там есть отдельный кабинет для ВИП персон.
– «Кулинария» говоришь? Ни разу не питался в «кулинарии» да еще в кабинете для ВИП персон. Давайте Иван Васильевич, ведите в эту самую «кулинарию». Уж больно проголодался я.
Иван прикурил, и сутулясь направился в сторону ресторана. Там на первом этаже располагалось помещение местной «Кулинарии». Здесь продавали все то, что готовил ресторан во время будних дней. Булки, плюшки, салаты, всевозможные полуфабрикаты да обеды и завтраки. Все это приносили ресторану дополнительную выручку.
– Я Иван Васильевич, ради того чтобы попасть на эти похороны, пятьсот верст на одном дыхании отбарабанил. Сам знаешь, что на этих мероприятиях можно не только познакомиться с родственниками покойного, но и встретить настоящего убийцу. Я сфотографировал почти всех, кто там был незаметно. Не возражаете, если мы это посмотрим на вашем компьютере? – спросил следователь, удивив Ивана словом компьютер. Такая штука в отделе присутствовала, но только для вида и для проверяющих, из областного управления МВД. Опера пользоваться им не умели, а просто играли во всякого рода стрелялки да догонялки, которые выпадали в минуты мимолетного отдыха.
– На чем?! – удивленно спросил Иван, затормозив. —На каком компьютере?
– Ну, на этом – на компьютере! – повторил Тимофеев, удивляясь удивлению Селезнева.
– Мой компьютер Василий Тимофеевич, это калькулятор во время получки. А на нем ваши цифровые фотографии не увидишь, – сказал Иван, давая понять, что в районе слово компьютер, ассоциируется с огромным богатством, достатком и не дюжинным умом.
– Ну, в этом нет ничего страшного. Я покажу тогда в автономном режиме, – сказал Тимофеев, давая понять Ивану, что для настоящего следователя московской прокуратуры нет ничего невозможного.
Селезнев глубоко затянулся табачным дымом и задумался, будто что— то вспоминал. Вернувшись в реальный мир, он вновь двинул в сторону «Кулинарии». Отворив двери, Иван взглядом как бы метнул молнию в сторону Людки и кивком головы указал ей в сторону кабинета. Людку в тот миг, словно ударили током. Следователь из Москвы, в кашемировом пальто вошел следом за Иваном. Людка обомлела. Это был москвич. Она как бы застыла возле кассы с открытым ртом.
– Рот прикрой, – сказал Иван, – отвори нам кабинет. Гость из Москвы желает отведать местную кухню, – сказал с суровым видом Селезнев, натягивая следом за собой «свинцовые тучи».
– О, о, открыто там, – заикаясь сказала Людка…
Минуту спустя оцепенение отпустило её. Она тут же скинула не совсем свежий фартук с замытыми пятнами майонеза и кетчупа и в одно мгновение переоделась в белоснежно новый. Взглянув в зеркало, Людка подкрасила губы, и, схватив меню, просеменила за представителями органов следом.
– Что господа изволите?! – спросила она, прикидываясь растерянной и ошеломленной.
Продавщица положила толстую папку меню на столик, и открыв шкаф официантки достала свежую скатерть. Ловким движением рук, она накрыла столик и принялась сервировать его, посматривая искоса Тимофеева.
– Да ты Люд, не суетись ты так, будто мы женихи, а ты невеста на выданье. Это всего лишь следователь московской прокуратуры, – сказал Иван, разглядывая приятных форм выпуклые ягодицы продавщицы.
– А мы Иван Васильевич, любому гостю рады, – взволновано сказала Люська, выпрямляясь. Краем глаза она заметила взгляд Селезнева. Ей показалось что Иван, прямо сквозь трикотажное платье «трогает» её пухленькие булочки ягодиц.
Заботливо раскрыв перед Тимофеевым меню, она сказала: – Фуагры у нас конечно нет мы её не понимаем, а вот гусиная печень с белыми грибами у нас есть.
Москвич взглянул на нее, улыбнулся, и, закрыв папку, вкрадчиво сказал:
– Из ваших ручек мадам, мы с Иваном Васильевичем готовы съесть даже жареную змею. Полностью полагаемся на ваш профессиональный вкус.
Люська взволновано вздохнула и, прижав меню к своей груди, скрылась за дверями.
– Чего это она Иван Васильевич? – спросил Тимофеев.
– Ну так замуж наверное хочет, – спокойно ответил Иван, и достав сигареты положил на стол. – Баба она одинокая. Ей уже двадцать девять, замужем три раза была. Все принцев ищет, а не понимает, что проблема в ней самой.
– Я Васильевич, женат. У меня и сын есть. Пацану уже четырнадцать лет исполнилось. Паспорт недавно получил.
– А у меня Тимофеевич, дочка, в институт поступила. Педагогом будет.
Через какое— то мгновение в кабинет с подносом в руках влетела Люська. Хлопая ресницами, она не сводя глаз с гостя, поставила на стол тарелки с рассольником и графинчик с водкой.
– А вот это не надо, – сказал сурово москвич, указывая на графин.
– Иди Люд, неси остальное. Товарищ просто пошутил, – сказал Иван, перехватывая графин, который она хотела унести назад в буфет.
Иван молча открыл графинчик и налил в рюмки водку. Все это время Тимофеев завороженно смотрел на него, ничего не понимая.
– Василий Тимофеевич, не стесняйтесь. Пьем за знакомство и взаимовыгодное партнерство в деле убиенного отставного майора Афанасьева и господина Солдатова.
– Я Иван Васильевич, на службе не пью. Да к тому же я за рулем, – ответил москвич.
– Знаете, Василий Тимофеевич, я не предлагаю напиваться. Я хотел предложить вам, для начала перейти на – ты. Ну не могу я работать в команде и выкать – не могу! Мы люди деревенские делаем все по простому без заморочек. Давайте Василий Тимофеевич, выпьем на брудершафт и будем обедать.
Тимофеев улыбнулся. Такой ход событий был ему явно был по душе, да к тому же встретить в таком городке сотрудника ГИБДД с алкометром было настоящее чудо. Приподняв рюмку, он сказал:
– Я Васильевич, не коренной москвич. Я родился в тульской области и начинал свою карьеру в районной прокуратуре. Я не сноб и готов поддержать твое Вань, стремление к более тесным отношениям.
– Ну, вот и прекрасно! А то я не пью… На халяву Тимофеевич, пьют все даже трезвенники и язвенники, – сказал Иван и чокнувшись с Тимофеевым, одним глотком выпил водку и занюхал кусочком хлеба.
– Ну, ты….
– Я Тимофеевич, простой русский мужик. Я не люблю это – пресмыкаться, поэтому и хожу в капитанах. Мне через два года на пенсию, а я еще капитан.
– Раскроем дело, я Васильевич напишу представление на поощрение. Вот и получишь майора.
– Его Тимофеевич, еще надо раскрыть. А у нас кроме двух гильз и двух жмуров ничего нет.
– Васильевич, мне подполковник Якимов говорили, что ты знал Афанасьева довольно хорошо? Что он был за мужик такой? Может у него были какие там заморочки с криминалом, может, был должен кому, или кто— то ему?! – спросил Тимофеев, хлебая рассольник.
– Нормальный он был – наш мужик офицер, прошел афган! Потом ушел из армии по ранению, работал в училище военруком. Там же организовал поисковый клуб «Долг». Со своими ребятишками, ездил по всем слетам и «вахтам памяти». Тысячи солдат разыскал по лесам. Сотни родственников узнали, где похоронены их отцы, мужья, деды. Даже есть один генерал, чьего отца, он нашел лично. Памятник поставили, останки по— людски захоронили. Нужное дело делал отставник. Честно скажу, мне очень жалко его, – сказал Селезнев с чувством сожаления.– Хорошо, что хоть смерть была легкая.
– А он Ваня, часом трофейным оружием не приторговывал? Может быть, стоит его связи с «черными следопытами» отработать? – спросил следователь С.К., продолжая жевать.– Ведь его же, пристрелили тоже вроде из трофейного пистолета. Да и патроны, судя по маркировке на гильзе, были времен войны. Все тут с трофеями связано, все вокруг них и крутится. Вот это, наверное, и будет основная версия следствия. Эти черные следопыты, кого хочешь завалят, если им стараются перекрыть бизнес. Одним словом фанаты! Я в Москве встречал таких – звери, а не люди!
– Я вот, что думаю Тимофеевич, раз первый выстрел прозвучал в Москве, значит и корни находятся там! А здесь?! Здесь всего лишь эхо прокатилось! В нашем городе вряд ли кому нужно было его убирать. Мужик он был тихий, в конфликты не с кем не вступал. Правда, к нему постоянно на постой приезжали поисковики. Они тут у нас каждое лето по лесам ковыряются. Бои у нас во время войны были довольно жестокие. Столько здесь полегло людей, одному богу известно. Прошлый год, когда к нашему РОВД вели новую теплотрассу, то нашли столько оружия, что можно даже батальон вооружить. Минометы, винтовки, автоматы, пулеметы столько было металлолома – мама не горюй! – сказал Иван, вращая в руке, пустую рюмку.
– И что все оружие в рабочем виде?
– Да ну брось. Гнилье! С войны в земле лежало.
– Я тебе вот, что Иван, скажу, сейчас в Москве, рынок военных трофеев очень популярен. Люди на этом деле миллионы долларов отмывают. Продается все, начиная от пуговицы от немецких кальсон, до крупнокалиберных пулеметов. Оружие, правда, реставрируют, «выхолащивают», чтобы с уголовным кодексом не иметь дел. А так— медали, ордена, знаки различия, эмблемы – все идет в ход. Все, словно спятили на этой нацистской атрибутике. Совсем забыли суки, что эта война принесла нашему народу. Теперь стараются хоть какую— то выгоду получить с этих немецких железяк.
Селезнев взял графинчик и разлив остатки водки спокойно ответил:
– Я знаю Тимофеевич, про этот черный рынок. По нашим лесам и работают эти черные землекопы, словно на экскаваторах. Все места боев изрыли. Давай лучше повторим, а потом продолжим.
Окончив трапезу, Селезнев подойдя к прилавку рассчитался за обед.
– Ну как вам обед, – спросила Люська, сгорая от нетерпения.– Вкусно было или нет?!
– Все было вкусно, – ответил Иван. – Леонтьевне передавай от меня благодарность и респект.
– Ну, так….
– А ты Люсьена, просто молодец, прямо таки вся из себя… Ух, прямо кровь с молоком, – сказал Селезнев.– Туго знаешь свое дело…
Продавщица, а по совместительству официантка расплылась в улыбке. Она была счастлива, что угодила не только московскому гостю, но и Селезневу. Угодила, ради этой скупой мужской похвалы и ради простого теплого слова – «спасибо, все было очень вкусно».