Зачин
Уверен, что выстою. Доведу до логического завершения сумбурный строй мыслей, не дающий покоя. Строй – не строй, поток – не поток, но неохватный разумом хаос обрывочных сведений: массивов дат, имен, впечатлений, знаний… Те – нестройные шеренги бойцов, бредущие бодро и одержимо к месту своей дислокации. Другие – герои не менее одержимые, воодушевленные, жертвенные, однако обезглавленные бессмысленностью баталии. Третьи… пятые… Тьмы и тьмы одиночек или армий, штурмующих осажденную крепость книжного сюжета. И я – один из них, державная особа, рядовой боец и (или) командующий битвами, – самозабвенно растрачиваю порох и штык. Уверен в пафосе доставшейся мне фабулы. Вдохновлен им и воодушевлен. Он, пафос, как никто другой, толкает меня в грудь и спину, побуждая подниматься над хаосом. И унижаться, и возвышаться. Уверен, что выстою и выйду в свет и тираж.
Ибо – есть фабула, захватившая мое эго за шкирку и подталкивающая и толкающая, и выталкивающая на фронтальные поля замышленного сюжета. Ибо есть самодурство долга.
Фабула книги – история моего рода, прерванная в третьем колене косностью и тщедушностью нравов прошлого века. История во всей её драматичности и страсти. Ах, какая интригующая сила! Какая запальчивость поисков и расследований… И, конечно, же – долг. Должен я, должен найти и предъявить – прежде всего себе самому – себя самого. От основания до остроты вектора. Как картину осмысленную и оживленную. Завершенную. Полнокровную фабулу жизни.