Следующий день начался с совещания у Надежды Петровны, она конкретно пыталась наехать на меня. Отдавать приказы легко, а вот преступления раскрывать… Я вообще не понимаю, как многие добрались до таких званий и должностей: ни ума в наличии, как говорится, ни фантазии.
– Надежда Петровна, я с вами полностью согласен, следствие буксует. Даже не буксует, а просто стоит на месте. Говорите, что делать, и я буду следовать, так сказать, руководящей и направляющей линии. Лично я не знаю, что делать дальше, в каком направлении вести расследование. Согласен дежурить по отделению хоть каждый день, пускай другие займутся этим делом.
Надежда Петровна сходу смекнула, куда я клоню, и очень быстро переориентировалась, натянув на лицо маску доброй и любящей мамочки.
– Ты неправильно меня понял. Я даю тебе зелёный свет. Поступай, как считаешь нужным. Расследование на тебе. Просто хотелось бы ускорить процесс. Сам понимаешь, людей нет, мы не в силах проверять сразу несколько версий. А у тебя неплохо получается. Будет результат – будет всё, я тебе гарантирую. Ты меня знаешь.
Я понял, отрабатывать поездку в Корею надо. Повёлся на сладкое, так будь добр, крутись.
– Рад бы закруглится, да версия преступления не вырисовывается. А без этого остается только одно: проверить окружение убитой. Уже одноклассников её опросил. Я прошу только одного, заступать на дежурство в 20.00, чтобы в светлое время суток мотаться по опросам.
Все остальные молчали, как будто это дело их совсем не касалось.
Закончилось совещание напутствием: работать и еще раз работать. Затем все благополучно расползлись по своим делам. А я, следуя наставлениям начальницы, решил ускорить дело и сразу позвонил Виктории. И, конечно, не дозвонился, абонент недоступен, наверное, на занятиях. Зачем звоню, что скажу, даже не представляю. Вот и сижу в машине в ожидании доступа к абоненту – красивой, наверное, довольно вздорной девчонки и уже такой желанной. Спать хочется страшно, ведь прошедшая ночь подарила мне всего полтора часа отдыха. Проклиная своё слабоволие, не удержался и набрал знакомый номер, когда уже стоял перед дверью своей квартиры. И, как всегда, ни возмущения, ни претензий и недовольства, что поднял в такую глухую пору. Шагнул в темный проём чужой квартиры и сразу уткнулся в желанное женское тело. Шёлковый халатик на пояске слетел мгновенно, едва мы переступили порог комнаты; открыл в мерцающем красном свете ночника женскую красоту, отдающуюся жадной мужской силе. И через час, кажется, погасив желания, женщина всё же не могла расцепить руки. Прижавшись всем телом, ласкала губами, снова готовая удовлетворить мужчину, если вдруг он вспыхнет желанием. Такая страстная и безотказная. Не удивлюсь, если узнаю, что она имеет еще парочку таких же бойфрендов, как я. Но это уже к делу не относится. Надо немного подремать, откинув автомобильное кресло. И по первому зову рвануть в университет. Самое страшное для меня то, что не смогу изобразить на лице ничего, кроме усталости после ночной взрывоподобной плотской любви. Желательно сразу прояснить интересующие детали, дело-то стоит. Настраиваю себя, что мне нужна работа и только работа, а все остальное – не важно. Хотя все как раз наоборот.