Глава 6
Николай жил в красивой новой кирпичной башне. Лифт вознес меня на пятнадцатый этаж, я увидела три абсолютно одинаковые двери, три идентичных коврика и кадку с искусственным фикусом у стены. Интересно, у них на всех лестничных клетках такой дизайн или только у жильцов этого этажа?
Логинов оказался щуплым мужичонкой в бермудах и цветастой майке.
– А какое вам дело до моей бывшей раздолбайки? – поинтересовался он.
Я вытащила удостоверение.
– «Начальник оперативно-розыскного отдела», – чуть ли не по складам прочитал Логинов и восхитился: – Во, блин! Баба-мент! А от меня че те надо?
– Можно войти?
Николай с сомнением осмотрел меня, потом шагнул на лестницу, притворил дверь и заявил:
– Лучше я сам к вам выйду!
Я подавила усмешку. Хозяин явно не хочет никому показывать нутро своих хором, наверное, это правильно! Мало ли кто заявится нежданным гостем. Как бы нам с Катюшей научиться вести себя так же. Вспомнив про елку с жуками, я вздохнула и довольно резко спросила:
– Отвечайте, кому вы продали принадлежащую вам машину номерной знак 337 МОМ?
Очевидно, мой тон подействовал на Логинова магически, потому что он бодро отрапортовал:
– А фиг его знает!
– Как это? – растерялась я.
– По доверенности ее отдал.
– Вы мне тут идиота из себя не стройте, – я усиленно корчила из себя сотрудника правоохранительных органов, – у нас ДТП со смертельным исходом, а вы, гражданин, ваньку валяете!
Николай откашлялся. Я, сурово сдвинув брови, смотрела на него. Давно поняла, что люди, бросающие взгляд в мое удостоверение, видят только слова «начальник оперативно-розыскного отдела», строчку, где написано «частного детективного агентства «Шерлок», не замечает никто, Логинов не стал исключением.
– А че тут такого? – забубнил он. – «Жигуленок» ваще убитый, чистый металлолом, я на нем девять лет отъездил. Себе новую купил, а развалюху куда? Вот и отволок на рынок. За семьсот баксов поставил, за шестьсот отдал.
– Кому же такие руины понадобились? – недоуменно воскликнула я. – По мне, так лучше подкопить и новую приобрести!
Николай хмыкнул:
– Ну… Не мое это дело! Я продавал, он купил. Могу имя назвать, у меня его данные записаны.
– Ступайте, – приказала я.
Логинов шмыгнул за дверь, я прислонилась к стене, побежали минуты. Николай отсутствовал полчаса, я вся извелась, топчась на площадке, садиться на ступеньки не хотелось. Наконец хозяин вышел.
– Вы еще тут?
– Странно, правда? – сердито спросила я. – Ну кто бы мог подумать! Надеюсь, вы не забыли, зачем уходили домой?
Николай хрюкнул:
– Нет. «Жигуль» я продал Каретникову Виктору Павловичу, домашний адрес…
– Спасибо, – устало остановила его я.
Круг замкнулся.
– Адрес не давать?
– Не надо.
– Зачем тогда искали?
– Для тренировки, – ляпнула я.
– Ну как хотите, – пожал плечами Логинов, на его лицо наползло обиженно-недоуменное выражение.
Такое поселяется на морде у Ады, когда она понимает, что еда в миске подошла к концу.
– Коли не надо, так не надо, – бубнил Николай, – а чего, он сбил кого?
– Нет, похоже, сам погиб, – пояснила я, – если, конечно, это он за рулем сидел, а не кто-нибудь из его приятелей. Вы, конечно, друзей Каретникова не знаете?
– Я с ним самим-то не особо знаком, – огрызнулся Николай, – всего один раз и видел.
Я медленно побрела домой. Нет, надо сейчас же позвонить этой Раисе, вдруг Витя вернулся в родные пенаты. Скорей всего, глава семейства просто «загудел» и, потеряв способность возвратиться к грозной супруге, предпочел убежать, дабы не быть битым скалкой, а машину дал кому-нибудь, ну попросили его помочь! Придется снова ехать к Каретниковой, по телефону трудно выяснить адреса всяких знакомых ее мужа, и потом… Если все же Виктор погиб, не сообщать же ей об этом в трубку! Так нельзя!
На этот раз Рая встретила меня без скалки, халат на ней, правда, красовался прежний.
– Привет, – довольно радушно проронила она, – ну что, он там?
– Где? Кто? – не поняла я.
– Витек мой, – прищурилась Раиса, – у твоей соседки? Ну, у той, что платок посеяла!
– А Каретников не вернулся?
– Неа, – вздохнула Рая, – у меня прямо злость пропала, теперь думаю, может, стряслось чего? Витька, он вообще только по водке. С бабами у него не того… плохо получается, через два раза на третий подымается. Да ты заходь, чего на ступеньках болтать.
Я вошла в душную квартиру.
– В комнату иди, – велела Раиса, – не, там кухня, налево ступай.
Я послушно переместилась в помещение, служащее в доме гостиной. Наверное, комнатой пользовались редко, в ней царил какой-то нежилой порядок. Большой диван был покрыт красно-черным ковром, такие же накидушки украшали и два кресла. Посередине громоздился стол, накрытый белой клеенкой, прикидывающейся скатертью. На нем стояла хрустальная ваза, из которой торчали пластмассовые ромашки. Легкий ветерок шевелил темно-зеленые занавески. Стены украшали картины, очевидно, купленные у метро, два пейзажа и натюрморт. На буфете в рамке стояла фотография. Молодая, хорошенькая Раиса нежно склонила голову на плечо парня, больше смахивающего на мокрого воробья, чем на отца семейства.
– Это Виктор? – ткнула я пальцем в снимок.
Рая кивнула:
– Ага, перед свадьбой фотографировались.
– Ваш муж такой худой!
– Чистый Кащей, – подтвердила Рая, – все жрет и не толстеет, я же клюю, как птичка, а гляди, как меня разнесло! А чего ты про Витькин размер интересуешься?
– Вы только не волнуйтесь, – тихо проговорила я.
Раиса захлопала глазами:
– Случилось чего, а?
– Ну…
– Говори скорей!
– Понимаете, «Жигули» под номером 337 МОМ попали в аварию.
– Мама! – взвизгнула Раиса. – Он убился! Сто раз ему твердила, не лезь выпимши за руль! Вот теперь по больницам намотаюсь, денег потрачу! Беда прям! Откуда время взять! Ну козел! И чего, сильно покалечился? Ходить-то сможет потом? Только не хватало за параличным ухаживать!
– Вы особо не волнуйтесь, – тупо повторила я, – может, это еще и не он. Вдруг кому ключи от машины дал, всякое случается.
– Ты о чем толкуешь? – прошептала Раиса, хватаясь за подушкообразную грудь. – Не пойму. Знаешь адрес больницы, так скажи!
– Шофер и пассажир не в клинике.
– А где?
Я уставилась на Раису. И как сказать ей правду? Внезапно Каретникова стекла на диван.
– Он чего? Помер?
– В автомобиле нашли два трупа, мужских, – пролепетала я, – без документов, но, может, ваш муж и не в морге, вдруг…
И тут Раиса удивила меня. Побелев, словно бумага, она молча встала, открыла ящик буфета, порылась в нем и достала бордовую книжечку вкупе с пластмассовой карточкой.
– Дома он все оставил, – тихо сказала она. – Где Витька лежит, знаешь?
Я вытащила бумажку.
– Вы только успокойтесь. Сейчас позвоним в отделение дежурному и все выясним.
Раиса молча наблюдала, как я веду переговоры с милицией.
– Слышь, – попросила она, когда я повесила трубку, – ты со мной съезди, а? Страшно одной.
– Конечно, одевайся.
Раиса побежала в коридор, а я осталась тупо сидеть на диване. Внезапно из другого конца квартиры раздались грохот и вскрик. Ноги понесли меня на звук. У Каретниковых было две комнаты. Вторая служила спальней. Я ворвалась в нее и увидела Раису, лежавшую на полу.
– Господи, что случилось?
Хозяйка застонала и села.
– Поскользнулась. Дорожка подо мной поехала. Сколько раз хотела убрать ее, да руки не доходили. Хорошо хоть ничего не поломала.
– Встать можешь?
– Ща, – проскрипела Раиса, – попытаюсь.
Кряхтя и охая, хозяйка сгребла ноги в кучу, я попыталась помочь ей, наклонилась и увидела возле тумбочки что-то непонятное, квадратное, ярко желтевшее на полу. Я схватила предмет и положила на ночной столик.
– Что нашла? – спросила Рая.
– Не знаю, – я машинально поглядела.
– Пряжка, – резюмировала Раиса, – только от чего? Для ремня маловата будет.
Я взяла крохотный кусочек металла и повертела его в руках. Действительно, маленькая, почти кукольная пряжка. Точь-в-точь такая украшала туфли Галки, когда я везла ее к экстрасенсу.
До морга мы добрались быстро, все-таки вечер, машин меньше. Раиса вела себя спокойно, даже попросила:
– Радио включи, а? С музыкой веселей.
Неожиданно в моей душе поселилась жалость к незнакомому Виктору. Похоже, жена совсем не расстроена его смертью, небось испытывает облегчение, узнав, что больше не надо будет заботиться об алкоголике. Грустно это, прожив много лет с человеком, не проявлять никаких эмоций, узнав о его кончине. Честно говоря, я боялась, что нас сейчас заведут в зал, уставленный каталками, сдернут с одной простыню… Хорошо бы не упасть в обморок. Вид тела, которое покинула душа, пугает.
Но молодой человек в нежно-зеленом халате, абсолютно трезвый и безукоризненно воспитанный, включил компьютер и прочитал нам описание особых примет.
– Коренные зубы отсутствуют, на левом предплечье шрам от ожога.
– Это его шампуром сосед на даче приложил, – напряженным голосом пробормотала Раиса, – еще на щиколотке отметина имеется, круглая, а на правой ступне порез длинный. Витька на днях на осколок наступил.
– Точно! – воскликнул юноша. – Фото глядеть станете?
Раиса кивнула. На экране возник снимок, я зажмурилась, не хочу видеть труп.
– Витя, – прошептала Рая, – Витя.
– Водички хотите? – заботливо поинтересовался парнишка. – А второго знаете? Гляньте!
– Нет, – вдруг слишком громко ответила Рая, – впервые вижу!
– Все, все, – воскликнул парень, – убрал!
Я открыла глаза, на мониторе мирно светилась заставка – черное небо, усеянное звездами.
– Документы принесли? – деловито осведомился парень.
Раиса кивнула.
– Давайте.
Каретникова протянула служащему паспорт, я сидела, стараясь не шевелиться. Юноша кивнул и ушел. Мы остались вдвоем.
– Ты меня назад отвезешь? – неожиданно спокойно поинтересовалась Раиса.
– Конечно, – зачастила я, – не волнуйся. Хочешь, я останусь с тобой, пока кто-нибудь из родственников не подъедет?
Раиса пожала плечами:
– Мои все поумирали, а у Витьки только сестра осталась, горькая пьяница, я ей даже и звонить не стану, позор, а не баба, перед людьми стыдно станет. Лучше подруг позову.
Послышались бодрые шаги, и в комнату вошел служащий морга. Началось оформление документов, процедура заняла примерно час, потом парень деловито осведомился:
– Вещи возьмете?
– Какие? – испуганно спросила Раиса. – Они же горели.
Медбрат вытащил бумагу:
– Нательный крестик белого металла, кроссовки. А также сумка поясная из кожзама черного цвета.
– Ботинки можно тут оставить? – слабым голосом осведомилась Каретникова.
– Тогда акт подпишите, – парень равнодушно-спокойным жестом пододвинул к Раисе листок. – Вот здесь внизу и в углу, число поставьте. Сумочку нести?
– Да, – кивнула Рая, – там ключи его.
Медбрат снова ушел.
– Вот придумали, – пробормотала Раиса, – одежду отдавать! Кому она нужна!
Я пожала плечами:
– Наверное, правила таковы, санитар обязан спросить, люди-то разные, вдруг кто скандалить начнет.
Скрипнули плохо смазанные петли, медбрат положил перед нами небольшую обгоревшую сумочку, прикрепленную к ремню:
– Проверьте содержимое по описи.
Раиса снова побледнела и умоляюще посмотрела на меня:
– Слышь, глянь ты!
Мне тоже отчего-то стало не по себе, но делать нечего, пришлось открыть «молнию». Внутри не было ничего необычного: два ключа на железном колечке, портмоне и початая пачка сильно мятой жвачки.
– Деньги пересчитайте, – велел юноша.
Я раскрыла кошелек и стала перебирать купюры. Раиса сидела, отвернувшись к окну.
– Пятьсот долларов, – сообщила я.
– Что?! Тут кошелек? – вскрикнула Рая, повернувшись ко мне. – Сколько?!
Я показала ей зеленые бумажки и повторила:
– Полтыщи американских рублей.
– Откуда?
– Понятия не имею, – растерялась я, – они там лежали, внутри.
– С ума сойти, – взвизгнула Рая, – у Витьки отродясь больше пятидесяти рублей не имелось. Где он такую прорву баксов взял?
Медбрат хмыкнул:
– Уж точно не я ему подложил!
Раиса выхватила у меня портмоне и принялась судорожно рыться во всех отделениях.
– Больше ничего, – слегка разочарованно сообщила Рая, отшвыривая кошелек.
Медбрат взял его, раскрыл и сказал:
– Тут еще потайное отделение есть.
– Дай! – рявкнула Рая и вырвала у него кошелек. – Ну-ка, это что?
Она выудила небольшой кусочек бумаги, пару секунд смотрела на него, потом с чувством сказала:
– Сволочь! – и бросила находку на столешницу.
Я глянула на то, что лежало передо мной. Фотография, по размеру похожая на паспортную, но цветная и неровно обрезанная. Крик застрял у меня в горле. Со снимка смотрела улыбающаяся Галка Сорокина.
Еле-еле справившись с собой, я осторожно взяла фото и сразу поняла, что оно было раньше частью большой карточки. За спиной Гали виднелся вход в гостиницу или в магазин, была заметна стеклянная дверь, а на ней две буквы – Т.С. Кто-то вырезал лицо из большой фотографии. Я машинально перевернула квадратик. Сзади карандашом было написано: «Топильская, 8».
– Ах он гад, – прошипела Раиса, – бабу завел! Ну погоди, только его увижу, мало не покажется!
Сказав последнюю фразу, она осеклась, пару секунд поморгала, а потом вдруг разрыдалась, уронив голову на стол. Я принялась гладить ее по спутанным волосам, приговаривая:
– Ну, ну, не надо.
Санитар, очевидно, привычный к виду чужого горя, открыл шкафчик, добыл оттуда пол-литровую бутылку, налил в мензурку остро пахнущую темно-коричневую жидкость и деловито сказал:
– Выпейте.
Внезапно Рая перестала плакать и покорно влила в себя содержимое стаканчика. Честно говоря, меня удивляет привычка некоторых медиков предлагать людям в качестве успокоительного настойку валерьянового корня. Ведь это лекарство не является скоропомощным. Для того чтобы валерьянка вас успокоила, ее необходимо пить довольно длительный срок, она должна накопиться в организме, и лишь тогда начинает оказывать на вас благотворное влияние.
Но, очевидно, стаканчик с сильно пахнущим раствором обладал психологическим воздействием. Раиса утерла глаза кулаком и, не забыв положить в свою сумочку кошелек с долларами, сухо сказала:
– Поехали.
Потом, не дожидаясь моего ответа, она встала и пошла к двери.
– Фотку возьмите, – напомнил медбрат.
– На… она мне сдалась? – вполне мирно спросила Рая. – Может, прикажешь в рамку вставить и на стену повесить. Так на всех б… багета не хватит!
– Вы не ругайтесь, – сурово ответил юноша.
– Пошел ты! – заорала Раиса и вылетела в коридор.
– Вы уж извините ее, – вздохнула я.
– Ничего, – отмахнулся парень, – тут на всякое насмотришься.
– Можно мне эту фотографию взять?
– Да, конечно, – улыбнулся санитар, – все равно выбрасывать.
Я вышла во двор и увидела Раису, прислонившуюся к «шестерке».
– Вот гад, – заявила она, стукнув кулаком по капоту, – сволочь! Значит, таскался по другим бабам, фотки их в кошельке носил, а я его хорони? Ну уж нет! Пусть они его и зарывают!
Я втолкнула взбешенную Раю в машину и повезла ее домой. Беднягу словно прорвало, она принялась рассказывать мне про свою семейную жизнь. В двух словах счастье выглядело так: гулял и пил. Именно в такой последовательности. В молодости Витя был ходок, но потом постепенно алкоголь отнял у него все мужские силы, и Каретников превратился почти в импотента.
– Вот оно как, – злилась Раиса, – значит, со мной не получалось, а со всякими прошмандовками запросто! Нет, ты только подумай! Фотку при себе таскал! Мою, между прочим, никогда не носил!
– Хочешь, заедем в кафе, выпьем кофе? – предложила я.
Раиса вздохнула:
– Ну, денег-то у меня на гулянки нет.
– Я приглашаю, смотри, вон там, справа, похоже, милое местечко. Поздно, правда, но оно открыто.
– Давай, – согласилась Раиса, – сто лет в ресторан не заглядывала.