**2**
НЕЖДАН
– Скажите, пожалуйста, – обратился Андрей к женщине, сидящей в привокзальной кассе, когда вышел из автобуса, – как мне добраться до деревни Обуховка? Туда какой-нибудь транспорт ходит – автобус, такси?
– Ходит, милый, ходит, – протянула кассирша. – Походи по площади, как телегу увидишь, так и доедешь.
– Телегу? – растерялся Андрей.
– Ну, да, – засмеялась та, глядя на изумлённое выражение его лица. – Ни разу телегу не видел что ли?
– Видел… на картинке.
– Ха-ха-ха! Ой, парень, ну, уморил! Ха-ха-ха! Давно так не смеялась – хлопала себя по коленям тётка.
Андрей поспешил отойти от кассы: вдруг ещё кто будет свидетелем его конфуза. А смех кассирши ещё долго доносился из окошечка. Андрей был уверен, что ей на целый день хватит пищи для анекдота и весёлого смеха. Вот влип…
Неподалёку на скамейке сидел молодой парень и обедал. Он ел с таким аппетитом, что у Андрея, с самого вечера ничего не евшего, рот невольно наполнился слюной. А всего-то и было, что литровая бутылка молока и огромная краюха хлеба. Парень, видимо, уловил голодный взгляд незнакомца.
– Брат, – крикнул он, – подсаживайся, перекусим.
Андрей поспешил к скамье – чего отказываться, если предлагают? Тем более, что киоск был закрыт на перерыв до шестнадцати часов, о чём сообщалось на клочке бумаги в клеточку, скотчем приклеенном к стеклу.
– Ничего, что из горлышка? Стакана нет. – Парень протянул бутылку и кусок хлеба Андрею.
– Нормально, я не брезгливый.
Жуя хлеб и запивая его молоком, Андрей понимал, что не произнесёт ни слова, пока не насытится.
– Слушай, – проглотив последний кусочек хлеба и кинув крошки с ладони в рот, обратился он к улыбающемуся пареньку, – а где такой вкусный хлеб продают? И молоко странное на вкус, я такого никогда не пил. Честно скажу: так вкусно я ещё не ел, даже у мамы… Ой, прости, я всё съел, тебе ни кусочка не оставил.
Парень в ответ так весело рассмеялся, что Андрей невольно подумал: «Куда я попал? Что ни скажу, что ни спрошу – всем весело».
– А ты почему смеёшься? Я какую-то глупость сморозил?
– Что ты, брат, я просто радуюсь тому, что ты, по всему видать, глубоко городской парень, только что испробовал настоящую живую пищу. Молочко коровка Марта дала, хлебушек маманя вчерась испекла в печи.
Надо же! Корову Мартой назвали! Сразу вспомнилась подруга. Интересно, корова тоже бодучая? Впрочем, молоко густое и жёлтое – вкусное – значит, не бодливая.
– Спасибо, друг, не дал помереть, – протянул парню руку Андрей. – Меня Андреем зовут. Будем знакомы.
– Неждан я, – замялся парень, но руку пожал.
«Какое странное имя», – подумал Андрей и только теперь обратил внимание на одежду нового знакомого.
Белая рубаха, вышитая по вороту и груди, светлые штаны заправлены в мягкие коричневые сапожки.
– Скажи, Неждан, а какой ныне на дворе год?
– Ну, парень, это ты скажи, из какого времени вывалился. Конец мая сейчас две тысячи пятнадцатого года по новому летоисчислению.
– Фу, слава Богу, а то я думал, что во времени заблудился, в славянскую Русь попал. С самого утра всяческие неожиданности. А по старому летоисчислению?
– Семь тысяч пятьсот двадцать четыре года от сотворения Мира.
Неждан улыбнулся и спросил:
– А ты сам-то куда?
– В Обуховку мне надо, к двоюродной бабушке.
– Бабушку как зовут?
– Феклинья Яковлевна.
– Понятно. Знаю такую. Она в деревне живёт, одинокая и пожилая.
– Старенькая уже, семьдесят три года. Написала, что спину прихватило. Вот еду к ней на помощь. Всё равно каникулы, в городе делать нечего.
– Ну, тогда поехали, – встал со скамьи Неждан. – Буланый уже готов везти нас в Обуховку.
И как это он, Андрей, не заметил впряжённого в самую настоящую телегу мощного тяжеловоза с длинной густой гривой? Родившись в 1995 году, он
уже не застал гужевой транспорт и поэтому с величайшим любопытством разглядывал то, на чём и на ком ему предстоит добираться до бабки Фёклы.
Сели. Неждан с левой стороны, Андрей с правой.
– Н-но, поехали, – дал команду Буланке водитель телеги и слегка стукнул вожжами по крупу коня. Умная животина свернула от вокзальчика и рысью побежала по грунтовой дороге в сторону виднеющейся дубравы.
– А ты что, тоже в Обуховке живёшь?
– Да как тебе сказать… Почти, в километре от самой деревни. Да ты сам увидишь, можешь даже в гости заглянуть. Только не днём, после вечери. Днём-то у нас все делом заняты, не до праздности.
– Хорошо, я приду, если приглашаешь, не с бабушкой же мне вечера коротать.
Дорога шла посеред дубравы. Совсем молоденькие берёзки, дубки по краям и взрослые дерева создавали полумрак и прохладу. Совсем не трясло, как ожидал Андрей, камней практически не было – прошлогодняя листва покрывала полотно дороги.
– Неждан, прости за любопытство, а почему у тебя имя такое необычное?
– Это совсем просто: у нас, славян, как у всех, имя даётся при рождении. Нежданом меня назвал дед, потому что я родился неожиданно. Мама всё забеременеть не могла, понесла меня только на третий год замужества. Так и получился – Неждан. Второе имя мне дали при имянаречении в двенадцать лет. Оно тайное. А это просто оставили.
– Я не пойму, а зачем имя в тайне держать?
– Ты, я вижу, совсем неграмотный. Мало ли для чего и кому моё имя понадобится: порчу наведут, наколдуют на болезнь или на смерть – тьфу, тьфу! – недоброе слово скажут в недобрый час. А так – Неждан да Неждан – все напасти мимо пройдут.
– А ты сам знаешь своё настоящее имя?
– Конечно. Родители и Жрец знают. Ну, и самые близкие люди могут знать, которым я безоговорочно доверяю. Но их по пальчикам перечислить можно. Славянин ни под каким видом не должен говорить: «Я – такой-то». Хотя в современных обрядах имя не хранится в тайне. Человек должен на него естественным образом откликаться. Говорят, имя должно быть в ходу, тогда оно по-настоящему внедряется в человека. Наш Жрец Велимор сторонник явного имени. Он говорит: «Что толку в нём, если человек его имеет, а деяния совершает от другого имени?» Он сравнивает это с инструментом, который имеешь, но не пользуешься им. Мой дед категорически против того, чтобы обнародовать моё второе имя, и я с ним согласен. Как я могу быть уверенным, что вот ты, например, заслуживаешь доверия?
– Но в еде ты мне не отказал.
– А разве ты отказал бы мне, если бы я был голоден?
Андрей задумался. Ему никогда бы в голову не пришло приглядеться к человеку, хочет тот есть или нет. Суета города приучила не смотреть по сторонам: люди зачерствели и оравнодушились.
– Чего молчишь?
– Я не знаю, – честно признался Андрей, – я бы просто не заметил.
– До чего ж вы дожили, ничего славянского в вас не осталось… Тпру, шалый! – остановил Буланого Неждан, – Ты чего спотыкаешься?
Он спрыгнул с телеги и со словами «подержи вожжи» пошёл проверить, что же так испугало коня. А у Андрея в голове всё перемешалось: славяне, Старейшина, Жрец, тайное имя…
– Держи его, держи!!! – раздался крик спутника так, что коняга засучил ногами.
– Зайчишка напугал Буланку, – запрыгнул Неждан на край телеги. – Видел?
– Нет, не видел.
– Понятно… природа тебе пока чужда.
– Ты, Неждан, всю дорогу говоришь: «Славяне, не славяне». Ты что имеешь ввиду? Я говорю по-русски, ты говоришь по-русски, и тут же ты себя противопоставляешь мне. Это как?
– Вот там, на вокзале, ты сказал: «Слава Богу». Ты о каком Боге говорил?
– Не знаю. Иисуса Христа, наверное. Мы как-то особого значения этим словам не придаём. Для связки что ли…
– Вот именно: не придаёте. Так какой же ты славянин? Ты просто русский. Ты знаешь только одного Бога, силой навязанного росам князем Владимиром. Иисус кто? – сын человеческий. Разве может человек быть богом? Человек – дитя Природы-матушки, а природой управляют Боги, у каждой стихии – свой.
– Ты язычник что ли?
– По нашему я – родновер. А язычниками нас называют служители христианской веры.
Впереди просветлело.
– Вот и приехали. Сейчас наши пути разойдутся. Мне направо, а тебе – прямо. Тут недалеко, с версту будет. Или подвезти?
– Спасибо, не надо. Пройдусь я пешочком. Ноги затекли с непривычки. Спасибо тебе, друг.
– Ну, как знаешь. Коли не устал, приходи сегодня вечерком. Не буду лукавить: понравился ты мне честностью своей и любознательностью, иначе бы не стал звать к себе в общину. Но, Буланка!
Неждан покатил дальше, а Андрей остановился у столба, таблица на котором знакомила путника с выбором пути: «Прямо пойдёшь – в деревню Обуховка попадёшь. Направо пойдёшь – в родовую общину „Славия“ забредёшь» – как в сказке.
Андрей направился прямо, в Обуховку, к бабушке Фёкле.